«осторожно, двери зачиняются. Наступная станция – нямига»

БЕЛАРУСЬ 2012

Беглые впечатления

«ОСТОРОЖНО, ДВЕРИ ЗАЧИНЯЮТСЯ. НАСТУПНАЯ СТАНЦИЯ – НЯМИГА»

Начну – с самого обычного, с приезда в Минск.

Билет до Минска мне выдали с пояснением: в поезде нас, паломников, будет трое. На минском вокзале нас (в три ночи с минутами) встретят. А после прибытия шестичасового поезда из Москвы – устроят и повезут на экскурсию.

Ехал, стало быть, в сторону Минска я задорно, радуясь общению с попутчиками и белорусскими проводницами. Попутчиками оказались молодые белорусы-курсанты, ехавшие на каникулы в свои родные места из какого-то высшего военного училища в Череповце. Ребята приятные, открытые.

Приятны в общении и в своих прямых обязанностях (раздача белья, приготовление чая, поддержание чистоты в вагоне) были и проводницы. Поскольку со времён службы в армии у меня плотного общения с белорусами не было, я жадно присматривался и расспрашивал собеседников. Проводнице прямо предложил: давайте поменяемся – вы нам своего Батьку, а себе возьмите наших двух мелких. В ответ прозвучало миролюбивое: А нам всё равно, лишь бы жилось хорошо.

Да, ехали напротив меня девчушка лет шести с небольшим и её мама. Девчушка говорливая не в меру. «А наша мама любит поспать!», «А наша мама, когда сидит за рулём, мечтает, что у неё тоже права будут» и тому подобные признания заставляли маму то поперхнуться, то покраснеть.

В общем, доехали ладно и весело.

Но в Минске почему-то никаких встречающих я не обнаружил.

Пришёл с платформы на вокзал, побродил по залам ожидания – но и там не только не обнаружил встречающих, но и никаких признаков того, что кто-то ещё с моего поезда этих встречающих ищет.

Ниччего не понимаю!

В довершение растерянности выяснилось, что около шести утра в Минск приходит не один, а два поезда из Москвы. Стало быть, непонятно, откуда ждать попутчиков в мою группу.

Растерянность придала мне наглости, и около пяти часов я попытался созвониться с Петербургом (с отправляющей фирмой) – но ответа не получил.

Ну ладно. Не найдя ответов на возникшие у меня вопросы и в справочном окошке, обратился в комнату дежурного по вокзалу. Заказал объявление, где в ту самую комнату дежурного призывались люди, встречающие паломников из Петербурга.

Никакие встречающие на объявление не отозвались.

Тогда я решил отталкиваться от выданной мне предварительной примерной программы поездки. Там было сказано, что наш путь лежит в Дом паломника, а потом в Свято-Елисаветинский монастырь.

Значит, нужно отыскать Дом паломника.

Справочная служба вокзала про Дом паломника ничего не слыхала.

Ну, значит, нужно ехать в город. В кафедральный собор.

Дождался открытия метро, доехал с пересадкой до этого, довольно симпатичного собора. Но выяснилось, что дома паломника там не предусмотрено. Если есть, то в том самом Свято-Елисаветинском монастыре. Как туда добраться – мне обозначили. Доехал до места пересадки, Белой Вежи. И особо отмечу, что поскольку там не вполне было понятно, в какую сторону дальше идти и ехать, то я обратился к двум местным барышням, и они на своём айфоне не только попытались разыскать нужные сведения, но и даже взбегали на несколько ступенек по лестнице в поисках более надёжной интернет-связи. Нашли таки нужные данные, доходчиво объяснив приезжему, куда нужно двигаться.

Спасибо девчатам!

Кстати, спасибо и ещё одному попутчику. Когда в автобусе расспрашивал водителя, то меня подозвал сидящий пассажир, и сказал: «Мне ехать туда же». И даже немало добрых слов сказал о монастыре, «настоящем городе в городе».

Приехал в монастырь. Пошукал живых людей, но даже в сторожке никого не оказалось. Походил туда-сюда – и вскорости увидел, что по двору идёт монашенка. Обратился к ней, объяснил ситуацию, она не только объяснила, как отыскать Дом паломника, но даже продиктовала номер мобильного телефона матушки, отвечающей за размещение в этом Доме. Однако на мой звонок телефон не ответил. «Значит, на службе» – сказала монашенка, и посоветовала мне позвонить попозже.

Словом, решил я времени не терять, а ехать в этот Дом паломника.

Опрятный, как и все городские постройки, двухэтажный домик за ладным забором. Вошёл, обратился к сторожу, в который раз объяснил своё происхождение и намерения. Тот выслушал меня внимательно, но без благословения матушки не посоветовал ни оставаться ждать группу, ни даже оставлять свою сумку.

Пришлось вновь ехать в монастырь.

На этот раз сторожка оказалась обитаемой. И работник, которого я в прошлый раз не застал, проявил редкостную заботу: он то сводил меня в паломнический отдел (который в столь ранний час ещё был закрыт. Было около восьми утра), то названивал по разным телефонам. Номер матушки, сообщённый ранее мне, не ответил и ему. Сходили мы к той площадке, через которую проезжают и где останавливаются туристские автобусы. Человек при шлагбауме спросил меня, большая ли у нас группа. Я наобум сказал: - Нас, питерцев трое, и из Москвы, видимо, ещё человек двадцать.

- Нет, ответил привратник, нынче никаких автобусов вообще не было.

Хотя – странно: со времени шести часов, когда пришёл поезд из Москвы, группа должна была бы уже и материализоваться то ли в Доме паломника, то ли в монастыре.

Пришлось ждать девяти часов, открытия паломнического отдела. Увиденная ещё раз монашенка, дававшая мне номер телефона матушки посоветовала сходить в Нижний храм, и приложиться к иконе Николая. Что я с радостью сделал.

В девять часов две любезные работницы паломнического отдела гостеприимно провели меня в офис, но сразу огорошили: группы очень часто проходят по монастырю, минуя их службу. В утешение они стали названивать по разным телефонам, выясняя, где же моя группа. Вскорости выяснилось, что я приехал на день раньше той группы, к которой приписан. Двум моим попутчицам в последний миг были заменены билеты, а я остался в неведении о переносе поездки.

Так в моей поездке по Белоруссии у меня оказался дополнительный день. Главное же, что меня порадовало – всё выяснилось.

Теперь я со спокойной душой мог знакомиться с Минском. Душа тем более успокоилась, что тут же удалось созвониться с матушкой Афанасией, отвечающей за приём паломников, и она предложила мне для выбора целых два варианта жилья. Я предпочёл тот вариант, при котором спал один в комнате на четверых.

Сумку разрешили оставить в монастырском офисе, лишь бы забрал её до пяти часов. И я покатался, походил по Минску. Ощущение было примерно такое, будто я где-то на Московском проспекте, около Финляндского вокзала или в Колпино. Единственное и существенное отличие – всё по контрасту с Питером очень чисто и ухожено.

Пожалуй, главное из интересных впечатлений – побывал в Национальной библиотеке, на верхотуре, откуда открываются красивые виды на город. Выпил на предпоследнем этаже кофейку – и ещё походив по городу, поехал размещаться в Дом паломника.

Занял апартаменты, принял душ – и пошёл на уже знакомую остановку в сторону монастыря. Жду автобуса, вижу, как неподалёку из легковушки выходит монашенка. Когда она поравнялась со мной, то не удержался, спросил:

- Скажите, пожалуйста, у вас тут не возбраняется водителям незнакомых пассажиров подбрасывать? У нас в Питере нельзя.

- У нас всегда пожалуйста. А вы не тот человек, который группу искал?

- Матушка Афанасия?

- Да.

- О! Ангела-Хранителя Вам!

- Разместились?

- Спасибо, всё в порядке.

- Приходите в монастырь на службу к пяти часам.

Обязательно.

Конечно, пришёл. Пели замечательно.

По телефону образовалась гид нашей группы, хотела меня переселить, но я отказался, объяснив, что Дом паломника меня вполне устраивает, и мы договорились, что она заедет за мною завтра в половине седьмого.

Самые первые впечатления от Минска: удивительная чистота. Спокойствие. Автобусное расписание на остановках вывешено на для блезира. Продавцы в магазинах не торгашески, а человечески приветливы. Да. Подумалось ещё: какая другая нация согласится, чтобы поезд к ним приходил в этакую неудобь: 3 часа утра, когда ни автобусы, ни метро не работают… Поляки? Грузины?

По поводу Национальной библиотеки мне упомянутый монастырский сторож сообщил, что она возводилась как народная стройка. С принудительными пожертвованиями. Скажем, перечисляешь деньги на телефон, а тебе приходит извещение: «Платёж произведён. Спасибо. 15 % отчислены на Национальную библиотеку».

Не знаю, был ли бы я рад подобной народной стройке. Но всё же Национальная библиотека, по-моему, куда лучше, чем зарубежная футбольная команда, купленная национальным олигархом.

Первый день в Белоруссии запомнился ещё тем, что поначалу я в дýше благополучно простирнул рубашку, нахлобучил её на стул, и она к вечеру подсохла, а за ночь так же замечательно высохла и простиранная вечером футболка.

Все удовольствия дополнило то, что когда было надо мной зажужжали комары, я несколько выступающих мест тела смочил дезодоратом, и комары тут же с позором ретировались.

Утром, как и было обещано, за мною к воротам Дома паломника подъехала машина, микроавтобус. Потом выяснилось, что именно на нём нам предстоят все ездки по нашему паломническому маршруту. И что людей в нашей группе вовсе не двадцать с лишним. А шестеро. Трое, как я и думал, из Питера (в дополнение ко мне приехали две женщины), плюс супружеская пара из Москвы и ещё одна особа из Новосибирска. Так что большого автобуса нам и не нужно было. Как раз хватило того, где, включая водителя, может разместиться всего девять человек.

Итак, далее началась сама предусмотренная путёвкой программа.

В первый день нам предстояла поездка на Юг Белоруссии.

С гидом нам повезло. Ангелина, по профессии географ, по мировосприятию, пожалуй, оптимистка. Открытая, интересная, энергичная, предупредительная, ответственная. В общем – образцовая для своей миссии. Много интересного старалась рассказать об истории и о наших днях Белоруссии.

Про сегодняшнюю жизнь мне запомнилось то, что она сказала о так называемом Дне урожая, насколько я расслышал, «дажинках». Каждый год этот праздник отмечают всё в новых и новых районах. К этой дате местность не просто прихорашивают, но и стараются реально что-то усовершенствовать – проложить новую дорогу, дать селянам газ, построить больницу, школу и т.п. В общем, как понял, эти события воспринимаются не как что-то навязанное, не как пустая формальность-показуха, а как настоящий праздник человека труда.

Посетили мы Жировичский монастырь.

Полагаю, подробности о тех святынях, ради которых нас позвали в дорогу, можно вычитать в любой мало-мальски содержательной книге или интернет-ресурсах, и считаю себя свободным от этих пересказов, а буду сообщать лишь о, так сказать, параллельных и перпендикулярных впечатлениях.

При входе в монастырь на стене увидел надпись-цитату:

«Разговаривающим в храме посылаются скорби». Подумалось: Не разговаривающим, увы, тоже…

Запомнилось среди прочего, что третьекурсник духовной жировичской семинарии Алексей похвастал, что семинаристы играют с городскими сверстниками в футбол.

По дороге к зáмку МИР гид много чего интересного нарассказывала. Меня больше всего впечатлил рассказ о местном жителе Игнатии Домейко (1802-1889), который родился где-то в Гродненской области и провёл удивительную жизнь, полную испытаний и достижений. В смутное время был вынужден уехать из родных мест аж в Чили. По образованию начинал как философ, но потом стал горным инженером, и долгие годы преподавал в Чилийском университете. Пользовался высочайшим уважением на новой родине, в честь него названы и малая планета, и какие-то минералы, растения. Но когда на старости лет приехал было в те места, откуда в молодости был вынужден уехать, то там оказался никому не нужен. И помирать уехал опять в Чили.

Замок МИР, как объяснила гид, несмотря на привлекательность, считается серьёзными искусствоведами новоделом. Но там постоянно проводятся разнообразные культурные программы, и в день нашего посещения в нём звучала задорная национальная музыка. Я обошёл живописный замок вокруг, как это делал в Италии (вокруг Колизея и вокруг Пизанской башни), и как обошёл в своё время вокруг стадиона Барселоны.

Да, поначалу удивлялся, потом привык: по сторонам добротной белорусской автотрассы, опрятно ограничиваемой белой полосой, то и дело можно видеть валуны, выкрашенные то в голубой, то в белый, то в другие цвета. Иной раз на камнях видится какое-то изображение: гуси-лебеди и т.п. Вот, казалось бы, делать людям нечего! А впечатление остаётся приблизительно такое, как от резных наличников на избах. Та же надфункциональность, противостоящая неухоженножсти, заброшенности, бесхозности неназываемых краёв. И уж совсем непонятно – зачем часто вдоль зелёной придорожной полосы идёт полоса пропаханной земли. Может, она оберегает лесных зверей, чтоб не выбегали на дорогу?

В конце дня нас привезли в уже известный мне Свято-Елисаветинский монастырь.

На следующий день нас ждала поездка на белорусский Север. В город Полоцк, который, по словам всезнающей Ангелины старше не только Петербурга, но и Варшавы, Стокгольма. Да и Минск древнее Стокгольма, Вильнюса, Москвы, Львова.

По дороге предстояло ещё очень серьёзное посещение – Хатынь.

Чуть позже по этому поводу от соседа по вагону поезда Минск-Харьков (чрезвычайно интересного человека. Если бы он не был моего возраста и моего мировосприятия, его можно было бы поименовать топ-менеджером. Он понарассказывал мне массу поучительного из области белорусско-западноевропейского промышленного сотрудничества) услыхал: когда-то сообщалось, что во время Великой Отечественной войны в Белоруссии погиб каждый пятый. Потом стали говорить, что погиб каждый четвёртый. Теперь называется соотношение – каждый третий. По мне дело далеко не в количестве. Хотя от цифр, документально подтверждаемых, конечно же, щемит сердце. Подкупает неказённое отношение белорусов к давней и недавней памяти.

Итак, походили по комплексу Хатыни, с вытаращенными глазами читая ужасающие цифры о невинно убиенных в той страшной войне. Мир праху всех-всех-всех!

В Полоцке (где живут полочане, полочанки) мимо окна автобуса мелькнул памятник короткой букве «У». Спрашиваю гида:

- Краткого «О», краткого «А» не бывает?

Сказала, что нет.

Сообщила нам, что в Полоцке находится географический центр Европы. По этому поводу я вспомнил, что существуют разные способы истолкования этой самой Европы (Европа как исключительно Западная Европа, Европа от Португалии до Польши, от Португалии до Урала и пр.). Стало быть, логично предположить, что при каждом из способов центр будет в новом месте. Так или иначе, мне подумалось, что американцы бы не ограничились упоминанием и водружением памятного знака, но непременно развернули бы вокруг этого события разнообразный бизнес, начиная с выпуска значков и прочих сувениров и заканчивая мощными коммерческими проектами, политическими и культурологическими биеннале. И, признáюсь, скромность белорусов мне более симпатична, чем разворотливость заморских дельцов. Как близки и настроения, побуждающие в городках устанавливать – забыл, как оно там называется, что-то наподобие «Лауреаты конкурса» – доски почёта. Всё не только миллиардеры, певички или футболисты на слуху.

Да, в Полоцке у меня случился конфуз. Москвич Михаил попросил меня щёлкнуть их с женой. Протянул фотоаппарат, и я схватился за кнопку: «Пилик!».

- Ну, спасибо. – Говорит Михаил. – У меня батарейка на последнем издыхании.

- Ой! Я нечаянно!

Потерянный, сто ю, наблюдаю, как москвич колдует над аппаратом. Похоже, удалось настроить его на ещё один снимок. Снова протягивает мне аппарат. Я с предельной осторожностью беру его за низ.

…«Пилик!»… Виновато отхожу от москвичей. Утешился, подойдя к Борисову камню. Кажется, и москвичи успокоились.

Едем дальше.

Где-то около дороги запомнился огромный жёлтый щит с надписью: «Не мусоришь дома – не сори на дороге!». Не знаю, то ли подобные призывы, то ли драконовские наказания когда-то раньше были установлены, но вдоль белорусских дорог на удивление чисто.

В немолчном рассказе гида Анжелики прозвучали слова о том, что партизаны нередко укрывались в хатках, которые были изготовлены бобрами. Ведь жилая площадь этих хаток может доходить до 200 кв. м.! И ещё впечатлило то, что медведи из родного Березинского заповедника любят, по наблюдениям, проделать путь километров 400 до Беловежской пущи и возвратиться назад. Настоящие путешественники!

Приехали в Логойск. Возле Никольского собора – купель. Точней даже две купели, чтобы пропустить больше желающих. Я – среди них. Надо ли говорить, какие ощущения наполняют перед купелью и после!

Вот уже и завершающий день моей белорусской поездки. Нам показывают Минск. Для начала едем по кольцевой дороге. 57 км, уже собираются строить вторую очередь, большего диаметра. Гид рассказывает о братствах и сестричествах, которые создаются при белорусских храмах. Люди, можно сказать, объединяются по интересам. (уже от себя предполагаю: ~ Как в советское время при жилконторах: кружки по интересам и т.п. Где-то этот опыт был хорошо налажен) Помогают детворе. Особенно – инвалидам, сиротам. Ребятки, даже серьёзно больные научаются рисовать, вязать, художественно вырезать. Наша Анжелика для группы детишек-даунов проводила недавно экскурсию на большой завод. Руководство предприятия сперва сопротивлялось, тревожилось. А потом оказалось, что ребята тихие, безвредные, кто-то даже умело пользуется видеокамерой.

Показали нам строящийся храм Всем Святым. Отмечу кстати, что неоднократно убеждался: когда я говорил об особых, присущих белорусам настроениях памяти, об уважении к истории, в этом уважительном отношении нет границы: моё-немоё. Даже около психиатрической лечебницы, которая расположена неподалёку от Свято-Елисаветинского монастыря поставлен памятник Ивану Петровичу Павлову. Так и в храме Всех Святых есть специальные «скорбные» двери, посвящённые не только белорусским событиям, но и, скажем, Чернобыльской трагедии и т.п. Да и главный кинотеатр Минска – «Москва».

Зато так называемый «Остров слёз» – мемориальный комплекс погибшим в Афганистане, – посвящён именно белорусским парням. Их было 771 человек. Все имена перечислены, и возле каждого имени можно зажечь лампадку в махонькой стеле-часовенке. Хотя, понятно, лучше бы этих лампад не было. Как не было бы и никаких войн, жертв… Но уж раз войны нас самым прямым образом касаются, благодарная память героям – очень нужное дело. Спасибо белорусам за трепетное отношение к военной теме.

Рассказывали нам вкратце о положении промышленных белорусских предприятий. Белорусские холодильники поставляются в 20 стран. Работает часовой завод «Луч». Жив и приборостроительный завод, на котором, между прочим, в мирное время работал тот самый советский солдат (Трифон Лукьянóвич), который послужил прообразом для знаменитого памятника в германском Трептов-парке (солдат со спасённой немецкой девочкой на руках).

Завершая слёзные темы, упомяну и станцию метро «Нямигу», при входе в которую 30 мая 1999 года произошло столпотворение с многочисленными жертвами –участники пивного фестиваля, в основном молодёжь, бросились бежать от начавшегося ливня, тогда в давке погибли 53 человека.

Показали нам разные районы зелёного города и рассказали немного о детской железной дороге, о Ботаническом саде, студгородке, Академии наук, о парках Челюскинцев, Победы, имени Горького, имени Яна Купала. Проехали мимо симпатичного Олимпийского городка.

Очень живописно в Верхнем городе. Какой контраст с тем бытовым впечатлением, которое у меня складывалось, когда я ходил и ездил по Минску самостоятельно! Город предстал совершенно по-другому. Повторюсь, ведь есть разница между, скажем, Московским районом и Петроградской стороной. Вот мне в последний день посещения Белоруссии открылась не просто опрятность-ухоженность Минска, но и разнообразие, особая привлекательность стилей, вписанных в неплоский городской пейзаж.

Хорош Минск!

Ещё две-три бытовые зарисовки.

ЗАЛ ВМЕСТО ОФИСА

В предпоследний день в ту же минскую гостиницу («Кинания»), где жили мы с группой, привезли куда бóльшую группу паломников из Москвы. И нас, шестерых, попросили переместиться-уплотниться.

Да легко!

Предыдущую ночь я провёл опять один в четырёхместной комнате.

И вот, привели меня с манатками из комнаты № 15 в комнату выше этажом, №8. Тут уже была установлена раскладушка, которую я накануне видел аккуратненько сложенной где-то в коридоре. Рядом с раскладушкой стояла небольшая полка, помещался компьютер на специальном столе. В общем – переместили меня в офис. Ничего. В колхозе и в армии не такие «удобства» бывали! Расстелил бельё, пристроил сумку, мыло и прочие причиндалы. И вдруг заметил, что в комнате, мягко говоря, душновато. Большое окно – направленное на юго-запад – накопившее за день изрядное тепло, равнодушно смотрело на меня четырьмя хорошо промытыми стёклами. Но форточки в окне не предусмотрено. Вот это да! В сундуке ночевать! Распахнул пошире дверь. Вышел в коридор. Ближайшее открывающееся окно обнаружил ниже полуэтажом, на лестнице. Открыл его пошире. В комнате №8 свежéе не стало. И вдруг обратил внимание, что рядом с открытым окном – дверь в большой зал. Пустующий. А главное – с несколькими приоткрытыми окнами. Эти окна были нацелены не на тёплый юго-запад, а на северо-восток. Шик!

Я тут же перенёс свой матрасик с парой простынок под эти окошки. Всё чудесно разрешилось! И даже то, что акустика в зале была идеальной (шарканье ног по лестнице, хождение постояльцев по двум этажам отлично прослушивалось) нисколько в этих условиях не смущало. Не огорчило и то, что поначалу то и дело перегавкивались местные собаки. Я, было, ворочаясь в полусне, представил себе, как некий незадачливый чудак бродит огородами и заставляет встрепенуться то одну, то другую Жучку. Выспался отлично. Снилась моя собака.

РУКОЯТКА,

или КАК МГУ ОКАЗАЛСЯ КРУЧЕ ЛГУ

Поскольку в день переселения из комнаты №15 в комнату №8 я окунался в источник, то решил обойтись без вечернего душа. На моём этаже к умывальнику оказалась очередь, и я в поисках раковины спустился на первый этаж. Потыкался в разные двери, нашёл 2 раковины и незанятую душевую кабинку. Ура! Почистил зубы, побрился. Направляюсь в душ, чтобы ополоснуть ноги. И вижу, что на двери душа рукоятка для стопора ручки, похоже, отломана. Ну ладно. Мне можно и не запираться. Быстренько сделал своё дело, прыгаю на одной ноге, выхожу к раковинам, обтираюсь. Собираю вещички (мыло, зубную щётку и т.п.). Входит барышня. Направляется к душу. И принимается разглядывать ручку с тем, что там осталось вместо стопора.

Говорю:

- Похоже, обломано. Придётся голосом обозначать своё присутствие.

А она вдруг, ткнув в тот самый медный огрызочек, который меня смутил, поняла, что на него нужно просто нажимать: вверх / вниз. Нажал в одну сторону – ручка фиксируется, нажал в другую – ручка может поворачиваться.

Девушка с гордостью заявляет:

- МГУ!

Приходится поздравительно поднять большой палец и тихо произнести: Что поделать. Тут МГУ оказался круче ЛГУ.

НАБЛЮДЕНИЕ-СРАВНЕНИЕ

Тем, кто порывается назвать Белоруссию полицейским государством, не мешало бы задуматься, почему там милиция называется не полицией, а милицией. И почему там билеты на дальние поезда продаются без предъявления паспорта, просто на предъявителя.

НАБЛЮДЕНИЕ-ВЫВОД

Если когда-нибудь я захочу похудеть, то в Белоруссию ехать не стоит. Кормёжка там – на редкость добротная, разнообразная, на самые придирчивые здоровые вкусы.

И уж совсем наконец – два замечания, сделанные кем-то из нашей группы

ПАРАДОКС:

Удивительное свойство у белорусских денег: чем их меньше остаётся, тем толще кошелёк.

«МЕЧТА ДВОЕЧНИКА»

Некоторые надписи на белорусском языке делаются так, как слышатся, например – «ВАКЗАЛ».

Светлые остались впечатления и от самой Белоруссии – ухоженной, аккуратной, и от общения с её жителями – скромными, приветливыми, отзывчивыми. Процветания вам и удач!

Дата добавления: 2015-08-28