С точки зрения современного городского человека миф — это что-то вроде сказки или же собрание старинных народных суеверий, не имеющих никакого отношения к реальности и тем более к современности.

МИФОЛОГИЯ ДРЕВНЕЙ РУСИ

С точки зрения современного городского человека миф — это что-то вроде сказки или же собрание старинных народных суеверий, не имеющих никакого отношения к реальности и тем более к современности. Но все совсем не так: мифология и к реальности и к современности имеет самое непосредственное отношение.
Говоря академическим языком, миф — это ненаучный способ описания мира и, одновременно, система накопленных народом знаний о мире. Иными словами, мифология — это народный аналог науки.
Как устроен мир, который окружает человека? Когда и из чего была сотворена Земля? Почему на ней существуют горы и реки, болота и леса? Почему светит солнце, горят звезды, идет дождь, гремит гром? Что такое человек и откуда он произошел? Почему люди умирают и что с ними происходит после смерти? Многие из этих вопросов нельзя считать до конца решенными. Мы привыкли, что сейчас ими занимаются различные науки — астрономия и геология, физика и медицина, биология, археология, палеонтология и многие другие.
Для нас естественно, что накопленные разными науками знания сохранялись, распространялись и передавались следующим поколениям сначала в виде рукописей, позже — с помощью печатных изданий, а наш век изобрел для передачи информации самые разнообразные технические способы, начиная с радио и кончая глобальными компьютерными сетями.
Создание человеком самых первых, наивных объяснений устройства окружающего мира относится к тому далекому времени, когда еще не существовало письменности и единственной формой сохранения и передачи знания было устное слово.
Мифология отвечает на те же вопросы, что и наука, но со своих позиций. Мифологическое знание так же логично, как и научное, просто логика эта иная. Она предполагает существование наряду с нашим, человеческим миром иного мира — потустороннего.
Для человека, обладающего мифологическим мышлением, миф — сугубо практическое знание, которым он руководствуется в реальной жизни, как мы в повседневности руководствуемся знанием правил дорожного движения или личной гигиены. Нарушая предписания дорожного движения, мы рискуем столкнуться с автомобилем. Нарушая предписания, диктуемые логикой мифа, мы рискуем столкнуться с существами иного мира. Например, заблудившись в лесу, человек, живущий по законам мифа, знает, что это леший сбил его с дороги, а удалось это лешему потому, что человек вошел в лес, не благословясь. Чтобы выбраться из-под власти существа иного мира и найти дорогу домой, нужно снять с себя всю одежду, вывернуть ее наизнанку и снова надеть — в ином мире все перевернуто.
Как видно из этого примера, миф, в отличие от сказки (нереальность которой отчетливо осознается и рассказчиком и слушателем), не просто описывает мир и объясняет, как он устроен, но и дает указания, как нужно и как нельзя вести себя в этом мире.
Каждый народ имеет свою систему мифов. До нас дошли древнегреческие мифы об олимпийских богах, скандинавские мифы об асах, древнеиндийская мифология, изложенная в «Ведах», и мифы многих других народов. Восточнославянские мифы, сложились к тому времени, когда из разрозненных восточнославянских племен образовалось государство — Древняя Русь. Произошло это в X веке.
Мы знаем, что современные восточные славяне — это русские, украинцы и белорусы. Но разделение восточных славян на отдельные нации состоялось достаточно поздно: украинцы и русские стали выделяться в самостоятельные народности в XII—XIV веках, а белорусы и того позднее. И здесь нужно упомянуть о двух очень существенных особенностях восточнославянской мифологии, коренным образом отличающих ее от других европейских мифологий, прежде всего от античной.
Мифологией обычно называют языческие, нехристианские верования народа. Когда христианство в начале I тысячелетия стало официальной религией сначала в Римской империи, а потом и во всей Европе, греческая и римская мифологии уже прошли долгий путь развития и превратились в хорошо сложившиеся и устоявшиеся системы мифов с развитым пантеоном высших и низших богов. У греков и римлян письменность возникла задолго до принятия христианства, все мифы были записаны, а греческие и римские писатели заимствовали сюжеты из национальной мифологии.
К тому времени, когда в 988 году Древняя Русь приняла христианство, исторический путь, проделанный славянами, был еще очень коротким (ведь только в IV—VI веках восточные славяне стали формироваться как самостоятельный этнос), их языческие представления не успели принять вид единой системы, а пантеон высших богов только начал складываться.
С принятием христианства язычество было объявлено «вне закона», и система славянских мифов так и осталась незавершенной. В этом ее первое существенное отличие. Второе отличие славянской мифологии заключается в том, что она существовала исключительно в форме устных преданий, потому что до принятия христианства у славян не было письменности.
Важность этого обстоятельства для судьбы народных верований заметил еще М.В. Ломоносов, сделавший одну из первых в России попыток описать русскую мифологию как целостную систему: «Мы бы имели много басней как греки, если бы науки в идолопоклонстве у славян были».
Когда же при киевском князе Владимире Святом вместе с христианством на Руси стала распространяться письменность на церковнославянском языке, то, естественно, она использовалась христианскими книжниками не для записи враждебных им языческих верований, а для страстного и непримиримого их обличения. Вот почему у нас нет ни одной древнерусской книги, в которой бы были описаны мифы и предания той поры с точки зрения тех, кто в них верил.
Разрозненные сведения о древнерусской мифологии можно найти в летописях и христианских поучениях, направленных против языческих суеверий. Но по ним невозможно составить сколько-нибудь цельного представления о системе языческих верований восточных славян.
Некоторые подробности можно почерпнуть из книг античных и византийских писателей. Однако западные историки смутно представляли себе культуру народов, обитавших за пределами Римской и Византийской империй; они писали о славянах с позиции плохо осведомленного стороннего наблюдателя, и потому их рассказы не могут служить основой наших представлений о славянской мифологии.
Но если древнерусская мифология не успела полностью сложиться к тому моменту, когда ее развитие было прервано принятием христианства, если древнерусские языческие мифы и поверья не были записаны и судить о них мы можем только по скудным сведениям, содержащимся в летописях и поучениях, то как в конце XX века нам узнать, во что верили наши предки-язычники?
Дело в том, что после принятия христианства вера в высших богов сравнительно быстро выветрилась из народной памяти, уступив свое место христианским представлениям о Боге. Однако низшие мифологические существа, которыми народное воображение населило земные пространства, не были преданы забвению. Вера в домашних духов, русалок, выходящих из рек на поля в пору цветения злаков, ходячих покойников, по ночам поднимающихся из своих могил, ведьм, отбирающих молоко у коров и наводящих порчу на людей, продолжала существовать в сознании народа.
Если до принятия христианства языческие взгляды на мир были одинаково характерны как для простого крестьянина, так и для великого князя, то после этого события в общественных взглядах произошли изменения. Городская знать довольно быстро усвоила христианские обряды — она крестилась сама и крестила своих детей, венчалась в церкви, хоронила покойников по православному чину. А большинство простых людей, формально приняв крещение, по существу оставались язычниками, лишь поверхностно усвоившими основы православного вероучения.
Такая ситуация сохранялась на Руси в течение нескольких веков, и только к XVI веку, как считают ученые, православие стало преобладать в сознании народа, не уничтожив, но лишь сильно потеснив язычество.
О том, что и спустя несколько веков после крещения Руси древние языческие верования и обряды не были забыты, красноречиво свидетельствует письмо Ивану Грозному от новгородского архиепископа Макария в 1534 году: «Во многих русских местах скверные мольбища идольские сохранялись и до царства великого князя Василия Ивановича... Суть же скверные мольбища их: лес и камни и реки и болота, источники и горы и холмы, солнце и месяц и звезды и озера... всей твари покланяются яко богу и чтут и жертву приносят кровную бесам — волов и овец и всякий скот и птицу...».
Подобная ситуация, при которой древние языческие суеверия и элементы христианского вероучения уживаются вместе, в науке называется двоеверием. Двоеверие — условный термин. Он вовсе не означает, что у восточнославянского крестьянина было две веры и что по понедельникам он верил в Перуна и домового, а по вторникам — в Иисуса Христа и св. Николая Чудотворца.
Человек, живущий в двоеверии, убежден, что св. Николай и домовой, кикимора и св. Параскева — существа одного мира. Такой человек не осознает, что св. Николай и домовой принадлежат не просто разным, а взаимоисключающим вероучениям, что поклоняться им одновременно невозможно.
Однако такое мировоззрение оказалось очень устойчивым и дожило чуть ли не до наших дней. Например, в начале XX века крестьяне не находили ничего странного в том, чтобы на Пасху «христосоваться» с домовым или лешим. Для этого во время пасхальной заутрени шли в лес с крашеным яйцом и три раза говорили: «Христос воскрес, хозяин полевой, лесовой, домовой, водяной, с хозяюшкой и детками!»
На протяжении тысячи лет соседства с православием дохристианские представления активно развивались — некоторые мифологические образы забывались и исчезали, взамен появлялись новые. Когда на основе единой восточнославянской культуры стали складываться отдельные — русская, украинская и белорусская традиции, в каждой из них общее мифологическое наследие начало постепенно видоизменяться на свой лад.
Кроме того, наряду с общенациональными мифами стали появляться поверья и предания, известные лишь в отдельных областях. Например, образ русалки известен всем восточным славянам, а о кикиморе рассказывают только на Русском Севере и кое-где в Белоруссии.
Так некогда единая система древнерусских мифов продолжала существовать, но уже в значительно измененном и раздробленном виде. С середины XIX века этнографы и фольклористы регулярно записывали у простых крестьян поверья, сведения об обрядах и различных формах магии. За полтора века ученым удалось собрать множество записей из разных районов России, Украины и Белоруссии. Сравнив их с доступными нам сегодня сведениями из древних письменных источников, исследователи увидели, что между ними немало общего.
Вот, например, обряд, описанный Саксоном Грамматиком в «Деяниях датчан» (1167—1168). Славяне, жившие на о. Руяне (современное название — о. Рюген), после сбора урожая пекли на меду огромный круглый пирог и устанавливали его в главном храме перед идолом. Жрец вставал позади пирога и оттуда спрашивал собравшийся в храме народ, видно ли его. Народ отвечал: «Видно». Тогда жрец желал всем, чтобы на следующий год его не было видно из-за пирога, т.е. чтобы урожай следующего года был более обильный и новый пирог получился такой большой, чтобы полностью скрыть жреца.
На Украине подобный обряд существовал еще в начале нашего века, только совершался он на Рождество в кругу семьи: на стол клали друг на друга несколько пирогов, и хозяин дома делал вид, что прячется за ними. Дети спрашивали: «А где же наш батько?» Отец из-за пирогов отзывался: «Разве вы меня не видите?» «Нет, не видим», — отвечали дети. «Дай Бог, — говорил отец, — чтобы и на следующий год не видели».
Восемь веков, разделяющие эти два описания, не повлияли ни на структуру обряда, ни на его смысл, который заключается в том, чтобы магическими приемами обеспечить себе на следующий год хороший урожай. Подобные примеры показывают, что ядро древнерусской мифологии все еще живо в народных верованиях. А это позволяет нам представить, какой была в древности мифологическая система восточных славян, и воссоздать те ее фрагменты, о которых ничего не сказано в древнерусских памятниках письменности.
Не будет большим преувеличением сказать, что древнерусская мифология — это на 90% реконструкция, т.е. восстановление, сделанное на основе поздних верований русских, украинских и белорусских крестьян, и лишь на 10% — оригинальные сведения, почерпнутые у древних книжников.
Многие элементы языческой картины мира изменились под влиянием христианской культуры. В первую очередь это касается календаря. Православный календарь с его системой праздников наслоился на древний, строившийся с учётом важных для язычника дат и временных отрезков. В результате в народном представлении смысл многих христианских праздников изменился под влиянием тех языческих календарных дат, на которые эти праздники пришлись. И наоборот, языческие элементы праздника были переосмыслены под влиянием христианской культуры. Например, 23 июня/7 июля — день Рождества Иоанна Крестителя, известный в народе как день Ивана Купала, совпал с днем летнего солнцестояния. В связи с этим частично изменился и смысл праздника.
Языческий обряд возжигания костров, совершаемый для повышения плодородия земли, скота и людей, а также чтобы уберечься от нечистой силы, стал днем, начиная с которого можно было купаться в реках и водоемах. Название праздника Купала, образованного от древнего корня со значением «гореть, пылать, страстно желать» позднее стало связываться с купанием (поскольку крещение в православном обряде совершается погружением в воду).
И наоборот, язычество оказало влияние на многие образы православных святых. Каждая культура (а мифология — это часть национальной культуры) развивается глубоко индивидуально.
Совершенно очевидно, что восточнославянская мифология устроена иначе, чем греческая, римская или скандинавская, но это вовсе не значит, что она хуже или менее интересна. Да, у восточных славян не было богов, подобных олимпийским, наши кикимора или русалка не похожи на прекрасную Афродиту, а лешего или домового нелепо сравнивать с Аполлоном. Но мы должны принимать свою мифологию такой, какая она есть. Это неотъемлемая часть культуры трех народов-родственников — русских, украинцев и белорусов.
Традиционные мифологические верования лучше всего сохранились на Русском Севере, в украинских Карпатах и в Полесье — территории, охватывающей южные области России и узкой полосой тянущейся до восточных окраин Польши, захватывая юг Белоруссии и север Украины. Многие ученые считают Полесье прародиной славян, поэтому бытующие там древние предания очень важны для понимания мифологии Древней Руси.

СЛАВЯНСКАЯ МИФОЛОГИЯ

Авсень(Овсень) У древних славян бог самого начала весны и начала осени: бог смены времён года. Кроме того, Авсень покровительствует коням и пастухам, всячески им помогает. Ведь именно на коне-золотисто- рыжем, как солнце или кленовый лист,-привозит он вести о начале весны и осени.

Алатырь-камень Этот бел-горюч камень лежит на острове Буяне и наделен самыми чудесными свойствами. Алатырь — всем камням камень, всем камням отец! Как гласят легенды, он упал с неба, и на нем были начертаны письмена с законами бога Сварога. Под Алатырь-камнем сокрыта вся сила земли русской, и той силе конца нет. "Голубиная книга", объясняющая происхождение мира, утверждает, что из-под Алатырь-камня текут источники, дающие всему миру пропитание и исцеление, то есть живая вода. На Алатырь-камень садится красная девица Заря, прежде чем расстелить по небу свою розовую фату и пробудить весь мир от ночного сна. Именем этого камня скрепляется чародейное слово заклинателя: "Кто сей камень изгложет, тот мой заговор превозможет!" Ну а уж это — дело совершенно немыслимое.

АЛЁША ПОПОВИЧ Русский богатырь, третий и самый младший на "заставе богатырской". Но хоть он и послабее Ильи Муромца и Добры-ни Никитича, а все же выпало ему на долю побороться с сыном Змея Горыныча — Тугарином Змеевичем, представляющимся народному воображению наделенным всеми статьями богатырскими, и не только земными, но и волшебными.
Алёша Попович, впрочем, берет свое не столько силой и удалью, но больше лукавством и хитростью. Он непрочь приврать и приукрасить свои подвиги.

АЛКОНОСТ Чудесная птица, жительница Ирия — славянского рая. Лик у нее женский, тело же птичье, а голос сладок, как сама любовь. Услышавший пение Алконоста от восторга может забыть все на свете, но зла от нее нет, в отличие от Сирина. Алконост несет яйца "на крае моря", но не высиживает их, а погружает в морскую глубину. В эту пору семь дней стоит безветренная погода.

Анчутка Злой дух, одно из древних русских названий чёрта.Анчутка живёт то в воздухе, то в воде и, как всякая нечисть, мгновенно отзывается на упоминание своего имени.

Асилки(Осилки, Велеты) В восточно-славянской мифологии великаны-богатыри. Жили в древние времена; по некоторым мифам, создавали реки, воздвигали утёсы и т.д. Возгордившись своей силой, асилки стали угрожать богам и были за это уничтожены.

Аспид По повериям древних славян, это крылатая змея, которая "нос имеет птичий и два хобота. В какие края летать она повадится, те места опустошит." Живет аспид в горах каменных и на землю никогда не садится: только на камень. Его невозможно убить стрелою, можно только сжечь.

Баба-Яга В мифологии древних славян лесная старуха-волшебница. Ее образ перешел в русские сказки более позднего времени. Баба-Яга живет в лесу в "избушке на курьих ножках", пожирает людей; забор вокруг избы — из человеческих костей, на заборе черепа, вместо засова — человеческая нога, вместо запоров — руки, вместо замка — рот с острыми зубами. В печи Баба-Яга старается изжарить похищенных детей. Кроме образов Бабы-Яги воительницы и похитительницы, сказка знает и образ дарительницы, помощника героя. У Бабы-Яги одна нога — костяная. Она летает в ступе, заметая след помелом. Связь с дикими зверями и лесом позволяет выводить ее образ из древнего образа хозяйки зверей и мира мертвых.

Баенник По представлениям древних славян, живет этот дух в крестьянской бане за каменкой или под полком, на котором парятся. Хотя он невидим, его движение в куче нео-паренных веников можно услышать ночью.
Баенник всегда моется после всех людей, обыкновенно разделяющихся на три очереди, а потому четвертой перемены, или четвертого пара, все боятся: в эту пору моются черти, лешие, овинники, русалки. Сунется неосторожно человек — "он" накинется, станет бросаться горячими камнями, плескаться кипятком; если не убежишь умеючи, то есть задом наперед, может совсем запарить, а все будут думать, что просто угорел человек.
Добиваются расположения баенника тем, что оставляют ему кусок ржаного хлеба, густо посыпанного солью. А чтобы навсегда отнять у него охоту вредить, приносят в дар черную курицу. Выстроив новую баню, такую курицу, не ощипывая перьев, душат (а не режут) и закапывают под порогом. Полезно также оставлять в кадушках немного воды и хоть маленький кусочек мыла, в углу — веник.

Баян Легендарный поэт-певец славянских эпических сказаний. Его прародитель — бог мудрости Велес, а потому Баян умеет слышать голоса птиц и зверей, а потом перелагать их на язык человеческий. Струны его гуслей — живые, персты его — вещие.

Белбог Воплощение света, бог добра, удачи, счастья, блага у древних славян. Святилище его было на холме, открытом солнцу, а многочисленные золотые и серебряные украшения Белбога отражали игру лучей и даже ночью озаряли храм, где не было ни единой тени, ни единого мрачного уголка.

Берегиня По архаическим представлениям славян, Берегиня — великая богиня, породившая все сущее. Ее сопровождают всюду светозарные всадники, олицетворяющие солнце. Культ Берегини был представлен березой — воплощением небесного сияния, света. Со временем береза стала особо почитаться на "русалиях" — празднествах в честь берегинь (русалок).

Ведьмы (Колдуньи) В народных поверьях женщины, вступившие в союз с дьяволом (или другой нечистой силой) ради обретения сверхъестественных способностей. Колдовству ведьм приписывали эпидемии, засуху, неурожай. Ведьмы могли предсказывать будущее, делать яды и приворотные зелья. Они наделялись способностями оборотничества, летать по воздуху, оживлять любой предмет, делаться невидимыми. Их атрибуты — летучие мыши, черный кот, помело, кочерга, волшебные травы и т.п. Обычная внешность ведьмы — безобразная старуха, но она может принять и облик молодой привлекательной женщины. Для общения с нечистой силой ведьмы слетались на шабаш верхом на помеле, на козле или свинье, в которых могли превратить человека. Их вмешательство могло повредить урожаю и благополучию всего общества: верили, что иногда (особенно в Новый год) можно увидеть ведьм, проносящихся в буре вместе с другой нечистью.

Волхвы (Ведуны, Вещуны) Гадатели, пророки, предсказатели, ведающие прошлое, настоящее и будущее, древние служители славянских языческих богов.
Волхвы приносили жертвы от имени всего народа, составляли мудрые календари, знали "черты и резы" (начатки древней письменности), хранили в памяти историю племен и стародавние предания, мифы.
Известны волхвы-облакопрогонители, или облакопрогон-ники, которые должны были предсказывать — и своим магическим действием создавать необходимую людям погоду. Были волхвы-целители, лечившие людей средствами народной медицины; позднейшие церковники признавали их врачебные успехи, но считали грешным обращаться к ним. Существовали волхвы-хранители, которые изготовляли различные амулеты-обереги и изображения богов.
Кроме волхвов-ведунов, существовали и женщины-колдуньи, ведьмы (от "ведать" — знать), чаровницы, "потворы".
Волхвы-кощунники — так назывались сказители "ко-щюн", древних преданий и эпических сказаний. Сказителей называли также "баянами" — от глагола "баять": рассказывать, петь, заклинать.

ВОЛОС В мифологии славян "скотий бог" — покровитель домашних животных и бог богатства. В Киеве идол Белеса стоял на Подоле (в нижней части города). Белес считался вторым после Перуна по своему значению, потому что Перун покровительствовал княжеской дружине.

Вий В восточнославянской мифологии персонаж, чей смертоносный взгляд скрыт под огромными веками или ресницами. Ресницы или брови Вия поднимали вилами его помощники. Человек, не выдерживавший взгляда Вия, умирал.

Вилы В мифологии южных славян женские духи, очаровательные девушки с распущенными волосами и крыльями, одетые в волшебные платья: кто отнимал у них платье, тому они подчинялись. Вилы могли летать, как птицы, обитали в горах. Они владели колодцами и озерами и умели "запирать" воды. Если отнять у вил крылья, они теряют способность летать и становятся простыми женщинами. Ноги у них козьи, лошадиные или ослиные, вилы закрывают их длинной белой одеждой. К людям, особенно к мужчинам, вилы относятся дружелюбно, помогают обиженным и сиротам. Если разгневать вилу, она может жестоко наказать, даже убить одним своим взглядом. Вилы умеют лечить, могут предсказывать смерть, но и сами они не бессмертны.

Вирий В мифах славянского язычества древнее название рая и райского мирового древа, у вершины которого обитали птицы и души умерших. Ключи от Вырия некогда были у вороны, но та прогневала бога, и ключи передали ласточке.

Водяной (Водяник, Водовик) В мифологии славян злой дух, воплощение стихии воды как отрицательного и опасного начала. Чаще всего выступает в облике мужчины с отдельными чертами животного (лапы вместо рук, рога на голове) или безобразного старика, опутанного тиной, с большой бородой и зелеными усами. Водяным приносили в жертву черного козла, черного петуха; существовал обычай держать на водяных мельницах черных животных, любезных водяному. По поверьям, у водяного были коровы черного цвета, он обитал в черной воде. Водяные утаскивали людей к себе на дно, пугали и топили купающихся. Женились они на русалках или красивых утопленницах. Возраст водяного неопределен: при рождении месяца он молод, при смерти его — стар. По ночам он любит кататься на мельничном колесе или высовываться из воды в образе щуки, пугая рыбаков. Самое ненавистное водяному животное — заяц; он также не может терпеть, когда на воде свистят: гнев водяного вызывает огромную бурю.

Волкодлак Славянские мифы называют так человека-оборотня, обладающего сверхъестественной способностью превращаться в волка. Считалось также, что колдуны могли превратить в волков целые свадебные поезда. Приметой волкодлака является заметная от рождения "волчья шерсть" на теле. Считается, что волкодлаки съедают луну или солнце при затмении. Волкодлак становился упырем, поэтому рот ему после смерти зажимали монетой. В русской литературе А.С.Пушкин первым употребил название для них- "вурдалак"

Вурдалаки(Упыри и Упырицы) Они сродни вампирам, злобным покойникам, в которых через сорок дней после смерти вселяется нечистый дух. Древние славяне "клали требы", то есть приносили жертвы упырям еще прежде, чем начали поклоняться громов-нику Перуну. Считается, что упырем становится после смерти человек, рожденный от нечистой силы или испорченный ею (будущего упыря можно узнать по двойным рядам зубов); умерший, через гроб которого перескочил черт в образе черной кошки; "заложный" покойник (самоубийца) или колдун.Ночами упыри встают из могил, обуреваемые желанием сосать кровь спящих людей.

Гамаюн — вещая птица, посланник славянских богов, их глашатай, поющий людям божественные гимны и провещающии будущее тем, кто умеет слышать тайное. Когда летит Гамаюн, с восхода солнечного приходит смертоносная буря. Гамаюн все на свете знает о происхождении земли и неба, богов и героев, людей и чудовищ, птиц и зверей.

ГРИФОН — крылатый лев с головой орла.

ДАЖЬБОГ Сын Сварога, бог солнца и его олицетворение в славянских мифах. Идол его стоял на холме в Киеве. Предполагается, что имя это образовано сочетанием слов "дать" и "бог". В "Слове о полку Игореве" Дажьбожьи внуки — русские, покровителем и родоначальником которых считалось это светоносное божество. Наши предки верили, что Дажьбог покровительствует свадьбам, встречает жениха на рассвете в день бракосочетания. Дажьбог замыкает зиму и отмыкает лето.

Деды (Дзяды) Духи предков в славянской мифологии. У восточных и западных славян особый обряд почитания дедов совершался весной на седьмой день после Пасхи (семуха, весенняя радуница или пасха усопших) или осенью (деды, или большие осенины в Белоруссии, костромская дедова неделя, во время которой, по поверью, умершие родители отдыхали). В жертву покойникам приносилась пища. Души умерших приглашали на угощение в дом: "Деду, иди до обеду!" Дедам посвящалась первая ложка или первый стакан: его могли выливать под стол или ставить за окно, через которое влетали "меньшие" деды, тогда как "большие" входили через дверь.

Денница Образ полуденной зари (или утренней звезды) в славянской мифологии, мать, дочь или сестра солнца, возлюбленная месяца, к которому её ревнует солнце.

Див Одно из воплощений верховного бога Сварога в славянской мифологии. Память об этом сказочном, невероятном существе сохранили для нас слова "диво", "удивление": то есть нечто, вызывающее изумление. Облик Дива никто не мог удержать в памяти, разные люди даже видели его по-разному! Сходились отзывы о нем в одном: это вихрь-человек, сверкающий, точно молния, который внезапно появлялся на пути войска, идущего в поход, на бой, и выкликал пророчества: то страшные, то благоприятные. В разгар боя он веял своими крыльями над теми, кто был обречён на поражение, и кликни его чудились погребальным плачем, в последним прощанием с жизнью, с белым светом...

Дид Третий сын богини Лады после Леля и Полели, бог супружеской любви в мифах славянского язычества. Иные полагали его покровителем охлаждения, остывших чувств, однако это не так: он покровительствовал прочным союзам, неизбывной любви.

Дидилия Богиня женского плодородия в славянской мифологии. Ей поклонялись все бесплодные, а особенно беременные женщины. Дидилия покровительствовала благополучным родам и воспитанию младенцев. Статуя этой богини представляла собой молодую, прекрасную, цветущую женщину, увенчанную драгоценными камнями. Один кулак у нее был сжат, что знаменовало трудности родов, а другой разжат: это означало благополучное разрешение.

ДОБРЫНЯ НИКИТИЧ Богатырь-змееборец русских былин. Здесь Змей является лютым ворогом народа православного, злым похитчиком красных девушек, лукавым обольстителем жен.

Догода Бог тихого, приятного ветра и ясной погоды, полная противоположность своему свирепому брату, покровителю ветров Позвизду. Румяный, русокудрый юноша в васильковом венке, в серебристо-голубой одежде, с самоцветными крылами за спиной, Догода неспешно пролетает над землею, осеняя ее своей улыбкою, ласковым взором, приветливо помахивая вечно цветущей веткою розовоцветного шиповника.

Додола У древних славян богиня лета как времени года и лета человеческой жизни — молодости. С особенной любовью покровительствовала Додола молоденьким девицам, их забавам, песням, играм и причудам: гаданьям, верованьям — всем девичьим тайнам и секретам.

Домовой В восточнославянской мифологии дух дома. Представлялся в виде человека, часто на одно лицо с хозяином дома, или как небольшой старик с лицом, покрытым белой шерстью, и т.п. Тесно связан с благополучием дома, особенно со скотом: от его отношения, доброжелательного или враждебного, зависело здоровье скота. Различались два вида домовых — доможил, живший в доме, обычно в углу за печью, куда надо было бросать мусор, чтобы "домовой не перевелся" (назывался также доброжилом, доброхотом, кормильцем, суседушкой), и дворовый, часто мучивший животных. Домовой нередко сближался с нечистой силой. По поверьям, он мог превращаться в кошку, собаку, корову, иногда в змею, крысу или лягушку. Домовыми могли стать люди, умершие без причастия. Жертвы домовому (немного еды и т.п.) приносили в хлев, где он обычно и жил.

Дракон Крылатый, летучий змей, мифологическое существо, представлявшееся в виде сочетания элементов разных животных: обычно головы (часто нескольких голов) и туловища пресмыкающегося (змеи, ящера, крокодила) и крыльев птицы; иногда в состав такого комбинированного образа входили и части тела других животных (рыбы, пантеры, льва, козла, собаки, волка и др.). Дракон может считаться дальнейшим развитием образа змея: основные признаки и мифологические мотивы, связывавшиеся с драконом, в главных чертах совпадают с теми, которые характеризовали мифологического змея. Как и змей, дракон связывался обычно с плодородием и водной стихией, в качестве хозяина которой он выступал. Дракон считался также покровителем сокровищ, получить которые можно было только убив его.

ДРЕВО ЖИЗНИ Символ творческих сил природы, незыблемости миропорядка.

Жар птица В восточнославянской мифологии чудесная птица. За этой птицею, приносящей тому герою, который овладеет хоть одним ее пером, великое счастье, отправляются один за другим в неизведанный путь сказочные добры молодцы. Жар-птица живет в тридесятом царстве или у Кощея Бессмертного, в райском саду, окружающем терем Царь-девицы. Растут в том саду золотые яблоки, возвращающие молодость старикам. Днем сидит Жар-птица в золотой клетке, напевает Царь-девице райские песни: поет она — из клюва скатный жемчуг сыплется. Ночью вылетает она в сад, перья у нее отливают златом-серебром, вся она как жар горит: полетит по саду — весь он осветится разом! Одному перу ее, по словам сказок, "цена ни мало ни много — побольше целого царства", а самой Жар-птице и цены нет. Древнегреческое предание о птице Феникс, которая, состарившись, взмывает в солнечную высь, зажигает от молнии гнездо свое и сама в том огне сгорает, чтобы потом возродиться, имеет нечто родственное со славянскими преданиями о Жар-птице.

Жар цвет Этот фантастический цветок папоротника — воплощение молнии в славянских мифах. Когда он цветет, ночь бывает яснее дня и море колышется. Бутон его разрывается с треском и распускается золотым или красным, кровавым пламенем, притом столь ярким, что глаз не в состоянии выносить чудного блеска; показывается этот цветок в то же самое время, в которое и клады, выходя из земли, горят синими огоньками... Могучая сила принадлежит цвету папоротника: обладая им, человек не боится ни бури, ни грома, ни воды, ни огня, делается недоступным влиянию злого чародейства и может повелевать нечистыми духами. Цветок этот отмыкает все замки и двери (только приложи его — и железные запоры, цепи и связи вмиг распадаются!), открывает погреба, кладовые, казнохранилища и обнаруживает подземные клады — подобно тому, как удары молнии, разбивая облачные скалы, обретают за ними золото солнечных лучей. Кто владеет чудесным цветком, тот видит все, что кроется в недрах: темная земная кора кажется ему прозрачною, словно стекло. С помощью цветка можно черпать из рек и колодцев вместо воды сладкое вино. Всякий, кто достанет Жар-цвет, становится вещим человеком, знает прошедшее, настоящее и будущее, угадывает чужие мысли и понимает разговоры растений, птиц, гадов и зверей. Наконец, всякий, кто носит при себе цвет папоротника, делается незримым для всех присутствующих.

Жива В западнославянской мифологии главное женское божество. Она воплощает жизненную силу и противостоит мифологическим воплощениям смерти.

Зарница (Зимцерла) Владычица начала дня, то есть богиня утренней зари в западнославянских мифах. Порою она выходит резвиться по ночам над лесами-полями, и тогда называют ее Зарницею. В народе верят, что Зарница помогает обильному и быстрому созреванию жатв, а потому она почиталась покровительницею урожая. Зимцерлу изображали в злато-багряных одеждах, которые освещают восточные границы небес румяной утренней зарею.

Зевония (Зевана) Древняя богиня зверей и охоты. Она была весьма почитаема и славянами, жившими среди лесов, и другими народами, промышлявшими звероловством: векши (беличьи шкурки) и куницы составляли в древности не только одежду, но и употреблялись вместо денег. Зевана изображалась в богатой куньей шубе, отороченной белкою. Вместо епанчи (верхней одежды) на нее накинута медвежья шкура, а голова зверя служила шапкою. В руках Зевана держала натянутый лук и капкан, у ног ее лежала рогатина, с какой медведя из берлоги подымают, и нож. Всегда в храме Зеваны водились лучшие охотничьи собаки. Богине молились ловцы и охотники, прося у нее счастья в звероловстве, а в благодарность приносили часть своей добычи.

Злебог (Злодий Худич) У западных славян бог вечного мучения, которое ожидает в Пекле негодяев, воров, убийц, злодеев после смерти. Изображали его в виде чудовищной змеи, и был он неистощимым на казни, которые ожидали его жертв!

Злыдни В восточнославянской мифологии злые духи, маленькие существа, которые, поселившись за печкой (как домовой), остаются невидимыми и приносят дому несчастья.

Змей Горыныч Змей Горыныч — обитатель пещер, уходящих в неизведанные глубины гор, оттого-то и звался-величался он Горыныч ем. Под Змеем Горынычем подразумевались прежде всего грозные темные тучи, залегающие на небе пути-дороги солнцу красному и лишающие тем весь согреваемый его лучами живой мир главного источника жизни. С течением времени дракон-змей является уже не в виде самой тучи, а вылетающих из этой "небесной горы" молний. Змеевидность Ревет Змей таким зычным голосом, что дрожит от этого рева лес-дубровушка; бьет хвостом он по сырой земле — реки выступают из берегов; от ядовитого дыханья Змеиного сохнет трава-мурава, лист с дерев валится. Кажись, нет и спасения встречному человеку от такого чудища грозного! Но не таков дух русского народа, чтобы трепетать в бессильном страхе даже и перед подобным порождением темного зла. Исконный пахарь, всю жизнь и все свои силы полагающий на труд ради хлеба насущного, русский народ-сказитель сумел не только победить Змея, но и запрячь его в соху. До сих пор показывают в приднепровских местах борозды, проведенные плугом, в который был запряжен русский дракон. Тянутся эти "Валы Змеиные" с малыми перерывами на целые сотни верст (в Киевской, Подольской, Волынской и Полтавской губерниях) по лесам, по полям, по болотине.

Змиулан Могущественный покровитель черных туч в славянской мифологии, противник царя Огня и царицы Молоныщы (Перуна, Мокоши), связанный с образами Огненного Змея и Змея Горыныча. Как и все змеи в фольклоре — воплощение хитрости и зла.

ИЛЬЯ МУРОМЕЦ Любимейший герой русских былин. Подвиги его не могут изгладиться из памяти народа-пахаря, которого охранял этот богатырь от лютого ворога. Илья Муромец, сын Иванович, просидел сиднем тридцать лет и три года "близ славного города Мурома, в том ли селе Карачарове", но, едва поднявшись на ноги, сделался олицетворением несокрушимой силы богатырской дружины, могучим охранителем стольна-града Киева от "поганой орды", налетавшей на Русь православную. Он с честью-славою несет на своих могучих плечах немалую службу родине, обороняя рубеж великокняжеский, сражаясь то с Соловьем-разбойником, то с Калином-царем: олицетворением всех тех супостатов-ворогов, кои терзали Русь. Один Илья Муромец всегда остается "надежей" ласкового князя Владимира-Крас-на Солнышка. Илья Муромец — первый по старшинству лет в гриднице богатырской, первый и по силе, добродушный, хотя и не дающий спуска ничьей обиде-похвальбе.

Капища У древних славян места приношения жертв богам и божествам, отправления служб. Святилища под открытым небом нередко были круглыми, состоящими из двух концентрических валов, на которых разводились круговые костры.Во внутреннем кругу ставились идолы, обычно деревянные; здесь горел жертвенник и здесь "жрали бесам", то есть приносили жертвы богам. Это именовалось капищем. Внешний круг, по всей вероятности, предназначался для потребления жертвенной ритуальной пищи и назывался требищем.

КарачунКорочун Древние славяне почитали его подземным богом, повелевающим морозами. Его слугами были медведи-шатуны, в которых оборачивались бураны, и стаи волков-метелей. Позднее люди стали считать свирепого Карачуна богом скотьего падежа. День Карачуна совпадал с одним из самых холодных дней зимы, 23 декабря, когда перестают укорачиваться ночи, а солнце смотрит уже не на мороз, а на тепло. Вот та темная, непонятная сила, которая укорачивала светлую часть суток, и есть Карачун. Бог этот был столь грозен и неумолим, что до сих пор выражение "задать карачуна" означает умереть, пришибить, убить или злодейски замучить кого-то.

Карна и Желя В восточнославянской мифологии воплощение плача и горя, связанные с погребальными обрядами.

Кий В восточнославянской мифологии герой. Согласно легенде, Кий с младшими братьями Щеком и Хоривом — основатель Киева: каждый основал поселение на одном из трех киевских холмов.

Кикимора Славяне почитали ее злым божеством ночных кошмаров, а позднее — недобрым духом крестьянской избы. Родится она у красной девицы от Змея Огненного, а потому проклята еще до своего рождения. От этих проклятий детище пропадает из утробы матери, и нечистая сила переносит ее за тридевять земель, к злым колдунам, где оно и нарекается кикиморой, злым летучим духом. К семи годам вырастает заклятое детище, научается всякому недоброму волшебству. С виду кикимора тонешенька, малешенька, голова с наперсточек, а туловище не толще соломинки. Но, несмотря на свое убожество, видит она далеко по поднебесью, скорей того бегает по земле. Пробирается кикимора в крестьянскую избу, поселяется за печку. Отсюда и выходит она по ночам, чтобы проказить с веретенами, прялкой, вязаньем, начатой пряжей. Берет бабье рукоделье и садится на своем излюбленном месте — в правом от входа углу, подле самой печи. Сидит ли, прядет ли кикимора — беспрестанно подпрыгивает на одном месте. Только и слышно, как свистит на всю избу веретено, крутятся нитки. Впрочем, хоть кикимора и прядет, толку от ее работы нет. Перепутает нитки, скомкает куделю, а потом уберется за печку, чтобы и там стучать коклюшками, пугая малых детей. Но это еще ничего — так, озорство! Вот когда привидится она с прялкой на передней лавке, быть в доме покойнику. И если кого невзлюбит — всех из избы выгонит своими причудами.

Колдун (Чародей, Ворожбит) Колдуны бывают природные и добровольные, но разницы между ними нет никакой, кроме того, что последних труднее распознать в толпе и не так легко уберечься от них — таковы воззрения славянской мифологии. Природный колдун происходит так: девка родит девку, эта вторая приносит третью, и родившийся от третьей мальчик сделается на возрасте колдуном, а девочка — ведьмой. Впрочем, помимо этих двух категорий колдунов существуют, хотя и очень редко, колдуны невольные. Дело в том, что всякий колдун перед смертью старается навязать кому-нибудь свою волшебную силу, иначе ему придется долго мучиться, да и Мать-Сыра Земля его не примет. Поэтому знающие и осторожные люди тщательно избегают брать у него из рук какую-нибудь вещь, даже самые родные стараются держаться подальше.

КОЛЯДА В славянской мифологии воплощение новогоднего цикла. Иногда Коляду изображал сноп, принесенный в дом на Рождество (у поляков), или кукла "колед" (у хорватов). Упоминалась в величальных рождественских песнях — колядках ("Пришла Коляда накануне Рождества" и т.н.), исполнявшихся ходившей по дворам молодежью и содержавших магические заклятия — пожелания благополучия дому и семье, требования подарков (от хозяев), предрекавших разорение скупым. Иногда сами подарки — обрядовое печенье, каравай и т.п. — назывались коляда. Колядование могло сопровождаться ряженьем в коня, козу, корову, медведя и других животных, воплощавших плодородие.

КОНЬ древний символ, непременное условие хозяйственного благополучия, мечта о быстрой езде, о других краях..

Коровья смерть Злое существо, несущее погибель всему крестьянскому стаду. Является оно, согласно воззрениям славянской мифологии, в образе безобразной, злобной старухи, у которой, вдобавок ко всей ее уродливости, руки с граблями. Она никогда сама в село не приходит, а непременно завозится или заносится прохожим-проезжим человеком. Чтобы оберечься от беды, деревенские женщины ночью совершают древний таинственный обряд опахивания деревни. Если при опахивании попадалось навстречу какое-нибудь животное, или, храни Бог, человек, на него накидывались всей толпой, гнали и старались убить или прогнать подальше. Поверье гласило, что облик того встречного существа принимала сама Коровья Смерть.

Корс Покровитель питья и еды, бог пиров у древних славян. Изображали его в виде нагого юноши, увенчанного венком из хмелевых плетей и едва прикрытого листьями хмеля. Он выглядел полусонным, словно спьяну, в руке держал ковш, ибо всегда был непрочь к нему приложиться. Коре сидел на утлой, вверх дном опрокинутой бочке, а вокруг валялись пустые кувшины и черепки от разбитых чаш. Там, где начиналась, пирушка, и был храм Корса.

Кострома В восточнославянской мифологии воплощение весны и плодородия, В русских обрядах "проводов весны" ("проводов Костромы") Кострома — молодая женщина, закутанная в белые простыни с дубовой веткой в руках, идущая в сопровождении хоровода. При ритуальных похоронах Костромы ее воплощает соломенное чучело женщины или мужчины. Чучело хоронят (сжигают, разрывают на части) с обрядовым оплакиванием и смехом, но Кострома воскресает. Ритуал призван был обеспечить плодородие.

Кострубонька Воплощение плодородия в восточнославянской мифологии. Кострубоньку изображало чучело мужчины. Ритуальные похороны Кострубоньки знаменовали переход к весеннему циклу.

Кощей Бессмертный Скупой хранитель сокровищ и опасный похититель красавиц. В старославянских памятниках слово "кощь" ("кошть") попадается исключительно в значении: сухой, тощий, худой телом и, очевидно, стоит в ближайшем родстве со словом "кость", как прилагательное к существительному; глагол же "окостенеть" употребляется в смысле: застыть, оцепенеть, сделаться твердым, как кость или камень, от сильного холода. Смерть Кощея сокрыта столь далеко, что его, называют Бессмертным: на море на океане, на острове на Буяне есть зеленый дуб, под тем дубом зарыт железный сундук, в том сундуке заяц, в зайце утка, а в утке яйцо; стоит только добыть это яйцо и сжать его в руке, как тотчас же Кощей начинает чувствовать страшную боль; стоит только раздавить яйцо — и Кощей мгновенно умирает.

Кукер Воплощение плодородия в южнославянской мифологии. Во время кукерских обрядов изображались грубые физиологические действия, обозначавшие брак Кукера с его женой, которая обычно цредставала затем беременной и изображала роды; совершались ритуальная пахота и посев, также призванные обеспечить плодородие.

КУПАЛА Главный персонаж праздника летнего солнцестояния (ночь на Ивана Купалу) в восточнославянской мифологии. Купалу топят в воде; разжигаются священные костры, через которые прыгают участники обряда: ритуал призван обеспечить плодородие (от высоты прыжка зависит высота хлебов и т.п.). Купальские ритуалы соотносятся с огнем (земным и небесным — солнцем, в купальских ритуалах представленным колесом) и водой, которые выступают в купальских мифах как брат и сестра.

Лад Бог примирения и согласия, дружбы, искренности у древних славян. Недаром его имя созвучно слову "ладонь" как знаку открытых, честных намерений. Ведь рукопожатие оттого и происходит, что люди при встрече как бы уверяют друг друга: "В моей руке нет ни камня, ни оружия"

Лада Славянская богиня красоты, любви и бракосочетаний. Но так как любовь порою бывает и причиною горя, то Лада олицетворяла и несчастную любовь. О человеке, который женился без любви, говорили: "Не с Ладою женился!" Чтобы избегнуть таких бед, каждая пара молодоженов приносила богине цветы, живых птиц, мед и ягоды. Великолепный храм Лады стоял в древнем Киеве, а в том храме — статуя несравненной красавицы в розовом венке. Ее золо-тоцветые волосы были убраны жемчугами, платье изукрашено богатым шитьем и драгоценностями. Она держала за руку крылатого младенца, своего сына и бога любви Леля.

ВЫСШИЕ БОГИ

Основой любой языческой религии является многобожие, или пантеизм. Человеку в древности было очень важно, чтобы все виды его деятельности — государственная, хозяйственная, военная, семейная — находились под покровительством высших сил. К VI веку нашей эры, когда появились первые письменные сведения о славянах, у них начала складываться более или менее устойчивая религиозная система, в которой за каждым божеством закреплялись определенные функции. Система эта была многоступенчатой, и боги занимали в ней высшую ступеньку. Они наделялись наибольшей силой и властью, наиболее общими и важными функциями — одни повелевали природными явлениями, другие покровительствовали хозяйственной деятельности людей, третьи помогали в войнах, под властью четвертых были общественные отношения. От воли богов зависели жизнь и благополучие человека. Поэтому богам ставили деревянные и каменные идолы (кумиры), им поклонялись и приносили жертвы. Арабский писатель Ибн-Фоцлан, встречавшийся с древнерусскими купцами в Византии, рассказывает, что они, смиренно кланяясь, приносили идолам хлеб, мясо, лук, молоко и опьяняющий напиток и просили послать им хороших покупателей. Если же товар удавалось выгодно продать, купцы говорили: «Владыка помог мне, а я должен заплатить ему». Тогда убивали быков и овец, часть мяса от давали бедным, часть клали перед истуканами, а головы убитых животных насаживали на колья, вбитые в землю3.
В древнерусских книгах, обличающих языческие верования, перечисляются боги и низшие мифологические существа, которым поклонялись восточные славяне. Набор этих имен почти полностью повторяется в разных источниках: Перун, Хорс, Симаргл, огонь-Сварожич, Волос, Мокошь, а также вилы (тридесят сестре-ниц), Род и Рожаницы...
В Киевской Руси первая известная нам религиозная реформа была проведена князем Владимиром в 980 г. — всего за 8 лет до принятия христианства. В «Повести временных лет» об этом сказано так: «И начал княжить Владимир в Киеве один, и поставил кумиры на холме вне двора теремного. Перуна деревянного, а голову его серебряную, а ус золотой, и Хорса Дажьбога, и Стрибога, и Симарьгла, и Мокошь и приносил им жертвы, называя их богами... и приносил жертвы 6ecaм. У современных исследователей есть все основания считать, что этот пантеон был достаточно искусственным образованием, он скорее помогал Владимиру решать политические задачи, нежели отражал развитие реальных народных верований. По-видимому, у восточных славян к этому времени еще не оформилась четкая система богов и не выработался сколько-нибудь развитый набор сюжетов о взаимоотношениях богов между собой и с людьми — собственно то, что и составляет основу мифов. Функции богов нередко смешивались, одна и та же могла приписываться нескольким божествам. Помимо того, нам известны два центра в восточной Славии, где складывались свои пантеоны — южные земли во главе с Киевом и север земли во главе с Новгородом. И наконец, в разных местностях верили в своих богов и божков. И только о трех известных нам богах мы можем с большой долей уверенности говорить, что им поклонялись на всей территории Древней Руси.

ПЕРУН

Верховным божеством наших предков был Перун, бог грома и молнии. Именно он возглавляет список Владимировых богов, и именно его идол (единственный из всех) подробно описан Нестором-летописцем. О его главенствующей роли свидетельствуют и древние историки. Славяне, пишет, например, Прокопий Кессарийский (VI в.), «считают, что один из богов — создатель молнии —... есть единый владыка всего, и ему приносят в жертву быков и всяких жертвенных животных» Слова «единый владыка всего» означают, что культы отдельных, не связанных между собой богов к этому времени уже начали складываться в общеславянскую религиозную систему, и центром ее становился Перун. Перун обитает на небе и повелевает небесным огнем. Оружие Перуна — камень или каменные стрелы, он мечет их с неба на землю, отчего образуется гроза. В Полесье до сих пор верят, что молния — это каменная стрела, пущенная на землю. Таким камнем считают белемнит или просто любой узкий продолговатый камень. Из дней недели Перуну был посвящен четверг (у полабских славян четверг так и назывался «Перунов день»), из животных — конь, а из деревьев — дуб. В частности, в одной древнерусской грамоте говорится о Перуновом дубе. Он — воинственный бог и был покровителем древнерусской княжеской дружины. Лаврентьевская летопись за 971 год свидетельствует, что русские воины, заключая договор с Византией, «по русскому закону клялись оружием своим и Перуном богом своим». (Идол Перуна в Киеве стоял на холме еще во времена князя Игоря. В летописи под 945 годом читаем: «На следующий день призвал Игорь послов и пришел на холм, где стоял Перун, положил оружие свое и щиты, и золото...» А в Новгороде идол Перуна установил дядя князя Владимира Добрыня, причем не просто над рекой, а в специальном святилище, названном Перынь, существование которого подтверждается современными археологическими раскопками. Оно представляло собой круглую площадку, в центре которой возвышался идол, а по краям горели восемь костров. После принятия христианства культ Перуна, верховного языческого божества, подвергся наиболее яростному и сокрушительному искоренению. Как гласит летопись, в 988 году воспринявший крещение князь Владимир повелел привязать Перуна к конским хвостам и скинуть с горы по Боричевскому спуску «на Ручаи». Новгородцы, приняв крещение, под руководством епископа Иоакима разорили святилище Перынь, а идол божества разрубили на части, протащили по грязи и скинули в Волхов. Один новгородец, увидев, что идол волной прибило к берегу, отпихнул его шестом, приговаривая: «Ты, Перунище, досыта ел и пил, а нынче плыви прочь!» Перун, как и другие языческие боги, был причислен к разряду бесов, а на месте его святилищ построили православные храмы. В Киеве на холме, где стоял идол Перуна, князь Владимир поставил церковь святого Василия (поскольку при крещении он получил христианское имя Василий), на месте новгородской Перыни был воздвигнут Перынский скит с церковью Рождества Богородицы. Но память о Перуне народ хранил вплоть до XVII века. Вот что рассказывает иностранный путешественник Адам Олеарий, посетивший Россию в 1654 году: «Новгородцы, когда были еще язычниками, имели идола, называвшегося Перуном, т.е. богом огня, ибо русские огонь называют «перун». И на том месте, где стоял этот их идол, построен монастырь, удержавший имя идола и названный Перунским монастырем. Божество это имело вид человека с кремнем в руке, похожим на громовую стрелу (молнию) или луч. В знак поклонения этому божеству содержали неугасимый ни днем, ни ночью огонь, раскладываемый из дубового леса. И если служитель при этом огне по нерадению допускал огонь потухнуть, то наказывался смертью». С течением времени функция громовержца в народной культуре была перенесена на Илью--пророка, и он стал по существу христианским заместителем Перуна. У восточных славян и в XX веке сохранялось убеждение, что гроза происходит от того, что ИЛЬЯ-ПРОРОК ездит по небу на огненной колеснице (поэтому мы слышим гром) и мечет на землю громовые стрелы — молнии] Вот, к примеру, современная запись, сделанная в Архангельской области: Илья-пророк — какой-то божественный, видимо... Который грозу приносит. Гром и молнию. Когда гроза сильная, говорят: «А, Илья-пророк катится, на тройке едет». От Перуна Илья-пророк унаследовал и такой любопытный мифологический мотив: в народе верят, что во время грозы Илья, а в некоторых местностях считают, что Господь Бог своими стрелами убивает нечистую силу, которая, дрожа от страха, стремится спрятаться где попало— под деревом, под лошадиным брюхом и даже у человека под одеждой. Белорусы до сих пор говорят: «ударит перун, так это Илья нечистика бьет». Стремясь восстановить древние поверья о Перуне, некоторые ученые пришли к выводу, что сказочный спор Ильи (или Бога) с чертом — не что иное, как позднее переосмысление древнего славянского мифа о борьбе громовержца Перуна с каким-то могучим противником. Они полагают, что этот сюжет и был центральным мифом славянского язычества, и на его основе создавались все остальные мифологические рассказы об отношениях между богами. Кто же в древнерусской языческой мифологии выступал в качестве противника громовержца?

ВОЛОС (ВЕЛЕС)

Нестор-летописец, перечисляя в «Повести временных лет» богов из пантеона князя Владимира, не упомянул это очень важное имя. А между тем Волосу, несомненно, поклонялись на всей восточнославянской территории. В Киеве идол Волоса стоял не на возвышенности, а внизу, на Подоле, на берегу реки, и уже этим он был противопоставлен остальным богам, и в первую очередь Пepyну. A при уже упомянутом нами заключении мирного договора с Византией княжеская дружина (то есть воины, относившиеся к привилегированному сословию) клялась оружием и Перуном, а «Русь вся» (иначе говоря, народ) — Волосом. В отличие от Перуна, который царил в верхней части мирового пространства, на небе, Волос властвовал в нижней части и в подземном мире. (В северорусских землях этот бог почитался пол именем Белеса. «Житие св. Авраамия Ростовского» рассказывает о том, что в Новгороде каменному идолу Белеса особенно поклонялись жители так называемого Чудского конца. По преданию, капище Волоса существовало также недалеко от г. Владимира на реке Колочке, где впоследствии был основан Волосов Николаевский монастырь. А в Киеве князь Владимир «Волоса идола, его же именовали яко скотьего бога, повелел в Почаину реку ввергнуть». (Древнерусские источники постоянно называют Волоса «скотьим богом». Значит, этот бог покровительствовал хозяйству, и прежде всего скотоводству. В Древней Руси скот, как и хлеб, был самой жизнью, олицетворением производящих сил, плодородия, богатства, а также важным объектом торговли. О состоятельности человека судили по количеству скота, которым он владел. И получается, что Волос был не только богом скотоводов, но и богом торговли и богатства. В культе Волоса важную роль играют шерсть, волос — все это символы достатка, благосостояния, плодовитости (вспомним русский свадебный обычай сажать молодых на тулуп, вывернутый шерстью наружу, а также устраивать брачную постель на шкурах животных, чтобы супруги жили богато и имели много детей) В русских деревнях «Волосо-вой бородкой» называли последний пучок несжатых колосьев, которые специально оставляли в поле в дар божеству плодородия. Кроме того, этот бог, видимо, покровительствовал певцам и сказителям, ведь в «Слове о полку Игореве» легендарный вещий певец Боян назван его внуком. Культ Волоса/Велеса в христианскую эпоху также получил продолжение в народных верованиях о св. Власии, «унаследовавшем» от языческого божества и функцию покровителя скота, и связь с плодородными силами земли и животного мира. В день св. Власия, который у русских назывался «коровьим» или «воловьим» праздником, к святому обращались с просьбами об умножении скота: «Св. Власий, дай счастья на гладких телушек, на толстых бычков...» В разных частях России еще в начале нашего века, если случался падеж скота, икону св. Власия обносили вокруг села. В восточной Белоруссии также долго сохранялся крестьянский праздник «Волоссе», «Волосье», «Волосий» — его справляли, чтобы исправно велся скот и был хороший урожай льна. Праздник приходился на один из дней Масленицы. Тягловый скот в этот день освобождали от работы, а крестьяне объезжали молодого бычка или жеребца. К празднику готовили много жирной мясной пищи (хотя на масленой неделе мясо есть не положено), угощали родственников и соседей. Еще в этот день «пекли блины и оладки, чтобы волы были гладки», а вареники полагалось обильно поливать маслом, чтобы новорожденные телята хорошо сосали мать. Можно предположить, что Волоса в некоторых местах России, например в Заволжье, представляли в облике медведя — ведь медведь также считается хозяином зверей и символизирует богатство и изобилие. Амулеты в виде медвежьей головы, лап, а также медвежью шерсть было принято вешать в хлеву, чтобы скот приносил больше приплода и чтобы уберечь его от злых сил. А на одной весьма любопытной иконе рядом со св. Власием изображено загадочное существо с медвежьей головой... Существует немало доказательств и того, что Волос мог представляться в образе змеи. В одной из древнерусских летописей, например, есть миниатюра, где изображена сцена принесения клятвы дружиной князя Олега. Воины клянутся Перуном и Волосом, скотьим богом, но Перун изображен в виде человекообразного идола, а Волос — в виде змеи, лежащей у ног княжеских дружинников. В русском языке волосатиком называется как змееподобный червь, якобы вызывающий болезнь волосень, так и нечистая сила, а попросту — черт («волосатик бы тебя взял» — достаточно распространенное ругательство). Вероятно, именно Волос был могучим противником Перуна в древних языческих поверьях. На этом сходятся мнения тех исследователей, кто занимается реконструкцией «основного» мифа, а причину распри богов они обычно видят в соперничестве за благосклонность единственного известного нам женского божества Мокоши, которую считают супругой громовержца Перуна. Впрочем, подобная гипотеза почти целиком построена на сравнении славянских богов с персонажами балтийской мифологии и практически не имеет прямых подтверждений в собственно славянских верованиях

МОКОШЬ

---

Дата добавления: 2015-08-28