Команда, которую создал я 9 страница

предприятий и материалы в прессе;

– агентство получает гонорар от зарубежных предприятий, а также от

образовательных структур…»

Мысленно я дописал: «Мамонтов получает связи среди зарубежных компаний, а

заодно и в отечественных образовательных структурах». У меня не было сомнений в том,

что наладив такие связи во время стажировок, я потом с их помощью смогу получить бюд-

жеты на проекты, близкие именно к рекламе.

Отдал описание проекта Самохину. Начальник отдела не возражал:А. Ермак. «Команда, которую создал я»

– Попробуй, если время есть. Только на помощь, не говоря уж о расходах, не рассчи-

тывай. Сам выкручивайся…

И я приступил. Разослал несколько десятков писем по разным фирмам. Везде с инте-

ресом выслушивали, принимали, но участвовать не торопились. Спрашивали:

– А вы уже проводили такие стажировки?

Приходилось отвечать:

– Нет…

– Вот когда вы сможете сказать, что у вас успешно получается, то приходите. Погово-

рим…

Дела… И когда я совсем было отчаялся, интерес к проекту проявила компания, зани-

мающаяся поставками строительного оборудования – «Квантекс» из Южной Кореи. С точки

зрения перспективы меня эта фирма не устраивала. В будущем «Квантекс» не станет давать

рекламы. Эта компания распространяет свое оборудование исключительно через личные

продажи. То есть никакой рекламы в газетах, на телевидении – сотрудники «Квантекса» сами

обзванивают, обходят, объезжают своих клиентов. Но я стал работать с этой фирмой: на без-

рыбье и lobster is fish, как говорил Заратустра. И к тому же теперь смогу говорить другим

компаниям:

– Да, мы уже проводили стажировки с фирмой «Квантекс»…

Всю подготовительную работу по проекту я делал сам. И потому, что нанять никого

не мог, и потому, что хотел во все влезть, разобраться. Работы оказалось намного больше,

чем подозревал. И я бы, наверное, все провалил, если бы не помощь одного из партнеров

по проекту – департамента строительства Москвы. Вернее не департамента, а его сотруд-

ника Федора Михайловича Варсегова – зам. начальника. Он готовил для стажировки группу

своих муниципальных строительных инженеров, но не сбросил организационную работу на

меня, а все документы по группе делал через своих подчиненных, которые обращались в

«Квантекс» напрямую.

Когда я спросил Варсегова, почему он поручил часть моей работы делать своим сотруд-

никам, он ответил:

– Видишь ли, дело это хорошее, полезное, и я не хочу, чтобы оно провалилось. К тому

же надо помогать друг другу, Сергей. Сегодня я не помогу тебе. Завтра ты не поможешь мне.

И останутся все на том же месте, с тем же. Надо, надо помогать друг другу, это выгодно…

Варсегов был хватким и метким мужиком, потомственным строителем. Строил и свою

работу, и свою карьеру. Начал стропальщиком на каком-то комбинате, а вот уже зам. началь-

ника департамента. Я с удовольствием общался с Варсеговым. Даже пытался перенять у

него кое-что. При его должности внешне он был по-мужицки простоват. И этим притягивал

к себе многих. Но одновременно Варсегов был по-господски умен. Своим сотрудникам он

как бы не приказывал, говорил:

– Ты бы, Василич, взялся за это. Твоя голова как раз то, что надо …

И хотя люди понимали, что он ими манипулирует, они одобряли такой стиль управле-

ния. И мне хотелось, чтобы моим будущим подчиненным нравилось, как я их организую.

Благодаря помощи Варсегова первая поездка специалистов прошла успешно. Все были

довольны: и «Квантекс», и департамент строительства, и «Лидер», получивший хоть и

небольшую, но прибыль. Совместно с фирмой мы разработали теперь уже постоянный план

стажировок: по две в год – раз в полугодие. Работая над организацией очередной поездки

специалистов, я продолжал искать новые компании. Да, теперь действительно все перего-

воры шли более успешно. Как только я рассказывал, что мы уже провели стажировку с

«Квантексом» и московским департаментом строительства, мне тут же кивали:

– Да, пожалуй, это интересно. Мы передадим запрос в главный офис. Надеемся на

положительный ответ…А. Ермак. «Команда, которую создал я»

Результат первой стажировки уже мог стать основным аргументом в окончательном

утверждении моего проекта. Самохин просмотрел его снова, сказал:

– Я не против. Но покажи на всякий случай Протасову. Чтоб он знал, что мы тут с

иностранцами возимся.

Оставил материалы у Нонны. Через пару дней она вернула мне бумаги с корявой при-

пиской: «Не возражаю»…

Конечно, я с удовольствием занимался своим, как теперь его называл, делом. Это было

не просто: работать с представителями известных в мире фирм. Но как полезно! Я учился у

своих опытных партнеров. А заодно совершенствовал свой английский. Взялся и за француз-

ский. И думал, думал о дальнейшем развертывании этой работы. Отдача от проекта должна

быть солидной и постоянной. И пора, пора, наверное, переходить к главному. Я решил, что

теперь могу приоткрыть свои планы. Написал новое предложение:

«…через образовательный проект мы можем войти на рынок

зарубежных рекламодателей при минимальных затратах…

…следует создать отдел по работе с зарубежными рекламодателями…

…готов возглавить такой отдел.

Сергей Мамонтов».

Я не стал показывать эту программу Самохину. Ему бы вряд ли понравилось, что такой

ответственный сотрудник хочет от него уйти. Да еще и увести программу, прибыль по кото-

рой идет в зачет отдела. Несмотря на риск навлечь на себя гнев начальника отдела, я решил

действовать через его голову – оставил свой план карамелевой Нонне:

– Передай Протасову…

– Ага (чмок-чмок), передам…

Хотя я вроде бы уже стал человеком достаточно реалистичным, но все-таки ждал,

что Протасов вызовет меня на следующий же день. Скажет: «Молодец, созрел для настоя-

щего дела. Предложение утверждаем. Действуй…» Увы, Протасов вызвал меня только через

неделю. Я летел, как на крыльях. Но он мне по ним как из дробовика жахнул, спросил совсем

про другое:

– Чем там у нас дело кончилось с велопробегом «Вокруг Кремля»?.. Принеси мне отчет.

Возможно, мы и в этом году поучаствуем в организации…

Этот велопробег курировал Протасов. А Самохин, видимо, сказал, что последний, кто

им занимался, был я. Поэтому Протасов и обратился ко мне. Я помотал головой:

– Хорошо, принесу… А что там с моими предложениями?

Протасов наморщил лоб:

– Предложения… А… прожекты эти про иностранный отдел?.. Читал. Похвально,

конечно, что ты разрабатываешь планы, пытаешься мыслить масштабно. Но вряд ли из этого

что-то выйдет. Через стажировки к рекламным бюджетам – слишком сложно… Здесь ты

перемудрил. Не пойдет…

Я не сдавался:

– Но у меня уже есть прибыль. Есть финансовый отчет, наше агентство получило пусть

не самую большую, но приличную прибыль. И это же только первый шаг. Если мы столько

времени отставали в работе с этой категорией клиентов, то не можем сразу получить их

бюджеты. Они же нам просто не поверят, не доверят. А через мой проект мы войдем с ними

в постоянный контакт и затем начнем работать уже по их рекламным кампаниям…

Протасов зевнул:

– Фантазии, фантазии… Оставь эту затею и займись, займись велопробегом…А. Ермак. «Команда, которую создал я»

Я вышел весьма и весьма угнетенный. Понятно, ни о каком поощрении, повышении в

должности не было и речи. Мне не удалось убедить шефа в том, что нужно создать отдел,

который был бы действительно моим.

Полет моей мысли был прерван. Я просто не знал, что делать дальше. Конечно, надо

было развивать стажировки. Но я не мог все вытянуть один. Хотя и старался. А тут еще Про-

тасов зашел к нам и, услышав, что я обсуждаю по телефону вопросы стажировок, спросил

Самохина:

– У вас с велопробегом проблемы возникают. А вы тут еще какими-то стажировками

занимаетесь…

Никаких проблем не было. И Самохин это знал. Но Протасову ответил:

– Понял. Учтем. Пресечем.

Мне Самохин сказал:

– Извини, но проект начальства – приоритет. Пусть он даст меньше денег, чем твой.

Но ты же понимаешь…

«Меньше денег». Деньгами там совсем не пахло. Но в организации велопробега уча-

ствовали мэр города и заместитель министра по спорту. Как и говорила мне Катя, Протасов

любой ценой шел на высокие знакомства. Вот и сейчас не деньги ему нужны были, а мэр и

замминистра. Протасов хочет решить свои проблемы за мой счет. Я-то ведь ничего не получу

от этого убыточного проекта.

А Самохин через день добавил:

– Протасов снова вызывал. Сказал, что тебе еще надо пару проектов подбросить. И

чтобы ты от всего лишнего отказался…

– Я от своего проекта не откажусь. Еще неизвестно, что здесь у нас лишнее…

Самохин предупредил:

– Смотри. Если Протасов спросит про тебя, мне придется сказать, что ты не отка-

зался…

– Говори.

Я не хотел разбрасываться. Мне нужно было концентрироваться на одном, на своем. Я

по-прежнему хотел стать классным специалистом, имеющим стабильный высокий зарабо-

ток и уверенность в завтрашнем дне, а не случайный заработок сегодня и неопределенное

будущее. Упрямо стоял на своем. Не отказывался от стажировок. Хотя и не отказывался и от

дел, связанных с Протасовым. С огромным трудом, но я справлялся. Пока справлялся.

Я отрабатывал по проектам Протасова, как по своим, на совесть. Но мне, конечно,

было неинтересно возиться с чужими делами. Меня терзало то, что время, которое я им

уделял, можно было потратить с куда большей пользой для себя и агентства. Но напрямую

отказываться я все же не решался. Так все-таки был и при своем деле, и не терял надежды

развиваться дальше.

А Протасов, похоже, взял меня на особый контроль. Чуть ли не каждый день спраши-

вает:

– Как велопробег?.. Сколько спонсоров?

А у меня что-то вдруг застопорилось. Как нарочно. Даже те компании, с которыми у

меня была предварительная договоренность, вдруг отказались помогать в организации про-

бега. А Протасов тут как тут:

– Как велопробег?.. Сколько спонсоров?

Наконец, меня посетила интересная мысль. А не поможет ли Налимчик – президент

Союза российских рекламных агентств. С ним меня в «Репе» познакомил Козин. Он же тогда

сказал, что Налимчику нужны хорошие связи с «Лидером». Вот позвоню ему, пусть порабо-

тает за меня – найдет нам спонсора на велопробег. У президента такого союза должны быть

хорошие контакты с клиентами.А. Ермак. «Команда, которую создал я»

Я, правда, сомневался, что мне удастся связаться с Налимчиком, что он меня вспомнит.

Но как только набрал номер Союза и сказал в трубку:

– Мамонтов из «Лидер Интернешнл». Мне нужен Налимчик. – как секретарь тут же

меня с ним связала. Он заговорил со мной как со старым знакомым:

– Рад вас слышать. Как дела у «Лидер Интернешнл»? Чем могу помочь…

Ага, вот это то, что мне надо:

– Наверное, слышали, что мы проводим велопробег «Вокруг Кремля».

– Да, очень интересный проект.

– Как бы нам через ваш Союз выйти на спонсоров.

Налимчик как будто закивал с той стороны трубки:

– Да-да, конечно. Это так интересно. Я сейчас же этим займусь. И перезвоню вам…

Мы тепло распрощались.

Я был очень доволен. Так легко сделал работу! А не прав был Козин, когда говорил,

что Налимчик не очень хороший человек.

Но Козин был прав. Налимчик не перезвонил ни через день, ни через два. Через неделю

я сам набрал его номер. Налимчик был рад меня слышать:

– Да-да, мы работаем, ведем переговоры… У меня лично на контроле. Я перезвоню

вам… Конечно… обязательно…

В этот раз я поверил ему меньше. И Налимчик опять не перезвонил ни через день, ни

через два. Еще через неделю я вновь набрал его номер и услышал все то же:

– Да-да, мы работаем, ведем переговоры… У меня лично на контроле. Я перезвоню

вам… Конечно… обязательно…

«Ах, ты козел, – хотелось сказать ему, – что ж ты сразу честно не сказал, что не

можешь». Но я, разумеется, сдержался. Надо было ругать себя – не поверил Козину. И зря

потерял время, понадеявшись на этого скользкого Налимчика. А тут и Самохин:

– Зайди к Протасову. Сам виноват…

Протасов встретил меня сурово:

– Что за дела? Ты так и не кончил возиться со своими стажировками?

Я с готовностью ответил:

– Но это же дополнительно. Я справляюсь со всем.

– Справляешься? Где спонсоры для велопробега? Справляешься… Значит, на распоря-

жения начальства плюешь. Сам решаешь: выполнять или не выполнять. Нет, дорогой, так

дело не пойдет… Подумай, подумай хорошенько. Мы тебя брали не за тем, чтобы ты зани-

мался, чем тебе нравится. Ты на нас, на агентство должен работать, вкалывать… Все, свора-

чивай свои стажировки на хрен. Кроме велопробега и прочей мелюзги у нас новый большой

проект предвидится. Нет у тебя времени ни на какие дополнительные дела. Понял, нет?..

Отказ от развития моего проекта и концентрация на другом, который едва ли принесет

прибыль, помимо прочего, грозили мне падением премиальных. Да, у меня вполне реально

мог упасть заработок. И мне в таком случае элементарно перестало бы хватать денег. Что

переезжать обратно в комнату с соседями-алкашами? Тратить меньше на еду, одежду, на мел-

кие удовольствия? Я предпочитал формулу: «не тратить меньше, а зарабатывать больше». И

уж если мне не удается зарабатывать больше в «Лидере», то, видимо, придется задуматься

о другом месте работы.

Я улетел на выходные дни в Воронеж. Наверное, в моем лице появилось что-то новое,

выдающее мои внутренние переживания. Мама, глянув на меня, озабоченно спросила:

– У тебя там ничего не случилось?

Я отмахнулся:

– Нет, все нормально…

Она вздохнула:А. Ермак. «Команда, которую создал я»

– А тут такое…

– Что случилось? – насторожился я.

– С Аленой еще не виделся?

– Нет. А что?

– Да так. Ничего…

Конечно, я тут же пошел к Алене. Она, открыв дверь и увидев меня, не пустила за

порог:

– Не приходи больше. Ничего у нас не выйдет. Я столько ждала. Чего ждала? Дура. Да

на мне знаешь, сколько ребят хороших хотели жениться! И хотят! Да. Я через месяц выхожу

замуж. Пока, Сережа. Пусть тебя работа любит…

Я растерялся. Это было так неожиданно! Конечно, правильно. Хорошую девушку

столько времени мучил, балбес. Но так неожиданно. И так неожиданно неприятно… Я даже

пробормотал:

– Забавно, что именно сейчас. Одно к одному…

Еще месяц назад я, может быть, только обрадовался бы такому повороту событий.

Но теперь, когда у меня даже мелькнула мысль: а не вернуться ли насовсем в Воронеж, не

жениться ли на Алене…

– Так, – подвел я итоги, – с женитьбой проехали. А с работой?

Я зашел в несколько местных агентств. Поговорил, делая вид, что интересуюсь делами

как коллега из столичного «Лидер Интернешнл». Между прочим расспрашивал: как им здесь

живется, чем занимаются.

Мои старые друзья тоже имели отношение к рекламе. Оба работали в отделе мар-

кетинга компании, собирающей компьютеры для сложных конвейеров. Вовка с Гариком

отвечали за сбыт продукции. Размещали рекламу в специальных журналах, распространя-

ющихся по всей стране. Кое-что, конечно, знали и о воронежском рекламном рынке.

Результаты опроса коллег и друзей меня не обрадовали. Воронежский рынок в сравне-

нии с московским просто крошечный. И весь жестко поделен. На работу здесь, в принципе,

можно устроиться. Но нужно опять все начинать с нуля. Подходящей по моему сегодняш-

нему уровню должности сходу не добиться.

Нет, снова идти в референты не хочется. Да еще и в местное агентство. Да и кому нужен

референт, который грамотнее начальника отдела, а может и самого директора. Ничего мне в

Воронеже не светит. Оба города повернулись ко мне задницей…А. Ермак. «Команда, которую создал я»

9. На переломе

Я с мертвым лицом уходил на работу. И с таким же возвращался. Впрочем, домой я

возвращался не сразу. В ставшую вдруг пустой и неуютной квартиру идти не хотелось. Сна-

чала я заходил в бар. Не в «Репу», где слишком много знакомых. Нет, просто в бар, над две-

рью которого так и было написано: «Бар».

Глазел на людей, опрокидывал рюмашку. И еще одну. Так, для поднятия настроения.

Но не поднималось настроение, просыпалась ярость. Да, что-то тяжелое рвалось из меня.

Хотелось встать, схватить стул и бить вокруг так, чтобы полетели крошки стекол, зеркал.

Конечно, ничего подобного я себе позволить не мог. Просто выпивал еще и еще. Пока

не начинал тупо улыбаться. Из глубин памяти всплывало:

«Я скажу тебе с последней

Прямотой:

Все лишь бредни – шерри-бренди -

Ангел мой.

Там, где эллину сияла

Красота,

Мне из черных дыр зияла

Срамота.

Греки сбондили Елену

По волнам,

Ну, а мне – соленой пеной

По губам.

По губам меня помажет

Пустота,

Строгий кукиш мне покажет

Нищета.

Ой-ли, так-ли, дуй-ли, вей-ли -

Все равно;

Ангел Мэри, пей коктейли,

Дуй вино.

Я скажу тебе с последней

Прямотой:

Все лишь бредни – шерри-бренди -

Ангел мой.»

Я добредал до дома и засыпал, не раздеваясь.А. Ермак. «Команда, которую создал я»

В одну из ночей зазвонил телефон.

– Какого черта! Кто?

В ответ услышал дрожащий голос отца:

– Сережа, мама умерла. Приезжай…

Я стиснул трубку в руке. И заревел…

Всего две недели назад она спросила меня:

– У тебя там ничего не случилось?

Случилось. Теперь действительно случилось…

Я прилетел в Воронеж. Отец рассказал:

– Сердечный приступ… «Скорая» приехала быстро. Но ничего сделать не смогли…

Сердечный приступ… О чем думала она в ту минуту? Может, это мысли обо мне так

сильно сжали ее сердце?..

Прошли похороны. Была бессловесная Алена. Вовка с Гариком что-то говорили. Успо-

каивали. Перед глазами прошел целый поток родственников, знакомых, соседей…

Потом мы с отцом остались вдвоем в тихом доме. И я заметил вдруг, что не так уж он

молод и здоров, как мне всегда казалось. Отец ведь годами даже старше мамы. Кто теперь

позаботится о нем?

Отец, будто читая мои мысли, сказал:

– Езжай. Не волнуйся. У меня здесь еще есть брат, сестра, племяши. Мы гуртом не

пропадем. А тебе о будущем думать нужно…

Чем я мог помочь ему, живя здесь в Воронеже? Отец бы только расстраивался, что

помешал моей карьере, что его сын, бывший примером для всего квартала, вернулся и стал

таким же, как и все. Как и все…

Вернулся в Москву. Нет, говорил я себе, Мамонтовых так просто не сломаешь. Пусть

все против меня: Протасов, да хоть сам господь бог. Плевать. И я шел на работу как на войну.

Вновь стал засиживаться допоздна в офисе. И возвращался домой, как и раньше, напрямую,

не заходя в бар «Бар». Мне не хотелось опуститься, сдаться. Это не порадовало бы маму,

это прежде времени свело бы в могилу и отца. Я убеждал себя, что смогу все снести, смогу

добиться своего. С Протасовым ли, без него ли. Уйду в другое агентство. Или в конце концов

создам свое.

Я чувствовал, как каменеет мое сердце. Как я превращаюсь в бронированную машину,

действующую по заданному сценарию. И хотя что-то глубоко внутри робко протестовало, я

не слушал его. И не хотел слушать подсевшую за обедом Катю:

– Спасибо. Соболезнований не нужно. У меня все хорошо. Приятного аппетита…

Катя не ела. Подперев подбородок руками, смотрела мне в глаза, стараясь поймать

взгляд:

– Сер’гей, что с тобой? Ты очень изменился в последнее вр’емя. Я знаю пр’о маму…

Но это не повод обвинять во всем всех и вся…

Я не поднимал глаз:

– Что ты хочешь от меня? Мне некогда. Да и не о чем нам разговаривать. У вас там в

дирекции своя жизнь, у нас тут внизу – своя… Успехов вам и выдающихся результатов…, –

встал я из-за стола, бросив вилку.

И услышал тихое:

– Дур’ак…

Весь день меня не покидало чувство вины – я напрасно обидел Катю. Ну и что? В

агентстве я обидел, наверное, уже не первого человека. И видимо, не последнего. И черт с

ними…

Выходя поздно вечером из офиса, увидел стоящую у дверей Катю:

– Сер’гей, нам нужно поговор’ить…А. Ермак. «Команда, которую создал я»

– О чем? – спросил я, но послушно пошел за ней.

Мы гуляли по скверу на другой стороне улицы. Молчали. И я злился на Катю. И на

себя, что пошел за ней. Но уйти не мог.

А Катя, хотя и позвала меня поговорить, губ не раскрывала. Как будто ждала чего-то.

– Извини меня, – промямлил я наконец.

Она вздохнула:

– Слава богу… Оказывается, ты еще не совсем потер’ян для общества…

И снова замолчала. А меня вдруг понесло. Всегда все свои переживания я носил в

себе, боялся, что, доверив их кому-нибудь, окажусь слабым, уязвимым. А тут рассказал все.

Рассказал Кате – почти незнакомому человеку. Рассказал о Воронеже, об отце, о работе, о

Протасове, о сослуживцах, которые, наверное, злорадствуют глядя на мои напасти…

Катя внимательно слушала меня. Когда я, выговорившись, облегченно замолчал, заго-

ворила сама:

– Я вышла замуж пять лет назад. Я не любила его, пр’осто так получилось… Чер’ез

два года после свадьбы у нас р’одился р’ебенок… А еще чер’ез год мы втр’оем попали

на машине в ав’арию. Р’ебенок погиб. Муж стал инвалидом, пр’икован к койке… Я тогда

пр’окляла все на свете. Ненавидела весь мир’, все вокр’уг. И раб’оту, конечно, и начальни-

ков, и сослуживцев. Меня чуть не уволили, когда я начала дер’зить всем подр’яд в общем-то

из-за пустяков. Вовр’емя опомнилась. Поняла вдр’уг, что все в этом мир’е зависит в пер’вую

очер’едь от нас. Да, все вокр’уг такого цвета, каким мы его видим. И я пр’осто сняла свои

чер’ные очки. Стала думать не о возможных гадостях, а о возможном пр’иятном. И все снова

на р’аботе наладилось. Да и дома, почти…

Она замолчала. Мне было легко оттого что я выговорился. И одновременно стыдно. У

этой маленькой женщины было намного больше сил. У меня перехватило горло:

– Я… я…

Катя улыбнулась:

– Ничего не говор’и. Пр’оводи меня до остановки и сам езжай домой…

Я посадил ее в автобус:

– До свидания… Спасибо…

Утром меня разбудило солнце. Я вспомнил Катю и подмигнул ему. И впервые за

несколько последних месяцев улыбнулся своему отражению в зеркале.

Забавно, но я как-то забыл обо всех проблемах, связанных с работой. Дела свои делал

на автомате – все время думал о Кате. Искал с ней встречи. И она не избегала меня. Мы

теперь обязательно обедали вместе. Каждый день. Чтобы не привлекать особого внимания в

агентстве, сбегали в кафешки на соседних улочках. В противоположной стороне от «Бара».

В один из вечеров мы оказались в кафе совсем одни. И было как-то очень уютно. И

моя память опять нашла в себе строки:

– «Нежнее нежного

Лицо твое,

Белее белого

Твоя рука,

От мира целого

Ты далека,

И все твое -

От неизбежного.

От неизбежного

Твоя печаль,

И пальцы рук

Неостывающих,А. Ермак. «Команда, которую создал я»

И тихий звук

неунывающих

Речей,

И даль

Твоих очей.»

Катя смотрела на меня, широко раскрыв глаза. Улыбалась:

– Вот уж не ожидала от вас, господин менеджер!

Улыбался и я:

– Господин менеджер в школе, между прочим, в поэтический кружок ходил.

Катя прищурилась:

– А это ты знаешь?

«После полуночи сер’дце вор’ует

Пр’ямо из р’ук запр’ещенную тишь.

Тихо живет – хор’ошо озор’ует,

Любишь – не любишь: ни с чем не ср’авнишь…

Любишь – не любишь, поймешь – не поймаешь.

Не потому ль, как подкидыш, молчишь,

Что до полуночи сердце пир’ует,

Взяв на пр’икус сер’ебр’истую мышь?»

Я поцеловал ее.

По вторникам и четвергам Катя могла задерживаться после работы, и мы гуляли по

тому самому скверику. Ходили в кино. Перебегали из одной кафешки в другую. И много,

много болтали.

Вне офиса Катя была так непохожа на сдержанного, ни о чем, кроме работы, не дума-

ющего секретаря. Она умела шутить, весело смеялась. Она была сама жизнь.

Мы целовались на скамейках и в автобусе, в такси. А потом я совсем осмелел и при-

гласил ее к себе. Теперь по вторникам и четвергам, как только кончалось рабочее время, мы

бежали ко мне.

Нам не хватало этих двух дней в неделю. Я хотел видеть ее чаще:

– Катя, выходи за меня замуж…

Она качала головой:

– Ты же знаешь: я не могу его бр’осить… Пусть все остается, как есть… Но я

постар’аюсь сделать так, чтобы мы виделись чаще…

И, действительно, иногда нам удавалось провести вместе три, а то и четыре вечера в

неделю. Мне было удивительно хорошо с этой умной и чуткой женщиной. Мы говорили обо

всем на свете. О рекламе и о любви, о потеплении климата и мировых спортивных рекордах,

о начальниках и подчиненных. С каждым днем я все отчетливее чувствовал, что во мне вновь

пробуждаются силы. И уже хотелось не просто воевать, постоять за себя. Нет, меня вновь

охватывало желание сделать именно что-то серьезное.

О реализации своих сил в «Лидер Интернешнл» при имеющихся раскладах нечего

было и мечтать. Значит, нужно было думать о переходе в другое агентство.

Работая в «Лидере» над различными проектами, я познакомился со многими сотруд-

никами из других компаний. Наверное, с их помощью можно устроиться не на самое плохое

место к нашим конкурентам – в «Бонзу» или «Прометей». Вряд ли в этих агентствах будет

хуже, чем здесь. Но будет ли лучше?

Да, эта мысль не давала мне сделать последний шаг: рассказать о своих планах началь-

ству. И еще одно обстоятельство заставляло меня не торопиться. Я дорожил каждым днем, в

течение которого мог видеть Катю в агентстве. В обеденный перерыв или просто сидящую

за ее рабочим столом в приемной дирекции.А. Ермак. «Команда, которую создал я»

О том, что придется уходить, я все же думал с досадой. Именно в нашем агентстве

нащупал, подготовил путь, чтобы развернуться. Мне бы только «добро» получить…

Я загорался от мысли, что мне разрешили воплощать свой проект в жизнь. Тут же в

уме начинал проделывать те шаги, что считал нужными. Но вспомнив посреди какой-нибудь

мысли ковыряющегося в носу Протасова, мрачнел. И думал, что нельзя так тянуть вечно,

надо все-таки что-то решать.

Надо. Последним пинком к принятию решения послужил инцидент, произошедший

в кабинете Протасова. Мне было необходимо заверить один из документов его подписью.

Самохина не было на месте, и я пошел к вышестоящему начальнику сам. Видеть мне Про-

тасова вовсе не хотелось и я думал попросить его секретаршу быстренько занести бумагу,

подписать. Но и Нонны на месте не оказалось. Вздохнув, я постучал в дверь и, не услышав

ответа, нажал на ручку, вошел.

Протасов в это время разговаривал с административным директором Бабаевым. Не о

спецпроектах ли, связанных со мной?

Если «да», то он сказал бы:

– О, легок на помине…

Или:

– На ловца и зверь бежит…

Но, видимо, «нет». Протасов злобно зыркнул на меня:

– Пошел вон. Не видишь – у меня люди…

И Бабаев – гад – тоже мне ручонкой махнул на дверь.

Так, значит, недовольный мною Протасов уже решил обращаться с Мамонтовым как

с собакой. Я просто вскипел. Выйдя из кабинета, сел на место Нонны и, взяв чистый лист

бумаги, написал:

«Прошу уволить меня по собственному желанию.

С.П. Мамонтов».

Поставив подпись, вручил заявление как раз вплывшей в комнату Нонне:

– Передай, пожалуйста, своему начальнику.

– Хорошо (чмок-чмок).

Хотя в мыслях я уже простился с «Лидер Интернешнл», но все же не был уверен, что

Протасов подпишет заявление. Дело в том, что шеф в принципе не отличался хорошими

манерами. И позже, во время одной из наших совместных командировок, в редкую для него

минуту откровения Протасов признался мне:

– Знаешь, что мне больше всего мешает в жизни и делах? Я – хам. Я не умею нормально

общаться с людьми. Прекрасно осознаю, что так нельзя работать. Но ничего не могу с собой

Дата добавления: 2015-08-28