Нужно ли защищать политических заключенных? Вопрос вовсе не праздный, споры вокруг него идут жаркие. На воле жизнь далеко не сахар, а в тюрьме хотя бы кормят бесплатно Один товарищ даже сказал:

Пора действовать иначе!

Нужно ли защищать политических заключенных? Вопрос вовсе не праздный, споры вокруг него идут жаркие. На воле жизнь далеко не сахар, а в тюрьме хотя бы кормят бесплатно... Один товарищ даже сказал: "В фашистских концлагерях хуже было, и ничего - сидели…"
Кого мы называем политическими? Тех, кто вступил на путь антизаконного сопротивления режиму, исходя из своих политических убеждений. Обвинения могут быть самыми экзотическими: от действий, направленных на свержение конституционного строя, до мошенничества и хулиганства. Нас обвинения смущать не должны. Для нас важен мотив поступка и личность заключенного. Политический - значит противник фашистской банды, засевшей в Кремле, противник воров, проходимцев и уголовников, купивших губернаторские и министерские кресла. Вот, Приморским краем поставлен руководить бандит Серега Шепелявый (по гражданскому паспорту Дарькин) - его утвердил лично президент Путин. Мэр Владивостока с недавних пор - Володя Винни-Пух - лидер местного оргпреступного сообщества, привлекавшийся к уголовной ответственности за покушение на убийство, вымогательство, изнасилование. Нынче он не исчезает с экрана городского TV и зовут его как порядочного - Владимир Викторович Николаев. Тот, кто выступает против Шепелявого и Винни-Пуха, безусловно политический. Кто желает скинуть с народной шеи Путина и компанию - политический.
Что такое политическая защита? В первую очередь - это гражданская реабилитация наших товарищей, признание их достоинства, мужества и доблести, причем публичное признание. Уголовник противопоставляет себя всему обществу, попирает мораль и нравственность, причем с особым цинизмом. Политический действует в интересах части классового общества, а в нашем случае - в интересах подавляющей его части. Даже по действующему буржуазному закону "не является преступлением причинениевреда охраняемым уголовным законом интересам в состоянии крайней необходимости…" (ст.39 УК РФ) так же как "не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны" (ст.37 УК РФ). Наши товарищи действуют в условиях крайней необходимости, в состоянии необходимой обороны, а потому в нашем правосознании вовсе не являются преступниками. Восстановление справедливости - вот что такое политическая защита.
Какова важнейшая цель политзащиты? Вот на этом пункте начинаются споры. Все российские комитеты, оказывающие помощь узникам, полагают, что важнее всего накормить пленного товарища и снабдить его адвокатом. Это альфа и омега, начало и конец. Год идет за годом, товарищи сидят, кушают передачки, общаются с защитником… Хорошо!
Однако находятся среди сидельцев личности склочные (автор из их числа). Не устраивает их тюремная камера и все тут. Надоела, мол, колбаса, от сыра изжога, в масле холестерин… Воля - вот предел их желаний, а клетка, даже золотая, нетерпима. Важнейшая цель политзащиты - это скорейшее освобождение из-под стражи наших товарищей! Передачи - хорошо. Адвокат в уголовном деле - отлично. Однако свобода - лучше и желаннее.
Впервые в новейшей революционной истории задача освобождения наших товарищей определена как основная, базовая, краеугольная. Нельзя умалять пользу от работы комитетов Федюкова или Крючкова- она огромна. Гражданская реабилитация, продуктовые и вещевые передачи, юридическая помощь - все это, безусловно, необходимо, однако недостаточно. Воля - вот что делает излишними передачи и визиты адвоката. Однако и здесь не все так гладко. Как освободить наших заключенных товарищей? Вновь споры до хрипоты…
Преобладают настроения легальные, верноподданнические: надо добиваться законных и обоснованных приговоров, требовать от следствия и суда строгого соблюдения положений Уголовного и Уголовно- процессуального кодексов - тогда, мол, оправдают, освободят и, возможно, извинятся. Умом товарищи понимают, что режим у нас антинародный, сущность его фашистская, на все писаные законы ему плевать с высокой колокольни. Если перед судом предстал революционер, сверху раздается команда: "Фас!" и побоку догмы уголовного уложения.
Мое владивостокское дело слушалось дважды четырьмя судьями. Доказательств вины нет, доказательств невиновности в избытке. В обоих случаях приговор обвинительный, срок 14 лет строгого режима. Вновь писать жалобы? Добиваться отмены судебного решения? Год-полтора томиться в следственном изоляторе вдобавок к четырем уже отсиженным? Получить в третий раз обвинительный приговор и снова писать жалобы? Именно на этот тупиковый путь нацеливает меня защитник юрист Н.И.Польченко. Мне еще "повезло" - у правоохранительных органов нет доказательств вины. Как быть тем нашим товарищам, чья вина убедительно доказана? По "Одесскому делу" совершенно очевидны экспроприации (так называемые разбойные нападения), покушения на убийства, контрабанда, незаконное приобретение и ношение оружия, а так же прочее, прочее, прочее… Сроки наказания по приговору немалые: 14 лет, 13 лет, 10 лет… На что жаловаться? Как доказывать псевдо-невиновность? В Ленинграде (временно Санкт-Петербурге) судят банду за убийство Галины Старовойтовой, злейшего врага советского народа. Один из подсудимых дал исчерпывающие признательные показания - обвинительный приговор обеспечен всем. Как защищать наших товарищей, казнящих врагов народа в условиях полной очевидности? Выискивать процессуальные нарушения? Полагать, что судьи и прокуроры - наивные простачки, верящие во всякую галиматью? Пока высоколобые коммунисты ищут выход из, казалось бы, безвыходного положения, уголовный мир давнымдавно все для себя решил.

Из газет: "В минувшие выходные в Ленинградской области из изолятора временного содержания (ИВС) сбежали пятеро арестантов. При побеге они убили одного милиционера. Двое беглецов 24 апреля были задержаны. Вечером 23 апреля, около 22.20, один из арестантов изолятора Всеволожского УВД попросился в туалет. Приведя арестанта обратно, милиционер открыл дверь камеры. В этот момент на конвоира напали трое находившихся там заключенных. Завязалась драка, в которой верх одержали арестанты. Они избили милиционера и связали его же ремнем. На шум прибежал оперативный дежурный. Его сковали наручниками, а потом забили насмерть металлической табуреткой. Затем арестанты открыли еще одну камеру, выпустили находившегося в ней задержанного и скрылись. С собой они прихватили мобильные телефоны и документы милиционеров." "В ночь на понедельник, 6 июня, в 4.33 утра из колонии строгого режима № 41 в Уссурийске сбежали трое опасных преступников - 21-летний Александр Громов, 22-летний Дмитрий Трубецкой и 28-летний Сергей Жук. Побег был совершен "на рывок": переодетые в гражданскую одежду, зеки пробрались по телам друг друга через двойную ограду зоны в месте, которое не просматривалось с поста охраны. Несмотря на сработавшую сигнализацию, догнать их по горячим следам охранники не сумели. Стрельба вдогонку тоже не дала результатов." Ежегодно из колоний Приморья совершается около 20 побегов. Тот же Сергей Жук, двадцативосьмилетний уроженец г.Владивостока, бежал в 2003 г. из штрафного изолятора колонии № 22 близ Находки. Он и два его собрата по заключению связали контролера, выбрались через прогулочный дворик в запретную полосу, отделяющую жилой сектор лагеря от промзоны. Затем пробежали по запретке метров триста и прямо под вышкой охраны перелезли забор и были таковы.
История революционного движения в России полна подобных примеров. Бежали из тюрьмы, из ссылки, с этапа, бежали не единожды, бежали дерзко. Товарищи с воли оказывали помощь деньгами, документами, предоставляли убежище, непосредственно участвовали в осущ ест влении смелых замыслов. Все это банальности, которые повторять стыдно. Но может ли кто указать пример из современности, когда арестованный коммунистреволюционер бежал из-под стражи? Нет таких примеров! Почему?
Я настаиваю: в условиях правового беспредела "демократической" России, более того - при обоснованных обвинительных приговорах, заниматься юридическим крючкотворством и сутяжничеством, как правило, - пустое дело. Юридическая защита очень дорога и при всем том нерезультативна. Надо перестать надеяться на ходатайства и жалобы и, в случае вынесения суровых приговоров, готовить побег из-под стражи.
Наши "пикейные жилеты", завзятые конспираторы, могут прийти в ужас - как, мол, говорить о таких вещах открыто! Надо тс-с-с, молчать и утаивать от врага свои намерения. Я с этим согласен. Способ и дату побега надо скрывать с полным тщанием. Но какой смысл изображать невинность? На моих тюремных документах много лет стоит красная полоса: склонен к побегу и нападению. Ну и что? Если надо, бегут из лагерной тюрьмы (ШИЗО), как уголовник Жук. Дело как раз в том, что нашим коммунистам до сих пор побеги не нужны. Сидят себе политзеки и пусть сидят - в гитлеровских концлагерях хуже было, да и то сидели. Бежать без поддержки с воли - заведомо гиблое дело. Беглых уголовников ловят в несколько дней - куда им деться? Потому и сидят революционеры- коммунисты годы и годы, что с воли на побеги наложен мягкий, но решительный запрет.
Почти три года сидят "одесситы" и конца-края не видно их заключению. Подготовить и осуществить удачный побег - штука дорогостоящая, но не дороже, чем нанимать адвоката, кормить- поить политзека в продолжении долгих лет, скорее всего дешевле. Но крупная сумма нужна сразу, а не частями. В этом вся загвоздка. Наши немногочисленные единомышленники не в силах создать достаточный резерв в короткий срок Это под силу многочисленным членам всевозможных компартий и прочим сочувствующим товарищам. С миру по нитке, и узник на свободе…
Побег политзаключенного - это пощечина режиму похлеще митинга протеста. Скрыть такое невозможно - TV, газеты и радио раструбят о чрезвычайном происшествии, дадут комментарии, вынужденно озвучат идеи нашей борьбы… Сопротивление режима усиливается пропорционально опасности для его существования. Сейчас у нас несколько десятков политзаключенных, мы не в состоянии добиться их быстрого освобождения, не в полной мере обеспечиваем материально, не можем толком влиять на безопасное их содержание под стражей. Не сложно дать прогноз: в ближайшем будущем политзаключенных окажется сотни, и готовиться к этому надо загодя. Учреждение Движения и Фонда защиты первый и крайне необходимый шаг на пути, его надо сделать. Наполнить Фонд деньгами и гарантировать их целевое использование - второй шаг.
Сегодня речь идет о постановке правильных целей в политзащите и среди них важнейшая - скорейшее освобождение наших пленных товарищей, не взирая на решения суда, на обстоятельства, на сложность и опасность предприятия. И еще важно - соединить усилия политзащиты всех компартий, НБП и других революционных организаций в едином Движении. Уверен, политзаключенные поддержат мою точку зрения. Хватит распрей! Довольно сектанства! Вместе победим.

Игорь Губкин

Дата добавления: 2015-08-28