Как только Дрейк понял, что стряслось с его маленьким супругом, взгляд его потеплел. Он аккуратно высвободил правую руку из-под агрессора и погладил его по щеке.
– Очень хочу, – в доказательство альфа слегка подвигал бедрами, давая мужу возможность оценить внушительный стояк, который всегда образовывался в присутствии омеги, – но мы подождем до течки. Альви, я терпел даже тогда, когда считал, что вероятность взаимности с твоей стороны близка к нулю. Так что теперь, когда я знаю, что ты меня любишь, а ждать придется совсем чуть-чуть, это для меня почти плевое дело. Твое хорошее самочувствие – на первом месте. Я выдержу. Хотя, – Дрейк вдруг резко перекатился и подмял Альва под себя, – если ты перестанешь меня так интенсивно провоцировать, я буду очень благодарен. Подскакивать в седле со стоящим членом и гудящими яйцами – сомнительное удовольствие, знаешь ли.
– Так я был бы рад помочь тебе с этим.
Альв, чуть надавливая, провел ладошкой по промежности Дрейка. Тот застонал и уткнулся лбом Паре в плечо.
– Ааааальви, нет, – Дрейк бережно, но уверенно убрал шаловливую ладонь.
Альв недовольно нахмурился.
– Ты сам виноват. Нечего было меня вчера заводить. Раз уж начал меня, такого невинного, совращать, то иди до конца. Ты вообще-то не единственный, у кого тут яйца гудят. Видимо, – омега решил пойти ва-банк, – во дворце нагло врали о том, какой ты восхитительный любовник, если даже твой собственный супруг неудовлетворенным ходит.
Наверное, провоцировать Дрейка не стоило, особенно учитывая нелюбовь альфы к критике и то, что это было явным враньем. Но фраза как-то неожиданно для самого Альва соскочила с губ. Омега попытался было прикусить язык, но поздно.
Дрейк напрягся, поднял голову, как-то удивительно спокойно посмотрел мужу в глаза и не менее спокойно произнес:
– Ну, ты сам напросился.
В тот вечер омега понял, что слухи врали. Его мужа явно недооценивали. А еще он осознал, что вчера Дрейк осторожничал настолько, что в сравнении с этим разом выглядел неопытным девственником. Сегодня же альфа гладил и ласкал супруга столь уверенно и умело, что тот выл бы мартовским котом, если бы не требовательный рот Дрейка, предусмотрительно зажимающий глубоким поцелуем его собственный.
Когда Альв бурно кончил в такую умелую ладонь Пары, ему показалось, что тело его разлетелось на мельчайшие кусочки, которые теперь парили в воздухе и изредка с мелодичным звоном сталкивались. Дрейк довольно усмехнулся, ужасно развратно лизнул испачканную ладонь и вышел из палатки. Альв хотел было предложить свою пусть и неумелую, но помощь, однако тело ему не повиновалось, а голос не слушался, так что благие намерения ими и остались.
Когда альфа вернулся, его Пара по-прежнему лежал, бессмысленным взглядом уставившись в потолок палатки, и даже одежду не поправил. Брюнет привел его в порядок, лег рядом и обнял, прижимая к себе.
– Спасибо, – прошептал Альв и почти сразу же сонно засопел.
Дрейк чмокнул его в блондинистую макушку, вдохнул сладкий запах Истинного и закрыл глаза, мгновенно проваливаясь в сон без сновидений.
Первую половину следующего дня ледяной принц был паинькой. Он сидел на своей лошадке тише воды, ниже травы и лишь изредка бросал на Дрейка недоверчивые и изумленные взгляды. Все остальное время он ехал, погрузившись в себя, и что-то обдумывал. Хотя, о чем именно размышляет его Пара, брюнет отлично понимал по то и дело краснеющим щекам омеги.
Во время обеденной стоянки Альв, по всей видимости, пришел к каким-то выводам и закончил свои размышления. Так что во второй половине дня его ничто не отвлекало от реализации «1001 способа соблазнения собственного мужа». К вечеру альфа так измучился от постоянного возбуждения, что едва только лошади остановились, сдернул своего омегу с седла, взвалил на плечо, и под многозначительные смешки и одобрительные взгляды воинов потащил его вглубь леса. Альв, прекрасно осознавая, что сам нарвался, покорно висел на плече и не пытался вырваться.
Дрейк чуть отошел от лагеря так, чтобы их не было слышно, и опустил блондина на землю. Не давая ему возможности что-либо сказать, альфа крепко прижался к нежным губам и придавил сдавленно пискнувшего Альва к стволу ближайшего дерева. Он кончиками пальцев нежно прошелся по задрожавшему телу и чуть надавил на напрягшиеся соски. Его неискушенному супругу такой ласки было достаточно, чтобы возбудиться. Дрейк чуть сжал затвердевшую плоть сквозь ткань брюк, а затем быстро расстегнул их. Альв слегка зашипел от соприкосновения прохладного воздуха с горячим членом и альфа решительно разорвал поцелуй. Он опустился на колени и обхватил губами плоть мужа. Блондин наверху захлебнулся воздухом и закинул голову вверх. Он захныкал и прижал темноволосую голову туда, где все скручивало и рвалось от удовольствия. Но Дрейк и не думал отстраняться. Он вобрал член поглубже и начал ритмично двигать головой, не забывая попутно ласкать его языком. Одновременно он едва уловимо поглаживал нежную кожу на тазовых косточках. Эта тихая ласка не перебивала основного удовольствия, а лишь придавала особую пикантность, оттеняла, как черный перец – кофе. Вскоре омега начал всхлипывать и толкаться бедрами навстречу, задавая нужный ему темп. Дрейк посмотрел вверх, встретился с мутными синими глазами, хмыкнул и расслабился, позволяя Альву самому толкаться в теплое горло. Несколько рваных движений, и в рот брюнету полилось теплое и вязкое. Дрейк поднялся с колен, прижал обмякшего мужа к себе левой рукой, а правой в пару движений довел себя до разрядки. Переждав послеоргазменную дрожь, он оправил их одежду, потому как от расслабленного ошарашенного Альва пользы в этом деле не было никакой, и склонил голову, заглядывая мужу в глаза.
– Спрашивать, понравилось ли тебе, не буду. Скажу только, что это для меня далеко не предел, так что заканчивай уже со своими провокациями, любимый. Я не поддамся тебе хотя бы из принципа.
– Дай мне хоть потрогать тебя, – хрипло попросил пришедший в себя Альв.
– Это равносильно согласию на полноценный секс. Моей выдержке, оказывается, можно позавидовать, но она все же не железная.
Блондин на это лишь вздохнул, признавая свое поражение. Дорога была слишком трудной, путешествие – долгим, а оргазм – бурным, так что сил у омеги не осталось. На споры уж точно. Он даже наплевал на гордость и позволил мужу отнести себя к костру. Альв смутно помнил ужин и совершенно не помнил, что именно ел. В голове вертелась мысль о том, что нужно обстоятельно поговорить с Дрейком и заставить его пересмотреть свои взгляды на тему если уж не секса, то хотя бы прикосновений. Но стоило брюнету поднять его на руки и направиться к ставшей родной палатке, и эта мысль вылетела из головы, сменившись стойким желанием спать.
Весь следующий день Альв посвятил продумыванию своей дальнейшей стратегии. Однако, сколько бы он ни вертел, выходило, что действовать следует постепенно и не спеша. Первым пунктом омежьего плана значилось получение доступа к телу Дрейка. Альв, как ему казалось, совершенно справедливо претендовал на свою долю активности. А уж добравшись до всех соблазнительных выпуклостей супруга, он сумеет уломать его и на полноценный секс. Дрейк ведь и сам признал, что еле сдерживается, значит остается только подтолкнуть его в нужном Альву направлении.
Решив приступить к исполнению плана уже этим вечером, блондин по окончании ужина быстрым галопом убежал в палатку. Там он стянул с себя дорожный плащ, сапоги, теплую куртку и остался только в брюках и тонкой рубашке, которую расстегнул до середины груди. Закончив все приготовления, Альв улегся в красивую позу и принялся ждать появления Пары.
Дрейк, отфыркиваясь, вынырнул из ледяной воды и быстро поплыл к берегу. Он дико устал и хотел спать. Завтрашний путь им предстояло проделать по трудной местности, которая так и кишела разного рода отребьем, промышляющим грабежом и разбоем. Поэтому на разработку и обсуждение всех деталей маршрута ушло порядка двух часов. После этого Дрейк решил помыться, потому что ощущение грязного тела ненавидел так сильно, что готов был обтираться снегом, лишь бы от него избавиться.
Решив, что его супруг уже давно спит, альфа тихонько отодвинул край палатки и влез внутрь слабо освещенного нутра. От увиденного он сначала ошарашенно замер, а потом расхохотался. Поверх меховых одеял в одних брюках и тонкой рубашке лежал его омежка, весь синий от холода, но в красивой позе. Он шмыгал носом, трясся от холода, чуть постукивая зубами, и смотрел так печально-обиженно, что Дрейк стянул сапоги и плащ, нырнул к закоченевшему мужу и притянул его к себе, заворачивая в теплые шкуры. Перестать хохотать альфа не мог, так что тряслись они оба. Один – от холода, другой – от смеха.
– Почему каждый раз, когда я пытаюсь тебя соблазнить, выходит какая-то фигня?
– Это знаки свыше, что я прав и нужно повременить, – все еще похохатывая, произнес Дрейк.
Альв на его смех ни капли не обижался. Он прекрасно понимал, что повел себя, как полный придурок, и предстал в итоге пред ясными ореховыми очами соответствующе. Если бы омега мог увидеть себя со стороны или хотя бы не так сильно замерз, он бы обязательно присоединился к веселью мужа. Но как только Дрейк прижал его к себе и укутал теплом своего тела и меховых одеял, все желания смело стремление получить как можно больше этого восхитительного тепла. Альв согревался, и тело расслаблялось, наполняясь негой.
«Так бездарно потратить последнюю ночь в дороге», – подумал он и крепко уснул.
Дрейк еще полежал какое-то время без сна, прислушиваясь к размеренному дыханию задремавшего супруга, а потом прижался к нему теснее и сам провалился в сон.
Глава 19
На следующий день они прибыли на место. Пограничная крепость представляла собой внушительный замок, в котором, как пояснил Дрейк, проживал командующий гарнизоном со своим супругом. Вокруг были разбросаны небольшие, но уютные домики солдат и коттеджи командного состава. Впереди простиралась уходящая за пределы видимости стена, построенная еще при дедушке Дрейка. Отношения с варварским полудиким государством восточников никогда не ладились.
Часть воинов гарнизона выстроилась вдоль дороги, приветствуя королевских особ. Остальные ждали их во дворе замка. Въехав за внушительные стены, Альв чуть не оглох от приветственных криков. И вдруг блондин понял, что звучат они настолько радостно и искренне, что являются не столько данью уважения, сколько настоящим проявлением теплых чувств и привязанности к его супругу. Улыбка поневоле осветила смуглое лицо омеги. Знать, что муж пользуется таким авторитетом среди своих воинов, было очень приятно.
Остановившись около входа в замок, Дрейк спешился и помог спуститься с лошади Альву. Тут же от основной части воинов отдалились двое, подошли к принцам и склонились перед ними. Один из них, высокий и привлекательный альфа, был, как сразу понял Альв, ни кто иной, как командир пограничных войск, близкий друг Дрейка, граф Гийом. Второй же, хрупкий очаровательный омега с непривычно короткими волосами, являлся, очевидно, его супругом, графом Кельвином. Этот юноша тепло смотрел на Альва и улыбался настолько солнечно и дружелюбно, что ледяной принц сразу же проникся к нему симпатией. Это чувство усилилось в разы, подкрепившись ощущением их похожести, когда принц заметил, с какой любовью и восхищением омега поглядывает на мужа.
Приняв положенные знаки уважения, Дрейк притянул Гийома за шею и стиснул в медвежьем объятии. Попутно он старательно дубасил друга по спине, в свойственной всем альфам грубой манере выражая свои чувства. Хохочущий Гийом отвечал ему тем же. Наблюдающий за всем этим Кельвин снисходительно покачал головой, подошел к Альву и еще раз почтительно склонился.
– Ваше высочество, разрешите мне проводить вас в ваши покои. Дорога была долгой и непростой, вы наверняка хотите освежиться. А здесь, – он выразительно кивнул на альф, – ловить в ближайшее время нечего. Поверьте моему опыту, до вечера наши супруги для нас потеряны.
«Замечательный», – подумал Альв и кивнул, соглашаясь следовать за Кельвином. Первое впечатление не подвело. Юный омега оказался чудесным человеком. Он исполнял все желания юного принца еще до того, как тот сам успевал их осознать. Все свои действия он сопровождал легкой ни к чему не обязывающей болтовней. Кельвин, Кел, как он попросил его называть, рассказал про жизнь в приграничье, про постоянные набеги восточников, про то, как он скучает по друзьям и родственникам, оставшимся в столице. Гийом ненавидел суету и шум, поэтому сразу, как только сделал Келу предложение, предупредил, что хочет уехать сюда, подальше от вечно празднующего дворца. Кельвин тогда уже слишком крепко завяз в своей любви к этому нелюдимому вояке, так что отказаться не смог бы. Сначала было тяжело. Омег мало, тех, кто близок ему по социальному статусу, просто нет. Кел тосковал, Гийом видел его страдания и переживал тоже. А когда хмурый супруг пришел как-то вечером и сказал, что через месяц они возвращаются, Кельвин неожиданно понял, что уезжать ему и не хочется. Он как-то незаметно привык к неспешному местному быту. Конечно, был страх за мужа, но вид сияющего Гийома после очередной успешной операции покрывал все волнения. В общем, они остались, о чем Кел не жалеет. Он обустраивает их замок, следит за комфортом для мужа, делает все, чтобы любимому было хорошо. А тот заботится о нем, заказывает из столицы наряды для омеги и даже иногда дарит цветы. Смеющийся Кельвин рассказал, как однажды подсмотрел за мужем, когда тот собирал очередной букет. Гийом злился, вполголоса ругался, смущался и краснел, но упрямо рвал цветы.
– Я тогда так расплакался от умиления и счастья, что думал, он услышит мои рыдания.
– Вы Истинные? – осторожно спросил Альв.
– Нет. Я просто очень люблю Гийома. А вот вы с Дрейком истинные. Сразу заметно. Он ни на кого никогда так не смотрел. Даже на Ноэля.
– На Ноэля? – удивился Альв. – А при чем здесь Ноэль?
Кельвин смутился и замешкался с ответом, а потом широко улыбнулся и сказал:
– Ну, он же любимый супруг Вильгельма. Для Дрейка он, как братик-омега. Вот и заботится о нем твой муж.
Альв улыбнулся, вспоминая, с какой нежностью Дрейк приглядывает за Ноэлем.
– Ты прав. Учитывая их теплые отношения с Вильгельмом, это и не удивительно.
– Теплые? – удивился Кельвин.
– Да. Очень даже.
– Ммм, а Дрейк-то изменился.
Принц уцепился за эту фразу и попросил:
– Расскажи мне о нем, о Дрейке. Каким он был до нашей встречи?
Кельвин весело расхохотался.
– Это ты по адресу обратился. Мало найдется омег, которые могли бы объективно высказаться на тему нашего принца. Но тебе повезло, я как раз из их числа. Хм, Дрейк очень неоднозначный. В отношениях с омегами – редкостный кусок дерьма. Был, по крайней мере. Менял партнеров, как перчатки, бросал, не задумываясь. Сколько по нему слез было пролито, и представить нельзя. А его высочеству было наплевать. Отдать ему должное, он никогда не врал. Сразу говорил, что ни на что серьезное рассчитывать не стоит, поэтому потом так хладнокровно смотрел на все эти страдания брошенок. С альфами же у него совершенно другие отношения. Он невероятно преданный друг. Гийом его обожает. Жизнь за Дрейка отдаст, не задумываясь. И это не просто так. Принц точно такой же. И представь, при всей его любвеобильности, он ни разу не попытался увести омегу у друга. Вот такой вот неоднозначный персонаж его высочество. А как складывались ваши отношения? Я слышал, Дрейку пришлось несладко, но подробностей не знаю.
И Альв начал рассказывать. Кельвин хохотал, как умалишенный, изредка приговаривая, что так, мол, этому развратнику и надо, аукнулись кошке мышкины слезы. Очень долго хвалил блондина за то, что тот держался, хоть и мало, и сбил с Дрейка спесь. Постепенно от рассказа о своих веселых проделках Альв перешел к чувствам, своим сомнениям и терзаниям в отношении супруга. Кельвин внимательно слушал, иногда ободрял, иногда советовал что-то с высоты прожитых в счастливом супружестве лет, иногда развеивал все страхи, как беспочвенные. Постепенно омеги перешли к обсуждению любовной истории Кельвина. Он рассказал, как они с Гийомом познакомились, как тот долго не решался признаться, просто молчаливой тенью преследовал недоумевающего омежку, как Дрейк, Анхельм и Малькольм подтолкнули их навстречу друг другу. А потом, как будто вскользь, упомянул, что детей у них до сих пор нет и все лекари, к которым они обращались, разводили руками. Кел даже улыбнуться умудрился, видимо, боль эта была пережита им не раз и не два. Но в глазах его читалось такое страдание, что сердце Альва сочувственно сжалось.
– У вас почему-то лекари в этой области ничего не смыслят. В моем королевстве проблема бездетности давно изучена и в большинстве случаев успешно излечивается. Знаешь что, бери-ка ты мужа и приезжай в столицу. Мой друг Берси если уж не сделает все сам, то точно посоветует какого-нибудь стоящего лекаря.
– Спасибо.
И столько надежды, веры, благодарности прозвучало в этом слове, что в глаза ледяного принца вновь подозрительно защипало, и он поспешил перевести тему на более нейтральную.
– Думаешь, наши мужья еще не освободились?
– Сегодня поймали какого-то жутко важного восточника. Его нужно обстоятельно допросить, потому что ему наверняка известно что-то стоящее. Короче, мужей наших в ближайшее время можно не ждать. Чем ты хочешь заняться?
– Хочу пойти к ним. Можно?
– Можно-то можно, но там все-таки будет допрос. Ты уверен, что хочешь этого?
Альв был уверен на все сто. За эту неделю пути он как-то болезненно привязался к супругу. Его постоянное присутствие было жизненно необходимо. Без него наваливалась тоска, какой-то непонятный страх и непреодолимое желание вновь оказаться рядом. Омеге даже думалось, что, спрячь кто Дрейка, он смог бы найти его по запаху. А сейчас они были порознь слишком долго, так что, несмотря на увлекательный разговор с Келом, мысли были лишь о Паре.
– Да.
И они пошли. Спустились по длинной узкой лестнице в подвалы, свернули в один из узких коридоров и остановились перед дверью, из-под которой струился свет. Кел тихонько приоткрыл ее, и юноши просочились внутрь.
– В твоих интересах рассказать нам все, что ты знаешь, – спокойно проговорил Дрейк, обращаясь к неприятному смуглому мужчине, прикованному к стулу напротив. – Если и дальше будешь молчать, я отдам тебя в руки того, кто сможет развязать твой язык.
В ответ на это пленник плюнул в лицо так некстати оказавшемуся рядом Дрейку. Альфа скривился и вытер лицо, не заметив, как от ярости потемнел Альв, стоящий за его спиной. От увиденного все внутри ледяного принца закипело. Как посмела эта мразь, ничтожество так оскорбить его Пару?
«Не прощу», – быстро оформилась в решение мысль.
Конечно, Альву хотелось на кусочки порвать наглую тварь, но он понимал, что его мужу нужны какие-то сведения. Что ж, если Дрейку что-то хочется, он, Альв, достанет это для него. Ледяной принц прошел вперед и отодвинул супруга в сторону, занимая его место перед пленником. Не давая альфе вставить ни слова, он обратился к сидящему восточнику:
– Мой муж задал тебе вопрос. В последний раз предлагаю ответить на него, – зло проговорил блондин.
Но сидящий на стуле мужчина только презрительно хмыкнул, а затем пошло улыбнулся Альву. Остановив дернувшегося Дрейка взмахом руки, омега приблизился к пленному и резким движением надавил ему на шею. Тот выгнулся, захрипел, задергал руками. Альв знал, что сейчас восточник постепенно задыхается. Пытается сделать вдох, заглотнуть хоть немного кислорода, и не может. Блондин некоторое время равнодушно смотрел на жалкие корчи – сволочь, посмевшую оскорбить его мужа, было совершенно не жалко – и надавил на другую точку, прекращая мучения. Восточник судорожно с хрипом задышал, из глаз его полились слезы. Блондин дождался, пока он придет в себя и повторил вопрос. Но важное лицо было, очевидно, слишком тупым, потому что он скорчил недовольную гримасу и отвернулся. Что ж, это было даже к лучшему. Так Альв сможет хоть немного выплеснуть свою злость. Он еще раз подошел к задергавшемуся пленнику и, не обращая никакого внимания на его трепыхания, снова резко надавил в область шеи. Вопль, который он издал, напоминал крик моржа в брачный период, только в несколько раз усиленный. Неудивительно, ведь пленник должен был испытывать все муки ада. От такой громкости Альв поморщился и склонил голову на бок, выжидая. Когда ор начал перерастать в хрип, он вновь ткнул восточнику в шею, прерывая агонию. Блондин отошел на достаточное, чтобы пленник не мог ударить его ногой, расстояние и присел на корточки.
– Я знаю еще очень много мест на теле человека, нажатие на которые может низвергнуть в пучины ада. Если хочешь проверить это на себе, мы продолжим, если нет – говори.
Трясущийся от страха и последствий пережитой боли восточник начал быстро говорить. Он выдавал все и всех. Рассказывал о диспозиции войск, их количестве, вооружении, поведал о плане наступательной операции и ее сроках. Сведения, полученные от него, не имели цены. И Альв должен был бы радоваться, что смог расколоть упрямого пленника, но он замер и не двигался. В его голову неожиданно пришла мысль о том, что он понятия не имеет, как Дрейк отреагирует на такое его поведение. Одно дело – в тренировочном спарринге шуточно сабельками махать, и совсем другое – демонстрировать по-настоящему жестокую сторону своей личности. Кто знает, может его мужу нравятся хрупкие и нежные омеги, которые от вида крови или чьего-то крика прячутся за широкую спину своего альфы, а там благополучно в обморок падают? Поэтому Альв сидел и не шевелился, пытаясь почувствовать реакцию мужа. К его величайшему разочарованию ничего не получалось.
Когда поток сведений от восточника иссяк, его отковали и увели, блондину не оставалось ничего другого, кроме как повернуться к молчащему мужу. Альв медленно поднял глаза и натолкнулся на взгляд, полный такого восхищения, что передать невозможно. Дрейк шагнул к нему и заключил в крепкие объятия. Проницательный супруг, верно расшифровавший сомнения Альва, какое-то время потискал ошарашенного Пару, а потом пояснил свою реакцию:
– Во-первых, я очень по тебе соскучился. Без тебя невыносимо. Даже представить боюсь, что бы со мной было, не предложи ты поехать вместе. Наверное, развернулся бы на полпути. Во-вторых, ты удивительный. Непохожий на всех омег, которых я знал, это правда. Но ты лучше. Такой сильный, такой потрясающий. С одной стороны я рад, что ты выбрал меня. Очень горжусь этим. Но с другой стороны я понимаю, что ты от меня не зависишь даже в плане силы, и это немного огорчает.
Растаяв от слов Дрейка и решив не дать ему развить последнюю глупую мысль, Альв прижался к мужу и поцеловал его. Долгое соприкосновение губами прервалось осторожным движением Дрейка, которое Альв с радостью подхватил. Супруги прижимались друг к другу, подстраивались под изгибы тела партнера, дышали рот в рот, но даже не пытались столкнуться языками. Это не был поцелуй страсти. Это была любовь.
Дрейк нехотя оторвался от разомлевшего мужа и страдальчески вздохнул:
– Мне надо закончить с делами. Я был бы рад, если бы ты был рядом, но тогда я до завтрашнего утра буду постоянно отвлекаться на твое присутствие. Уже достаточно поздно. Ужинай и ложись спать без меня. Я приду ночью. Обещать, что не разбужу, даже не собираюсь.
– Мы будем спать вместе?
– А ты против?
– Нет.
– Тогда вместе.
Супруги синхронно улыбнулись и потерлись носами.
– А дома?
– И дома тоже. Я еще во время поездки хотел тебе предложить, но боялся, что у тебя от супружеской спальни остались неприятные воспоминания.
– Не остались. Ты тогда был таким влюбленно-ошарашенным, что я, скорее, готов посмеяться, вспоминая ту ночь.
– Не дразни меня. У меня мурашки по всему телу, как вспомню.
Альв похихикал на это, получил поцелуй и легкий шлепок пониже спины и отправился ужинать. Кельвин к его великой радости снова скрашивал одиночество принца веселыми рассказами и сплетнями, которые доносились до него из столицы. Некоторые из них Альв с хохотом опровергал, а некоторые омеги долго обсуждали. Они и опомниться не успели, как наступила ночь. Кел проводил Альва до двери в его с Дрейком спальню и, пожелав спокойной ночи, удалился. Принц, счастливый от обретения нового друга, принятия Дрейком его жесткой стороны, предвкушения, в конце концов, сна на мягкой постели, с улыбкой прошествовал в ванную, понежился в теплой воде и, вернувшись в спальню, залез под одеяло. А потом задремал.
Проснулся он от того, что кровать прогнулась под весом чужого тела. Ощущение было совершенно непривычным, потому враз вырвало омегу из становящегося глубоким сна. Он посмотрел на прилегшего рядом Дрейка и ласково улыбнулся.
– Я рад, что ты пришел, – прошептал блондин хриплым со сна голосом.
Дрейк тихо застонал.
– Не искушай меня. Хотя сегодня я так устал, что сил ни на что не хватит. Будем просто спать.
– Ладно, – произнес Альв.
Сегодняшний день его изрядно вымотал, так что даже желание, полыхающее при приближении к супругу ближе, чем на три метра, подугасло. Блондин развернулся и вжался спиной в грудь Дрейка.
Сон с альфы слетел в тот же миг, когда маленькая упругая попка оказалась в опасной близости от его неугомонного члена. Решив, что трогать вымотавшегося мужа сегодня – чересчур, он решил прибегнуть к счету для засыпания.
«Один, два, три, – Альв пошевелился, потеревшись о пах Дрейка, – сорок пять, семнадцать, двадцать три… Нет, так дело не пойдет. Надо придумать что-то еще. О! Овец посчитать».
Решив, что визуализация спасет разбушевавшийся организм, альфа представил себе маленьких белых пушистых овечек, которые бегают вокруг него и радостно скачут.
«Одна, две, три, четыре… Отлично!»
– Дрейк, – мягкий шепот любимого омеги вмиг поменял картинку. Теперь вместо овечек вокруг Дрейка бегали обнаженные маленькие Альвы, которые задорно подпрыгивали и крутили абсолютно голыми попками.
«Держись, тряпка!» – одернул себя брюнет и сосредоточился на словах мужа.
– Я хотел тебе сказать, но как-то не выходило. Я чувствую твой запах, – «Сорок пять, семнадцать, двадцать три… Держись!» – Он мне нравится. И я знаю, что ты мой Истинный, мой Пара.
«Да пошло оно все!»
Когда обессилевшие от оргазмов супруги лежали и восстанавливали дыхание, Альв произнес еще кое-что.
– Еще я хотел сказать о том, что у меня ни разу не было течки.
Дрейк глубоко вздохнул, осознавая информацию, а потом улыбнулся тревожно глядящему на него супругу и сказал:
– Ничего, подождем. Я, как выяснилось, терпеливый.
Глава 20
Супруги провели на границе неделю. Столько времени понадобилось Дрейку, чтобы продумать план военной операции, а затем успешно претворить его в жизнь, наголо разгромив не ожидавших такого отпора восточников. Руководил всем сам Дрейк, так что Альв, которому муж категорически запретил соваться в сражение, провел немало неприятных минут, тревожась за жизнь своего альфы.
Привыкший к таким ситуациям Кельвин, посмеиваясь, наблюдал за метаниями ледяного принца и пил кофе, которого Альв, пытаясь хоть как-то отвлечься от пугающих мыслей, наварил в огромном количестве. И принц обязательно поверил бы в его спокойствие, если бы не мелко трясущаяся ступня графа.
Вообще омеги невероятно сдружились за время, проведенное вместе. Кел сильно отличался от Берси, но, тем не менее, был близок Альву по духу. Кроме того, любовь к супругам рождала между ними удивительное чувство единения и понимания без слов. Ко времени отъезда Альв даже начал продумывать план переманивания Гийома и Кельвина обратно в столицу. Глядя на то, как близки его муж и Гийом, Альв полагал, что Дрейк в этом его поддержит.
Вечер накануне отъезда они провели вчетвером. Дрейк и Кельвин рассказывали веселые истории из их совместного прошлого, Альв слушал и веселился, а Гийом, по своему обыкновению, отмалчивался и лишь изредка вставлял комментарии. Как ни пытался Дрейк избежать рассказов о своих любовных приключениях, Кел его все равно сдал, рассказав Альву парочку. Омега воспринял все на удивление спокойно, не дулся и не сердился.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 49 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |