Http://ficbook. Net/readfic/582980

Бумажные поезда

http://ficbook.net/readfic/582980

Автор: B.Berry (http://ficbook.net/authors/161269)

Беты (редакторы): JL

Фэндом: EXO - K/M

Персонажи: Бэкхён/Чанёль

Рейтинг: R

Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма, Мистика, Психология, Философия, Повседневность, Songfic

Предупреждения: OOC

Размер: Миди, 24 страницы

Кол-во частей: 4

Статус: закончен

Описание:

А вы тоже когда-нибудь смотрели в книгу, что держит незнакомец, который сидит рядом с вами в метро?

Посвящение:

Sweet_Ma_Ry, JL и woonyaya

Тем, кто всегда понимает все мои чувства.

Публикация на других ресурсах:

С разрешения автора.

Примечания автора:

Читайте книги, господа. Читайте вовремя: дома, в машине, в метро. Да, особенно в метро. Может быть именно вашу книгу захочет прочитать незнакомец.

Обложки фанфика: http://imgdepo.ru/id/i2744536 http://imgdepo.ru/id/i2744539

Глава 1. Между строк

На станциях сердца - трепетно, пусто. Сжигаю все двери. Смотри, не сгори.

Меня в тебе нет - это странное чувство. Из старых газет меня сотвори...©

А вы тоже когда-нибудь смотрели в книгу, что держит незнакомец, который сидит рядом с вами в метро? Так, невзначай, одним глазком, а потом, уже не замечая, что начинаете понимать смысл и хочется знать, что будет дальше. Может быть, вам даже показалось, что незнакомец держит книгу так, чтобы вам было удобно читать. И неважно, сколько вы едете вместе, каждый читает эти строчки, и вы будто делите свой собственный мир на двоих. А потом какая-то остановка, и история обрывается, потому что незнакомец встаёт, закрывая книгу, и уходит, исчезая за автоматическими дверями.

Чанёлю нравится рассматривать людей в метро. За всю свою студенческую жизнь кого он только не повидал. Пожалуй, только президента в костюме подводника он не видел. А так на его счету миллионы людей. Но больше всего его привлекают читающие люди. Они по-своему загадочны, весьма сосредоточены на предмете своего чтения. Их губы забавно сжимаются, когда они читают о чём-то очень интересном. Вот и сегодня Чанёль ловит себя на мысли, что совсем невзначай уставился в книгу сидящего слева незнакомца.

Нельзя сказать, что его книга блещет сюжетом, судя по надписи вверху каждой страницы, это книга по психологии, а значит — скучно и заумно. Но глаза продолжают просматривать строки, вскоре он вообще начинает читать наискосок и заметно нервничает, когда незнакомец слишком долго дочитывает страницу.

Поезд резко тормозит, свет в вагоне пару раз моргает, и по инерции Чанёль подаётся влево, всем своим весом заваливаясь на незнакомца. Он быстро отстраняется, чтобы не создать неудобств и, когда он поворачивает голову, то встречается глазами с сидящим рядом парнем. Он смотрит на Чанёля каким-то презрительным взглядом, удивлённо вскинув бровь. Чанёль сразу отворачивается и смотрит в противоположную стенку вагона. Он чувствует, как незнакомец тоже отворачивается, ухмыляясь и продолжая читать свою умную книгу. Судя по его дальнейшим выражениям лица, то для него книга интересная, чего совсем нельзя сказать о Пак Чанёле. Ему кажется, что все эти самоучители: «Как обуздать своё я» и «Как заработать миллион» - не лучший выбор. Вот как можно стать миллионером, последовав советам человека, который о «миллионе» слышал только во сне? И откуда только у людей хватает смелости такое писать...

Чанёль считает в голове, сколько остановок ещё ехать до его университета, учитывая то, что точно прослушал последние две станции. В вагоне заметно прибавилось народу, а это значит, что скоро выходить. Когда объявляют какую-то станцию, то незнакомец, что всё это время сидел рядом, поправив сумку, встаёт и направляется к выходу. Он ждёт, пока поезд полностью не остановится, и двери не откроются. Чанёль изучает его спину, немного спутанные каштановые волосы, красные кроссовки и сумку через плечо. Он не замечает, как отвлекается на звук шуршащей где-то поблизости газеты, поэтому пропускает тот момент, когда незнакомец оборачивается.

И Чанёль уже думает забыть об этом весьма странном парне, но когда двери открываются, то незнакомец делает два шага назад, просто всучает Чанёлю книгу, а потом быстро выходит из вагона, растворяясь в толпе. Мало того сказать, что Ёль в шоке, он вообще не понимает, что только что произошло. Но то, что книга реальная и ему не показалось — действительно так. Он вертит в руках врученный ему предмет с весьма замысловатой обложкой, соображая, зачем эта вещь вообще ему нужна: «Не оборачивайся назад». Весьма поэтичное название для книжки по психологии. Но не выбрасывать же её, поэтому он кладёт её в свой рюкзак, вскоре совсем забывая об этом предмете.

***

Чанёль за два месяца так привык жить один. За всё то время, что он снимает комнату в двухкомнатной квартире, его никто не беспокоит, не говорит сделать музыку потише, побыстрее выйти из ванны и прочие нудные вещи. Уже два месяца, как он переехал по причине потопа в квартире, комнату в которой он снимал до этого. А жить в воде по колено ему, конечно, не хочется. А в этом тихом местечке на пятом этаже ему очень нравится. И даже тот факт, что одна комната стоит закрытая на ключ, его ничуть не смущает.

На полу у дивана в гостиной много книг: учебники, пособия и какая-то фантастика. Нельзя сказать, что он каждый день всё это читает — ему просто надоело убирать всё каждый раз в ящики стола, а потом опять доставать. Так они и лежат на полу, скапливают пыль. И даже возгласы недовольного Лухана, который время от времени приходит к Чанёлю в гости, не могут переубедить парня в том, что книгам на полу не место.

В шкафчиках, на кухне, много сортов чая в разноцветных пакетиках. Его Чанёль любит пить вечером, перед сном. Он считает, что так у него с утра будет хорошее настроение. А дополнением ко всему этому служат забавные пузатые кружки, когда-то купленные на какой-то огромной распродаже. И даже тот факт, что этот товар был продан с огромной скидкой, не делает эти кружки менее замечательными.

-Что это? - думает вслух Чан, нащупав на дне своего рюкзака незнакомый предмет. Когда перед ним появляется книга, то он усмехается, вертя интересную вещицу в руках. Надо же... не приснилось, незнакомец и, правда, отдал ему книгу. Обложка совсем не заманчивая, лишь пара каких-то светлых рисунков, да чёрные буквы, которыми выведено название: «Не оборачивайся назад». - Да уж... И что люди читают? Да в жизни бы не открыл такую книгу.

Он быстро пролистывает страницы, даже не стараясь что-то прочитать, но с удивлением замечает, что примерно с середины книги идут совершенно белые, пустые листы. И даже на последней странице ничего не написано. Может это такая мода — книги не дописывать? Впрочем, он всё равно не собирается её читать, поэтому можно просто о ней забыть. Так он и кладёт её в кипу книг рядом с диваном в гостиной, где книга пролежит достаточно долгое время.

По правде говоря, ему никогда не хотелось дочитывать книжки незнакомцев, что он читает в метро. Вся иллюзия недосказанности и мимолётной сказки сразу же пропадает. Поэтому лучше просто выйти на своей остановке и оставить о прочитанном обрывке приятный осадок.

Ближе к ночи телефон начинает действовать на нервы, бесконечно названивая, и Чанёлю жутко хочется взять и вышвырнуть его в окно. Просто сейчас опять, наверное, звонит Лухан и хочет поныть, что ему скучно мыть посуду или сидеть в ванне, поэтому пусть Чанёль с ним поговорит. Но Чанёль настойчиво не берёт трубку, лёжа на диване и накрывшись пледом с головой — нет его.

Спустя полчаса невыносимой трели, всё, наконец, затихает, и Чанёль с облегчением выдыхает, зарываясь носом в подушку. И пусть обычно это обязанность Чанёля — всем надоедать, но сегодня, да и каждый вечер, ему хочется покоя и долгого спокойного сна, о котором он мечтает вот уже с самой зимы, а сейчас конец марта, на улице слякоть: то дождь, то солнце, и попробуй разберись, что там на уме у этой погоды.

Сейчас самым правильным решением было бы уснуть и проспать до завтрашнего утра, но ему так хочется посмотреть кино, которое, как назло, идёт поздно ночью. Чанёль ложится на бок, нащупывая под боком пульт от телевизора. Переключая каналы, он делает вывод, что обычно по телевизору смотреть совершенно нечего — одна реклама.

Он засыпает где-то на середине фильма, подобрав колени к груди и уронив пульт от телевизора на пол. То ли это фильм оказался таким скучным, то ли это он так устал, но сон выигрывает у него в эту сумасшедшую игру — бессонницу.

Спит он всегда беспокойно, долго ворочается, сминает под собой одеяло и сбрасывая подушку на пол. Ему редко снятся хорошие сны — обычно это либо что-то неприятное, либо — ничего. Каждый раз ему кажется, что он попадает в параллельную вселенную, где яркие краски сменились блёклыми, выцветшими цветами. А ещё в его снах всегда осень, поэтому, когда на календаре начинает мелькать слово «сентябрь», то его просто передёргивает, хочется замотаться в шарф по самое немогу и ждать, пока всю эту грязь и лужи не скроет белый снег.

Но сегодня он видит странный светлый сон, очень дымчатый, какой-то непонятный. Будто он стоит на крыше высотного дома, а вокруг — небо. Он даже чувствует, как лёгкий ветер проникает под его рубашку и касается нежной кожи, невесомо так, пальцами. Можно представить, как прозрачные пальцы берут его за руку, тянут к обрыву, а он, как ведомый, делает шаг вперёд. И нет, никуда он не падает — небо. Только небо вокруг.

Просыпается он от невыносимого звона, который, как кажется по назойливости и силе, не прекращается уже долго.

-Кому там не спится в субботу с утра? - шипит Чанёль, ища телефон в дебрях дивана, но все его попытки безуспешны, потому что вскоре он понимает, что звонит не телефон, а дверной звонок. Пока он идёт открывать, шаркая босыми ногами по полу, то пытается понять, какого чёрта вообще кому-то приспичило звонить в его дверь ранним субботним утром. Лухан обычно так рано не проходит — он заваливается ночью, когда Чанёль в силу своих слабостей не может сказать «нет». А сейчас... Он смотрит на часы в коридоре:

-Семь утра!? - он чуть ли не кричит, застыв перед часами, а кто-то продолжает звонить в дверной звонок. - Да иду, иду...

Когда он открывает дверь, так непринуждённо, даже не думая о том, что он увидит, да и вообще не заботясь о том, что незнакомцам дверь открывать не положено — но вдруг это и правда Лухан решить потрепать его нервишки с утра пораньше? Но нет, это не Лухан.

-Привет, - на него смотрит пара карих глаз, хозяин которых держит в руках сумку, две небольшие коробки и телефон. - Ты вчера не отвечал на звонки, когда тебе звонил риэлтор. Я твой новый сосед.

Чанёль кивает, забывая даже поздороваться. Судя по коробкам, что стоят позади парня на лестничной площадке, его «новый сосед» совсем не шутит. Парень проходит мимо Чанёля, ставя коробки на пол в коридоре, оглядывает взглядом помещение, как-то недовольно морщась.

-Давно здесь живёшь? - парень обращается к Чанёлю, который до сих пор спит на ходу и вообще смутно понимает, что сейчас происходит. Он считает все коробки на лестничной площадке и сбивается где-то на десятой, потому что в такую рань его мозг может досчитать только до десяти. - Зовут-то как?

-Чанёль. Пак Чанёль, - он, наконец, поворачивается к парню, с удивлением вглядываясь в знакомые черты лица. Он смотрит и никак не может вспомнить, где же он его видел. Его память прочно забаррикадировала нужную информацию.

-Что ж, Пак Чанёль, можешь звать меня Бэкхёном, - представившийся начинает вносить коробки с лестничной площадки, а Чанёль трёт глаза кулаками, пытаясь хоть как-то проснуться. Он устало прислоняется спиной к стене, даже не думая о том, что его новому соседу нужна помощь. Впрочем, если бы помощь была нужна, то он должен был бы попросить, а не молча составлять свои коробки огромной кучей в небольшом коридоре, где и так-то большое пространство занимает обувная стойка и шкаф для верхней одежды.

Когда новый сожитель Чанёля открывает пустующую комнату ключом, который он достал из кармана своего рюкзака, то Чанёль даже приподнимается на носочки, чтобы посмотреть через плечо парня, что же там такое, в этой пустующей комнате, ведь Чанёлю запретили в ней селиться, когда он въехал.

Но ничего такого сверхъестественного в комнате не оказывается: кровать, накинутая пыльным покрывалом, стол с какими-то бумагами, видно, оставленными прошлым хозяином, да комод с зеркалом. Пожалуй, кроме пыли, здесь и, правда, давно никто не жил.

Чанёль садится на диван, на котором он уснул прошлым вечером, и тихо наблюдает, как его новый сожитель шаг за шагом осматривает гостиную, кухню, затем ванную с туалетом. При этом он особое внимание уделяет окну, сразу же вслух решая, что занавески они поменяют на светлый тюль — так комнаты будут казаться больше.

-Готовить умеешь? - внезапно интересуется Бэкхён, заставляя Чанёля какой уже раз проснуться. Чанёль медленно кивает своей кудрявой головой в ответ. - Тогда с меня продукты, а ты готовишь. Тебя устроит?

-Устроит, - Чанёль соглашается, даже не раздумывая, потому что кроме как согласиться в семь утра — ему ничего не остаётся. Да и какая разница: готовить на одного или на двоих.

Бэкхён ходит по гостиной, рассматривая странные картинки, которые развешаны на стене напротив окна. Некоторые из них подписаны рукой Чанёля, у него немного косой, но довольно забавный почерк. Бэкхён незаметно улыбается, а потом снова принимает своё безразличное выражение лица. На самом деле он не очень любит делиться своими эмоциями с посторонними людьми, поэтому предпочитает не показывать своё «я». Но Чанёль показался ему довольно милым парнем, хоть и немного беспечным, пока ещё мало понимающим в этой жизни. Иначе как можно так запросто открыть дверь незнакомцу в семь утра?

-У тебя есть, чем можно позавтракать? - Чанёль в ответ что-то бубнит про холодильник, широко зевая, но прикрывая рот рукой. И ему уже даже не мешает тот факт, что теперь он живёт не один. Для него сейчас — что есть сосед, что нет. Соседи — не значит друзья. По крайней мере, он думает так именно сейчас, ведь он совсем не умеет предсказывать будущее.

Чанёль уходит в свою комнату, залезает под своё тёплое, зимнее одеяло, накрываясь с головой, и тут же забывает о том, что в одно субботнее утро его спокойную жизнь нарушил незнакомец по имени Бён Бэкхён.

***

Бэкхён уже свыкся с мыслью, что с утра он слышит не соловьиную трель, не звон будильника и даже не крики о том, что надо вставать — он слышит звон посуды. Чанёль всё делает громко: говорит, смеётся, ходит и даже готовит! Поэтому поспать с утра — это из области фантастики. И пусть обычно Бэкхёна не разбудить даже атомной войной, но Чанёль и мёртвого с кровати поднимет.

Бэкхён медленно встаёт с постели, лениво прикидывая, какой сегодня день и что он сегодня должен делать. Просто это уже вошло в привычку — составлять план на день. Много времени не занимает, а жизнь заметно упрощает. И когда он появляется на кухне, то застаёт уже привычную для него картину: Чанёль в фартуке, с ложкой, что-то усердно стряпает. Хотя если бы его увидели посторонние, то сказали бы, что он спит на ходу — глаза прикрыты, волосы все растрепались, щёки опухли.

Бэк садится за стол, лениво кладя голову на гладкую поверхность, долго зевает, а потом резко подскакивает, когда перед ним со стуком появляется тарелка с завтраком.

-И тебе доброго, - здоровается Чанёль, окидывая взглядом сонную фигуру Бэкхёна. - Мне нужно идти, так что завтракай один.

-Куда так рано собрался? - Бэкхён чувствует вкусный запах и тянется к тарелке. Несмотря на все дурные привычки и особенности Чанёля, этот высоченный парень готовит так, будто завтрак каждое утро привозят из ресторана. Хотя очень часто Чанёль не ест то, что приготовил сам. И сколько бы Бэк не пытался накормить соседа, но тот постоянно отказывался, ссылаясь на какие-то совершенно нелепые вещи вроде «солёное с утра вредно».

-В банк надо успеть перед лекцией, - долгие разговоры и разъяснения Чанёль не любит или же очень тщательно это скрывает, потому что бывает, что за день они перекинутся всего парой слов – и на этом всё. Не то, чтобы Бэкхёну очень хотелось поговорить, ведь он сам не особо разговорчивый, но так искусно молчать — раздражает.

-Ммм, до вечера, - Чанёль в ответ кивает, поправляя съехавшую на плече большую футболку, что так нелепо смотрится на его острых плечах. Он уходит быстро...

И эта квартира на пятом этаже одного из сеульских домов кажется такой пустой, когда здесь кто-то один. На кухне стол с тремя стульями, в гостиной — большой диван и телевизор, две комнаты, где на окнах висит бежевый тюль, купленный Бэкхёном; в ванной стоит две зубных щётки в стаканчике и лежит фруктовая зубная паста. И, кажется, что всё, что остаётся здесь одно, - скучает.

Что знает Чанёль о Бэкхёне? - Бэкхён любит вкусно поесть, чистит зубы фруктовой зубной пастой, всегда оставляет короткие записки на холодильнике и возвращается поздно вечером. А Бэкхён о Чанёле? - Чанёль способен устраивать беспорядок везде кроме кухни, он всегда жил в Сеуле, любит барбекю и малиновые конфеты, он вкусно готовит, часто засыпает в гостиной на диване, возле которого разбросано множество книг, к слову говоря, почти все эти книги о политологии, которую Чанёль изучает в университете. У Чанёля есть друг Лухан, который любит приходить поздно вечером, залезать в их холодильник и уничтожать там всё, что попадётся под руку. Не то, чтобы Бэкхёна это раздражало, просто Лухан был слишком улыбчивым для их квартиры. И ещё много-много чего, просто Бэкхён об этом умалчивает. И даже о том, что иногда встречи совсем не случайны.

***

-И где же она... - Чанёль уже пять раз пересмотрел кучу книг у дивана, но нужной ему нет. Как бы он иногда хотел, чтобы на всех его вещах был маячок, чтобы, когда надо, то можно было бы быстро найти эту вещь. Но, увы, учёные ещё не изобрели такого полезного и нужного устройства. А может и изобрели, но прилежно это скрывают, чтобы люди мучились в поисках пропавших предметов.

Рука Чанёля вытягивает из-под кровати небольшую книжку, всю в пыли — давно там лежит. Он сдувает пыль, читая название по буквам. «Не оборачивайся назад». Он открывает первую страницу, где несколько строк на английском, перечитывает их пару раз, а затем переворачивает несколько листов. Он долго пытается сосредоточиться на тексте, но он настолько сухой и неинтересный, что его брови хмурятся, губы сильно сжимаются. Он сидит на полу, скрестив ноги по-турецки.

-И кто такой бред пишет!? - недовольно восклицает он, после того, как час пытался увлечённо читать пособие по личной жизни.

-Просто ты неправильно читаешь, - голос Бэкхёна всегда мягкий, спокойный. Парень усаживается рядом, при этом откусывая сочный кусок яблока.

-Как это неправильно? Как учили, так и читаю, - бурчит Ёль, закрывая книгу.

-Каждой книге — своё время. Если тебе не хватает денег, то читай книги о бизнесе, если не хватает любви — романы, стихи. А это... - он берёт из рук Чана книжку. - А это прочитай, когда у тебя совсем не будет выхода.

Иногда Бэкхён пугает Чанёля. Особенно своими монотонными фразами с заумным смыслом. В такие моменты с его лица исчезают все эмоции, он сидит и смотрит в одну точку, и лишь его губы шевелятся, выговаривая слова. Бэкхён ходит по квартире очень тихо, словно он приведение, один раз у Чанёля чуть душа в пятки не ушла, когда он, закрывая ночью холодильник, обнаружил, что Бэкхён стоит рядом и пристально на него смотрит.

Бэкхён приходит поздно, чаще всего тогда, когда Чанёль уже спит, либо ложится спать. Поэтому они разговаривают не много — только с утра. Чанёль всегда оставляет Бэкхёну ужин на кухонном столе с запиской о том, что еду обязательно нужно разогреть. Но Бэкхён, кажется, совсем не приспособлен к таким вещам, как микроволновка и электрический чайник, поэтому зачастую ужин остаётся холодным.

-Но книги нужны, чтобы развиваться... Чтобы стать образованным человеком, - Чанёль смотрит на Бэка, который рассматривает книгу и улыбается странной улыбкой.

-Вот ты на кого учишься? - парень устремляет свой взгляд на Чанёля, который, кажется, всё ещё обдумывает его слова.

-На политолога...

-И зачем тебе это? - Бэкхён щурит свои глаза, обрамлённые чёрными ресницами. И Чанёль рассматривает его необычное лицо: узкие губы, не слишком большие глаза, прямой нос и овальные скулы. Чанёль никогда не слышал, чтобы Бэкхён смеялся, да и улыбается он вообще редко, словно с этими эмоциями он и не знаком.

-Ну, престижно, вроде... - мнётся Чан, ёрзая на месте.

-Но неинтересно, верно?

-Впрочем, да...

Бэкхён поднимается с пола, поправляя свои домашние штаны, что задрались наверх. Он смотрит на Чанёля сверху вниз и слегка даёт ему по голове книжкой, чему-то усмехаясь:

-Так и с книгами. Престижно — не значит интересно и нужно, - он уходит к себе, отдав книгу Чанёлю, который чувствует себя последним идиотом. И вроде бы Бэк ничего такого не сказал, но такое ощущение, что тебе по голове треснули здоровенной кувалдой, а потом выставили на посмешище перед народом.

Есть такие люди, которые вроде бы очень незаметные, но они всегда говорят до самого сердца, даже не думая об этом. У них своя собственная особенность — вмешиваться во всё, что ни попадя. Наверное, для них всё как обычно, но окружающие чувствуют на себе их тяжёлое влияние. Бэкхён — из таких.

Глава 2. Сегодня - май

Никогда не оборачивайтесь — просто идите, идите так далеко, как только можете идти. И не важно, куда вы придёте, вам везде найдётся место на этой планете. Идите, смотря как из-за горизонта поднимается ярко-красное солнце, смотрите, как оно горит, не закрывайте глаз. Слушайте ветер, он так часто говорит с нами, но мы его не слышим, поэтому — слушайте. Улыбнитесь — впереди вам тоже улыбнутся, вам захочется улыбнуться ещё раз — сделайте это. Просто возьмите и сделайте. И помните: никогда, слышите, никогда не оборачивайтесь.

У Чанёля за спиной жизнь полная учёбы, бессонных ночей и постоянных причитаний матери о том, что он должен учиться. При этих воспоминаниях, которые до сих пор не хотят его оставлять, он так неуютно ёжится, натягивает рукава своей кофты на кулаки и удручённо хлюпает носом. Но теперь, когда он живёт один, если не считать его соседа, то ему кажется, что его тело полностью свободно. И каждое утро, когда он просыпается, ему кажется, что он наконец-то «живёт».

Каждое тягучее, сонное утро он проходит мимо комнаты спящего Бэкхёна, на цыпочках, босиком, иногда останавливается и слушает тишину, а потом снисходительно улыбается и идёт на кухню, чтобы приготовить завтрак. И квартира пропитывается солнечным светом, который заливает комнаты, будто парное молоко. А когда он открывает окно, то в кухню врывается свежий весенний ветер, играющий терпкими нотками. И Ёлю представляется, как через месяц-два вверх, выше крыш, полетит тополиный пух, который будет похож на снег. Снег летом — какая глупость...

Чанёль никогда не заходит в комнату Бэкхёна. Даже когда зовёт его кушать — он лишь стучит пальцами по двери. Он уже не помнит, какая там, в этой тайной комнате, обстановка, потому что эта белая дверь с замысловатыми узорами, как барьер, отделяющий два мира — два параллельных мира. Когда Чанёль подходит к двери, то его пальцы начинают странно покалывать, а сердце биться как сумасшедшее. Он задерживает дыхание, пытаясь не задохнуться, а потом выпускает весь воздух из лёгких.

Днём Бэкхёна никогда нет дома, даже на выходных. Он приходит под ночь, стягивает свои кроссовки, куртку даже на крючок не вешает. Он падает на диван в гостиной, долго лежит, закрыв глаза, и ничего не говорит, будто разучился разговаривать. Чанёль тоже теряет все слова, молча смотря на бессознательное тело, которое примерно полчаса вообще не подаёт признаков жизни, поэтому иногда хочется пойти и посмотреть — не умер ли он там.

А потом Бэк садится, запуская руку в свои растрёпанные волосы, осматривает гостиную, будто он не был здесь уже десятки лет, и как-то натянуто улыбается Чанёлю, который стоит в дверях кухни, прислонившись к косяку плечом. И тонкие губы расползаются в такой улыбке, которая несколько пугает Пак Чанёля, заставляя его незаметно вздрогнуть.

Чанёль почти ничего не знает о Бён Бэкхёне, да он и не особо спрашивает — ведь они же просто соседи. Но Лухан, который, кстати, зачастил к Чанёлю, всегда недовольно качает головой и говорит, что так жить нельзя — мол, что случись, а ты и сказать ничего не сможешь.

Пак Чанёль и правда почти не задумывается: кто же такой Бэкхён? И в большинстве своём его знания ограничиваются бытовыми вещами: сколько ложек сахара в чай, какую пасту купить и сколько супа налить ему в тарелку. Ах, да... ещё Бэкхён любит прозрачный тюль на окнах, и пусть даже сквозь него с утра проникает надоедливый солнечный свет, бьющий в глаза и мешающий спать.

Ёль никогда не видел, чтобы Бэк разговаривал с кем-нибудь по телефону. Да и телефона у него, кажется, даже нет. Хотя Чанёль сам понимает, что они — никто друг другу, и Бэкхён не обязан никому звонить, Чанёлю достаточно записок на холодильнике, оповещающих о том, что бы Бэкхён хотел съесть на завтрак или ужин. Что нравится Чану в этих записках? Наверное, вся краткость и смешные значки, и смайлики в конце каждого предложения. Иногда Чанёль даже думает, что так Бэкхён показывает все те эмоции, на которые в обычной жизни он скуп.

Но, кажется, что всё меняется в тот день, когда на улице начинает лить жуткий ливень. У Чанёля выходной, и он весь день проводит на диване — перед телевизором. Он даже отказался от своей смены на работе, попросив его подменить. У него нет желания ничего делать, ему хочется просто лечь и лежать пластом, чтобы только его никто не трогал. И при всём удивлении даже Лухан не звонит — дождь влияет на всех без исключения.

К вечеру серое небо сменяется густой чернотой, похожей на чернила. Дождь неустанно стучит по окнам, заставляя сжаться в комочек, укрывшись клетчатым пледом, и лежать на диване в темноте — лишь телевизор работает. И хочется уснуть, уснуть и проспать до того времени, пока небо не ослепит яркое солнце. Хочется уснуть, забыв, что завтра куда-то надо идти, что-то делать... Просто забыть, как забывают больные амнезией.

Часы, что стоят около телевизора, показывают одиннадцатый час. Чанёль шумно выдыхает, натягивая плед повыше, чтобы скрыть свои плечи. Ему неожиданно становится зябко и противно, во рту скапливается какая-то горечь. Он встаёт, чтобы проверить температуру батарей, но вдруг звенит дверной звонок.

-Кто бы это мог быть? - он совсем не думает на Бэкхёна, потому что тот обычно открывает дверь своим ключом, стараясь не шуметь. Чан шлёпает по полу босиком, на ходу поправляя сползающие с бёдер домашние штаны и включая свет в коридоре. И, наверное, это плохая привычка — просто открывать дверь.

К нему резко прижимается что-то очень мокрое, холодное, просто падает в его объятия, утыкаясь носом в грудь. Чанёль стоит, застыв как статуя, и не зная, что делать, да и что, собственно говоря, происходит. В его и до того сонном сознании всё перемешалось, завязалось в узел. И только спустя какое-то время до него доходит, что это мокрое и холодное существо — не что иное, как Бэкхён. Длинные и мокрые пальцы Бэкхёна сжимают футболку Чанёля на спине, оставляя на ней мятые мокрые пятна.

-Что... - заикается Чанёль, расставив руки в стороны, потому что не знает, что ему делать: обнять или просто стоять. А Бэкхён стискивает зубы, всё сильнее сжимая в своей хватке ошарашенного Чанёля. Он чувствует чужое тепло, и оно как спасительный плот, за который он хватается, прижимаясь лбом к острому плечу. - Что-то случилось?...

-Просто стой так... Просто стой, - тихо говорит Бэкхён своим ровным голосом, который так и норовит сломаться. И он чувствует, как большие и тёплые ладони касаются его спины, сразу становясь мокрыми. Ему так спокойнее, ему так намного-намного лучше. Так его сердце перестаёт отбивать сумасшедший ритм. Он даже поддаётся действиям Чанёля, который тихонько начинает пятиться в сторону ванной комнаты.

Бэкхён прячет глаза под мокрой чёлкой, когда Чанёль всё-таки заставляет его снять мокрую одежду и залезть в ванну с тёплой водой, которая обжигает кожу, словно это не вода, а кипящее масло. Чанёль ни о чём не спрашивает, он, молча, засовывает мокрую одежду Бэка в стиральную машинку. А у Бэкхёна до сих пор трясутся руки, он нервно сжимает пальцы, пряча их в воде, когда Чан садится на край ванны к нему спиной. Его обычное радостное выражение лица сменяется на задумчивое.

-Чаю хочешь? - спустя какое-то время спрашивает Чанёль, а Бэк утвердительно кивает, после чего погружается с головой в воду, задерживая дыхание. Открыв глаза, он видит, как расплывается всё перед глазами, и лишь расплывчатая тень остаётся от Ёля, когда тот уходит на кухню, чтобы поставить чайник.

Как это странно — чувствовать тепло сквозь эти самые пальцы. И такое чувство, что ты сливаешься с водой, будто одно целое. Но воздуха не хватает и приходится вынырнуть, чтобы снова начать дышать тёплым воздухом, начать приходить в себя. Его длинные пальцы цепляются за край ванны, сжимают твёрдую поверхность сильно-сильно. А в коридоре знакомые шаги, после которых появляется Чанёль с большим полотенцем.

-Всё в порядке? - он легко улыбается, тем самым помогая Бэкхёну отойти от его коматозного состояния. Он просто есть сейчас, вместе с ним, тут, совсем рядом — руку протяни и почувствуешь его тепло, а Бэкхён такой холодный. Он весь промёрз, как промерзают окна в мороз. И даже слышно, как трещит осколками его сердце.

Чанёль укутывает Бэкхёна в большое полотенце, словно маленького ребёнка. Вытирает его мокрые волосы, смотрит как-то утомленно, но понимающе, будто и правда знает, в чём дело. Он смотрит так, будто видит Бэкхёна насквозь, будто знает его сто лет и ещё немного. В гостиной он усаживает странного и молчаливого Бэкхёна на диван, накидывая на него свой плед. И где-то в глубине души хочется спросить, всё ли в порядке, но разве слова будут сейчас таблетками? И Чанёль лишь снисходительно улыбается, подавая горячий чай, а потом, позволяя уснуть на своём плече.

А дождь всё стучит за окном, отбивая по крыше сбивчивый ритм. Давно за двенадцать, и давно пора бы уснуть, но в квартире горит ночная лампа, чуть освещая гостиную, где сегодня скопилось много непонятных, смешанных чувств. Так незаметно сплетаются души, когда им обеим становится больно, пальцами, цепляясь друг за друга, невзирая на то, что они такие разные, что это всё — минутный порыв. Так бывает.

-Только бы не заболел, - шепчет себе под нос Чанёль, трогая лоб Бэкхёна, который уснул крепким сном и ни на что не реагировал. Этот человек, о котором он ничего не знает, пришёл неожиданно, постучав в его дверь, а вернее позвонив. Он пришёл, заняв вторую половину дивана, а у Чанёля перед глазами промелькнули странные цветные картинки. Ему просто стало хорошо дома, будто тепло вернулось из долгосрочного отпуска в это Богом забытое место. И совсем не важно, кто они — незнакомцы, соседи, люди — совсем не важно, ведь один попросил помощи, а другой протянул ему руку.

Бэкхён часто говорит, что книги нужно читать так, чтобы душа говорила тебе «спасибо». Книги — это дверь туда, куда обычно не войти. Каждое слово — бесценно. Каждое впечатление — как настоящее воспоминание. Бэкхён для Чанёля — книга, потому что, сколько бы Чанёль не читал его по эмоциям и мимолётным улыбкам, ничего не становилось ясно — становилось только сложнее. Читать Бэкхёна — это самое трудное, что приходилось делать Чанёлю в жизни, но он продолжает пробовать.

Чанёль знает хорошо в Бэкхёне только одну вещь — его взгляд. Взгляд, который напрягается, когда Бэкхён замирает на месте, чуть приоткрыв рот. Взгляд, который больше похож на немые вопросы, которые так требуют ответов. И хочется всё выронить из рук, когда на лице Бэкхёна проскальзывает непонятная ухмылка, тут же пропадающая где-то в бесконечности времени. Хочется сделать шаг за дверь, закрыть её и дышать, пока легче не станет.

На все вопросы Чанёля, которые он осмеливается задавать, Бэкхён отвечает торопливо, будто и не желая. И как кажется Чану, то он всегда чего-то не договаривает, будто скрывая самое главное. И тогда в голове встаёт вопрос: он правда так никому не доверяет?

Бэкхён не верит даже самому себе. Он давно разучился себе верить, потому что раз за разом подводит себя самого — он уходит, бросает всё, убегает — умирает. И кто-то, может быть, скажет, что он как птица – феникс, да только вот скоро пепла не останется, и он сгорит в последний раз.

О чём думать человеку, который не может уснуть тёмной дождливой ночью, потому что боится помешать сну другого человека? Ему кажется, что от тишины можно сойти с ума. Всё начинается с мыслей о Бэкхёне, а заканчивается тем, что он упрекает себя во всём на свете — даже в немытой посуде. И нет, он не просто не понимает Бэкхёна — он его не знает. Он слишком далёк от него, чтобы его судить. Но одно Чан знает точно: когда этот ребёнок теряет свой свет, то ему нужен тот, кто подаст ему руку и перелистнёт страницу его книги.

***

Утро красит золотистыми красками, пробираясь сквозь занавески на кухне. Чанёль намеренно распахивает окно настежь и слушает, как просыпается город в мае. Ему так нравится вдыхать этот свежий, утренний, весенний воздух, что заполняет всё вокруг, особенно — его сердце.

А солнце играет в рыжеватых волосах Чанёля, заставляет его щуриться, но всё равно продолжать смотреть в ярко-голубое небо, которое сегодня почтило Сеул своим присутствием. Сегодня — май. Сегодня ему вопреки всему хочется сказать кому-нибудь что-нибудь приятное, улыбнуться, а ещё лучше — обнять. Но квартира спит. В квартире так тихо, что можно услышать, как на лестничной площадке ходят люди.

Его иногда посещают мысли, что он хотел бы любить кого-нибудь. Может, это было бы даже не взаимно. Просто это чувство влюблённости, когда кажется, вот он смысл: с такими чуть кудрявыми волосами, красивыми глазами – глазами, всё говорящими за себя, – это чувство, которое помогает дышать, ощущая всё в полной мере. Возможно, это слишком эмоционально, но ему так нравится выпускать наружу свои чувства. Это как наркотик.

-Не улыбайся так, - Чанёль подскакивает на месте, потому что за спиной раздаётся нежданный голос. Бэкхён встал раньше обычного. В последние дни он почти не выходил из дома, просто слонялся по квартире, листая каналы по телевизору, бесцельно проматывая время. И на предложения Чанёля о небольшой прогулке отвечал отрицательно – категорически отрицательно.

Чанёль не знает, в чём, собственно, дело, но спрашивать не собирался и не собирается, ведь жизнь Бэкхёна его не касается. Все свои проблемы они вдвоём привыкли оставлять там — за порогом. В их квартире никогда не бывает месту проблемам, у них всегда всё слишком спокойно. Особенно вечером, когда за пару дней Бэкхёну в привычку вошло засыпать на плече Чанёля, который, вроде бы, и не возражает.

-Почему это? - он оборачивается, смотря, как сонный Бэк трёт глаза руками, зевает, протягивая руки вверх так, что его кофта оголяет живот.

-Слишком ярко для меня, - зевая, говорит Бэкхён и плюхается на стул, всем своим видом показывая, что он пришёл позавтракать. Чанёль про себя подмечает, что, несмотря на всю свою молчаливость и странность, Бэкхён всегда получает то, что ему хочется — и даже завтрак.

Привычный звон посуды с утра — вот что нравится Бэкхёну, а ещё смотреть, как этот улыбчивый парень с кудрявыми волосами готовит для него завтрак, надев свой заляпанный фартук. А ещё так смешно, когда он бьётся лбом о верхние шкафчики или вытяжку. Он тогда так по-детски поджимает губы, бормоча что-то про несправедливость этого мира. «Смешной», — думает Бэк, облокачиваясь о стол и томительно закрывая глаза. Сегодня ему хочется продолжать жить, он пока ещё не очень осознал, почему это желание настолько резко и чётко отражается в его голове, но он точно решил, что Чанёль ему в этом поможет. Завтрак — первый пункт.

-Ты вчера долго читал? - спрашивает Бэкхён, когда Чанёль садится напротив и наливает себе кофе.

-Пока ты не соизволил лечь на подушку, дав мне вздохнуть спокойно, - как-то иронично отвечает он, но Бэк знает, что Чанёль совсем не злится, просто он иногда любит пошутить, всё приукрасив.

-Прости, - усмехается Бэкхён, а потом улыбается, смотря как брови Чанёля хмурятся, а сам он становится похож на сову, которой не дали поспать. И всё-таки надо с чего-то начинать. Например, с ответных улыбок. Мимолётных таких, как бы ничего не значащих. И ведь никто не упрекнёт его в этом, правда?

Чанёль думает о том, что Бэкхён — самая большая книга, которую он когда-либо читал. Вчера он был угрюмым, молчаливым, а сегодня весь такой утренний — так может только Бэкхён. И как ни странно, но его, Чанёля, почему-то теперь совсем не смущает тот факт, что Бэкхён не выходит из дома, засыпает только рядом с ним, чаще положив голову на его плечо или колени. И он никак не объясняет свои действия, но, наверное, объяснения были бы лишними.

На вопросы о том, почему Бэкхён сегодня так радостно выглядит, сам Бэкхён пожимает плечами и загадочно улыбается в кружку с кофе, который он, к слову говоря, никогда раньше не пил — не любил. Но, видимо, у Чанёля всё вкусно — даже кофе. И, кажется, что утро опять уснуло меж кактусов на подоконнике, лениво свесив руки и ноги в виде ярких солнечных лучей, которые скользят уже по всей кухне.

-Есть планы? - интересуется Бэк, смотря, как озадаченно Чан посматривает на часы.

-Лухан обещал прийти с утра и принести отчёты по работе, - он загадочно прикусывает губу, будто приход Лухана значил для него нечто большее, чем доставка каких-то отчётов. А может – это просто воображение Бэкхёна...

Лухан долго ждать себя не заставляет, потому что дверной звонок раздаётся через десять минут. Хотя то, как Лухан встал в этот день так рано, остаётся загадкой века, ведь обычно его и пушечным выстрелом не разбудишь — соня он.

-У вас тут кофе пахнет, - трепетно тянет Лухан, снимая кеды. Чанёль усмехается: намёк понят.

-Пойдём на кухню, - и они идут. Бэкхён машет рукой в знак приветствия Лухану, который в свою очередь почему-то радостно улыбается и садится рядом.

-Только не говорите, что вы только встали, а то я начну завидовать, - смеётся Лу, а у Чанёля всё внутри переворачивается от такого простого и вроде бы незначительного «вы». Всё просто — сложно всё.

-Нет, мы успели позавтракать, - язвит Бэкхён, на что Лухан толкает его в бок. Чанёль же не знает, как на это всё реагировать, потому что Бэкхён вчера и Бэкхён сегодня — два разных человека.

Если бы Чанёль знал, что там, в бэкхёновой голове, то ему бы стало намного легче. Да и знать-то можно не всё, а хотя бы то, что же влияет на все эти чёртовы перепады настроения и долгий глубокий сон каждой ночью. Он совершенно запутался в себе, всего за пару дней. Вернее он запутался в Бэкхёне, который смотрит столь пронизывающе, что просто легче съесть кактус, чем терпеть этот взгляд.

-Я, кстати, скоро должен буду уехать. По работе, - между тем говорит Лухан, прикусывая кончик ложки. - И просьба есть...

Чанёль уже начинает догадываться о странной просьбе, но прежде чем он начинает придумывать, как бы отвертеться, Бэкхён улыбается так, как ему это не свойственно:

-Да не вопрос, мы поможем.

-Тогда я оставлю вам своего кота? - это выражение лица, с которым Лухан проговаривает просьбу, так знакомо Чанёлю, и он готов треснуть Лухану за это, ведь если бы не Бэкхён...

-Приноси своего кота, мне хоть не скучно будет дома одному, - лениво тянет Бэк, всем своим видом показывая, что ему уже надоело сидеть дома и листать телевизионные каналы.

Чанёль сверлит своим пытливым взглядом стену, а Лухан лишь предательски улыбается, допивая свой кофе, который пришёлся очень кстати в это сонное утро.

-Что ж, оставлю вас, мне нужно ещё в одно место, - да, Чанёль знает Лухана наизусть, ведь они познакомились очень давно. И если бы он тогда знал, что Лухан — это проблема до конца вселенских дней, то он выставил бы его за дверь в первый же день знакомства. Но нет – Лухан сначала был милым и хорошим, а потом уже стал проявлять вольности. Нет, конечно, Чанёль любит Лухана как своего близкого друга, назойливого друга — но лучшего. И совсем неважно, что познакомились они в Китае на выставке китайских ваз, когда обоим было по восемнадцать лет. Мало ли, что могло бы ещё случиться...

Без Лухана в квартире становится намного тише, Бэкхён сонно растягивается на диване в гостиной, по дороге спотыкаясь об гору чанёлевских книг и проклиная их за то, что они попали в руки не тому хозяину.

-А знаешь, - задумчиво говорит Бэкхён, когда Чанёль проходит мимо него, чтобы прикрепить на стену очередную странную бумажку с замысловатым рисунком. - Спасибо.

-За что? - оборачивается Чанёль, удивлённо раскрыв свои большие карие глаза.

-Просто.

Есть такие люди — они говорят о своих чувствах, даже не заботясь о том, поймут ли их правильно или нет, они просто говорят. Их слова заседают в сердце, даже если это банальное «просто». Они не просят чего-то взамен. Они отдают сами. Бэкхён — из таких.

Глава 3. Касаясь пальцами

Читайте книги, когда хотите что-то понять в своей жизни. Читайте правильные книги. Читайте так, чтобы потом вздохнуть с облегчением, подумав, что на самом деле всё прекрасно. Покупайте книги, прочитав в магазине последнюю страницу, чтобы сердце задрожало, и вы поняли — это оно, то, в чём нуждается моя душа. Храните книги на полках, храните и думайте о том, что их истории должны жить.

История Чанёля спит на диване в гостиной, укрытая тёплым пледом, пока сам Чанёль смотрит на неё, разговаривая с Луханом по телефону и выслушивая то, что Лухан немного задержится в своей поездке. Остаётся смириться с тем, что Бэкхён теперь спит на диване не только с Чанёлем, но и с большим рыжим котом, который почему-то Чанёля вообще игнорирует. И тот факт, что Бэкхён теперь весь такой домашний, никуда не уходит, сводит Чана с ума. Просто это неправильно — совсем не то, что должно было быть.

Чанёль хотел бы честно сказать Бэкхёну, что он волнуется за него, когда уходит на работу или в институт, ведь в его памяти стоит образ мокрого Бэкхёна, который прижимается к его груди и просит просто постоять так с ним. А дождя уже давно не было, и поэтому Чанёль надеется, что этот образ скоро сотрётся из его памяти, как рисунки на песке стираются волнами океана. Легко – бесшумно.

Очень часто Бэкхён не спит, он просто закрывает глаза, проваливаясь в тягучую дрёму, сквозь которую он даже спиной чувствует внимательный взгляд Чанёля, старающегося его не разбудить, что у него, честно говоря, плохо получается, ведь у Чана всё громко — даже его тихие шаги.

Когда Бэкхён якобы просыпается, он гладит по пушистой спине кота, всё время спящего с ним, и он никогда не скажет Чанёлю, что кот так похож на него, кудряво-рыжего соседа, который сам того не понимая, привязывается к Бэкхёну. Их соседская жизнь превратилась в совместное времяпрепровождение, наполненное ароматами вкусной еды и туманом бэкхёновских снов, которые ему снятся всякий раз, когда он позволяет усыпить себя, положив голову Чанёлю на плечо — сам тот ещё кот.

А куча книг у дивана совсем уже не смущает ни одного обитателя этой квартиры. По вечерам эти книги кажутся обычным предметом мебели, вполне вписываясь в обстановку небольшой квартирки. Особенно они сочетаются с торшером, купленным Чанёлем, чтобы было чем заняться ночью, пока Бэкхён спит, неосознанно не давая уснуть Чану.

Лето в их квартире тоже нашло себе место в виде светло-зелёного, ближе к жёлтому цвету, тюля в гостиной и очаровательных кастрюль того же цвета. Иногда Чанёлю кажется, что настроение Бэкхёна зависит от времени года и погоды, но потом Бэкхён резко начинает хмуриться в солнечный день, молча показывая, что он устал и ему нужно время. Правда на что ему нужно время, Чанёль не знает и даже не догадывается, потому что он никогда не спрашивает соседа — друга — о том, что же его гложет. А сам Бэкхён и не ответил бы, если бы его спросили, он бы просто пожал плечами и перевёл разговор в другое русло.

И это так странно — так долго не спать в своей постели и перечитать все книги, которые были у него в шкафу. И Чанёль на самом деле даже не строит доводов о том, что же это между ними — неважно. Ему просто нравится о ком-то заботиться и получать лёгкую улыбку в ответ и такое лёгкое «спасибо».

-Спасибо, - говорит Бэкхён, когда Чанёль приносит ему пакет печенья из супермаркета напротив их дома.

-Спасибо, - за то, что Чанёль поправляет его волосы, когда Бэкхён пытается уснуть.

-Спасибо, - просто так, потому что за одно только существование Чанёля в этом мире, в этом времени, хочется его поблагодарить.

-Спасибо. Просто спасибо.

***

Чанёль знает, что Бэкхён читает странные книги, над которыми надо долго думать. Бэкхён засыпает где-то на середине книги, то ли от собственных тяжёлых мыслей, то ли от усталости. И Чанёль забирает эту удивительную книжку с мыслями о том, что, должно быть, им никогда не понять друг друга — они разные. И где-то в далёком подсознании проскальзывают мысли, что случайные встречи так и останутся случайными.

Каждый вечер красит комнату карамельным светом, и Бэкхён забирается на диван, позади лежащего Чанёля, который листает каналы телевизора в поисках интересного кино. Бэк обхватывает Чанёля за талию, прижимаясь ближе и касаясь носом его затылка. Он ни о чём не просит, просто лежит и размеренно дышит, изредка слушая то, о чём говорят в фильме. Чанёль смеётся, и Бэкхён чувствует как у того напрягается живот — он не отталкивает Бэкхёна, позволяя себя обнять. Он не оттолкнул в первый раз, и не отталкивает до сих пор.

Бэкхён проводит своими холодными пальцами по руке Чанёля, его плечу, замирая в области шеи. И он рад, что Чанёль не видит его улыбки, такой довольно-приторной сейчас, ведь Чанёль увлечён фильмом, или же просто старается не показывать, как в его собственном теле рождается странное чувство, заставляющее его вздрогнуть.

Впервые всё становится настолько запутанным, когда Бэкхён прикасается к шее Чанёля своими тёплыми губами, а последний резко напрягается, сжимая пальцы в кулак. Его дыхание сбивается, и это снова заставляет Бэкхёна улыбнуться и поцеловать ещё раз, только настойчивее, так, чтобы Чанёль ощутил всем телом его чувства. Чтобы он наконец понял, что хватит этой притворной нежности, которая так отчётливо затаилась в каждом из них. Бэк ничего не говорит, зная, что его намёки и так понятны, разве что мёртвый их не поймёт. А Чанёль живой — он настоящий, весь соткан из улыбок, всевозможных глупостей и незаметных заинтересованных взглядов.

Чанёль смущённо закрывает глаза, всё ещё думая, что же ему делать — он просто не в состоянии ответить Бэкхёну ясно и понятно. Он совершенно запутался в том, что же происходит в этой квартире. Неужели это лето так на них влияет? Или всё изменилось в тот, момент, когда Чанёль впервые открыл Бэкхёну дверь — открыл своё сердце. Ему хочется сказать что-то внятное, но ничего не выходит, поэтому он поддаётся действиям Бэкхёна, который настойчиво тянет его за плечо, поворачивая к себе лицом.

Чанёль смотрит в эти карие глаза, которые щурятся от света торшера около дивана, в лицо, которое излучает полное довольствие всем происходящим — улыбка тому подтверждение. Бэкхён проводит пальцами по щеке Чанёля, будто собирая всё тепло. Он молчит – ему это так свойственно; но ведь он из тех, у кого все читается в глазах — он книга, название которой говорит само за себя. И Чану уже давно понятно, что пока он не дойдёт до последней страницы, то не успокоится.

Один целует другого, чисто целует, трепетно, легко касаясь своими губами. А тот, другой, просто не может оттолкнуть, потому что сердце отчётливо говорит ему: «Бери». И он берёт то, чего ему сейчас хочется больше всего в жизни — ему хочется именно такого Бэкхёна, который говорит «спасибо» одними только глазами, а ещё — пальцами. Его длинные пальцы перебирают волосы на затылке Чанёля, от чего хочется замурлыкать, как мартовскому коту.

Бэкхён легко касается губ Чанёля, а потом отстраняется, закрывая глаза. Он думает о том, что сегодня переступил эту чёртову грань, еле заметную черту. А Чанёлю кажется, что Бэкхён, будто тает перед его глазами, и он просто поддаётся порыву, сам целуя это странное, обнимающее его существо. Ему нравится это новое, волнующее чувство в груди, заставляющее сжимать пальцы в кулаки.

-Тебе нравится меня целовать? - голос Бэкхёна нарушает это странное спокойствие.

-Нравится, - честно отвечает Чанёль, наблюдая за сменой эмоций на лице Бэка.

-А если я скажу, что за это придётся платить? - Чанёль хмурится, не понимая, о чём толкует рядом лежащий человек. Но он всё равно кивает, сам не осознавая, что делает.

-Заплачу.

И он платит. Платит мучительно, потому что Бэкхён не даёт ему вздохнуть, кусая его губы. Он заставляет Чанёля сесть, прижаться к себе и отвечать на все его действия, так по-свойски скользя руками по уже обнажённой спине. И если здраво подумать, то это чистая провокация, но Бэку плевать, пускай какое-то время он пожалеет, что нарушил границы — ему не хочется останавливаться. Всё по-настоящему, как это делают люди, когда нравятся друг другу. Они вдвоём живее всех живых на этом свете — они люди, которые позволили себе открыться друг другу.

Все сомнения, что Бэкхён настроен решительно, покидают Чанёля в тот момент, когда он чувствует, что чужие руки касаются его бёдер, царапая кожу короткими ногтями. И почему же так хочется, чтобы это странное чувство невесомости его не покидало?

Ёль смотрит, как Бэкхён медленно снимает свою футболку и садится Чанёлю на колени, обхватывая бёдра Чанёля своими ногами. Так они лучше могут видеть лица друг друга, и это пьяное чувство заставляет обоих затаить дыхание. У Бэкхёна сносит крышу, когда он всем телом чувствует тепло тела Чанёля, которое так несмело отвечает на все прикосновения. Чанёль робко касается ладонью скулы Бэкхёна – будто боится, что он растает, рассыплется, как песчаный замок.

Бэкхёна сводит с ума низкий, глубокий голос Чанёля, особенно, когда тот произносит его имя, осторожно, но со всей серьёзностью, он повторяет его имя тысячу раз, пока Бэк не может перестать целовать его губы. И это, кажется, уже минутное помешательство или же самая настоящая шизофрения.

И каждое сказанное слово ложится такой тягучей манной на плечи, заставляя выгнуться в спине и широко раскрыть глаза, перед которыми всё плывет в одном ярком потоке, особенно от того, что Чанёль начинает целовать в ответ, подаваясь вперёд и цепляясь руками за бэкхёновскую спину. И Чанёль уже понял, что все те прогнозы, которые он делал на счёт Бэкхёна — ложные, а Бэкхён — сложный. Он будто картинка из паззлов, которая складывается по мере привыкания к ней.

Их кожа настолько контрастна, когда они прикасаются друг к другу, что Чанёль стонет, когда Бэкхён вновь и вновь проводит пальцами по его животу — он знает все такие болезненные точки. Он даже не сомневается в правильности своих действий, просто он привык давать, а не брать. И он готов снова и снова отдавать себя Чанёлю, лишь бы тот продолжал шептать своим низким, густым голосом его имя...

***

Откровенно говоря, Бэкхён никогда не рассказывает о всём происходящем с ним, он не рассказывает даже о причине своего молчания. Для Чанёля он просто есть. Хотя на самом деле всё совсем не просто, и иногда хочется с размаху бросить стакан в стену и спросить уже: «Ну, какого чёрта!?» Но Чан молчит, позволяя Бэку утянуть себя в тот мир, который они построили для себя. Этот мир только здесь, в этой квартире, где они — вдвоем, а за порогом этого места — обычные прохожие, которые спешат на работу или учёбу, которые по обыкновению забывают зайти в магазин вечером за молоком, а потом выслушивают упрёки о том, что пора уже записывать, раз не помнишь.

Чанёль всегда спит на спине, позволяя Бэкхёну положить голову на плечо и уткнуться носом в его шею. Бэкхён разрешает себе быть защищённым. И он в сотый раз убеждается, что Чанёль делает его живым, таким живым, что осталось только расцвести как цветок под этим ослепительным солнцем.

Чанёль чувствует, как тёплые губы касаются его щеки, и он медленно открывает глаза. Он лежит, рассматривая потолок и чувствуя лёгкие прикосновения Бэка, который так и призывают ответить. А Бэкхён смеётся, потому что ему нравится смотреть, как Чанёль недовольно жмурится, когда его целуют то в нос, то в висок, то уголки губ, не давая нормально отойти ото сна.

-Что ты делаешь? - тихо спрашивает Чан, натягивая повыше одеяло.

-Работаю личным будильником, потому что ты опоздаешь на работу, - он улыбается, напоминая, что сегодня будничный день, когда нужно идти на работу, а потом на учёбу. Но Чанёль недовольно фырчит, всё больше закутываясь в одеяло, пряча под ним свою кудрявую голову.

-Ты тоже... - и верно, Бэкхёну тоже надо уйти, ведь с некоторых пор он опять уходит с утра и возвращается вечером, правда не так поздно, как раньше. Он приходит, и его приход сопровождается звонком в дверь. Чанёль, в фартуке и с ложкой, идёт открывать, уже зная, что его обнимут бэкхёновские руки.

У Чанёля сжимается сердце, когда он опять натыкается на эту странную книгу с громким названием «Не оборачивайся назад». Он даже не открывает её – просто не хочется. От одной надписи на обложке его выворачивает на изнанку. Он просто кладёт её туда, откуда взял, и уходит, чтобы вскоре вернуться... Он не понимает, почему возвращается снова и снова. Это как бесконечный круг. Эта книга, как магнит, что с одной стороны притягивает, а с другой – отталкивает.

-Прочитай тогда, когда будет нужно, - говорит Бэкхён и забирает книгу. Бэкхён всегда так говорит, заставляя Чанёля напрячься и сделать вывод, что они — разные.

Бэкхён всегда внимательно наблюдает, как Чанёль суетится на кухне, следуя то от стола к плите, то наоборот. В такие моменты Ёль очень сосредоточен и не замечает детской любопытности своего «соседа». А Бэкхён складывает руки на столе и кладёт на них голову, закрывая глаза и представляя, что было бы хорошо сидеть вот так вечно и смотреть на занятого ужином Чанёля.

Возможно, Бэкхён тоже готов заплатить ту цену, за которую ему позволено остаться здесь. Впрочем, он и так нарушил уже все допустимые нормы, которые он, честно признаться, ненавидит.

Между ними, если говорить по правде, нет этого привычного и банального «люблю» или «ты мне нравишься». И это даже не «отношения без обязательств» и не секс по дружбе. Это просто «мы». Такое логичное для них, ведь каждый из них знает, что другой никуда не уйдёт, ничем не изменит сложившуюся ситуацию и никогда не скажет «хватит». И даже Лухан, который с трудом забрал своего рыжего кота из рук Бэкхёна, говорит, что они стали слишком похожи, и что они уже не просто «соседи». Хотя логичнее было бы выделить это приевшееся «просто», потому что они соседи, но у них всё совсем не просто.

-Знаешь, - как-то поворачивается Бэкхён к Чанёлю лицом, и последний видит толику досады на столь знакомом лице.

-Ммм?

-Мне кажется, что скоро будет то самое время, чтобы прочитать ту книгу... - Бэкхён сидит на полу гостиной, в то время как Чанёль что-то делает по работе на диване.

-С чего ты взял? - Чанёль отвлекается от своих бумажек, прикусывая зубами кончик ручки.

-Я же сказал, что мне кажется... Но скоро мы узнаем, - он смотрит будто сквозь Чанёля, опять тем взглядом, от которого хочется выйти в окно. И Чанёлю хочется заткнуть уши, но не слышать этого, никогда в жизни не слышать.

И Бэкхён отворачивается, продолжая смотреть какую-то передачу по телевизору, которая скорее всего не вызывает у него бешеного интереса, но просто делать больше нечего. Он ненавидит, когда Чанёль занят чем-то посторонним — особенно работой. Тогда Чанёль почти ни на что не обращает своё внимания и на все вопросы чаще всего отвечает невнятным «ммм» и «угe». Это Бэкхён терпеть не может, хочется просто выбросить все эти бумаженции, но он дал себе обещание, что жизнь Чанёля — это жизнь Чанёля.

-Чан... - иногда внезапно начинает Бэк, но потом запинается, прикусывая нижнюю губу.

-Что? - Чанёль всё же отрывается от своих дел.

-Нет, ничего. Забудь, - но Чанёль ничего не забывает. Ему кажется, что Бэкхён постоянно пытается ему что-то сказать, но у него никак это не получается.

Иногда Бэкхён встаёт ночью, подходит к окну и долго смотрит. Сквозь ночной воздух, вверх, выше крыш, летит тополиный пух, больше похожий на белый снег. И Бэк по-своему усмехается, думая, что, наверное, уже сошёл с ума, раз такие вещи кажутся ему — чудом. За окном, в тополином пухе, спит уставший Сеул, огни которого всё равно горят сквозь темноту. Бэкхён оборачивается, чтобы посмотреть на спящего Чанёля, и в груди так сильно щемит, что иногда он падает на колени, пытаясь отдышаться. Слёзы из глаз — от боли — заставляют часто моргать и закрыть лицо руками. А в глубине его сердца такое жалобное «надоело».

Чанёль никогда не просыпается, когда Бэк ложится снова рядом, забираясь под лёгкое одеяло. Чанёль спит крепко, лишь иногда его губы незаметно шевелятся и дрожат длинные ресницы — ему что-то снится.

Бэкхён редко видит сны, и ему так хотелось бы знать, что снится Чанёлю, который о своих снах почему-то никогда не рассказывает, а на вопросы о том, что ему снилось, отвечает невнятное – «бред».

А Бэкхён любит слушать больше, чем говорить, и, пожалуй, если бы его спросили, что в Чанёле ему нравится больше всего, то он бы с уверенностью сказал: голос.

Есть такие люди, от прикосновений которых можно сойти с ума, от их пальцев по телу проходит разряд тока. Эти люди любят прикосновения, они совсем не скупы на них. Они всегда касаются тех мест, в которых человек больше всего уязвим — например, они касаются души. Бэкхён — из таких.

Глава 4. Последняя надпись

"Слушать: Joan Osborne - One Of Us"

Ему тоже бывает больно. Ему бывает больно, когда всё идёт наперекосяк. Ему хочется всё бросить, уйти, захлопнуть дверь — но если так, то всё рухнет. Если так, то ничего и никого не будет. Ему будет так плохо в одиночестве, ведь он любит, когда он с кем-то, но не один. И если бы его спросили, что бы он выбрал — одиночество или шумную толпу — то он бы без раздумий выбрал второе.

А Чанёль скрашивает его одиночество. Он как спасательный мост, который тянется от одного края пропасти к другому. Чанёль научился у Бэкхёна больше отдавать, чем брать. Просто дарить себя намного приятнее, чем получать что-то дорогое. Чанёль научился видеть суть между строк. Он теперь читает «правильные» книги. У него даже есть блокнот, куда он записывает мысли о прочитанном, свои выводы и планы. Конечно, Бэкхён подшучивает над ним, что так делают только люди, страдающие низкой самооценкой или склерозом, но Чан всё равно продолжает записывать.

Бэкхёну нравится возвращаться домой, вечером, когда загораются фонари, ехать в пустом автобусе на задних сидениях, ждать свою остановку, а потом почти что бежать до парадной двери, которую ему непременно откроют. Он заходит в квартиру медленно, прислоняется лицом к родной и тёплой груди, вдыхает знакомый аромат сквозь чанёлевский свитер и мысленно, совсем тихо говорит: «Я дома».

В этой квартире, в одном из спальных районов Сеула, по обыкновению много пыли. Зато здесь живёт покой. И каждый, кто сюда приходит, сразу чувствует это — одни только книги чего стоят. Разные книги: о забытых странах, о незнакомцах на перроне, о волшебных поездах и о них — о людях.

-У тебя много книг? - как-то спрашивает Чанёль, когда Бэкхён усердно пытается не страдать ленью.

-Много... - задумчивый ответ.

-И где они? - Чанёль искренне не понимает, куда деваются вещи в их доме, ведь книги на полках только его, чанёлевские, но Бэкхён их не читает.

-Везде, - зевает Бэкхён, садясь на диван. Чанёль хлопает глазами, пытаясь понять то, что хочет донести до него «сосед». - Люди — тоже книги.

Пожалуй, самая интересная история — это человеческая жизнь. У каждого своя. Она переплетается с другими, образуя сложную паутину. И никогда не знаешь, куда заведёт тебя чужая тропа. Так и Чанёль ходит по бэкхёновским тропкам в поисках всех логичных объяснений его поступков.

-Когда-нибудь я тоже напишу книгу... Или обо мне напишут, - Бэкхён откидывается на спинку дивана и закрывает глаза. - Это будет потрясающая история, потому что там всё будет без лишних слов.

-И как она будет называться? - спрашивает Ёль, садясь рядом.

-Не знаю. Она может быть и без названия. Главное, что она будет пустая... - Бэкхён улыбается сквозь закрытые глаза, а Чанёль понимает, что вообще ничего не понимает.

И в их квартире отдыхает лето. Тёплое, пахнущее пшеницей и утренним ветром. В их квартире селится солнце, заливающее своими руками стены словно океан. В их квартире отдыхает небо, уютно устроившись на потолке. В их квартире — вершина мира.

***

Дата добавления: 2015-08-28