Паренс Г. «Агрессия наших детей» 8 страница

В приведенном примере поведение ребенка поначалу ошеломило мать, но объяснение, что, с нашей точки зрения, происходит с ребенком, доставило ей немалое облегчение. Для нее это имело значение.

Так как родители имеют возможность усилить позитивный характер их отношений с детьми, а значит, и влиять на последствия этого, им важно осознать два момента. Первый состоит в том, что острая потребность ребенка в переживании чувства собственного "я" и в осуществлении видов деятельности, мотивированных его "я", характерная для начальной фазы сепарации-индивидуации, должна быть поддержана родителями. Замечательный прорыв на пути к самостоятельности нуждается в защите, в создании условий для реализации исследовательских побуждений ребенка. Условия включают необходимость считаться с развивающимися способностями ребенка, его безопасность в познавательной деятельности, которая должна быть приятной и полезной. Интенсивное стремление ребенка к автономии и активности следует всячески поощрять, внимательно относиться ко всему, что способствует его психологическому развитию.

Вторым важным моментом (характерным для следующей фазы сепарации-индивидуации) является развитие чувства тревоги у ребенка из-за осознаваемой им отделенности от матери. Тревога обычно возникает при обстоятельствах двоякого рода: либо ребенок воспринимает эту отделенность как нечто опасное, вызывающее чувство крайней беспомощности и неподготовленность существовать отдельно от нее; либо отделенность есть результат конфликтных желаний. Тревога и депрессия в первом случае, названные специалистами "умеренной нервозностью", проистекают из внутреннего ощущения потери, когда ослабевает всеобъемлющая связь с первичным лицом, осуществляющим уход. Вторая ситуация, для которой характерен эмоциональный кризис от невозможности осуществить одновременно разнонаправленные желания, также провоцирует сильную тревогу и болезненные переживания. (Этот вывод доктора Малер мы иллюстрировали примером поведения Кенди.)

Обе ситуации, типичные для второй стадии фазы сепарации-индивидуации, чреваты возобновлением или усилением чувства тревоги от расставания и обострением реакций на постороннего. Нередко мы наблюдали возобновление этих реакций у детей и обеспокоенность такими случаями родителей. Некоторые из них замечают, что малыш, который две недели назад уже самостоятельно ходил и обследовал все вокруг, вновь стал младенцем — беспомощным, нуждающимся в уходе, ощущающим значительную отделенность от матери и боязнь посторонних. Родители считают такую перемену утратой приобретенных ранее навыков. В действительности же это — продвижение вперед, свидетельство того, что ребенок перешел от первой основной стадии фазы сепарации-индивидуации ко второй.

Второй пик сепарационной тревоги и боязни посторонних тесно связан с потенциальной стабилизацией автономии "я" и укреплением отделенности от обеспечивающего уход лица. В этот период мы рекомендуем родителям осуществлять поддержку ребенка, помогать ему, успокаивать. Иными словами — не препятствовать стремлению ребенка вновь ощутить себя в единении с матерью, не жалеть ласковых слов, когда он испытывает тревогу или страх. Малыш в этот период переживает кризис отделенности от матери, но в то же время укрепляет опыт своего "я", опыт независимого существования. Эти процессы протекают в условиях прочной связи с матерью, скрепляемой эмоциональной привязанностью более высокого порядка, нежели в период симбиотической фазы.

Все, о чем мы говорим, относится к развитию отношений между ребенком и родителями в первые три года его жизни. Развитие этих отношений происходит главным образом в рамках двусторонней связи (диады) между ребенком и матерью. Однако известно, что в течение этих первых трех лет ребенок может обращать свой гнев прежде всего на мать или отца, если они уделяют внимание другому человеку. Такой тип взаимоотношений в целом сложнее, чем двусторонние. Мы называем его трехсторонним, или триадой.

Ранние формы триадических связей приводят к конфликтам, которые, конечно, требуют конструктивного участия родителей в их разрешении. Ранний опыт протеста и желания полного обладания матерью должен быть встречен со строгим и подчеркнуто равноправным отношением ко всем детям в семье. Спокойное объяснение родителей, что остальные значат не меньше, чем каждый в отдельности, может быть эффективным средством разрешения конфликтной ситуации. Хотя каждый ребенок и хотел бы быть единственным объектом любви, чувство, что ему отдается предпочтение по сравнению с другими, неизменно сопровождается опасением, что однажды, когда он сделает что-то не так, его перестанут любить, и он будет обречен на роль изгоя в семье. Равноправие всех детей перед родителями крайне желательно и нуждается в гарантированной защите.

Специалисты в области детской психологии и клинического психоанализа давно установили, что примерно с двух с половиной лет начинается период, имеющий в жизни ребенка огромное значение: возникновение инфантильной сексуальности и в этой связи формирование Эдипова комплекса. Эта фаза в корне меняет характер отношений между ребенком и родителями.

Возникновение инфантильной сексуальности

Внимательные родители замечают в своих детях признаки зарождающейся сексуальности примерно в возрасте двух лет, когда возрастает их интерес к физическим особенностям своего тела. В два с половиной года наступает период активизации сексуальности, который специалисты называют "инфантильной мастурбацией". Именно в это время появляется интерес и к теме маленьких детей. Дети, особенно девочки, спрашивают, откуда берутся дети, а также о физическом строении тела, отличиях между девочками и мальчиками. Родители замечают, что дети двух с половиной — четырех лет любят играть в "семью", в "дом".

Можно наблюдать еще один, более сложный, тип поведения. Довольно часто отношение девочки к матери становится заметно беспокойнее и конфликтней. Одна опытная мать, чьи отношения с двухлетней дочерью до сих пор были очень теплыми, начала замечать признаки отчуждения ребенка. Она даже как-то пошутила: "Кто-нибудь взял бы ее на годик!" Другая маленькая девочка в почти трехлетнем возрасте, хорошо относясь к матери, выбрасывала от случая к случаю мамины парфюмерно-косметические принадлежности в туалет. Однажды в подражание ей девочка надушилась и накрасилась, прежде чем выбросить все это. Девочка, по словам отца, строила ему глазки и просила сходить с ней на танцы и в кино.

Похожий тип поведения наблюдается и у мальчиков. Так, например, трехлетний мальчик однажды вечером жаловался матери, что не хочет видеть дома за ужином отца.

Что является причиной такого поведения? Психоаналитики выдвинули предположение о том, что оно вызвано психобиологическим созреванием, побуждаемым сексуальными импульсами. Эти импульсы — мощная сила, состоящая на службе сохранения вида, — впервые дают о себе знать на третьем году жизни ребенка и приводят к описанным выше поведенческим проявлениям, представляющим часть инфантильной сексуальности. Эти волнующие перемены в отношениях ребенка с матерью и отцом были концептуализированы как Эдипов комплекс.

Развитие Эдипова комплекса начинается с возрастающего интереса к собственным гениталиям. Ребенок рассматривает их, трогает руками, задает вопросы, связанные и со своим физическим строением, и строением тела у противоположного пола: "А у нее есть пенис? А где их пенис?" Одна маленькая девочка настойчиво требовала от матери показать ей свой пенис! Первые генитальные переживания, как правило, не адресуются кому-либо конкретно, часто они сосредоточиваются на каких-либо предметах, например, игрушках. Кажется, что в этих первых чувствах нет особого предпочтения к кому-то одному из родителей.

В два с половиной года в сексуальных чувствах ребенка появляется тенденция к предпочтению. У мальчиков эти чувства сосредоточиваются преимущественно на матери, у девочек главным образом (но не исключительно) — на отце. Хотя чувство привязанности и к отцу, и к матери в целом сохраняется, оно начинает определенным образом модифицироваться. Так, девочка, имевшая очень теплые отношения с матерью до двух лет, теперь начала испытывать в них значительные трудности.

Здесь напрашивается вопрос: если все это так, то почему ребенок направляет свои сексуальные чувства к собственным матери или отцу? Не совершила ли здесь мудрая природа ошибки? Почему не к любому произвольно взятому представителю мужского или женского пола? Разве не было бы лучше, если бы эти чувства с самого начала были привязаны к иному, нежели родитель, лицу, дабы предотвращать инцест? Однако ребенок совершает вполне определенный выбор: мальчик стремится к матери, девочка — к отцу. На наш взгляд, это происходит потому, что плотские чувства, начавшие проявляться у ребенка, следуют руслом, проложенным чувством привязанности к родителям, которое в этот период жизни ребенка уже стабилизировалось. Это наряду с врожденной тенденцией к гетеросексуальности объясняет, почему маленькая девочка обращает свои сексуальные чувства преимущественно на отца, а не на почтальона, маленький же мальчик — на мать, а не на хорошенькую соседку. Однако ввиду мощности сексуального стимула даже в таком возрасте отмечается тенденция к переключению этих чувств на посторонних.

Именно когда сексуальные чувства специфически адресуются родителю противоположного пола, мы наблюдаем кокетливое поведение маленькой девочки, заявляющей, что она хотела бы отправиться в поездку вдвоем с отцом, а маленький мальчик не хотел бы, чтобы отец пришел домой к ужину, надеясь остаться с матерью вдвоем.

Конечно, желания детей такого рода благоразумно ограничивать. Ребенку не требуется сильно напрягать свой ум, чтобы понять, что удовлетворение, которого он жаждет и не получает от отца, получает кто-то другой. Отец не берет с собой на танцы и в кино хорошенькую дочь, хотя охотно берет ее мать. И маленький мальчик, конечно, видит то же самое.

В результате развивается интенсивное чувство ревности. Известно, что чувство ревности сопровождается огромным страданием и, конечно, генерирует враждебность и ненависть по отношению к любимым родителям. Амбивалентность чувств рождает у ребенка весьма трудноразрешимый, опасный внутренний конфликт, развивающийся на основе конкуренции с одним из любимых ребенком первичных лиц. А поскольку чувства враждебности и ненависти приобретают значительную интенсивность, ребенок испытывает огромную тревогу, к которой добавляется страх наказания. В итоге формируется внутреннее состояние, требующее участливого отношения к переживаниям ребенка и больших усилий, направленных на урегулирование конфликта.

Не справляясь с конфликтом, ребенок выражает свои переживания в форме враждебности. Прежде всего, испытывая острое чувство вины как результат работы совести, ребенок оказывается между противоречивыми желаниями и чувствами — ненавистью к матери и любовью к ней. Аналогичный конфликт между ненавистью, желанием уничтожить и любовью возникает и в отношении маленького мальчика к отцу. И так как противоречие неустранимо, ребенок пытается сам выйти из конфликтной ситуации. Маленький мальчик ищет разрешения своих конфликтных желаний, пытаясь как-то избавиться от желания жениться на матери, а маленькая девочка — от желания выйти замуж за отца.

Если не сразу, то частично эти попытки ребенка уменьшают интенсивность накопившихся в нем враждебных чувств к любимому родителю. Тем самым ребенок совершенствует способность подчинять себе и конструктивно регулировать враждебные чувства не только в этом конфликте, но и при иных жизненных обстоятельствах. Еще одно важное следствие состоит в том, что у ребенка усиливается стремление к идентификации с родителем одинакового с ним пола, он хочет быть похожим на него. Целый ряд других в высшей степени важных приобретений психологического развития генерируется в процессе преодоления противоречивых желаний. Среди них — сублимация некоторых чувств и желаний.

Немаловажное значение имеют последствия конфликтных переживаний: чувства ненависти и ревности, которые не могут быть разрешены детьми вплоть до пятилетнего возраста, подавляются. Эти чувства вытесняются в бессознательное ребенка, где в связи с их неизменностью и неразрешенностью они остаются в активном состоянии.

Интересно, что формирование Эдипова комплекса у ребенка не исключается, если в семье по какой-либо причине отсутствует отец. Однако точно не установлено, как этот процесс протекает у ребенка в семье с одним родителем. Вероятно, здесь играет роль целый ряд факторов. Так, где отец отсутствует по причине раздельной жизни или развода, ребенок часто чувствует ответственность за это, берущую начало в его запретных сексуальных желаниях. Запретность своих сексуальных желаний и чувств ребенок ощущает, если "обнаруживает", что в жизни матери есть мужчина, как и в том случае, если узнает, что отец все же был, хотя и недолго. Но, конечно, главный вклад в налагаемый ребенком запрет на удовлетворение своих сексуальных желаний делает родитель, его реакция на выраженные ребенком желания. Конечно же, ответственные родители препятствуют сексуальным проявлениям детей и отвергают их заявления о любовных намерениях.

Некоторые вопросы детской сексуальности все еще остаются без ответов. Например, вопрос о мыслительных способностях трех — четырехлетних детей, влияющих на возникновение Эдипова комплекса. Ведь известно, как легко дети усваивают увиденное и услышанное, на удивление тонко мыслят, у них богатая фантазия. Неясны также функции сознания, изнутри ощущаемое "знание", возможно, вызванное бурным развитием юных организмов.

Развертывание Эдипова комплекса глубоко изменяет отношение ребенка к матери и отцу и ведет к острому внутреннему конфликту. Но в то же время преодоление конфликта приносит с собой благотворные эмоциональные и волевые изменения личности ребенка.

Основные направления развития отношений

Особая тема — развитие отношений между родителями и детьми школьного и юношеского возраста.

Изменения социальных условий жизни отражаются на психических свойствах характера ребенка: его отдают в ясли, раньше отправляют учиться в школу. Эти тенденции неизбежно влияют на характер и качество отношений как с положительной стороны, так и с отрицательной. Если же говорить не об отдельных случаях, а проследить общие тенденции изменений, то закономерна такая последовательность. В течение первых пяти — шести лет жизни средоточием эмоционального развития является семья. Это, во-первых, происходящее в первые три года жизни ребенка утверждение своего "я" в отношениях с родителями, как это мы показали, применив теорию сепарации-индивидуации. И, во-вторых, это возникновение и частичное разрешение Эдипова комплекса, сказывающиеся на отношениях в семье, а также и на отношениях вне ядра семьи.

Как уже упоминалось, опыт рассмотрения сложившихся отношений упрощает предлагаемая градация по степени близости. Так, отношения с родителями и родными братьями и сестрами рассматриваются как первичные, а отношения с ровесниками и другими взрослыми — как вторичные. Градация по степени близости зависит от характера и окраски эмоциональной привязанности между ребенком и другим лицом. В наших последующих рассуждениях мы будем придерживаться этой схемы отношений.

Степень привязанности ребенка к ровесникам и взрослым обусловлена тем, как к ним относятся родители ребенка, а также характером отношений этих людей к его родителям. Кроме того, ребенок восприимчив к тому, какой характер носят отношения его родителей с теми лицами вне дома, с которыми у ребенка уже сформированы вторичные отношения. Конечно, конкретные случаи каждого из секторов отношений — дома и вне дома — очень многообразны. Когда мы утверждаем, что первичные отношения и главные цели первых пяти лет жизни формируются и легче всего поддаются воздействию внутри ядра семьи, мы упрощаем реальную ситуацию. Мы делаем это потому, что считаем такую модель в целом точной. В пределах этой модели вторичные отношения могут очень обогащать внутренний мир ребенка и играть жизненно важную роль, особенно когда первичные взаимоотношения обеднены.

Вернемся, однако, к предмету нашего обсуждения. Как уже сказано, современные социальные тенденции оказывают сильное воздействие на характер и качество детских отношений. Тем не менее опыт общения и частичное разрешение Эдипова комплекса способствуют установлению отношений вне ядра семьи. В то же время ребенок сохраняет глубокую эмоциональную связь с родителями. Обучение в начальной школе значительно расширяет круг знакомства ребенка, в него входят лица, не принадлежащие к числу членов его семьи (как взрослые, например, учителя, так и сверстники). Они приобретают для него все большее значение. В этот период особенно важную роль для ребенка играют родные братья и сестры, с которыми у него сформированы первичные связи и которые являются как бы переходным звеном между семьей и внешним миром.

Отношения с ровесниками и учителями не всегда складываются удовлетворительно, бывает, что и сильно разочаровывают. Игра с приятелями далеко не всегда приносит радость. Родители заблуждаются, временами думая, что их ребенок, поигравший на улице с приятелями, замечательно провел время и отдохнул. Когда ребенок возвращается домой, его загружают работой: "Ну, нагулялся, отдохнул — теперь пора и за дело!" В игре с друзьями могут возникнуть серьезные обиды, болезненные разочарования, даже приступы ярости. Ничего необычного в этом нет — приятели делают то, что хочется им, а не вашему ребенку. Они могут быть жестокими и грубыми, сами испытывать трудности и обиды, с которыми им приходится как-то справляться.

Установление отношений с лицами вне семейного круга в первые школьные годы носит, однако, весьма ограниченный характер, поскольку ровесники никогда не будут так же заботиться о своем приятеле и защищать его, как это делают родители. Центральное место в жизни ребенка по-прежнему продолжают занимать родители, и именно к ним он обращается со своими проблемами, только на них он может полагаться целиком и полностью, решая значительно возросшие требования жизни.

Коренные изменения в отношениях происходят в следующую фазу развития, то есть с наступлением подросткового возраста. Наиболее заметные перемены наблюдаются в физиологическом и физическом строении организма: детское тело преобразуется и становится подобным взрослому; возрастают сексуальность и агрессивность; развивается индивидуальность, укрепляется целостность личности; проявляются способности в интеллектуальной или других сферах деятельности, происходят колебания настроения, сопровождающие эти трудные перемены.

Ярко проявляется и перемена в отношениях — смещение акцента с родителей, занимавших центральное место в более раннем периоде жизни ребенка, на ровесников, постепенно становящихся основным объектом внимания. Это перемещение интереса, продолжающееся примерно в течение десяти лет, полностью завершается к двадцати годам, то есть в пору юности. Задача родителей — помочь подростку наладить отношения с ровесниками, создать условия, направлять и поддерживать усилия подростка. Как известно, в подростковый период жизни изменения в отношениях усложняются, изобилуют трудностями и тревогами.

Одна из наиболее серьезных трудностей, с которой сталкиваются родители, состоит в том, что подросток, преодолевая этот жизненный период, постоянно находится в напряжении. Эта особенность выражается в колебаниях настроения: в потребности быть очень близким к родителям, а иногда — не иметь с ними ничего общего; гордиться ими, иногда же — стесняться их и отвергать их внимание. Все это накладывает конфликтный отпечаток на отношения между подростком и его родителями. Сближению с родителями препятствуют также факторы, связанные с практической потребностью взрослеющего ребенка в отделенности и защите своей индивидуальности, с потребностью преуменьшать значимость родителей, отвергать их убеждения и жизненную позицию и т.д.

Отношения между родителями и подростками варьируются в широких пределах. Многое зависит от качества этих отношений и от опыта, который подросток имеет вне дома.

Оптимизация отношений между родителями и ребенком

Мы полагаем, что знать о собственных детях родителям необходимо как можно больше, однако так же необходимо доверять своим интуиции и чутью, поскольку нет более эффективного средства воздействия на детскую агрессивность, чем внимание к вызывающим ее причинам.

В психологии установлено, что люди для оптимального развития нуждаются в таких человеческих отношениях, которые вызывали бы позитивные эмоции, удовлетворяли бы открытым, прямым и честным общением, не посягали бы на нашу индивидуальность и автономность и в то же время характеризовались бы достаточной степенью отзывчивости со стороны других. Родители, способные создать такие отношения, могут быть уверены, что развитие детей будет протекать так, как к тому располагают их врожденные задатки. Впоследствии ребенок вероятнее всего разовьет способность позитивно взаимодействовать с другими людьми, на соответствующем возрасту уровне независимости. При этом враждебность развивается в минимальной степени.

Мы должны подчеркнуть, что даже когда развитие личности оказывается оптимальным, оно не лишено осложнений. Прежде всего новый уровень и изменения несут с собой не только удовлетворение и радость от способности легче добиваться успеха, но также и страх перед всем новым, необычным и неопределенным. Среди обычно возникающих в подростковый период трудностей отметим такие, как депрессия, вызываемая неизбежными потерями взросления; гнев в ответ на обиды; иногда — чувство вины от ощущения своей отдаленности от тех, кого подросток любит. Иными словами, сильные и нарушающие душевное равновесие чувства (гнев, страх, депрессия, чувство вины) возникают не только под воздействием внешних проблем или вмешательства извне, они не исключаются и при нормальном развитии. Однако, когда развитие идет без отклонений, то, безусловно, преобладают периоды радостного и восторженного восприятия, сопряженного с заинтересованностью, любознательностью, с энергией поисков приложения своих сил. Здесь часто наблюдается инициатива, увлеченность трудом и творчеством.

Как видим, развитие имеет неравномерный характер. Оно сопровождается подъемами и спадами, делится на отдельные периоды. Прогресс в развитии может быть незаметным за исключением таких ключевых моментов в жизни ребенка, как первая улыбка, первые шаги, слова, общение в детском саду, первый школьный день или школьный выпускной вечер. Мы полагаем, что в нервную нагрузку, которая сопровождает развитие, привносятся и интенсивные внутренние стимулы развития. Достигнув. как нам кажется, совершенства в одном, мы редко долго радуемся плодами нашего успеха, почти сразу приступая к решению следующей задачи или же возвращаясь к прежней, нерешенной, той, где нам еще предстоит поработать.

Взросление сопровождается регрессией и даже временной дезорганизацией. Это происходит тогда, когда позитивные изменения затрагивают еще неокрепший фундамент психической организации ребенка. В сложных перипетиях развития регрессия особенно заметна на фоне пусть незначительных, но важных признаков роста и конструктивного настроя ребенка в целом. Например, ребенок, воспринимающий себя как очень независимую личность и чувствующий от того прилив бодрости и сил, может переживать стрессовые моменты и вновь тянуться к матери. Готовность матери помочь ребенку преодолеть стресс и одновременно поддержать в нем развивающееся чувство индивидуальности влияет на стабилизацию его новых способностей. Отношения с родителями вступят в новую фазу. если ребенок почувствует эмоциональную поддержку, их одобрение, готовность помочь ему в трудную минуту. Более чем вероятно, что у ребенка начнется процесс интериоризации позитивных эмоциональных переживаний, очень благоприятных для его развития.

Интенсивность подъемов и спадов в настроении и восприятии окружающего сглаживается при поддержке извне. Каким бы неразрешимым ни казался конфликт, каким бы серьезным он ни был, это еще одна возможность попытаться его разрешить. Имеется множество примеров того, как любовь к ребенку и отзывчивость на его нужды вносят вклад в его развитие и дают возможность расти и совершенствоваться обеим сторонам — как ребенку, так и родителям.

Формирование личности, способной к добрым взаимоотношениям, к отзывчивости, не может вестись без эмоционального общения, открытости и доступности к нему как родителей, так и детей. Созвучие, сходство или взаимодополнение эмоциональных переживаний — гарантия оптимального развития ребенка и его отношений с окружающими людьми. Пример с Кенди (см. выше) показывает, что растерянность его матери — прямое следствие ее эмоционального восприятия растерянности ребенка.

Большей частью общение посредством обмена эмоциями устанавливается автоматически, бессознательно как для ребенка, так и для матери. Если мать будет эмоционально восприимчива, она сможет обрести очень эффективное средство влияния на чувства и настроения своего ребенка. Затруднения возникают в случае сильных эмоций, таких как ярость, ненависть, чувства вины и страха, депрессия, которые из-за крайней болезненности могут вызывать такие же болезненные реакции. Вдобавок ни одна мать не захочет признать, что ее ярость связана с ребенком или страхом за него. Непредвиденные эмоциональные переживания огрубляют восприятие, ведут к растерянности и шоку. Когда это случается, снижается вероятность того, что мать будет способна помочь ребенку. И не потому только, что растерянность сковывает реакцию или отвлекает мать от действительных переживаний ребенка, но также и потому, что лишь через собственные эмоциональные переживания мать может понять переживания ребенка. Ее эмоциональные переживания представляют собой главное средство получения информации о состоянии ребенка, о его чувствах в данный момент, требующий эффективного вмешательства.

И, как всегда, здесь нужно сделать предостережение: бывает, что чувства матери не совпадают с тем, что чувствует ребенок. В этих случаях возникает опасность вторжения во внутренний мир ребенка, в его эмоциональную сферу. Родителям важно попытаться преодолеть собственные досаду и гнев или выразить их благоразумно, без враждебности. Если при этом эмоции все равно остаются очень сильными или же чем-то отличаются от чувств, обычно испытываемых матерью в подобных ситуациях, то можно считать, что это чувство индуцируется в ней ребенком. Припоминание ситуаций ближайшего прошлого помогает решить, есть ли для идентификации чувств основания. Если есть, то для матери наступает момент конструктивного вмешательства в ситуацию. Когда соответствие эмоциональных состояний установлено, а момент вмешательства определен точно, родители отмечают положительные изменения в чувствах и поведении ребенка, хотя, возможно, и не сразу.

Приведем пример, иллюстрирующий такой эмоциональный перенос. Ребенок вызывает гнев матери, но она, вместо того чтобы выплеснуть свой враждебный настрой на ребенка, быстро обдумывает ситуацию и использует свои переживания для конструктивного вмешательства.

Мать двухлетнего мальчика, увидев, что он потянулся рукой к осветительной розетке, строго приказала сыну не делать этого. Опасное поведение ребенка сильно взволновало мать и ее предостережение прозвучало гораздо резче, чем обычно. Мальчик, не поняв, почему ему что-то запрещают, был в негодовании. Оказавшись втянутой в процесс обмена бурными негативными эмоциями с ребенком и почувствовав его возмущение и ответную грубость, мать была захлестнута собственной яростью, желанием накричать на ребенка и отшлепать его. Найдя в себе силы тут же остановиться, она с изумлением спросила себя, откуда у нее такая интенсивность гнева, даже ярости, и поняла, что она испытывает те же чувства, что и ребенок, рассердившийся на введенное ею пусть и необходимое ограничение. Чувство ярости у ребенка в ответ на материнское запрещение появилось как реакция на ограничение его самостоятельности, которая раньше одобрялась ею. Конечно, потом мать объяснила ребенку причины ее строгости, извинилась за то, что дает это объяснение с опозданием. Успокоившись сама, мать поняла, что сын уже ждет слов ее утешения. Выяснение причин собственной ярости помогло матери остановить эскалацию враждебности и дало ей возможность помочь сыну справиться с гневом.

Итак, ребенок может индуцировать чувство гнева в матери, если она эмоционально открыта и доступна. Примеры провокации гнева и ярости не доставляют приятных эмоций читателям, не говоря уж об испытываемых родителями чувствах, когда ситуация к ним располагает. Например, случай, когда ребенок намеренно противоречит родителям, психологически противопоставляя себя и свою независимость их требованиям. Гнев — средство эмоционального дистанцирования и ускорения процесса становления "я", утверждения независимости от родительского диктата. Особенно наглядно это проявляется, когда, например, двухлетний малыш в ответ на предложение матери отведать любимого им лакомства, допустим, мороженого, говорит: "Не хочу!" Невзирая на запрет, ребенок (это также характерно и для подростков) может взять со стола горячую чашку с кофе и повторять свои попытки до тех пор, пока запрещение делать это не превратится в угрозу наказать. Важно, чтобы родители признавали потребность ребенка быть независимым и в то же время положительно реагировали на готовность ребенка возобновить близкие отношения, которые ему ранее потребовалось прервать.

Дата добавления: 2015-08-28