Я не нервничала, моя боль притупилась, вот так внезапно, словно кто-то повернул ручку регулятора и ослабил давление. Да я все еще вздрагивала, когда думала о Руслане, на глаза наворачивались слезы, но ведь я теперь не одна и мое тело не принадлежит только мне. Значит, я должна заботиться о нас обеих. Господи я всегда хотела маленькую девочку. Вот чтоб сын был и дочка. Брат и сестра. Но мы с Сергеем больше не планировали беременность, а потом вроде и поздно стало, я смирилась, что у меня есть только Ваня.
В дверь палаты постучали, и она тихо приоткрылась. Я увидела Сергея, в белом халате с букетиком роз.
- Можно.
- Да, Сереж, привет. Заходи.
Бывший муж осторожно прикрыл за собой дверь и подошел ко мне, сел на стул. Он изменился за эти месяцы, похудел, стал стройнее, в волосах появилась седина. Последний раз я видела его в ЗАГСе когда мы разводились. Он опоздал. Просто заскочил в зал, поставил подпись, а потом посмотрел на меня с такой болью и тоской, что, наверное, будь я в нормальном состоянии, я бы пожалела его. Но в тот момент мне было все равно. Я была в трауре. Во всем черном. Я и сейчас носила только черную одежду. Сергей не пытался тогда меня удержать, да это было бесполезно, я ни с кем не разговаривала, я не отвечала на телефонные звонки. Я просто отдала все бумаги адвокату и мужа пригласили подписать договор о разводе. Он подписал. Мы, конечно, потом общались по телефону, когда он приезжал за Ваней, но видеть я его не хотела. Никогда не выходила к нему из своей комнаты. И дело не в нем, мне было не за что на него злиться, только я во всем виновата. Мне уже не было стыдно, гораздо хуже это врать нам обоим. Пусть сейчас ему очень больно, но он привыкнет, он начнет жить сначала. Тем более мы не остались врагами.
- Как ты? Мне мама твоя сказала только сегодня. Я сразу из командировки вернулся.
Он избегал смотреть мне в глаза. Боже как же он несчастен. Какое затравленное выражение лица. Поседел, осунулся. Надеюсь, свекровь хорошо его кормит. Привычка. Какая же это въедливая вещь, мне по прежнему не дает покоя - обедал ли он сегодня? Но это чувство я, наверное, испытывала бы по отношению к родному брату или очень близкому другу.
- Я в порядке. Давление низкое, гемоглобин упал вот и стало плохо. А так я вполне здорова. Послезавтра меня уже выпишут. Ванечку можешь забрать в субботу, а то я его три дня уже не видела?
Сергей кивнул, потом вдруг взял меня за руку и крепко ее сжал
- Ксана…я так скучаю…я с ума схожу без тебя. Милая моя…любимая. Возвращайся домой. Я ремонт сделал. Все как ты хотела. Ксанааа.
Я закусила губу. Только не это. Не сейчас, пожалуйста, не сегодня и не завтра…Я не хочу этого разговора, я не хочу снова делать ему больно.
- Сережа, я не могу. Давай мы потом об этом поговорим.
- Почему потом? Когда потом? Я терпеливо ждал. Я не звонил, я давал тебе время. Пожалуйста, поговори со мной. Ваня будет счастлив, если мы все снова будем вместе.
Выставил тяжелую артиллерию, идет ва-банк и бьет по самому чувствительному. Хотя, конечно он прав.
- Сережа, мы не с Ванечкой развелись, а друг с другом. Ваня видит нас обоих гораздо чаще, чем когда мы были женаты. Ты с ним каждые выходные. Он привыкнет. Я не вернусь домой, делай с квартирой все что хочешь. Можешь ее продать.
Его лицо исказилось как от боли, он даже поморщился.
- Ксан, как же так а? Почему? Я на все готов ради тебя, я работу поменяю, я все сделаю, так как ты захочешь. Вернись ко мне, пожалуйста.
Я отвернулась к окну.
- Я беременна. На пятом месяце. От Руслана. Я не собираюсь делать аборт, я люблю и хочу этого ребенка.
Теперь я резко повернулась и посмотрела Сергею в глаза. Он побледнел, сцепил пальцы. Какое-то время мы оба молчали. А потом он снова взял мою руку в свою.
- Ну и что. Пусть. Мне все равно. Ты хотела еще одного ребенка и я тоже. Для меня он будет родным…
- Она. Это девочка.
Тихо сказала я.
- Чудесно, девочка. Я буду ее любить, ведь это твоя дочь.
- Это дочь Руслана и не ты и не я никогда этого не забудем. Ты не сможешь ее полюбить. Не обманывай ни меня, ни себя. И она будет знать кто ее настоящий отец.
Я не вернусь к тебе, Сергей. Потому что я никогда, слышишь, никогда не смогу его забыть!
Сергей вдруг резко выпустил мою руку
- Он мертв, Ксана! Его больше нет, а он все еще стоит между нами! – Закричал муж и вскочил со стула, опрокинул его на пол.
а я тяжело вздохнула и так же тихо добавила:
- Это не он стоял между нами с тобой, это ты стоял между мной и им. Ты очень хороший человек, Сергей, ты чудесный отец, прекрасный муж и друг. Но я не люблю тебя. Прости. Если сможешь. И еще – для меня он не мертв. Можешь считать меня сумасшедшей.
Сергей ушел, а я осторожно поставила на место стул и взялась за ужин.
21 ГЛАВА.
Мама отнеслась к известию о моей беременности очень спокойно. Конечно, она не вопила от радости, но и не упрекнула, не сказала ничего лишнего. Только добавила, что она об этом подозревала и все. Единственное, чему она да радовалась - это изменению моего состояния, я немного ожила. Я стала кушать, много гулять с Ваней, взяла себе работу на дом. С виду казалось, что я вернулась к нормальной жизни. Точнее, да, я к ней вернулась, в какой-то мере. Сережа больше не звонил мне, только маме и Ване. И я радовалась этой передышке, этой возможности не чувствовать свою вину, стыд и жалось к нему. Оказывается, жалеть кого-то это болезненно неприятно. Я записалась на учет в женскую консультацию, конечно,там на меня смотрели как на ненормальную. Почти тридцать шесть, разведенка и радуется второму ребенку. Наверное, более сумасшедшей беременной они еще не встречали, я дотошно выспрашивала врачей обо всем, я следила за своим весом и правильно питалась, мне даже удалось набрать пару килограммов. У меня были хорошие анализы и все диву давались, как в моем возрасте беременность протекает без патологий. Только по ночам ко мне снова приходила тоска, она выворачивала меня наизнанку, она выматывала, раздирала на части. Иногда я просто лежала и смотрела в темноту. Почему он мне не снится? Почему я никогда не чувствую его рядом?
Говорят, что со временем лица мертвых любимых стираются из памяти становятся смазанными, неясными, но это не про меня. Я видела Руслана перед глазами так четко, что можно было мои воспоминания сфотографировать. Как он улыбался, как злился, как смотрел на меня с дикой страстью. У меня не было ни одного снимка. Ни одного видео на память, но оказывается я и так хорошо его помнила, словно только вчера шла по улице, а он ехал следом на своем мерседесе и рассказывал как чудесно дышать свежим воздухом в мое загазованном районе. Я даже помнила нашу первую встречу. Теперь-то я знала, что тогда его порезали ножом, вне всяких сомнений. Никогда не забуду тот самый первый раз. Как он смотрел на меня, а я покраснела словно первоклассница. Как клеила ему на щеку пластырь, а он держал меня за талию и по моему телу прошел самый мощный электрический разряд. За то короткое время, что мы были вместе, я прожила целую жизнь. Она играла самыми яркими красками, самыми насыщенными цветами радуги. Я не о чем не жалела. Если все вернуть обратно, я бы снова вошла в то самое метро. Только все было бы иначе.
Иногда мне звонил Серый, и мы вместе ехали в какое-нибудь тихое кафе и говорили о Руслане. Он скучал и я тоже. Мы поддерживали друг друга каждый своей тоской и болью. Несколько раз звонил отец Руслана, но я не хотела с ним разговаривать. Не хотела, чтобы он знал о моей беременности и претендовал на мою дочку. Я даже подумывала переехать вместе с мамой на Север, подальше от этого города. Нужно только сначала подыскать себе там работу и договориться с Сергеем насчет Ванечки.
Несмотря на то, что на мой счет в банке регулярно переводилась огромная сумма денег – я их не трогала. Это чужие деньги, заработанные на крови, грязные. Нам такие деньги не нужны. Я сама заработаю, нам хватит, да и Сережка платил алименты всегда во время. Ни чьи подачки мне не нужны. Тем более от Царева старшего. Только я напрасно обольщалась. Царев приехал ко мне сам, через месяц после того как я выписалась больницы. Когда я распахнула дверь, он поздоровался, а у меня внутри все похолодело, я поняла, что он все знает. Потому что Царев пристально посмотрел на мой живот, и я инстинктивно прикрыла его руками. Беременность все еще можно было скрыть, и я скрывала, когда выходила на улицу, но дома кого мне было бояться или стесняться? Мой скромный халатик не только не прятал беременность, а даже подчеркивал завышенной талией.
- Оксана Владимировна, можно мне войти?
Я кивнула и пропустила Царева. В руках он нес два пакета с продуктами, следом за ним зашла его охрана еще с десятком пакетов, они нагло выгрузили все на кухне и поспешно ретировались за дверь. Я нахмурилась и тяжело вздохнула:
- Это все совершенно лишнее, Александр Николаевич. Мы не голодаем.
Царев улыбнулся и принялся деловито выкладывать продукты из пакетов.
- Нет не лишнее, вам нужны витамины. Здесь все самое необходимое. Я вычитал, что беременным нужна печенка, обязательно свежие овощи и фрукты. Соки, особенно гранатовый. С низким гемоглобином это то, что нужно.
Я чувствовала, как начинаю нервничать все больше. Он не просто знает, он знает все, наверняка у него есть распечатанные результаты анализов, мои посещения консультации и даже список продуктов в моем холодильнике.
- А еще вы не берете денег с вашего счета, а на вашу зарплату вы вряд ли можете себе позволить апельсины и уж тем более клубнику в это время года. Так что с сегодняшнего дня мои ребята будут пополнять ваш холодильник. Вы же не хотите, чтобы я забрал вас к себе домой и следил за вашим питанием?
Он говорил это совершенно серьезно и аккуратно расставлял продукты по полкам, деловито отыскивая где что лежит.
Александр Николаевич, мне совершенно все это не нужно. Я прошу вас прекратить немедленно раскладывать все это в моей кухне. Попросите ваших ребят унести продукты. Мы не нищие.
Отец Руслана вдруг резко посмотрел на меня.
- Оксана, вы носите ребенка моего сына. Мою внучку. Я имею право о ней заботиться.
Я не знаю, какая муха меня укусила в этот момент, но я истерично закричала:
- Заботиться? Так как вы заботились о Руслане? Кем он стал благодаря вам? Бандитом! Вот как вы о нем заботились! Я не подпущу вас к своей дочери ни на шаг. Вы так заботились о Руслане, что теперь его нет …вы…это вы во всем виноваты! Вы…какой вы отец?
Меня трясло. Я была на грани срыва. Но на удивление Царев вдруг взял меня за руки и крепко их сжал:
- Плохой отец. Вы совершенно правы - я плохой отец. Но я мечтаю стать хорошим дедом. Мы все совершаем ошибки, мы все не безгрешны. Но у каждого есть право на шанс, один единственный шанс изменить свою жизнь. Я люблю моего сына, может не так, как должен любить в вашем понятии нормальный отец, но я желал ему добра. Наверное, плохо желал. Наверное, не сделал то, что должен был сделать, но какая теперь разница? Ничего не вернуть назад. Оксана, вы любили Руслана. Вы все еще его любите. Не смотря ни на что, вы оставили его ребенка, разве для меня, как отца, это не может быть ценным? Разве я не имею права позаботиться о вас?
Я почувствовала, как слезы наворачиваются мне на глаза. Царев отпустил мои руки, потом достал из пакета коробку.
- Это вам. Посмотрите. Здесь самые дорогие вещи для Руслана. Я думаю, он был бы не против, если бы они остались у вас. Я буду ждать вашего решения, Оксана, и обещаю что приму любое. Даже если вы не захотите позволить мне видится с вами и моей внучкой.
Я бережно поставила коробку на стол, сняла крышку, сверху, на аккуратно сложенных вещах лежал альбом с фотографиями.
Я осторожно открыла первую страницу альбома, и мои руки затряслись как в лихорадке, на первой фотографии Руслан был таким юным, наверное, ему здесь лет шестнадцать. Я взяла дрожащими пальцами снимок и прислонилась к стене, чтобы не упасть. Его глаза. Такие выразительные, яркие, живут своей жизнью на веселом беззаботном лице. Я не заметила, как Царев ушел, хлопнула входная дверь, а я опустилась на стул и жадно рассматривала снимок за снимком, улыбалась сквозь слезы, гладила фотографии. Наверное, прошло несколько часов, прежде чем я отложила альбом в сторону и достала его футболку. Я ее помнила. Ты самая черная футболка, когда я увидела его во второй раз. Я непроизвольно поднесла ее к лицу и глухо застонала – господи на ней все еще его запах. Перебрала вещи. Ничего особенного зажигалка "зиппо", ручка, часы, цепочка со странным кулоном виде клыка. Но каждая вещь это как частичка его самого. На самом дне коробки я нашла снимок красивого особняка на берегу моря и конверт. Я внимательно рассмотрела дом, потом перевернула фото и вздрогнула, рукой Руслана там было написано: "Я нашел его для нас с тобой, если когда-нибудь ты станешь моей, я увезу тебя туда и буду любить тебя там до самой старости".
У меня снова задрожали руки, я вскрыла конверт и от удивления мои глаза расширились. В конверте была дарственная на мое имя и два билета на самолет в Валенсию. Для меня и Ванюши. Я развернула вчетверо сложенный лист бумаги: "Оксана, Руслан мечтал о том, чтобы подарить вам этот дом. Он был бы счастлив, если бы в нем жили. Вас там ждут, все готово к вашему приезду. Позвольте выполнить желание Руслана и попросить вас принять такой подарок. Ваши загранпаспорта у меня. Позвоните мне, если вы согласны. Я знаю, что это не простой шаг, что вам нужно время подумать. Я могу перебронировать билеты на другой рейс. Только не отказывайте сразу. В Испании живет мама Руслана, и она будет счастлива познакомиться с вами и увидеть свою внучку. В частной клинике моего друга, в Валенсии, готовы принять у вас роды. Я жду вашего решения, Оксана, и надеюсь, вы сделаете правильный выбор".
*** - Ксюша, ты там?
Я вздрогнула и повернулась к двери, сунула альбом с фотографиями под подушку.
- Да, мам, я здесь, прилегла немножко. Голова сегодня кружилась.
- А что это у нас за пир сегодня? К чему готовимся? До Пасхи еще время есть.
- Это отец Руслана принес, - тихо заметила я и вышла из комнаты, прошла на кухню.
- Значит, узнал, да?
- Конечно, узнал. У них свои методы все узнавать.
Я поставила чайник и достала несколько яиц из холодильника.
- Яичницу будешь, мам? Ваня еще спит. У него животик ночью болел, я решила - пусть не идет сегодня в школу.
Мама молчала, я обернулась, и у меня все похолодело внутри. Господи, я оставила коробку на столе вчера вечером, а мама вернулась с дачи и…
- Ксюш, ты собиралась мне об этом сказать?
Я разбила яйца, поколотила их в миске и вылила на сковородку.
- Тут нечего рассказывать, можно выбросить их в мусорку, - мрачно заметила я и принялась резать хлеб на ломтики.
- Выбросить значит, да?
- Да, вот именно. Я никуда не поеду.
Мама подошла ко мне сзади и взяв меня за локоть развернула к себе:
- Ксюш, а ты хорошо подумала прежде чем принять такое решение? Взять и выкинуть будущее твоих детей в мусорку.
Я повела плечом и перевернула яичницу.
- Будущее моих детей здесь и никак не в какой-то там Валенсии.
- Ксана, какое будущее? Я скоро на пенсию иду, ты работаешь дома и еще года три с ребенком сидеть будешь. На алименты Сергея рассчитываешь? Он сам женится и не сможет больше нам помогать. Как ты поставишь на ноги двоих детей. Тебе не двадцать лет чтоб на двух работах пахать. Какое будущее? Улица? Наркотики?
Я нервно сняла сковородку и с грохотом поставила на подставку.
- Почему сразу наркотики? Учиться пойдут, мам. Как все.
- Учиться, значит? А у тебя на эту самую учебу деньги есть? Ну, разве что ПТУ, а на университет?
Я устало села на стул и вытянула вперед ноги. Устала. Я быстро уставала, не то, что когда Ваню носила.
- Что ты хочешь мам? Чтобы мы все уехали?
- Нет. Я хочу, чтобы ты начала жить сначала, в другой стране обеспеченная, чтобы рожала там под присмотром хороших врачей. Боже, у нас даже денег на взятки в роддом нет, не то, что на нормальные условия. За халат в больнице платим, за лекарства, все новорожденные в патологии. Ксана, ты должны использовать этот шанс. Александр Николаевич позаботится о вас обязательно.
Я резко повернулась к маме.
- Он с тобой говорил, да? Скажи, мама, он тебе звонил или приехал к тебе?
Мама отвернулась.
- Приехал. Вчера еще. Ко мне сначала и к Сережке, а потом только к тебе. С Сергеем мы уже говорили.
Я почувствовала, как кровь прилила к моим щекам.
- Что значит говорили? Господи, вы решали все у меня за спиной?
Я выскочила из кухни и, хлопнув дверью, закрылась у себя в комнате.
- Оксана, ты можешь прятаться от реальности сколько хочешь, - я услышала голос мамы из-за двери, - но ты должна понимать, что при том образе жизни, который вел Руслан у него по-прежнему есть враги, да и у Александра Николаевича их тоже немало. Ты же не хочешь стать чьей-то мишенью? Он может уберечь тебя, дать вам шанс на счастливую жизнь. Думаешь, мне легко это все говорить? Отпускать и уговаривать тебя уехать? Но я мать, я знаю, что так будет лучше для тебя.
- Порви эти чертовые билеты, - крикнула я и прижалась спиной к двери.
- Порвать?
- Да, порви и больше никогда со мной об этом не говори.
- Рву. Порвала.
Я решительно открыла дверь.
- Порвала? – спросила в ужасе, прижав руки к груди.
- Нет, - мама улыбнулась, - звони Цареву, он ждет, и начинай собирать вещи.
Я обняла маму и расплакалась:
- А как же ты? Как я расстанусь с тобой?
- А я вот на пенсию выйду и к тебе приеду – внуков нянчить. Примешь?
Я шла по рельсам, шатаясь, переступая через пути, сжимая в руках одну единственную розу. Я так и не решилась пойти на кладбище. Ни разу. У меня не хватило на это сил, но я пришла туда, где видела Руслана в последний раз. Туда где он остался навсегда. Вот он этот перрон, уже отремонтированный и восстановленный. Пять месяцев назад. Уже прошло пять месяцев как Руслана нет в живых. Я медленно подошла к тому самому месту, где тогда стоял его джип, и прислонилась к фонарному столбу, закрыла глаза. Мимо проехал поезд, и я зажмурилась, где-то внутри я подсознательно ждала взрыв, но поезд с грохотом пронесся рядом, а я так и осталась стоять там, склонив голову, вцепившись в этот столб. Наверное, так я прощалась с Русланом. Частичка меня всегда будет находиться в этом самом месте, маяться, тосковать, звать его, ждать, вспоминать. Я тяжело вздохнула и положила цветок на асфальт. Закрыла глаза… Вот я бегу босая к нему навстречу и он смотрит на меня с болью и отчаяньем…
В этот момент я почувствовала легкий толчок у себя в животе, потом еще один.
Малышка зашевелилась. Впервые. Чувствует наверно, где мы находимся. В этот момент я поняла, что уже точно знаю как назову нашу с Русланом дочь.
Мы с Ваней уехали через неделю. Нас никто не провожал, я попросила маму попрощаться с нами дома, Сережка с Ваней провел три дня перед отъездом, бывший муж снова собрался в командировку, теперь уже на год и поэтому, скрепя сердце, все же подписал разрешение на выезд Ванечки. На поезде мы не поехали, с некоторых пор я ненавидела поезда, мы ехали на такси, а позади нас три черных мерседеса. Царев не удержался – послал целый эскорт. Да я и раньше замечала, что где бы я ни была, за мной постоянно следуют его люди. Я даже начала к этому привыкать. Сейчас я смотрела в окно и сжимала маленькую ладошку сына в своей руке. В какой-то мере я была счастлива. Почему-то я испытывала невероятное облегчение и в то же время странную тоску, глядя на пробивающуюся траву, на набухшие почки деревьев, на воробьев, разлетающихся стайками в разные стороны, когда наша машина въезжала на проселочные дороги. Я опять вспоминала Руслана, я уже полюбила эти воспоминания и эту глухую боль, я с ней срослась. Если больно – значит помню. Если тоскую - значит живая, и все еще люблю, а если люблю, то он рядом со мной, в моем сердце.
- Мам, ты не рада, что мы с тобой вдвоем уезжаем? Ты опять грустишь?
Я очнулась от своих воспоминаний и повернулась к Ванечке, рывком обняла его, прижалась губами к его лбу.
- Что ты, милый, любимый мой, маленький. Я счастлива, что мы вместе.
Он обнял меня ручонками так крепко, как только мог.
- Мам, ты не будешь больше плакать да? Не плачь, пожалуйста, хорошо?
Да, я больше не буду плакать, а если и буду, то тихонько, по ночам, когда никто не услышит. Я буду плакать молча, чтобы никого не ранить.
- Обещаю больше не плакать.
- Честно?
- Честно причестно, иди ко мне. Видишь там далеко полосочку, там, где небе сходится с землей видишь?
- Да.
- Вот сколько бы мы не ехали она так, и останется там вдали. Это горизонт.
- А мы туда едем за горизонт?
- Нет, мы едем на море.
- А море большое?
Я говорила с Ваней, чувствовала, как малышка шевелится внутри меня. Наверное, это и есть счастье? Или его половинка, а другая половинка моего счастья осталась здесь с Русланом навсегда.
- Да, оно большое и бескрайнее и оно никогда не кончается.
- Как небо?
- Как любовь.
ЭПИЛОГ.
Валенсия. Испания. Спустя год после описанных событий.
Я помешивала манную кашку для Вани одной рукой, а другой умудрялась покачивать кроватку. Поистине, мать - это самый настоящий универсальный робот. Но если Ваня в детстве был спокойным, то Руся просто взрывоопасная смесь вредного характера, капризности и дикого очарования. Если я хоть на секунду переставала обращать на нее внимание, она кричала, как резанная, немедленно требуя меня к себе. Ни одна нянька с ней не справлялась. Александр Николаевич замаялся присылать мне на помощь самых лучших, но все они были жестоко отвергнуты нашей Русланой, которая кроме мамы не признавала никого, но разве что Ваню. Даже дедушка не мог долго держать ее на руках, потому что она непременно закатывала истерику. Александр Николаевич приезжал к нам раз в месяц. Он привозил море игрушек детям, обязательно сувенир для меня, а потом ехал к своей жене. Я ничего не выспрашивала, но мне казалось, что они помирились, потому что последние два раза они приехали к нам вместе. В отличии от свекра, Ирина Сергеевна оказалась очень мягкой и нежной женщиной, которая несмотря на возраст была очень хрупкой и воздушной. Я не знала почему они так много времени провели вдали друг от друга, но по-моему, сейчас их отношения вступили на новый уровень и помирила их Руся - самое необыкновенное существо на свете. Светловолосая, кареглазая, сущий чертенок, который едва научился сидеть, а уже "строил" все семейство, она управляла сердцами всех, включая самого Царева. Рядом с внучкой это жесткий и непреклонный человек становился мягче пластилина. Прыгал козликом, да так, что мы хохотали с Ириной Сергеевной до коликов в животе. А наша Руся, нахмурив бровки и не думала улыбаться, а вот когда дедушка хватался за поясницу и хромал к креслу, она начала хохотать. Бессердечное маленькое существо с беззубым ртом, которое все просто обожали.
Меня по прежнему мучила бессонница. Потому что ночью я снова жила прошлым. Никто этого не замечал, только мама Руслана однажды заметила, когда я вдруг накричала на горничную, а потом залилась слезами. Бедная девушка так и не поняла, за что ей так влетело – ведь она просто перестирала грязные вещи в моей комнате, но она тронула ту вещь, которую я не стирала никогда, потому что она хранила ЕГО запах, потому что долгими бессонными ночами я прижималась к ней лицом и плакала, а иногда спала в ней и мне казалось, что ОН рядом со мной.
- Это Руслана? – тихо спросила Ирина Сергеевна и погладила меня по плечу. Я кивнула и аккуратно сложила футболку под подушку, мои руки тряслись, по щекам текли слезы.
- Ты ее ни разу не стирала да?
Я снова кивнула и отвернулась к окну, глядя, как ветер качает воду в бассейне.
- У меня тоже есть такая и я тоже ее не стирала, я могу привезти ее прямо сегодня.
Наверное, в этот момент я ее полюбила. Посмотрела ей в глаза и увидела отражение своей боли, своего отчаянья. И я даже не знала кому из нас двоих больнее. Ведь она мать. Я никогда не спрашивала об их отношениях с Русланом, знала, что там все было очень сложно. Знала, что с сыном она не общалась много лет. О смерти Руслана мы никогда не говорили. Наверное, это было табу. Как для меня, так и для нее. Только однажды, когда мы вместе смотрели на звездное небо, Ирина Сергеевна тихо сказала:
- Когда Русик был маленьким, он знал все созвездия, и показывал мне Большую Медведицу.
Я молчала, только сердце болезненно сжалось и замедлило бег.
- Я все равно его жду. Знаю, что это глупо, но жду. Мне кажется, что он вернется…когда-нибудь. Словно уехал надолго…но непременно приедет обратно.
И я ждала. Как бы безумно это не звучало. Мы обе не смирились, не привыкли и так и не научились жить без него.
Сейчас Руся задремала в кроватке, а я собиралась накормить Ваню завтраком и заняться уборкой. Мы убирали каждый понедельник. Дом огромный, трехэтажный, я и несколько горничных всегда с трудом справлялись, но сколько раз мне не говорили оставить эту работу слугам, я не могла сидеть, сложа руки. Мне постоянно нужно было что-то делать. Постепенно я даже начала придумывать новые проекты и сохранять на компьютере. Оказывается, от безделья тоже можно уставать.
Я переставила манную кашу на стол, попробовала ложкой, обожгла губу, тихо выругалась. Руслана уснула очень крепко и совсем некстати, мою грудь распирало от прибывшего молока. Пока остынет каша для Вани, я успею помыться и переодеться к ужину. Зазвонил мой сотовый, я ответила, быстро поднимаясь по лестнице.
Ксюш, здравствуй, не помешал?
- Нет, Александр Николаевич, Руся спит, а я как раз Ване сварила манную кашку. Вы когда приедете?
- Дня через два. Ксюш, просьба у меня к тебе.
Я зашла в комнату, и прикрыла за собой дверь.
- Да, я вас слушаю.
- Ксюш, там один дорогой для меня человек прилетает сегодня в Манисес, а встретить некому. Сможешь съездить?
Я на секунду задумалась, Не совсем удобно, да и Русю не с кем оставить - нянька сегодня выходная.
- Ксюш, Русю с собой возьми, а Ваню можешь к Ирине по дороге завести, она согласна, посидит с ним.
Я немного нахмурилась, так некстати, начну Русю в "кенгуру" запихивать она непременно проснется, да и Ваню покормить нужно. Хотя Ирину Сергеевну Ваня очень любил и называл бабулей Ириской. Почему Ириской, никто так и не знал, только сам Ванька, а Ирине Сергеевне это нравилось. Как ни странно она просто обожала Ванюшку. Может из-за того что он напоминал ей собственного сына в детстве. Я никогда не чувствовала чтобы к Ване относились как к чужому.
- Съездишь, Ксюш? Это очень важно.
Я тяжело вздохнула.
- Если важно, то конечно встречу. А кто это?
- Дорогой мне человек, - повторил он.
- Но, как я его узнаю?
- Он тебя узнает, не переживай. Просто жди его там и все, ладно? Я высылал ему твою фотографию, сказал, что ты будешь с маленьким ребенком, так что не волнуйся.
- А куда потом его везти? В гостиницу?
- Решите по дороге. Все, мне пора, Ксюш. Самолет Домодедово- Манисис рейс номер 1325 компании "SwissAir". Прибытие в 16:40. Запомнишь? Или сообщение скинуть?
- Да, лучше сообщение.
Я бросила взгляд на часы 15:20. Успеть бы.
Ванюшка, слопал кашу в две секунды, как узнал, что к Ирине Сергеевне едет, обрадовался. Она всегда его баловала – то конфеты, то новые игрушки. Ванька самолетики очень любит, модельки, точь в точь похожие на реальные прототипы. От Ирины Сергеевны он всегда возвращался вот с таким самолетиком. Руся, как ни странно, спала очень крепко, даже когда я вытащила ее из детского креслица и засунула в "кенгуру", она сопела, посасывая большой пальчик.
Аэропорт Манисес был огромным зданием с громоздкими окнами, блестящими на солнце, с сияющей вывеской "Валенсия".
Я прошла в зал ожидания и посмотрела на табло – вот-вот приземлится рейс из Москвы. Мне было немного странно, что при всем штате работников Александр Николаевич не нашел никого, кто мог бы встретить этого неизвестного человека, и попросил об этом именно меня. Хотя, возможно, для него было важно, чтобы встретил кто-то из семьи. Да, они были моей семьей как бы странно и дико это не звучало.
- Внимание! Прибыл рейс 1325 компании "SwissAir" Москва - Валенсия…
Объявил диктор на испанском языке.
Минут через пятнадцать все начнут выходить.
Я устроилась на мягком кресле в зале ожидания, иногда поглядывая на стеклянные автоматические двери.
Уже прошло больше двадцати минут, я подошла ближе, высматривая неизвестно кого, мимо меня проходили люди, а я так и стояла, глядя на двери. Скоро проснется Руся, затребует меня в виде ужина, и что я тогда буду делать?
Двери снова разъехались, и я увидела парня с дорожной сумкой через плечо, он быстро прятал документы в карман легкой ветровки. Я почувствовала, как внезапно дернулось мое сердце. Иногда так случается, что оно реагирует намного раньше, чем ты осознаешь, что именно вызвало такую реакцию. Парень поправил темные очки и остановился, видимо осматривая зал.
Возможно, в этот самый момент я сошла с ума. Я просто лишилась рассудка, мое сердце перестало биться, а грудную клетку разорвало изнутри взрывной волной, потому что этот мужчина …с большой сумкой через плечо…он не мог быть Русланом. Но это ОН. Стоит там среди людей, застыл, словно изваяние, потом снял темные очки и они выпали из его рук. ЭТО РУСЛАН. Возможно я сошла с ума или у меня галлюцинации, но это Руслан. Мимо него сновали люди с тележками, кто-то толкнул его в плечо, но он даже не пошевелился. Я судорожно глотнула воздух, но не сдвинулась с места. В животе все свернулось в узел, я онемела. Не смогла издать ни звука. Схватилась горло. Я просто брежу наяву или сплю…В этот момент громко закричала Руся, я вздрогнула, но оторвать взгляд от мужчины так и не смогла. Словно в замедленной пленке, я видела, как он снял сумку и бросил на пол, как медленно идет ко мне и мое сердце постепенно начинает биться снова. Удар за ударом, кровь бежит по венам как сумасшедшая, перед глазами черные точки, а колени подгибаются и если я сделаю хоть шаг – я упаду. Это он…господи, это ОН. Настоящий. Живой. Я хотела закричать и не смогла, я всхлипнула, но из горла вырвался лишь жалкий хрип, и я почувствовала, как немеют ноги. Руслан остановился напротив меня, и мне стало плохо, закружилась голова, я чувствовала, как дрожит мой подбородок.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 107 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |