*******
Прошло две недели. Пьесу прочитали уже три раза – первый для того, чтобы с ней познакомиться, второй – чтобы разобрать характеры и мотивы поступков героев, и еще один раз для того, чтобы попробовать применить эти характеры и мотивы к тексту. Когда они разобрались с первым актом, Гарри наконец начал успокаиваться и получать удовольствие от всего происходящего. Когда бы еще он смог увидеть Рона, который, заикаясь, объясняется в любви покрасневшему от смущения Колину. Не говоря уже о том, что ему очень нравилась первая сцена, в которой он безжалостно оскорблял Бенедикта.
- Скажите, пожалуйста, - говорил Гарри с милой улыбкой, обращаясь к Мартину, четверокласснику из Рэйвенкло, играющему роль гонца, - много ли людей убил Бенедикт на этой войне? Дело в том, что я обещала съесть всех тех, кого он убьет.
Сказав эту фразу, он еще раз подумал, что Дамблдор неспроста предложил поставить пьесу, которая начиналась с того, что герои с триумфом возвращались с войны. Ему казалось, что директор задумал это как что-то вроде прославления боевого духа всех тех, кто остался в живых в Хогварце.
А еще казалось забавным, что он говорит эти слова персонажу Снейпа. Ведь было время, когда он мог сказать что-нибудь подобное о самом Снейпе. Он довольно долго скептически относился к верности Снейпа Дамблдору. Потребовалось веское, наглядное доказательство, чтобы убедить его в том, что бывший Упивающийся Смертью действительно был на их стороне и не собирался снова перейти на сторону Волдеморта. Он вздрогнул, вспомнив момент, когда Питер Петтигрю с отчаянным криком бросился на Гарри. Палочку у Питера отняла захватившая его группа колдунов – Рем Люпин, Снейп, Сириус и Гарри – но он прятал в складках мантии кинжал, который выхватил, делая последнюю попытку убить врага своего хозяина.
Чей-то голос за спиной Гарри прорычал "CRUCIO!" и Петтигрю упал, визжа и извиваясь в агонии. Гарри быстро развернулся, уверенный, что его спасли Рем или Сириус, но слова благодарности замерли на его губах, когда он увидел Снейпа, все еще указывающего палочкой на Петтигрю, с яростной ненавистью на лице заставлявшего мучиться этого прислужника Волдеморта.
Он мог доложить об этом, и, кроме того, у Сириуса было достаточно причин для того, чтобы отправить Снейпа в Азкабан за использование запрещенного проклятия. Но даже после того, как Петтигрю был заключен в тюрьму и инцидент был исчерпан, они не только не рассказали никому о том, что при захвате Снейп использовал проклятие, но и между собой об этом не упоминали. После этого случая Снейп не стал нравиться Гарри больше, чем раньше, но он, по крайней мере, перестал сомневаться, на чьей стороне этот человек.
Дамблдор рассмеялся и с отеческой снисходительностью ущипнул Гарри за подбородок. – Право, племянница, ты слишком нападаешь на сеньора Бенедикта; но я не сомневаюсь, что он поладит с тобой. – Его глаза блестели с не наигранным весельем, и Гарри легко мог догадаться, что директор думает обо всех разборках между Гарри и Снейпом, которые ему приходилось улаживать или прекращать в течение многих лет.
- Он очень отличился на войне, сударыня, - ответил Мартин, смущенно глядя то на Гарри, то на Дамблдора. – И он превосходный воин, сударыня.
- Да, превосходный воин с леди; а вот каков он с лордом? – ехидно поинтересовался Гарри, насмешливо улыбаясь сконфуженному гонцу.
Мартин изобразил еще большее смущение. – С кавалером он – кавалер, - объяснил он, как будто обращаясь к маленькому ребенку. – А с воином – воин. Он полон всяких достоинств.
Гарри рассмеялся. – Это точно! – воскликнул он с веселым задором в голосе. – Он прямо-таки начинен достоинствами, как пирог. Но что до качества начинки… все мы – люди смертные.
Дамблдор покачал головой и положил руку на плечо Мартину, с сочувствием глядя на бедного гонца. – Не принимайте, сударь мой, всерьез выходок моей племянницы. Между нею и синьором Бенедиктом идет шуточная война. Стоит им только сойтись, как сейчас же начинается перестрелка остротами.
- Увы! - Гарри прижал тыльную сторону ладони ко лбу, и насмешливо изобразил драматическую позу. – Он никогда не остается в выигрыше. В нашей последней стычке четыре из его пяти умственных способностей получили тяжелое увечье, и теперь им управляет одна-единственная.
Эта реплика была встречена смехом, и Гарри заметил, что несколько студентов украдкой посматривали с насмешкой на Снейпа, который сидел в первом ряду, делая вид, что полностью поглощен изучением текста, и не обращал внимания на окружающих.
- А кто теперь его приятель? У него ведь каждый месяц новый названный братец, - продолжал Гарри, и Мартин усмехнулся ему в ответ.
- Я вижу, сударыня, что этот кавалер не записан у вас в книге почета.
Снова раздался смех, причем на этот раз он был громче. Снейп сердито оглядел собравшихся, и снова вернулся к изучению текста.
- Нет, - с полной уверенностью подтвердил Гарри. – Будь это так, я сожгла бы всю мою библиотеку. Но все-таки – кто же его приятель?
- Он чаще всего бывает в обществе благородного Клаудио, - прозвучало в ответ, и Гарри бросился к Колину, обнял одной рукой худые плечи мальчика и посмотрел на него с преувеличенным ужасом на лице.
- О Господи! Он пристанет к нему как болезнь. Он прилипчивее чумы. Помоги, Создатель, благородному Клаудио! – восклицал он, а Колин изображал скромную застенчивость при одном лишь упоминании имени Клаудио. – Если он заразился Бенедиктом, лечение обойдется ему в тысячу фунтов.
Мартин рассмеялся и протянул руки. – Разрешите мне быть вашим другом, синьора.
Гарри улыбнулся и подмигнул. – Сделайте одолжение, милый друг.
С нетерпением покачав головой, Дамблдор начал оттеснять Мартина в сторону. – Ну, племянница, тебе-то уж не грозит опасность сойти с ума.
- Разве что в январе жара хватит.
Вдруг Мартин показал куда-то за сцену и громко объявил. – Идет дон Педро!
Появившись из-за кулис, Сириус подошел к Дамблдору, широко улыбаясь и раскрыв руки, чтобы его обнять. – Добрейший синьор Леонато, вы сами причиняете себе беспокойство. Другие стараются избежать лишних расходов, а вы сами напрашиваетесь на них.
Когда Дамблдор обнял Сириуса, Гарри едва сдержал улыбку при мысли о том, сколько раз сам Дамблдор напрашивался на неприятности в виде всех бездомных и сбившихся с пути, которых он собрал вокруг себя: Хагрид, Рем, Снейп, теперь Сириус, да и сам Гарри. Похоже, что у старого колдуна вошло в привычку предоставлять приют тем, кому некуда было идти и тем, кому никто больше не хотел дать второго шанса.
Дамблдор дотронулся ладонью до щеки Сириуса, ласково улыбаясь молодому мужчине. – Беспокойство никогда не является в мой дом в лице вашего высочества, - ответил он с той же доброжелательностью, с какой приветствовал всех своих своенравных подопечных, когда они, как обычно, снова возвращались под его крыло.
- Вы слишком охотно берете на себя заботы. – Ответил Сириус, но было заметно, что ему приятно отношение к нему Дамблдора. – Это, вероятно, ваша дочь? – Он сделал шаг в сторону, отходя от Дамблдора, и показал на Колина, который наклонил голову и сцепил руки за спиной, продолжая вести себя как подобает скромной девушке.
- По крайней мере, ее мать не раз мне это говорила, - сказал Дамблдор, жестом приглашая Колина подойти поближе.
- А вы разве сомневались в этом, раз спрашивали ее? – медленно, вкрадчиво и слегка ехидно произнес Снейп, поднимаясь из своего кресла в первом ряду и выходя на сцену. Дамблдор повернулся к нему с оживленным, насмешливым видом.
- Нет, синьор Бенедикт, потому что вы тогда были еще ребенком, - ответил он. Кто-то из наблюдателей в зале негромко фыркнул.
- Будьте счастливы, сударыня, - Сириус обращался к Колину, который бросил на него смущенный взгляд из-под полуопущенных ресниц. – Вы очень похожи на своего достойнейшего отца.
- Хотя синьор Леонато и отец ей, однако я уверен, что она за всю Мессину не согласилась бы иметь его голову на своих плечах, - как ни велико между ними сходство, - добавил Снейп, но Сириус уже взял Колина под руку и увел их, вместе с Дамблдором немного в сторону, как будто для личного разговора.
Это было сигналом для Гарри, и он вышел вперед, с презрительной усмешкой глядя на Снейпа. – Удивляюсь, как это вам охота все время болтать, синьор Бенедикт, когда на вас никто не обращает внимания.
Снейп повернулся к нему, изображая притворное удивление. – Как, милейшая Шпилька, вы еще живы?
Гарри выпрямился и поставил руки на бедра, как будто приготовившись защищаться от Снейпа. – Может ли Шпилька умереть, когда у нее есть такой удобный предмет для уколов, как сеньор Бенедикт? – Ему было не трудно вполне правдоподобно добавить некоторое количество презрения в голос, потому что он мог сказать то же самое самому Снейпу. – Сама Любезность должна превратиться в Шпильку в вашем присутствии.
- Тогда любезность станет оборотнем. – Снейп пожал плечами и элегантным жестом показал, что он закрывает эту тему. – Но одно верно: в меня влюблены все дамы, за исключением вас одной. – Он пододвинулся ближе к Гарри. Он улыбался, но сузил глаза, медленно проведя одним из своих длинных пальцев по щеке Гарри до самого подбородка. – А я, хоть и от всего сердца хотел бы, чтобы мое сердце не было таким жестоким, ни одной из них не люблю. – Он оттолкнул от себя лицо Гарри, нажав указательным пальцем на подбородок.
- Какое счастье для женщин! – парировал Гарри, и в его зеленных глазах забегали искры, когда они встретились с темными глазами Снейпа. – Иначе им пришлось бы терпеть убийственного поклонника. Благодарю Бога и мою холодную кровь за то, что в этом я похожа на вас. Для меня приятнее слушать, как моя собака лает на ворон, чем как мужчина клянется мне в любви.
В ответ Снейп насмешливо поклонился. – Да укрепит небо вашу милость в подобных чувствах! Это избавит немало синьоров от царапин на физиономии.
- Если физиономия вроде вашей, так от царапин она хуже не станет, - холодно ответил Гарри.
Когда он отошел назад, губы Снейпа вытянулись в угрожающе тонкую линию. – Ну, вам бы только попугаев обучать.
- Птица моей выучки будет лучше, чем животное, похожее на вас.
- Хотел бы я, чтобы моя лошадь сравнялась быстротой и неутомимостью с вашим язычком, - резко ответил Снейп и повернулся к Гарри спиной. – Продолжайте, если вам угодно, а я закончил.
С этими словами он пошел к Дамблдору и Сириусу, предоставив Гарри возможность наблюдать за тем, как он удаляется.
- Вы всегда заканчиваете лошадиной остротой, - пробормотал он. – Я это давно знаю.
Внезапно, он забыл о своей роли, разозленный смыслом сцены, которую они только что разыграли. – Нет, по-моему, это неправильно! – воскликнул он. – Я не верю, что Шекспир мог такое написать. Неужели этот идиот оставит за женщиной последнее слово и просто уйдет? Он же вроде бы не терпит женщин!
Он посмотрел вокруг, чтобы узнать, согласны ли остальные с его критическим комментарием, но обнаружил, что все уставились на него так, как будто у него неожиданно выросла вторая голова. Гарри продолжал тупо смотреть на своих коллег.
- В чем дело?
Гермиона покачала головой и объявила, что на сегодня репетиция закончена.
*******
Закинув ноги на стоящее перед ним кресло, Гарри устроился в четвертом ряду. Он не участвовал в сцене, которую сейчас репетировали, и сидел в одиночестве. Гермиона маячила на сцене, где происходил диалог между Сириусом и Снейпом, которые составляли весьма взрывоопасную смесь. Рон тоже участвовал в этом эпизоде, поэтому Гарри оставалось лишь наслаждаться зрелищем, сожалея, что у него нет пакета с попкорном.
— Ты всегда был закоренелым еретиком в отношении прекрасного пола, — говорил Сириус, имея в виду отказ Бенедикта признать то, что Геро - прелестная девушка и прекрасная пара для Клаудио.
— Я очень благодарен женщине, — протянул Снейп. - За то, что она меня родила, и за то, что меня выкормила, тоже нижайше благодарю; но чтобы у меня на лбу играла роговая музыка или чтобы привесить мне рожок на невидимый ремешок, - нет, тут уж пусть женщины меня извинят.
Сириус фыркнул. — Прежде, чем умру, я еще увижу тебя побледневшим от любви.
В ответ Снейп презрительно усмехнулся. — От злости, от болезни или от голода, мой лорд, но уж никак не от любви.
Гарри подумал, что сказанное с таким же успехом могло относиться и к самому Снейпу, в отличие от Сириуса, у которого было несчетное количество романов до Азкабана. Теперь, когда он восстановил свое доброе имя и перестал быть похожим на истощенного бродягу, Сириус частенько ловил на себе восхищенные взгляды. И не только со стороны хихикающих студенток, но и жительниц Хогсмида, особенно мадам Розмерты, которая никогда не упускал случая пофлиртовать с ним.
Однако Гарри никогда не слышал даже слухов о личной жизни профессора Зельеделия, и полагал, что у Снейпа ее попросту не было. Он не мог представить, чтобы Снейп кому-то казался привлекательным, чтобы кто-то пытался флиртовать ним, и уж тем более, чтобы тот флиртовал в ответ. Он был слишком скучным, слишком серьезным, слишком… Снейповским, во всех смыслах этого слова.
Гарри прикинул, каким стал бы Снейп, если бы влюбился. Он никак не мог представить этого человека посылающим цветы или сладости или пишущим любовные стихи. Представления Снейпа о романтическом вечере, должно быть, включают совместное приготовление зелья, что же касается интимных вопросов…
Гарри потряс головой, не желая больше об этом думать. Он удивился уже тому, как ему пришло в голову связать между собой понятия "Снейп" и "секс".
Он снова обратил внимание на сцену, где Сириус и Рон объединились против Снейпа, смеясь над его попытками утверждать, что он никогда не влюбится. Конечно, Бенедикт ошибался на этот счет, что следовало из окончания пьесы, но Снейп… Для того, чтобы влюбиться, нужны другие эмоции кроме злости и презрению, и Гарри подумал, что Снейп давно их лишился.
Краем глаза Гарри заметил в проходе между рядами Колина. Мальчик остановился в конце ряда и неуверенно посмотрел на Гарри, который махнул ему рукой, приглашая сесть рядом.
— Привет, — улыбнулся Колин, усаживаясь в соседнее кресло. — Наслаждаешься? — он кивнул на сцену.
— Да, — протянул Гарри. — Не хочу упускать свой шанс увидеть все со стороны.
— Да уж, — ответил Колин, глядя, как Гермиона дает указания Рону, прежде чем они снова начали сцену. — Они хороши.
— Это удивительно, — сказал Гарри. — Не думал, что они так впишутся в свои роли… особенно Снейп.
— Думаю, у него была большая практика.
Гарри посмотрел на него, удивленный этими словами. Он никогда не считал Колина особо проницательным или наблюдательным — скорее, всего лишь надоедливым занудой. Однако его замечание говорило о том, что Колин был внимательнее, чем считал Гарри.
— Наверное, да, — неохотно согласился Гарри.
— Ты тоже хорош, Гарри, — Колин повернулся к нему. — Но это меня не удивляет. Я всегда знал, что ты можешь все.
— Колин, — Гарри подавил в себе желание заерзать на стуле, но не смог справиться с краской, залившей его лицо.
— Я знаю, я не должен смущать тебя такими словами, но это правда. Кажется, у тебя врожденный дар.
— Это забавно, — ответил он с усмешкой. — Я и не думал, что у меня получится с первого раза, особенно когда я узнал об участии Снейпа. Я никогда ничего подобного не делал, но это довольно интересно — прожить чью-то жизнь, особенно зная, что все закончится хорошо.
— Особенно у нас, правда? — Колин толкнул его локтем в бок и подмигнул.
— Да, нам достались наши мужчины.
— А может быть, твоя жизнь повторит пьесу?
— Что? — он уставился на Колина, не понимая, что может скрываться за этой загадочной фразой.
Колин отвел глаза и покачал головой. — Заварил кашу, сам и расхлебывай… Слушай, Гарри, ни для кого не секрет, что в течение всех этих лет ты был моим кумиром, но дело в том, что… это немного больше, чем восхищение героем, но я не думал, что ты… Ну, что-то в этом роде. — Он неловко улыбнулся. — А теперь, когда я понял, что у меня мог бы быть шанс, уже слишком поздно. Ты увлечен другим.
— Что? — Гарри выпрямился в кресле. — Слушай, Колин, я не собираюсь отрицать, что меня привлекают не только женщины, но и мужчины, но у меня никого нет… Я имею в виду, если ты думаешь, что Рон и я… Нет!
Колин немного голову, подарив ему немного печальную многозначительную улыбку. — Нет, я не имею в виду тебя и Рона.
— Тогда кого?
Он похлопал Гари по руке и поднялся. — Неважно. Ты все поймешь. Во всяком случае, я на это надеюсь. Ты мне нравишься, Гарри. Ты мне всегда нравился, и я буду рад видеть тебя счастливым.
Гарри пребывал в таком замешательстве, что мог только недоуменно смотреть вслед Колину. Затем, наконец, он обрел голос. — Колин!
Колин повернулся и вопросительно посмотрел на него.
— Я… — Гарри запнулся, не зная, что сказать. В конце концов, он решил сказать то, что подсказало ему сердце. — Спасибо. Я желаю тебе того же. Ты это заслужил.
В ответ он получил широкую лучезарную улыбку.
*******
Следующей ночью Гарри снова оказался в роли зрителя, и, после нескольких ночей напряженной работы с тех пор, как начались репетиции, был рад этому перерыву. К тому же, он чувствовал, что хорошо справился со своей первой большой сценой. Разыгрывать подобные отношения со Снейпом было легко, к тому же Гермиона перестала изображать из себя главного знатока, что только мешало большинству членов труппы, и занялась тем, что помогала менее опытным актером понять их роли, что позволяло им играть более правдоподобно.
До конца первого акта Гарри не должен был появляться на сцене, и теперь они с Роном бездельничали, наблюдая за Драко Малфоем в его первой серьезной сцене.
- Я бы скорее согласился быть чертополохом у забора, чем розой в саду его милости, - сердито проворчал Драко Курту, слизеринцу, играющему Конрада, приближенного дона Джона. Эти слова относились к брату его персонажа, дону Педро.
Гарри подумал, что получилось очень похоже. У дона Джона было два головореза, которые следовали за ним повсюду, точно так же, как раньше Крабб и Гойл за Малфоем. Но теперь они погибли. Узнав, что Малфой ушел от Волдеморта, они напали на Драко, и он их убил. Это была самооборона, и ни у кого, включая Гарри, не возникло сомнений по этому поводу.
К тому же он сам все видел.
Крабб и Гойл решили попробовать убить Гарри, чтобы доказать верность Волдеморту и продемонстрировать свои возможности. Они считали, что мертвое тело Поттера послужит им лучшим пропуском в круг приближенных Темного Лорда, и полагали, что Малфой им поможет. На деле все оказалось иначе.
Позже, Малфой молча стоял и, без всякого выражения на лице, смотрел на тела единственных двух людей, которых он мог назвать своими друзьями. Потом он выпрямился.
- Я сообщу директору, что здесь есть мусор, который нужно убрать, - его голос был похож на хрупкий лед.
Гарри открыл рот, чтобы поблагодарить его, но Малфой его прервал.
- Я сделал это не для тебя, Поттер. Я сделал это для себя.
С этими словами он исчез. Гарри вызывали в кабинет директора, чтобы подтвердить Малфоевскую версию того, что произошло, но к тому времени сам Малфой уже ушел, и с тех пор они больше не разговаривали.
Адам, Хаффлпаффец, который играл второго приятеля Малфоя, Борачио, появился из-за кулис, и сообщил Малфою, что Клаудио собирается в ближайшее время жениться на Геро. Компания заговорщиков начала придумывать план по поводу того, как помещать счастливой паре. Всем трем, похоже, очень нравилось играть злодеев и интриганов. Гарри почти захотелось, чтобы ему досталась одна из этих ролей. Это должно быть очень интересно – сыграть отрицательного героя.
Тут его внимание привлекла какая-то суета за сценой. Гарри заглянул за кулисы, и сделал это как раз вовремя, потому что увидел подзывающую его профессора МакГонагалл. Он толкнул локтем Рона, показал ему, куда уходит. Рон кивнул ему и махнул рукой, явно не собираясь нарушать установленное Гермионой правило о том, во время репетиции в зале разговаривать нельзя. Гарри предполагал, что с Рона хватило первого же нарушения, после которого ему пришлось некоторое время походить с маленькими зелеными усиками.
Когда Гарри зашел за кулисы, профессор МакГонагалл отвела его в сторону, достаточно далеко от сцены, чтобы они никому не мешали.
- С тебя надо снять мерки для костюма, - сообщила она. – Пойдем.
Костюмеры – Парвати, девочка Анни из Хаффлпаффа и Патриция из Райвенкло – занимали комнаты для переодевания. Войдя туда, Гарри краем глаза заметил портновский манекен, завернутый в ткань, но в комнате было пусто.
Анни стояла за дверью в следующую комнату, как будто поджидая кого-то. Подойдя, Гарри заметил внутри какого-то человека, надевающего через голову белую рубашку. И вдруг его взгляд задержался на подтянутом животе незнакомца с потрясающе привлекательной линией темных волос.
Гарри замер на полушаге, чувствуя, как где-то внизу живота у него закипает желание, и как во рту становится сухо от мысли о том, как его губы могли бы скользить по этой дразнящей, соблазнительной дорожке.
А потом рубашка опустилась на свое место, и при этом не просто закрыла этот восхитительный вид, но и позволила увидеть, кому он принадлежит.
О, Боже.
О, нет.
Нетнетнетнетнетнет.
Гарри быстро развернулся и шарахнулся в сторону, чуть не врезавшись в профессора МакГонагалл. В его мыслях царила полная неразбериха, в основном из-за того, что юноша никак не мог переварить кошмарной идеи о том, что только что с вожделением думал о Снейпе.
Будь он проклят! Ну почему бы ему не оказаться дряблым и пузатым?
Это вообще не имеет значения, решительно заявил себе Гарри. Он просто не знал, что это Снейп. Это же мог оказаться кто угодно. К несчастью, незнакомцем был Снейп, но Гарри не мог этого знать, так что нельзя сказать, что привлекательным ему показался именно Снейп. Досадная ошибка, и ничего больше, а теперь он знает, кто это был, и просто постарается побыстрее обо всем забыть.
Да. Так он и сделает. Он сейчас же забудет о гладкой, бледной коже, выглядящей так, как будто только и ждет, чтобы оказаться украшенным следами поцелуев и укусов. Он перестанет думать о том, как восхитительная линия волос скрывалась за поясом брюк. И уж конечно о том, как хотелось снять эти брюки, и...
Нет!
Он прикрыл глаза ладонью, стараясь выбросить из головы возникающие в ней картины, несколько раз глубоко вдохнул, и, успокоившись, пошел в последнюю из комнат для переодевания, где его уже ждала Парвати. МакГонагалл ушла, объяснив, что должна срочно поговорить с осветителями.
Гарри послушно стоял посреди комнаты, пока Парвати, хмыкая и бормоча что-то себе под нос, вертела его в разные стороны.
- А вот это надо убрать, - наконец заявила она, показав на очки. – Они не соответствуют эпохе и, к тому же, ужасно отражают свет. Ты без них что-нибудь видишь?
- Ну… не очень хорошо, - ответил Гарри.
- А ты не думал о контактных линзах?
Гарри повернулся на голос Гермионы и увидел, что она стоит в дверном проеме.
- У нас перерыв, так что я зашла посмотреть, - с насмешливой улыбкой объяснила она свое присутствие.
- Просто тебе захотелось посмотреть, как я чувствую себя наряженный в платье, - обреченно заявил Гарри.
- Ну и как?
- Нормально. Это всего лишь костюм. Если я не буду выглядеть в нем как старая карга, я смогу с ним смириться.
- Думаю, из тебя получится очень милая девушка, - сказала Гермиона, и, к пущему смущению Гарри, Парвати кивнула. – У тебя подходящее телосложение. Но очки действительно придется снять, хотя бы на время представления.
- Дядя Вернон ни за что не даст мне денег на контактные линзы, - ответил Гарри, стараясь говорить о своих маггловских родственниках без горечи. В конце концов, через несколько месяцев он окончательно от них избавится. К тому же, на фоне произошедших событий их мелочность и бессердечие казались уже не столь важными.
- Но ведь у тебя есть свои деньги, правда?
- Колдовские есть. Но я ничего не смогу купить на них в маггловском мире.
- Предоставь это мне, - решительно сказала Гермиона.
- Ты не должна…
- Я хочу тебе помочь, - мягко перебила его девушка. – Ну пожалуйста, Гарри. Просто доверься мне, и я все устрою, ладно?
Некоторое время они пристально смотрели друг на друга, и наконец, Гарри сдался и кивнул. Гермиона была настоящим другом, и трудно было сосчитать, сколько раз за последние семь лет им приходилось полностью полагаться друг на друга. Между ними не было разговоров о том, что кто-то кому-то что-то должен, они просто заботились друг о друге и, в конце концов, он знал, что может не беспокоиться, позволив ей разобраться с небольшой проблемой в его жизни.
- Ну хорошо, - сказал Гарри.
- Великолепно, - ответила Гермиона, и Гарри расслабился, чувствуя себя так, как будто их ожидает еще одно, последнее, совместное приключение… только на этот раз им не будут угрожать Ужасные Мучения и Кошмарная Смерть.
А заодно, он перестанет думать о животе Снейпа.
Раз и навсегда.
*******
— Я с вашей помощью так настрою Бенедикта, что при всем своем остром уме и разборчивом вкусе…
Гарри вздрогнул, услышав эти слова, и залился краской, оглядываясь, не заметил ли кто-нибудь его реакции. К счастью, нет. Рон участвовал в этой сцене, а все остальные не обращали на него внимания или были заняты своими делами. Сириус закончил свой монолог, заявив, что он с помощью Леонато, Клаудио и Геро заставит Бенедикта и Беатриче без памяти влюбиться друг в друга. Потом они ушли — Гарри увидел за кулисами Парвати, которая уводила Сириуса, Рона, Колина и Дамблдора в костюмерную, которая превратилась в примерочную. Со всех сняли мерки, но никто не знал, как же будут выглядеть костюмы.
— Мы собирались в точности повторить Елизаветинский стиль одежды, — сказала Парвати, укоризненно посмотрев на Снейпа. — Но профессор Снейп был против, поэтому мы сдвинули стиль на пару веков.
— Как ни странно это звучит, здесь я согласен со Снейпом, — прошептал Рон на ухо Гарри. — Я не хочу надевать эти огромные штаны и трико.
Кроме этого актеры не знали о костюмах ничего, в том числе о цвете, дизайне и выборе ткани. Гарри не особо волновался по этому поводу — раз новый дизайн удовлетворил Снейпа, это означало, что костюмы, по крайней мере, не будут слишком вызывающими. Редкий случай, когда приверженность Снейпа к простому стилю и невообразимое упрямство сыграли хорошую роль, подумал он с усмешкой.
Малфой, Курт и Адам заняли свои места на сцене, приготовившись строить новые козни. На этот раз они готовили план против Клаудио, чтобы использовать отношения Борачио со служанкой и сделать вид, что у него роман с Геро. Клаудио не только стал бы ревновать, а мог даже отменить свадьбу, и дон Джон отомстил бы молодому человеку, к которому был благосклонен Дон Педро.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 38 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |