Такое же значение имеют законодательные установления периодов, в течение которых инициатива проведения референдума не может быть выдвинута. Для законодательного решения данного вопроса важное значение имела правовая позиция КС РФ, выработанная в Постановлении от 11 июня 2003 г. N 10-П. В этом решении Суд, признав не противоречащим Конституции установление федеральным законодателем запрета на проведение референдума и выдвижение инициатив о проведении референдума в период избирательной кампании, проводимой одновременно на всей территории РФ, а также в случае, если проведение референдума Российской Федерации приходится на последний год полномочий Президента, ГД ФС РФ, указал следующее. Такое правовое регулирование может рассматриваться как конституционное, поскольку по его смыслу период, в течение которого граждане могут выступать с инициативой о проведении референдума Российской Федерации и непосредственно участвовать в нем, должен составлять не менее двух лет, с тем чтобы в пределах четырехлетнего избирательного цикла обеспечивалась возможность проведения не менее двух референдумов.
Реальность конституционного права граждан участвовать в референдуме как форме непосредственного волеизъявления народа во многом зависит также от законодательного решения вопроса о предмете референдума. Так, в соответствии с положениями ст. 6 Закона о референдуме, на референдум могут выноситься вопросы, отнесенные Конституцией к ведению Федерации, а также к совместному ведению Федерации и ее субъектов (ч. 4). Определен перечень вопросов, которые не могут выноситься на референдум (ч. 5 названного Закона). Вопрос, выносимый на референдум, не должен противоречить Конституции, ограничивать, отменять или умалять общепризнанные права и свободы человека и гражданина, конституционные гарантии реализации таких прав и свобод (ч. 6 названного Закона). Таким образом, за рамками перечня и требований, в которых фактически конкретизированы и установлены конституционные ограничения и регулирующие условия пользования правом на участие в референдуме в отношении возможностей его инициирования, законодателем утверждается свобода принятия принципиального (о необходимости) и содержательных (о предмете референдума) решений правообладателями.
Некоторые из положений указанной статьи были предметом рассмотрения КС РФ, который подчеркнул, что федеральный законодатель не вправе отменить или умалить принадлежащее гражданам РФ право на участие в референдуме, а свобода усмотрений законодателя при регламентации данного права ограничена особенностями и предназначением референдума как высшей формы непосредственного народовластия. Одновременно Суд признал конституционную соразмерность ограничения, предусматривающего, что на референдум не могут выноситься вопросы о принятии и об изменении федерального бюджета, исполнении и изменении внутренних финансовых обязательств России (п. 6 ч. 5 ст. 6). При этом вопрос, выносимый на референдум, должен быть сформулирован таким образом, чтобы исключалась возможность его множественного толкования, чтобы на него можно было дать только однозначный ответ и чтобы исключалась неопределенность правовых последствий принятого решения (ч. 7 ст. 6 Закона о референдуме) (см. Постановление КС РФ от 21 марта 2007 г. N 3-П). В первом случае в основание решения Суда был положен тезис о самостоятельном конституционном значении форм непосредственной и представительной демократии, во втором - тезис о необходимости гарантировать адекватность принимаемых на референдуме решений действительной воле граждан, которым принадлежит конституционное право участия в данной форме непосредственного осуществления народом-сувереном своей власти.
Референдумы субъектов РФ и местные референдумы в субъектах РФ проводятся в соответствии с конституционными принципами, в том числе получившими отражение в ст. 2 Закона о референдуме, других федеральных законах, а также в соответствии с конституциями (уставами), законами и иными нормативными правовыми актами субъектов РФ, муниципальными правовыми актами.
Права граждан на участие в референдуме субъекта РФ и местном референдуме следует рассматривать как конкретизированные возможности пользования правом, закрепленным в ч. 2 ст. 32 Конституции. Голосовать на референдуме имеет право гражданин РФ, достигший возраста 18 лет. При этом важно учитывать, что как в комментируемой норме, так и в ч. 3 ст. 3 Конституция оперирует собирательной категорией "референдум", лишь местный референдум, как это вытекает из ч. 2 ст. 130 (см. комментарий к ст. 130), получает более конкретную конституционализацию. Это, в свою очередь, является подтверждением довольно широкой дискреции федерального законодателя при решении вопроса об условиях и о порядке проведения федерального и регионального референдумов, на что обращает внимание и КС РФ (см. абз. 3 п. 2.1 мотивировочной части Постановления от 11 июня 2003 г. N 10-П; абз. 2 п. 2 мотивировочной части Постановления от 21 марта 2007 г. N 3-П).
3. Положения ч. 3 ст. 32 устанавливают специальные конституционные ограничения избирательных прав граждан, которые распространяются только на лиц, признанных судом недееспособными, а также содержащихся в местах лишения свободы по приговору суда. Непосредственно конституционный характер ограничений означает, что они имеют высшую юридическую силу и не могут быть отменены или "ослаблены" законодателем, поскольку их цель и соразмерность уже определены в духе общей установки о допустимости ограничений прав и свобод человека (ч. 3 ст. 55 Конституции). Вместе с тем непосредственное конституционное закрепление ограничивающих требований в отношении пользования соответствующими политическими правами не может рассматриваться как установление принципиально исчерпывающего перечня нормативных ограничений этих прав, поскольку оно направлено на установление безусловных, не подлежащих законодательному пересмотру в парламентской процедуре изъятий из конституционной правосубъектности личности.
Таким образом, федеральный законодатель имеет возможность ввести дополнительные по отношению к непосредственно конституционным ограничениям соразмерные ограничения электорального правопользования. Из этого исходит и КС РФ. Так, в Определении от 4 декабря 2007 г. N 797-О-О, опираясь в том числе на нормы международного права (ст. 21 Всеобщей декларации прав человека; ст. 25 Международного пакта о гражданских и политических правах) и прецедентную практику ЕСПЧ, КС РФ установил, что Конституция, как и общепризнанные принципы и нормы международного права, допускает введение законодательных ограничений избирательных прав, в том числе в виде исключений из принципа всеобщности избирательного права.
Соответствующие дополнительные ограничения пассивного избирательного права установлены, в частности, Законом об основных гарантиях. Согласно положениям п. 3.2 ст. 4 этого Закона не могут пользоваться пассивным избирательным правом на выборах всех уровней (не имеют права быть избранными) лица:
- осужденные к лишению свободы за совершение тяжких и (или) особо тяжких преступлений, включая предусмотренные УК преступления экстремистской направленности, и имеющие на день голосования на выборах неснятую и непогашенную судимость за указанные преступления;
- подвергнутые административным наказаниям за совершение административных правонарушений экстремистской направленности (ст. ст. 20.3 и 20.29 КоАП), если голосование на выборах состоится до окончания срока, в течение которого лицо считается подвергнутым таким наказаниям;
- в отношении которых вступившим в силу решением суда установлен факт нарушения конкретизированных данным Законом ограничений свободы массовой информации при проведении предвыборной агитации и пропаганды (дискриминационные и экстремистские призывы и действия), если указанные нарушения либо действия совершены до дня голосования на выборах в течение установленного законом срока полномочий органа государственной власти или органа местного самоуправления, в которые назначены выборы, либо должностного лица, для избрания которого назначены выборы.
Особенностью комментируемых ограничений является то, что они начинают действовать в отношении тех или иных конкретных граждан только на основании вступивших в законную силу правосудных решений (см. Постановление КС РФ от 27 февраля 2009 г. N 4-П <1>).
--------------------------------
<1> СЗ РФ. 2009. N 11. Ст. 1367.
Недееспособным в порядке, установленном гражданским процессуальным законодательством, может быть признан судом гражданин, который вследствие психического расстройства не может понимать значения своих действий или руководить ими. Если основания, в силу которых гражданин был признан недееспособным, отпали, суд признает его дееспособным (ст. ст. 282 - 286 ГПК; ст. 29 ГК). При этом законодатель устанавливает дополнительные гарантии законности такого рода решений. В Законе РФ от 2 июля 1992 г. N 3185-1 "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании" <1> подчеркивается недопустимость ограничения прав и свобод лиц, страдающих психическими расстройствами, только на основании психиатрического диагноза, фактов нахождения под диспансерным наблюдением в психиатрическом стационаре либо психоневрологическом учреждении (ст. 5).
--------------------------------
<1> Ведомости РФ. 1992. N 33. Ст. 1913.
Как было особо отмечено в Определении КС РФ от 6 ноября 1998 г. N 151-О, непосредственные конституционные ограничения правопользования распространяются и на сферу местного самоуправления. С учетом смыслового и функционального наложения прав, закрепленных в ч. 2 ст. 32 Конституции, непосредственные конституционные ограничения избирательных прав распространяются и на возможность участия в референдуме. В дополнительных ограничениях, устанавливаемых федеральными законами, этот вывод находит подтверждение.
4. Нормативное содержание ч. 4 комментируемой статьи многопланово. С одной стороны, речь идет о конституционном праве граждан на доступ к государственной службе, что неоднократно подчеркивалось в решениях КС РФ. С другой стороны, имеет место фактическая конкретизация конституционного принципа равенства основных прав и свобод в соответствующей сфере отношений (ст. 19 Конституции). И наконец, использованная формулировка недвусмысленно, посредством категории "доступ", подчеркивает, что комментируемое право содержательно характеризуется не полномочиями государственной службы как таковыми, а возможностями претендовать на получение и сохранение таких статусных полномочий, при условии соответствия претендента и подтверждения соответствия служащего (если речь идет о продлении или прекращении полномочий) определенным требованиям.
Равенство доступа к государственной службе должно пониматься как равенство конституционное, а не фактическое или формально-юридическое. Такое равенство вполне соотносится с положениями Международного пакта о гражданских и политических правах, согласно которому (п. "c" ст. 25) каждый гражданин должен иметь без какой бы то ни было дискриминации и необоснованных ограничений право и возможность допускаться в своей стране на общих условиях равенства к государственной службе. Вместе с тем обеспечение равенства не исключает, а предполагает конституционное дифференцирование, критерии отбора претендентов по тем или иным обоснованным признакам (образование, возраст, профессионализм, компетентность, деловые качества и т.д.) <1>. Необходимое конституционное дифференцирование в этих вопросах предполагает учет национальных традиций, сложившейся системы и практики государственной службы. В силу чего, как подчеркнул ЕСПЧ, соответствующее право не фигурирует ни в Конвенции о защите прав человека и основных свобод, ни в Протоколах к ней, а отказ произвести назначение какого-либо лица на государственную службу не может служить основанием для жалобы в соответствии с этой Конвенцией. Объем свободы усмотрения государств при установлении различий в юридическом обращении варьируется в зависимости от обстоятельств, сфер применения и контекста <2>.
--------------------------------
<1> В этом аспекте следует согласиться с В.А. Четверниным: только на основе "тривиальной демократической формулировки равноправия" возможен тот вывод, что "граждане не имеют и не могут иметь равного доступа к государственной службе". См.: Конституция Российской Федерации: проблемный комментарий / Отв. ред. В.А. Четвернин. М., 1997. С. 231.
<2> См.: Сальвиа М. де. Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Руководящие принципы судебной практики, относящейся к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Судебная практика с 1960 по 2002 г. СПб., 2004. С. 94 - 95, 747.
Тем не менее ограничения основного права на доступ к государственной службе чаще всего оцениваются в связи с проблематикой равенства и общим принципом недискриминации правообладателей, исходя из профессионально-трудового характера государственной службы. Федеральным законом от 27 мая 2003 г. N 58-ФЗ "О системе государственной службы Российской Федерации" <1> государственная служба определяется как профессиональная служебная деятельность российских граждан по обеспечению исполнения полномочий: Федерации и субъектов РФ, их органов государственной власти и иных государственных органов; лиц, замещающих государственные должности Российской Федерации и субъектов РФ. По видам государственная служба делится на гражданскую, военную и правоохранительную.
--------------------------------
<1> СЗ РФ. 2003. N 22. Ст. 2063.
Специфика государственной службы как профессиональной деятельности по обеспечению исполнения полномочий государственных органов предопределяет особый правовой статус государственных служащих в трудовых отношениях, а пользование комментируемым конституционным правом всегда тесно соотнесено с гарантированным Основным Законом правом каждого свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию (ч. 1 ст. 37).
Как подчеркивает КС РФ, регламентируя правовое положение государственных служащих, порядок поступления на государственную службу и ее прохождения, государство вправе устанавливать в этой сфере и особые правила, обусловленные задачами, принципами организации и функционирования государственной службы, целью обеспечения поддержания высокого уровня ее отправления (в том числе за счет обновления и сменяемости управленческого персонала). На это направлены, в частности, общее требование о соблюдении возрастных критериев при замещении государственных должностей государственной службы; специальные правила, касающиеся условий замещения отдельных должностей и оснований освобождения от них для лиц, принадлежащих к разным по условиям и роду деятельности категориям. Если такие различия являются объективно оправданными, основанными на специфических (квалификационных) требованиях, связанных с определенной работой, согласно п. 2 ст. 1 Конвенции N 111 МОТ "Относительно дискриминации в области труда и занятий" 1958 г. <1>, и соответствуют конституционно значимым целям, они не считаются дискриминацией и вполне согласуются с предписаниями ч. 3 ст. 55 Конституции о допустимых ограничениях конституционных прав, гарантированных ч. 4 ст. 32 и ч. 1 ст. 37 Конституции (см. Постановления КС РФ от 6 июня 1995 г. N 7-П, от 27 декабря 1999 г. N 19-П <2>).
--------------------------------
<1> Ведомости СССР. 1961. N 44. Ст. 448.
<2> СЗ РФ. 1995. N 24. Ст. 2342; 2000. N 3. Ст. 354.
По отношению к гражданам, претендующим на занятие определенной должности, например в полиции, законодатель вправе устанавливать особые требования, в том числе к их личным и деловым качествам, которые обеспечили бы их способность исполнять возложенные на сотрудников полиции обязанности (см. Определение КС РФ от 21 декабря 2004 г. N 460-О <1>).
--------------------------------
<1> Архив КС РФ. 2004.
Содержательная конкретизация комментируемого права может проводиться также применительно к отдельным направлениям осуществления государственной власти. Так, притязанием, сопряженным с правом на равный доступ к государственной службе, является возможность для гражданина РФ быть судьей и в данном качестве осуществлять правосудие (см. Определение КС РФ от 27 декабря 2005 г. N 522-О <1>). Применительно к замещению должностей судей необходимость специального правового порядка и особых (включая морально-этические) квалификационных требований к кандидатам обусловлена (при обеспечении равного доступа к осуществлению профессиональной деятельности судьи) местом судебных органов в системе государственной власти, значимостью и общеобязательным характером принимаемых ими решений, что согласуется с международными рекомендациями и стандартами (см. Постановления КС РФ от 24 марта 2009 г. N 6-П, от 16 июля 2009 г. N 14-П <2>).
--------------------------------
<1> ВКС РФ. 2006. N 2.
<2> СЗ РФ. 2009. N 14. Ст. 1771; N 31. Ст. 3998.
Одной из демократических гарантий комментируемого конституционного права является институт конкурсного подбора для замещения должностей государственной службы, что позволяет в большей степени обеспечить реализацию принципов равенства возможностей и справедливости в его осуществлении. Вопросы конституционной защиты (гарантирования) прав и свобод человека и гражданина находятся в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов (п. "б" ч. 1 ст. 72 Конституции). Однако отдельные нормы названного института опосредуют также регулирование права на равный доступ к государственной службе, чего субъекты РФ самостоятельно осуществлять не могут (п. "в" ст. 71). С учетом этого обстоятельства, а также конституционного принципа единства правовых и организационных основ федеральной гражданской службы и государственной гражданской службы субъектов РФ установление субъектами РФ отличных от общефедеральных правил порядка поступления на гражданскую службу и замещения должностей гражданской службы является недопустимым постольку, поскольку оно ставит для граждан возможность пользования комментируемым правом в зависимость от места их жительства (см. Постановление КС РФ от 3 февраля 2009 г. N 2-П <1>).
--------------------------------
<1> СЗ РФ. 2009. N 7. Ст. 890.
Конституционный Суд РФ исходит из основополагающего значения ч. 2 ст. 19, ч. 4 ст. 32 Конституции и для функционирования муниципальной службы, которая определена в Федеральном законе от 2 марта 2007 г. N 25-ФЗ "О муниципальной службе в Российской Федерации" <1> как профессиональная деятельность, осуществляемая на постоянной основе на муниципальной должности, замещаемой путем заключения трудового договора. Граждане РФ имеют равный доступ к муниципальной службе.
--------------------------------
<1> СЗ РФ. 2007. N 10. Ст. 1152.
Устанавливаемые в федеральных законах ограничения, связанные с государственной и муниципальной службой (запреты заниматься предпринимательской и иной экономической деятельностью, принимать участие в забастовках, допускать определенные публичные высказывания, особые имущественные обязательства и т.п.), затрагивают иные конституционные права и свободы человека и гражданина. Некоторые из таких ограничений могут распространяться на все время либо на определенный период после прекращения публичной службы (ч. 3 ст. 17 Закона о госслужбе; п. 4 ст. 3 Закона о статусе судей).
5. Закрепленное в ч. 5 комментируемой статьи основное право граждан участвовать в отправлении правосудия необходимо толковать в системной связи с конституционными положениями, согласно которым правосудие в России осуществляется только судом, а судьями могут быть отвечающие установленным профессиональным требованиям российские граждане (ч. 1 ст. 118, ст. 119). Согласно ч. 3 ст. 1 Закона о статусе судей судьями являются лица, наделенные в конституционном порядке полномочиями осуществлять правосудие и исполняющие свои обязанности на профессиональной основе. Вместе с тем, как отметил КС РФ, поскольку не установлено, в каком именно составе - коллегиально или единолично - суды могут рассматривать подсудные им дела, не исключается возможность создания для рассмотрения тех или иных категорий дел судебных коллегий, в состав которых наряду с профессиональными судьями входили бы присяжные, народные или арбитражные заседатели (см. Определение от 23 июня 2005 г. N 292-О <1>). В соответствии с ч. 1 ст. 1 Закона о судебной системе РФ судебная власть в России осуществляется только судами в лице судей и привлекаемых в установленном законом порядке к осуществлению правосудия присяжных, народных и арбитражных заседателей.
--------------------------------
<1> Архив КС РФ. 2005.
Привлечение граждан к осуществлению правосудия традиционно рассматривается как существенный признак демократии. Вместе с тем конституционные понятия осуществления судебной власти, правосудия и участия граждан как представителей народа в отправлении правосудия имеют разное значение. Последнее понятие даже применительно к гражданам, наделенным соответствующими полномочиями наравне с профессиональными судьями (арбитражные заседатели), не означает их судебно-властного профессионализма. Даже входя в состав суда определенной инстанции и как судьи участвуя в коллегиальном разрешении конкретного дела (определенной подведомственности), в том числе при принятии судебного акта, они действуют не на профессиональной основе. Поэтому, хотя все судьи в таких делах обладают равным статусом и одинаковыми правомочиями, они обязаны действовать непредвзято, без предубеждения и пристрастия (см. Постановление КС РФ от 25 марта 2008 г. N 6-П <1>), трактовать комментируемое конституционное право как определенную возможность отправлять правосудие (регулярно, в качестве носителя судебной власти) нет оснований. Участие заседателей является, кроме того, их гражданским долгом <2>, гарантией конституционного права на судебную защиту (см. комментарий к ст. 46), а также одной из форм общественного контроля за деятельностью судебной власти.
--------------------------------
<1> СЗ РФ. 2008. N 13. Ст. 1352.
<2> Данное установление не имеет прямой конституционной коннотации, в связи с чем вызывает сомнение обоснованность привлечения присяжных заседателей к юридической ответственности по ст. 117 УПК за неисполнение процессуальных обязанностей участника уголовного судопроизводства. См.: Кассационное Определение Военной коллегии ВС РФ от 26 августа 2004 г. N 1-011/03 (документ опубликован не был).
В соответствии с ч. 4 ст. 123 Конституции в случаях, предусмотренных федеральным законом, судопроизводство осуществляется с участием присяжных заседателей. Иные формы участия граждан в отправлении правосудия, требования, которым эти граждане должны соответствовать, и особый правовой статус заседателей устанавливаются федеральным законодательством на основании принципов, закрепленных в ст. 32 Конституции и Законе о судебной системе РФ.
В настоящее время основные формы реализации гражданами права на участие в отправлении правосудия определены нормами институтов присяжных и арбитражных заседателей. Установленные Законами (Законом о военных судах; Законом о присяжных заседателях; УПК (гл. 42); Законом об арбитражных заседателях; АПК) специальные требования к таким заседателям, порядку их формирования выступают, в зависимости от содержания, как ограничения или регулирующие условия правопользования, призванные особым образом гарантировать конституционность принимаемых с участием заседателей судебных решений, а также права обвиняемых и других участников судопроизводств. Ограничения комментируемого права устанавливаются, в частности, положениями ч. 2 ст. 3 Закона о присяжных заседателях, согласно которым присяжными заседателями и кандидатами в присяжные заседатели не могут быть лица: не достигшие к моменту составления списков кандидатов в присяжные заседатели возраста 25 лет; имеющие непогашенную или неснятую судимость; признанные судом недееспособными либо ограниченные судом в дееспособности; состоящие на учете в наркологическом или психоневрологическом диспансере в связи с лечением от алкоголизма, наркомании, токсикомании, хронических и затяжных психических расстройств.
Специальные статусные ограничения для лиц, которые могут быть наделены полномочиями присяжных заседателей, устанавливаются федеральным законодателем в целях обеспечения конституционных гарантий законного, справедливого, беспристрастного и компетентного суда; та же цель обусловливает законодательные конкретизации порядка наделения такими полномочиями (см., например, Определение КС РФ от 17 ноября 2009 г. N 1446-О-О <1>). Статус кандидата в присяжные заседатели гражданин приобретает с момента включения его в соответствующие списки (общий и запасной), которые составляются высшим исполнительным органом государственной власти субъекта РФ при участии исполнительно-распорядительных органов муниципальных образований на основе персональных данных об избирателях, входящих в информационные ресурсы Государственной автоматизированной системы РФ "Выборы", путем случайной выборки. Включение в списки присяжных заседателей гражданина, информация о котором в названной системе отсутствует, является существенным процессуальным нарушением (см. Определение ВС РФ от 17 сентября 2009 г. N 2-046/09 <2>), при том что само комментируемое конституционное право нарушенного условия не ограничивает.
--------------------------------
<1> Архив КС РФ. 2009.
<2> Документ опубликован не был.
Включение в списки присяжных заседателей - общее предварительное условие конституционного правопользования. В то же время ч. 3 ст. 3 Закона о присяжных заседателях устанавливает, что к участию в рассмотрении судом конкретного уголовного дела в качестве присяжных заседателей не допускаются также лица: подозреваемые или обвиняемые в совершении преступлений; не владеющие языком, на котором ведется судопроизводство; имеющие физические или психические недостатки, препятствующие полноценному участию в рассмотрении этого дела судом. Данные положения названного Закона надлежит трактовать как регулирующие условия, в том числе связанные с усмотрениями председательствующего в отношении лиц, включенных в предварительный список кандидатов в присяжные заседатели, при формировании коллегии присяжных заседателей в подготовительной части судебного заседания (ст. 328 УПК). Регулирующее значение этих оснований подтверждается положением ч. 2 ст. 10 указанного Закона, согласно которой кандидаты в присяжные заседатели, вызванные в суд, но не вошедшие в состав коллегии присяжных, могут быть привлечены для участия в качестве присяжных заседателей по другому делу в порядке, определяемом ч. 1 ст. 326 УПК (см. Определение КС РФ от 24 июня 2008 г. N 357-О-О <1>).
--------------------------------
<1> Архив КС РФ. 2009.
Специальными гарантиями надлежащего учета ограничительных требований при составлении списков кандидатов в присяжные заседатели и одновременно законности осуществления правосудия выступают условия об уведомлении граждан о включении их в такие списки, об опубликовании списков в СМИ соответствующего муниципального образования, а также право граждан обращаться в высший исполнительный орган государственной власти субъекта РФ с письменными заявлениями о необоснованном включении в списки кандидатов в присяжные заседатели, об исключении их из указанных списков или исправлении неточных сведений о кандидатах в присяжные заседатели, содержащихся в этих списках (ч. ч. 4, 9 и 10 ст. 5, п. 2 ст. 7 Закона о присяжных заседателях).
Возможности участия граждан в отправлении правосудия в статусе арбитражных заседателей ограничены функционально (по сфере действия) практикой рассмотрения арбитражными судами субъектов РФ в первой инстанции подведомственных им дел,
возникающих из гражданских правоотношений (ч. 1 ст. 1 Закона об арбитражных заседателях). Однако в ч. 3 ст. 17 АПК устанавливается, что арбитражный суд первой инстанции в составе судьи и двух арбитражных заседателей рассматривает экономические споры и иные дела, возникающие из гражданских и иных (кроме публичных и административных) правоотношений. В любом случае в стадии возбуждения дела и при подготовке дела к судебному разбирательству судья совершает процессуальные действия единолично.
Содержательная полнота этой формы участия в отправлении правосудия значительно превосходит возможности присяжных заседателей. Арбитражные заседатели, привлекаемые к рассмотрению дел по ходатайству стороны, принимают участие в рассмотрении дела и принятии решения наравне с профессиональными судьями. При осуществлении правосудия они пользуются правами и несут обязанности судьи, независимы и подчиняются только Конституции и закону. В период осуществления правосудия на них и членов их семей распространяются, соответственно, гарантии неприкосновенности судей и членов их семей. При этом, однако, право на участие в отправлении правосудия в статусе арбитражного заседателя не включает возможность быть председательствующим в судебном заседании (ч. ч. 6 и 7 ст. 19 АПК).
Списки арбитражных заседателей формируются арбитражными судами субъектов РФ на основе предложений торгово-промышленных палат, ассоциаций и объединений предпринимателей, иных общественных и профессиональных объединений из числа граждан, достигших возраста 25 лет, с безупречной репутацией, имеющих высшее профессиональное образование и стаж работы в сфере экономической, финансовой, юридической, управленческой или предпринимательской деятельности не менее пяти лет.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |