http://ficbook.net/readfic/1608841 1 страница

Маленькие тайны

http://ficbook.net/readfic/1608841

Автор: lenivets (http://ficbook.net/authors/60092)

Фэндом: EXO - K/M

Персонажи: Чонин/Кенсу, Сехун/Лу Хан, Чондэ/Бэкхен || Чанёль/Бэкхен, Минсок/Чондэ, Крис/Тао

Рейтинг: R

Жанры: Слэш (яой), Романтика, Юмор, Драма, Мистика, Повседневность, AU, Мифические существа

Размер: Макси, 193 страницы

Кол-во частей: 43

Статус: закончен

Описание:

Все мы разные и у всех есть свои тайны. Большинство этих тайн вполне обычные, простые человеческие секреты. Боязнь комнатных растений, например. Или умение внезапно растворяться в воздухе.

Посвящение:

SHerRi_lovely, которой я обещала БэкЧенов, но так и не смогла написать про них отдельную историю (прости, я все-таки не вижу эту пару в качестве главных героев) =^.^=

Публикация на других ресурсах:

http://vk.com/lenivets_book

Примечания автора:

Итак, прошло больше полутора лет с тех пор, как я начала писать этот рассказ.

МТ задумывались, как простая и жизнерадостная рождественская сказка, но стал моим самым долгим проектом. Много раз за это время я обещала себе сделать его и последним моим фанфикш-рассказом и собираюсь сдержать это обещание.

Возможно, я напишу еще парочку совсем коротких фанфиков, но больших проектов больше не будет.

Я хочу сосредоточиться на оригинальном творчестве, наконец-то дописать и опубликовать свои собственные повести и в целом выбраться из зоны комфорта, которой стала за это время КФ для меня.

Спасибо, чтобы были со мной всё это время! Отдельное спасибо тем, с кем мы знакомы почти с самого начала (хоть и только по никам, но я очень рада видеть в ленте отзывов ваши ники). И новым читателям я тоже, конечно, всегда рада и благодарна.

Пожалуйста, поддержите меня и читайте еще! А когда-нибудь обязательно посмотрите экранизацию моих повестей (она точно будет! ^~^).

Ваши отзывы и пожелания очень поддерживают меня, поэтому не стесняйтесь написать даже пару слов или эмотикон - очень приятно их видеть.

Love, Leny~

Пролог. Я призрак, но это нормально

...В тот год в Пекине зима была снежной, очень снежной, и город укрылся пушистым покрывалом. Пару дней продержалась оттепель, но ночью температура упала, дороги мгновенно обледенели, любая мало-мальски ровная поверхность превратилась в каток.

Не то, чтобы Лу Хан любил просыпаться в пять утра, или свою съемную квартиру на окраине района, который плавно переходил в промышленные территории, или грядущий час езды в вагоне, промерзшем насквозь, поскольку не был рассчитан на холодные зимы. Первый раз Лу Хан поскользнулся уже на пороге, ни шага не успев сделать по льду. Тихонько ругаясь и натянув повыше шарф, он медленно плелся в сторону станции, то и дело взмахивая руками, как печальный лебедь крыльями, чтобы устоять на ногах. Обычно часть пути он срезал через другой двор, но сегодня калитка оказалась завалена липким снегом почти до половины. Лу Хан не был морально готов подрабатывать волонтером, поэтому с разочарованным вздохом развернулся и побрел вдоль дороги. Идти по обочине, когда мимо изредка проносятся тяжеленные фуры, неприятно, но почти привычно. Только тротуар, который превратился в небольшую горку с уклоном к проезжей части, сделал это утро еще сумрачнее. Лу Хан шел так медленно, что грядущее опоздание почти физически ощущалось в каждом порыве ветра, но все равно постоянно оскальзывался. Наконец, он решил не испытывать судьбу и спуститься прямо на проезжую часть, пользуясь тем, что машин немного. Из-за поворота появилась еще одна фура, кренясь, ушла в занос. Лу Хан, хоть был достаточно далеко, на всякий случай решил отступить подальше, сделал шаг и наступил на гладкий лед, потерял равновесие, отчаянно замахал руками, будто пытаясь удержаться за воздух, и съехал прямо под колеса...

-...И это все? – спросил Лу Хан, подходя сзади к захваченному рассказом посетителю. Наклонился к нему и тихонько спросил, - и как, интересно?

Парень глянул вбок и с воплем слетел со стула. Минсок фыркнул, отворачиваясь, а Лу Хан выпрямился, скрестил руки на груди, обиженно поджав губы.

- Не такой уж я страшный... если волосы растрепались, можно было просто сказать.

- Твоя... Ваша фотография... – пробормотал парень, ткнув в сторону рамочки, украшенной черной лентой, - там... это...

- Ага. Ким Минсок и его тупые шутки, - Лу Хан закатил глаза и сорвал траурную ленточку.

Парень по-прежнему держался за сердце, его стало почти жаль. Лу Хан повернулся к нему и помахал перед лицом рукой.

- Ты там как? Что-то ты бледный... еще немного и составишь мне компанию.

- В... в смысле... – едва шевеля губами, пробормотал гость.

- Счастливого Хэллоуина! - Лу Хан подмигнул ему и медленно растворился в воздухе.

- Ты прав, - задумчиво протянул Минсок, провожая взглядом закрывающуюся дверь, - это у меня тупые шутки.

- Я не виноват, что люди такие нервные, – Лу Хан появился за его спиной, но Минсок даже не вздрогнул, - и ты не мог историю поинтереснее придумать? Ну, там... как я спасал мир и неудачно десантировался из пожарного вертолета прямо в центр Бермудского треугольника за котенком-сиротой...

Минсок смерил его долгим взглядом с ног до головы и скептически изогнул бровь.

- Я в этом плохо разбираюсь, конечно, но тогда ты должен выглядеть иначе.

- То есть для истории про гололед я выгляжу нормально?! – возмутился Лу Хан.

- Хотя бы шарф есть.

- Он шелковый! Это натуральный шелк! Кто, скажи мне, кто носит зимой натуральный шелк?

- Расслабься, никого не волнуют подробности, - Минсок закатил глаза и отобрал у него ленточку, аккуратно прилаживая ее обратно на фото, - главное, что ты выглядишь также.

- Угу, - Лу Хан поставил локти на стойку и уставился на собственное изображение, - ненавижу это фото. Я даже волосы из-за него перекрасить не могу.

- Допустим, перекрасить волосы ты не можешь по другой причине.

- Не цепляйся. Я самое несчастное в мире существо и простые радости мне не доступны.

- Слушай, самое несчастное в мире существо, куда делась банка чили? Только вчера купил.

- Ну...

- Лу Хан, серьезно?! Ты НЕ МОГ съесть ее всю!!!

- Ты меня недооцениваешь! И вообще, это было давно... – Лу Хан показал ему язык и потянулся к чашке, - что это, твой кофе? Пахнет корицей...

- Ты не можешь ее трогать, - коротко и серьезно сказал Минсок и Лу Хан отдернул руку, будто обжегся.

- Ты такой злой, - проворчал он, тряся рукой.

- Скажи спасибо, что я защищаю только свои вещи, - отрезал Минсок. Тяжело вздохнул, глядя в большие печальные глаза и вытащил из банки палочку корицы, - это последняя.

- Спасибо!

- И учти, именно ты пойдешь в магазин за продуктами сегодня.

- Угумс.

- И купишь ПРОДУКТЫ, человеческую еду, а не годовой запас корицы, как в тот раз.

Лу Хан кивнул, хрустя пряностью. Минсок закатил глаза и отвернулся, скрывая улыбку.

Это Ким Минсок, владелец маленькой кофейни, которая всегда открыта по ночам, поскольку, как известно, ночью леденцовый свет окон согревает редких прохожих и все такое. У Минсока нет каких-то особенных тайн, зато он любит читать, а его лучший друг – привидение.

Глава 1. Глазастики и колокольчики

- Так всегда будет, да? – Лу Хан устроился прямо на стойке, свернулся немаленьким клубочком. Минсок пожал плечами, не оборачиваясь, он давно привык к появлениям призрака (почему-то всегда за спиной), да и с самого начала не слишком нервничал.

- Всегда будет что? – спросил он, раскладывая пряности по красивым банкам, тяжело вздохнул, - ты опять купил сплошную корицу. Вот скажи, зачем столько?

- Вкусно пахнет, - Лу Хан потянулся, - продукты я тоже купил, не ворчи.

- Всегда будет что? – с нажимом повторил Минсок.

- Они будут сбегать, - Лу Хан спрыгнул со стойки, подошел к нему, через плечо глядя, как тот продолжает разбирать покупки, - все будут сбегать. Почему они боятся меня?

- С какой причины начать? – фыркнул Минсок, косо глянув в его сторону, - а с чего вдруг такая печаль? Раньше ты не переживал.

К его изумлению бледные скулы отчетливо потемнели – Лу Хан покраснел.

- Ну... просто... – он отвернулся, но Минсок успел ухватить край шарфа. Того самого, из натурального шелка. Чуть поморщился, прикасаться с ледяной материи было неприятно.

- Стоять. Ты что, встретил кого-то?

- Мин, отпусти. Ну, кого я могу встретить?!

- Говорят, оборотень с соседней улицы стал настоящим красавчиком, - тоном заправской сплетницы сообщил Минсок, понизив голос. Пару секунд Лу Хан смотрел на него, потом до него дошло, что старший шутит и призрак нервно рассмеялся, шлепнув его по плечу.

- К твоему сведению, оборотни живые, - он вытянул шарф и снова устроился на стойке.

- Ага. А еще их не существует.

- Мин, как ты можешь быть таким скептиком? – фыркнул Лу Хан и демонстративно растаял в воздухе, появился в центре зала и прокрутился вокруг себя, - я же есть.

- Из всех правил есть исключения. Поверь, тебя на мою голову вполне достаточно.

- Глазастый идет, - перебил его Лу Хан вдруг и ловко скользнул за дверь, - меня нет.

- Каждый раз удивляюсь двум вещам, - Минсок сделал вид, что не заметил, как вместе с Лу Ханом пропала банка корицы, - как ты можешь знать, что идет именно он, и почему каждый раз прячешься. Пообщайся с ним.

- Не хочу, - Лу Хан тряхнул головой, - он узнает, тоже испугается и больше не придет.

- Ты же говорил, что он особенный. Может, не испугается.

- Мин, я не хочу проверять, - Лу Хан умильно хлопнул ресницами.

Минсок хотел что-нибудь возразить, но колокольчик над дверью мелодично прозвонил, возвещая о прибытии посетителя, и Лу Хан спрятался в подсобку, откуда немедленно раздалось похрустывание палочки корицы.

****

Неумолимо приближался двадцать первый день рождения До Кенсу, на носу было Рождество и его персональный кошмар – зимние каникулы в компании родственников. Именно поэтому прямо сейчас Кенсу уютно устроился в маленьком заснеженном кафе и без увлечения поедал шарики сладкого риса, бездумно разглядывая снегопад снаружи. В чашке с какао, которое Кенсу заказал только ради зефира, медленно таяли взбитые сливки. Он часто приходил сюда потому, что крошечный, всего на три-четыре столика зал обычно в будни пустовал. Но сегодня по соседству бушевала какая-то ярмарка, было шумно и в кафе тоже становилось шумно. Кенсу иногда, досадливо морщась, прижимал наушники ближе к уху. Снаружи становилось холодно и кафе быстро заполнилось. Ну, по крайней мере, никто не посягал на свободный стул напротив. Пока.

- Извините, можно присесть?

Каким недолгим было счастье.

- Пожалуйста, - пробормотал Кенсу, не оборачиваясь. В отражении он видел фрагмент стола и видел, как на нем появилась такая же чашка, как у него, и небольшой альбом рядом с ней. Как человек, пожелавший разделить с ним стол, достал из кармана чернильную ручку, открыл альбом и, кажется, совершенно ушел из реальности. Кенсу наблюдал за ним и не замечал, что улыбается. Ему нравился скрип ручки по бумаге, отчетливо выделяющийся на фоне тихой музыки, разговоров, звона посуды, шорохов.

А еще Кенсу все сильнее хотелось увидеть, что в альбоме, но владелец его сидел вполоборота и локтем закрывал часть листа так, что в стекле отражался только он сам.

Быстрые, уверенные движения его правой руки завораживали, ручка летала по бумаге. И Кенсу уже не замечал пушистого снега или раздражающей толпы, только следил за рукой.

- Я вам не мешаю? – художник поднял голову, - вы все время смотрите... ой.

- Что? – с ноткой раздражения спросил Кенсу, чувствуя, как загорелись щеки.

Парень неуверенно улыбнулся, его немного высокомерное лицо сначала показалось Кенсу знакомым, а потом перестало выглядеть высокомерным, смущенная улыбка шла ему.

- До Кенсу-хён, - сказал художник, - привет.

- Привет, - не собираясь притворяться, что знает его имя, тот все-таки улыбнулся в ответ.

- Я Ким Чонин, - парень протянул руку, - первый курс.

- А. Привет, - Кенсу обхватил его запястье, машинально отметив, что Чонин подал руку ладонью вверх. В курсе психологии говорилось, что это признак открытости и готовности подчиниться. В линиях прихотливо изогнутых губ, в темных, затуманенных глазах и следа этой готовности не было. Впрочем, Кенсу не особенно доверял психологии в целом.

Зато их предполагаемое знакомство давало кое-какие привилегии.

- Можно посмотреть? – небрежно спросил Кенсу, кивнув на альбом.

- А... – Чонин, определенно, смутился, - там... ничего интересного...

- Мне понравилось, как ты рисуешь, - сказал Кенсу и порадовался, когда Чонин покраснел, - рука очень красиво двигалась.

- Спасибо.

- Но мне ужасно хочется увидеть результат! – Кенсу широко распахнул глаза, зная, что так выглядит юным и умилительно растерянным, - можно?

- Ну... да, конечно, - Чонин двинул альбом по столу, и, не зная, чем заняться, уткнулся в свою чашку, пристально глядя на поверхность напитка.

Кенсу подчеркнуто осторожно взял альбом в руки, обижать пусть даже посредственного (он почему-то заранее был уверен в его посредственности) художника не хотелось.

Он перевернул пару страниц в поисках последнего рисунка, и замер.

Это было завораживающе красиво.

Сплетение линий, на первый взгляд совершенно хаотичное, складывалось в заснеженный пейзаж, где рисунком стала сама бумага, а фоном – чернильные штрихи. Это было... странно. Кенсу с восторгом переворачивал страницы в обратном порядке. Он не знал, как называется подобная техника, но это было и неважно. Гораздо важнее то, что на порядком потрепанных страницах поселилось волшебство. Края альбома промокли.

- Ты рисовал на улице? – спросил Кенсу, мягко проводя пальцами по влажному картону.

Чонин кивнул.

- Но снег слишком сильный, все размазывается, - пожаловался он.

- Ты мог испортить рисунки, - с укором заявил Кенсу. Чонин, удивленный его тоном, поднял голову, и недоуменно моргнул. Кенсу строго смотрел прямо в глаза.

- Это потрясающе красивые рисунки, - сказал он так серьезно, что комплиментом это не звучало, - как ты можешь так легкомысленно к ним относиться?

- Запросто... – Чонин аккуратно отобрал альбом и закрыл его, с нарочитой тщательностью завернул колпачок ручки, пристроил ее в кармане. Он не знал, что сказать, к тому же щеки никак не переставали гореть. До Кенсу сидел напротив и следил за каждым его движением.

Как он вообще ухитрился в огромном городе из сотен кафе выбрать именно это?!

Кенсу наблюдал за ним поверх чашки с какао. Ему нравилась растерянность Чонина, особенно потому, что он все-таки вспомнил этого первокурсника и заодно пару-тройку его поклонниц, обязательно трущихся где-то неподалеку. Увидеть его одного, да еще за таким уютным занятием, оказалось неожиданно интересно. Кто-то распахнул дверь кафе настежь, по полу потянуло сквозняком, Кенсу поежился, обернулся и радостно замахал рукой.

- Бэкки-хён! Чондэ-хён!

Чонин тоже обернулся, скрывая досаду. Ему хотелось услышать мнение о своих рисунках, обсудить их с кем-то знакомым. Пусть условно знакомым. Но вместо этого пришлось приветливо улыбаться вновь пришедшим, здороваться, вежливо предлагать уступить свое место и снова улыбаться в ответ на отказ и идею посидеть всем вместе.

****

Минсок сновал между кофе-машиной, витриной с десертами и кассой, как кролик из рекламы батареек, успевая всем улыбаться, всех слышать и ничего не путать. Заглянув по пути в подсобку за чем-то, он обнаружил там Лу Хана, лениво качающегося на стуле.

- Заняться нечем? – рыкнул Минсок, - раз уж ты никуда не делся, помоги.

- Не хочу, - Лу Хан изобразил свой самый проникновенный взгляд, - там он.

- Откуда ты знаешь? Там полно народу.

- Я чувствую, - скорбно возвестил призрак, заломив руки, фыркнул и добавил нормальным тоном, - короче, тебе не понять. Не пойду.

- Тогда иди и приготовь пару десертов, - потребовал Минсок, - только не так много специй.

- Людям же нравится, - пожал плечами Лу Хан. Минсок закатил глаза.

- Ладно, ладно, ты мастер, тебе виднее. Давай.

Лу Хан снова пожал плечами и исчез. Возвращаясь за стойку, Минсок надеялся, что он действительно отправился печь свежие плюшки, а не витать в неведомых далях.

Но Лу Хан действительно отправился на другую половину кофейни, в кухню. Иногда Минсок думал, что будет, если сообщить посетителям, что прекрасные десерты для них готовит призрак, и поднимет ли такой экзотический сервис популярность кофейни. Лу Хан же, открывший в себе способность и необходимость постоянно что-нибудь готовить, был просто счастлив, что Минсок владеет кофейней, а не, скажем, спортивным залом.

В самом деле, продавать в спортивном зале плюшки с корицей было бы немного сложно.

Медленно и аккуратно, по лезвию ножа, Лу Хан насыпал в тесто измельченный шафран (из коробки с которым в процессе готовки съел не более четверти), когда мелодичный перезвон привлек его внимание. Призрак машинально оглянулся, потом решил, что это просто кто-то слишком сильно качнул дверь, поэтому колокольчик раззвонился, и вернулся к готовке. Мысль о том, что из кухни дверной колокольчик не слышно Лу Хан старательно прогнал.

****

Чонин тосковал. Сегодня ему хотелось рисовать, в кофейню он зашел только потому, что снег снаружи портил бумагу (и руки замерзли), но вытаскивать альбом при всех не хотелось, и даже незаметно уйти не удастся – Бэкхен сел рядом с ним, преграждая путь к свободе. Изредка он поглядывал на До Кенсу, в который раз раздумывая, как тот ухитрился создать себе такую удобную спокойную жизнь.

Не то, чтобы он следил за второкурсником... по крайней мере сам Чонин говорил себе, что это просто разумное стремление научиться чему-нибудь полезному.

До Кенсу жил в каком-то своем мире, гармоничном и тщательно структурированном. В списках лучших учеников постоянно мелькало его имя, но Чонин прекрасно видел разницу между первым местом в списках по одному предмету и стабильной первой пятерке-шестерке в списках по другому. Сам Чонин учился от случая к случаю и держался в середине, с легкостью не скатываясь ниже, но откровенно забивая на возможность стать лучше. Он вообще с удовольствием оставался бы где-то в середине во всех смыслах, но в средней школе водоворот гормонов, захвативших неокрепшие умы, захватил и его, и с тех пор все и всегда знали его имя, что сначала вроде как даже льстило, потом смущало, а чаще всего раздражало.

Имя До Кенсу тоже знали все, но никому не приходило в голову подкарауливать его возле раздевалки с фотоаппаратом. Ему не угрожала толпа школьниц (как известно, три человека это уже толпа), готовая в момент перейти от восхищения к почти ненависти. Им сокурсницы восхищались издалека. У него не пропадали карандаши, таинственным образом оказываясь потом предметом дележа людей, которых про себя Чонин называл стервятниками. Стоило До Кенсу оступиться, ему предлагали помощь, от которой он чаще всего вежливо отказывался. Если Ким Чонин делал что-то неправильно, одинаково долго ему припоминали это и поклонники и недруги. Холодный взгляд До Кенсу приводил сокурсников в восторг, отдельные возвышенные личности даже усматривали в его слишком больших глазах готовность идти на подвиги ради прекрасной дамы и прочую чушь. Ким Чонин не мог позволить себе перестать быть вежливым ни на минуту, см. пункт про что-то неправильное. Иногда казалось, что они с До Кенсу очень похожи.

У них обоих есть тайна. Только тайна До Кенсу прекрасна и известна каждому.

А свою тайну Ким Чонин никому не откроет. Его тайну зовут До Кенсу. И это единственный человек, которому Ким Чонин когда-либо по-настоящему завидовал.

Глава 2. Битва при затерянном парке

- Как твой роман века? – поинтересовался Бэкхен, поставив локти на стол, - какие новости?

- У нее сессия на носу, готовится, волнуется - с отчетливой нежностью ответил Кенсу, - вчера полночи не спали, переписывались. Но я уверен, что все будет на высший балл!

- Когда ты уже выучишь китайский и уедешь к ней? – подхватил Чондэ.

Кенсу пожал плечами и размешал ложкой остатки какао.

- Мы не обсуждаем это, - с ноткой печали в голосе протянул он, - слишком серьезно.

Чонин фыркнул и смущенно уткнулся носом в свою чашку, поймав острый взгляд Бэкхена.

В старшей школе, где им тоже довелось учиться вместе, и потом в университете До Кенсу был одним из самых популярных персонажей, хотя почти ни с кем не общался.

Все потому, что у него была Тайна, прекрасная, как первый поцелуй, столь же неловкая и сенсационная, никому не рассказанная прямо, но известная всем. До Кенсу никогда ни с кем не встречался, не сбегал с занятий, чтобы целоваться украдкой в темном пустом актовом зале, путаясь в кулисах, не прятал от зоркого взгляда преподавателей записки с сердечками в подписи и уходил домой один даже в самые жаркие весенние дни. А все потому, что у него уже была Та Самая. Все заинтересованные лица и даже большая часть незаинтересованных знали, что еще со средней школы До Кенсу влюблен в иностранку, постоянно переписывается с ней и мечтает когда-нибудь построить свое «долго и счастливо» где-нибудь на перепутье. Эта захватывающая и романтичная история заставляла других девушек только вздыхать вслед вечно нагруженному книгами пареньку, а парней отводить своих девушек подальше – мало кто мог похвастаться таким постоянством. Конечно, будь До Кенсу поглупее, он бы огребал не раз, и не два просто за то, что отличается, и еще отдельно за то, что гораздо популярнее самых крутых парней. Но До Кенсу был достаточно умен. Девушка его мечты оставалась недосягаемой ввиду государственных границ и расстояний, что оберегало его еще от одной проблемы – зависти менее удачливых одноклассников и сокурсников. Чему тут завидовать – даже Ромео и Джульетта успели провести ночь вместе перед смертью (эта часть трагедии почему-то запоминалась ученикам лучше всего), а эти двое могут и вовсе никогда не встретиться. Окутанный романтическим ореолом До Кенсу уверенно шагал по гранитным ступеням науки, не собираясь этот самый гранит грызть, поскольку и так прекрасно впитывал знания, которые считал необходимыми, а лишнюю информацию хранил в памяти строго до экзамена, напрочь забывая через две минуты после проставления оценки.

Из его сумки мог случайно вылететь конверт, надписанный изящным почерком, или иногда он не успевал спрятать телефон с почти законченным сообщением на номер, набор цифр в котором отличался от стандартного корейского.

Чонин вернулся в реальность, когда Чондэ ткнул его ногу под столом своей.

- О чем задумался? – весело спросила вторая половинка самой неразлучной парочки в университете. Они встречались уже тогда, когда Чонин только поступил, ходили слухи, что они встречались чуть ли не всю жизнь. Хотя они учились в разных группах, любое мероприятие, на которое был приглашен один, так или иначе предполагало присутствие второго, даже преподаватели давно смирились с тем, что обязательно будет «+1».

- Чувствую себя потерянным и одиноким в окружении великих романов, - сказал Чонин, глядя прямо в глаза старшему и даже не пытаясь скрыть иронию в голосе. Бэкхен, судя по смешку, оценил, Чондэ же одарил его кошачьей улыбкой.

- И зачем грубить сразу, - протянул он, не переставая улыбаться.

Чонин, возможно, действительно собирался грубить, от обсуждения отношений среди людей, с которыми он едва знаком, накатывало раздражение, но наткнулся на серьезный внимательный взгляд Кенсу, и почему-то смутился.

- Прости, хён, - он постарался улыбнуться также очаровательно, но чувствовал, что вышло не очень. Все потому, что уголки его губ не загибаются так мило. Жизнь несправедлива.

Чондэ пожал плечами и, кажется, уже забыл о нем, увлеченно дергая Бэкхена за рукав.

- Смотри, смотри! Там что-то будет!

Бэкхен кивнул, тоже глядя в окно, хоть и без подобного восторга. На другой стороне улицы с площадки, которую в более приличную погоду оккупировали уличные музыканты, несколько парней с тяжелыми на вид черными чехлами, стряхивали снег.

- Какой-то концерт будет, - Кенсу обвел присутствующих взглядом, - пойдем смотреть?

- Может, отсюда посмотрим? – протянул Бэкхен, откровенно не желая выходить под снег и ветер, - погода нелетная.

- Нормальная погода! – Чондэ снова дергал его рукав, - пойдем! Здесь будет не слышно.

- Мы даже не знаем, кто там будет играть, - Бэкхен продолжал ворчать, но уже выбирался из-за стола, - идем, идем. Ты как ребенок. Посмотри на Чонина, он же не скачет вокруг.

- Почему я? – возмутился неожиданно приведенный в пример Чонин, - мне почти двадцать!

Бэкхен смерил его взглядом, в котором по задумке должна была читаться мудрость веков, а по мнению Чонина было только желание схлопотать по лицу, и пожал плечами.

- Смотри, смотри! – к окну рядом с ним неожиданно подлетел ребенок, по виду не старше шести лет, таща за руку, вероятно, маму, - там концерт! Идем? Идем?! Пойдем!!!

Бэкхен и Чонин, забыв былые распри, обменялись одинаково счастливым взглядом и дружно уставились на Чондэ.

- Ну, пока вы морально уничтожаете единственного выжившего оптимиста, я спрошу, что там будет, - Кенсу направился к стойке, - может, бармен знает.

- Моя профессия называется бариста, - поправил его Минсок, - а что я должен знать?

- Не подскажете, что там за концерт? – Кенсу махнул в сторону окна.

Минсок улыбнулся.

- Не подскажу. Извините.

Кенсу кивнул и уже собрался уйти, когда Минсок окликнул его, недоуменно глядя куда-то в сторону.

- Там собираются школьные группы, что-то вроде соревнования, - сказал бариста.

- Вы же сказали, что не знаете, - не удержался Кенсу. Минсок внезапно напомнил ему Бэкхена, поскольку жизнерадостно улыбнулся и ядовито заявил:

- Я просто медиум и мне только что явилось знание свыше.

- А... понятно...

Дождавшись, пока их компания не переступит порог, Минсок обернулся в сторону кухни. На пороге стоял Лу Хан, осторожно выглядывая.

- Он ушел, - констатировал призрак и повернулся к нему, - серьезно, медиум?

- Серьезно, надпись на стекле? – отозвался Минсок, махнув в сторону стеклянной дверцы полки со специями, - а почему не огненные буквы? Или кровавые потеки на стене?

- Где я тебе столько крови возьму? – фыркнул Лу Хан, - просто хотел помочь.

- Молодец, - Минсок вручил ему тряпку и флакон средства для чистки зеркал, - вперед.

- Ну, Мин! Это просто морозные узоры, сами растают.

- И даже не начинай, я твои прекрасные глаза вижу слишком часто.

- Не работает? – заглядывая ему в лицо и открывая глаза пошире, уточнил Лу Хан.

- Не работает, - подтвердил Минсок, - я вернусь в зал, а ты знаешь, что делать.

Лу Хан показал ему язык, но послушно шагнул к дверце, надпись на которой почти исчезла, тихонько причитая, что нормальные призраки не могут ничего удержать в руках, а нормальные люди не заставляют призраков убираться.

****

Едва переступив порог кофейни, Чонин попытался незаметно сделать шаг-другой в направлении ближайшей станции метро, но был вовремя схвачен за локоть.

- Слушай, если ты не торопишься, - быстро начал Кенсу, - может, прогуляешься с нами?

Он смущенно улыбнулся и Чонин кивнул даже раньше, чем понял это.

- Эти двое все равно, что на свидании, а я не хочу быть третьим лишним, - Кенсу продолжал говорить, не сразу заметив его согласие, - к тому же я хочу еще посмотреть на твои рисунки... стоп, то есть ты идешь?

- Иду, - Чонин кивнул снова, - мне особо нечем заняться.

- Отлично. Тогда шевелись давай, мы отстаем.

Он потащил Чонина за собой, нагоняя Бэкхена и Чондэ, которые вряд ли успели заметить их отсутствие, поскольку парой секунд ранее Чондэ выяснил, что снег достаточно липкий и сейчас Бэкхен вытряхивал из волос остатки снежка, хохоча и грозя страшными карами одновременно. Следующий снежок полетел в Чондэ, который с радостным воплем увернулся и кинул еще один. На этот раз увернулся Бэкхен и Кенсу, даже не собираясь отряхивать заснеженное плечо, наклонился, сгребая в горсть ближайший сугроб.

- Что стоишь, беги! – крикнул он Чонину, замахиваясь.

Концерт был забыт как только четверка углядела очаровательный парк, почти пустой и заполненный снегом чуть не до половины стволов деревьев. Первым бесконечное количество гипотетических боеприпасов заметил Кенсу, Бэкхен, ловко скользя по тротуару, обошел его на повороте, нагреб снега, но бросил его не в Кенсу, который никак не успел бы увернуться, а в Чондэ в паре метров за его спиной. Чонин и Чондэ переглянулись и команды были сформированы.

Воздух заполнился снегом и боевыми выкриками, сражение длилось с переменным успехом, команда Чондэ и Чонина выигрывала по маневренности, но Кенсу с Бэкхеном проявляли чудеса стратегии (или врожденного коварства), то и дело заманивая их на неудобные позиции. Кроме того Кенсу был без перчаток, но холода будто не чувствовал, ухитряясь почти мгновенно лепить маленькие, но твердые обтекаемые снежки. Бэкхен не был таким быстрым в лепке, зато целился точнее и в какой-то момент они просто распределили роли, и Кенсу с невероятной скоростью лепил боеприпасы, протягивая их Бэкхену. Чонин и Чондэ, без особой цели бегающие между деревьев и тратящие много энергии, быстро запыхались и Чондэ получил неудачный удар в плечо прямо в прыжке, оступился и съехал с дорожки в сугроб, теряя скорость как грузовик, падающий в кювет. Чонин оглянулся, поскольку своих в бою не бросают, и пропустил удар прямо в лицо, на его счастье снежком работы Бэкхена, то есть просто комком рыхлого снега.

Дата добавления: 2015-08-28