Автор: Panika Рейтинг: PG-13 Направленность: Slash Пэйринг: Gerard Way/Frank Iero Размер: миди. Жанр: Драма, ангст, AU Саммари: Появление маленького принца, смогло перевернуть всю жизнь. С ног

Мой маленький принц

Автор: Panika
Рейтинг: PG-13
Направленность: Slash
Пэйринг: Gerard Way/Frank Iero
Размер: миди.
Жанр: Драма, ангст, AU
Саммари: Появление маленького принца, смогло перевернуть всю жизнь. С ног на голову.
Warning: Некоторые герои вымышлены. Фанфик на любителя, тем кто любит читать чужие дневники, может понравиться. Главы специально задуманы маленькими, так сложиться более реалистичное впечатление от прочтение дневника.
Дисклаймер: Конечно же все вымышлено.
От автора: Рекомендую читать под композицию- Claude Debussy- The snow is dansing, она придаст нужную атмосферу этой части.

1.

Эту историю я пишу в Рождественскую ночь. Она нужна лишь для того, чтобы запечатлеть мои воспоминания, но я не расстроюсь, если мое творение увидит случайный читатель, он скорее сочтет его милой выдумкой, нежели чьим-то дневником.
Итак, преступим. Я обычный 300-летний вампир (если вампиров вообще можно считать обычными), родившийся где-то на окраине Италии, под жгучим солнцем, которое не дает тебе спокойной жизни примерно 400 дней в году. От людей населяющих эту страну я всегда отличался: слишком бледен, слишком странен, слишком горд, слишком одинок, слишком своенравен, да и вообще я СЛИШКОМ.
Я много чего уже видел: смерти близких мне людей, природные катаклизмы, чуму, даже любовь, но одного я так и не испытал. Как не странно, это одно - счастье. Кстати, это забавно, но свою семью я не хотел отпускать в мир теней, поэтому решил их обратить в себе подобных. Наверное, это было жестоко так с ними поступать, но я единоличник, да и признаться, всегда им был.
В детстве, когда я еще был человеком, меня всегда привлекала музыка. Я мог часами слушать звуки скрипки, которые прекрасным потоком вытекали из-под ожившего смычка музыканта.
Собственно этого таинственного музыканта я никогда не видел. Какого же было мое удивление, когда я впервые увидел источник моего беспокойства.
Это был мальчик, ему было лет 8 от силы, мне же было 17. Это случилось через 3 года после того как я впервые услышал эту чарующую музыку. Увы, я не мог с ним заговорить, социальный статус не позволял, но однажды малыш прогуливался по улицам города, со своей гувернанткой и он сам подошел. Его заинтересовал, конечно же, не я, а мое занятие. В этот день я решил немного порисовать, благо, что в Италии множество восхитительных зданий, некоторые, к слову, дошли и до наших времен. Но о чем это я? Мальчик, которому, как я заметил, немного надоело его общество, сказал своей надзирательнице:
-Я хочу вот те прекрасные яблоки, иди и принеси их мне!- Властным и капризным тоном произнес он.
- Тогда Вы пойдете со мной.- Холодно и чопорно произнесла она.
-Нет! Ты идешь одна. Я постою здесь, в тени. Я слишком устал.
Этот мальчик чем-то развеселил меня, и я невольно начал улыбаться, для своих лет он был очень смышлен, ведь он послал надзирательницу именно к той лавке, где была самая большая очередь. Это, скорее всего, давало ему некоторое время для задуманной шалости. То, что произошло дальше, меня немного ошеломило.
Малыш подошел ко мне решительным шагом и спросил с презрением:
-Чем ты тут занимаешься? И разве ты не должен работать с остальными?
-Нет,- спокойно ответил я.- Я не должен работать сегодня. Я решил отдохнуть и порисовать здесь немного.- Ребенок пришел в восторг. Он выхватил мои листы и стал рассматривать. Сейчас я могу утверждать, что в его глазах мелькнула даже некая жадность.
-Это потрясающе. Я никогда не видел таких пейзажей.- Только и смог вымолвить он.
-Спасибо.- Скромно ответил я, даже не знаю почему, но в тот момент я почувствовал неописуемое счастье. Конечно я сам более критично относился к своим работам, на мой взгляд в них не хватало... души, если так можно сказать. Скорее всего дело заключается в том, что до этого момента я никогда не получал похвалы за свое творчество, только упреки, что я бездарно трачу время, которое отведено мне для работы.
- Я хочу, чтобы ты научил меня.- Могу поспорить, что это была даже не просьба, это был почти приказ.- Я дорого тебе заплачу, ты же бедный, а так тебе не придется работать.
Признаться честно, это было немного оскорбительно, я всегда желал себе другой жизни, никак не бедного крестьянина, но это чувство граничило еще с одним. Его предложение значило, что мне больше не придется заниматься унизительной работой и я, наконец, смогу делать то, что мне действительно нравится.
Так начались мои занятия с этим взрослым ребенком. Он вскоре полюбил меня и потребовал, чтобы я называл его просто Фрэнком, так он якобы мог чувствовать во мне учителя, а я ощущал себя равным ему... Хотя бы по положению.

2.

Наверное, стоит рассказать о моем первом визите в их дом, если его конечно можно так назвать, ведь по сравнению с нашей лачугой, это был просто дворец. Повсюду были богатые украшения: ковры, гобелены, подсвечники, картины (могу признаться, что подобной красоты я никогда не видел). Мебели здесь почти не было, только пара стульев, зато какими они были: резные ножки из красного дерева, обитые темным бархатом. Позор мне, как художнику: я миллион раз пытался вспомнить этот цвет и повторить его в своих творениях, но все бесполезно, он остался для меня не угаданным. Это помещение было настолько изысканным, что даже в самом прекрасном сне мне не могло присниться нечто подобное.
Как же я горько себя чувствовал среди этой роскоши в своей простой одежде, которая никак здесь не вписывалась. Ко мне подошла служанка и отвела меня к отцу "Маленького принца", так, еще в первый день знакомства я прозвал его, не исключено, что по сути, он им и являлся. Господин поговорил со мной и назначил неплохое жалование. Таких денег я не смог бы получить ранее и за всю жизнь, хотя, конечно, я утрирую, моя заработная плата за месяц была равна трем месяцам рутины. Признаюсь честно, от этого человека меня била дрожь, он был настолько не приятен, что даже я казался ангелом небесным. Хотя в его внешности, не было каких- либо изъянов. Могу поспорить, что я был просто впечатлен неожиданными изменениями в моей жизни, и результат этой встречи стал плодом моего расшалившегося воображения.
Вскоре Фрэнк постигал азы искусства, а я не мог не радоваться его успехам. Казалось, что этому малышу подвластно все на свете.
Однажды я пришел чуть раньше, Маленький принц стоял перед открытым окном, во всем черном (могу заметить, что черный цвет как нельзя лучше подходит и сейчас моему любимцу) его глаза были закрыты, он играл, играл на скрипке. Это было потрясающе и вызвало у меня неведомое доколе чувство, я хотел писать свои картины. Я многое слышал про вдохновение, но никогда раньше не встречался с ним. Эта встреча оказалась намного неожиданней, чем я предполагал.
Я достал лист и кусочек угля, закрыл глаза и поддавшись воле судьбы, начал рисовать. Я не знал, что у меня получилось, но как только я закончил, я с опаской открыл глаза, все еще боясь взглянуть на свое творение. Меня пугало то, что я мог бездарно загубить тот заряд, который Фрэнк, сам того не ведая подарил мне. Я мельком взглянул на рисунок, я увидел там его, все также стоящего перед тем самым окном и играющего. В этом рисунке было все: эмоции, мысли, движение, но главное он первый из моих творений обрел ее - душу.
-Фрэнк.- Тихонько позвал я.
Мальчик повернулся и я подумал на секунду, что лучше бы я его не тревожил. Он откинул и скрипку, и смычок, они разлетелись в разные стороны, но ничего не сравнится с его глазами в этот момент, он не плакал, но в них я увидел только боль. Он подбежал ко мне, обнял и начал, нет, не плакать, это было бы слишком примитивно для него. Со слезами он отдавал частичку своей боли мне. Если бы его душу можно было сравнить с тонущей лодкой, то он был бы рыбаком, который с остервенением выплескивает злополучную воду всеми подручными средствами, лишь бы только спасти себя. Он рыдал не как ребенок, он изливал душу, как взрослый. Иногда сдерживал всхлипы, чтобы вдохнуть немного воздуха. Помню я сел на колени и обнял его, начал гладить по волосам, он положил свою маленькую темноволосую голову мне на плечо, и у меня в голове всплыло лишь банальное: "Что случилось?". Когда он немного успокоился, я решился задать свой вопрос, но это было действительно сложно, ведь я никогда его таким не видел. Голос изменил мне и единственное, что я мог сказать это:
-...нк.- малыш притих, прислушиваясь, а я откашлялся и, взяв себя в руки, повторил попытку.- Фрэнк, что стряслось?
-Она умерла. Моя мама сегодня умерла.- Он вновь говорил спокойно. Похоже, буря в его душе утихла, и он вновь стал безразличным.
-Мне очень жаль.- Глупо произнес я и встал на ноги.
-Она тоже любила рисовать, Джерард. Ты научишь меня рисовать как вы.- Тихо и властно произнес он. Он уже отошел от меня и снова стоял перед открытым окном, через которое в комнату залетали порывы свежего ветра. Ветер не стеснялся играть с его волосами, а вскоре он осушил его слезы, которые большими каплями блестели на бледных щеках. Он стоял, не шелохнувшись, смотря, куда- то вдаль, не видящим взглядом.
-Конечно, Фрэнк.- Пообещал я.- Мы будем сегодня заниматься?- Сейчас я понимаю, что в тот момент это было глупо и кощунственно, но я был слишком впечатлен действиями этого ребенка.
-Нет,Джерард, но ты останься. Давай погуляем по саду или можем взять лошадей и прогуляться верхом по винодельне, можем сходить на псарню, только не оставляй меня,- Он стрелой метнулся ко мне и заглянул в глаза,- не оставишь, да, Джерард?- В его глазах и голосе читалась такая мольба, что я просто не мог ему перечить. Даже если бы он приказал сброситься мне со скалы, я бы, не задумываясь, это сделал. Он подарил мне вдохновение, и я был готов выполнять любой его каприз, лишь бы почувствовать его снова.
-Конечно, нет.- Выпалил я, еще не понимая, чем для меня это выльется.
Он взял меня за руку и повел куда-то. Мальчик держал так крепко, как ребенок схватиться просто не может. Я недоумевал, но все мое тело было в какой-то расслабленности. Я был как в тумане, ноги ели слушались, а разум был где-то очень далеко. Маленький принц только повторял:
-Не бойся Джерард, все будет хорошо.
Не помню, как мы дошли до места. Он усадил меня под тенью огромного дерева и обнял.
-Ты же любишь меня как никто другой, да,Джерард?.-Спросил он и не дождавшись ответа продолжил.- Мне нужна твоя помощь и защита, я слишком слаб, хотя и довольно взрослый. Мы уедем, куда ты только захочешь, я дам тебе все то, чего ты достоин.
Я не мог ему даже ответить, слабость охватила все мое тело, а он продолжал:
-Я сделаю тебя, себе подомным. Только люби меня.- Умолял он.
Я просто молча кивнул и тут произошло то, чего я, никак не ожидал.
Он дотронулся губами до моей шеи и начал покрывать ее отрывистыми поцелуями. Я понимал, что это не правильно и так не должно быть, но ничего не мог сделать. Он видел мою беспомощность, наверное, я потерял сознание, но вновь в чувства меня привел укус. Я пытался вырваться, но Фрэнк крепко держал мою голову руками, сам же он с жадностью припал губами к моей шее, я почувствовал как по ней сочится что-то теплое и липкое, а затем мое сознание вновь унесло меня из реальности.
Ночь я провел в кошмарах, у меня был жар, била дрожь и сознание то улетучивалось, то снова появлялось.
Когда я проснулся, шторы в комнате были плотно закрыты, а рядом сидел мой ученик. Я спал в его комнате, не знаю кто меня сюда принес, да и признаться честно, меня это мало волновало.
-Ты уже проснулся, мой милый Джерард!- Воскликнул он, когда заметил, что я уже не сплю.
-Да.- Задумчиво произнес я.- Что это было, вчера?
-Я сделал тебя вампиром, таким как я. Чтобы мы были вместе. Ты будешь заботиться обо мне и любить.- Меня почему-то больше волновало не мое превращение, а то насколько Фрэнк был поглощен мыслью о моей любви.
Я не хочу сейчас возвращаться в тот день, просто скажу, что мой маленький принц поведал мне кто я, и что я теперь умею. Он рассказал также немного и о себе: ему было почти 15, он рос очень медленно из-за того что был рожденным вампиром. Как он пояснил, такое случается, когда один из родителей человек. Его отец был смертным, именно он убил мать Фрэнка, я думаю по этой причине желание маленького принца уехать, было столь сильным, он боялся стать следующим. Все это звучало как некая сказка, но я верил ему, верил каждому его слову.

3.

Мы уехали из Италии, Фрэнк не соврал, он действительно дал мне все, а я лишь был с ним. Сначала мы представлялись отцом и сыном, когда он подрос, я стал его дядей, он моим племянником, вскоре у меня появился брат, а затем и просто хороший друг, люди нам верили. У нас же был дар убеждения. Нас хотели видеть на всех приемах, мы были с ним умны, красивы, обаятельны.
Что касается моего перевоплощения, я не казался себе чудовищем. Мы ели кого хотели и когда хотели, человеческая жизнь не представляла для нас никакой ценности, в отличие от крови, которая дарила нам силу и свободу.
Теперь, когда и я, и мой Маленький принц полностью оформились как молодые люди, мы перестали стареть, такова была сущность вампиризма.
Единственное что мешало спокойной жизни - это солнце естественно. Нет, мы не умирали от него, просто оно было такое яркое, а наше зрение в несколько сотен раз лучше, чем у простых смертных, это представляло проблему раньше, но не сейчас.
В ваш век существует простое, но действенное средство от него, как не смешно, но это солнцезащитные очки.
Чем старше становился мой ученик, тем больше у него появлялось способностей, это объясняло, почему он при первой нашей встрече, когда выглядел еще как ребенок, переносил солнце.
Время шло, все вокруг изменялось: появлялись новые направления в искусстве, новые виды транспорта, даже музыка стала другой. Я осваивал все новые и новые приемы рисования, а Фрэнк всерьез занялся музыкой. Когда он играл, он был похож на Бога. Да-да, именно так. Я мог часами рисовать его портреты, и каждый раз он был в восторге от них. Не знаю, насколько он был со мной честен, но в его глазах я читал неподдельную радость, каждый раз, когда представлял пред его вниманием новое полотно. Если существует понятие "Муза", то именно ей он и стал для меня.
Все изменилось, когда он вырос. У него появились новые интересы и он, Фрэнк, уже не нуждался более в моем обществе, он сам прекрасно мог постоять за себя. Вскоре мне наскучило общество, чего я никак не могу сказать о моем вдохновителе. Наш с ним мирок рушился на глазах.
Однажды он зашел ко мне. "Как всегда безупречно одет", - отметил я про себя.
- Нас пригласили на прием, - сказал он каким-то отстраненным голосом.
- Я не хочу, они мне противны, - ответил я.
Он ничего не сказал. Просто вышел из комнаты и примерно через минуту я услышал, как хлопнула входная дверь. Мне нечего было делать, и я решил прогуляться по улицам Парижа. Тогда мы жили именно там.
Я шел по набережной, когда увидел ее, юную парижанку, она была такой прекрасной, настоящая кукла. Только сейчас я понимаю, что вся ее красота была ненастоящей. Я не подходил к ней, боялся, что ее аромат окажется настолько прекрасным, что мой голод победит, и она превратится в мой ужин. Я стал наблюдать за ней. Узнал где она живет, и каждый вечер наблюдал за ней, мне хотелось видеть ее, я хотел запомнить каждое ее движение, а приходя домой я рисовал, рисовал как заведенный, и с портретов на меня смотрело ее прекрасное лицо. Общение с Фрэнком стало неимоверно сложным, он был раздражительным, и я никак не мог угодить ему.
В тот день я вернулся домой за полночь, свет дома не горел, но я видел все как днем. Он сидел в кресле, его тонкие пальцы были переплетены в замысловатую вереницу, губы плотно сжаты, мое сознание сразу же нарисовало плотно скрученную, натянутую нить, хотя второй мыслью был, как ни странно - клубок.
- Мой милый Джерард, - его некогда мелодичный и звонкий голос, стал металлическим и чужим. - Я покидаю Францию.
- Хорошо, - ответил я как можно с большей беспечностью, но его слова задели меня за живое, он говорил «я», вместо привычного мне - «мы». - Когда же мы уезжаем? - поинтересовался я.
- Я еду один, - он смотрел также отстраненно, как и в тот день, у окна. Мне показалось, что все: мой внутренний мир, эмоции, мечты, даже все внутренности уносятся в бездну.
- Как один? - только и смог промямлить я. Я не шучу, я действительно мямлил.
- Все изменилось, мой милый Джерард. Ты любишь её, ты перестал любить меня. Я не нужен тебе.
Я хотел подойти и обнять его, сказать, как же он ошибается, но мое внимание отвлек крик женщины на улице, она искала какую-то Шарлотту.
Когда я повернулся, его уже не было. Я выбежал из дома, искал, долго искал, да и признаться честно, до сих пор ищу, моего маленького принца, но все безрезультатно. Я ходил по улицам, ожидая, что вот там, за тем поворотом, я, наконец, увижу его или может, почувствую его запах, но ничего.
Начало светать, и я отправился домой, надеясь, что он одумался и вернулся, но нет.
Я был измотан, голоден, но ничего не могло доставить мне большей боли, чем его уход.
Помню, как зашел в свою комнату, а на моей кровати остался прощальный подарок от маленького принца, там лежала она, уже остывшая, с единственным аккуратным укусом. Никакой жалости во мне не осталось, я рухнул на кровать и с ненавистью столкнул ее. Тело с глухим ударом стукнулось об деревянный паркет.
Я не спал. Просто не мог. Он так любил меня, доверял, а я променял его на этот разлагающийся кусок мяса. Променял моего маленького, прекрасного принца. Я достал из буфета бренди, налил себе полный стакан и разом осушил его. Не знаю зачем я поставил перед ней стул и уселся на него:
- Чем ты могла меня привлечь, ты только посмотри на себя, от твоей красоты не осталось и следа. Я уверен, что и при жизни ты была никем - пустышкой. Яркой красивой пустышкой, - конечно же, она ничего не ответила, и это просто взбесило меня. Вывело из себя. Я рвал и метал, я уничтожил все ее картины, каждая моя клетка ненавидела её. Только её одну.
Когда я немного успокоился, была уже ночь. Я закутал девушку в простынь, перекинул через плечо и, пройдя вниз по улице, недалеко от нашего дома, выкинул в Сену. Даже странно, но в эту ночь, народа на улицах совсем не было.

4.

Я не мог более находиться в этом злосчастном городе. Я злился. Злился на всех и все. Я считал всех этих людей виноватыми в моем одиночестве, хотя конечно, виноват был только я. Я сам все разрушил.

Я уехал из Франции. Много переезжал. Без капли лжи могу сказать, что побывал во всех городах Европы. Во всех этих местах мне не хватало одного - Фрэнка. Я почти перестал рисовать, выкинул все, что могло бы меня натолкнуть на мысль о художестве, только от одного не смог избавиться. Кисти. Он подарил их мне. Лет, этак 80 назад. Не знаю, почему, но их вид завораживал меня. Кстати, это смешно, но я так и не успел воспользоваться ими. Я все ждал, когда же на меня нахлынет то восхитительное чувство, когда я в едином порыве, наконец, напишу тот единственный шедевр, такой, что кровь в жилах остановится и больше никогда, никогда не начнет свое движение.

Чтобы хоть как-то утихомирить свою боль, я пробовал все возможные способы. Я убивал, я причинял боль, я не пренебрегал алкоголем, я испытал на себе все виды наркотиков, я побывал во всех публичных домах, я рушил семьи, я перепробовал все таблетки, которые мне могли предложить аптеки (и не только они). Я не помню себя с ясным разумом. Я ложусь спать и просыпаюсь с тем тяжелым чувством, когда мое тело не хочет мне повиноваться. Я знаю, что нарушил все Божьи заповеди, но мне все равно. Я делал и буду делать это, пока не убью свою душу. Я хочу, чтобы она сгорела в мучительной агонии.

Сейчас же, я сам не более чем пустышка, как та самая Шарлотта. Только ее наполняли восторженные взгляды людей, а меня - его присутствие.

***

Оторвавшись от призрачно-мелькавшего в темноте монитора, я подошел к окну. На улице все было спокойно, как никогда. Небо заволокли свинцовые тучи, только кое-где изредка загорались и тухли фонари, которые от мороза издавали протяжное и недовольное гудение. Так к чему я это? Я продрог до костей и встал, чтобы закрыть это злополучное окно, всю ночь оно было открыто, дабы впустить в мою обитель хоть немного свежего, не отравленного сигаретным дымом, воздуха. Дотронувшись до стекла, я почувствовал почти укол, в меня будто молния ударила. Холодное стекло напомнило мне один момент, который я не могу не запечатлеть.

Это было в начале 19 века, мы остановились тогда в Германии. Была зима, у нас в комнате приветливо пощелкивал в камине огонь, а за окном бушевала вьюга.

Мой маленький принц тогда очень заболел, его знобило, дыхание было прерывистым, температура поднялась до 30 градусов, что очень опасно для таких, как мы. Он попросил, чтобы я полежал с ним, на нем было тяжелое одеяло, которое он сам еле мог подвинуть. Конечно, я не мог ему отказать. Его щеки разрумянились, кажется, он даже бредил, что-то бормотал себе под нос, но его слов невозможно было разобрать. Я прилег рядом и старался до него не дотрагиваться, дабы не сделать ему еще хуже (все же мы холодные), а он все пытался натянуть на меня этот кусок теплой ткани. Он все волновался, чтобы я не замерз, а я уверял, что со мной все хорошо. Ему надо было поспать, но Фрэнк отказывался, он остервенело сражался с неподъемным грузом. Кажется, в тот момент у него была лишь одна навязчивая идея, сделать так, чтобы я оказался под ним. Так как я не мог ему более перечить, я подчинился. Могу поспорить, малышу в один момент стало легче, он прижался ко мне и начал бормотать:

- Расстегни. Расстегни рубашку, Джерард, - каждое слово давалось ему с таким трудом, что мне не захотелось расспрашивать, для чего ему это, дабы лишний раз не доставлять ему мучений. Как только я выполнил его просьбу, он с огромным трудом взобрался на меня и прижался всем телом. Через минуту он вновь пришел в себя, с трудом поднял голову, посмотрел мне в глаза своим затуманенным взором и спросил:

- Можно я вот так полежу, мой милый Джерард?

- Конечно, можно, - протараторил я, удивляясь такому глупому вопросу.

Он вновь тяжело опустил голову мне на грудь и как-то странно тяжело вздохнул:

- Ты же никогда не оставишь меня, Джерард? - тихо, почти шепотом спросил он.

- Не волнуйся, я всегда буду рядом, - с готовностью ответил я, обнял его, и он вскоре уснул. За ночь он не пошевелился ни единого раза.

Когда он спал, он был подобен ангелу. В его лице не было ни единой отметины, которые бы время должно было оставить. Когда он бодрствовал, ничто не выдавало его лет, только глаза. В них была усталость и бесконечная грусть. Я не знал, о чем он думал, да и сейчас для меня это остается загадкой.

«Все же - это удивительный ребенок», - думал я на протяжении ночи, пока он беззаботно спал.

***

Я устало потер глаза и вновь сел за свою работу. Только сейчас я понимаю, что мое воспоминание я проговаривал в своей голове так же, как и свои записи. Совсем сошел с ума, но меня можно оправдать. Он забрал у меня все, даже разум.

***

Наконец-то наступило Рождественское утро. Именно в этот момент сбываются все мечты, но моему желанию так и не суждено исполниться. В этот день все улицы США заполнены яркими огоньками, пушистыми елками, бородатыми Санта Клаусами, кроме этого захолустья. Я специально выбрал Джерси, хотя возможно, город выбрал меня. Самый грязный город, где абсолютно все отличается от внешнего мира. Здесь нет ни праздников, ни веселья, ни счастья. Ничего. Кроме как грязи (простите за повтор).

В 5:30 утра я вышел из дома, посильнее натянул рукава пальто, поднял выше воротник, я знал куда идти.

Сегодня на улицах было необычайно тихо, безветренно, но морозно. На землю, словно пепел, падали снежинки, они не были белыми. В этом районе нет ничего белого, только серость.

Мне сразу же вспомнилась сказка о лунных людях, которую я рассказывал Маленькому принцу, он ее обожал. Я придумал эту сказку специально для него, когда мы вот в такой же морозный день бродили по узким улочкам Праги. Фрэнк был тогда неописуемо счастлив, он с восторгом смотрел на эти маленькие, разбивающиеся о землю произведения искусства.

Как же она начиналась? Ах, да.

«На далекой-далекой планете, которая является спутником Земли уже много столетий, есть маленькое поселение, там живут лунные люди. Они необычайно добры и вежливы. Среди них никогда еще не было раздоров, а все потому что они счастливы. Счастливыми их делает пепел, который падает с небес, на их безликую пустую местность. Они с восторгом смотрят на каждый падающий кусочек и наивно воспринимают его как снег. Лунные люди умны, но они также умеют мечтать. Снег для них - это часть жизни. Они каждый день ждут, что вот именно сегодня он явится к ним и, растаяв, окропит планету. Конечно же, это будет значить, что на их маленькой планете появятся прекрасные сады, будет множество глубоких рек, необычайное количество диких невиданных ранее животных, ну а пока он там не появится, они будут только мечтать».

Эта сказка вызывала в нем какие-то неизвестные мне чувства, и однажды он сказал:

- Я надеюсь, мой милый Джерард, что все, когда-либо казавшееся пеплом, превратится в животворящий снег.

Я не придал его словам большого значения, но сегодня моя надежда была огромной.

***

На улицах еще можно было заметить уходящих с «работы» проституток, в каждом углу, в каждой подворотне сидели, стояли, спали бездомные, тут и там стояли запозднившиеся дилеры. Я подошел к одному из них и молча протянул ему стопку купюр, потом немного помедлив, добавил:

- Одну, пожалуйста.

Парень ничего не ответил, только сунул мне в карман небольшой пакет с белым порошком. «То, что мне и нужно», - подумал я.

Я прошел прочь от него по улице. С неба огромными серыми хлопьями, словно пепел, падал снег. Я поднял голову и позволил серой, немного колючей вате освежить лицо.

Должен заметить, что я немного наврал в начале своего повествования, не только моему милому читателю, но и себе, в первую очередь. Уже 26 лет назад я перестал быть вампиром. Не буду вдаваться в подробности, как я это сделал, скажу только, что те, у кого есть цель и им нечего терять, меня поймут. В общем, я нашел шайку себе подобных, разозлил их до такой степени, что они разорвали меня на куски. Я думал, что в смерти я найду покой, но нет. Я переродился. Я жил счастливых 16 лет без единого воспоминания о нем, но однажды я решил проехаться по подземке, сам не знаю, куда я хотел добраться, но это уже не важно.

В переходе я увидел темноволосого мальчика. Этот обычный с виду беспризорный ребенок разбудил мои воспоминания. Если быть точнее, то даже не он, а его скрипка. Она плакала, кричала, она будила мою душу, и ей это удалось.

Я помню только лишь то, что я упал на пол и старался как можно сильнее зажать уши руками, только бы не слышать этих звуков. Былое влетало в мою голову с огромным трудом и ужасной болью. Сначала я думал, что сошел с ума, я даже отправился в тот самый дом, во Франции.

Дело в том, что в прошлой жизни у меня была привычка оставлять какую-нибудь вещь в доме, из которого мы уезжали, жаль, что я никогда не мог оставлять там моменты жизни. Каково же было мое удивление, когда я нашел там те самые кисти, о которых уже упоминал. Тогда все окончательно встало на свои места. Я мог с уверенностью сказать, что я абсолютно нормальный.

Так я докатился до наркотиков. Во мне человеке, не было такой силы, чтобы пережить то горе, которое заставил меня тот ребенок почувствовать вновь. Я твердо решил, что если я не найду его в ближайшие 10 лет, я уйду из этой жизни. И снова я долго искал, но ничего не выдавало его присутствия, так как я теперь не мог почувствовать даже его запах, своим решением я подписал себе смертный приговор.

Вместе с наркотой я приобрел множество приятных сюрпризов: мое тело разваливается, у меня уже давно не было не то чтобы хорошего настроения, на моем лице нельзя даже прочитать хоть что-то, что не выражало бы грусть, мой разум постоянно чем-нибудь затуманен, скоро я сгнию где-нибудь в подворотне, как и моя Ева, из-за которой я был изгнан из своего рая.

Я точно знаю, что сегодня я умру. Грязь Джерси нагоняет на меня тоску, его унылые улицы все пропитаны ненавистью: ненавистью моей и тысячи таких же людей как я. Судьба сделала мне огромное одолжение, забросив в этот гадюшник.

***

Я шел по улицам, едва различая дорогу. Тихо падающий снег будто проник в мою голову, серость домов пропитала всего меня, туман в моем рассудке не давал здраво мыслить. Я стал похож на загнанного в угол зверя. Я не знаю, чего я сейчас так боюсь, но страх этот завладел каждой клеточкой моего проклятого тела. Я шел, бежал, спотыкался, падал, снова бежал. Мне казалось, что именно сейчас я потерял всякую надежду на встречу с тобой. Не знаю, в который раз я упал, мне больше не хотелось вставать. Я не двигался, просто смотрел на потемневшее серебряное небо. «Удивительно безветренный и тихий день», - пронеслось в голове. Каждая снежинка, точно разбивающаяся надежда падала по четко намеченной ей линии, не отклоняясь от своего пути ни на миллиметр.

***

Я не помню, как добрался до дома. Страх отступил. Моя решимость сделать то, что задумал, оказалась намного сильнее. Я лежу на своей кровати, в руках у меня жгут и шприц, в нем счастье. Мое счастье. Я вновь ввожу в себя эту полупрозрачную жидкость и забываюсь. Я не помню тех страданий, которые причинил мне твой уход, я не помню боли, которая стала моей постоянной спутницей, я не помню той вины, которая грызет меня изо дня в день, я вижу и чувствую только счастье и тепло. Через некоторое время мне становится холодно. Только страха нет. Я сам знал, к чему это меня приведет, но сделал, сделал, потому что жить без тебя сложно.

Я чувствую прикосновения, кто-то хлопает меня по щекам. Какое-то бормотание. Я с трудом пытаюсь приоткрыть глаза, но вижу перед собой только туман. Мое сознание не желает более находиться в этом мире, и я проваливаюсь в бездну.

***

Я открываю глаза, смотрю по сторонам, ничего не понимая. Я должен был умереть. Эти мысли разлетаются, словно бабочки, когда в комнате я чувствую твой запах. Не могу передать, что со мной сейчас происходит. Я подошел к зеркалу и увидел на шее два осторожных укуса. Вновь выбегаю на улицу, но тебя нет, твой аромат исчез, как тогда. Ты ушел давно, но ты был рядом. Это дает мне надежду. Вновь. Я уверен, что найду тебя, чего бы мне это не стоило.

Знаешь, Фрэнк, все, когда-либо казавшееся пеплом, превращается в животворящий снег.

Дата добавления: 2015-08-28