- Маша, привет, ты тут не заучилась совсем? - Татьяна бросила сумку и пакет в прихожей и сразу же направилась к дочери, которая обложившись книгами и распечатками листов, валялась на диване в гостиной. Мигал картинками телевизор, из планшета звучала музыка, в общем, царила настоящая рабочая обстановка.
- Тебе не мешает вся эта шумная компания? - она уже хотела взять пульт и выключить хотя бы телевизор, но Маша недовольно возразила:
- Мам, хватит командовать, мне так веселее. Я кино смотрю.
- Так ты же ничего не слышишь, у тебя музыка играет.
- Я по картинкам за сюжетом слежу. Так даже интереснее, Иван говорил, что хорошее кино можно без звука смотреть.
- Ты бы лучше читала, если уж учишься.
- Мам, ты чего ко мне пристала, или тебе кто-то настроение успел испортить? - невозмутимо продолжала свои занятия Маша.
- Не знаю, может и испортил. Вообще-то, сегодня праздник, так что надо чего-нибудь вкусненького приготовить. Может свининку запечь? Будешь?
- А это недолго? А то я уже давно есть хочу. - Маша встала, открыла холодильник, выложила туда часть купленных продуктов, достала упаковку рыбной нарезки, масло, и принялась делать себе бутерброды.
- Недолго, минут сорок, может час. Тем более, сегодня вообще есть нельзя было целый день. Рождественский Сочельник. Ты не забыла? - Намывая руки, Татьяна успокаивала свою нервную систему и уже была готова не спорить дочерью по таким мелочам, как подготовка к экзаменам.
- Нет не забыла, хотя чего надо делать, не знаю. Может потом в гости к кому-нибудь поеду. А ты так одна и будешь сидеть дома? - Маша жевала хлеб с маслом и рыбой, запивая его каким-то соком.
- А что мне надо делать? Колядовать, ходить с ряжеными по улицам? У нас тут так не принято вроде бы. Мне и одной не скучно. Вот сейчас винца себе налью, тебе налить? - Татьяна вынула из шкафа открытую бутылку, которую привёз Игорь. Вещи и воспоминания, связанные с ним, так и преследовали её сегодня. Она налила в бокал вина, отпила большой глоток, чуть не поперхнувшись, и принялась обмазывать кусок свиной шейки солью и специями.
- Мне не надо. Я лучше поем. И потом ещё поем. Мам, ты чего такая злая? - Маша разговаривала, не поднимая головы от планшета, постоянно в нём что-то настраивая.
- Никакая я не злая, наоборот, я добрая. Вот думаю тебя одну оставить на пару недель, справишься? Дом не развалишь, не спалишь? - возможность куда-нибудь уехать вдруг пришла её в голову, и она поселилась теперь там, словно какое-то наваждение.
- Ты решила уехать? А куда? Тоже в Куршевель? Тебя папа позвал? - дочь даже прекратила смотреть телевизор и слушать музыку.
- Ну что ты с этим Куршевелем! Тоже мне, свет на нём клином сошелся что-ли? Хочу съездить в Барселону, там мы с одним строителем договорились вроде насчет небольшого ремонта, я думаю, пора начать. И вообще — хочу солнца, и чтобы ни капли снега. Надоел он мне уже. - Она полезла в холодильник, чтобы отрезать еще какой-нибудь закуски. На полке наткнулась на остатки привезённого хамона. Достала и начала резать, пытаясь сделать тонкие пласты, но нож оказался плохо заточен для этого деликатеса, и она порезала себе палец.
- Да это что же за невезуха такая, целый день! Елки-палки! - она бросила свое орудие труда на стол и пошла искать салфетки. Маша наблюдала за этим, стараясь не подавать вида, что ей смешно. Она периодически слышала такие высказывания по поводу невыносимой женской доли, но тяжести в их собственной жизни особой не видела.
- Мам, салфетки в ванной есть. Я там недавно оставляла. - Она отвернулась и снова продолжила прослушивание и просмотр своих любимых файлов и фильмов. Вытирая салфеткой кровь с пальца, Татьяна вспомнила царапину, которую она видела на ладони Игоря. Тут боль, обида, разочарование и усталость разом запрыгнули ей в сердце, словно бешеные кони и начали рвать его на куски. Уже не имея сил на сдерживание себя в рамках приличий и спокойствия, она просто позволила накопившимся чувствам излиться в виде слез. Сама стояла и смотрела на себя в зеркало, думая, как же давно она не плакала из-за мужчины. Из-за того, что позволила себе чуть больше открыть душу, чем надо, чуть больше сказать лишнего, чуть больше впасть в зависимость, от которой теперь придется избавляться с помощью проверенных средств.
Все знают эти средства — за утешением и помощью брошенные девушки идут к подругам, идут искать новых друзей, каждый раз давая себе обещание, не быть такой дурой. Жить своими интересами, любить только себя и не строить никаких планов. Даже на ближайшее утро.
Полегчало. Она убрала потекшую тушь, вымыла руки от запаха чесночной приправы и только когда на лице почти не осталось следов расстройства, вышла в комнату. Кровь на пальце тоже перестала течь. Она засунула мясо в духовку, налила еще вина в бокал и уселась вместе с Машей смотреть телевизор.
- Мам а что в Испании сейчас тепло?
- Да, на юге тепло, дождей нет, градусов двенадцать-пятнадцать. Представляешь! Никаких шуб не надо, и акклиматизация не такая экстремальная, как если бы куда подальше улететь. Ну, ты не будешь скучать? Двоек не нахватаешь? - Она потягивала красное вино, заедая его вяленой свининой. - Хорошо, что испанцы — не мусульмане, свинину едят, вино пьют, а то там не было бы так весело и вкусно.
- А за две недели ты успеешь сделать там ремонт? - какая-то мысль пришла в голову и Маше.
- Не знаю, а ты приедешь?
- Может и приеду, если уже будет порядок. Или с девчонками куда-нибудь в более теплое место поехать? На море? - она мечтательно растянулась на диване и Татьяна, расчувствовавшись обняла дочь за шею.
- Какая же ты у меня хитренькая, как лиса. Потом решим. - Она встала чтобы посмотреть за приготовлением блюда в духовке. Запах уже был воодушевляющим. Вид мяса за стеклом — тоже. Но в ожидании полной готовности надо было себя чем-то занять. Послонявшись по дому, Татьяна открыла свой ноутбук, чтобы ещё раз проверить почту, своих друзей. Никаких новостей, никаких друзей, никаких сообщений. Тогда она зашла на сайты продажи авиабилетов и начала искать удобные рейсы. После Православного Рождества туристический бум пойдет на спад и появятся удобные маршруты и стыковки. А она решила организовать свою поездку через пару дней после начала рабочей недели. Все равно в январе и феврале у рекламного бизнеса — самый тихий сезон.
Настроение стало улучшаться, алкоголь отвлёк на время от тягостных мыслей, а потом и мясо распространило такой аромат, что больше не было сил сопротивляться искушению вкусно поесть. Небольшая семья сидела за столом и молча наблюдала за сказочными похождениями телевизионных героев.
- Маш, а как у Ивана дела? Что-то он унас не появляется? - вдруг вспомнила Татьяна про дочкину любовь. Стало даже немного стыдно, что в своих переживаниях совершенно забыла о других людях.
- Мы с ним поругались и он обиделся. Сейчас не разговариваем.
- Правда? А из-за чего?
- К нему девчонки клеятся, а он и рад. Он же всех фотографирует: так встань, так посмотри. А про меня совсем забыл. Я ему все высказала и уехала.
- И что, он даже не звонит?
- Звонит, говорит, что просит прощения и вообще, я не так его поняла.
- Ну, может, ты и действительно его не так поняла? Может надо поговорить спокойно? Люди часто не понимают друг друга.
- А я и не знаю, нужен он мне или нет. Вот подумаю и решу. Вот тебе ведь никто не нужен? Кроме меня?
- Я, Маша сейчас думаю над этим вопросом. Ты вот, кстати, влезла в мою личную жизнь, без моего разрешения и что получилось? Ты зачем Сергея Миляева папе сдала? - мать вспомнила свой роман и удивилась, как давно это было и как теперь чуждо звучит это имя с фамилией.
- Мам, ну прости, мне он сразу не понравился. И ты, по-моему, уже не расстроена. А другой человек тебе не нравится?
- Какой другой? - Татьяна чуть не поперхнулась.
- Ну вот, тот новый сотрудник охраны, который нам тогда помог. Вы же с ним знакомы?
- Знакомы. Даже очень сильно знакомы. Если хочешь знать — это конечно, секрет, но он в меня влюбился!
- Да? И сказал об этом? А ты? - тут чуть не поперхнулась Маша. - Разве в таком возрасте влюбляются?
- Я думаю, влюбляются в любом возрасте. Может быть, даже более серьезно, чем в твоем. Человек не может быть один, не должен. Так что ты если, Ивана ценишь, лучше прости, или не морочь ему голову.
- А ты, не влюбилась? Может поэтому ты такая злая сегодня?
- Может поэтому. Просто тебя я люблю больше. Вернее, я еще ничего не решила, тебя я люблю как всегда, больше всех на свете. Не переживай. И больше так не делай, ладно?
- Как, не делай?
- Не надо никого проверять, это моя жизнь. Я сама разберусь в ней. А ты, чтобы отвлечься от своих переживаний, посуду помоешь? - ужин закончился, можно было дожидаться завершения вечера Сочельника, и даже посмотреть Рождественскую службу по телевизору.
Но перед этим она вышла на улицу, чтобы подышать свежим воздухом, резким, колючим, но таким прозрачным, до самого чёрного неба, мерцающих звезд и Луны. Глядя в это небо, такое бесконечное и непостижимое, она подумала, что люди случайно встречаются или расстаются, и есть ли в этом смысл и как разглядеть в этом прямое предназначение их друг другу? Такие размышления обычно заканчивались чтением самых разнообразных книг, теперь для этого было много свободного времени. Вернувшись в дом, Татьяна выбрала с полки первый попавшийся сборник рассказов Бунина. Начала с истории про свою тезку, такую же Таню, одинокую и брошенную только лишь из-за революции семнадцатого года. Как бы сложились у многих судьбы, если бы в стране до сих пор был царский режим? Эта любовная история вселила в неё такую тоску, что впору было бежать снова на кухню, за рюмкой напитка покрепче вина. Следующая новелла была ненамного веселее, она тоже доказывала, что нет в жизни счастливой и не мучительной любви. Расчувствовавшись до слез, она открыла свой ноутбук, зашла в социальную сеть и тут же не раздумывая написала Игорю письмо.
- Ты хоть сообщай мне, где ты находишься и как у тебя дела. Я постараюсь тебя дождаться или хотя бы не забыть. Я говорила, что люблю тебя, и это, наверное, правда. Но три дня жизни — это еще так мало. Вдруг у тебя за это время многое изменится. До свидания.
Не смывая с глаз косметику, не сказав дочери, спокойной ночи, она настроила на телевизоре автовыключение через час и незаметно уснула.
Когда Игорь вернулся к себе, в маленькую комнатку в Марьиной Роще, в квартире никого не было. Тетушка, видно уехала в Церковь, хотя оставаться на ночную службу не собиралась. Для неё это было бы слишком тяжело. Игорь разделся, бросил свою сумку в комнату пошел на кухню, организовывать ужин. Привычка заботиться о своих близких осталась у него до сих пор и первым делом он занялся приготовлением еды. Заранее купленный фарш теперь нужно было только превратить в нежные котлетки, и приготовить незамысловатый гарнир — пюре, с огромным количеством сливочного масла. Пока тетя не видела такого расточительства. Однажды в каком-то парижском кафе он случайно заказал самое обычное пюре и был поражен его вкусом и нежностью. Даже попросил рецепт, долго пытаясь объяснить официанту, а потом и шеф-повару свое желание. Оказалось все просто — не жалеть масла, и почти не добавлять молока. На кухне тогда ему показали, как это делается. И теперь самым праздничным дополнением к любому мясу, рыбе был его фирменный гарнир. Укрыв одну кастрюльку с пюре и вторую с котлетами в теплое полотенце, он решил дождаться свою родственницу. Она, когда узнала о скором отъезде, расстроилась, но приняла это решение философски — как приехал, так и уехал.
Потом он собрал свои самые необходимые вещи в небольшой чемодан, чтобы быть готовым уехать в любой момент, как только поступит команда. Новая жизнь предлагала всевозможные варианты развития событий, карьерный рост уже был реален, и только сейчас он понял, что один день может перевернуть всю жизнь. За последнее время таких дней у него было уже два — когда решил уволиться и уехать в Москву, а ведь мысли о подобном шаге приходили в голову уже несколько последних лет. Но страх менять свою судьбу на старости лет (о его бесперспективном возрасте ему каждый день напоминала супруга), был до поры до времени сильнее всех скандалов, истерик, упреков, манипулирования. А когда отрезал последние пути к отступлению, стало вовсе и не страшно, а наоборот - вольно, пусть местами голодно, и бедно. Зато можно думать только о себе, рассчитывать только на свои силы, и начать всё с чистого листа.
А второй шанс последовал как раз почти сразу за первым. И Игорь Мечников теперь думал, в какой же момент произошёл этот поворот в его личной жизни? Он ведь не спешил так быстро завязывать новые отношения, но с самого утра тридцать декабря, как будто какая-то сила приводила его несколько раз к Татьяне и всё теснее связывала их. А уже после их первого свидания и нежной ночи, он понял, что именно для этого он приехал в Москву. Теперь воспоминания о её словах, улыбке, взглядах, жестах, запахе и вкусе преследовали его и днем и ночью, а он чувствовал себя, как будто лет двадцать назад, влюбленным мальчишкой. Уже несколько вечеров и ночей он ругал себя за собственную же халатность, и нерешительность. Не сохранил её телефон в записной книжке, не осмелился приехать без приглашения и без повода снова в гости, или не предпринял ещё какие-нибудь шаги для того, чтобы снова оказаться рядом с ней.
Сегодня днём, когда он снова её увидел, стоящую возле перил катка, в длинной светлой юбке, в том же самом роскошном полушубке, сливавшемся с её золотистыми волосами, и заинтересовано наблюдавшую за детскими пируэтами, он готов был тут же обнять её и подхватить на руки, расцеловать и утащить в свою каморку, чтобы никому больше никогда не отдавать. А на деле получилось, что он просто сообщил ей нерадостную новость, после чего увидел как в её глазах прямо разрастается тоска, плохо скрываемая за напускным равнодушием. Он опять было хотел взять телефон, чтобы позвонить Татьяне, попытаться объяснить, как важно для него сейчас уехать, вновь погрузиться в свою профессию, показать себя с лучшей стороны. И только потом, месяца через два, можно будет строить более конкретные и приземлённые планы, не забывая и о чувствах, вдруг появившихся снова в его жизни. Вместо этого он повертел телефон в руках, проверил журналы звонков и сообщений, подсел к компьютеру. Через минуты он уже прочитал крайнее сообщение от Татьяны, потому что думать о нем как о последнем совсем не хотелось. Он написал ответ: - Я, как, только определюсь, где мы и что — сразу буду тебе сообщать. Если будет такая возможность. Спасибо тебе, Танечка, за всё.
Тут в коридоре заскрипела личинка открывающегося замка, значит появилась тетушка. Они вместе поужинали, отметили наступающий праздник, поздравили всех далеко живущих родственников с помощью Скайпа и разошлись спать по своим комнатам. В последний выходной день следовало бы сделать всё возможное, чтобы тетя долго ещё не чувствовала себя одинокой и беспомощной: купить продукты, навести порядок, помочь с другими делами. Сон был сумбурным, постоянно прерывался из-за шума на улице, каких-то криков, разговоров, песен подгулявших людей, и каждый раз, закрывая глаза, Игорь видел одно и то же — Татьяну рядом с ним, страстную, теплую, ласковую, жаркую. Это наваждение прошло только под утро, когда уже поздние зимние сумерки начали осыпаться за прозрачными кружевными занавесками.
Как только Игорь Мечников вместе со своим подопечным, очень серьезным и видно, ценным сотрудником какой-то международной компании, приезжали в Ростов, Ставрополь, а потом и Тюмень, они сначала устраивались в самую приличную гостиницу. Потом аудитора встречали и везли к себе в офис представители продавца. Как Игорь понял, речь шла о продаже местных сетей розничной торговли, в которые входили от десяти до сорока торговых точек. Аудитор вначале лично осматривал магазины, а потом часами сидел в офисе и изучал отчеты. Работа Игоря была не тяжелой, неопасной, но требовала почти постоянного присутствия рядом. Иногда местные партнеры пытались как-то повлиять, переговорить, задарить или по-другому ублажить влиятельного гостя. Он был слаб на женский пол, да и к выпивке неравнодушен, а наличие охраны гарантировало спокойствие клиента в любых ситуациях.
Когда позволяло время и милость секретарши, в приемной, где охранник обычно дожидался своего подопечного, можно было зайти на пару минут на сайты социальных сетей и проверить почту. Тогда Игорь коротко описывал Татьяне свои приключения, обычно она исправно отвечала, но её сообщения были сухими, словно она аккуратно отсеивала каждое лишнее слово или эмоции. Она написала, что уехала в Испанию, в Барселону, чтобы не видеть этого надоевшего снега и московской слякоти. Поэтому он даже и не звонил, чтобы не переводить на разговоры все свои заработанные деньги. Он по-прежнему был совершенно одинок, но теперь это одиночество не тяготило его своей неопределенностью, неизвестностью, продолжительностью. Освободившись от забот о клиенте, поздними вечерами ходил в спортзал, который был оборудован и в гостиницах, или где-нибудь недалеко в городе. После тренировок можно было ощутить ту выматывающую усталость, вместе с ней сон приходил быстро и давал возможность забыть обо всем на несколько часов. Но бодрствующее подсознание часто возвращало его к единственному свиданию, которое было в этом году, и дарило восхитительные сны, с не менее восхитительными фантазиями и мечтами. Тогда он просыпался, думал в темноте или при включенном телевизоре, где сейчас Татьяна, что она делает, с кем, может быть, спит, или наоборот, сама думает о нём.
До конца командировки оставались считанные дни. Февраль в Тюмени начался с тридцатиградусных морозов, но постепенно они привыкали к сибирским условиям, а зима смягчала свои испытания. Игорь специально посмотрел на карте, что до дома Татьяны отсюда две тысячи километров. А когда в городе встречались фуры с московскими номерами, хотелось напроситься к водителю в напарники и уехать, чтобы с каждым часом дороги ощущать, что ты приближаешься к месту, где тебя может ждать любимая женщина. То, что она — любимая женщина, он уже знал точно, легко флиртовал с симпатичными сотрудницами в офисе у клиентов, но ни разу даже мысли в голову не пришло, хоть одной из них предложить сходить в кино или в кафе. Он несколько раз прогулялся по вантовому мосту и узнал, что сами тюменцы уже почти десять лет называют его «Мостом влюбленных». Даже в ледяной зимний вечер здесь можно было встретить гуляющие парочки, а все ажурные решетки были увешаны замками с именами новобрачных. Радиостанции в преддверии дня всех влюбленных зазывали молодежь на традиционную акцию «Самый долгий поцелуй», а Игорь думал, что мог бы принять участие в этом марафоне, если бы рядом была его Таня.
Вылететь в Испанию Татьяна Островская смогла только во второй половине января. Сначала две недели успокаивала и контролировала Машу, ей тяжело далось расставание с Иваном, и одновременная сдача экзаменов. Видно было, что дочь почти ничего не ест, не спит, пьет один кофе и чай, и почти стала похожа на тень. В разговорах с матерью злится и огрызается. А потом когда первокурсники наконец-то завершили свое испытание и напились у них дома большой толпой до самых различных состояний, стало ясно, что кризис миновал. Маша уже не рассматривала часами свои фотографии, сделанные накануне Нового года, не всхлипывала невзначай при просмотре мелодрам и прислушивании сентиментальных песен. После вечеринки она даже сделала попытку самостоятельно навести порядок в доме, но больше чем на сбор салфеток и посуды в машину её не хватило. Её новые подружки временами оставались в доме на ночевку и у всех вновь появился жуткий аппетит, зазвучал смех и шуточки над бывшими приятелями. В одну из ночей девушки решили погадать, и Татьяна долго слышала в комнате дочери возгласы и визг от страха или от других неожиданностей.
С одной проблемой Татьяна разобралась, и уже была спокойна, кода Маша сообщила, что едет с друзьями в Таиланд на каникулы. Отцовскую премию за успешную сдачу экзаменов Мария потратила на закупку летних тряпок, купальников, шляп, и теперь выглядела вполне счастливой и уже отдохнувшей. В конце концов, какие могут быть заботы у вчерашних школьников, подумала Татьяна, разглядывая те же новогодние фотографии дочери. Она любовалась не только Машей, ей нравилось смотреть на Игоря, чьё лицо уже могло бы стереться из памяти, так давно она его не видела. Она каждый день вспоминала его, читая его короткие редкие сообщения. Он был немногословен, видимо, сейчас не имел возможности на долгие беседы. А может она вообще его не так поняла? Придумала себе роман? От которого уже ничего не осталось за далью километров и количеством прожитых дней? На работе она могла отвлечься от всех этих мыслей, общаясь с сотрудниками, с клиентами, стараясь понять какие еще гадости для рынка придумают местные власти, контролирующие или фискальные органы в новом году. Но январь был на удивление спокойным, и даже не очень провальным, поэтому она с чистой совестью купила себе билеты в Испанию в самое неурочное для отпуска время.
Барселона встретила её неожиданно теплым январем, пальмы и другие вечнозеленые тропические деревья и кустарники сразу погрузили гостью в отпускную негу. На такси она доехала до своего района, ещё только завершающего застройку, а в холле первого этажа её уже поджидала молоденькая девушка, представитель управляющей компании дома. Вместе они поднялись на зеркальном лифте до двенадцатого этажа и вошли в просторную квартиру-студию. Все комнаты были залиты вечерним солнечным светом, а в огромных окнах, обращенных на юго-запад, синело море, наполняя жилище предвкушением отдыха и расслабления. Она сразу оценила, что на столике и полках не было ни пылинки, а календарь на стене показывал двадцать четвертое января, как будто и не уезжала отсюда на целый месяц. И даже в холодильнике остались непортящиеся продукты и консервы, пара бутылок вина. Сильвия, а эта девушка уже два года следила за порядком в квартирах русских владельцев, удовлетворенно осмотрела жилье и показала, что в ванной все работает исправно. Они договорились о встрече после выходных, и захлопнув дверь, Татьяна бросилась на диван. Повалявшись и размяв уставшие ноги, она пошла к холодильнику, открыла вино, наполнила бокал и вышла с ним на балкон. Воздух здесь был не такой как в Москве, его хотелось вдыхать и вдыхать до головокружения, как при надувании шариков. Уже стало темно, а шум моря только усиливался и освежал мысли и чувства. Начиная замерзать, Татьяна еще раз осмотрела сказочный пейзаж ночной набережной Барселоны, от красоты которой хотелось плакать или восторженно кричать, но она сдержалась, закрыла дверь и начала разбирать свои вещи. Чем она тут займется, она еще толком и не знала, с первого взгляда квартира показалась ей вполне еще чистой, ухоженной, и может быть и не стоит связываться с ремонтом? А просто погулять по пустынным пляжам, любимым музеям и магазинам, ни с кем не разговаривая, в полном одиночестве, ничем не выдавая себя за русскую туристку.
Она разогрела купленный в аэропорту готовый ужин в пластиковом контейнере и, проверив замки в дверях и на балкон, улеглась спать, вспомнив старинную поговорку: сплю на новом месте - приснись жених невесте.
Так и прошла, сначала одна неделя, потом еще одна, никаких глобальных событий, никакого ремонта, никаких больших трат, только утренние прогулки по улицам города, открыв лицо зимнему яркому январскому солнцу. Через некоторое время лицо стало бронзовым, как будто помолодевшим. Тело тоже получило свой заряд энергии и здоровья в ближайшем спортивном комплексе. Оставалось нагрузить работой или отдыхом душу, но она никак не хотела следовать командам разума и снова и снова, чаще и чаще возвращала Татьяну в новогоднюю ночь. Первые январские дни снились ей во сне, в проходивших мимо людях она то и дело видела своего знакомого, но понимала, что этого не может быть на самом деле. Тоска начинала заполнять пространство жизни. Подруги звонили каждый день, Маша регулярно сообщала о своих успехах в компании друзей, и похоже, совсем успокоилась после ссоры с Иваном. Сейчас у неё появился новый приятель и они вместе проводили дни и ночи.
Февраль, как ни странно, начался с такого неожиданного похолодания, что впору было одевать зимнюю московскую одежду. Каталонцы во всех выпусках новостей, в барах и в компаниях живо обсуждали прогноз погоды, словно других тем и не существовало. А между тем, на центральных улицах ей всё чаще встречались зарытые наглухо магазинчики и кафе, а телевизионные новости почти каждый день показывали митинги молодежи против безработицы. Она все чаще смотрела телевизор, старясь узнать, что происходит в стране России, получалось, что уехав всего на пару недель, она так соскучилась по своему дому, по своим делам, по вопросам, которые приходилось решать ежедневно. Но задачу своего приезда в Испанию она выполнила.
Она поняла, что хочет быть рядом с Игорем Мечниковым. Сначала она боялась признаться себе в этом, потом она читала его сообщения и её сердце замирало, когда она скоро не видела ответа на свои вопросы и письма. Если же им удавалось оказаться в режиме он-лайн, она старалась аккуратно расспрашивать его, как идет служба, как ведет себя клиент, нет ли каких-нибудь эксцессов с ним. Она боялась выдать свои мысли и чувства раньше времени, видела, что и Игорь как-то подобрал свои признания и сейчас был более сдержан и холоден. Теперь она уже сама беспокоилась, а вдруг он охладел к ней? Ну не спрашивать же у него прямо?
В Москву уже вернулась Маша, начала учиться вождению автомобиля, воодушевлено делясь впечатлениями о поездках с нервными инструкторами. Самой Татьяне уже порядком надоели и пальмы, и цветущие клумбы, и эмоциональные каталонцы, и все их тапасы, и больше всего — сиеста посреди рабочего дня. Ну ладно летом, когда кругом жара и зной, а зимой — не успеешь проснуться после дневного сна — уже ночь на дворе. Теперь ей в голову пришла одна грандиозная идея.
Игорь написал, что в Тюмени каждый год на мосту Влюбленных 14 февраля проводится акция или праздник «Самый долгий поцелуй». Как только она услышала об этом, план все более конкретно зрел у неё в голове. И дрожь в руках и мучительное покалывание во всем теле только доказывали ей, что она правильно все делает. Татьяна забронировала себе номер в отеле Ремезов, купила билеты на самолет, в Москву, а потом сразу и в Тюмень. Попасть туда она рассчитывала 13 февраля. И как только она осуществила эти приготовления, ей стало так хорошо, что хотелось петь, пить, плясать, улыбаться всем прохожим и всячески чудить. Все встало на свои места.
Люди любят делать сюрпризы. Иногда таинственные приготовления только вредят, ведь чего уж проще двум, трем и более людям обо всем договориться заранее и всё будет прекрасно воплощено в жизнь. Но тогда пропадает весь смысл сюрприза, его приятной неожиданности.
Такие ситуации иногда случались в жизни Таниных подруг и коллег. Девятнадцатилетняя дочь одной из них вдруг заявилась домой в вечернем платье и с кавалером. Сказала: - Мама, я вышла сегодня замуж! Благослови! - Так мама чуть жизни не лишилась и ста миллионов нервных клеток. Хорошо, хоть кавалер уже был давно знаком с девицей и считался надежным человеком. Вот такую историю Татьяне рассказала её старая приятельница, как раз накануне Нового года. Теперь они эту свадьбу вспоминают со смехом. А тогда — с шоком и валерьянкой.
Но, как бы то ни было, вылет из Барселоны состоялся по расписанию, пересадка в Женеве добавила приятных впечатлений от большого и пустынного аэроузла Европы. Здесь никто никуда не спешил, слышалась в основном французская, непонятная речь, соотечественников было совсем мало. Многие представительные мужчины обращали на неё внимание, улыбались, оглядывались, стоя на эскалаторе. Дома, в Москве, сидя в машине, видела только соседей по пробкам, нервных и обозленных, а здесь чувствовала себя настоящей русской красавицей.
Любая влюблённая женщина становится красивее в сто пятьдесят тысяч раз и это замечают окружающие её люди. Она светится изнутри счастьем и это сияние выделяет её из обыденности, как кинозвезду на красной дорожке. Поэтому Татьяна только улыбалась всем встречным пассажирам, распространяя любовные флюиды вокруг себя. Все её мысли были уже за две тысячи километров от Москвы и еще дальше от Женевы, Барселоны и других мест, приятных для проживания. Одиночество и размышления, ночная тоска и волнующие сны — все это ясно подсказывало ей следующие действия. В голове она уже все себе придумала, красивый сценарий: свидание, снег, мороз и солнце, и самый долгий поцелуй.
Во Внуково вылет в Тюмень задержался по необъяснимым причинам. Ожидая скорую посадку и слоняясь по магазинам аэропорта, она подсчитывала убегающие часы и начинала опасаться, а успеет ли к хотя бы к утру? Когда наконец объявили посадку, была уже глубокая ночь, и в итоге, в гостиницу она добралась почти утром. Но разве в зимней темноте можно понять - ночь, утро, все времена суток сливаются в одно — сумерки. Оставшись совсем без сил, Татьяна завела себе будильник на десять часов и провалилась в сон. Последняя мысль, которая посетила её перед этим: спит ли сейчас Игорь, и что он сделает, если узнает, что она рядом, может быть даже на одном этаже.
Утро четырнадцатого февраля было похоже на все остальные, с той лишь разницей, что небо полностью было затянуто тучами, а серый город расцвечивали ярко-красные сердца в витринах магазинов и кафе. Радиостанции проигрывали романтические мелодии и этот новоявленный праздник заполонял пространство улиц тем больше, чем ближе были местные корпуса университета.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 32 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |