Крейслер открыто и прямо сказал ему, что портрет он получил от мейстера Абрагама Лискова, и рассказал без утайки все, что произошло в Зигхартсгофе, прибавив, что только из различных комбинаций заключил он о каком-то злодеянии, живым напоминанием о котором служил портрет, возбуждавший вместе с тем страх быть узнанным. Монах, по-видимому, потрясенный некоторыми местами крейслерова рассказа, некоторое время молчал. Затем он заговорил более твердым и уверенным голосом:
– Вы слишком много знаете, Крейслер, чтобы не узнать остального. Узнайте же, что грозивший вам смертью принц Гектор – мой младший брат. Мы – сыновья владетельного князя, трон которого я бы унаследовал, если бы его не опрокинула буря времен. Когда вспыхнула война, мы оба поступили на службу, и эта служба привела в Неаполь сперва меня, а потом и моего брата. Я предался тогда всем порочным мирским наслаждениям и в особенности дикой страсти к женщинам, которая совершенно меня увлекала. Одна танцовщица, столь же прекрасная, как и порочная, была моей любовницей, и, кроме того, я волочился за беспутными женщинами везде, где их находил.
Однажды, когда уже начало темнеть, я преследовал на молу двух подобных тварей. Я только что настиг их, как прямо около меня насмешливый голос воскликнул:
– Какой милый негодник этот принц! Гоняется за простыми развратницами, а сам мог бы быть в объятиях прекрасной принцессы!
Взор мой упал на старую, оборванную цыганку, которую я встретил несколько дней назад в улице Толедо и видел, как ее тащили сбиры, потому что она в ссоре избила своим костылем продавца воды.
– Чего ты от меня хочешь, старая ведьма? – воскликнул я, обращаясь к женщине, но она сейчас же ответила мне целым потоком самой низкой, площадной брани, так что около нас собрался праздный, безумно хохотавший народ. Я хотел уйти, но женщина крепко схватила меня за платье и тихо сказала, внезапно прекратив свою брань и осклабивши свое отвратительное лицо:
– Ты разве не хочешь со мной остаться, мой миленький принц, не хочешь послушать об ангельской девочке, которая от тебя без ума?
Тут женщина с трудом поднялась с земли, крепко цепляясь за мои руки, и начала шептать мне в уши о молодой девушке, которая была прекрасна как день и вполне невинна. Я принял старуху за обыкновенную сводню и хотел отделаться от нее двумя дукатами, так как мне не хотелось начинать новое приключение. Однако она не взяла денег и, громко смеясь, закричала мне вслед:
– Ступайте, ступайте, мой важный господин, скоро вы будете искать меня с большим горем и тоской в сердце!
Прошло некоторое время, я забыл про цыганку, как вдруг однажды на гуляньи в парке Villa Reale мимо меня прошла дама, показавшаяся мне до того удивительно прелестной, как ни одна виденная мною прежде. Я поспешил обогнать ее, и, когда я увидел ее лицо, мне показалось, что предо мной открылось сияющее небо красоты. Так думал я в то время как грешный человек, и то, что я повторяю теперь свои дерзкие мысли, послужит вам вместо всякого описания тех прелестей, которыми украсил всемогущий прекрасную Анджелу, – тем более что теперь мне не следует, да и не удастся, много говорить о земной красоте. Рядом с дамой шла или, лучше сказать, ковыляла, опираясь на палку, очень старая, прилично одетая дама, отличавшаяся необыкновенно высоким ростом и странной неуклюжестью. Несмотря на совершенно иной костюм и густую вуаль, покрывавшую ее лицо, я сейчас же узнал в старухе цыганку, встреченную мною на молу. Ее насмешливая улыбка и киванье убедили меня в том, что я не ошибся. Я не мог отвести глаз от чудной красавицы. Она опустила глаза и уронила веер. Я быстро поднял его и, подавая, коснулся ее пальцев; они дрожали; тогда вспыхнул во мне огонь проклятой страсти, и я не подозревал, что наступает первая минута страшного испытания, уготованного небом. Совершенно пораженный и обезумевший, стоял я на месте и почти не заметил, что дама и ее старая спутница сели в карету, стоявшую в конце аллеи. Только тогда, когда загремел экипаж, я опомнился и бросился вперед, как безумный. Я догнал их настолько вовремя, чтобы увидеть, как экипаж остановился перед домом в узкой улице, ведущей на большую площадь Largo delle Piane. Дама и ее спутница вышли, а так как карета уехала, как только они вошли в дом, то я мог со справедливостью заключить, что они здесь жили. На площади Largo delle Piane жил мой банкир, синьор Алессандро Сперци, – и я сам не знаю, как пришло мне на ум сейчас же пойти к этому человеку. Он думал, что я пришел по делам, и начал длинно распространяться на эту тему. Но в голове у меня была только та дама, которую я встретил. Я ничего не слушал, и вышло так, что вместо всяких ответов я рассказал синьору Сперци о приятном приключении этого дня. Синьор Сперци рассказал мне о моей красавице больше, чем я мог ожидать. Каждые полгода он получал от некоего торгового дома в Аугсбурге известную сумму для этой дамы. Ее звали Анджела Бенцони, а старуха была известна под именем Магдалы Сигрун. Кроме того, синьор Сперци должен был давать аугсбургскому торговому дому самые подробные сведения о жизни девушки; сначала ему поручено было руководить ее воспитанием, а потом ее хозяйством, так что он считался в некотором роде ее опекуном. Банкир считал девушку плодом скрытой связи между очень высокопоставленными особами. Я выразил банкиру мое удивление, что такое сокровище поручено двусмысленной старухе, шатавшейся по улицам в грязном и оборванном цыганском платье и желавшей, быть может, разыгрывать сводню. Банкир уверил меня, что не было более заботливой и верной няньки, как эта старуха, приехавшая с девочкой, когда ей было только два года. То, что старуха наряжалась иногда цыганкой, было странной шуткой, которую можно простить в этой стране маскарадной свободы. Но я должен быть краток!.. Старуха скоро отыскала меня, нарядившись цыганкой, и сама отвела меня к Анджеле, которая призналась мне в любви, краснея с девической стыдливостью. Я все еще думал в своем заблуждении, что старуха безбожно торговала грехом, но вскоре я убедился в противном. Анджела была чиста и невинна, как снег, и там, где я мечтал наслаждаться пороком, научился я верить добродетели, которую я должен признать теперь за адское и слепое орудие дьявола. По мере того, как возрастала моя страсть, я все больше и больше склонялся на увещанья старухи, которая постоянно жужжала мне в уши, что я должен жениться на Анджеле. Если теперь это должно было произойти в тайне, то настанет день, когда я открыто надену княжескую корону на чело своей супруги. Рожденье Анджелы было сходно с моим.
Мы были обвенчаны в капелле церкви Сан-Филиппо. Мне казалось, что предо мной открылось небо. Я оставил все свои связи, бросил службу, и меня не видели больше в тех кругах, где я прежде дерзко предавался греховным наслаждениям. Эта перемена в образе жизни и была моей пагубой. Танцовщица, которую я бросил, узнала, куда я хожу каждый вечер, и, предчувствуя, что здесь может развиться зародыш ее мщения, открыла тайну моей любви моему брату. Брат мой прокрался ко мне и застал меня в объятиях Анджелы. Гектор в шутливых выражениях извинился за свое вторжение и упрекнул меня в том, что я настолько себялюбив, что никогда не дарил ему доверия истинной дружбы; но я очень ясно заметил, как поразила его необычайная красота Анджелы. Искра упала, и пламя самой дикой страсти загорелось в его груди. Он стал часто ходить к нам, хотя пока только в такие часы, когда рассчитывал застать меня. Мне показалось, что безумная любовь Гектора взаимна, и жестокая ревность начала терзать мою грудь. Тогда испытал я все муки ада. Однажды, когда я вошел в покои Анджелы, мне показалось, что я слышу в соседней комнате голос Гектора. Со смертью в сердце стоял я, точно пригвожденный к земле. И вдруг, как бешеный, выскочил откуда-то Гектор с горящим лицом и дико блуждающими глазами.
– Ты больше не будешь стоять у меня на дороге, проклятый! – воскликнул он, кипя яростью, и, быстро выхватив кинжал, вонзил его мне в грудь по самую рукоять. Призванный хирург нашел, что удар попал прямо в сердце. Святая дева удостоила подарить мне жизнь, совершив чудо.
Последние слова монах сказал тихим, дрожащим голосом и затем впал, по-видимому, в глубокое раздумье.
– А что сделалось с Анджелой? – спросил Крейслер.
– Когда убийца хотел насладиться плодом своего злодейства, – ответил монах глухим, точно нечеловеческим голосом, – возлюбленная почувствовала предсмертные судороги и умерла в его объятиях… Яд…
Произнеся эти слова, монах упал лицом вниз и захрипел, как умирающий. Крейслер зазвонил в колокол и привел в движение весь монастырь. Прибежали монахи и перенесли бесчувственного Киприана в зал для больных.
На другое утро Крейслер нашел аббата в необыкновенно веселом расположении духа.
– Милый мой Иоганн, – воскликнул он со смехом, – вы не хотели верить в чудеса новейших времен, а сами совершили вчера в церкви самое удивительное чудо, которое только может случиться! Скажите, что сделали вы с нашим гордым святым, который лежит теперь, как кающийся, сокрушенный грешник, в детском страхе смерти, прося у нас всех прощения за то, что он хотел перед нами величаться? Быть может, вы сами заставили каяться того, кто потребовал от вас покаяния?
Крейслер не нашел никакой причины умалчивать о том, что произошло между ним и монахом Киприаном. Он подробно рассказал все, начиная со смелой речи, которую он произнес в наказание одностороннему монаху, когда он унижал святое музыкальное искусство, и кончая ужасным состоянием, в которое тот впал, произнеся слово «яд». Затем Крейслер сказал, что в сущности он все еще не понимает, отчего портрет, приведший в ужас принца Гектора, мог производить то же самое впечатление и на монаха Киприана. Точно так же осталось для него по-прежнему темно и то, каким образом мейстер Абрагам замешан в эти страшные события.
– Милый сын мой Иоганн, – приветливо улыбаясь, сказал аббат, – наши отношения теперь уже совсем не те, что были еще несколько часов тому назад. Настойчивость, твердость ума, а главное – глубокое чувство справедливости, развитое в вашей душе, как чудное пророческое ясновидение, делают вместе больше, чем самый острый разум и самый опытный, всюду проникающий глаз. Ты доказал это, мой Иоганн, употребив данное тебе в руки оружие, действие которого ты не совсем хорошо знал; ты воспользовался им так искусно и своевременно, что сразу повалил на землю врага, которого самый обдуманный план, быть может, не так легко выбил бы из позиции. Ты, сам не зная того, оказал мне, монастырю, а главное, может быть, церкви, услугу, выгодные последствия которой нельзя даже предвидеть. Я хочу и должен быть к тебе вполне справедлив, я отворачиваюсь от тех, которые хотели неверно изображать тебя к твоему ущербу; ты можешь рассчитывать на меня, Иоганн! Я позабочусь об исполнении прекраснейшего желания, покоящегося в твоей груди. Твоя Сицилия… ты знаешь, какое кроткое создание я разумею… Но теперь довольно об этом. То, что хотел ты узнать о том ужасном событии в Неаполе, я могу сказать тебе в нескольких словах. Во-первых, нашему достойному брату Киприану угодно было пропустить в своем рассказе одно маленькое обстоятельство. Анджела умерла от яда, который он дал ей в адском безумии ревности. Мейстер Абрагам находился в то время в Неаполе под именем Северино. Он надеялся напасть на след своей утраченной Кьяры и действительно напал на него, когда встретил старую цыганку по имени Магдала Сигурд, которую ты уже знаешь. Старуха обратилась к мейстеру, когда случилось ужасное несчастие, и, прежде чем оставить Неаполь, передала ему этот портрет, секрета которого ты еще не знаешь. Нажми стальную пуговку на рамке: портрет Антонио, который служит только крышкой для ящика, выскочит, и ты не только увидишь портрет Анджелы, но у тебя в руках будут два листка бумаги, которые крайне важны, так как в них есть доказательство двойного убийства. Ты видишь теперь, отчего так сильно действует этот талисман. Мейстер Абрагам, вероятно, имел много столкновений с обоими братьями, но об этом он сам расскажет тебе лучше, чем я. Теперь же послушаем, как обстоят дела с больным братом Киприаном!
– А чудо? – спросил Крейслер, бросая взгляд на место на стене за маленьким алтарем, куда он укреплял вместе с аббатом картину, о которой благосклонный читатель, вероятно, хорошо помнит. Крейслер очень удивился, снова увидев на месте этой картины «Святое семейство» Леонардо да Винчи. – А чудо? – спросил он во второй раз.
– Вы подразумеваете, – сказал аббат с каким-то странным выражением, – ту прекрасную картину, которая прежде здесь висела? Я велел поставить ее пока в лазарет. Быть может, вид ее укрепит нашего бедного брата Киприана, – может быть, святая дева поможет ему во второй раз.
Крейслер нашел в своей комнате письмо от мейстера Абрагама, которое было следующего содержания:
«Дорогой Иоганн!
Сюда, сюда! Оставьте аббатство и спешите сюда как можно скорее!.. Черт устроил здесь для своего удовольствия совсем особую травлю!.. Но лучше на словах: писанье покажется мне кисло, как кровь; все это стоит у меня в горле и, кажется, меня задушит. Ни слова обо мне и о звезде надежды, которая мне показалась. Скажу вам одно: советницы Бенцон больше не существует, есть только рейхсграфиня фон Эшенау. Уже пришел диплом из Вены, и свадьба Юлии с достойным принцем Игнатием почти объявлена. Князь Ириней занят мыслью о новом троне, на котором он будет сидеть как управитель. Бенцон или, вернее, графиня фон Эшенау ему это обещала. Между тем принц Гектор играл в прятки до тех пор, пока ему действительно не понадобилось ехать в армию. Вскоре он вернется, и тогда будут праздновать двойную свадьбу. Это будет весело! Трубачи уже прочищают свои глотки, пиликальщики мажут смычки, зигхартсвейлерские фонарщики готовят факелы. Но… Вскоре будет день рождения княгини, и я предпринимаю нечто великое, но вы должны быть здесь. Являйтесь, милый, на место, как только прочтете это письмо. Бегите скорее! Скоро я вас увижу. Apropos! Берегитесь попа́, но аббата я очень люблю. Прощайте!»
Это письмо старого мейстера было так коротко и содержательно, что…
Послесловие издателя
В заключение второго тома издатель вынужден сообщить читателю печальную новость. Умного, образованного, философского и поэтического кота Мура похитила злая смерть в самой середине его прекрасного жизненного поприща. Он скончался в ночь с двадцать девятого на тридцатое ноября, после кратких, но тяжких страданий, со спокойствием и самообладанием мудреца. Вот еще одно доказательство того, что скороспелые гении всегда плохо кончают. Или они делаются в неподходящей атмосфере бесхарактерно и безумно равнодушными и теряются в массе, или же не достигают преклонных лет. Бедный Мур! Смерть друга Муциуса была предвестницей твоей кончины, и если бы мне пришлось говорить над тобой надгробную речь, она вышла бы у меня гораздо сердечнее, чем у безучастного Гинцмана, потому что я любил тебя и любил больше многих. Ну, спи спокойно! Мир твоему праху!
Плохо то, что покойный не кончил своей житейской философии, которая должна поэтому остаться в отрывках. В сохранившихся записках умершего кота нашлось еще много заметок и размышлений, которые он написал, по-видимому, в то время, когда находился у капельмейстера Крейслера. Кроме того, нашли немалую часть разорванной котом книги, составляющей биографию Крейслера.
Издатель считает уместным сообщить благосклонному читателю, что в третьем томе, который должен появиться к пасхальной ярмарке, будет помещено то, что найдено еще из биографии Крейслера, и вставлены в соответствующих местах те мысли из заметок и рассуждений кота, которые достойны распространения.
Примечания
Начинающий в литературе (фр.).
Очень известный писатель (фр.).
Я буду жаловаться молча на свою горькую судьбу (ит.).
Тише! (фр.)
Жестокий тиран (ит.).
Не имеет самостоятельной правоспособности (лат.).
Устроитель празднеств (фр.).
Мой дорогой брат (фр.).
Ловкость (фр.).
Сударь (фр.).
Мой милый друг (фр.).
Домашний дух (лат.).
Абрагам… пощечина (фр.).
Благочестивый Эней (лат.).
Сделано Стефано Пачини, Венеция (лат.).
Внезапно (лат.).
Вдруг (лат.).
Что делать, что говорить! (лат.)
Ах, сжальтесь, сжальтесь, синьора! (лат.)
– курчавый, кудрявый.
– парикмахер.
Это было довольно скучно, дорогой капельмейстер! (фр.)
До высот (фр.).
Не из всякого дерева сделаешь Меркурия (лат.).
«Hase» – заяц.
В стиле Помпадур (фр.).
Слабость (фр.).
Устроитель зрелищ (фр.).
Поверенный (фр.).
Повеса (фр.).
О, почему в эту злосчастную минуту не хватает у меня мужества… (ит.)
Мгновение (ит.).
Чувство (ит.).
Смятение (ит.).
О, сжалься, небо (ит.).
Муки смерти (ит).
Прости (ит.).
Мельничиха (ит.).
Ракелина-мельничиха (ит.).
Очаровательный пройдоха (фр.).
На здоровье, дорогой мой! (фр.)
Часть за целое (лат.).
Мелодическое украшение (ит.).
Прерванная трель (нем.).
Комик (ит.).
Приветствую вас, господин де Крёзель (фр.).
Бланш (фр.).
Аббат Гаттони в Милане велел протянуть между двумя башнями 15 железных струн и так подобрать их, чтобы они составляли диатоническую гамму. При всяком изменении в атмосфере эти струны звучали или слабее, или громче, судя по мере изменения. Эту большую эолову арфу называли гигантской, или погодной, арфой.
Почетный телохранитель (фр.).
«О водяных сооружениях у древних» (лат.).
Электрический угорь (лат.).
Электрический скат (лат.).
Рыба, которой во времена Гофмана напрасно приписывали те же свойства, какими отличаются угорь и скат, испускающие сильный электрический ток (лат.).
Я спасена (фр.).
Охоту (фр.).
Греховная материя, плоть (лат.).
Кот разумеет шекспировское «Как вам будет угодно» – третье явление 2-го действия.
«Искусство любви».
Венера любит досуг. Если хочешь прекратить любовь, принимайся за дело. Любовь уступает занятиям, и ты будешь спасен (лат.).
Требуй пения, если без голоса дева; если не умеет касаться струн, требуй лиру (лат.). (Овидий «Лекарство от любви» – здесь Мур пропустил два средних стиха. – Прим. ред.)
По-немецки слово Mensch (человек) не имеет рифмы, a Kater (кот) рифмует с Vater (отец) и Verather (советчик). Этой второй рифмой и воспользовался кот Мур. – Прим. перев.
Может быть (фр.).
Между нами говоря (фр.).
Турецкое чудище (ит.).
«Привет тебе, звезда морей» (лат.).
Милосердная матерь божья (лат.).
Блаженные небесные врата (лат.).
«Святейшая» (лат.).
Петь (лат.).
Бряцать по струнам (лат.).
«От такого трепета» (ит.).
В двенадцатую долю листа (лат.).
Главнокомандующий (фр.).
Для учеников (лат.).
Проклятие! (ит.)
В русском переводе утрачивается смысл этого разговора. Дело идет о непереводимом оттенке между местоимением Jhr и более фамильярным Sie.
Франсуа (фр.).
Вы большой (фр.).
Спокойной ночи (фр.).
Будем радоваться (старинная студенч. песня, лат.).
Вот как хорошо! (лат.)
Штраф! (лат.)
Конец венчает дело! (фр.)
Непереводимая игра слов. Немецкое слово Satz (скачок, прыжок) значит также «предложение».
Прикрепощенный к земле (лат.).
Прежде всего выпьем! (лат.).
Ради бога (лат.).
Процветающим (лат.).
Милейший (лат.).
Итак, вьпьем! (лат.)
И тут надо различать (лат.).
Мудрый муж не убоится тебя, господи (лат.).
Здесь покоится заяц с перцем (лат.).
Надо выпить (лат.).
К трапезе (лат.).
Дрянь, гадость (фр.).
Хвала господу! (фр.)
Вне строя (фр.).
Кто не помогает себе, тот себя отрицает (ит.).
Благословен грядый во имя господне (лат.).
«Фантастические рассказы в духе Калло», Крейслериана.
Агнец божий (лат.).
, eleison – господи, помилуй (греч.).
Дай нам мир (лат.).
Под маской (фр.).
Любовника (ит.).
Ну-ка (фр.).
Между нами говоря (фр.).
Оставим это! (фр.)
Праведное небо! (фр.)
Ах, негодяй! (фр.)
Я был (фр.).
Вот и всё! (фр.)
Клянусь честью (фр.).
Что делать? (фр.)
Скотина! (фр.)
«Жалуюсь молча» (ит.).
Профессор поэзии и красноречия (искаж. лат.).
«Миновали прекрасные дни Аренкуэса» – стих из «Дон Карлоса» Шиллера.
Из бездны (лат.).
Передача короткой или согнутой рукой (лат.).
Обзор предшествующей жизни (лат.).
Господин капельмейстер, желаю тебе мира (лат.).
Господин Крейслер (лат.).
Вижу тайну (лат.).
В комнате и изображать добрых херувимов (лат.).
Любезнейший господин (лат.).
Теперь я докажу! (лат.)
«Жак Фаталист» (фр.). Роман Дидро, который очень ценил Гофман. – Прим. ред.
До свидания (фр.).
Мошенник! (фр.)
Мой сын (фр.).
Возможно ли? (фр.)
И этого достаточно (фр.).
Мой друг (фр.).
Уходите, прочь, убирайтесь! Тотчас же! (фр.)
Оделюс (от собственного имени Люси) – возбуждающее средство с острым запахом, состоящее из раствора аммиака в алкоголе, с примесью янтаря. – Прим. изд.
Господи, избави нас от этого монаха! (лат.)
«Привет тебе, царица» (лат.).
Иосиф Гайдн.
«Сотворение мира».
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 36 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |