Когда пробьет последний час природы, Состав частей разрушится земных: Все зримое опять покроют воды, И Божий лик изобразится в них.

Федор Иванович Тютчев

(1803-1873)

ПОСЛЕДНИЙ КАТАКЛИЗМ

Когда пробьет последний час природы,
Состав частей разрушится земных:
Все зримое опять покроют воды,
И Божий лик изобразится в них.

<1830>

НАШ ВЕК

Не плоть, а дух растлился в наши дни,
И человек отчаянно тоскует;
Он к свету рвется из ночной тени
И, свет обретши, ропщет и бунтует.
Безверием палим и иссушен,
Невыносимое он днесь выносит...
И сознает погибель он,
И жаждет веры... но о ней не просит.
Не скажет век, с молитвой и слезой,
Как ни скорбит пред замкнутою дверью:
"Впусти меня! Я верю, Боже мой!
Приди на помощь моему неверью!.."

1851

***

Эти бедные селенья,
Эта скудная природа -
Край родной долготерпенья,
Край ты русского народа!

Не поймет и не заметит
Гордый взор иноплеменный,
Что сквозит и тайно светит
В наготе твоей смиренной.

Удрученный ношей крестной,
Всю тебя, земля родная,
В рабском виде Царь Небесный
Исходил, благословляя.

1855

* * *

О, вещая душа моя,
О, сердце полное тревоги,
О как ты бьешься на пороге
Как бы двойного бытия!..
Так, ты жилица двух миров,
Твой день - болезненный и страстный,
Твой сон - пророчески-неясный,
Как откровение духов...
Пускай страдальческую грудь
Волнуют страсти роковыя,
Душа готова, как Мария,
К ногам Христа навек прильнуть.

1855

1857-й

Над этой темною толпой
Непробужденного народа
Взойдешь ли ты когда, свобода,
Блеснет ли луч твой золотой?
Блеснет твой луч и оживит
И сон разгонит и туманы...
Но старые, гнилые раны,
Рубцы насилий и обид,
Растленье душ и пустота,
Что гложет ум и в сердце ноет...
Кто их излечит, кто прикроет? -
Ты, риза чистая Христа...

ПРИ ПОСЫЛКЕ НОВОГО ЗАВЕТА

Не легкий жребий, не отрадный,
Был вынут для тебя судьбой,
И рано с жизнью беспощадной
Вступила ты в неравный бой.
Ты билась с мужеством немногих
И в этом роковом бою
Из испытаний самых строгих
Всю душу вынесла свою.
Нет, жизнь тебя не победила,
И ты в отчаянной борьбе
Ни разу, друг, не изменила
Ни правде сердца, ни себе.
Но скудны все земные силы:
Рассвирепеет жизни зло,
И нам, как на краю могилы,
Вдруг станет страшно тяжело.
Вот в эти-то часы с любовью
О книге сей ты вспомяни
И всей душой, как к изголовью,
К ней припади - и отдохни.

1861

СВЯТЫЕ ГОРЫ

Тихо, мягко над Украиной,
Обаятельною тайной
Ночь июньская лежит;
Небо так ушло глубоко,
Звезды светят так высоко,
И во тьме Донец блестит.
Сладкий час успокоенья:
Звон, литии, псалмопенья
Святогорские молчат;
Под обительской стеною,
Озаренные луною,
Богомольцы мирно спят.
И громадою отвесной
В белизне своей чудесной
Над Донцом утес стоит,
К небу крест свой возвышая,
И, как стража вековая,
Богомольцев сторожит.
Говорят, в его утробе,
Затворившись как во гробе,
Чудный инок обитал,
Много лет в искусе строгом
Сколько слез он перед Богом,
Сколько веры расточал!..
Оттого, ночной порою,
Силой и поднесь живою
Над Донцом утес стоит,
И молитв его святыней,
Благодатной и доныне,
Спящий мир животворит.

1862

Алексей Константинович Толстой

(1817-1875)

БЛАГОВЕСТ

Среди дубравы
Блестит крестами
Храм пятиглавый
С колоколами.

Их звон призывный
Через могилы
Гудит так дивно
И так уныло!

К себе он тянет
Неодолимо,
Зовет и манит
Он в край родимый,

В край благодатный,
Забытый мною,-
И, непонятной
Томим тоскою,

Молюсь и каюсь я,
И плачу снова,
И отрекаюсь я
От дела злого;

Далеко странствуя
Мечтой чудесною,
Через пространства я
Лечу небесные,

И сердце радостно
Дрожит и тает,
Пока звон благостный
Не замирает...

1840-е годы

***

Лишь только один я останусь с собою,
Меня голоса призывают толпою,
Которому ж голосу отповедь дам?
В сомнении рвется душа пополам.
Советов, угроз, обещаний так много,
Но где же прямая, святая дорога?
С мучительной думой стою на пути -
Не знаю. направо ль, налево ль идти?
Махни уж рукой, да иди, не робея,
На голос, который всех манит сильнее,
Который немолчно, вблизи, вдалеке,
С тобой говорит на родном языке!

1856

***

Слеза дрожит в твоем ревнивом взоре -
О, не грусти, ты все мне дорога!
Мою любовь, широкую, как море,
Вместить не могут жизни берега.

Когда Глагола творческая сила
Толпы миров воззвала из ночи,
Любовь их все, как солнце, озарила,
И лишь на землю, к нам, ее светила
Нисходят порознь редкие лучи.

И порознь их отыскивая жадно,
Мы ловим отблеск вечной красоты;
Нам вестью лес о ней шумит отрадной)
О ней поток гремит струею хладной,
И говорят, качаяся, цветы.

И любим мы любовью раздробленной
И тихий шепот вербы над ручьем,
И милой девы взор, на нас склоненный,
И звездный блеск, и все красы вселенной,
И ничего мы вместе не сольем.

Но не грусти, земное минет горе,
Пожди еще - неволя недолга -
В одну любовь мы все сольемся вскоре,
В одну любовь, широкую, как море,
Что не вместят земные берега.

<1858>

***

Я задремал, главу понуря,
И прежних сил не узнаю;
Дохни, Господь, живящей бурей
На душу сонную мою!

Как глас упрека, надо мною
Свой гром призывный прокати,
И выжги ржавчину покоя,
И прах бездействия смети!

Да вспряну я, Тобой подъятый,
И, вняв карающим словам,
Как камень от удара млата,
Огонь таившийся издам!

<1858>

ИЗ ДРАМАТИЧЕСКОЙ ПОЭМЫ
"ДОН ЖУАН"

С нашей жизнью вечно смежная,
Вечно ищущая нас,
Смерть приходит, неизбежная.
В каждый день и в каждый час.
Благо, благо недремавшему,
Мирно гостью ожидавшему,
Неусыпно посылавшему
К небесам молящий глас!

1859-1860

Афанасий Афанасьевич Фет

(1820-1892)

***

Когда кичливый ум, измученный борьбою
С наукой вечною, забывшись, тихо спит,
И сердце бедное одно с самим собою,
Когда извне его ничто не тяготит;

Когда, безумное, но чувствами всесильно,
Оно проведает свой собственный позор,
Бестрепетностию проникнется могильной
И глухо изречет свой страшный приговор,-

Страдать, весь век страдать бесцельно,

безвозмездно,

Стараться пустоту наполнить и взирать,
Как с каждой новою попыткой глубже бездна,
Опять безумствовать, стремиться и страдать,-

О, как мне хочется склонить тогда колени,
Как сына блудного влечет тогда к Отцу! -
Я верю вновь во все,- и с шепотом моленья
Слеза горячая струится по лицу.

<1842>

***

Ночь тиха. По тверди зыбкой
Звезды южные дрожат.
Очи матери с улыбкой
В ясли тихие глядят.

Ни ушей, ни взоров лишних, -
Вот пропели петухи -
И за ангелами в вышних
Славят Бога пастухи.

Ясли тихо светят взору,
Озарен Марии лик.
Звездный хор к иному хору
Слухом трепетным приник, -

И над Ним горит высоко
Та звезда далеких стран:
С ней несут цари востока
Злато, смирну и ливан.

1842 или 1843

***

Тихо ночью на степи;
Небо ей сказало: "Спи!"-
И курганы спят;
Звезды ж крупные в лучах
Говорят на небесах:
"Вечный - свят, свят, свят!"

В небе чутко и светло;
Неподвижное крыло
За плечом молчит,-
Нет движенья, - лишь порой
Бриллиантовой слезой
Ангел пролетит...

1847

НЕЖДАННЫЙ ДОЖДЬ

Все тучки, тучки, - а кругом
Все сожжено, все умирает...
Какой архангел их крылом
Ко мне на нивы навевает?

Повиснул дождь, как легкий дым,
Напрасно степь кругом алкала,
И надомною лишь одним
Зарею радуга стояла.

Смирись, мятущийся поэт:
С небес нисходит жизни влага!
Чего ты ждешь, того и нет;
Лишь незаслуженное - благо.

Я,- ничего я не могу;
Один лишь может, Кто, могучий,
Воздвиг прозрачную дугу
И живоносные шлет тучи.

1866 (?)

***

Когда Божественный бежал людских речей
И празднословной их гордыни
И голод забывал и жажду многих дней,
Внимая голосу пустыни,

Его, взалкавшего, на темя серых скал
Князь мира вынес величавый:
"Вот здесь, у ног Твоих, все царства,-

он сказал, -

С их обаянием и славой.

Признай лишь явное, пади к моим ногам,
Сдержи на миг порыв духовный,-
И эту всю красу, всю власть Тебе отдам
И покорюсь в борьбе неровной".

Но Он ответствовал: "Писанию внемли:
Пред Богом Господом лишь преклоняй

колени!"

И сатана исчез, и ангелы пришли
В пустыне ждать Его велений.

1874

* * *

Дух всюду сущий и единый.

Державин

Я потрясен, когда кругом
Гудят леса, грохочет гром
И в блеск огней гляжу я снизу,
Когда, испугом обуян,
На скалы мечет океан
Твою серебряную ризу;

Но, просветленный и немой,
Овеян властью неземной
Стою не в этот миг тяжелый,
А в час, когда, как бы во сне,
Твой светлый ангел шепчет мне
Неизреченные глаголы.

Я загораюсь и горю,
Я порываюсь и парю
В томленьях крайнего усилья
И верю сердцем, что растут
И тотчас в небо унесут
Меня раскинутые крылья.

1885

***

Чем доле я живу, чем больше пережил,
Чем повелительней стесняю сердца пыл,
Тем для меня ясней, что не было от века
Слов, озаряющих светлее человека:
"Всеобщий наш Отец, Который в небесах,
Да свято имя мы Твое блюдем в сердцах,
Да прийдет царствие Твое, да будет воля
Твоя, как в небесах, так и в земной юдоли,
Пошли и ныне хлеб насущный от трудов,
Прости нам долг: и мы прощаем должников,
И не введи Ты нас, бессильных, в искушенье;
И от лукавого избави самомненья".

Между 1874 и 1886

ОБРОЧНИК

Хоругвь священную подъяв своей десной,
Иду, и тронулась за мной толпа живая,
И потянулись все по просеке лесной,
И я блажен и горд, святыню воспевая.
Пою - и помыслам неведом детский страх:
Пускай на пенье мне ответят воем звери,-
С святыней над челом и песнью на устах,
С трудом, но я дойду до вожделенной двери!

1889

Аполлон Николаевич Майков

(1821-1897)

***

Когда гоним тоской неутолимой,
Войдешь во храм и станешь там в тиши,
Потерянный в толпе необозримой,
Как часть одной страдающей души;
Невольно в ней твое потонет горе,
И чувствуешь, что дух твой вдруг влился
Таинственно в свое родное море,
И заодно с ним рвется в небеса...

1857

***

Дорог мне, перед иконой
В светлой ризе золотой,
Этот ярый воск, возжженный
Чьей неведомо рукой.
Знаю я - свеча пылает,
Клир торжественно поет:
Чье-то горе утихает,
Кто-то слезы тихо льет,
Светлый ангел упованья
Пролетает над толпой...
Этих свеч знаменованье
Чую трепетной душой:
Это - медный грош вдовицы,
Это - лепта бедняка,
Это... может быть... убийцы
Покаянная тоска...
Это - светлое мгновенье
В диком мраке и глуши,
Память слез и умиленья
В вечность глянувшей души...

1869

В ГОРОДЦЕ В 1263 г. [ 1 ]

Ночь на дворе и мороз.
Месяц - два радужных светлых венца вкруг него...
По небу словно идет торжество;
В келье ж игуменской зрелище скорби и слез...

Тихо лампада пред образом Спаса горит;
Тихо игумен.пред ним на молитве стоит;
Тихо бояре стоят по углам;
Тих и недвижим лежит, головой к образам,
Князь Александр, черной схимой покрыт...
Страшного часа все ждут: нет надежды, уж нет!
Слышится в келье порой лишь болящего бред.
Тихо лампада пред образом Спаса горит...
Князь неподвижно во тьму, в беспредельность

глядит...

Сон ли проходит пред ним, иль видений

таинственных цепь -

Видит он: степь, беспредельная бурая степь...
Войлок разостлан на выжженной солнцем земле.
Видит: отец! смертный пот на челе,
Весь изможден он, и бледен, и слаб...
Шел из Орды он, как данник, как раб...
В сердце, знать, сил не хватило обиду стерпеть...
И простонал Александр: "Так и мне умереть..."

Тихо лампада пред образом Спаса горит...
Князь неподвижно во тьму, в беспредельность

глядит...

Видит: шатер, дорогой, златотканый шатер...
Трон золотой на пурпурный поставлен ковер...
Хан восседает средь тысячи мурз и князей...
Князь Михаил [ 2 ] перед ставкой стоит у дверей...
Подняты копья над княжеской светлой главой...
Молят бояре горячей мольбой...
"Не поклонюсь истуканам во век",- он твердит...
Миг - и повержен во прах он лежит...
Топчут ногами и копьями колют его...
Хан, изумленный, глядит из шатра своего...
Князь отвернулся со стоном и, очи закрыв,
"Я ж,- говорит,- поклонился болванам, чрез

огнь я прошел,

Жизнь я святому венцу предпочел...
Но,- на Спасителя взор устремив,-
Боже! Ты знаешь - не ради себя -
Многострадальный народ свой лишь паче

души возлюбя!.."

Слышат бояре и шепчут, крестясь:
"Грех твой, кормилец, на нас!"

Тихо лампада пред образом Спаса горит...
Князь неподвижно во тьму, в беспредельность

глядит...

Снится ему Ярославов в Новгороде двор!..
В шумной толпе и мятеж, и раздор...
Все собралися концы и шумят...
"Все постоим за святую Софию,- вопят,-
Дань ей несут от Угорской земли до Ганзы...
Немцам и шведам страшней нет грозы...
Сам ты водил нас, и Биргер твое
Помнит досель на лице, чай, копье!..
Рыцари,- памятен им пооттаявший лед!..
Конница словно как в море летит кровяном!.
Бейте, колите, берите живьем
Лживый, коварный, пришельческий род!..
Нам ли баскаков пустить
Грабить казну, на правеж нас водить?
Злата и серебра горы у нас в погребах,-
Нам ли валяться у хана в ногах!
Бей их. руби их, баскаков поганых, татар!.."
И разлилася река, взволновался пожар...
Князь приподнялся на ложе своем;
Очи сверкнули огнем,
Грозно сверкнули всем гневом высокой

души,-

Крикнул: "Эй, вы, торгаши!
Бог на всю землю послал злую мзду.
Вы ли одни не хотите Его покориться суду?
Ломятся тьмами ордынцы на Русь - я себя

не щажу,

Я лишь один на плечах их держу!..
Бремя нести - так всем миром нести!
Дружно, что бор вековой, подыматься, расти,
Веруя в чаянье лучших времен,-
Всё лишь в конец претерпевый - спасен!.."

Тихо лампада пред образом Спаса горит...
Князь неподвижно во тьму, в беспредельность

глядит...

Тьма, что завеса, раздвинулась вдруг перед

ним...

Видит он: облитый словно лучом золотым,
Берег Невы, где разил он врага...
Вдруг возникает там город... Народом кишат

берега...

Флагами веют цветными кругом корабли...
Гром раздается; корабль показался вдали...
Правит им кормчий с открытым высоким

челом...

Кормчего все называют царем...
Гроб с корабля поднимают, ко храму несут,
Звон раздается, священные гимны поют...

Крышу открыли... Царь что-то толпе говорит..
Вот - перед гробом земные поклоны творит..
Следом - все люди идут приложиться

к мощам.

В гробе ж, - князь видит, - он сам...

Тихо лампада пред образом Спаса горит...
Князь неподвижен лежит...
Словно как свет над его просиял головой -
Чудной лицо озарилось красой,
Тихо игумен к нему подошел и дрожащей

рукой

Сердце ощупал его и чело -
И, зарыдав, возгласил: "Наше солнце зашло!"

1875

ИЗ АПОЛЛОДОРА ГНОСТИКА

Дух века ваш кумир: а век ваш - краткий миг.
Кумиры валятся в забвенье, в бесконечность...
Безумные! ужель ваш разум не постиг,
Что выше всех веков - есть Вечность!...

[1877]

Не говори, что нет спасенья,
Что ты в печалях изнемог:
Чем ночь темней, тем ярче звезды,
Чем гяубже скорбь, тем ближе Бог...

[1878]

Милых, что умерли,
Образы светлые
В сердце своем схорони!

Там они - ангелы
Будут хранители
В жизненных бурях тебе!

[1883]

Из бездны Вечности, из глубины Творенья
На жгучие твои запросы и сомненья
Ты, смертный, требуешь ответа в тот же миг,
И плачешь, и клянешь ты Небо в озлобленье,
Что не ответствует на твой душевный крик...
А Небо на тебя с улыбкою взирает,
Как на капризного ребенка смотрит мать.
С улыбкой - потому, что всё, все тайны знает,
И знает, что тебе еще их рано знать!

1892

***

Смотри, смотри на небеса,
Какая тайна в них святая
Проходит мояча и сияя
И лишь настолько раскрывая
Свои ночные чудеса,
Чтобы наш дух рвался из плена,
Чтоб в сердце врезывалось нам,
Что здесь лишь зло, обман, измена,
Добыча смерти, праха, тлена,
Блаженство ж вечное - лишь там.

1881

ПУСТЫННИК

И ангел мне сказал: иди, оставь их грады,
В пустыню скройся ты, чтоб там огонь

лампады,

Тебе поверенный, до срока уберечь,
Дабы, когда тщету сует они познают,
Возжаждут Истины и света пожелают,
Им было б чем свои светильники возжечь.

[1883]

* * *

В чем счастье?..

В жизненном пути

Куда твой долг велит - идти,
Врагов не знать, преград не мерить,
Любить, надеяться и - верить.

1889

Примечания

1. Городец на Волге; там умер на возвратном пути из Орды великий князь Александр Ярославич Невский в 1263 году.
2. Князь Михаил Черниговский.

Николай Алексеевич Некрасов

(1821-1877)

ТИШИНА

Все рожь кругом, как степь живая,
Ни замков, ни морей, ни гор...
Спасибо, сторона родная,
За твой врачующий простор!
За дальним Средиземным морем,
Под небом ярче твоего,
Искал я примиренья с горем
И не нашел я ничего!
Я там не свой: хандрю, немею,
Не одолев мою судьбу,
Я там погнулся перед нею,
Но ты дохнула - и сумею,
Быть может, выдержать борьбу!
Я твой. Пусть ропот укоризны
За мною по пятам бежал,
Не небесам чужой отчизны -
Я песни родине слагал!
И ныне жадно поверяю
Мечту любимую мою,
И в умиленье посылаю
Всему привет... Я узнаю
Суровость рек, всегда готовых
С грозою выдержать войну,
И ровный шум лесов сосновых,
И деревенек тишину,
И нив широкие размеры...
Храм Божий на горе мелькнул
И детски чистым чувством веры
Внезапно на душу пахнул.
Нет отрицанья, нет сомненья,
И шепчет голос неземной:
Лови минуту умиленья,
Войди с открытой головой!
Как ни тепло чужое море,
Как ни красна чужая даль,
Не ей поправить наше горе,
Размыкать русскую печаль!
Храм воздыханья, храм печали -
Убогий храм земли твоей:
Тяжеле стонов не слыхали
Ни римский Петр, ни Колизей!
Сюда народ, тобой любимый,
Своей тоски неодолимой
Святое бремя приносил -
И облегченный уходил!
Войди! Христос наложит руки
И снимет волею святой
С души оковы, с сердца муки
И язвы с совести больной...

Я внял... я детски умилился...
И долго я рыдал и бился
О плиты старые челом,
Чтобы простил, чтоб заступился,
Чтоб осенил меня крестом
Бог угнетенных, Бог скорбящих,
Бог поколений, предстоящих
Пред этим скудным алтарем!..

1857

Иван Саввич Никитин

(1824-1861)

***

Присутствие непостижимой силы
Таинственно скрывается во всем:
Есть мысль и жизнь в безмолвии ночном,
И в бяеске дня, и в тишине могилы,
В движении бесчисленных миров,
В торжественном покое океана,
И в сумраке задумчивых лесов,
И в ужасе степного урагана,
В дыхании прохладном ветерка,
И в шелесте листов перед зарею,
И в красоте пустынного цветка,
И в ручейке, текущем под горою.

1849

МОЛИТВА

О Боже! дай мне воли силу,
Ума сомненье умертви,-
И я сойду во мрак могилы
Просвете Веры и Любви.

Мне сладко под Твоей грозою
Терпеть, и плакать, и страдать;
Молю: оставь одну со мною
Твою Святую благодать.

1851

НОВЫЙ ЗАВЕТ

Измученный жизнью суровой,
Не раз я себе находил
В глаголах Предвечного Слова
Источник покоя и сил.

Как дышат святые их звуки
Божественным чувством любви
И сердца тревожного муки
Как скоро смиряют они!..

Здесь все в чудно-сжатой картине
Представлено Духом Святым:
И мир, существующий ныне,
И Бог, управляющий им.

И сущего в мире значенье,
Причина, и цель, и конец,
И Вечного Сына рожденье,
И крест, и терновый венец.

Как сладко читать эти строки,
Читая, молиться в тиши,
И плакать, и черпать уроки
Из них для ума и души!

1853

МОЛИТВА ДИТЯТИ

Молись, дитя: сомненья камень
Твоей груди не тяготит;
Твоей молитвы чистый пламень
Святой любовию горит.

Молись, дитя: тебе внимает
Творец бесчисленных миров,
И капли слез твоих считает,
И отвечать тебе готов.

Быть может, ангел, твой хранитель,
Все эти слезы соберет
И их в надзвездную обитель
К престолу Бога отнесет.

Молись, дитя, мужай с летами!
И дай Бог, в пору поздних лет
Такими ж светлыми очами
Тебе глядеть на Божий свет!

Но если жизнь тебя измучит
И ум и сердце возмутит,
Но если жизнь роптать научит,
Любовь и веру погасит,-

Приникни с жаркими слезами,
Креста подножье обоими:
Ты примиришься с небесами,
С самим собою и с людьми.

И вновь тогда из райской сени
Хранитель ангел твой сойдет
И за тебя, склонив колени,
Молитву к Богу вознесет.

1853

СЛАДОСТЬ МОЛИТВЫ

Бывают минуты,- тоскою убитый,
На ложе до утра без сна я сижу,
И нет на устах моих теплой молитвы,
И с грустью на образ святой я гляжу.

Вокруг меня в комнате тихо, безмолвно...
Лампада в углу одиноко горит,
И кажется мне, что святая икона
Мне в очи с укором и строго глядит.

И дума за думой на ум мне приходит,
И жар непонятный по жилам течет,
И сердце отрады ни в чем не находит,
И волос от тайного страха встает.

И вспомню тогда я тревогу желаний,
И жгучие слезы тяжелых утрат,
Неверность надежды и горечь страданий,
И скрытый под маской глубокий разврат,

Всю бедность и суетность нашего века,
Все мелочи жалких, ничтожных забот,
Все зло в этом мире, всю скорбь человека,
И грозную вечность, и с жизнью расчет;

И вспомню я крест на Голгофе позорной,
Облитого кровью Страдальца на нем,
При шуме и кликах насмешки народной
Поникшего тихо покорным челом...

И страшно мне станет от этих видений,
И с ложа невольно тогда я сойду,
Склоню пред иконой святою колени
И с жаркой молитвою ниц упаду.

И мнится мне, слышу я шепот невнятный,
И кто-то со мной в полумраке стоит:
Быть может, незримо, в тот миг благодатный,
Мой ангел-хранитель молитву творит.

И в душу прольется мне светлая радость,
И смело на образ тогда я взгляну,
И, чувствуя в сердце какую-то сладость,
На ложе я лягу и крепко засну.

1854

* * *

В синем небе плывут над полями
Облака с золотыми краями;
Чуть заметен над лесом туман,
Теплый вечер прозрачно-румян.

Вот уж веет прохладой ночною;
Грезит колос над узкой межою;
Месяц огненным шаром встает,
Красным заревом лес обдает.

Кротко звезд золотое сиянье,
В чистом поле покой и молчанье;
Точно в храме стою я в тиши
И в восторге молюсь от души.

1857

Яков Петрович Полонский

(1819-1898)

***

Любил я тихий свет лампады золотой,
Благоговейное вокруг нее молчанье,
И, тайного исполнен ожиданья,
Как часто я, откинув полог свой,
Не спал, на мягкий пух облокотясь рукою,
И думал: в эту ночь хранитель-ангел мой
Придет ли в тишине беседовать со мною?..
И мнилось мне: на ложе, близ меня,
В сиянье трепетном лампадного огня,
В бледно-серебряном сидел он одеянье...
И тихо, шепотом я поверял ему
И мысли, детскому доступные уму,
И сердцу детскому доступные желанья.
Мне сладок был покой в его лучах.
Я весь проникнут был божественною силой.
С улыбкою на пламенных устах,
Задумчиво внимал мне светлокрылый;
Но очи кроткие его глядели вдаль,
Они грядущее в душе моей читали,
И отражалась в них какая-то печаль...
И ангел говорил: "Дитя, тебя мне жаль!
Дитя, поймешь ли ты слова моей печали?"
Душой младенческой я их не понимал,
Края одежд его ловил и целовал,
И слезы радости в очах моих сверкали.

Между 1840 и 1845

МОЛИТВА

Отче наш! Сына моленью внемли!
Все-проникающую,
Все-созидающую,
Братскую дай нам любовь на земли!

Сыне, Распятый во имя любви!
Ожесточаемое
Оскудеваемое
Сердце Ты в нас освежи, обнови!

Дух Святый! Правды источник живой!
Дай силу страждущему!
Разуму жаждущему
Ты вожделенные тайны открой!

Боже! Спаси Ты от всяких цепей
Душу проснувшуюся
И ужаснувшуюся
Мрака и зла и неправды людей!

Вставших на глас Твой услыши мольбу,
И цепенеющую,
В лени коснеющую
Жизнь разбуди на святую борьбу!

Между 1855 и 1860

У ХРАМА

Душный день догорал,
Дальний звон меня звал,
И как в рай, в Божий храм
Запросилась душа.
И спеша, и дыша
Тяжело, по пескам,
По лесистым буграм
Шел я, бледен и хил,
Точно крест волочил,
И дошел до ворот,
Где теснился народ.

Жаждал видеть я ряд
Посребренных лампад,
Запрестольных свечей
Седмь горящих огней;
Созерцать в золотых
Ризах лики святых,
Певчим хорам внимать
И блаженно вздыхать,
В теплом дыме кадил,
Чуя Господа сил.

Но я, хил и убог,
В храм пробраться не мог:
Суетливой толпой,
Теснотой, толкотней,
Я - безжалостно смят,
Я - отброшен назад,
И, как нищий старик,
У решетки поник.

Крест на храме сиял,
Он один затмевал
Сотни наших свечей,
Весь в багрянце лучей
Он сиял от зари,
Что твои алтари!
Там стрижи вверх и вниз
Чуть мелькая вились,
И, забывчиво-тих,-
Я заслушался их.

Как над былием лес,
Над землей, надо мной,
Над церковной главой
Вековечных небес
Расстилалася высь.
"Маловерный, молись!"
Как журчанье волны,
Пронеслось с вышины...
И уж я сознавал,
Что я в храме стоял, -
В храме, полном огней,
Перелетных лучей,
И невидимых крыл,
И неведомых сил.

Между 1885 и 1890

Алексей Николаевич Апухтин

(1840-1893)

ГОД В МОНАСТЫРЕ
(Отрывки из дневника)

24 декабря

Восторженный канон Дамаскина
У всенощной сегодня пели,
И умилением душа была полна,
И чудные слова мне душу разогрели.
"Владыка в древности чудесно спас народ,
Он волны осушил морские..."
О, верю, верю, Он и в наши дни придет
И чудеса свершит другие.
О, Боже! не народ - последний из людей
Зовет Тебя, тоскою смертной полный.
В моей душе бушуют также волны
Воспоминаний и страстей.
О, осуши же их Своей могучей дланью!
Как солнцем освети греховных мыслей тьму.
О, снизойди к ничтожному созданью!
О, помоги неверью моему!

9 февраля
(Из Великого канона)

Помощник, Покровитель мой!
Явился Он ко мне, и я от мук избавлен,
Он Бог мой, славно Он прославлен,
И вознесу Его я скорбною душой.
С чего начну свои оплакивать деянья,
Какое положу начало для рыданья
О грешном, пройденном пути?
Но, Милосердый, Ты меня прости!

Душа несчастная! Как Ева,
Полна ты страха и стыда...
Зачем, зачем, коснувшись древа,
Вкусила ты безумного плода?

Адам достойно изгнан был из рая
За то, что заповедь одну не сохранил;
А я какую кару заслужил,
Твои веленья вечно нарушая?

От юности моей погрязнул я в страстях,
Богатство растерял, как жалкий расточитель,
Но не отринь меня, поверженного в прах,
Хоть при конце спаси меня, Спаситель!

Весь язвами и ранами покрыт,
Страдаю я невыносимо;
Увидевши меня, прошел священник мимо
И отвернулся набожный левит...

Но Ты, извлекший мир из тьмы могильной,
О, сжалься надо мной! - мой близится конец...
Как сына блудного прими меня, Отец!
Спаси, спаси меня, Всесильный!

1883

К. P. (великий князь
Константин Константинович)

(1858-1915)

* * *

Когда, провидя близкую разлуку,
Душа болит уныньем и тоской, -
Я говорю, тебе сжимая руку:

Христос с тобой!

Когда в избытке счастья неземного
Забьется сердце радостью порой,
Тогда тебе я повторяю снова:

Христос с тобой!

А если грусть, печаль и огорченье
Твоей владеют робкою душой,
Тогда тебе твержу я в утешенье:

Христос с тобой!

Любя, надеясь, кротко и смиренно
Свершай, о друг, ты этот путь земной
И веруй, что всегда и неизменно

Христос с тобой.

1886

МОЛИТВА

Научи меня, Боже, любить
Всем умом Тебя, всем помышленьем,
Чтоб и душу Тебе посвятить
И всю жизнь с каждым сердца биеньем.

Научи Ты меня соблюдать
Лишь Твою милосердую волю,
Научи никогда не роптать
На свою многотрудную долю.

Всех, которых пришел искупить
Ты Своею Пречистою Кровью -
Бескорыстной, глубокой любовью
Научи меня, Боже, любить!

1886

НА СТРАСТНОЙ НЕДЕЛЕ

Жених в полуночи грядет!
Но где же раб Его блаженный,
Кого Он бдящего найдет,
И кто с лампадою возжженной
На брачный пир войдет за Ним?
В ком света тьма не поглотила?

О, да исправится, как дым
Благоуханного кадила,
Моя молитва пред Тобой!
Я с безутешною тоской
В слезах взираю издалека
И своего не смею ока
Возвесть к чертогу Твоему.
Где одеяние возьму?

О Боже, просвети одежду
Души истерзанной моей,
Дай на спасенье мне надежду
Во дни святых Твоих Страстей!
Услышь, Господь, мои моленья
И тайной вечери Твоей,
И всечестного омовенья
Прими причастника меня!

Врагам не выдам тайны я,
Воспомянуть не дам Иуду
Тебе в лобзании моем,
Но за разбойником я буду
Перед Святым Твоим крестом
Взывать коленопреклоненный:
О помяни, Творец вселенной,
Меня во царствии Твоем!

Страстная среда 1887

* * *

Когда меня волной холодной
Объемлет мира суета,
Звездой мне служат путеводной

Любовь и красота.

О, никогда я не нарушу
Однажды данный им обет:
Любовь мне согревает душу,

Она - мне жизнь и свет.

Не зная устали, ни лени,
Отважно к цели я святой
Стремлюсь, чтоб преклонить колени

Пред вечной красотой.

1887

* * *

Не говори, что к небесам
Твоя молитва недоходна:
Верь, как душистый фимиам,
Она Создателю угодна.

Когда ты молишься, не трать
Излишних слов; но всей душою
Старайся с верой сознавать,
Что слышит Он, что Он с тобою.

Что для Него слова? О чем,
Счастливый сердцем иль скорбящий,
Ты не помыслил бы,- о том
Ужель не ведает Всезрящий?

Любовь к Творцу в душе твоей
Горела б только неизменно,
Как пред иконою священной
Лампады теплится елей.

1888

* * *

Меня бранят, когда жалею
Я причиняющих печаль
Мне бессердечностью своею;
Меня бранят, когда мне жаль
Того, кто в слабости невольной
Иль в заблужденьи согрешит...
Хоть и обидно мне, и больно,
Но пусть никто не говорит,
Что семя доброе бессильно
Взойти добром; что только зло
На ниве жатвою обильной
Нам в назидание взошло.

Больней внимать таким сужденьям,
Чем грусть и скорбь сносить от тех,
Кому мгновенным увлеченьем
Случится впасть в ничтожный грех.
Не все ль виновны мы во многом,
Не все ли братья о Христе?
Не все ли грешны перед Богом,
За нас распятым на кресте?

1888

* * *

Когда креста нести нет мочи,
Когда тоски не побороть,
Мы к небесам возводим очи,
Творя молитву дни и ночи,
Чтобы помиловал Господь.

Но если вслед за огорченьем
Нам улыбнется счастье вновь,
Благодарим ли с умиленьем,
От всей души, всем помышленьем
Мы Божью милость и любовь?

1899

* * *

Бывают светлые мгновенья:

Земля так несравненно хороша!

И неземного восхищенья

Полна душа.

Творцу миров благоуханье

Несет цветок, и птица песнь дарит:

Создателя Его созданье

Благодарит.

О, если б воедино слиться

С цветком и птицею, и всей землей,

И с ними, как они, молиться

Одной мольбой;

Без слов, без думы, без прошенья

В восторге трепетном душой гореть

И в жизнерадостном забвенье

Благоговеть!

1902

* * *

О, если б совесть уберечь,
Как небо утреннее, ясной,
Чтоб непорочностью бесстрастной
Дышали дело, мысль и речь!

Но силы мрачные не дремлют,
И тучи - дети гроз и бурь -
Небес приветную лазурь
Тьмой непроглядною объемлют.

Как пламень солнечных лучей
На небе тучи заслоняют -
В нас образ Божий затемняют
Зло дел, ложь мыслей и речей.

Но смолкнут грозы, стихнут бури,
И - всепрощения привет -
Опять заблещет солнца свет
Среди безоблачной лазури.

Мы свято совесть соблюдем,
Как небо утреннее, чистой
И радостно тропой тернистой
К последней пристани придем.

1907

Иван Алексеевич Бунин

(1870-1953)

АНГЕЛ

В вечерний час, над степью мирной,
Когда закат над ней сиял,
Среди небес, стезей эфирной,
Вечерний ангел пролетал.

Он видел сумрак предзакатный, -
Уже синел вдали восток, -
И вдруг услышал он невнятный
Во ржах ребенка голосок.

Он шел, колосья собирая,
Сплетал венок и пел в тиши,
И были в песне звуки рая,-
Невинной, неземной души.

"Благослови меньшого брата, -
Сказал Господь.- Благослови
Младенца в тихий час заката
На путь и правды и любви!"

И ангел светлою улыбкой
Ребенка тихо осенил
И на закат лучисто-зыбкий
Поднялся в блеске нежных крыл.

И, точно крылья золотые,
Заря пылала в вышине.
И долго очи молодые
За ней следили в тишине!

1891

ТРОИЦА

Гудящий благовест к молитве призывает,
На солнечных лучах над нивами звенит;
Даль заливных лугов в лазури утопает,
И речка на лугах сверкает и горит.

А на селе с утра идет обедня в храме:
Зеленою травой усыпан весь амвон,
Алтарь, сияющий и убранный цветами,
Янтарным блеском свеч и солнца озарен.

И звонко хор поет, веселый и нестройный,
И в окна ветерок приносит аромат...
Твой нынче день настал, усталый, кроткий брат,
Весенний праздник твой, и светлый и

спокойный!

Ты нынче с трудовых засеянных полей
Принес сюда в дары простые приношенья:
Гирлянды молодых березовых ветвей,
Печали тихий вздох, молитву - и смиренье.

1893

* * *

Христос воскрес! Опять с зарею
Редеет долгой ночи тень,
Опять зажегся над землею
Для новой жизни новый день.

Еще чернеют чащи бора;
Еще в тени его сырой,
Как зеркала, стоят озера
И дышат свежестью ночной;

Еще в синеющих долинах
Плывут туманы... Но смотри:
Уже горят на горных льдинах
Лучи огнистые зари!

Они в выси пока сияют,
Недостижимой, как мечта,
Где голоса земли смолкают
И непорочна красота.

Но, с каждым часом приближаясь
Из-за алеющих вершин,
Они заблещут, разгораясь,
И в тьму лесов и в глубь долин;

Они взойдут в красе желанной
И возвестят с высот небес,
Что день настал обетованный,
Что Бог воистину воскрес!

1896

НОЧЬ И ДЕНЬ

Старую книгу читаю я в доягие ночи
При одиноком и тихо дрожащем огне:
"Все мимолетно - и скорби, и радость, и песни,
Вечен лишь Бог. Он в ночной неземной тишине".

Ясное небо я вижу в окно на рассвете.
Солнце восходит, и горы к лазури зовут:
"Старую книгу оставь на столе до заката.
Птицы о радости вечного Бога поют!"

1901

ИЗ АПОКАЛИПСИСА
Глава IV

И я узрел: отверста дверь на небе,
И прежний глас, который.слышал я,
Как звук трубы, гремевшей надо мною,
Мне повелел: войди и зри, что будет.

И Дух меня мгновенно осенил.
И се-на небесах перед очами
Стоял престол, на нем же был Сидящий.

И сей Сидящий, сяавою сияя,
Был точно камень яспис и сардис,
И радуга, подобная смарагду,
Его престол широко обняла.

И вкруг престола двадесять четыре
Других престола было, и на каждом
Я видел старца в ризе белоснежной
И в золотом венце на голове.

И от престола исходили гласы,
И молнии, и громы, а пред ним -
Семь огненных светильников горели,
Из коих каждый был Господний дух.

И пред лицом престола было море,
Стеклянное, подобное кристаллу,
А посреди престола и окрест -
Животные, число же их четыре.

И первое подобно было льву,
Тельцу - второе, третье - человеку,
Четвертое - летящему орлу.

И каждое из четырех животных
Три пары крыл имело, а внутри

Они очей исполнены без счета
И никогда не ведают покоя,
Взывая к Славе: свят, свят, свят Господь,
Бог Вседержитель, Коий пребывает
И был во веки века и грядет!

Когда же так взывают, воздавая
Честь и хвалу Живущему вовеки,
Сидящему во славе на престоле,
Тогда все двадесять четыре старца
Ниц у престола падают в смиреньи
И, поклоняясь Сущему вовеки,
Кладут венцы к престолу и рекут:

"Воистину достоин восприяти
Ты, Господи, хвалу, и честь, и силу,
Затем, что все Тобой сотворено
И существует волею Твоею!"

1901

Дата добавления: 2015-08-28