Ее разбудил какой-то глухой стук со стороны окна, девушка лениво встала с кровати и вышла на балкон. Утро было в самом разгаре: нежно-голубое небо было бесконечно глубоким, солнце, восседавшее на 1 страница

Часть Первая

Ее разбудил какой-то глухой стук со стороны окна, девушка лениво встала с кровати и вышла на балкон. Утро было в самом разгаре: нежно-голубое небо было бесконечно глубоким, солнце, восседавшее на этом лазурном троне, беспощадно палило деревянный пол. Тюль то надувалась, как парус, то дрожала от ласковых порывов ветра. С подоконника доносился пьянящий аромат белых лилий, которые так любила девушка. С улицы были слышны детский смех и болтовня, сестренка Миланы уже забралась в свой кукольный домик со всеми игрушками, которые только могли в этом дом поместиться. Арина, сестренка Миланы, была не менее яркой личностью, чем ее старшая сестра. Никому дома она не давала скучать и расслабляться, все ее очень любили и исполняли любые капризы маленького «моторчика», старшая сестра, глядя на малышку часто, очень часто, узнавала в этом «ангелочке» себя. Все те же капризы, слова, слезы без повода, крики, преждевременная взрослость, важность. А все это было в семье самим собой разумеющимся…. Конечно, никто не соглашался, что так оно нормально, но возражений не было, как считали девочки. Мамины и папины претензии, как говорила младшая, это всего лишь плохое настроение, что проходит со временем, странно, почему это не проходило вообще? На часах было двенадцать, девушка вдруг вспомнила, что ей к часу на репетицию по танцам. Милана занималась танцами с семи лет, сейчас ей уже 18, поэтому она может участвовать во всех конкурсах, без возрастных ограничений. Среди всех пар, ее пара с Мишей была самой лучшей, через месяц предстояла поездка в Питер. Там состоится всероссийский конкурс латиноамериканских танцев. Те, кто попадет в десятку лучших, будут танцевать на лучших сценах страны,и подписывать крупные контракты. После того как определили пару, которая отправиться на соревнования, в жизни нашей героини появилось некое напряжение. Почти все подруги с танцевальной студии косо смотрели на девушку, пускали дурацкие слухи и все такое. Но она держалась хорошо, не обращая внимания на глупости.

На кухне было пусто во всех отношениях, и в самом главном тоже… На столе сиротливо в тарелочке, кстати с голубой каемочкой, лежал бутерброд. Милана на него обиженно посмотрела, как бы обвиняя в том, что он один и колбаса совсем тонкая. В холодильнике кефир и творог. После того как мама занялась фитнесом, на кухне и в холодильнике было так, будто голодный год. У папы времени явно не было на продукты, у младшей было время исключительно на шалости, а Милана упорно пыталась сесть на диету с помощью колы и гамбургеров. Хотя, надо сказать, диета была ей вовсе не нужна. Она так отвыкла делать что-либо на кухне, что каждое посещение этой комнаты превращался в приключение или погром. В доме было душно, особенно до обеда, в маминой любимой чашке осталась вода, девушка торопливо схватила стакан, а в это время на кухню вбежала раскрасневшаяся Аринка, она очень неожиданно хлопнула дверью. «Бац»….. Две сестры растерянно смотрели на мамины чашку, которая в один миг превратилась в очень симпатичную мозаику на паркете. Конечно, даже в таком симпатичном виде, мама ей будет не рада. Милана выбежала из кухни, не сказав ни слова, а через три минуты она уже закрывала дверь гаража, она опаздывала на репетицию. «Мама все равно приедет поздно, чашку убрать успею» - это была последняя мысль о милой чашечке. Гораздо важнее была не уборка осколков, а наложение макияжа во время светофоров и, конечно же, нужно было успеть подкрасить губы.

Через десять минут девушка беспокойно ворвалась в зал, где уже были преподаватели и Мишка. Учительница смерила Милану не очень дружелюбным взглядом, когда девушка надевала туфли. Она попыталась сгладить свое опоздание:

- Извините, еле доехала, пробки везде такие! – Она довольно убедительно, как ей показалось, закатила глаза в удивлении, что так много пробок, но не прокатило. Дарья Петровна, ее тренер, рассерженно промолчала в ответ, а Мишка подколол:

- Ага, пробки, всю дорогу выбирала цвет помады под сумку?

Вопрос остался без ответа. Репетиция прошла хорошо и закончилась рано, мама попросила забрать ее из магазина. О чашке Милана забыла, с прекрасным настроением она впорхнула вместе с мамой на кухню, даже не заметив, что никто не притронулся к мозаике из маминой раритетной чашки. А мама тем временем застыла у входа, и ее взгляд был прикован к тому самому творческому творению ее любимого предмета. Сестренка вбежала на секунду, а когда прочухала, что сейчас грянет гром, быстро скрылась в неизвестном направлении. Милана стояла по другую сторону от чашки и не смотрела на маму, готовая, провалиться под землю.

- Я же просила ее не брать!!! У нас что, дефицит чашек??? Ну почему это уже седьмая чашка, моя любимая, которую разбили!

- Мам, мам, мамочка. – Милана бросилась собирать осколки, зная, что надо перетерпеть минуты две, потом мама переключится. Сегодня был побит рекорд, мама не разговаривала весь вечер ни со старшей, ни с младшей дочкой. В час ночи Милана легла в кровать, она мечтательно засопела и увидела сон: она шла по какому-то берегу, вокруг было только море, золотой закат разлился по небу и оставил тени на белом-белом песке. Но сон досмотреть не удалось, ее разбудила сестренка. Арина забралась под одеяло к сестре и сказала:

- Можно я у тебя спать буду?

- Зачем?

Арина вылезла из-под одеяла и широко раскрыв глаза сказала удивленно:

- Мама, папу выгнала из комнаты!!!

- А что у них случилось?

- Не знаю. Она сказала, что мы ее все не любим, и она не хочет никого видеть. Мил, а они что, с папой совсем разведутся теперь???

- Тебе это кто сказал, моторчик?

- Я сама думаю так! – у сестренки наметилось серьезное и важное выражение лица, но вскоре она не выдержала и заревела. – А, Катька рассказывала, что они с папой видятся только один раз в месяц, и мама про нее все время забывает, а еще она сказала, что у нее теперь братик появился, пищит, кричит и мама совсем не обращает внимания на Катю!!! Я так не хочу-у-у-у-у-у-у-ы-ы-ы-ы-ы-ы! – Куда только делась важность?

Милана обняла сестренку и сказала:

- Наши разводится, не собираются, тебе нечего беспокоится. Папу мы и без развода видим два раза в месяц, если повезет и он рано придет с работы и не уедет куда-нибудь. А уж внимание, леди, извините, мне тоже уделяют, придется маму нам делить, хочешь – не хочешь.

Летели дни, шли недели, приближалось соревнование. Осталось всего две недели, Милана каждый день зачеркивала в календаре день, который прошел, она волновалась. С дрожью внутри представляла свой выход, вчера привезли костюм, в котором она будет выступать. Мама все время поила ее валерьянкой, после каждой репетиции, так как после каждого прогона преподавательнице что-то не нравилось. То движения резкие, то медленные, то низко ногу подняла, то улыбнулась не так, а в конце недели выяснилось,

что Милана – бревно, а Миша – робот. Напряжение нарастало с бешеным ускорением, нервы сдавали. Миша по совей натуре был глубоким пофигистом и всегда говорил Милане: «Да, дорогая моя бревноподобная партнерша, нам – железным роботам путь к славе явно перекрыт! И чего ты убиваешься? Нет, я, конечно, все понимаю – ты у нас девушка изнеженная, не привыкла к хамству. А жизнь- это штука такая, суровая, как Дарья Петровна! Не мне одному она снится и мерещится в фильмах ужасов!» И только эти веселые фразы невольно заставляли смеяться.

На днях заходила Туська, подруга Миланы. Она принесла книгу какую-то и демонстративно положила ее на стол:

- Это я тебе принесла, прочитала, мне так понравилась, может, почитаешь? -

Девушка в ответ лишь хмыкнула и отвернулась от книги, Наташа упорно пыталась переключить ее внимание:

- Мил, там мысли необычные, философия, прочитай как-нибудь на досуге, потом обсудим. Нет, правда это очень интересное и какое-то новое направление! Просто, знаешь, читается она, конечно не сразу, не сходу, но потом ты….- Девушка не договорила, подруга, отвлеченно смотря в телевизор, сказала:

- Ой, смотри, новый клип!!! Кстати, не занесешь мне посмотреть новый журнал «гламур»? – Туська выхватила пульт из рук Миланы и выключила телевизор, подруга непонимающе смотрела на нее.

- Милана!!! Ты вообще давно задумывалась о том, какая ты? – Она обиженно смотрела на девушку, и слезы брызнули из глаз. А Милана наблюдала тихо и мирно за всей этой картиной, словно не имела к этому никакого отношения, она смотрела на подругу, как на что-то неопознанное:

- Тусь, ты чего?

- Это ты чего, а не я. Посмотри на себя со стороны то, кто ты? Ты когда последний раз меня хоть с чем-нибудь поздравляла, да и вообще всех, всю компанию нашу!!! Когда у тебя ломается машина или кончается бензин, все у тебя, все помогают, все всегда слышат твои просьбы, а ты? Ты ничего не видишь и не слышишь! Ты последний раз год назад приходила на наши дни рождения, у тебя никогда нет времени! Это нормально? Ты вообще где? На земле ли?

- Чего ты кричишь??? – Милана завелась, не заставив себя долго ждать, лучше бы эту ее скорость завождения использовали в Интернете при передаче файлов. – Как хочу, так и живу и где хочу тоже! Это моя свобода, независимость, нечего на нее злиться!!!

- Эгоизм это, А не свобода. – Хлопнула дверь и снова наступила тишина.

Девушка задумчиво подошла к окну и проводила взглядом Наташу. Слова засели в голове, но долго там они не продержались, так как наша дорогая героиня не особо думала о том, что кого-то что-то может беспокоить. Ведь главное в ее жизни, все, чем она дышала – это были танцы. «Да, и что может быть важнее?»

Репетиция началась позже обычного, Дарья Петровна опоздала, конечно, сама она так аргументировала свое опоздание:

- А что, вы так рано то пришли? Я из-за вас на пол часа раньше вышла из дома, что вам вдруг так захотелось на час раньше приехать? – Все понимающе промолчали, так как это она на час позже прибыла в студию. Хотя это уже не имело никакого значения. Занятия прошли, как и в последние три недели, очень напряженно и не очень дружелюбно. Учительница подошла в конце к паре и сурово как-то холодно прокомментировала:

- Если Мила – это небезнадежный случай, то ты – Миша, никуда не годишься!!! Все, хватит с меня, будешь портить мои драгоценные нервы и время, уходи!

Милана взволнованно смотрела то на учительницу, то на партнера. Миша нервно ответил:

- Дарья Петровна, до отъезда пять дней, как вы собираетесь подбирать Миле нового партнера??? - Ответа не последовало, Мишу вытолкали за дверь.

Три дня пронеслись со скоростью света, каждый день были репетиции, Дарья Петровна за эти три дня уволила трех работников, выгнала еще двух танцоров, а Милана за эти три дня сменила двух партнеров. Дела не шли, а если и шли, то исключительно на нет. Каждый день заканчивался очередной истерикой, битой чашкой или очередной ссорой. Телефон постепенно начинал молчать, никто не звонил ей. Мама как-то спросила у Дарьи Петровны:

- Почему вы выгнали Мишу? И почему так безответственно сменили моей дочке перед самым выступлением двух партнеров? – Эти слова прозвучали из уст Елены Алексеевны (мамы Миланы) недовольно, а Дарья Петровна ждать себя не заставила:

- Что я обязана обучать бревно вроде Миши? А у ваша дочь – это далеко не подарок! Сама виновата, с ней никто не может танцевать! Уж извините, мне ее походки модели, внешности барби и мастерства танцевать не достает, чтобы сделать из нее человека.

- О чем вы???

- Характер у нее несносный! Проглядели, мамочка. – За этим последовали гудки в телефонной трубке, Елена Алексеевна нервно положила трубку. В это время как раз Милана в прихожей надевала туфли, ей нужно было ехать на репетицию. Мама беспокойно выбежала в прихожую и заявила:

- Ты никуда не едешь!

Дочка обескуражено смотрела на маму, она вообще ничего не понимала, а мама продолжила:

- Хватит с тебя этих мучений, я не хочу, чтобы тебя унижала твоя учительница, ты хоть слышала, что она о тебе говорит???

- Нет, а что?

- Она сказала, что партнеров тебе меняют из-за твоего несносного характера. Это нормально, что она говорит так???

- Мам, у нас взаимные несносные характеры, пусть говорит, я еду!

Лена попыталась остановить дочь, но поздно, она уже закрыла дверь.

«Сегодня пятница, последняя репетиция прошла в еще большем напряжении. Стоит ли ехать мне на соревнования, когда все так складывается против? Конечно, стоит. Может это всего лишь препятствия, которые надо пройти? Ведь я не смогу жить без танцев, однозначно. Это все, чем я живу. Никто не понимает того, что для меня значат все эти занятия и конкурс. Ну и пусть мне поменяли трех партнеров, ну и пусть Дарья говорит про меня плохо, что теперь? Я не сдаюсь». Это была единственная запись за последние пол года в дневнике Миланы. Но, как оказалось, репетиция была не последней. Утром позвонили и попросили приехать в студию, для последнего прогона. Девушка неважно чувствовала себя, голова кружилась, давление упало, но она все же поехала. День был дождливый, с ночи моросило, на улице как-то пустынно и серо. В студии кипела работа, Дарья Петровна повеселела, бегала по залу, как угорелая, обстановка заметно стала дружелюбней.

В какой-то момент, во время прогона танца, девушка почувствовала, что ее сознание начинает отключаться, но она упорно боролась с этим. Преподаватели непонимающе наблюдали за вялыми движениями девушки и о чем-то переговаривались. Последнее, что слышала Мила – это был испуганный крик Дарьи Петровны. Больше она ничего не поняла, сознание отключилось, девушка уже даже не почувствовала шлепка об пол.

Когда она открыла глаза, то все, что она увидела – это была больничная койка и палата. Открылась дверь, и вошли родители. Дочь непонимающе смотрела на все это:

- Мам, что такое?

- Ты не едешь на соревнования. Врачи запретили. Тебе нужен покой и восстановление. У тебя серьезное переутомление. Ты не сможешь ехать, мы не пустим тебя, и врачи не пустят. Прости.

- Что все это, мам??? Как это, не пустят??? Ты представляешь, что ты говоришь??? Я поеду, в любом случае!!! – как только девушка беспомощно закричала, вошла медсестра и силой заставила лечь Милану обратно в кровать и сделала укол.

Милана сидела на подоконнике и звонила всем своим из студии, но никто не то, что не брал трубку, все скидывали ее звонки. Кроме мамы, папы, сестренки с ней никто не разговаривал. Туська тоже не взяла трубку. Горькое одиночество въезжало в ее, теперь уже свободную, голову. Она беспомощно размазывала слезы по лицу, руки дрожали, а внутри предательски все слабело, и только изредка легкий озноб пробегал по спине. Девушка нервно постукивала телефоном по окну. В голове проносились последние семь лет занятий танцами, все ее победы, все разочарования. Жизнь в эти короткие минуты вся пронеслась в голове. Она не понимала, что дальше? Чем жить теперь, когда за день до отъезда, до самого главного события она оказалась в больнице, да и отнеслись к ней врачи почти, как к психически ненормальной. Медсестры, когда заходили сочувствующе смотрели на нее, а иной раз, так мило, как на неадекватного шизофреника. Единственное, что успокаивало тогда ее, так это то, что она все осознавала, а значит, не сходила с катушек.

«Она сказала, что партнеров тебе меняют из-за твоего несносного характера. Это нормально, что она говорит так? – вспомнились мамины слова. Потом вспомнилось еще и еще….- Ты не сможешь ехать, мы не пустим тебя, и врачи не пустят. Прости». «Прости, прости, прости!» - Она повторяла про себя эти слова, слезы сдавили горло, невыносимое и унизительное спокойствие, потому, что нет больше сил, не сдаваться. «Бабах» - Ни в чем не виноватый телефон шмякнулся об стекло и отлетел на пол, по комнате разнеслось пустое эхо. Телефон теперь тоже спокойно всеми частями был разбросан по полу. А в это время по стеклу пошла трещина, увидев это, Милана схватила стакан и, размахнувшись, ударила по окну. Стекло рассыпалось на тысячи мелких острых осколков. Ее охватило зло, адреналин, ей нравилось смотреть на то, как все разбивается. В ее глазах загорелось что-то безумное и очень недоброжелательное. «Вот вам всем, держитесь!!!» - Пульсировало в ее голове. Взгляд перескакивал с одного угла на другой, в поисках жертвы. Вдруг она заметила в самом углу комнаты светильник, а рядом графин с водой. Первым в стену отправился светильник, он был уничтожен. Потом она взяла в руки графин, но когда собиралась отправить его на пол, открылась дверь, в палату вбежала напуганная медсестра. Она попыталась подойти к девушке, но Милана сказала ей:

- Не подходите ко мне, уйдите отсюда. – Медсестра посмотрела на нее очень жалостливо и завела старую песенку:

- Все будет хорошо девочка, поставь графин, тебе нужен покой, все хорошо.

- Да что вы со мной, как с ненормальной то разговариваете??? Я вам что, двинутая??? - За этими словами последовал еще один «дзинь». Графин в разбитом виде теперь тихо и мирно лежал на полу, медсестра застыла на месте, а Милана смотрела на нее, словно ребенок, который прощупывает почву дозволенности.

Потом приехали родители, никто не ругал дочку, все только сочувственно смотрели на нее. Милана прекрасно понимала все и видела, что происходит, хотя для нее это совсем уже не имело значения. Как ни крути, а жизнь, которая была у нее, теперь пуста, и нужно искать новые гавани.

Мама привезла на смену дочери разные платья, сарафаны, джинсы, футболки, майки, дочь попросила все это оставить в больнице.

- Как ты, тебе лучше? Папа сказал, что как только тебя выпишут, он отправит нас втроем отдыхать в Турцию. Ты же хочешь, да?

- Я ничего не хочу, сейчас. Потом видно будет. Я хочу быть с собой.

- Милана, а, знаешь…. Ты.…Помнишь свою бабушку? Ну, мою маму? Помнишь?

- Плохо, мне же было пять лет, когда она умерла. А, почему ты спрашиваешь об этом меня?

- Милана, все говорили тебе, что она умерла от инфаркта, но это не так. Она выпрыгнула из окна, сама, когда ее выгнали с работы. Ей было тогда очень тяжело. Она за три дня сошла с ума. Потом уже не побоялась ничего, ты же знаешь, как она любила свою работу. – У мамы в глазах были слезы, видно было, что ей тяжело об этом говорить. А у дочери в голове явно вычертилась мысль: «Она намекает мне? Что у меня есть все предпосылки сойти с ума? Да как она может мне так говорить???»

- Мам, я не сумасшедшая. Да, я люблю танцы, да устроила вчера погром, да люблю танцы, но это не значит, что я двинутая.

- Я просто сказала, ты неправильно поняла меня. – Мама пыталась исправить ситуацию, но было поздно, так как Милана заводилась легко и бесповоротно:

- Да лучше бы ты поддерживала меня, чем рассказывала подобные секреты. Лучшего времени ты не нашла!

Мама уехала, сказав, что Милана невыносима, что как раз и думала дочь обо всех в последнее время. Девушка раскрыла дневник и очень долго сидела над пустой белой страницей. Она не знала, что писать, что говорить, но чувствовала, что нужно что-то черкануть здесь, фразу или слово. Последний месяц превратился в ад на земле. Мама перестала понимать ее, Аринка, пожалуй, единственная, кто был ей мил и близок. Милану мучил ее максимализм, она была не сумасшедшей, но способной на многие безумные поступки. Когда она была совсем маленькой, еще классе в пятом, она любила гулять под дождем, жечь костры, баловаться с мальчишками игрой в ножички, закапывать в снег подруг зимой, кататься на куртке с горок. Любимым занятием было, играть с мамиными любимыми чашками, утаскивать папины рубашки, чтоб заворачивать кукол, могла часами играть одна на улице с мячиком, играть в скорую помощь, и много всего подобного.

После двух часового сидения над дневником и слушанием тишины с ней, словно заговорил внутренний голос: «Ты, кажется, жаждала свободы? Вот она – хватай и беги. Беги, лети, плыви, куда только пожелаешь. Ты свободна, ты добилась того, чего очень хотела. И, никто не тревожит, не пишет и не звонит. Больше не нужно мчаться на репетиции, ты птица вольная. Не этого ли ты так хотела? Чего ты вдруг испугалась? Свобода по началу лишь пугает, потом ты привыкнешь, только сделай шаг. Скажи, скажи, вот чего тебе сейчас хочется? Жизнь изменить? Бросить все к чертикам и умчаться на край земли? А чего ты тогда делаешь здесь? Руки в ноги, стирай память и вперед! Забудь все, к чему ты привязалась, больше этого нет. Только не забудь перед тем, как сбежать, поцеловать родных - Аринку и маму с папой. Чтобы никто не волновался. Если, конечно, это тебя волнует». Ручка быстро пробежала по листу, оставив на бумаге короткую фразу: «Жаждая свободы, получила горькое одиночество. Неужели свобода?»

Милана торопливо обследовала палату, поняв, что из окна можно запросто выбраться и остаться незамеченной. Она торопливо связывала простыни. На часах было три часа ночи, скоро совсем рассветет. Привязав один конец к батарее, она спустила свой супер-канат вниз, в раскрытое окно. Она быстро переодевалась в свои самые любимые джинсы и бирюзовую майку, цвета неба. Ее русые волосы были неаккуратно разбросаны по плечам, она собрала их в небрежный пучок. На столе стояла бутылка с водой, девушка схватила ее, отвернула крышку резким движением руки и вылила воду на лицо. Проверив, взяла ли деньги, она начала осторожно спускаться вниз, по простыням. Преодолев последнее препятствие, она, наконец, оказалась на улице. Теплый ветер ласково гладил плечи, небо еще уже тронули первые солнечные лучики, они разукрасили небо в нежно розовый цвет. Трава была мокрой и холодной от расы, щекотала пятки. Милана поймала такси и направилась в аэропорт. Парень пытался с ней дружелюбно заговорить, но Милана на все вопросы коротко отвечала: «Да, нет, отстаньте». Таксист после трех ответов, грустно замолчал, а она смотрела в окно, на улицы, которые они проезжали. Город, освещенный неярким теплым светом, все еще сонно прощался с ней.

В аэропорте было много народу, все торопились пройти регистрацию. Каким-то чудесным образом ей удалось достать билет из своего кармана, откуда он был, девушка не успела задуматься. Она настолько привыкла к тому, что у нее все есть, что даже не представляла, как может чего-то не быть? Чудеса для нее, наверное, тоже что-то привычное и даже обязательное.

Могла ли она подумать, куда едет и зачем? В голове у этой персоны было одно: Ямайка. Почему Ямайка, она тоже не думала, потому что, наверное, она там ни разу не была. Через два часа регистрация закончилась, Милана заняла свое место, а через 20 минут самолет начал взлетать. Постепенно приближалось небо, глубокое манящее небо, а земля оставалась далеко под ногами. Самый приятный момент, когда ты чувствуешь, что больше нет связи, ты здесь – высоко над своим домом, волен и свободен. Кто-то, наверное, мечтает так, и зависнуть между небом и землей, летая всю жизнь в облаках, наслаждаясь свободой. Но у Миланы были свои взгляды на этот счет. Для нее свободным родным домом было море, океан. Она часами могла не вылезать из воды, это было единственное, что оставалось в ее жизни постоянным и занимало главное место в сердце, после танцев. А теперь уже и танцы, все, что с этим ее связывало, стали чем-то далеким, прошлым. В самолете было немного душно, воздуха не хватало, девушка начала зевать. Она по началу смотрела в окно, но когда они взлетели над облаками, не было смысла смотреть вниз, там остался лишь плотный туман из облаков. Девушка вспомнила, что за этот месяц она невыносимо устала, что не спала нормально уже примерно неделю. Ее голова стала тяжелой, на веки, словно наливался свинец…. Глаза беспомощно закрылись и, она, сладко причмокнув губами, уснула.

Часть вторая

Сквозь закрытые глаза нещадно палило солнце, но от реки несло прохладой перемежающейся с жаром белого песка. Моя голова лежала на коленях у девушки, которая нежно гладила мои волосы… Окружающий мир остановился… Хрупкость этой ситуации заставляла, бешено стучать сердце. Было ли это действительно в жизни или это была очередная иллюзия измученного мозга, но состояние счастья, испытанного в тот момент безгранично наполняло мое сознание… Один миг счастья, один за всю жизнь… такой короткий и такой запоминающийся.

Визг тормозов, я на пешеходном переходе, в последний момент чудом отскакиваю от машины, которая пыталась проскочить во втором ряду. Недоуменное лицо водителя откуда он тут появился… Перехожу дорогу, останавливаюсь, сердце сигналит учащенным биением. Пора, просыпайся… Встряхиваюсь, иду дальше, возвращаюсь в реальность, действительность или как там ее еще назвать. Мысли до сих пор стоят в голове, остановленные тормозами там на переходе. Собираю их в кучу и выбрасываю этот мусор, который чуть не остановил бремя моего существования. Как бы хотелось сейчас просто взлететь, как я часто делал это во сне, одной силой намерения… Парить над сумрачным городом с копошащимися людьми и машинами, заполонившими улицы… Нет, сила притяжения не дает свободы… Все… двигаюсь дальше…

Мне сорок земных лет, выгляжу на двадцать пять, однако глаза выдают накопленный житейский опыт. Тяжелый взгляд, проникающий сквозь напускную важность любого человека не каждый выдерживает, поэтому я одинок в своем мире. Я не ищу чужого внимания, так как оно мне просто не нужно. Я готов ко всему, что может еще произойти в этой жизни, поэтому я спокоен. Путь который я выбрал под силу только тем, кому нечего терять, а я потерял все дом, жену, детей, тихую обеспеченную старость… Все чем я дорожил исчезло, как в страшном сне. То ли я вышел на путь, то ли он сам нашел меня. Прошлого просто нет. Каждый день, просыпаясь, я заново собираю свой мир и живу, так, как будто он последний. Будущее есть, но я не хочу его видеть, мне достаточно оставаться в приятном неведении относительно даже завтрашнего дня.

Все же мобильный телефон связывает меня с миром невидимыми нитями и на этот раз натянулась одна из них, отозвавшись приятной мелодией и вибрацией, которая разлилась трепетом по всему телу. Да это опять она, девушка из моих снов, которую я ни разу не видел в жизни. Недолгий разговор и отпущенная на свободу нить освобождает меня от реальности. Где-то там за тысячи километров второй конец нити повис недосказанной фразой. Только её голос до сих пор звучит в голове, повторяя одни и те же слова несчетное количество раз…

Меня нет, но я двигаю свое тело на привычную работу, там, где я уже не думаю, а чисто механически меняю свою энергию на бумажный эквивалент. В монотонном движении заканчивается рабочий день, я выхожу за порог и просыпаюсь. Мой мир возвращается ко мне, жалобно скуля на мое отсутствие. Я мысленно глажу рукой этого милого щенка и иду его выгуливать. Он соскучился по моим непредсказуемым выходкам и сумасбродным желаниям.

Компьютер, Интернет, я в сети, наводненной такими же упрямцами, не желающими верить в реальность и находящими упоение в общении с такими же потусторонними личностями. Сайты, чаты, аська, почта, бесконечные реки и океаны ресурсов. Поток информации вспучивается на берег моего внимания и откатившись увлекает его за собой. Остается только тело, которое стучит вслепую по клавишам и нервно дергает мышь. Я растворился в виртуальности, чтобы не выдавать свое отвращение к реальному миру. Недолговременное забытье, отсрочка от неизбежности. Наркотик, которому невозможно противостоять. Еще один мир, в котором я могу быть по-настоящему свободным.

Один день и еще один, и вереница дней, похожих и непохожих, одинаковых и разных. Я выбрал этот путь, я твердо стою на ногах, я уже даже делаю шаги.

Единственное место, где я чувствую свободу это мои сны. Сны, в которых я летаю как птица, не чувствуя ограниченности.

Я знаю, что сегодня мне опять будет сниться тот же странный сон с продолжением. Сегодня я, наконец, догоню этот странный улетающий самолет с яркой попугайной расцветкой и непонятными надписями. Все, я его догнал… Маленькие окошечки иллюминаторов как бесконечная цепь фотографий в рамках. В каждом застыл профиль человека. Я подлетаю поближе и рассматриваю каждое изображение, пытаясь что-то узнать знакомое, пока не застываю в недоумении. Я у цели. Это Она. Та самая девушка, которая неясным образом манила меня многие годы. Просачиваюсь сквозь оболочку самолета. Невидимкой скольжу к ее креслу, смотрю на нее и просыпаюсь…

Завтра я точно поговорю с ней… в следующем продолжении сна…

Часть Третья

«Уважаемые пассажиры, через 20 минут наш самолет приземлиться» - Эти слова как-то аккуратно вошли в сон. Милана лениво открыла глаза, огляделась по сторонам – все тихо сидели, ожидая приземления. Девушка проверила деньги в кармане и снова попыталась провалиться в сон, что у нее плохо получилось.

Встреча с Ямайкой превзошла все ее ожидания. Как только их вывезли из аэропорта, все направились кто куда, а Милана растеряно стояла посреди улицы и беспомощно смотрела по сторонам. Эта необычайная красота ее привела в рассеянное и беспомощное состояние. К ней подошла какая-то старуха, она была странно одета. На ней было темно-синее плотное платье, а жара стояла явно не для таких нарядов. Голова была обвязана какой-то цветастой материей, что сложно было назвать платком, красные бусы в три ряда скрашивали ее мрачное платье. На ногах были сандалии, песочного цвета. Старуха держала в руке трубку, набитую табаком. Она подошла к Милане, любопытно рассмотрела ее, окинула ее взглядом и сказала: (говорила она, конечно, исключительно по-английски, но мы пишем сразу в переводе)

- Ты кто? Что стоишь? Потерялась?

- Я приехала сюда не как турист, я просто купила билет, но я не знаю, куда мне идти, где жить и так далее. – Как только она заговорила, старуха добродушно улыбнулась и, взяв ее под руку, повела за собой:

Дата добавления: 2015-08-28