— Занимался… — Агния прикусила губу. Прошло три месяца, но она все еще чувствовала боль. — Он занимался алфизикой…
— Ал-фи-зи-ка, — по слогам произнес рогач, записывая слово. — На кафедре у кого-то из профессоров? Вы знаете у кого?
Агния подумала и назвала несколько имен — те, которые слышала от мужа.
— А вообще-то я не слишком вникала в его дела, — добавила она. — Алфизика и алхимия — это ведь так сложно!
— О да! Превращение одних веществ в другие и изучение свойств предметов для того, чтобы придавать одним вещам свойства других! — покивал рогач. — Не каждый справится!.. А чем конкретно занимался ваш муж? Вы знаете?
Молодая женщина вздохнула:
— Ну… Чем-то связанным с механикой и… переселением душ. Вернее, одушевлением механизмов… ну или как-то так. Я не вникала.
— То есть вы не в курсе дел вашего мужа?
— Нет. Понимаете, мы были женаты не так давно. А сначала, когда только начали встречаться, мы…
— Понимаю… — Рогач испустил шумный вздох. — Вы больше смотрели друг на друга, чем по сторонам.
— Да. Марек, правда, говорил, что у них на кафедре готовится какой-то эксперимент, который может совершить переворот в науке и технике. И если он окончится удачей, то мы сказочно разбогатеем. Они хотели изобрести способ… Но я не понимаю, какое отношение это имеет к убийству моего мужа?
— А его убили?
— Разве я не сказала? — Агния почувствовала раздражение. В конце концов, рогач и есть рогач. Существо, недалеко ушедшее от тупых троллей и отличающееся от них только тем, что научился говорить… Ах да! Еще и писать! — Три месяца назад его убили! Он отправился в экспедицию и… не вернулся.
— Пропал без вести?
— Не вернулся живым. Там, в походе, он умер. Вернее, это мне так сказали, что он умер. Но я теперь точно убеждена, что его убили. Там он что-то нашел или… Я не знаю!
— Понятно. — Рогач скрупулезно выводил на листе букву за буквой. — А с чего вы взяли, что его убили? Кстати, где это произошло, вы не знаете?
— Ну, Марек говорил, что они собирались отправиться к подземелью Духов…
— Подземелье Духов? — эхом повторил ее собеседник, вскинув рогатую голову. — Вы уверены?
Агния кивнула, прикусив губу, чтобы не расплакаться.
— Это он вам так сказал? — Следователь посмотрел на написанные им самим крупные буквы.
— Нет, но… — она вздохнула, — я слышала разговоры… Тогда я не придавала им значения, ведь женщинам не пристало вникать в мужские дела… Понимаете, на похороны собрались… ну… его коллеги. Профессора из университета, в том числе и его руководитель, мастер… э-э-э… не помню… Кажется, алфизики. Они говорили между собой, обсуждали, какой он молодой, перспективный и как рано… ну и все в том же духе. И тогда кто-то сказал про подземелье Духов, что ему не следовало так поступать. Я не знаю, что он имел в виду — мне было не до того. Просто потом, оставшись одна, я постоянно вспоминала этот день, людей, речи, образы… Понимаете, мне больше нечем было заняться…
— Понимаю. — Следователь качнул ветвистыми рогами. — И вы считаете, что его там и убили? А кто? У вас есть подозрения?
Ответ на этот вопрос у Агнии был давно готов.
— Конечно да! Его убил Ариэл!
— Кто это? — Зажатое в клешнявых уродливых пальцах перо угрожающе нависло над бумагой.
— Его родственник. Дальний. Сводный брат. Он… странный человек. Домогался меня. Это Ариэл убил моего мужа!
— А почему?
Или следователь был очень тупой, что подтверждало теорию о том, что нелюди в принципе обделены умом, или хотел, чтобы она произнесла это вслух. О Первопредок, как ты допускаешь подобное унижение?
— Он… был в меня влюблен. И хотел, чтобы я стала его женой. А когда я все-таки вышла замуж за Марека, улучил момент и убил его.
Рогач опять покачал головой. Откровенно говоря, он не видел во всей этой истории такого криминала, какой наверняка воображали себе человеки. Среди рогачей, козлоногов, троллей, ликантропов — хотя последние намного ближе стоят к людям, чем им самим того хочется, — в порядке вещей, когда на одну самку претендует двое соперников. От самой самки мало что зависит. Спорщики устраивают поединки, проходящие в присутствии родственников всех заинтересованных сторон, вождя или старейшины и всех желающих. Соперники сражаются либо до смерти, либо до сигнала прекратить бой — обычно его дает сам вожак. Самка достается победителю. Иногда так разбиваются и уже существующие пары — при условии, что у них нет детей. Ибо в противном случае многие победители начинали семейную жизнь с того, что убивали детей, рожденных от своего соперника. Но потом этот обычай запретили и положили запрет отбивать самок, у которых уже есть дети. Кстати, иной раз можно было обойтись и без ритуально организованного поединка — если победитель представлял доказательства, что соперника умертвил именно он. Чаще всего достаточно было принести отрубленные рога. Тролли притаскивали в качестве трофея хвост, ликантропы — уши.
Все это промелькнуло в мозгу следователя в несколько секунд. Когда человеки подмяли под себя остальные расы, они в приказном порядке потребовали запретить многие старинные обычаи, а другие — существенно смягчить или вовсе переделать, сохранив только форму, но не содержание. Теперь цивилизованные рогачи должны были устраивать что-то вроде ритуальных танцев, а самки — ужас и позор! — выбиратьтого, чья пляска показалась им наиболее сексуальной. То ли дело старый добрый поединок! Испытание силы, смелости, ловкости, отваги, крепости рогов и духа! В молодости следователю приходилось присутствовать на таких турнирах, и он до смертного часа не забудет испытанные им чувства. Тогда его рога только-только пробивались на лбу. А теперь у него ветвистая корона, но удастся ли хоть раз использовать ее по назначению — то есть сразиться за самку?
Эта человеческая самка — ох нет, он опять думает по-своему! — эта человеческая женщина,стоящая перед ним, добивается соблюдения своего человеческого закона. Не понимая, что все по закону как раз и совершилось. Но, может быть, можно найти какую-то зацепку?
— Еще несколько вопросов, милостивая государыня. Как давно вы были замужем?
— Два с половиной месяца. Мы поженились в один из первых дней весны. В первый же выходной после начала календарной весны.
— И прожили вместе…
— Те же два с половиной месяца! Что непонятно?
— Прошу меня извинить… Просто некоторые представители вашего вида начинают вести семейную жизнь задолго до того, как проведут соответствующие ритуалы…
— А, понимаю. Не жили ли мы в гражданском браке? Нет. Мои родственники бы этого не допустили. Моя мать очень строгих правил.
— Понятно. И у вас нет детей?
Агния опять прикусила губу:
— Нет. Мы хотели сначала пожить для себя.
Рогач покивал, делая пометки на бумаге. На сей раз он пользовался своим родным алфавитом, который для человеков выглядел как набор палочек, перечеркнутых косыми линиями. Человеки считают такое письмо примитивным, а, по мнению следователя, именно их закорючки только усложняют жизнь. Письмо же должно ее облегчать, не так ли?
— Хорошо. А сколько времени вы знаете этого… Ариэла? Он, кстати, кто? Вы сказали, сводный брат?
— Да. Мы… познакомились через несколько месяцев после того, как я начала встречаться с Мареком. И где-то за полгода до нашей свадьбы.
— И он сразу дал вам понять, что хочет забрать вас себе?
Сказано было, пожалуй, слишком прямолинейно, но что возьмешь с нелюдя? Агния посмотрела на следователя с неприязнью. Сидит перед нею, развалившись, огромное волосатое животное, бормочет что-то басом, таращит лиловые глазищи… Нет, молодая женщина в целом лояльно относилась к нелюдям — трудно быть ксенофобом, если у тебя горничная — сатирра, в загородном домике родителей живет семейство лепрехунов и о существовании боггартов [5]знаешь не понаслышке! Да и рогачей она встречала раньше на улицах — они работали грузчиками и строителями. Однако этот, видимо, возомнил о себе боги знают что! Агния еле-еле взяла себя в руки.
— Ну, наверное… — Она вспомнила тот первый вечер, как Ариэл вскинул ее на руки, пытаясь нести до дома, как смеялся, что она сама напугает любого, как шагал по пятам… — Да. Думаю, что сразу.
— То есть вы это знали? Знали, что у вашего жениха есть соперник? А знал ли ваш жених?
Агния даже опешила. Марек…
Ариэл вел двойную жизнь — это она поняла скоро. Сам Марек рассказывал, что его сводный брат частенько пропадает где-то. Именно из-за этих странных прогулов он не мог нормально учиться в университете, и, хотя голова у него была светлая и многое он схватывал на лету, все же прогулы мешали учебе. И злополучная дуэль послужила лишь формальным поводом для отчисления. Ариэл часто участвовал в драках, и Марек все время ждал, что однажды он попадет в участок за убийство или вооруженное нападение. Его тревога за сводного брата была неподдельной, и Агния переживала, видя, как он терзается. Ей самой Ариэл не нравился. Нет, внешне он, может быть, и был привлекателен, но как подумаешь о том, что за романтической внешностью скрывается обыкновенный убийца…
В тот день они заявились оба — Ариэл накануне опять свалился к Мареку в общежитие как снег на голову и потащился за ним на свидание. Агния изо всех сил старалась быть с ним любезной — хотя бы потому, что ее возлюбленный так за него переживал, и потому, что лично ей этот сводный брат пока не сделал ничего плохого. Не оскорбил, не ударил, не наговорил дерзостей, ничего не сломал и не разбил. Они довольно мило беседовали какое-то время, прогуливаясь втроем по улицам города. Стоял чудесный зимний денек. Слегка подморозило, но не настолько, чтобы бояться высунуть на улицу нос. Недавний снегопад укрыл дома, тротуары, крыши домов пушистым белым покрывалом. Снег искрился и переливался на солнце так, что больно было глазам. Ярко-синее небо, ослепительно-белый снег, темно-серый, бурый, рыжеватый камень домов. Агнии нравились краски зимы.
Сначала братья беседовали с нею, но потом как-то увлеклись и о чем-то горячо заспорили, оставив девушку молча шагать по заснеженному тротуару, слушая скрип снега под каблучками и думая о своем.
— Ты не замерзла? — в какой-то момент обратился к ней Марек.
— Нет-нет! Все хорошо, — ответила Агния. — Я люблю зиму!
— А по-моему, замерзла, — тут же заявил Ариэл. — Нос совершенно красный, а щеки побелели. А еще устала. Давайте зайдем в кофейню. Ты хочешь горячий шоколад?
Горячий шоколад Агния любила и проглотила слюну.
— Решено! — Ариэл, которого она держала под руку точно так же, как и Марека, шагая между двумя мужчинами, потянул ее вбок. — За углом есть отличное заведение…
— Ты уверен, что оно подходит для Агнии? — тут же заспорил Марек. — Все отличные заведения, которые ты знаешь, — обычные трактиры.
— А что? Ты откажешься от стаканчика горячего вина?
— Я — нет. Но вот Агния…
— Ты не пьешь вино? — Ариэл посмотрел на девушку в упор.
— Я…
— Моя невеста не пьет! — категорично заявил тогда Марек.
— С чего ты взял? Она не твоя собственность, чтобы ты все решал за нее. Если захочет, она может пить все что угодно…
— Может, но не хочет. Правда, Агния?
— Ты свободная женщина, Агни. Решать тебе!
Две пары глаз — светло-серые и темно-серые — с двух сторон смотрели на нее. Девушка неожиданно растерялась. С одной стороны, мама внушила ей, что порядочные женщины не пьют вино, тем более в трактирах. Разве что по праздникам пунш и игристые вина. Но с другой стороны, она действительно пока не собственность Марека. «Собственность» — как про неодушевленный предмет. А она — человек. Разве может человек быть чьей-то вещью?
— Я… я бы хотела шоколада, — промолвила она.
Марек просиял:
— Ты — умница, и я тебя обожаю. Идем! Отличная кофейня в двух кварталах отсюда!
Трактир, куда ее хотел затащить Ариэл, находился намного ближе — примерно на полпути. И все же они отправились в кофейню. Немного уставшие и замерзшие, они втроем спустились в полуподвальное помещение, отделанное деревом и потемневшей от времени бронзой. Небольшие столики стояли в неглубоких нишах вдоль стен. Еще несколько столиков были расположены в центре. Над каждым на цепи покачивался светильник. Официантка-сатирра быстренько принесла им меню, которым тут же завладел Ариэл.
— Ого! — воскликнул он. — Тут и карта вин есть! Тебе чего заказать, Мар? «Смерть монаха» или «Водопад любви»? Впрочем, забудь! Тут есть «Черная дама»! Это вещь! — и быстро добавил, обращаясь к официантке: — Нам бутылку «Черной дамы», а для девушки — горячий шоколад.
Качнув головкой, сатирра удалилась.
Когда принесли заказ, Ариэл сам разлил вино по стаканам:
— Предлагаю выпить за Агни, самую лучшую женщину в мире!
— Спасибо, — смутилась девушка, грея ладони о кружку с шоколадом. К нему полагался один маленький пирожок за счет заведения.
Мужчины выпили. Девушка после первых глотков вдруг поняла, что еще и проголодалась и недолго думая надкусила пирожок. Но вместо начинки на язык попалась какая-то бумажка…
— О боже!
Скривившись, она вытащила длинную полоску, скрученную трубочкой.
— Пирожок с предсказанием! — воскликнул Ариэл. — Что там?
Агния развернула бумажку, и он тут же сунул в нее нос.
— «Тот, кто предан тебе всей душой, сейчас рядом с тобой!» — прочитала девушка вслух.
Одним краем столик был придвинут к стене, и они сидели по трем его сторонам. Но едва прозвучали слова предсказания, как Ариэл проворно передвинул свой стул так, что оказался рядом с Агнией, чем смутил девушку.
— Ты что делаешь? — спросил Марек.
— А что тут такого? — Ариэл придвинул к себе свой стакан, дотянулся за бутылкой и налил по второй порции. — Давай выпьем за судьбу, которая дает такие предсказания!
— Ты в это веришь? Я — нет. Человек сам творец своей судьбы. Только от него зависит, какой шаг сделать…
— Но иной раз неплохо бы получить подсказку, куда стоит шагать! Мы же читаем дорожные указатели на перекрестках!
— И ты считаешь…
— Что судьба довольно ясно дала понять, какое будущее нас ждет!
Агния почувствовала, как рука Ариэла протянулась, поползла по спинке стула и легла ей на плечи. Девушка вздрогнула, едва не расплескав шоколад, и Марек вскочил:
— Ариэл, если ты не возражаешь, мне надо сказать тебе пару слов наедине.
Судя по ухмылке, которая исказила его лицо, Ариэл прекрасно понял, что это за слова. Как раз накануне они обсуждали его отчисление и возможность восстановления в университете, но уже не в качестве студиозуса, а так называемого вольного слушателя, который оплачивает свое обучение тем, что помогает в лаборатории мастерам. Поскольку самому Мареку в скором будущем предстояло возглавить собственную лабораторию и получить мастерскую шапочку, [6]он мог бы взять Ариэла вольным слушателем-подмастерьем к себе. Пока же пусть побудет под крылышком мастера алфизики Димера Молоса. Димер Молос оказался единственным, кто согласился иметь дело с дуэлянтом, прогульщиком и темной личностью, и братья много спорили по этому поводу. Ариэл клялся, что бурное прошлое теперь уже позабыто, но сейчас Агния подумала, что все возвращается.
— Может быть, не надо? — испуганно пролепетала она.
— Надо, малышка! — Ариэл вскочил одним движением, напомнив ей хищника. — Мы ненадолго.
Они ушли, старательно обходя столы и стулья. Агния осталась одна, глядя на недоеденный пирожок и чашку остывающего шоколада. Официантка робко приблизилась, похлопала глазами:
— Господа ушли совсе-э-эм?
— Нет. Они… вышли поговорить.
— Буде-э-эт дуэль?
Это слово напугало Агнию, и она вскочила, со всех ног кинувшись по пятам.
Мужчины не ушли далеко. Они только завернули за угол. Агния прижалась к стене дома, боясь выглянуть и обнаружить свое присутствие.
— То, как ты себя ведешь, — недопустимо! — Голос Марека звучал ясно и четко.
— Что тебе не нравится? Я не нарушаю общественный порядок…
— Ты пристаешь к моей невесте!
— Я? — Ариэл коротко рассмеялся, и у подслушивающей Агнии в глазах потемнело от злости. — Милый братец, у меня и в мыслях не было…
— Ты ее смущаешь! Я помню, что мы братья. Помню, что у тебя нет своей семьи и своего дома. Помню, что мы выросли вместе. Я привык к твоему поведению, но Агния… Она не такая! Перестань относиться к ней как к дамочке из салона! Она моя невеста! Изволь ее уважать.
— Я ее уважаю, — понизил голос Ариэл. — Может быть, даже больше, чем ты.
Агния не выдержала и одним глазком выглянула из-за угла.
Обтянутая темным плащом спина Ариэла закрывала от нее жениха. Он был не только почти на полтора года старше, но и выше ростом и шире в плечах, чем Марек. Стоял ссутулившись, сжимая кулаки. Девушка не видела лиц обоих мужчин, но, может, это было даже к лучшему. Ей и без того было страшновато.
— Что ты этим хочешь сказать? — В голосе Марека послышалась такая боль, что Агния еле сдержалась, чтобы не кинуться к жениху. — Я люблю ее.
— Я тоже. — Сказано это было так тихо и глухо, что Агния в тот раз не поняла, что правильно расслышала слова Ариэла.
— Ты? Но она моя невеста! Я сделал ей предложение. Она согласилась!
Ариэл что-то проворчал.
— Мы уже назначили дату свадьбы. А ты… Извини, но ты — лишний. Ты должен уйти.
— Я не отступлю.
— Отступишь. Если тебе действительно небезразлична Агния, ты оставишь ее в покое. Ради ее же счастья. Уйдешь в тень и не станешь мешаться под ногами.
— Но я…
— Во имя нашей дружбы, брат. Уйди. Оставь нас в покое! Прошу тебя!
Ариэл ничего не ответил, но его молчание было столь красноречиво, что Агния, не помня себя, кинулась бежать по зимней заснеженной улице. Она увидела фиакр и закричала, прося остановиться. Возница с готовностью дернул вожжи, направляясь в ее сторону, но в это время каблучок сапожка Агнии заскользил по льду. Девушка испуганно вскрикнула, теряя равновесие, шлепнулась на тротуар, ударившись локтем и боком так, что оцепенела, не в силах пошевелиться от боли. Возница резко осадил испуганно заржавшего коня.
Двое прохожих в четыре руки кинулись поднимать ее, когда из-за угла выскочили Марек и Ариэл. Ариэл, который подбежал первым, внезапно остановился и отступил в сторонку, пропуская Марека вперед. Тот подскочил, подхватил Агнию, помогая забраться в фиакр, и, уже сидя внутри, обернулся, ища глазами брата, но тот куда-то исчез.
И вот теперь тот некрасивый случай в кофейне снова всплыл в памяти так ясно и четко, словно это было вчера. Агния стояла перед следователем, ее щеки пылали от волнения, и молодой женщине казалось, что рогач читает ее мысли. Вон как уставился!
— Он знал, — вздохнув, призналась она. — Они… несколько раз ссорились. Но Ариэл был братом Марека, и тот не мог рассориться с ним.
По мнению рогача, женщина — достаточный повод для того, чтобы рассорить двух мужчин. Но эти человеки такие странные… Они думают, что можно словами решить проблему, которая требует применения силы. Впрочем, этот Ариэл, кажется, настоящий мужчина. Не побоялся вступить в бой. И одержал победу, надо полагать. Будь перед ним самка-рогач, она бы давно уже перешла в его дом. Но это — человеческая женщина. А сам он работает на человеков и должен вести себя в соответствии с человеческими законами. Значит, надо задать еще несколько вопросов.
— Получается, ваш муж знал, что его брат — его соперник? И что было дальше?
— Ну, — Агния вздохнула, — затем Ариэл не показывался мне на глаза несколько дней. То есть он пару раз приходил вместе с Мареком, но держался в сторонке. Почти ни слова не говорил, вел себя тише воды ниже травы. На свадьбу не явился — пришел только через несколько дней, поздравил и сообщил, что были срочные дела. Я почти не виделась с ним в отсутствие мужа. А потом они ушли. Вместе.
— К подземелью Духов?
Женщина кивнула.
— А зачем?
— Я же сказала — не знаю! Это нужно было Мареку для работы. Он готовил важный эксперимент. Он был так им увлечен, что они говорили про это даже в моем присутствии. Но я не прислушивалась. Кроме того, мне был неприятен Ариэл. Я нарочно старалась найти себе какое-нибудь дело, только чтобы держаться от них подальше. А наедине Марек твердил, что это принесет нам большие деньги.
— И они ушли, чтобы подготовить эксперимент?
Агния начала ненавидеть нелюдя. Ну чего он прицепился? Задает совсем не те вопросы!
— Да. Ушли. И Ариэл там убил Марека.
— И у вас есть доказательства?
— Конечно! — Она обрадовалась. — Вот!
Маленький пузырек из темного стекла, в котором было заключено слабо светящееся нечто, был извлечен из ридикюля и водружен на стол.
Рогач подался вперед, внимательно рассматривая его. Потянулся потрогать, но вовремя отдернул пальцы. Все равно такой маленький он вряд ли сможет взять и рассмотреть. Но цвет стекла… форма горлышка… и даже эта пробка…
— Похоже, это работа лепрехунов, — определил он. Осторожно кончиком пера опрокинул пузырек набок, всмотрелся в донышко. Так и есть! Клеймо в виде четырехлистного клевера!
— Мне не важно, кто его сделал. Важно, что за этим пузырьком охотились. Мой дом перерыли сверху донизу. И лишь стечение обстоятельств помешало ворам добраться до тайника. Я сама нашла его по чистой случайности, когда стала наводить после погрома порядок.
— Погрома? — повторил рогач. — А какое это имеет отношение к убийству вашего мужа?
— Ну, — растерялась Агния. — К нему все имеет отношение! Кто-то пытался вскрыть его могилу! И еще этот Ариэл Боуди…
— А что с ним такое?
— Его некоторое время не было в городе. А потом он вернулся — и все это началось. Мне кажется, что он все это задумал и подготовил. Сначала убил Марека, потом ненадолго исчез, чтобы усыпить мою бдительность. Наверняка у него есть свои люди, которые наблюдают за домом. Решив, что настал благоприятный момент, он вернулся и… и что-то затевает! Он убийца моего мужа! Вы должны его остановить!
— У вас есть другие доказательства, кроме личной неприязни? — Следователь внимательно посмотрел на женскую сумку. Эти человечки обожают носить с собой кучу всяких предметов. И если она сейчас достанет что-то еще…
— Я просто это знаю! Это ваше дело — искать доказательства! И потом — разве вот это — не улика?
— Нет. Это — просто пузырек, сделанный лепрехунами. Вы знаете, что внутри?
— Нет. Но, наверное, что-то достаточно ценное, чтобы…
— Вот когда узнаете, тогда и приходите! И постарайтесь добыть доказательства того, что смерть вашего мужа была насильственной.
— То есть?
— Его осматривали врачи? Вам сообщили, отчего он умер? Или просто показали тело, и вы сразу побежали хоронить?
Агния опешила. Откровенно говоря, она ни разу об этом не думала.
— Мне это как-то не пришло на ум, — пролепетала она.
— То есть доказательств, что вашего мужа убил именно этот человек, у вас нет? Нет окровавленного платка, которым убийца счищал кровь с кинжала? Нет пули, которая была выпущена из его пистолета? Нет свидетелей, которые видели, как один из людей ударил другого? Нет даже предсмертной записки? Нет отчета врача, который осматривал тело? Ничего, кроме этого пузырька и ваших слов? Нужно хоть что-то еще, чтобы я поверил и начал расследование!
Сначала Агния растерялась. Потом разозлилась. Но к концу речи следователя успокоилась.
— А если я достану доказательства? Вы посадите его в тюрьму?
Сажать в тюрьму мужчину, который убил соперника ради обладания любимой женщиной, рогачу очень не хотелось. Он же победитель! Он делом доказал, что достоин оставить потомство! Но, увы, человеки — такие странные существа! Они просто не поймут.
— Да, — сказал он.
Вернувшийся от ректора старший мастер алфизики Димер Молос пребывал в таком дурном расположении духа, что подмастерья и ученики поспешили спрятаться куда подальше. Те же, кому бежать не позволяла совесть, или кто просто опоздал, чтобы укрыться от его гнева, со всех ног кинулись имитировать бурную деятельность, что-то вычищая, отмывая, переставляя с места на место и просто внимательно осматривая. Только один из них и ухом не повел, никак не реагируя на появление мастера — он как копался на полках, проверяя содержимое бутылей и флаконов с настоями и эссенциями, так и продолжил свое занятие.
— Уже вернулись, мастер? — воскликнул он. — Смею вам заметить, что синильная кислота практически выдохлась! Не пора ли послать алхимикам запрос на новую партию? Или лучше синтезировать самостоятельно? Я тут нашел все необходимые ингредиенты и…
— Но почему, Ариэл? — взвыл мастер Молос, сдирая с головы мастерскую шапочку и швыряя ее об пол. — Как ты посмел…
— А что тут такого? Разве синильная кислота вам больше не нужна для опытов? И неплохо бы проверить линзы. Известно, что достаточно крошечной царапины или микротрещины, чтобы луч не расщепился на полноценную радугу. А это…
— Почему? — еще громче вскрикнул мастер Молос. — Почему ты вообще это сделал?
— Что именно?
— И он еще спрашивает? — теряя над собой всякую власть, закричал алфизик. — Зачем ты вылез вперед со своим проклятым кинжалом? И еще нес всякую чушь, беседуя с императором?
В просторной лаборатории мигом установилась тишина. Подмастерья и ученики бросили притворяться, что заняты делами, все словно обратились в слух. Некоторые даже придвинулись ближе. Та демонстрация, на которой инкогнито присутствовал сам император и кое-кто из членов его семьи — инкогнито в первую очередь для младших сотрудников, чтобы поменьше болтали и побольше работали, — еще была у всех на слуху. И ее результаты — тем более.
— Разве император остался недоволен? — холодно поинтересовался Ариэл.
— Еще бы ему быть довольным! Ты же практически сорвал эксперимент! Мало того что притащил сюда оружие… Как, кстати, тебе это удалось? Ведь всех же обыскивали!
— Потому и пронес, что обыскивали…
— Да еще и вылез со своим кинжалом…
— Кортиком!
— Это все равно, — отмахнулся мастер, торопливо стаскивая парадную мантию, в которой обычно ходил на прием к ректору, и облачаясь в более простую, из темной шерсти, заляпанную реактивами. — Теперь у нас проблемы! Весь университет из-за тебя поднят на ноги!.. Да поставь ты ее на место, бестолочь! Нашел за что хвататься! — сорвался он, заметив, что Ариэл спокойно держит на ладони большую синюю бутыль из толстого стекла.
— Я хотел проверить, что там находится!
— И собирался открыть, не так ли? Без резиновых перчаток? Ну-ну… Ох, ну что за бездарь! — выхватив у Ариэла бутыль, мастер Молос сам осторожно водрузил ее на полку и задвинул подальше, к самой стене. — Горе ты мое! И почему я согласился взять тебя обратно в лабораторию?
Вопрос был риторическим. Все, кроме самых уж новых учеников, знали, что Ариэл когда-то уже был студиозусом и обучался в университете, но был отчислен за прогулы и вызывающее поведение. Последней каплей стала его дуэль с одним из старших подмастерьев, закончившаяся тяжелым ранением его противника. Хорошо хоть удалось доказать, что имела место именно дуэль, при свидетелях и с соблюдением всех формальностей, да и сам подмастерье остался в живых — иначе не миновать бы Ариэлу острова на озере Ласточек. Какое-то время он болтался без дела, но примерно девять месяцев назад благодаря поручительству своего сводного брата Марека Боуди был восстановлен в университете в звании младшего подмастерья.
— Может быть, вы кое-что обо мне знали? — вкрадчиво поинтересовался Ариэл.
— Знал? Я знал и знаю только одно — ты бездарь, каких свет не видывал! — воскликнул мастер. — Наглый бретер с таким огромным самомнением, что, как говорится, дальше некуда!
— Зато я смелый, решительный и не боюсь рисковать. — Ариэл и бровью не повел, показывая, что его как-то задели слова мастера Молоса. — Я же отправился в подземелье Духов, в то время как никто другой и слышать об этом не хотел!
— Да, и сманил туда Марека Боуди! Гениального, талантливого Марека! Такие, как он, рождаются не каждый век! Двадцать шесть лет — а готовился получить мастерскую шапочку! Он стал бы самым молодым мастером университета!
— Мар погиб…
— А ты выжил, хочешь сказать? И какая мне в том радость? Почему убили его, а не тебя?
Светлые глаза Ариэла превратились в две щелочки.
— Мар умер сам, — прошипел он, и большинство подслушивающих подмастерьев поспешили переместиться поближе к дверям.
— Как же! Сам! — отмахнулся мастер. — Не лги хотя бы мне! Мы оба в курсе, что значит это «сам» в твоих устах!
Подслушивающие подмастерья переглянулись. Оказывается, у мастера Молоса были свои тайны. Окончательно убедила их в этом усмешка, появившаяся на устах Ариэла.
— А вы знаете, мастер, что за такие слова я могу вас убить? — процедил он.
— Знаю.
У Ариэла всегда за пояс был заткнут хотя бы один пистолет. Но сейчас он не успел и пальцем шевельнуть, как острие широкого ножа уперлось ему в живот. Мастер Молос оказался проворнее.
— Знаю, — повторил он. — И я всегда наготове.
Домой Агния шла окрыленная. Конечно, дело представлялось ей серьезным — добыть доказательства виновности Ариэла Боуди и спустя столько месяцев обвинить его в смерти сводного брата. Она не знала, с чего начать. Не представляла, что делать, куда обратиться. Ей было двадцать три года, из них два, достигнув совершеннолетия, она жила отдельно от родителей, в небольшом домике, доставшемся ей от бабушки. Собственно, к старой бабушке она и переехала. Старушка, умирая, завещала внучке дом и скромную сумму денег. Этого хватило как раз на то, чтобы рассчитать лишнюю прислугу, кое-что отремонтировать в ветхом жилище и влачить весьма скромное существование. Не появись в ее жизни Марек, ей бы пришлось искать работу или, и того хуже, идти в содержанки. Марек смог поправить ее материальное положение настолько, что даже сейчас, оставшись вдовой, она не нуждалась в деньгах. Правда, следовало экономить, но ей все равно не нужно столько денег! Особенно она думала так в первые несколько дней после похорон, когда ей казалось, что жизнь кончена.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |