Амьен поморщился.
– Да говорите же, черт бы вас побрал!
Поль в последний раз обвел взглядом памятники: выцветшее лицо Пречистой Девы, вытянутое лицо Христа, камея-сепия… И внезапно он понял: лица. Вот единственный путь, который приведет его к Ней.
– Она изменила внешность, – прошептал он. – Пластическая операция. У меня есть список имен десяти парижских хирургов, способных провести подобную операцию. Троих я уже посетил. Дайте мне один день на встречу с остальными.
Амьен не скрывал разочарования.
– И это… все?
Поль вспомнил о предприятии по переработке фруктов и о смутных подозрениях в отношении Азера Акарсы. Если негодяй замешан в убийствах, он разберется с ним сам.
– Да, – солгал он, – все. И поверьте, это не так уж мало. Шиффер был уверен, что хирург может привести нас к ней. Позвольте мне доказать, что он был прав.
Амьен сжал зубы: в это мгновение он больше всего напоминал укротителя. Наконец, кивнув на ворота за спиной Поля, он произнес:
– Станция метро «Александр Дюма» в сотне метров позади вас. Исчезайте. Даю вам время до полудня.
Поль понял, что сыщик намеренно привел его в эту часть кладбища. Он с самого начала хотел сторговаться. Амьен сунул ему в карман визитку:
– Номер моего сотового. Найдите ее, Нерто. Для вас это единственная возможность выпутаться. В противном случае через несколько часов вы сами станете дичью.
Поль не поехал на метро. Ни один настоящий сыщик не ездит на метро.
Он добежал вдоль ограды кладбища до площади Гамбетты – недалеко, на улице Эмиль-Ландрен, стояла его машина.
Схватив свой старый, закапанный кровью план Парижа, перечитал оставшийся список адресов врачей.
Семеро хирургов.
Четыре округа и два пригорода.
Он отметил адреса кружками на плане и выстроил самый короткий маршрут, чтобы опросить докторов одного за другим, начав с 20-го округа.
Выбрав путь, поставил на крышу мигалку и рванул с места, сконцентрировавшись на первом имени.
Доктор Жером Шере.
Восьмой округ, улица Роше, дом 18.
Он ехал на восток вверх по бульварам: Ла-Вилетт, Рошешуар, Клиши, занимая полосы, предназначенные для автобусов и велосипедов, заезжал на тротуары и даже вылез дважды на полосу встречного движения.
Добравшись до бульвара Батиньоль, он сбросил скорость и позвонил Нобрелю.
– Что у тебя?
– Выхожу с предприятий «Матак». Договорился с парнями из санитарного надзора. Сделал им сюрприз.
– Ну, и?
– Завод белый-белый и чище чистого. Настоящая лаборатория. Я видел камеру высокого давления. Все вычищено, так что следы искать бессмысленно. Я поговорил с инженерами…
Поль представил себе заброшенный завод, напрочь проржавевший, наполненный гулом голосов, не слышных снаружи, но после рассказа Нобреля идея стерильного пространства внезапно показалась ему самой подходящей.
– Ты допросил главного? – отрывисто спросил он.
– Угу. Нежно. Француз. Показался мне невинным, как младенец.
– А те, кто над ним? Ты вычислил турецких хозяев?
– Предприятием управляет акционерное общество – «YALIN AS», входящее в холдинг, зарегистрированный в Анкаре. Я уже связался с Торговой палатой…
– Давай пошевеливайся. Ищи список акционеров. И держи в памяти одно имя – Азер Акарса.
Он отключил телефон и взглянул на часы: с кладбища он уехал двадцать минут назад.
На перекрестке Вилье он резко взял влево и оказался на улице Роше. Выключил сирену, погасил фары, чтобы появиться без «полицейской помпы».
В 11.20 он позвонил в дверь Жерома Шере. Его провели через боковой вход, чтобы не распугать пациентов. Врач принял его в предбаннике операционной.
– Просто взгляните, – попросил он, объяснив, в чем дело.
Он предъявил врачу фоторобот Земы и фотографию нового лица Анны.
– Это одна и та же женщина? – восхищенным тоном спросил хирург. – Прекрасная работа.
– Так вы ее знаете или нет?
– Не знаком ни с той, ни с другой. Сожалею.
Поль бежал вниз по лестнице, устланной красным ковром, вдоль стен с белой лепниной.
Вычеркнуть имя из списка – и в путь.
На его часах было 11.40.
Доктор Тьери Деваэль.
Семнадцатый округ, улица Фальсбур, дом 22.
Похожий дом, те же вопросы, тот же ответ.
В 12.15 Поль поворачивал ключ в замке зажигания, и тут в кармане снова зазвонил мобильник. Это был Матковска – он уже пытался прорваться, но стены дома оказались слишком толстыми и сигнал не проходил. Он коротко доложил:
– Кое-что появилось об античных скульптурах. Существует место раскопок, где стоят гигантские головы. У меня есть фотографии. На статуях имеются трещины… Они точно совпадают со следами повреждений на лицах жертв…
Поль закрыл глаза. Он не знал, что его возбуждает сильнее: прикосновение к чужому убийственному безумию или осознание того факта, что он с самого начала взял верный след.
Матковска продолжал дрожащим голосом:
– Это головы богов – полугреческих, полуперсидских, они датируются началом нашей эры. Святилище какого-то царя на вершине горы в Восточной Турции…
– Где именно?
– На юго-западе. Поблизости от сирийской границы.
– Назови мне несколько главных городов.
– Сейчас, подождите.
В трубке раздались шуршание и приглушенные ругательства. Поль взглянул на свои руки – пальцы не дрожали. Он ощущал полную боевую готовность, как будто кто-то заключил его тело в ледяную оболочку.
– Ага… Я развернул карту. Немруд-Даг находится рядом с Адыяманом и Газиантепом.
Газиантеп. Еще одно совпадение на пути к Азеру Акарсе. «Он владеет огромными садами в том районе, где родился, недалеко от Газиантепа» – так сказал ему Али Ажик. Интересно, эти сады находятся у подножия той самой горы со скульптурами? Неужели Азер Акарса вырос в тени этих колоссальных голов?
Поль вернулся к главному. Ему необходимо было услышать подтверждение.
– Так что, головы действительно напоминают лица жертв?
– Капитан, это просто жуть какая-то! Те же трещины, те же повреждения. Там есть одна статуя, изображающая, кажется, богиню плодородия по имени Коммагения, так вот, у нее лицо в точности как у третьей жертвы. Носа нет, подбородок отколот… Я наложил одно изображение на другое. Трещины древней тетки до миллиметра совпадают с ранами на лице женщины. Не знаю, что это значит, но становится страшно и…
Поль по собственному опыту знал, что решающие улики могут появиться буквально одна за другой после долгого мучительного блуждания на ощупь в темноте. В голове снова зазвучал голос Ажика: «Он одержим героическим прошлым Турции. У него даже есть собственный фонд, финансирующий археологические раскопки…»
Значит, «золотой мальчик» оплачивает реставрацию этого странного святилища? Возможно, в его интересе к лицам древних богов есть что-то личное?
Поль остановился, вдохнул, выдохнул и задал себе главный вопрос: итак, Азер Акарса и есть главный убийца? Он возглавляет отряд коммандос? Его страсть, привязанность к античным камням так сильна, что находит выражение в пытках и уродовании живых женщин? Поль сосредоточился на этой теории и приказал:
– Твоя главная задача – эти памятники. Постарайся узнать, не проводились ли там недавно реставрационные работы. И если да, то кто их финансирует.
– У вас есть идея?
– Возможно, речь идет о фонде, но название мне неизвестно. Если вдруг обнаружишь какой-нибудь институт, узнай его штатное расписание, имена главных дарителей, список руководителей. Ищи имя Азера Акарсы.
Он еще раз по слогам повторил имя: ему казалось, что золотые искры, высеченные огнивом, проскакивают между буквами.
– Это все? – спросил Матковска.
– Нет! – нетерпеливо гаркнул Поль. – Проверь визы, выданные турецким гражданам с прошлого ноября. И выясни, не было ли среди них Акарсы.
– Да это же работа на много часов!
– Нет. Все есть в компьютере. Я уже дал поручение по визам одному человеку, свяжись с ним и шевелись.
– Но…
– Давай, за работу.
Дидье Лаферьер.
Восьмой округ, улица Буасси-Дангла, дом 12.
Как только Поль переступил порог квартиры, у него появилось предчувствие – этакий паранормальный полицейский щелчок. Здесь можно кое-что нарыть.
Кабинет был погружен в полумрак. Хирург, маленький человечек с седой кудрявой шевелюрой, стоял за своим столом. Он спросил бесцветным голосом:
– Полиция? Что происходит?
Поль объяснил ситуацию и достал фотографии. Врач еще сильнее скукожился, зажег лампу и склонился над документами.
Без малейших колебаний он ткнул пальцем в снимок Анны Геймз.
– Я не оперировал эту женщину, но я ее знаю.
Поль сжал кулаки. Господи, да, его час настал.
– Она приходила ко мне несколько дней назад, – продолжил хирург.
– Уточните, пожалуйста.
– В прошлый понедельник. Если хотите, я проверю свои записи…
– Что она хотела?
– Эта женщина странно выглядела.
– Что именно в ней было странно?
Доктор покачал головой.
– Она задавала мне вопросы о шрамах, появляющихся в результате некоторых видов вмешательства.
– А что в этом необычно?
– Ничего. Просто… Либо она разыгрывала комедию, либо потеряла память.
– Почему вы так подумали?
Доктор постучал пальцем по фото Анны Геймз.
– Да потому, что эта женщина уже перенесла операцию. В конце нашей встречи я заметил ее шрамы. Не знаю, чего она добивалась, придя ко мне. Возможно, хочет подать в суд на того, кто ее оперировал. – Он снова бросил взгляд на снимок. – Работа между тем великолепная…
Еще одно очко в пользу Шиффера. «Я считаю, она проводит расследование на свой собственный счет». Именно это и происходило: Анна Геймз преследовала Зему Гокальп. Разматывала нить своего прошлого.
Поль обливался потом, ему казалось, что он бежит по пылающему следу. Дичь была перед ним, на расстоянии вытянутой руки.
– Больше ничего? – спросил он. – Она не сказала, где ее можно найти?
– Нет. Просто констатировала: «Что ж, буду судить по частям». Я не понял, что означает эта фраза.
Поль молча поднялся. Записал номер своего сотового на верхнем листке бумажного блока, лежавшего на столе хирурга.
– Если она вдруг позвонит, делайте что угодно, но задержите ее, разговорите, выясните, где она. Заведите речь о вторичных последствиях операции. Болтайте, но держите ее на линии и найдите меня. Ясно?
– Вам не плохо?
Поль остановился, спросил, поворачивая ручку двери:
– О чем вы?
– Да нет, просто у вас такое красное лицо…
Пьер Ларок.
Шестнадцатый округ, улица Масперо, дом 24.
Ничего.
Жан-Франсуа Скандери.
Клиника Массенер.
Шестнадцатый округ, авеню Поль-Думер, дом 58.
Ничего.
В 14.00 Поль снова ехал по мосту через Сену на левый берег.
Он плюнул на мигалку и сирену – слишком болела голова – и искал хоть капельку умиротворения в лицах пешеходов, в многоцветье витрин и в сиянии солнца. Его изумляли и восхищали горожане, проживающие нормальную жизнь в обычный, нормальный день.
Он много раз связывался по телефону со своими лейтенантами. Нобрель все еще сражался с Торговой палатой Анкары, Матковска терзал музеи, археологические институты, офисы туристических компаний и даже ЮНЕСКО в поисках организаций, которые могли бы финансировать работы в Немруд-Даге, одновременно проверяя список выданных виз. Но имя Акарсы отказывалось появляться.
Поль задыхался в собственном теле, как в тюремной камере. Лицо горело. Мигрень била по затылку. Боль выстреливала в одну точку с регулярностью метронома – он мог бы сосчитать удары. Ему следовало остановиться у ближайшей аптеки, но он все откладывал и откладывал до очередного перекрестка.
* * *
Бруно Симонне.
Седьмой округ, авеню Де-Сегюр, дом 139.
Ничего.
Хирург, массивный мужчина, держал на руках толстого кота. Их симбиоз был таким полным, что Поль не взялся бы определить, кто кого ласкает. Он собрался спрятать фотографии в карман, когда хирург сказал:
– Вы не первый показываете мне это лицо.
– Которое? – Поль вздрогнул.
– Вот это.
Симонне постучал пальцем по фотороботу Земы Гокальп.
– Кто показывал вам это изображение? Полицейский?
Врач кивнул. Его пальцы по-прежнему почесывали затылок кота. Поль подумал о Шиффере.
– Пожилой, крепкий, с седыми волосами?
– Нет. Молодой. Прическа в беспорядке. Похож на студента. Легкий акцент.
– Турецкий?
– Не возьмусь утверждать наверняка. Но, пожалуй, восточный.
– Когда он приходил?
– Вчера утром.
– Как назвался?
– Никак.
– Сказал, как с ним можно связаться?
– Нет. Меня это удивило. Если верить кино, вы всегда оставляете визитки с телефонами, ведь так?
– Я сейчас вернусь.
Поль побежал к машине за снимками похорон Тюркеша, на которых фигурировал Акарса. Вернувшись, он показал одну из фотографий хирургу.
– Взгляните…
Врач не колеблясь указал на человека в бархатной куртке:
– Вот он. Никаких сомнений.
Он поднял глаза на Поля.
– Он не ваш коллега?
Капитан, собрав остатки хладнокровия, еще раз показал доктору фоторобот рыжеволосой женщины.
– Вы сказали, что он показывал вам ее портрет. Точно такой же? Рисунок? Фоторобот?
– Нет, у него была черно-белая фотография. Групповой снимок. Кажется, он был сделан в каком-то университетском кампусе. Качество очень плохое, но женщина точно была эта самая. Я уверен.
Зема Гокальп – молодая, полная сил – стоит среди других студенток-турчанок.
Единственная фотография, которой располагали Серые Волки.
Нечеткое, смазанное изображение, стоившее жизни трем невинным женщинам.
* * *
Поль покидал авеню Де-Сегюр, поставив на крышу мигалку и включив сирену, – вой нарушил аквариумную тишину дня.
Сердце колотилось в такт мыслям.
Серые Волки идут по тому же следу. Им понадобилось три трупа, чтобы осознать свою ошибку. Теперь они ищут пластического хирурга, преобразившего их Мишень.
Еще одна – посмертная – победа Шиффера.
«Наши дорожки еще сойдутся, уж ты мне поверь…»
Поль посмотрел на часы: 14.30. В его списке осталось всего два имени.
Он должен добраться до хирурга первым.
Он должен найти женщину раньше убийц.
Поль Нерто против Азера Акарсы.
Ничейный сын против сына Асены, белой волчицы.
Фредерик Грюсс жил на холмах Сен-Клу. Поль ехал по скоростному шоссе вдоль Сены к Булонскому лесу. Он снова позвонил Нобрелю:
– По-прежнему ничего о турках?
– Я работаю, капитан, работаю. Я…
– Бросай все.
– Что?
– У тебя сохранились дубликаты фотографий с похорон Тюркеша?
– Конечно, в компьютере.
– Там есть один снимок, где гроб на переднем плане…
– Подождите, я записываю.
– На этой фотографии третий слева – молодой парень в бархатной куртке. Я хочу, чтобы ты увеличил его изображение и объявил его в розыск.
– Понял. Это все?
– Нет. Отправишься к Бомарзо, он судья по убойным делам. Попросишь у него санкцию на обыск заводов «Матак».
– Я? Лучше бы вы сделали это сами, ведь…
– Пойдешь к нему от моего имени. Объяснишь, что я добыл доказательства.
– Доказательства?
– Очевидца. Позвони Матковска, пусть пришлет снимки Немруд-Дага.
– Снимки чего?
Поль повторил название по буквам.
– Кроме того, помоги ему разобраться с визами, потом собери все вместе и лети к судье.
– А если он спросит, где вы?
Поль колебался.
– Дашь ему этот номер.
Он продиктовал координаты Оливье Амьена. «Пусть сами разбираются», – думал он, пряча телефон. Впереди показался мост Сен-Клу.
* * *
.30.
Бульвар Республики сверкал под солнцем, змеясь по холму перед Сен-Клу. Весна вступила в свои права, сияли белизной обнаженные женские плечи, на террасах кафе сидели разомлевшие парижане. Жаль: для последнего акта Поль предпочел бы грозовое небо. Небо апокалипсиса, раздираемое черной бурей.
Поднимаясь вверх по бульвару, он вспомнил их с Шиффером поход в морг Гарша: сколько столетий прошло с того дня?
Улицы на холмах были тихими и мирными. Сливки хороших кварталов. Средоточие тщеславия и богатства, нависающее над Сеной и «нижним городом».
Поля бил озноб. Лихорадка, изнурение, возбуждение. Зрение мутилось. В глазах темнело. Он не мог сопротивляться сну, это была одна из его слабостей. Ему никогда не удавалось перебарывать сонливость – даже в детстве, когда он мальчишкой с тоской ждал возвращения отца с работы.
Отец. Образ его старика постепенно сливался с образом Шиффера, изрезанная искусственная кожа сиденья смешивалась в воображении с изуродованным, засыпанном пеплом трупом…
Его разбудил гудок клаксона. На светофоре зажегся зеленый глаз. Он заснул. Поль в бешенстве рванул с места и нашел наконец Дубовую улицу. Сбросил скорость, отыскивая дом под номером 37. Особняки прятались за каменными оградами или рядами густых сосен. В воздухе гудели насекомые. Казалось, что природа осоловела от весеннего солнца.
Он нашел свободное место для парковки как раз перед нужным ему домом: черные створки ворот, зажатые в беленной известью стене.
Он уже собирался позвонить, как вдруг заметил, что створка двери приоткрыта. В мозгу раздался сигнал тревоги. Это не вязалось с атмосферой осторожной недоверчивости, царившей в квартале.
Привычным движением Поль расстегнул кобуру.
В парке ничего необычного. Лужайка, клумба, серые деревья, посыпанная гравием аллея. В глубине стоял массивный особняк – здание с белыми стенами и черными ставнями на окнах. К дому примыкал гараж на несколько машин с металлической дверью-гармошкой.
Ни собаки, ни слуги, вышедшего навстречу. И внутри все тихо, подумал Поль.
Снова сигнал тревоги в мозгу – не сигнал, сирена!
Поднявшись по ступеням крыльца, Поль заметил: разбитое окно. Сглотнув слюну, он плавным движением вынул из кобуры свой девятимиллиметровый. Толкнув оконную раму, он шагнул внутрь, стараясь не наступать на осколки на полу. В метре справа начинался вестибюль. Поль повернулся спиной ко входу и пошел по коридору.
На приоткрытой двери, на левой стороне, он увидел надпись «Комната ожидания». Чуть дальше, справа, другая дверь была распахнута настежь. Наверняка кабинет хирурга. Он заметил, что стена обита звукоизолирующим материалом: штукатурка пополам с соломой. Потом его взгляд упал на усыпанный фотографиями пол: женские лица, перебинтованные, опухшие, покрытые шрамами. Последнее подтверждение его подозрений: эту комнату обыскивали.
За стеной что-то хрустнуло.
Поль замер, сжимая в руке оружие. Секунду спустя он понял, что жил именно ради этого мгновения. Не важно, как долго он задержится на этом свете, не имеют значения ни надежды, ни счастье, ни разочарования. Важен лишь героизм. Поль осознал, что следующие несколько секунд придадут смысл всему его существованию на земле. Несколько унций мужества и чести на весах души…
Он прыгнул к двери, когда стена взорвалась.
Поля отбросило к противоположной стене. Коридор наполнился огнем и дымом. В стене появились две новые дыры величиной с тарелку. Солома воспламенилась, и коридор превратился в пылающий туннель.
Поль скорчился на полу. Затылок обожгло пламенем, на лицо посыпались куски штукатурки.
Почти сразу наступила тишина. Поль поднял глаза. Через пролом в стене он видел почти весь кабинет.
Они были там.
Трое мужчин в черных комбинезонах и лыжных шлемах коммандос, перепоясанные патронташами и вооруженные гранатометами SG 5040. Поль узнал оружие, хотя видел его только на страницах каталога.
У ног убийц лежал труп человека в белом халате. Фредерик Грюсс пожинал плоды своего профессионального авантюризма.
Инстинктивным движением Поль потянулся за «глоком», понимая, что все бесполезно. Он был ранен в живот – куртка уже промокла от крови. Он не чувствовал боли – следовательно, рана смертельная.
Слева от него раздался резкий треск. Несмотря на контузию, Поль с фантастической ясностью осознавал, что это шагает по обломкам стены человек.
В проеме двери появился четвертый мужчина. Тот же черный силуэт, маска на лице, перчатки, но без оружия.
Он подошел ближе и взглянул на рану Поля. Одним движением сорвал маску. Его лицо было разрисовано под волчью морду. Усы, брови и глаза обведены черным. Рисунок нанесли хной, он напоминал боевую раскраску воинов-маори.
Поль узнал человека с фотографии: Азер Акарса. Он держал в руке поляроидный снимок: бледный овал лица в обрамлении черных волос. Анна Геймз, сошедшая с операционного стола.
Итак, Волки теперь сумеют отыскать свою Добычу.
Охота продолжится. Но без него. Турок опустился рядом с ним на колени.
Глядя Полю в глаза, произнес очень мягко:
– Давление лишает их рассудка, убивает их боль. Последняя женщина пела с отрезанным носом.
Поль закрыл глаза. Он не понимал точного смысла слов, но был уверен: человек знает, кто он такой, и его уже проинформировали о визите Нобреля в лабораторию.
В памяти всплыли изуродованные лица жертв. Ода в честь античных камней, спетая Азером Акарсой.
Поль почувствовал на губах кровавую пену. Он открыл глаза и увидел, что убийца Волк целится ему в лоб из револьвера 45-го калибра.
Его последняя мысль была о Селине.
О том, что он не успел позвонить ей до ее ухода в школу.
Часть XI
Аэропорт Руасси-Шарль-Де-Голль.
Четверг, 21 марта, 16.00.
Существует один-единственный способ пройти в аэропорту таможенный досмотр, имея при себе пушку.
Любители огнестрельного оружия в массе своей полагают, что автоматическому пистолету «глок», сделанному в основном из фиброполимеров, не страшны ни рентгеновские лучи, ни детектор металлов. Не говоря уж о пулях.
Есть всего один способ спрятать оружие в аэропорту.
И Зема его знает.
Она вспомнила о нем, стоя перед витринами лавочек в торговой зоне аэровокзала и собираясь улетать в Стамбул рейсом № 4067 Турецких авиалиний.
Сначала она купила кое-какую одежду и дорожную сумку – нет ничего подозрительней пассажира без багажа, – потом фотооборудование. Футляр F2 Nikon, два объектива – 35–70 и 200 мм, а еще – коробку с инструментами, подходящими к аппаратам этой марки, и два ящика со свинцовыми прокладками внутри – они защищают пленку во время прохождения контроля. Она аккуратно сложила все эти предметы в профессиональный кофр Promax и вернулась в туалет аэропорта.
Там, заперевшись в кабине, Зема разложила ствол, боек и другие металлические части своего «глока-21» среди отверток и пинцетов коробки с инструментами. Потом положила вольфрамовые пули в свинцовые кожухи, задерживающие рентгеновские лучи и делающие полностью невидимыми их содержимое.
Зему восхищали ее собственные рефлексы, жесты, знания и умения: все это вернулось само собой. «Культурная память», сказал бы Акерманн.
В 17 часов она спокойно села в самолет и в конце дня прилетела в Стамбул, не встретив никаких трудностей на таможне.
Сев в такси, она не смотрела по сторонам. Наступала ночь. Капли дождя сверкали и кружились в мягком свете фонарей, помогая ей думать.
Зема замечала только отдельные детали: вот бродячий торговец продает бублики; несколько молодых женщин стоят на автобусной остановке, их лица закрыты пестрыми платками; высокий минарет, неприветливый и пустой, нависает в темноте над деревьями; на набережной стоят, выстроившись, как ульи, птичьи клетки… Она мысленно произнесла названия того, что видела, на каком-то языке – далеком. Она отвернулась от окна и съежилась на сиденье.
Зема выбрала одну из самых роскошных гостиниц в центре города, где легко затеряться в безликой толпе туристов.
В 20 часов 30 минут заперла дверь номера, рухнула, не раздеваясь, на кровать и мгновенно заснула.
* * *
На следующий день, в пятницу 22 марта, она проснулась в 10 утра.
Немедленно включила телевизор и попыталась отыскать французский канал в спутниковой сети. Удовольствоваться пришлось TV5, международным каналом франкоговорящих стран. В полдень, после дебатов об охоте во Французской Швейцарии и документального фильма о национальных заповедниках Квебека, она попала наконец на повтор вчерашнего выпуска вечерних новостей TF1.
Диктор сообщил новость, которой она ждала: на кладбище Пер-Лашез был найден труп Жан-Луи Шиффера. Но прозвучало и еще одно сообщение – неожиданное для Земы: в тот же день в частном особняке на холмах Сен-Клу были найдены два тела.
Узнав дом, Зема прибавила звук. Жертвы опознали: Фредерик Грюсс, пластический хирург, хозяин особняка, и Поль Нерто, тридцатипятилетний капитан полиции, приписанный к 1-му департаменту уголовной полиции Парижа.
Зему охватил ужас. Комментатор продолжал:
– Никто пока никак не прокомментировал это двойное убийство, но оно может быть напрямую связано со смертью Жан-Луи Шиффера. Поль Нерто расследовал убийства трех женщин, случившиеся за несколько последних месяцев в парижском квартале Маленькая Турция. В рамках этого расследования он встречался с инспектором в отставке, работавшим в Десятом округе…
Зема никогда ничего не слышала об этом Нерто – молодом парне, симпатичном, с волосами как у японца, – но она была способна сложить два и два. Убив понапрасну трех женщин, Волки вышли наконец на верный след и добрались до Грюсса, хирурга, оперировавшего ее летом 2001 года. Молодой полицейский шел параллельно, тем же путем и вычислил человека из Сен-Клу. Он явился к нему в тот самый момент, когда Волки допрашивали Грюсса. Дело закончилось на турецкий манер – кровавой баней.
Каким-то непонятным образом Зема всегда это предвидела: однажды Волкам станет известно, как она теперь выглядит, и тогда они найдут ее. По одной простой причине: их главарь – Господин Бархатный, любитель шоколада, начиненного миндальной пастой, регулярно приходил в «Дом Шоколада». Она знает эту умопомрачительную истину с того самого момента, как к ней вернулась память. Его зовут Азер Акарса. Зема знает, что, когда была подростком, видела его в Адане, в ячейке Идеалистов, – там его считали героем…
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 33 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |