Энциклопедия в двух томах 93 страница

Мифы и сказания о С. тесно связаны с ритуалами узнавания, предсказания С, включая С. индивида, коллектива, конкретного действия или события, будь то военное сражение, охота, будущий урожай и др. Способом такого узнавания С. могут выступать пророчества, гадания (от римских ауспиций до славянских гаданий по «чертам и резам» и японских — по трещинам на черепашьих панцирях), жребий [в Греции архаический жребий представлял собой кусок, т. е. долю, часть жертвенного животного (Hes. Theog. 534—557), позднее кусок дерева, камня и т. п.], магические действия, а также сны и сновидения, в свою очередь требующие истолкования.

В развитых мифологических системах и раннефилософских конструкциях, сохраняющих живую связь с мифом, получает разработку мифологема С. как универсального космического начала, стоящего над (или, во всяком случае, за) богами и отождествляемого с мировой необходимостью или мировой справедливостью. В греческой традиции такое представление связано с образом Адрастеи (Немесиды). Закону Адрастеи — неизбежной и неотвратимой С, подчинено, согласно Платону, движение душ по небу (Phaedr. 248 с); ср. гегелевскую трактовку античных представлений о С. как простой или абсолютной необходимости, царящей над «всем», включая «светлый круг конкретных, живых богов». Олицетворением установленного богами природного и социального порядка выступает египетская Маат, которая причастна и к определению посмертных С. людей. В иранской и связанных с ней традициях с идеей С. соотносится представление о некой божественной сущности (Фарн), дарующей власть, богатство, удачу и осмысляемой в ряде текстов как С. Место С. в ряде традиций Древней Индии занимает понятие кармы (букв, «деяние»), правящей власть над богами и людьми (в «Махабхарате» «врождённая карма» заставляет человека исполнять «помимо воли» то, чего он не хочет делать «по заблуждению») и в свою очередь подчинённой закону мирового космического порядка — риты; ср. также многозначный принцип «дао» в китайской религиозно-мифологической и философской традиции. С необходимостью отождествляли С. многие древние философы Индии, Китая, Греции; римские стоики создали универсальную концепцию космоса как мирового государства, управляемую С. (фатумом), следовать предначертаниям которой — высшее назначение человека («Судьбы ведут того, кто хочет, и влачат того, кто не хочет»; Seneca. Epistolae ad Lucilium. 107, 11). Вместе с тем представления о С. как необходимости несли и определённую этическую нагрузку, оставляя индивиду некоторую возможность выбора, возможность отодвинуть либо, наоборот, приблизить роковое сцепление обстоятельств (ср. в «Одиссее» действия Ахилла, С. которого связана с убийством Гектора, а также слова Зевса о людях, действующих вопреки С; Hom. Od. I 33). Мотив выбора в сочетании с готовностью человека встретить уготованную ему С. (что в рамках каузального мышления Нового времени нередко трактуется как вызов С.) особенно характерен для более поздних версий того или иного мифологического сюжета, а также для героического эпоса и сказочного фольклора различных народов (ср. в этой связи распространённый сюжет о богатыре на распутье). В мифологии монотеистических религий (иудаизм, христианство, ислам) функции С. в принципиально переосмысленном виде поглощаются концепцией божественного провидения, согласно которой всё сущее, включая жизнь, поступки и действия каждого человека, детерминировано (предопределено) волей единого и всемогущего бога. Однако победа монотеистического бога над С, избавлявшая человека от превратностей С. как иррационального начала, не избавляла его от иррациональности реального социального бытия, которая лишь усугублялась фаталистической концепцией предопределения, характерной для некоторых направлений в христианстве и исламе (к тому же, благодаря детально разработанной сюжетике страшного суда, христианство и ислам в определённой степени наследовали и эсхатологические мотивы, связанные с мифологемой С). Вследствие этого идея С, выходя из сферы мифа, продлевает своё существование в сфере философско-теологических спекуляций, художественно-поэтической символики и пр. Многие авторы европейского средневековья используют латинские (fortuna и др.) и местные термины, обозначающие С. как синонимы терминов «провидение», «предопределение». Боэций (5—6 вв.) пытался обосновать существование С. (fatum) как подчинённого по отношению к провидению начала. Напротив, в эпоху Возрождения П. Помпонацци (15 —16 вв.) в трактате «О фатуме, свободе воли и предопределении» возвращается к позднеантичным (в духе стоицизма) представлениям и объявляет бога безличным началом, совпадающим с фатумом. Образ С. (Фортуны), сада Фортуны, мельницы Фортуны и особенно колеса Фортуны (с широким спектром импликаций — от солярного символа до орудия смерти) получает широкое распространение в средневековой и ренессансной литературе и иконографии в качестве одного из универсальных образов, воплощающих космический порядок (ср. древнерусские представления о взаимосвязи колеса С. — «счастного колеса» со «звёздным движением»). Отражением веры в С. является и увлечение астрологией и магией, вспыхнувшее с новой силой в эпоху Возрождения. С. оставалась также действующим элементом народных верований и представлений, испытавших, разумеется, существенное влияние официальных концепций предопределения и свободы воли (ср. русские пословицы: «Господня воля — наша доля», «Всякую долю бог посылает», «Воля, неволя — такая наша доля» и др., а также: «Не в воле счастье, а в доле»). Свидетельством веры в С. могут служить многочисленные фольклорные сюжеты о добрых и злых духах, в частности о феях (сам термин «фея», итал. fata, франц. fee, восходит к лат. fatum, «фат»), устойчивая традиция рождественских, масленичных и прочих гаданий (в частности, гаданий девушек о будущем супруге — суженом, т. е. предназначенном С.) и др. Впрочем, и в официально признанной вере в ангелов в христианстве и в джиннов в исламе (особенно в её обыденной интерпретации) многие исследователи склонны видеть отражение более ранних представлений о демонах, гениях и других носителях С. В повседневных представлениях ислама сохраняется вера в существование особого, несводимого к предопределению и неотвратимого, фатального начала (kismet, букв. «распределение», «часть», «доля»), определяющего личные С. людей.

В Новое время связь с мифологическими представлениями о С. проявляется в теоретических построениях и практике романтизма, у последователей «философии жизни» и некоторых представителей новейшей буржуазной философии. На обыденном уровне понятие С. используется для обозначения непредвиденного стечения обстоятельств, стихийного хода событий. В литературе и искусстве 19 и особенно 20 вв. понятие С, наследуя старые мифопоэтические мотивы, дополненные современными социокультурными, философскими, этическими ассоциациями, нередко выступает как многозначный и сложный символ жизненного пути человека, народа страны или всего человечества, который приобретает в творчестве различных художников как оптимистическую, так и пессимистическую окраску.

Лит.: Анисимов А. Ф., Представления эвенков о душе и проблема происхождения анимизма, в сб.: Труды института этнографии. Новая серия, т. 14, М., 1951; Афанасьев А. Н., Поэтические воззрения славян на природу, т. 3, М., 1869, гл. 25; Гуревич А. Я., Категории средневековой культуры, [М., 1972]; Ковтун Л. С, Планида-Фортуна — счастное колесо (к истории русской идиоматики), в сб.: Труды Отдела древнерусской литературы Института русской литературы АН СССР, т. 24, Л., 1969; Пиотровский М. Б., Тема судьбы в южноарабском предании об Ас'аде ал-Камиле, в кн.: Палестинский сборник, в. 25 (88), Л., 1974; Потебня Б. Б., О доле и сродных с нею существах, в сб.: Древности. Труды Московского археологического общества, т. 1, М., 1865; Уваров И. В., Зевс и Судьба (по Гомеру), «Филологические записки», 1915, кн. 2; Фрейденберг О. М., Миф и литература древности, М., 1978; Am and D., Fatalisme et libertй dans l'antiquitй grecque, Louvain, 1945; Bartholomew В., Fortuna and Natura, The Hague, 1966; Caskel W., Das Schicksal in der altarabischen Poesie, Lpz., 1926; Dorem A., Fortuna im Mittelalter und der Renaissance, Lpz., 1924; Engel W., Die Schicksalsidee im Alterum, Erlangen, 1926; Fatalistic beliefs in religion, folklore and literature, Stockh., 1968; Patch Howard H. R., The Goddess fortuna in medieval literature, L., 1967; Ringgren H., Studies in Arabian Fatalism, Uppsala — Wiesbaden, 1955.

В. M. Карев.

СУ ИЯСЕ, в мифологии казанских и западносибирских татар, казахов (су иeси), башкир (hыу эйяhе) антропоморфные духи — хозяева воды, разновидность духов эе. У казанских и западносибирских татар различались С. и. — мужчины (су бабасы), женщины (су анасы). Однако нередко С. и. понималось как другое название су анасы или су бабасы.

Согласно представлениям башкир, С. и. семьями живут в воде, они очень богаты. Вход в их чертоги находится на дне водоёма, под камнем. Они не причиняют людям вреда.

В. Б.

СУЙ-ЖЭНЬ («человек, добывший огонь трением»), в древнекитайской мифологии изобретатель огня. Имя его происходит от корня «суй», означающего орудие добывания огня (по разъяснению древних комментаторов речь идёт о деревянной палочке и, видимо, бруске дерева). Хотя в древних памятниках добывание огня приписывается Хуан-ди и Фу-си, это деяние в последующей традиции закрепляется за С.-ж. В философском трактате «Хань Фэй-цзы» (3 в. до н. э.) говорится о том, что в глубокой древности люди болели от сырой пищи и тогда появился святой мудрец, который добыл огонь трением (суй), народ обрадовался этому и поставил его править Поднебесной, дав ему прозвание Суй-жэнь-ши (букв, «род Суй-жэня»). У Сыма Чжэня (8 в. н. э.) С.-ж. — непосредственный предшественник первопредка Фу-си. В некоторых памятниках С.-ж. включается в число Сань хуан. В средневековой традиции есть упоминание и о четырёх помощйиках С.-ж.: Мин-ю («понимающий причины»), Би-юй («непременно обучающий»), Чэн-бо («установившийся в обширных знаниях») и Юнь-цю («низвергнутый холм»), или Юнь-ли («низвергнутый и стоящий»). В отличие от С.-ж., который будто бы спустился с неба, его помощники считаются вышедшими из-под земли (Tao Юань-мин, 4 в. н. э., «Шэн сянь цюнь фу лу» — «Записи о сонме со вершенному дрых и мудрых»). В «Ши и цзи» («Записях о забытых событиях») Ван Цзя (4 в. н. э.) говорится о некой стране Суймин, где растёт огромное дерево суй («огненное»?), ветви которого раскинулись на десять тысяч цинов (вариант древа мирового). Птица (сова, скопа?) своим клювом долбит дерево, и из него исходит огонь. Это и навело С.-ж. на мысль взять маленькую веточку и, буравя дерево, добыть огонь.

Б. Л. Рифтин.

СУКУ НАБИКОНА, Сукунабикона-но ками (др.-япон. «бог, обладающий маленьким именем», или «маленький муж», или «молодой человек»), в японской мифологии бог, по генеалогии «Кодзики» его матерью считается Камимусуби, по «Нихонсёки» — мать не упоминается, а отец Такамимусуби. В том и другом случае он является прямым потомком самых древних богов Мусуби — «божеств брака, рождения, земледелия». С. в крошечной лодочке из стручка растения кагаимо (или кагами) на гребне волны прибыл в провинцию Тоса, одетый в птичье оперение. С. помогал О-кунинуси в устройстве страны. Миф, зафиксированный только в «Ни-хонсёки», повествует о его исчезновениИ. С. взобрался на вершину просяного колоса, и упругий стебель забросил его в «дальнюю страну», в потусторонний мир, в страну смерти.

Е. С.-Г.

СУКХАВАТИ (санскр. sukhavati, букв, «счастливая страна»), в буддийской мифологии страна, т. н. «поле будды» (буддакшетра) Амитабхи, которая находится на чрезвычайно дальнем расстоянии от нашего мира (между С. и нашим миром — целые мириады миров). Описание С. приводится в «Сукхавативьюха-сутре» (2—3 вв. н. э.). В С. сансира проявляется только в двух аспектах — в образе людей и богов (и между ними нет коренных различий), нарака, преты, асуры и животные в С. отсутствуют. Почва и вода в С. благородны, все постройки выполнены из золота, серебра, кораллов и драгоценных камней. Все обитатели С.— бодхисатвы высшего уровня, которые там же достигают нирваны. Они живут «неизмеримо долго» и наслаждаются беспредельным счастьем. С. была сотворена Амитабхой, чтобы ускорить путь существ в нирвану (по легенде Амитабха, когда он ещё был бодхисатвой по имени Дхармакара, дал обет создать такой мир после достижения им состояния будды).

Лит.: Sacred books of the East, v. 49, Oxf., 1894.

Л. M.

СУЛАЙМАН (Sulaiman), в мусульманской мифологии сын Дауда. Соответствует библейскому Соломону. В Коране говорится, что мудрый С. участвовал в разрешении сложных споров вместе со своим отцом и иногда превосходил его в мудрости (21:78—79). Наследовав Дауду, С. стал великим правителем, обладавшим множеством чудесных способностей. Ему подчинялся могучий ветер (21:81; 38:35) и был понятен язык птиц (27:17). Однажды С. изменил путь войска, чтобы не раздавить муравьев, разговор которых он услышал и понял (27:18—19). По приказу аллаха С. служили джинны (34:11), которые ныряли для него за жемчугом, строили здания и водохранилища, делали скульптуры, изготовляли чаши и котлы (21:82; 38:36; 34:12). Подчинялись С. и птицы; одна из них — ухдуд (удод) принесла ему известие о царице Сабы Билкис и носила его письма к ней с увещеваниями покориться аллаху (27:20—45). Когда С. умер, этого поначалу никто не заметил, так как он стоял, опираясь на посох. Только когда червь проел посох, тело С. упало на землю (34: 13).

С. — один из наиболее популярных персонажей мусульманских преданий. Большое место занимает мотив перстня С, дававшего ему власть и силу. С помощью этого перстня вазир Сулаймана перенёс трон Билкис из Йемена в Иерусалим. Развивая коранический мотив временной утраты С. своего трона в наказание за какие-то проступки (38:33 — 34, 39), предание повествует о том, что однажды перстнем С. завладел шайтан Сахр, ставший благодаря этому на сорок дней царём вместо С. Потом Сахр потерял перстень в море, а С. нашёл его в чреве рыбы и вернул себе власть. Это временное низложение С. мотивируется склонностью его супруги к язычеству. Перстень С. с печатью, имевшей форму шестиконечной звезды, считался у мусульман сильнейшим талисманом.

Известны также мотивы волшебного ковра, волшебного зеркала, драгоценного стола С. Согласно преданию, С. наказывал непокорных джиннов, заточая их, в частности, в запечатанные сосуды. Популярны сюжеты, связанные со строительной деятельностью джиннов. С. приписывается множество древних построек в Сирии и Палестине, в частности основание Пальмиры. Эфиопское предание возводит к С. и Билкис династию эфиопских царей.

Лит.: Salzberger G., Die Salomo-Sage in der Semitischen Literatur, В., 1907.

M. Б. Пиотровский.

СУЛТИ-ТУРА, Тура-тала, в мифологии чувашей высшее божество. С.-т. — небесный бог-творец; он подаёт дождь на поля, дарует урожай и счастье людям. Считалось, что при нём находились боги — создатели душ (Чун суратакан тура), детей (Ывалхер суратакан тура), домашних животных (Выльах-черлех суратакан тура), жилищ (Сурт суратакан тура), богатств (Мул суратакан тура), пчёл (Хурт суратакан тура), цветов (Чечек суратакан тура), производитель хлебов (Тырпул суратакан тура), ниспосылающий силу и крепость (Хурас антаракан) и др., а также божества-служители. С С.-т. часто отождествлялось божество судьбы Султи-кепе.

Лит.: Денисов П. В., Религиозные верования чуваш, Чебоксары, 1959, с. 61—62; Никольский Н. В., Краткий конспект по этнографии чуваш, «Известия Общества археологии, истории и этнографии при имп. Казанском университете», 1911, т. 24, в. 6.

В. Б.

СУЛЬДЕ («дух», «жизненная сила»), в мифологии монгольских народов одна из душ человека, с которой связана его жизненная и духовная сила. С. правителя является духом — хранителем народа; его материальное воплощение — знамя правителя, которое само по себе становится объектом культа, оберегается подданными правителя. Во время войн для поднятия ратного духа армии С.-знамёнам приносились кровавые, иногда человеческие жертвы. Особо почитались С.-знамёна Чингисхана (Хара С. и Цаган С. — чёрное и белое знамёна) и некоторых других ханов. Персонаж шаманского пантеона монголов С.-тенгри, покровитель людей, по-видимому, связан генетически с С. Чингисхана.

Лит.: Жуковская Н. Л., Ламаизм и ранние формы религии, М., 1977; Ринчен Б., Культ исторических персонажей в монгольском шаманстве, в кн.: Сибирь Центральная и Восточная Азия в средние века, Новосиб., 1975; Манжигеев И. Б., Бурятские шаманистические и дошаманистические термины, М., 1978, с. 94—95^

Н. Ж.

СУММАН (Summanus), в римской мифологии древний бог ночных молний. Хотя в историческое время существовал его храм, сам С. был практически забыт, и его функции перешли к Юпитеру.

Е. Ш.

СУМУКАН, Шаккан, шумеро-аккадское божество, покровитель и защитник диких зверей и скота, «царь гор». Получает власть над животными от странствующего по Шумеру бога Энки (шумерский миф «Энки и Шумер»). С С. (который представлялся нагим или одетым в шкуру) сравнивается внешний вид героя Энкиду; в своём предсмертном сне Энкиду встречается с С. в преисподней (аккадский эпос о Гильгамеше). В преисподней же встречает С. Гильгамеш (шумерский текст «Смерть Гильгамеша»). Происхождение хтонического аспекта С. не объяснено.

В. А.

СУНДА (др.-инд. Sunda) и Упасунда (др.-инд. Upasunda), в индуистской мифологии братья-асуры, известные привязанностью друг к другу. Своим подвижничеством братья снискали милость Брахмы, и тот дал им власть над тремя мирами, обещав, что им некого будет в них бояться, кроме как самих себя. Они во зло употребили дар Брахмы: изгнали с неба богов, преследовали гандхарвов и нагов, убивали брахманов. Тогда Брахма повелел Вишвакарману создать прекрасную апсару Тилоттаму и послал её к братьям. Когда братья увидели Тилоттаму, ими овладела безудержная страсть к ней. Они вступили из-за неё в яростный спор, который перешёл в поединок, закончившийся тем, что они убили друг друга палицами (Мбх. I 201 — 204). Этот миф был дублирован в пуранической легенде о братьях-асурах Сумбхе (или Шумбхе) и Нисумбхе (или Нишумбхе). Но, в отличие от эпической версии мифа, братья пренебрегли любовью апсар Тилоттамы и Рамбхи, посланных к ним богами, и продолжали своё подвижничество ради получения бессмертия. Тогда по совету Шивы к Сумбхе и Нисумбхе явилась богиня Кали. Она обещала им, что тот, кто победит её в бою, станет её мужем. И когда соблазнённые её обещаниями братья выступили против неё со своим войском, Кали с помощью других богов истребила войско асуров, а Сумбху и Нисумбху убила собственной рукой.

П. А. Гринцер.

СУНДЬЯТА, центральный персонаж героического эпоса мандингов (Западная Африка). С. рождён чудесной женщиной-буйволом Соголон от царя Маган Кон Фатта, покровителем рода которого был лев. Рождение С. сопровождалось знамениями: чёрные тучи закрыли солнце, раздались удары грома, небо озарила молния, полил дождь. Ребёнком С. был немощным калекой — до семи лет волочил ноги по земле. Когда настало время, С. встал и пошёл шагами великана. Посланный за листьями баобаба, он вырвал дерево одним взмахом руки, взвалил его на плечи. Его лук никто кроме него не мог натянуть. Он стал вызывать зависть других наследников умершего царя Маган Кон Фатта и был вынужден бежать вместе с матерью и сестрой из своей страны. В изгнании С. в совершенстве овладел военным искусством и был обучен магии. Призванный мандингами, С. возглавил борьбу с завоевавшим их страну Сумаоро Канте. Сумаоро — прямой потомок кузнецов и, как все мастера огня, — великий колдун, владевший магией, неуязвимый для железа: он ловил стрелы, пущенные в него С, и копья отскакивали от его груди. Он мог принимать 69 различных обличий; в разгар битвы он ускользал от врагов, превращаясь в муху, либо растворяясь в воздухе. С. удалось одолеть Сумаоро после того, как он узнал от своей сестры, ставшей женой Сумаоро, что его может сразить только стрела с наконечником из шпоры белого петуха — духа — покровителя Сумаоро. Победив Сумаоро, С. восстановил государство своих отцов. Он проявил себя как справедливый и мудрый правитель. Распределил земли между племенами и установил их права.

Сказания о С. связывают с именем реального правителя середины 13 в. из царского рода Кейта, возглавившего государство мандингов.

Лит.: Сундьята. Мандингский эпос, пер. с франц., М.— Л., 1963; Ольдерогге Д. Б., Сумаоро — царь кузнецов и древняя культура Западной Африки, в сб.: Africana. Этнография, история, лингвистика. Африканский этнографический сборник, т. 7, Л., 1969 (Труды института этнографии. Новая серия, т. 93); Frobenius L., Atlantis. Volksmдrchen und Volksdichtungen Afrikas, Bd 5, Jena, 1925; Nia ne D. T., Soundjata ou l'йpopйe Mandingue, 2 ed., P., 1960.

E. С. Котляр.

СУНЦЗЫ НЯНИЯН («матушка, приносящая сыновей»), Сунцзы-найнай («бабушка, приносящая детей»), в поздней китайской народной мифологии богиня-чадоподательница. Согласно преданию, в качестве С. н. была обожествлена супруга легендарного Вэнь-вана, основателя династии Чжоу, у которого будто бы было более ста сыновей. В некоторых храмах С. н. изображается рядом с Вэнь-ваном, им поклонялись как счастливым супругам. В храмах С. н. обычно восседает в окружении кукол-приношений. К С. н. женщины обращались с мольбой о даровании сыновей; они брали с собой из храма одну из кукол, изображающих мальчика, в качестве талисмана и после рождения сына приносили в храм подобные куклы. Считалось также, что С. н. наделяет новобрачных даром плодовитости, поэтому во время свадебной церемонии музыканты исполняли особый гимн в её честь. Культ С. н. нередко сливался с культами Вися юаньцзюнь и Гуань-инь.

Лит.: Алексеев В. М., В старом Китае, М., 1958, с. 45—46, 112.

Б. Р.

СУНЬ БИНЬ, в поздней китайской народной мифологии бог — покровитель сапожников, чеботарей и шорников. В основе образа С. Б. реальное историческое лицо — стратег 4 в. до н. э. Сунь Бинь, потомок основателя военной науки в Китае Сунь-цзы. Согласно преданию, С. Б., обучавшийся военному делу, был ложно обвинён в преступлении, за которое по закону ему отрубили ноги (ступни ног?), по другой версии у него отняли коленные чашечки и бросили в темницу. С. Б. сумел дать о себе знать послу царства Ци, который увёз его к своему князю, и тот назначил С. Б. военным советником. С. Б. сделал себе кожаные сапоги — своеобразные кожаные протезы, и следовал за войском в повозке. По другой версии, поскольку ему было трудно вскакивать на коня, он изобрёл седло. На народных картинах его изображали опирающимся на костыли и в сапогах с высокими голенищами. В народной традиции он считается учеником философа — мага Гуйгу-цзы.

Лит.: Сыма Цянь, Избранное, пер. с кит., М., 1955, с. 71—73; Баранов И. Г., По китайским храмам Ашихэ, Харбин, 1926, с. 34—36.

Б. Р.

Покровитель сапожников Сунь Бинь с «костылями» в руках. Китайская лубочная картина. Конец 19 — нач. 20 вв. Ленинград, Музей истории религии и атеизма. Коллекция академика В. М. Алексеева.

СУНЬ СЫ-МЯО, в поздней китайской народной мифологии бог — покровитель лекарей, аптекарей и торговцев снадобьями. В основе образа — медик Сунь Сы-мяо (581—682), который с детства славился своей памятью, он заучивал по тысяче слов в день, в юности преуспел в изучении даосских классиков Лао-цзы и Чжуан-цзы, жил отшельником на горе Тайбайшань. Преуспел в лечении недугов.

Согласно легенде, однажды С. С.-м., когда ему был 101 год, совершив омовение и приведя в порядок одежду и шапку, сказал, что он отправляется путешествовать в неведомые земли. Тут дыхание его прервалось. Больше месяца его тело лежало, не подвергаясь тлению, его положили в гроб, но когда заглянули туда, то увидели лишь одежду. Рассказывали, что в годы под девизом Кай-юань (713— 741) С. С.-м. будто бы видели в горах Чжуннаныпань. В это время некий буддийский монах, выходец из Средней Азии, устраивая моления о дожде, ранил дракона озера Куньминху, и тот, явившись в облике старца к С. С.-м., попросил излечить его. С. С.-м. поставил условие — дать ему описание тридцати священных рецептов, хранящихся у дракона в подводном дворце. Дракон, несмотря на строжайший запрет верховного государя (Шан-ди) передавать эти рецепты, выдал их С. С.-м., и тот включил по одному из них во все 30 глав своего трактата по медицине («Цянь цзинь фан и» — «Тысяча золотых рецептов с комментариями»). По более поздней версии, С. С.-м. увидел однажды пастуха, пытающегося убить змею. С. С.-м. спас змею, отдав пастуху свой плащ, смазал змее раны и отпустил в траву. Через 10 дней перед ним появился всадник на белом коне, который от имени своего отца пригласил С. С.-м. в гости. Он посадил С. С.-м. на своего коня, и через мгновение они очутились в каком-то чудесном граде. Так С. С.-м. оказался в подводном дворце царя драконов (см. Лун-ван), который пытался одарить его драгоценными каменьями и золотом, но С. С.-м. отказался их взять, после чего царь драконов поднёс ему медицинское сочинение «Лун цзан» («Сокровище дракона»), которое он и включил в трактат.

Ещё по одной легенде, С. С.-м. явился во сне императору Сюань-цзуну и попросил 80 лянов порошка из камня сюнхуан (опермент), которым исцеляют от укуса ядовитой змеи. Проснувшись, государь послал человека с порошком в горы, и тот будто бы встретил С. С.-м. и вручил ему дар. С. С.-м. указал пальцем на лежащий рядом камень, и на том тотчас же проступили киноварно-красные иероглифы — благодарность императору. Пока посол переписывал её, С. С.-м. исчез.

В народно-религиозной традиции С. С.-м. почитался как Яо-ван («царь лекарств»). С. С.-м. входил также в число 10 богов — покровителей медиков (Ши-дай мин и). Его изображения часто встречаются на народных картинах и в виде скульптур в храмах (нередко рядом с ним два юных помощника, один из которых держит тыкву-горлянку с чудотворными пилюлями, а другой листья целебных растений).

Лит.: Цзю Тан шу (Старая история династии Тан), в серии: Эршисы ши, Пекин, 1959, с. 1420; Тай-пин гуан цзи (Обширные записи годов Тай-пин), т. 1, Пекин, 1959, с. 140—43; Алексеев В. М., В старом Китае, М., 1958, с. 85; Werner E. Т. С, A dictionary of Chinese mythology, Shanghai, 1932, p. 587—88.

Б. Л. Рифтин.

СУПАРНА (др.-инд. su-parná-, букв. «прекраснокрылый», «прекраснопёрый»), мифологизированный образ птицы, широко распространённый в ведийской и индуистской мифологии, в символике северного и южного буддизма. С. относится к сверхъестественной, сказочной (напр., к Гаруде или соответствующим персонификациям; ср. С. как воплощение риши, дева-гандхарвы, асуры), или к реальной хищной птице (орёл, коршун и т. п.), или, наконец, к метонимически построенным образам [напр., к солнцу или луне как «крылатым» или же «снабжённым лучами», к облакам, к лучу, к семи огненным языкам («Грихьясутра»), к соме, коню, горе, реке и т. п.]. В «Ригведе» С. упоминается как большая хищная птица, сын орла (X 144, 4); С. приносит сому с неба (VIII 100, 8; IX 48, 3). В послеведийских текстах С, как и Гарутмант, — одно из наименований Гаруды. Валакхильи, обиженные Индрой, сотворили орла, крадущего сому [С. Сомахартар (Suparna Somahartar)], чтобы навредить Индре. В эпосе выступает коллективный мифологический персонаж, образующий особый класс — супарны. В «Махабхарате» (I) содержится история происхождения двух прародителей супарнов. Дакша выдаёт своих многочисленных дочерей замуж за риши Кашьяпу, который предлагает двум из них — Кадру и Винате — выбрать себе потомство. Кадру хочет иметь тысячу сыновей, Вината — только двух, но таких, которые превосходили бы достоинствами сыновей своей сестры Кадру. Через некоторое время у Кадру появляется тысяча яиц, а у Винаты два яйца. Через пятьсот лет из яиц Кадру вылупляется тысяча змей-нагов. Снедаемая нетерпением Вината разбивает одно яйцо и обнаруживает в нём только наполовину развившегося сына, названного Аруной. Через пятьсот лет у Винаты рождается из яйца гигантский орёл Гаруда (вместе с Аруной они называются С), который, чтобы освободить свою мать из рабства, добывает у богов амриту для змей-нагов.

В. Н. Топоров.

СУРА (др.-инд. Sura, ср. sura, «хмельной напиток»), в древнеиндийской мифологии: 1) персонификация суры, хмельного напитка (она же — Сура-деви; в пуранах — Варуни, жена или дочь Варуны). При пахтанье океана (Мбх. I, Вишну-пур. I и др.) из него вышла С, принятая богами, но отвергнутая сыновьями Дити и Дану, которые с тех пор стали называться асурами (a-sura, «не принимающий суры»); 2) эпитет богов (Sura), начиная с упанишад, ср. противопоставление: сура — а-сура («бог» — «не-бог»).

В. Т.

СУРА, в мифологии шанов Бирмы (тайская группа) божество невидимой тёмной планеты, вызывающей затмения. С, солнце и луна были братьями. Они делали жертвоприношения верховному богу. Для этого они накануне сварили котёл риса. Солнце поднялось рано и предложило богу горячий рис сверху, и просило, чтобы оно сияло ярко и горячо. Луна взяла рис из середины и просила, чтобы она была мирным, красивым и холодным светилом. С. спал долго, и ему достался горелый рис со дна; он попросил в свою очередь сделать его больше его братьев. С. стал с ними враждовать. Другая причина этого ещё в том, что солнце и луна похитили у С. эликсир бессмертия и С. стал гоняться за ними. Когда он настигает их, происходят затмения.

Я. Ч.

СУРАБХИ (др.-инд. Surabhi, «сладко пахнущая»), Камадхену (Kamadhenu, «корова желаний»), в индуистской мифологии божественная корова, исполняющая любые желания своего владельца. По одним мифам, С. была дочерью Дакши и женой риши Кашьяпы, по другим — она появилась на свет во время пахтанья океана богами и асурами. Боги подарили С. риши Васиштхе, а затем она стала собственностью мудреца Джамадагни. Её (или её телёнка) попытался украсть царь Картавирья, за что был убит сыном Джамадагни Парашурамой. С тех пор С. постоянно живёт в раю Индры — сварге.

Дата добавления: 2015-08-28