«Увлекательный, завораживающий новый сериал!» 14 страница

В тот раз мы поболтали с Звездочкой, пошутили и посмеялись. Две подружки, соскучившиеся по общению. Казалось, она не сильно встревожена.

Но затем все пошло из рук вон плохо. Я поняла это по тому, как менялся тон Эстреллы: от беззаботного до сугубо делового, а потом до крайне серьезного – по мере того, как она изучала координатную сетку, скорость распространения огня и все алхимические элементы, принимавшие участие в пожаре.

– Все приняла, – отрапортовала я, вводя последние данные в систему. В этот момент на заднем фоне раздалось глухое гудение, будто над ними пролетал аэроплан. – Эй, не хочешь убавить звук на своем стерео? А то у меня барабанные перепонки лопнут.

Звездочка закашлялась. Влажный такой кашель, от которого у меня мурашки побежали по коже.

– Не могу, детка. Придется тебе потерпеть.

– Неужели пожар так шумит? – разве это возможно – такой рев? О боже! Я знала, что Эстрелла звонит со Станции рейнджеров, где‑то на границе возгорания. Будучи Хранителем Огня она должна была работать в непосредственной близи от объекта своей магии – не то что Хранители Погоды, которые вполне могут управлять процессами, находясь за сотни миль от арены действий. Профессия Звездочки предполагала риск, но я даже не предполагала, насколько он велик и непосредственно близок.

– Ну, наверное, если только дьявол не решил устроить здесь у нас барбекю, – она снова начала кашлять. Густой, надрывный кашель. Я сидела в Оперативном Центре на девятнадцатом этаже офиса Хранителей в Чикаго и явственно слышала шум пожара. Не просто близко, прямо здесь, на месте. – О черт!

– Что?

Снова надсадный кашель. Когда он прекратился, я услышала, как что‑то падает, разбиваясь на части.

– Огонь заблокировал выход, – крикнула Эстрелла. – Погоди, я посмотрю заднюю дверь.

Я звала ее, но не получала ответа. Слышала хриплое дыхание Звездочки, треск огня, почти ощущала удушливый запах дыма.

– Сукин сын отрезал мне все выходы, – раздался, наконец, ее голос. Теперь в нем звучал неподдельный страх. – Эй, Джоджо? Здесь стало совсем хреново… Похоже, мне надо как‑то выбираться… потому что, ты же знаешь, черное мне вовсе не идет.

Я уже била тревогу – звонила по всем пейджерам и мобильникам, вызывая подмогу. Через десять минут там появится оперативная команда с Хранителями Огня и Погоды, может, даже с Хранителями Земли для организации работ по спасению попавших в ловушку животных. Они активизируют силы самого леса для борьбы с пожаром. Но моей подруге Эстрелле это уже не поможет.

– Ты можешь как‑нибудь пробиться? – в панике спрашивала я, слыша на заднем фоне какие‑то взрывы, будто палили из двустволок. – Господи, что это? Кто‑то стреляет?

– Нет, это деревья… они взрываются. Все соки в них закипают, – снова раздался кашель – долгий, мучительный; сердце мое разрывалось от жалости.

– Вот дерьмо! Ничего не получается. Слишком жарко… Я не могу сбить пламя, чтобы выйти отсюда. Проклятье, похоже, мне суждено поджариться! – ее смех быстро затих, захлебнувшись мокротой. – Дочерна…

– Будь на связи, – бросила я. Вытащила Список Хранителей, отыскала раздел Хранителей Огня и зафиксировала координаты Эстреллы. Запомнив их, я вышла в астральное поле. Пока мое тело одиноко сидело за столом, я поспешно поднималась вверх – настолько быстро, насколько это позволяли призрачные конструкции из бетона, стали и проводов. Вверх, в знойное летнее небо, и еще выше – туда, где охлаждались воздушные массы, порождая ураганы. Там я обнаружила возмущение, вызванное температурными сдвигами. Сориентировавшись, я ринулась в сторону Йеллоустоуна. Мне приходилось преодолевать воздушные течения; силовые линии вибрировали и изгибались, сопротивляясь вторжению. Здесь генерировалось огромная масса тепла. С трудом проталкиваясь, я, наконец достигла позиции, с которой мне хорошо был виден весь Йеллоустоунский заповедник. Он лежал подо мной прямо по курсу.

Там все кипело. Не на физическом – на эфирном плане. Какая‑то неведомая сила вздымала, вспучивала землю, вызывая такую невиданную яростную вибрацию, что мне мгновенно захотелось вернуться обратно в свое тело, сидевшее в маленькой безопасной кабинке. Здесь же все было объято пламенем… В таких жестоких условиях процесс грозил вот‑вот стать необратимым.

Я сразу засекла местоположение Звездочки – она излучала отчаянные сигналы в эфирном поле. Я начала подниматься туда, наблюдая, как по мере набора высоты свет дня угасал и сменялся сумерками, а еще выше – в верхних слоях мезосферы – уступал место «псевдоночи». Там, на высоте пятидесяти тысяч футов, возмущение сглаживалось, превращалось в мягкое течение. Тут уже можно было начинать работать с целью изменения метеорологической обстановки внизу.

За минуту я сформировала холодный арктический ветер, проложив для него канал в перегретой атмосфере Йеллоустоуна. Добившись нужного направления, я столкнула холодные массы с подымавшейся раскаленной воздушной колонной. При этом внимательно контролировала колебания молекул, чтобы не дать сместиться всей системе. Добившись равновесия, я вновь вернулась к своему телу в Чикаго.

– Звездочка, послушай меня… Я сейчас организую проливной ливень прямо над твоей головой, понимаешь? Это собьет огонь на какое‑то время, надеюсь, достаточное, чтоб ты смогла прорваться наружу. Звездочка!

Ее хрипы мало напоминали человеческую речь. Из‑за рева огня я с трудом различала слова:

– Отвали, Джоджо… На хер. Меня уже не вытащить… мы все здесь погибли.

– Звездочка, милая, держись! Эй, ты помнишь стишок… Звездочка светлая, звездочка ранняя…

– Ты чокнутая? – раздался свистящий шепот в ответ. Но я не сдавалась:

– …звездочка ранняя… ну давай, ты же знаешь его…

Это было так трудно – двигать облака, сгребать их в нужное место. И все время я ощущала внизу мою Звездочку, ее боль, отчаяние, чувствовала, как она из всех сил тянется ко мне.

– …пусть же исполнятся наши желания…

Я рывком открыла воображаемую задвижку и услышала шум ливня под собой. К нему примешивалось злобное шипение – мне так хотелось верить, что это пар, а не огонь.

А затем послышался смех Эстреллы.

– Гимны вдалеке звучат… так спаси мой бедный зад, – и она снова зашлась гулким, надрывным кашлем. Затем раздался ее победный клич.

Я немного расслабилась, и это оказалось роковой ошибкой. Потому что в следующий момент почувствовала – услышала – увидела, как эфирное кипение снова накатывает на нас, будто сокращающаяся резиновая лента.

– Нет, Звездочка, не ори, беги! Немедленно!

Бедная Эстрелла, она не слышала меня, празднуя несуществующую победу. И тут ударила стена огня.

Я сидела – ни жива, ни мертва… Отвечала на телефонные звонки, связывала Хранителей друг с другом – шла крупная, скоординированная акция, и мой микроскопический ливень потерялся в объединенном ударе других шестерых Хранителей. Они сформировали мощный штормовой фронт, резко понизили температуру воздуха и запустили сильнейший дождь – природный огнетушитель работал на невиданных в этой стране мощностях. Тем временем Хранители Земли прилагали все усилия, чтобы спасти уцелевших животных и организовать голые земляные площадки, предотвращающие распространение пожара в лесу. А Хранители Огня… какого черта, вы и сами можете догадаться, чем они занимались.

Прошло шесть бесконечных минут, прежде чем у меня замигала лампочка вызова. Раздался невнятный голос с британским акцентом:

– Это вы пытались вывести Хранителя Огня?

– Да, Эстреллу Альмондовар, – прокричала я. – Вы нашли ее?

Короткая, многозначительная пауза.

– Она у нас. Над ней работает Хранитель Земли, один из лучших специалистов.

– Что, совсем плохо?

– Плохо, – невыразительно подтвердил он. – Ожоги третьей степени, свыше тридцати процентов поверхности кожи. Везучая…

– Везучая? – не поверила я своим ушам.

– В парке сегодня находилось двадцать Хранителей Огня, – сообщил мой собеседник. – Шестнадцать уже умерли.

«Гимны вдалеке звучат, так спаси мой бедный зад». Ты сделала это, chica. Если б не ты, быть мне сейчас горсткой пепла в аду.

Это было первое, что сказала Эстрелла, позвонив мне из реабилитационного центра. Я помню, как держала подругу за руку в тот день, когда Мэрион принесла печальные новости. Она сообщила, что силы Эстреллы подорваны, и та никогда уже не сможет управлять огнем. Тем не менее, она сохранила жизнь, что уже, само по себе, немало. И относительное здоровье. В результате героических усилий докторов и Хранителей Земли она даже обрела вполне сносное лицо.

Меня до сих пор мучает чувство, что я должна была сделать больше. И лучше. Хотя Звездочка никогда не жаловалась, не перетряхивала прошлое, не винила меня…

Я сама так и не смогла простить себя.

Должно быть, на какое‑то время я снова погрузилась в сон. Когда проснулась, мы все еще ехали. Эстрелла напевала себе под нос что‑то из репертуара Мадонны. И ужасно при этом фальшивила.

На этот раз сознание мое прояснилось, я поняла: мы снова находимся в «лендровере. Вот почему я так вольготно разлеглась на сиденье.

– Эй, – прохрипела я. – Можно попить?

– Прости, дорогая, не сейчас, – бодро откликнулась Звездочка. – Нам надо убедиться, что они не висят у нас на хвосте.

– Они?

– Ну, ты понимаешь, – она махнула левой рукой, и я невольно вздрогнула. Это была кость, обтянутая кожей. Покрытая рубцами. О боже! Я и забыла на секунду о тех увечьях, что она получила. – Мэрион и ее славные товарищи. Ты же помнишь: они пытались тебя убить, так ведь?

Я сделала попытку сесть. Тело ломило так, будто я была больна всеми вирусами гриппа одновременно. Но, по крайней мере, руки и ноги слушались меня. Пальцы на руках и ногах шевелились. Нос исправно «зарегистрировал» мерзкий запах горелых волос.

– Ты везунчик, моя девочка, – продолжала Звездочка. – Спорю на все свои деньги, что‑то синтетическое дерьмо, которое ты носишь, должно было попросту расплавиться на тебе. Ты же получила всего лишь пару электроожогов, и все.

Я вздохнула поглубже и задала вопрос, который меня мучил:

– А как Далила? Моя машина?

– Боюсь, с ней покончено, детка. Настало время для приобретения чего‑нибудь поновее, скажем, созданного в последние двадцать лет. Эй, а что бы ты сказала о такой вот штучке? – и Звездочка кивнула в сторону капота «лендровера». – У Мэрион недурной вкус, тебе не кажется? Мне всегда хотелось такую машину. Странно, что она оставила двигатель включенным… но нам жаловаться не приходится.

Дэвид сидел на пассажирском месте. Ага, как же, включенный мотор, поцелуй меня в задницу! Удивительно только, как он умудрился проделать это втайне от Эстреллы.

Да ладно, бог с ним. У меня есть более интересный вопрос, и более неотложный.

– Как ты смогла найти меня? – спросила я. Звездочка ухмыльнулась и аккуратно обогнала трейлер для перевозки скота. Запах перепуганных животных и коровьих лепешек перебил запах моих горелых волос – по крайней мере, на минуту.

– Ты, должно быть, шутишь? Все очень просто: я получила твое сообщение, увидела, что творится в эфирном слое, и сразу поняла… Джоджо! И вот она ты. Я прибыла на парковку непосредственно перед тем, как небеса обрушились. Господи, это была молния, я вам доложу! Самая огромная, которую я когда‑нибудь видела, – она покачала головой. – Я уже сказала: ты просто везунчик.

– Слушай, ты должна высадить меня где‑нибудь, – произнесла я. – И лучше спустить машину с обрыва. Все очень серьезно, Звездочка. Я не хочу, чтоб ты оказалась в этом замешана.

– Кто бы спорил, милочка – все очень серьезно. «Ла Кинта» выглядит так, будто по ней прошелся ураган, – она оглянулась на меня через плечо. – Или так и было, а?

– Типа того, – опершись на локоть, я придвинулась ближе. – Я правда не хочу тебя в это втягивать.

– Эй ты, Королева Вселенной, а кто тебя спрашивает? Я не брошу девчонку, которая спасла мне жизнь, – она удостоила взглядом Дэвида, – или ее verdaderamente lindo35 дружка.

– Звездочка!

– Что такое? Разве ты не находишь его симпатичным?

– Но он же сидит прямо здесь!

– И я ему за это благодарна, – она блеснула полубезумной улыбкой, которая, судя по всему, не произвела должного впечатления на Дэвида. – Chica, ты всегда отличалась хорошим вкусом.

Я только вздохнула. Бесполезно спорить с Эстреллой, когда она находится в таком бесшабашном настроении. Кроме того, забавно слушать человека, откровенно наслаждающегося за мой счет.

– Ну хорошо, готова признать: он, определенно, lindo. Э‑э, а где мы сейчас находимся? Точно…

– Точно? – Звездочка ткнула в клавиатуру ГСО.

Я закатила глаза.

– Да брось ты.

– Не настроена шутить? Ну ладно, тогда приблизительно мы в двух часах от Оклахома‑Сити. На проселочной дороге. И я не хочу надолго останавливаться, потому что, если не забыла, ты в бегах.

Я посмотрела на Дэвида, который до сих пор не произнес ни слова. В ответ он пожал плечами.

– По‑моему, тут не о чем спорить, – сказал он. – Она предложила помощь, которая была нам нужна. И сказала, что хорошо знает тебя.

А он оказался не в состоянии отказаться, подумалось мне. И, наверное, не только из‑за меня. На нас обрушили такую прорву энергии, что это могло сбить спесь не только с Хранителя, но и с джинна.

Я вынуждена была признать их правоту.

– Ну да, она знает меня. И очень хорошо, – похоже, мои слова не слишком успокоили Дэвида. Теперь, приглядевшись поближе, я бы определила его состояние как обеспокоенное и настороженное. – Все в порядке, она мой друг. Давний друг.

Звездочка пробормотав что‑то вроде: «Клянусь твоей задницей», – свернула в переулок. Затем, протиснувшись между двумя тягачами, рванула вперед обогнав еще один грузовик. Куда бы мы ни направлялись, делали это ужасно быстро.

– Ты как? – спросил Дэвид, беря меня за руку.

– Как зайчик «Энерджайзер». – Его прикосновение на какое‑то время отвлекло меня, хотелось прижаться к нему, да так и остаться. – Только голодная. Насчет воды я уже говорила. К тому же, мне нужно в туалет, так что если увидите заправку с удобствами…

Звездочка бросила взгляд в зеркальце заднего вида, мне показалось, что заодно она проверила и эфирный план… Но я чувствовала себя слишком уставшей, чтоб последовать за подругой. Поэтому только прислонилась щекой к плечу Дэвида. Он казался таким реальным, таким человеческим… От него исходило мужское тепло, под кожей играли мускулы.

– До следующего городка около сорока миль, – сообщила Эстрелла. – Я не хочу выходить там – чересчур опасно. У них слишком много возможностей организовать засаду. Но… раз надо выйти, значит, надо.

Она нашарила кожаную, отделанную бахромой сумочку, валявшуюся между сидениями, и извлекла оттуда крошечный металлический предмет. Протянула мне.

– Держи… мобильник. Твой ведь, наверняка, сгорел.

– Точно, – сотовые телефоны стали гораздо меньше и круче с тех пор, как я в последний раз интересовалась ими. Ее выглядел, как устройство связи из «Стар Трека» – весь закрытый цветным экраном, с невероятным количеством управляющих кнопок. – Спасибо.

– Для безопасности, – пояснила Звездочка. – Если мы расстанемся, даже на несколько минут, держи набранным номер 911.

Она притормозила и направила «лендровер» на обочину с шуршащим гравием. Трейлер, который мы обогнали раньше, промчался мимо, окутав нас облаком пыли. Звездочка остановила машину у зеленой лужайки, за которой виднелись кусты.

– Надеюсь, ты не слишком требовательна по части удобств.

– Шутишь?

– Эй, ты потребовала остановку, вот тебе остановка. Кроме того, водителям тоже иногда требуется пописать.

Звездочка остановилась и выпрыгнула из машины. Дэвид со своей стороны сделал то же самое. Затем отворил заднюю дверцу и галантно помог мне выйти. Очень кстати: ноги мои были похожи на воздушные шарики, заполненные водой. Какое‑то время я стояла, уцепившись за руку Дэвида, пока не почувствовала, что мышцы окрепли и смогут выдержать вес моего тела.

Эстрелла обернулась, и солнечный свет упал ей на лицо.

Я испытала шок, хотя уже неоднократно видела подругу. Одна половина ее лица отливала золотой бронзой и казалась прекрасной, но другая – цвета старой печени – была вся изуродована шрамами от ожогов. После операции ей удалось спасти только левое веко. Губы уродливо кривились на обожженной стороне, ужасный шрам спускался на шею и уходил ниже, под нарядную белую блузку. Я знала: он продолжается до талии и переходит на спину. Выглядел он, как расплавленный воск.

– По‑прежнему великолепно да? – спросила Звездочка. В голосе не было ни боли, ни удивления, ни смущения. – Со временем меняется, но не к лучшему. Увы, с возрастом не все расцветает.

Она резко развернулась и направилась к видневшимся вдали кустам. Я обнаружила, что все так же стою, вцепившись в руку Дэвида, сжимая ее до боли.

– Что она видела? – спросила я, глядя в спину удалявшейся подруги.

– В отеле? Не знаю, – пожал плечами Дэвид. – Я вырубился после того, как ударила молния. Когда пришел в себя, она уже была там – вытаскивала тебя из машины.

Он тоже смотрел вслед Звездочке, в глазах светилось беспокойство.

– Она удерживала машину от возгорания, пока мы оба не выбрались. Думаю, без нее мы были бы сейчас покойниками.

Глубоко вздохнув, я кивнула.

– Она знает о тебе?

– Не думаю. Я был осторожен.

Слова Дэвида, тем не менее, не сняли напряжения, которое давило мне на плечи.

– Отлично, продолжай в том же духе. Я очень люблю ее, но… будь осторожен.

Только после этого я направилась вслед за Эстреллой в естественное укрытие. Она уже устроилась, не обращая ни малейшего внимания не неудобства, и при этом выглядела абсолютно естественно. Что взять с девчонки, выросшей на улице… Оторва, одно слово. Я же стояла, озираясь и выбирая местечко без муравьев, ос и других опасностей. Тем временем, Звездочка закончила свои дела и пошла обратно к машине. Я стянула брюки.

Уже собираясь усесться, услышала за спиной:

– Тяжелые времена настали? – взвизгнув я вскочила, и чуть не упала, на ходу застегивая молнию. – Я здесь, Белоснежка.

Застегивая ремень, я обернулась и увидела Рэйчел – джинна Пола. Все в том же солнечно‑желтом костюме, она сидела на пне и изучала свои ногти.

– Продолжай, пожалуйста, – милостиво разрешила она, – я подожду. В моем распоряжении целая вечность.

– Чего тебе надо? – собственно, я знала ответ… Это было именно то, чего я боялась. Мэрион, по каким‑то причинам, не использовала своего джинна против меня. Но имелась, чертова прорва Хранителей, которые имели для этого возможности и желание. Например, Пол… Я не могла вступить в непосредственную схватку с Рэйчел. И никто не мог, за исключением другого джинна. Именно поэтому территориальные споры не так уж часто случались в высших эшелонах Хранителей. Я чувствовала себя совершенно обессиленной… Может, Дэвид? Нет, для него такое столкновение стало бы самоубийством. Он тоже измотан, к тому же – без хозяина. Да Рэйчел прихлопнет его одним щелчком своих наманикюренных пальчиков.

– Твоего внимания, если позволишь, – произнесла она и стукнула одним ногтем о другой. Они выглядели блестящими и острыми. Сотня косичек зашуршала, когда Рэйчел повернула голову в мою сторону – сухой звук, будто кости захрустели. – Ты идешь неверным путем.

Несколько неожиданно. Я готовилась к драке и даже несколько опешила.

– Не поняла?

Рэйчел поднялась со своего насеста и, покачивая бедрами, направилась ко мне. Непроизвольно я дернулась назад, едва не поскользнувшись на сырой земле.

– Я сказала… что ты идешь… неверным… путем, Белоснежка. Возвращайся туда, куда направлялась.

Я напряглась:

– Или?

Она метнулась в мою сторону, одной рукой поймала меня за руку, а другую – с когтями – занесла над моим лицом, в дюйме от глаз.

– Никакого «или» не существует, дурочка. Ты делаешь то, что я говорю, и тогда, когда я говорю.

Вздернув подбородок, я посмотрела мимо этих острых, как лезвие, когтей в ее нечеловеческие желтые глаза. Рэйчел что‑то сделала со своими губами, изобразив некое подобие улыбки.

– Впереди смерть, – сказала она. – Верная и неумолимая смерть. Позади тебя – возможность.

– Возможность чего?

– Выбора по твоему желанию. Я не вполне понимала.

– Это Пол велел, напустить побольше туману, или ты сама выбираешь такой стиль?

Никакого ответа. Лишь непоколебимый взгляд хищника. И вдруг в голове у меня щелкнуло. Бэмс.

– Стоп! Да ты вовсе не джинн Пола, не правда ли? Это я так решила, а ты меня не переубеждала. Верно?

– Да, – блеснули зубы. – Теперь ты можешь решить, на какой вопрос я ответила.

– А это не важно, я ведь ни один из них не задавала согласно ритуалу. Давай‑ка, попробуем сначала. Ты не являешься джинном Пола, не правда ли?

– Ты не можешь убежать от того, что происходит. Возвращайся обратно. Ты обязана сделать выбор.

– Ты помнишь, солнце мое: третий раз – последний раз. Итак, ты не являешься джинном. По…

Прежде чем я успела закончить свой вопрос, ее рука сжала мое горло. Я подавилась и задергалась, стараясь высвободиться. Безуспешно… Ее глаза блистали яростью.

– Не задавай никаких вопросов, – промурлыкала Рэйчел, – и не услышишь лжи, Дитя Демонов. Возвращайся на тот путь, которым шла.

Она слегка ослабила хватку – так, чтоб я смогла сделать глоток воздуха.

– С какой стати? – спросила я.

Рэйчел отпустила мое горло и щелкнула пальцами.

– У тебя два пути. Один ведет вверх. Другой вниз. Выбирай.

– Я бы выбрала тот, что от тебя подальше, – прохрипела я и потерла горло. – Слушай, довольно разыгрывать из себя сфинкса. Просто скажи, что мне делать. Ты джинн Мэрион? Это она тебя послала, чтоб уболтать меня? Так вот: я не сдаюсь. Пока что.

Рэйчел внезапно успокоилась. Но не я. Если раньше ее взгляд внушал мне страх, то теперь ее глаза впились в меня так, что у меня по коже аж мурашки поползли.

– Нет, ты все‑таки дура, – намеренно мягко произнесла она. – Я сделала все, что могла. Тебя наставляли на путь истинный, посылали знаки.

– Да? Какие, например? Ты имеешь в виду радио в Вестчестере, которое велело явиться мне сюда? – О господи! Я с ужасом осознавала, что ее молчание похоже на признание. С трудом сглотнула и продолжала: – Или же солонку в закусочной? Которая завела меня в ловушку?

На этот раз она покачала головой.

– Если ты не видишь дороги из желтого кирпича, маленькая Дороти, то ты дура. А для дураков нет спасения. Я только хочу, чтоб ты не брала его с собой.

Его?

Слишком много кандидатов мужского пола на эту роль. Я не понимала, о ком она говорит.

Но тут, опередив вес мои вопросы, раздался треск кустов. Глаза Рэйчел метнулись в ту сторону. Это был Дэвид, и он вовсе не выглядел удивленным. Или счастливым. Он что‑то сказал Рэйчел на своем языке, которого я не понимала – текучем, нежном и прекрасном, как звездный свет. В ответ она разразилась длинной, искрометной, но с явно ядовитым оттенком, тирадой.

Они обменялись свирепыми взглядами, а затем Рэйчел… исчезла. Никаких голливудских спецэффектов. Просто взяла и испарилась.

Дэвид продолжал смотреть туда, где она стояла. Так долго, что я засомневалась: а действительно ли она пропала?

– Рэйчел здесь, – сказал он наконец.

– И, полагаю, это плохо? Ты можешь мне сказать, чей она джинн?

Дэвид не ответил, даже не взглянул в мою сторону.

– Скорее, – бросил он, и, развернувшись, зашагал к машине.

Я поспешила за ним.

* * *

Обожженная Звездочка надолго застряла в больнице. В борьбе за ее жизнь проходили недели. Но каждый день приносил лишь ухудшение: дыхание становилось более поверхностным, сердцебиения усиливались. Анализы крови подтверждали присутствие в ней болезнетворных микроорганизмов. Ударные дозы антибиотиков не давали положительных результатов. А Хранители Земли, пытавшиеся выправить положение, похоже, терпели поражение.

Помню, как я сидела у постели подруги и держала ее правую, здоровую руку, когда в голову мне вдруг ударило: «Я знаю, кто может ей помочь!»

Если только удастся его разыскать.

Я, так же как и Звездочка, предпочитаю импульсивные решения долгим раздумьям. Как только имя Льюиса всплыло в моей памяти, я рванула в астральный план. Поднималась все выше и выше, пока вся планета не свернулась подо мной голубым шариком, а ночь не накинула мне на плечи черный плащ со сверкающими звездами. Оттуда, с невероятной высоты, я видела крохотные вспышки, отмечавшие Хранителей, пользовавшихся в тот момент своими силами. Было похоже, будто искорки слетали с обода вращающегося колеса. Я зависла вверху, наблюдая. Различить отдельных Хранителей большей частью не представлялось возможным – все они были слишком похожими, почти однородными. Но попадались и выдающиеся личности. Например, Мэрион: она светилась ярче других – насыщенным зеленым светом. В отличие от нее, Мартин Оливер, когда он практиковался в применении своих сил, (что случалось нечасто), излучал сияние в оранжевой части спектра.

Я ждала, ждала, ждала… Мир подо мной вращался, и я вращалась с ним, продолжая свое наблюдение.

Наконец, мне повезло: я увидела вспышку жемчужно‑белого света. Не факел, не искру, а именно вспышку, будто праздничный салют.

Я камнем ринулась вниз, остановившись уже почти у самой земли, чтоб определиться поточнее, где же в этот момент находился Льюис.

То, что я увидела, оказалось совершенно неожиданно.

Он был в Йеллоустоуне.

Шесть часов спустя, стоически перенеся все тяготы коммерческого авиарейса и протелепавшись два часа на разбитом грузовичке, я въехала на территорию заповедника, на время закрытого для публики. Дежурный Хранитель узнал меня. Мы обменялись рукопожатием – тайные руны на наших ладонях засветились – и я двинулась дальше.

Еще до того, как я преодолела подъем и смогла увидеть все воочию, я почувствовала этот запах – густой, жирный запах смерти и горького дыма. Но все равно оказалась не готовой к открывшемуся зрелищу. Картина разрушений была поистине ужасающей.

Передо мной – сколько хватало глаз – расстилалась обожженная долина, черная с вкраплением серого. От леса ничего не осталось: кучи пепла и редкие обгоревшие пни, похожие на обугленные скелеты. И глубокое, подавляющее ощущение… неподвижности. Царство смерти, куда едва ли когда‑то вернется жизнь.

Бесконечная скорбь и печаль.

Льюис выглядел единственной живой точкой посреди этого серого безмолвия. Он сидел на крыше «пикапчика» – точной копии того, на котором я приехала, только серого цвета. Мой был красный, но пока я медленно тащилась через пепелища, он тоже приобрел серый оттенок, местами обзаведясь черными пятнами. К тому времени, когда я, наконец, припарковалась, оба грузовичка выглядели одинаково – камуфляжными.

Льюис выглядел… здорово. Слегка поправился, следы истощения, которые я наблюдала в нашу последнюю встречу, исчезли. Его окружала аура силы и покоя. По‑прежнему высокий, немного простоватый, но теперь почему‑то казалось, что так и должно быть. Парень вырос, и его простота обрела обаяние.

Похоже, он не удивился, увидев меня, выходящую из «пикапа». Более того, когда я обернулась, Льюис улыбался, будто его ожидания оправдались.

– Джо, – кивнул он. Я кивнула в ответ. – По‑прежнему та же.

– Тебе не следует открыто пользоваться своими силами, – заметила я. – В астрале ты напоминаешь взорвавшуюся атомную бомбы.

Он пожал плечами:

– Я знал, что ты следишь. Если б я не хотел, ты б никогда не нашла меня, – он приглашающе похлопал по крыше, на которой сидел. Она была ужасно грязная, но я все равно вскарабкалась наверх. – Ты знаешь, не так уж много людей могут видеть.

– Серьезно? – удивилась я, для меня он светился не хуже ночного Лас‑Вегаса. – Странно.

– Пожалуй, – согласился Льюис. – Полагаю, ты явилась не для того, чтоб припомнить старые деньки.

Хотя сейчас Льюис был сосредоточен на мне, я ощущала ласкающее прикосновение его энергии повсюду – ни чего явного, только намек. Когда я прямо смотрела на удручающий пейзаж вокруг, то видела лишь чернеющие остатки леса.

– Ты что‑то делаешь, – констатировала я.

– Да.

– И что?

Он одарил меня медленной, кривоватой улыбкой.

– Кое‑кого соблазняю.

Я притихла, затаилась и теперь, и впрямь, могла видеть. По земле стелился легкий, незаметный туман. Посверкивая золотом на солнце, он осторожно – очень медленно и ласково, как рука опытного любовника – перемещался над обгоревшей почвой, распространяясь во все стороны из точки, где сидел Льюис. Я соскользнула с крыши «пикапа» и, опустив в него пальцы, почувствовала легкое движение… живительных сил.

Льюис, подобно прорастающему зерну, изливал из себя жизнь в печальное пепелище Йеллоустоуна.

– Земля нуждается в помощи, – сказал он. – Она стремится к жизни, но не может сама справиться. А я только помогаю…

Даже после того, как я снова вскарабкалась на крышу «пикапа», я продолжала ощущать теплое покалывание в пальцах. Мы молча сидели, наблюдая, как золотой туман, уплотняясь и закручиваясь в маленькие смерчи, ползет по земле.

Это было столь прекрасно, что мне хотелось заплакать.

– Так вот, чем ты занимаешься, – прошептала я. – О господи, Льюис…

Дата добавления: 2015-08-28