Старый, местами пошарпанный, красный Плимут Фьюри въехал на территорию кладбища и, немного пропетляв по дорожкам, остановился возле дома. Раздался резкий звук клаксона и из окна машины высунулся Найнс, вертя головой по сторонам. Время подошло. Анарх заметно нервничал, перекидывая сигару из одного угла рта в другой, и отчаянно дымил в воздух. Джек сидел за рулем, выбивая барабанную дробь пальцами и, то и дело, почесывал бороду.
- Ну и где же он?! - раздался с улицы приглушённый голос Найнса, - Давай, погуди еще!
Через пару мгновений из дома вышел Ромеро с двумя пакетами. Сев в машину, он протянул пакеты Найнсу:
- Это пепел...- он напряжённо выдохнул.
- Ну, тогда поехали! - сказал Найнс, принимая пакеты, - И, когда приедем, ведем себя, как подобает. Все всё поняли? - он посмотрел на Джека и Ромеро. Вампиры согласно кивнули, и Плимут плавно тронулся с места, набирая скорость. Вампиры немного постояли в пробках на центральных улицах Лос-Анжелеса и, наконец-то, приехали к высокому небоскрёбу, сплошь покрытому черным, непрозрачным стеклом.
- Это здесь... - прошептал Найнс, - выходим, и помните, ведем себя естественно!
Они высыпали из машины, и подошли к дверям. Глазок камеры тут же повернулся к ним и замер. Главарь анархов расплылся в самой своей очаровательной улыбке, и автоматическая дверь поползла в сторону, пропуская их внутрь.
- Кажется, нас приняли... - тихо прошептал Джек, и они переступили порог. Дверь, тихо загудев, закрылась за спинами вампиров.
Эпилог.
С мокрых деревьев падали редкие капли прошедшего совсем недавно дождя. Глухие раскаты грома еще слышались где-то вдалеке, но уже вовсю пели птицы, радуясь вновь появившемуся солнцу. По песчаным дорожкам кладбища текли ручьи воды, оставшиеся после ливня, и походили на русла маленьких рек, каждая из которых выбирала именно свой маршрут. Ромеро вышел из дома и, потянувшись, вдохнул воздух, пахнущий озоном, и сощурился от солнечного света. Несмотря на окружающую его гармонию, у вампира было немного печально-меланхоличное настроение, потому что в его памяти до сих пор были свежи воспоминания этого дня, только с разницей ровно в один год. Ромеро помнил, какая тогда царила суета и, какую аферу они провернули, рискуя собственными жизнями. Он поморщился и медленно побрел по дорожке, в сторону траурного зала, по пути разглядывая, все ли в порядке на кладбище и не сильно ли повредила что-нибудь гроза. Мир мертвых был беспечен и чист, благодаря его заботливым рукам и вампир слабо улыбнулся, вновь предаваясь тяжким воспоминаниям. Весь этот страшный путь из Нового Орлеана и убитых горем вампиров... Огромный склеп, похороны... Затем уезжающий в его катафалке вампир, который отныне числится в списках мертвецов... Ромеро тогда жутко переживал и чуть не наговорил лишнего в присутствии темноволосого древнего, взгляд которого просвечивал насквозь, словно рентген. Но его волнение списали на переживание из-за смерти Иштар и отпустили с миром всех троих... Потом были несколько дней ожидания и он, наконец-то, услышал в трубке надтреснутый голос Алекса, который сообщил, что он в Монтане и, судя по тону, был уже смертельно пьян... Ромеро тряхнул головой и вошел в помещение, где, как обычно, в изобилии стояли цветы.
Он задумчиво погладил лепестки желтых магнолий, бархатистых нежно-розовых лилий и колючих хризантем, но, по обыкновению, выбрал два огромных букета роз. Он осторожно вынул их из ваз и, прижимая к груди, направился в сторону склепа, в который, вопреки мнению Алекса, ежедневно наведывался и менял цветы. Подойдя к высокому строению, с которого еще стекали последние капли воды, сверкая в лучах солнца, он, кое-как вытащил ключ и, стараясь не рассыпать розы, отворил тяжелую дверь и пошел по длинному коридору. Где-то там, в тишине, его ждали два саркофага. Именно ждали, как думал он. По другому и быть не могло. Ромеро подошел к дверям усыпальницы и открыл ее, наваливаясь на створки весом своего тела. Они, жалобно скрипнув, отворились и пропустили вампира в полумрак и прохладу. Он сложил букеты в стороне, убрал с крышек уже увядшие за ночь цветы и замер посередине, касаясь руками обоих саркофагов. Как только в жизни не бывает и как только не посмеется судьба. Вот, перед ним один из печальных примеров. Мёртвый, бывший, когда то живым, оборотень. И живой, спящий в анабиозе, мертвец, который погиб очень много лет назад. Ромеро вздохнул и пошел за букетом. Он, по обыкновению, раскладывал цветы, ведомый только лишь ему понятными ассоциациями. На саркофаг Юки он всегда клал исключительно белые розы, зная, что он, при жизни, был огромным белоснежным волком. А на саркофаг Сэта, Ромеро всегда клал розы алого цвета, считая их символом такой необычной и странной любви. Вампир постоял еще пару минут, расправляя помятые лепестки, и двинулся к выходу, совершенно точно зная, что придет сюда завтра и весь этот маленький ритуал повторится вновь. Он закрыл все двери, проверил замки и глянул в чистое голубое небо, где с криками летали стрижи. Жизнь вокруг продолжалась, не смотря ни на что. Ромеро вздохнул и побрел к своему дому, постепенно скрываясь среди деревьев и кустарников. На освещенную солнцем верхушку склепа села большая бабочка-траурница и, пару раз сложив и расправив крылья, взмыла вверх, беспечно трепеща, и рея в потоках теплого летнего ветра.
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |