Ирина Михайловна Комарова 12 страница

– Я тебе что сказал, идиот? Это что, людное место? Никуда больше не мог их притащить, болван? Лена, а ты… – он обернулся к девушке, обессилено опустившейся рядом с Анатолием на землю, и тон его сразу изменился. – Господи, что с тобой? Ты цела?

– Це-ела-а, – она дрожала и поэтому гласные получались растянутыми. – То-олько-о испу-уга-лась. О-очень.

– Доигрался, – упрекнул Костя, снова поворачиваясь к Анатолию. – А это еще что такое? Что с рукой?

– Перелом, я думаю.

– Ну что тебе дома не сиделось? – с тоской спросил Костя, – понесло тебя, кретина, на прогулку… – Он оглянулся на ребят, собравшихся вокруг арестованных, махнул одному из них рукой, – Горин, иди сюда! Тут по твоей части работа есть.

Через несколько минут, Анатолию уже наложили временную шину, вкололи антибиотик и обезболивающее, а Лену заставили проглотить пару розовых таблеток и закутали в очень колючее, но очень теплое одеяло.

– Сейчас я вас в больницу отвезу, – озабоченно бурчал Костя. – Горин, конечно, все что мог, сделал, но лучше не тянуть, надо к специалисту… И тебе Леночка, тоже. Пусть посмотрят, мало ли… такая встряска.

– Подожди, успеем мы в больницу, – остановил его Анатолий. – О чем там разговор идет?

Когда они подошли к машинам, говорил «подбородок».

– Да что вы, какая организованная преступная группировка, – нагло улыбался он, – так, побезобразничали немного с ребятами. Смотрим, парень с девушкой забились сюда и целуются, вот и решили развлечься, попугать их немного. Мелкое хулиганство, в чистом виде!

– Случайно, значит, на этого товарища наткнулись, – серьезный парень, записывавший его слова, кивнул в сторону Анатолия.

– Володя, ты запиши, что и квартиру ему случайно подожгли, и машину взорвали, тоже случайно, – с ходу включился в разговор Костя.

– Не понимаю, – очень натурально изумился «подбородок», – какая такая квартира-машина? Что-то вы лишнее говорите. Или решили все нераскрытые за квартал преступления на нас повесить? А может, землетрясение в Японии на прошлой неделе, тоже мы?

– Желаете в этом признаться? – прищурился серьезный Володя.

– Да что вы ко мне вяжетесь? Мы мирные граждане, вовсе не собирались никому делать ничего плохого. Посмотрите, у нас ведь даже оружия с собой не было, – он картинно указал на капот «жигулей», где были разложены изъятые из карманов задержанных, вещи: сотовый телефон, несколько связок ключей, бумажники и, непонятно как оказавшийся в этой коллекции большой шуруп.

– А пистолет? – Володя кивнул на лежащий чуть в стороне «ПМ».

– Пистолет его, – «подбородок» указал на Анатолия. – Мы только посмотреть взяли, интересно же.

– Ваш? – парень холодно посмотрел на Саранцева.

– Да.

– Документы на оружие имеются?

– Конечно, сейчас, – Анатолий, левой рукой, неловко вытащил бумажник из внутреннего кармана пиджака, протянул. – Там, во втором отделении.

– Толя, а я не пойму, – спросил стоящий рядом Костя, – они что, вот так, в наглую, прямо на пистолет поперлись?

– Нет. Я его не… в общем, забыл я про него.

– Как это? – растерялся Костя. – Как можно забыть?

Володя, внимательно изучавший разрешение на оружие, тоже поднял глаза и удивленно уставился на Анатолия. Пара ребят в камуфляже, присматривающих за арестованными, переглянулись усмехнувшись, а «невзрачный» заржал. И неизвестно, что было неприятнее.

– Очень просто, – хмуро ответил Анатолий. – А что тут удивительного? В конце концов, я не профессионал.

Костя пробормотал невнятное ругательство и потянул Володю за рукав:

– Отойдем на пару слов?

Шептались они минут пять. Костя нервно размахивал руками, показывая на пистолет, на Анатолия, на жмущуюся к нему Лену, на бандитов. Разок он повысил голос и донеслось четкое:

– Я отвечаю!

Наконец, Володя, снова окинул Саранцева холодным, недружелюбным взглядом и, едва заметно, кивнул. Костя сразу успокоился, даже повеселел. Как только они вернулись к машине, Володя снова сосредоточился на бандитах.

– А теперь отвечаем, быстро и четко, кто вас нанял?

– Да ты че, начальник, – неожиданно заговорил «доисторический». Голос у него оказался низкий и довольно приятный. – Не знаешь как дела делаются? ничего мы не знаем и знать не хотим.

– Ну да, вам бы только деньги вовремя получать, а от кого и за что, это уже непринципиально. Так что ли?

«Невзрачный», вместо ответа, только неопределенно хмыкнул.

– А каким образом инструкции получали? – задал новый вопрос Володя. – Как отчитывались?

– Словно в ответ на его слова, зазвонил сотовый телефон, лежащий на капоте «жигулей». Анатолий, который был ближе всех, машинально взял трубку. Костя дернулся было отобрать, но Анатолий уже нажал на кнопку:

– Да?

– Ну, что у вас там? Что так долго? – нервно спросил знакомый голос.

– Слушай, Борька, мне сейчас некогда, тут такое творится! Я потом перезвоню… – только увидев, как всплеснул руками Костя, как округлились от изумления глаза Лены, Анатолий понял, с кем он разговаривает. – Борис? – еще не поверив до конца, переспросил он.

Несколько секунд в трубке стояла тишина. Потом Борис спросил осторожно:

– Толя, ты? У тебя… все в порядке?

– Нет, – резко ответил Анатолий, – у меня не все в порядке. Рука сломана и Ленку напугали до полусмерти. Борька, что, за всем этим с самого начала стоял ты?

– Что ты, Толя, конечно нет! Я не хотел, меня заставили… шантажировали… ты поверь… ай, не телефонный это разговор! Толя, я тебе все объясню!

– Ну знаешь, Борис… ну ты и… Я сейчас приеду, – мрачно пообещал Анатолий и посмотрел на Лену. Она быстро-быстро закивала. – Мы приедем. Ты сейчас где?

– Не дома. Я… я звоню с вокзала. Толя, пойми, я запутался, я не знал что делать!

– Иди домой и жди нас. Приедем, тогда будешь объяснять.

Он выключил телефон, хотел сунуть его в карман, но Володя перехватил его руку:

– Это надо вернуть. Вещественное доказательство.

– А? Ах, да, извините, – Анатолий отдал трубку, повернулся к Косте, – он около вокзала живет, на Аткарской. С-с-скотина! Ты нас отвезешь?

– Естественно, – кивнул тот и спросил у Володи. – Ты все понял?

– Да что ж тут не понять? Я с вами.

– Мы с тобой, Толя с Леной, – Костя быстро загнул четыре пальца. – В машине еще одно место есть.

– Горин! – не оглядываясь, крикнул Володя. Парень в камуфляже тут же вырос за его спиной. – Остальным, посмотреть тут все внимательно и отправлять задержанных.

К Борису они ехали долго – вечерний час пик, на всех дорогах пробки. В машине царило тяжелое молчание, только иногда Саранцев давал короткие указания, где лучше свернуть, да Костя негромко шипел по поводу особо бестолковых собратьев-водителей. Наконец, въехали во двор кирпичной многоэтажки и Анатолий коротко бросил:

– Здесь. Черт, пришибу ведь сейчас гада!..

Всей гурьбой, они забились в лифт, поднялись на шестой этаж. Вышли, остановились перед дверью: Анатолий, рядом с ним Костя, следом, второй парой – Володя с Гориным. Лена встала последней, спрятавшись за спинами мужчин. У нее немного кружилась голова, было страшно и вообще, не очень понятно, что она тут делает и почему эти супермены до сих пор не отправили ее домой. По крайне мере, пользы от нее, в ближайшее время, никакой не предвидится. С другой стороны, если Толя хочет, чтобы она была рядом, если ему от этого легче, значит она будет рядом столько, сколько потребуется. И сделает все, что ему будет нужно.

Костя нажал клавишу звонка. За дверью тут же раздался заливистый лай.

– У него собака?

– Нет. Это наши, буржуйские прибамбасы, – зло ответил Анатолий. – Звонок такой, особенный – лает.

Лай стих, но к дверям никто не подошел.

– Куда же он мог… – пробормотал Костя, снова вдавливая клавишу. Но и после второй порции лая, дверь не открылась.

– Может, сбежал? – предположил Володя.

– Он сам меня позвал, – возразил Анатолий. – Объяснить хотел.

– Передумал. Испугался и решил, что лучше сбежать.

– Эй, ребята, – негромко позвал Горин, присевший на корточки и внимательно изучающий дверную ручку. – А что я вам скажу! Здесь не заперто.

– Как это – не заперто? Борис всегда за тремя замками сидит, пунктик у него, – чтобы доказать справедливость своих слов, Анатолий положил ладонь на круглую ручку, повернул ее и потянул на себя. – Вот видите… ой!

Повинуясь движению его руки, дверь легко и бесшумно распахнулась.

– Да что же это… Борис!

Из глубины квартиры, словно в ответ, донесся стон.

– Борис! Где ты?

Анатолий, широко шагая, прошел через просторную прихожую, через зал, заглянул в спальню и замер в дверях кабинета.

– Борька, господи!

– Ну-ка, пусти, – Костя подтолкнул его в спину. – Что там?

Не отвечая, Анатолий вошел в комнату, и присел около скорчившегося на полу Бориса.

– Борька, как же это?

– Ах ты, черт, – сморщился Костя. – Вот тебе и все объяснения. Горин, ты посмотри, а я пока скорую… – он вытащил сотовый, торопливо набрал «03» и попятился назад, чтобы не мешать остальным.

– И наших вызови, – негромко приказал Володя.

– Семушкину звонить или по общему каналу?

– Еще чего! Семушкину, конечно.

Костя кивнул и, отвернувшись, забубнил что-то в телефонную трубку.

Горин и Володя, оттерев Анатолия в сторону, бережно повернули Бориса так, что стал виден нож, по рукоятку всаженный ему в грудь. Лена испуганно всхлипнула и опустилась на колени рядом с Анатолием, который тут же, не глядя, обнял ее. Он смотрел на Бориса и щека у него дергалась.

– Ну? – спросил Володя у Горина.

Тот только покачал головой.

– Даже пробовать не буду. Только хуже сделаю.

Борис снова застонал, бледные веки дрогнули, чуть приподнялись… Горин с Володей синхронно качнулись в разные стороны, давая дорогу Анатолию. Отпустив Лену, он придвинулся к Борису, левой рукой осторожно коснулся его плеча:

– Боря, ты меня слышишь?

Мутный взгляд полуоткрытых глаз с трудом сфокусировался:

– То… ля. Успе…

– Успел, – Анатолий проглотил комок в горле. – Борька, ты не тушуйся, все будет нормально. Скорая уже в пути, сейчас из тебя все посторонние предметы повытаскивают, заштопают… Ты только скажи, кто? Борька, кто тебя так?

– Я… не… хоте… – у Бориса не хватало ни сил, ни дыхания, чтобы выговаривать слова. – Про… про… сти… Я пы… тал… Не… не… смог… А… он…

– Кто он, Боря?

– Ты… зна… Ав… ва… – Борис замолчал, тело его обмякло.

– Умер? – испуганно спросил Анатолий.

– Сознание потерял, – мрачно ответил Горин. – Сил-то нет, разговаривать тяжело.

Несколько минут они молча ждали. Горин, недовольно поджав губы, держал Бориса за запястье – контролировал пульс. Анатолий отчаянно вцепился во вторую руку, сжимал пальцы, словно пытался передать хоть немного, хоть малую толику жизненной силы. Лена присела рядом с ним, погладила по плечу. Было не так жалко Бориса, тот сам накликал на себя беду, как Толю: уж он, неприятностей которые на его свалились, вовсе ничем не заслужил. Жалко было себя, даже Костю, почему-то, было жалко, вместе с его друзьями-милиционерами. Не желая отвлекать Анатолия даже на секунду, и чувствуя свою беспомощность и бесполезность, девушка отодвинулась было подальше, но он, не оборачиваясь, выдохнул сквозь сжатые зубы: «Не уходи» и она тут же вернула руку на его плечо.

Володя побродил немного по квартире, все разглядывая, но ничего не трогая руками, потом подошел к Косте, устроившемуся у окна, выходящего во двор:

– У тебя фотоаппарата нет с собой, случайно?

Тот молча вытащил из кармана плоскую коробочку, протянул присвистнувшему уважительно милиционеру.

– Надо же! Какая у тебя, однако, аппаратура!

– Так мы ж не госконтора, на себя работаем, – равнодушно заметил Костя. – Вот и заботимся о своих удобствах и о повышении коэффициента полезного действия.

Володя скривился – очевидно разговор на эту тему шел между ними давно. Но камеру взял и снова пошел по квартире, теперь фотографируя все, что так или иначе привлекло его внимание при первом осмотре. Потом достал большой зеленый блокнот, сделал несколько записей и спросил у Анатолия:

– Родные у него есть?

– Что?

– Ну, кто с ним живет? Сообщить надо родственникам.

– А, это. Да, конечно, жена есть, Оксана. Только она сейчас с матерью уехала куда-то. Боря говорил, вроде в Питер, там у них тетка какая-то.

– В Питер, – повторил Володя, записывая.

– «Скорая» приехала, – слишком громко объявил Костя, стоявший у окна и выбежал из квартиры, встречать.

Вскоре вошли двое в белых халатах: мужчина предпенсионного возраста и профессорского вида – в очках и с сильно седеющей, аккуратной бородкой и женщина, лет на двадцать моложе, настроенная деловито и энергично. На нагрудном кармашке ее халата была прикреплена карточка «врач Криницкая Галина Сергеевна»

– Где пострадавший? – задала врач Криницкая совершенно излишний, в данной ситуации вопрос: Борис лежал у самых ее ног. Голос у нее оказался высоким, почти визгливым.

– Да вот же он, – Горин поднял голову, посмотрел на женщину снизу вверх и она тут же присела рядом. – Ножевое, проникающее. Я не стал трогать, побоялся.

– Естественно, – она крепко сжала губы, накрашенные розовой помадой, и ее руки запорхали над окровавленной грудью Бориса. На какую-то безумную минуту Анатолию показалась, что вот сейчас эта добрая фея с неприятным голосом, сделает что-то чудесное и невероятное, вытащит и отбросит в сторону нож, скажет: «вот ведь какие пустяки!». А Борька откроет глаза, сядет, покрутит очумело головой, сделает шумный вдох… В этот момент бледно-голубые глаза феи неприязненно уставились на него.

– Милицию вызвали?

– Д-да, – он не сразу сообразил, о чем она спрашивает, поэтому задержался с ответом.

Володя сделал шаг вперед, наклонился и показал ей красную книжечку.

– Остальная группа вот-вот подъедет.

– Ладно, ладно, – Криницкая нетерпеливо мотнула головой, не бросив на книжечку даже беглого взгляда. – Поможете его спустить? Носилки в машине.

– А разве вы ничего сами не сделаете? – жалким голосом спросил Анатолий. – Ну, хоть что-нибудь?

– А что тут сделаешь? – ответил вместо Криницкой мужчина. – Тут только бегом в больницу. Ну, можно еще молиться.

Спустить Бориса оказалось не таким уж простым делом – шестой этаж есть шестой этаж. Тем не менее, Костя с Гориным, при небольшой помощи медиков и Лены (Володя остался охранять место преступления), справились с этим в рекордные сроки. Когда носилки были уже в машине, Криницкая указала на Анатолия:

– Вы поедете с нами. Еще кому-нибудь медицинская помощь требуется? Нет? Значит, нечего время терять.

– Давай, давай, – Костя подсадил растерянного Анатолия в машину. – Действительно, рукой пора заняться: посмотреть, что за перелом, гипс нормальный положить.

– Но вы…

– Да мы с Ленкой следом подъедем, что нам здесь сидеть?

Дверца машины захлопнулась и «скорая» выехала со двора.

Костя тут же повернулся к Горину:

– Ну что? Ты с нами, или наверх, Семушкина ждать?

– Володя приказал в больницу ехать, – ответил тот, – вдруг потерпевший очнется и скажет что-то важное.

– Думаете, есть шанс, что он придет в себя? – дрожащим голосом спросила Лена.

– Ага, есть. Один из миллиона, – проворчал длинный Горин, сгибаясь, чтобы влезть в машину. – Хорошо, если живым довезут.

Уже в больнице они узнали, что Бориса довезли. Но и только. Так и не придя в сознание, он умер в операционной. Потом Костя и Лена долго ждали Анатолия. Ему сделали рентген, потом накачали обезболивающими и начали какие-то сложные манипуляции со сломанной рукой. При этом, не смотря на все лекарства, он не орал от боли только потому, что знал: в коридоре, за стеночкой, сидят Костя с Леной. Это было странное чувство: гордость, смешанная с жалостью к Лене. Не хотелось ее пугать своими воплями. Наконец, бледного и растрепанного, с тщательнейшим образом упакованной в гипс рукой, засыпающего на ходу, Анатолия выпустили. Лена взглянула на его искусанные до крови, распухшие губы и всхлипнула:

– Толик! – обняла очень осторожно, чтобы не дай бог, не причинить никакой боли.

– Ну вот видите, – усмехнулся Анатолий, с облегчением опираясь на ее плечо и поворачивая голову к провожающему врачу. – Зачем мне здесь оставаться? Мне дома такой уход организуют сейчас, ни с одной больницей не сравнится.

– Дома, конечно, всегда лучше, – философски вздохнул врач и протянул Лене пачку рецептов. – Я здесь расписал схему приема всех препаратов. Сейчас по дороге в аптеку заскочите и сегодня же начнете. Уколы сами делать сможете?

– Внутримышечно, – к изумлению Анатолия кивнула Лена.

– Вот и прекрасно. Самим всегда проще, чем медсестру ждать или просить кого-то. Если будут сильные боли, не терпите. Приезжайте сразу, посмотрим.

Он еще минут пять давал разнообразные наставления и рекомендации и, похоже, мог продолжать бесконечно. К счастью, за ним прибежала сестричка и увела назад, в отделение.

– Ф-фу, – шумно выдохнул Анатолий. – Сматываемся, ребята.

Костя сел за руль, подождал, пока Лена с Анатолием устроятся на заднем сиденье и вырулил с больничной стоянки.

– Куда прикажете? – спросил он.

– А что, есть варианты? Домой. Ко мне домой, естественно.

– С заездом в аптеку и в магазин, – уточнила Лена.

Некоторое время они ехали молча, потом Анатолий спросил деревянным голосом:

– Судя по тому, что вы оба никаких новостей о Борьке не сообщаете… он умер?

– Да, – после небольшой паузы, коротко ответил Костя, не отрывая глаз от дороги. Лена тихонько вздохнула и только крепче сжала левую ладонь Анатолия.

– И он… так ничего не сказал?

– Нет.

Анатолий посмотрел в окно, вздохнул тоскливо:

– Черт побери. Про Оксанку совсем забыл! Ее же надо еще отыскать, сообщить. Просто не представляю… они в прошлом году десять лет со дня свадьбы отмечали. Как она теперь будет? Да какой же это сволочи надо было Борьку убивать?

– Ты что, серьезно? – Костя даже оглянулся на секунду.

– В каком смысле?

– Ты серьезно, не понимаешь, кто его убил и за что? Или ты в жизни ни одного детектива не прочел? И не посмотрел, ни по телевизору, ни в кино, ни в мультфильме? Человек, замешанный в преступлении, признает, что его шантажировали, хочет покаяться и рассказать все о своей противоправной деятельности. А через полчаса его находят умирающим, с ножом в груди. Действительно, кому это надо было его убивать?!

– Ага. Понял. Это я, наверное, от лекарств так туго соображаю. Ты хочешь сказать, что его зарезал тот, кто его шантажировал, тот, кто втянул его в это грязное дело. Но как он узнал, что Борька собирается все мне рассказать?

– Да наверняка, Борис сам ему позвонил и предупредил, – зло ответил Костя. – Не могу, дескать, душа груз вины не выдерживает, будь что будет, иду сдаваться! А тот и прилетел, словно мамочка хлопотливая: «Ах, как же! Ах, давайте обсудим! Ах, только впустите меня!» Интеллигент хренов! Если уж связался с подонками, то про душу и идеалы всякие, надо забыть, иначе не выживешь.

– Вот он и не выжил, – задумчиво кивнул Анатолий.

Костя, не отвечая, прижался к тротуару и затормозил:

– Лена, выскакивай. Вон тебе и аптека и магазин. Ты же продовольственный имела в виду?

– Естественно, – она погладила Анатолия по руке, пообещала зачем-то: – Я быстренько, – и выбралась из машины.

Проводив ее взглядом, Костя развернулся на сиденье, спросил очень серьезно:

– Не боишься ее около себя держать? Ты же у нас сейчас, как мина замедленного действия.

– Боюсь, – Анатолий устало прикрыл глаза. – До судорог, до истерики, до… в общем, ты понимаешь. Но еще больше боюсь ее одну оставить. Я тогда вовсе с ума сойду.

– Угу, – кивнул Костя. Он, действительно, понимал. – Ее бы сейчас отправить куда-нибудь подальше…

– Отправь, попробуй. К тому же, ты уверен, что знаешь достаточно безопасное место?

– Как тебе сказать? Вообще-то, спрятаться на короткое время, не так уж сложно. Другой вопрос, что ее не заставишь уехать. Да и тебе трудно будет без нее обходиться. Я прав?

– Не просто трудно, – одними губами улыбнулся Анатолий. – Невозможно.

Лена вышла из аптеки и скрылась за дверью продовольственного магазина.

– И ведь ничего, кажется, особенного, – рассеянно глядя в окно, заговорил Костя, – девчонка, как девчонка. А ты влип. Да как влип – окончательно и бесповоротно. Даже завидно.

– Завидно?

– А то! Я ведь один раз чуть не женился. Славная такая была девушка, и нравилась мне, в целом. Тоже, между прочим, Леной звали. Ну, думаю, сколько можно жеребятничать? У друзей уже дети-школьники, а я все в женихах… Но знаешь, чем ближе к свадьбе, тем мне хуже. Смотрю на нее: и хозяйка хорошая, и характер золотой, и на личико симпатичная, а мне от одной мысли, что до конца жизни под одной крышей с ней жить – так тошно становится, что хоть в петлю! А задний ход тоже давать поздно, она ко мне переехала уже.

– И как же ты выкрутился?

– Господь уберег. Она в одного моего приятеля влюбилась, а он в нее соответственно. Уж как они переживали, так боялись мне признаться, все благор-р-родство проявить хотели… я их еле-еле в ЗАГС затолкал. Сына в мою честь назвали, Константином. И крестный я ему. Пятый год уже сопляку – вылитый Витька, ну, отец то есть, приятель мой.

– Не жалеешь, что так все получилось?

– Нет. Ленка с Виктором хорошо живут, и дай им бог дальше. Если чего и жалко, – Костя усмехнулся, – так того, что Костик не мой сын. Такой, понимаешь, пацан растет…

Дверца открылась и Лена села в машину, ловко перебросив на переднее сиденье два больших пакета.

– Не успели соскучиться? – она посмотрела на мужчин и спросила: – Что это у вас лица такие странные? О чем разговаривали?

– Да так, о всякой ерунде, – ответил Костя, разворачиваясь на своем сиденье и включая мотор. – А чего ты накупила?

– Лекарства по списку, и еды кое-какой, чтобы приготовить по быстрому. Вы же наверное, оба от голода умираете.

– Ох, Леночка, какое ты сокровище, – нежно пропел Костя. Поймал в зеркальце грозный взгляд Анатолия, засмеялся, и тут же снова стал серьезным. – Ладно, Толя, я все понял. И вообще, что-то отвлеклись мы с тобой от важных дел. Борис ведь пытался сказать тебе, кто его порезал. И это кто-то из ваших общих знакомых, – он затормозил на красный свет, обернулся и, прикрыв глаза, очень похоже на Бориса повторил: «Ты… зна… Ав… ва…»

– Ты знаешь, – перевел Анатолий, – а дальше? Авва? Собака такая была у доктора Айболита. Вот только при чем она может быть?

– Да собака, ясное дело, ни при чем! – загорелся зеленый и Костя слишком резко дернулся с места. – Ты вспомни, как он это говорил! Он же задыхался, ни одного слова до конца не мог выговорить! Может, это имя или фамилия, на «Ав» начинаются? Думай давай, соображай! И ты, Лена, тоже.

– На «Ав», – растерянно повторил Анатолий. – Да таких имен и нету вовсе… Аванес?

– Это на «О» начинается, «Ованес».

– Не принципиально. «Аванес» или «Ованес», все равно ни одного знакомого с таким именем у меня нет.

– Значит, думай еще, – распорядился Костя.

– Еще… Автандил.

– Да что ж тебя куда-то на юга все время тянет? Или, хочешь сказать, что хоть одного Автандила близко видел? Леночка, что молчишь? Скажи что-нибудь умное.

– Не могу, – виновато качнула головой Лена. – У меня, кроме Аввакума вообще ничего не вспоминается. А это и не человек вовсе, а протопоп такой был, еще до Петра Первого, кажется. Мы его в школе по истории проходили.

– Бред!

– Положим, в те времена, до Петра Первого, он все-таки человеком был, – справедливо заметил Анатолий. А ты, Костя, чем критиковать, сам бы предложил что-нибудь стоящее.

– Авессалом, – с отвращением ответил сыщик. – Нет, правильно ты, Толик сказал, таких имен у людей не бывает.

– Ав… Ав… Авраам… Авдей… ты что, Ленка? – Анатолий заметил, что Лена, вцепившись в его руку, напряглась и замерла.

– Авдей. А что, если это не имя, а фамилия? Авдеичев…

– Михал Михалыч?!

– Что? – дернулся Костя. – Что Михал Михалыч?

– Его фамилия – Авдеичев, – упавшим голосом объяснил Анатолий. – Но неужели он… не верю!

– А в то, что Борис на тебя бандитов наводил, поверил уже? – жестко поинтересовался Костя.

– Ну зачем ты так, – заступилась за Анатолия Лена. – Просто Михал Михалыч такой… симпатичный. Он ведь дедушка уже, я его внучек видела. Как хочешь, но не сочетается он со всеми этими ужасами.

– Знаешь Леночка, мне жаль тебя разочаровывать, – Костя включил поворотник и, сбросив скорость, въехал во двор, – но очень многие преступники являются чьими-нибудь отцами, а если доживут, то и дедушками. И что характерно, абсолютно все – чьими-то детьми. Извини, но это не показатель, – он затормозил у подъезда: – Выходим. Толя, не помнишь, он на работе еще оставался, когда ты уехал?

Анатолий сначала выбрался из машины, и только потом ответил – неохотно, глядя в сторону:

– Он ушел часа на полтора раньше меня. Отпросился на какое-то семейное торжество.

– Угу, понятно. Сейчас оставлю вас в квартире, а сам к нему, к Авдеичеву вашему. Проверю.

Костя торопливо поднялся на второй этаж, выхватил из рук Анатолия ключи, отпер дверь, быстро пробежался по квартире:

– Вроде все спокойно. Незваных гостей не было. Впрочем, если это ваш Михал Михалыч, то так и должно быть. Ладно, ребята, сидите пока здесь, тихо, как мышки. Я постараюсь обернуться, как можно быстрее. Незнакомым дяденькам двери не открывать… впрочем, знакомых, тоже лучше не впускать. Толя, вот твой пистолет держи. Я Володьку уломал, он не стал в протокол вносить… но я тебя умоляю, не забывай больше, что у тебя оружие есть. Если что непредвиденное – немедленно звони. Ты меня хорошо понял?

– Хорошо, – Анатолию внезапно стало смешно и он хихикнул. Собственно, все, что говорил Костя, было разумно и, наверное, абсолютно правильно, но уж очень комичной показалась серьезность, с которой он давал свои наставления.

Впрочем, Косте не обиделся, только посмотрел сочувственно и объяснил Лене:

– Это у него нервное. Ты ему капелек успокоительных сейчас дай и уложи в постель. А я быстро, – он вышел в коридор и крикнул уже оттуда: – Дверь за мной запри. Чтобы и на щеколду закрылась и на цепочку!

Лена послушно заперла замок на два оборота, задвинула щеколду, не пренебрегла и цепочкой. Когда она вернулась в комнату, Анатолий стоял около стола.

– Ты останешься? – спросил он тихо и неуверенно.

– Нелепый вопрос, – она подошла, ткнулась лбом в здоровое плечо, замерла на секунду и тут же сделала шаг назад. – Надо маме позвонить. Я ей звякнула из больницы, по сотовому, но без подробностей. Предупредила только, что задерживаюсь.

– Позвони, – Анатолий кивнул на телефонный аппарат. Потом, с недоумением посмотрел на пистолет, который все еще держал в руке, вздохнул и положил его на стол.

Разговор с мамой был коротким. Лена быстро сообщила ей, что у Саранцева сломана рука и она останется сегодня у него – помочь по хозяйству, и вообще, приглядеть. Что ответила Галина Андреевна, слышно не было, но щеки Лены моментально приобрели пурпурный цвет. Она покосилась на Анатолия и что-то прошипела в ответ, потом, почти нормальным голосом пожелала спокойной ночи и повесила трубку.

– И что сказала мама? – мягко спросил Анатолий. С его точки зрения, румянец смущения шел девушке необыкновенно. Он не удержался и коснулся кончиками пальцев горящей щеки. – Что-то неприятное?

– Да нет. Просто у нее… как бы тебе сказать? Своеобразное чувство юмора. Но она не возражает, – Лена криво усмехнулась, – чтобы я потратила небольшую часть своей жизни, а именно – сегодняшнюю ночь, на уход за страждущими.

– Страждущий, это, значит, я, – Анатолий перенес руку ей на плечо, хотел притянуть к себе, но Лена неожиданно вывернулась.

– Ты долго посреди комнаты столбом стоять собираешься? – нарочито нахмурив брови, спросила она. – У тебя, между прочим, постельный режим. Вот и марш в постель!

– Ничего подобного, – жизнерадостно отказался он. – Меня сначала умыть надо и переодеть.

– Ну и умыва… – Взгляд Лены остановился на упакованной в гипс руке, – ах, да. Ну, давай я помогу.

Действуя очень осторожно, она стянула с него рубашку, но умыться Анатолий решил без ее помощи.

– Я как кошка, одной лапой, – объяснил он закрываясь в ванной. Постоял минуту, прикрыв глаза и представляя, Лену рядом, в этом крохотном помещении, нежно проводящую мокрой намыленной ладошкой по его покрытой синяками спине, вздохнул и сунул голову под кран.

Анатолий не только умылся, но даже слегка ополоснулся холодной водой – горячей, по-прежнему, не было (если честно, никто и не ожидал, что она вдруг появится). Тем временем, Лена разобралась, как раздвигается диван, нашла постельное белье, застелила. Когда Анатолий вошел в комнату, она изучала листок, который дал врач, сверяя его содержимое с разложенными на столе лекарствами.

– Ага, это мы примем сейчас, – бормотала она, – это кольнем, это после еды…

Он прошел у нее за спиной, опустился на диван, со вздохом, полным блаженства, откинулся на взбитую подушку, вытянул ноги.

– Господи, как же я устал!

– Странно, с чего бы это? – Лена оглянулась и снова покраснела.

И ничего такого не было неприличного: Анатолия даже нельзя было назвать раздетым – шорты, одежда для дома вполне достаточная. Мог бы, конечно и футболку какую-нибудь натянуть, но с учетом всех неудобств, которые доставляет сломанная рука… Слишком он был хорош, вот в чем дело. Естественно, если человек совсем еще недавно серьезно занимался спортом, и не шахматами какими-нибудь, а боксом, то ясно, что при ближайшем рассмотрении, задохликом он не окажется. Да и вчера вечером, когда он был без рубашки, кое что удалось увидеть. Но вчера – это было вчера. С тех пор, как она таращилась на него на собственной кухне, словно идиотка никогда не видевшая мужчин, прошли почти сутки, причем наполненные такой массой событий, сколько не пришлось пережить за все предыдущие двадцать пять лет жизни. Ладно бы еще все ограничилось их посиделками в кафе, прогулкой по старому двору и даже поцелуями на куче строительного мусора. Но потом были еще нападение бандитов, пистолет, направленный прямо в лицо, появление Кости с милицией, смерть Бориса, часы ожидания в больнице… И сейчас, человек, расслабленно раскинувшийся поверх лимонного цвета тонкой махровой простыни стал не просто ближе и дороже, он стал… Анатолий слегка шевельнул правым плечом и Лена невольно сморщилась, словно сама ощутила его боль. И тут же рассердилась на себя. Она зачем здесь осталась: глазеть или дело делать? Быстро сверилась со списком, взяла две таблетки, принесла из кухни стакан с водой:

Дата добавления: 2015-08-28