— Красивая.
— Ты считаешь, она была красивее при жизни, чем сейчас?
— Не знаю. Мне кажется, что живые люди всегда красивее, чем мертвые.
Мой голос предательски дрожал, а сердце билось с такой бешеной частотой, что могло вырваться из груди в любой момент.
— Мне тоже она нравилась при жизни больше. Я постарался сохранить ее красоту даже после смерти. Скажи, что она так красива, что ей к лицу даже смерть!
— Она красива, — согласилась я.
— Знаешь, когда очень любишь человека, то хочется смотреть на него вечно и не ощущать того, что он умер. Ты когда-нибудь была в мавзолее?
— Была.
— Тебе понравилось?
— Не знаю.
— Это тоже мавзолей, только частный. Так сказать, на дому. Это очень дорогое удовольствие, и его себе могут позволить только очень богатые люди. Сейчас так делает большинство новых русских. Хоронят своих близких подобным образом. Этакий домашний частный склеп. Секрет бальзамирования стоит очень дорого и окутан большой тайной. В Москве есть кафедра, в которой находится закрытая контора и лаборатория по сохранению забальзамированного человека. У меня там работает приятель. Я заплатил ему огромные деньги, и он сделал мою Оленьку такой же красавицей, какой она была при жизни. Иногда я вообще забываю о том, что она умерла. Я могу любоваться ею часами, разговаривать, читать ей книги. Только вот заниматься с ней сексом у меня так и не получается. Раз в неделю сюда приезжает врач и обрабатывает ее специальным составом. Этим составом он накачивает ее кровеносную систему и обкалывает поверхность кожи. Так что теперь она будет вечно живой и вечно молодой. Правда, это стоит больших денег, но такая женщина, как Ольга, стоит намного дороже. А секс — проблема решаемая. У меня есть кассета, где мы занимались любовью. Я люблю ее смотреть и мастурбировать. Это так здорово, я уже привык. Я кончаю за считанные секунды…
Когда мужчина замолчал, я вытерла слезы и тихо прошептала:
— Простите, а при чем тут я?
— Как это при чем?
— Почему я очутилась здесь, рядом с Ольгой? Мне нужно домой.
Мужчина изменился в лице и сделал такую гримасу, что я просто оцепенела.
— Я похороню тебя заживо. Я замурую тебя в стену и буду слушать, как ты стонешь, пока не сдохнешь.
— Зачем?
— Затем, что я так хочу. Я приказал тебя убить еще раньше, тогда на реке, но ты осталась жива. Я должен исправить ошибку и придумал тебе более страшную смерть. Вон, видишь ту стену, рядом с которой лежат кирпичи с глиной?!
— Вижу, — словно в бреду ответила я.
— Эта стена и будет твоей могилой. Я замурую тебя именно там.
— Но почему?
— Потому, что ты принимала участие в убийстве моей Оленьки.
— Я?! — Ты.
— Но ведь я не сделала ей ничего плохого. Я сидела с ней на кухне и пила домашнее вино. Я просто уговаривала ее съездить со мной в больницу.
— И все?
— И все.
Мужчина вновь изменился в лице, и даже в полумраке было заметно, как он побагровел от злости.
— Я очень любил Оленьку и знал, что иногда она встречается с другими мужчинами. Я прощал ей все слабости и боготворил ее, как только мог. В один из дней я нашел ее на реке. Она была мертва. Вернее, отравлена. Я все видел. Я оставил свой джип в кустах и наблюдал за тем, как рядом с моей Оленькой прилегла какая-то тварь и протянула ей бутылку колы. Если бы я только знал, что кола отравлена, я бы выбил ее из рук, но я и подумать не мог, что из-за этой бутылки я смогу потерять свою любимую женщину. Ольга клялась мне в любви, но я знал, что она встречается с кем-то еще, и я хотел узнать — с кем. Как только эта сука ушла, прибежал какой-то дешевый фраер, сел рядом и стал ее гладить. Я уже хотел было выйти и поймать их с поличным, но фраер громко закричал и убежал, как ошпаренный. Когда я подошел к своей Оленьке, она уже была мертва. Я перетащил ее в кусты и плакал, как пацан. А затем приехала ты вместе со своей подругой… Я все слышал. Я был недалеко… Я знал, что вы ищете труп. —Мужчина замолчал, достал сигарету и закурил.
Я стояла ни жива ни мертва и боялась пошевелиться.
— Вы не нашли трупа, потому что Оленька была рядом со мной. Как только вы уехали, я перетащил ее в свою машину и повез к себе домой. Я не хотел отдавать ее в морг и устраивать пышные похороны. Я хотел оставить ее такой же молодой и красивой… Я решил мстить. Жестоко и беспощадно. И я это сделал. Первым делом я заказал того дешевого фраера, который ее лапал своими грязными ручонками. Затем я заказал тебя, но случилась осечка. Ту сучку, которая ее отравила, сожгли живьем. За любым преступлением приходит наказание.
Как только мужчина замолчал, я вновь посмотрела на Ольгу и прошептала:
— Или мы все сошли с ума, или я вообще ничего не понимаю. Ничего… Ольга не погибла на реке. Она осталась жива. Я пила с ней вино. Это было совсем недавно. Вы сумасшедший. Вы похоронили живого человека.
— Ольга погибла на реке. Она лежит тут уже около двух недель.
— Двух недель?
— Ты не ослышалась.
Я вытерла холодный пот со лба.
— Такого не может быть. Это не так. Ольга жива, я ее видела.
— Вы, сволочи, ее убили. Вы отняли у меня самое дорогое. Я не удостою тебя такой чести — лежать рядом с моей Оленькой. Я закопаю тебя, как собаку. Я замурую тебя в стену.
Неожиданно в руках мужчины что-то сверкнуло. Я напрягла зрение и поняла, что это пистолет.
— Подойди к той стене! — громко скомандовал он. Я всхлипнула и подошла к стене. В этот момент открылась дверь и в зал вошел браток.
— Сережа, ну че, пора?
— Пора. Закладывай ее.
Мне кажется, что в этот момент я просто потеряла рассудок. Я громко плакала и просила о помощи. С каждой минутой кирпичная стена становилась все больше и больше. Я понимала, что близок конец, перед глазами проносились различные картинки из жизни. Милкина свадьба… вот она в красивом белом платье. Вадим выносит ее из загса с особой гордостью, словно бесценный груз и боится ее уронить… Мы с Юрьевичем громко смеемся и поливаем их шампанским… Вадим ставит Милку на землю и громко, прямо во все горло и на весь свет, кричит о том, как сильно он ее любит… Милка смеется, но в ее глазах блестят слезы. Наверно, это от того, что она еще никогда в жизни не была так счастлива. А затем она берет меня за руку и говорит о том, что самое главное в мужчине — это надежность. Вадим надежный. По крайней мере, Милка считала именно так. Она сказала, что это так здорово — соединять свою жизнь с мужчиной, в котором уверена на все сто… С мужчиной, который никогда не уйдет к другой женщине и будет рядом и в старости, и в болезни… Мы с Юрьевичем соглашаемся и целуемся точно так же, как и молодожены…
Неожиданно перед глазами предстали нежные руки горячо любимого Юрьевича. Это же надо иметь такие руки! Они такие сильные и такие нежные… А еще они любимые… Каждый пальчик, каждый ноготок…
А Санька, Господи, как же он будет без матери? Как? Мама, папа, Зося?
Когда осталось совсем небольшое окошко, я посмотрела на уставшего братка отрешенным взглядом и тихо произнесла:
— За что?
— Не знаю, подруга. У тебя свои дела, а у меня свои. Мне сказано тебя замуровать, я и замуровываю.
Я поняла, что мне необходимо воспринять смерть такой, какая она есть.
— Послушай, а как скоро я умру?
— Не знаю, — пожал плечами браток. — Вот сейчас перекурю и положу последние кирпичики. Так что мы можем еще немного друг на друга полюбоваться.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— Ну я, ей-богу, не знаю, сколько ты протянешь. Хлеб и воду тебе давать не велено. Сколько человек может протянуть без воды и без пищи? Ты анатомию в школе учила?
— Учила. Только мы такое не проходили.
— Видимо, плохо учила. Мне простительно, я в школе двоечником был.
— У тебя такая кладка хорошая, — произнесла я каким-то отрешенным голосом. — Так быстро кирпич кладешь… Прямо кирпичик к кирпичику. Ты, наверно, раньше на стройке работал.
— Вот где не работал, так это на стройке.
— Не похоже. У тебя руки золотые. Им бы нужное применение…
— Да пошла ты со своей стройкой! Сколько я там заработаю?! Копейки.
— А здесь ты, значит, больше зарабатываешь?
— Конечно, больше.
В этот момент мой взгляд упал на мужчину, который по-прежнему стоял в тени. Я понимала, что мне уже никуда не деться от смерти и совершенно нечего терять. Нервно ухмыльнувшись, я высунула голову в окошко и крикнула:
— Эй ты, придурок! Ты хоть понимаешь, что ты сумасшедший или нет?!
Мужчина не ответил и по-прежнему не сводил с меня глаз. Мои нервы уже просто сдали, и я чувствовала, что меня не остановить.
— Ольга не умерла на реке! — кричала я что было сил. — Она была жива! Совсем недавно я пила с ней домашнее вино на ее кухне!!! Она не может тут лежать две недели! Не может!!!!! Ты сам ее убил! А еще ты заказал Вадима, сжег Милку! Тебе в дурик надо! Тебя нужно самого забальзамировать!!! Забальзамировать и положить в стеклянный гроб! Устроил тут мавзолей гребанный! Ты же болен. У тебя острая шизофрения! Твое место в отделении для буйных больных!!!
Мужчина изменился в лице и посмотрел на братка.
— Давай, закладывай быстрее. Не тяни резину.
— Конечно, закладывай! — закричала я громко. — Кладчик, прокладчик… Гробовщик ты, вот ты кто! Вы меня заложите, а я все равно буду орать про то, какие вы мрази! Буду орать, пока не сдохну!
Я не помню, что было дальше… Я вообще ничего не помню… Какие-то выстрелы… Крики… А затем в крохотном оконце появилось перепуганное лицо моего Юрьевича… Мне показалось, что я уже умерла, а быть может просто сошла с ума, я плохо понимала, что же происходит на самом деле.
— Юрка, Юр… — Я протянула в окошко свою руку и громко заплакала. Юрьевич жадно ее поцеловал и постарался меня успокоить.
А затем я втянула руку обратно и потеряла сознание. Вспоминаю теперь какие-то страшные стуки. Малыш, Кабан… Накаченный, сильный и безумно красивый мужчина по кличке Малыш ломал стену и выбивал кирпичи.
Потом кто-то взял меня на руки и по винтовой лестнице понес к свету. Я открыла глаза.
— Юрка, Юрочка, родной, — словно в бреду, прошептала я и вновь закрыла глаза.
ГЛАВА 30
О том, что же произошло в этом страшном склепе, я узнала позже от собственного мужа, который попросил Малыша меня немного подстраховать и последить за тем, куда я направилась. Малыш сидел в машине и ждал, пока я была у Ольги. Затем поехал за «жигуленком» и увидел, что меня привезли в навороченный коттедж к новому русскому типу. Потом приехал мой Юрьевич и Кабан. Они с трудом нашли меня, потому что в доме было множество подземных ходов, различных лабиринтов. Братка застрелили прямо на месте в тот момент, когда он замешивал новый раствор цемента. Хозяина дома пришлось немного поискать, потому что он скрылся в одной, из многочисленных комнат. Когда его нашли, его не пришлось убивать. Он застрелился сам.
Ровно через неделю я отошла от пережитых потрясений и стала такой же, как раньше. Сейчас мы сидим с Юрьевичем в ресторане и поглощаем вкусный обед. Я рассказываю о том, что услышала от хозяина дома и из-за чего погибла моя подруга. Юрьевич хмурит брови и не перестает курить.
— Просторов Сергей… А ведь его имя было написано на бумаге у того мужика на реке, который хотел тебя убить. Мы ведь его пробивали. Директор банка. Денежный мешок. Ничего особенного за ним не наблюдалось. Разведен. Живет один, бесится с жиру, увлекается молодыми красивыми девушками. В криминале замечен не был. А оказывается, он не так прост, каким казался. И даже очень не прост… Если бы я знал, что плясать нужно именно отсюда, я бы уже давно распутал этот клубок. В очередной раз я мог тебя потерять.
— Все уже позади, — я постаралась сдержать слезы и сделала глоток красного вина. — Ольгу убил именно этот Просторов. И совсем недавно. Возможно, сразу, как только я от нее ушла.
— И ты считаешь, что он успел ее забальзамировать?
— Наверно. А это долгий процесс?
— Не знаю. Я никого не бальзамировал, — улыбнулся Юрьевич.
— Я тоже. Послушай, а что вы сделали с гробом?
— Ничего. Оставили все на своих местах. А что мы должны были сделать? Все как есть. Если кто-то заглянет на огонек, то увидит странную картинку. Даже более странную. Только этот мавзолей еще нужно найти. Скорее всего, этим кто-то будет врач, поддерживающий тело девушки в нужной форме.
Я посмотрела на Юрьевича и нежно произнесла:
— Господи, если бы ты только знал, как сильно я тебя люблю. Больше мне ничего не угрожает. Ни-чего. Милку жалко. Да и Вадима. Правда, сказали, что на днях его уже выписывают из больницы.
— Все забудется, — потрепал меня по щеке Юрец. — Все останется в прошлом. На выходные поедем к Милке, положим цветы.
— Конечно, — обрадовалась я и произнесла уже более грустно: — Вадима тоже возьмем.
— Без проблем.
В этот момент у Юрьевича зазвонил мобильный. Он достал трубку и сморщился от громкой музыки, играющей на весь ресторан.
— Викуля, я тебя оставлю на пару минут. А то тут ничего не слышно.
Я кивнула, посмотрела вслед удаляющемуся мужу и вдруг почувствовала чей-то назойливый, пристальный взгляд. Неподалеку от меня за центральным столиком сидела… Ольга. Я потерла глаза и чуть было не свалилась со стула. Она помахала мне рукой, улыбнулась и подошла к моему столику. Если я еще не сошла с ума, то она была живая и выглядела совсем неплохо. Никакого венка, свадебного платья и даже никакой былой бледности.
Я не могла выговорить ни слова.
— Привет. Ты что не здороваешься? Не узнаешь меня?
— Узнала.
— Да что ты так на меня смотришь, — засмеялась Ольга, — словно я привидение. Потрогай, я живая.
— Вижу, что ты живая, — произнесла я еле слышно. — В венке и свадебном платье тебе тоже было не плохо.
— Я еще никогда не надевала свадебное платье, но думаю, что осталось совсем немного. У меня есть один крендель на примете. Богат, как тысяча чертей. Живет в самом настоящем замке. Он директор банка. Любит меня до безумия. Правда, в последнее время пропал, наверно дела. Но то, что он никуда не соскочит, я знаю точно. Я ему сделала полнейшую сексуальную привязку. Зомбировала одним словом.
Я ухмыльнулась и спросила, не слыша собственного голоса:
— Твоего мужчину зовут Сергей? — Да.
— Просторов?
— Да, а откуда ты знаешь?
Ольга слегка растерялась и посмотрела на меня испуганным взглядом.
— Ты не выйдешь ва него замуж…
— Почему?
— Потому что, пока ты лежала в гробу, он застрелился.
— Как застрелился?
— Обыкновенно. Из пистолета.
В этот момент к столику подошел Юрьевич и посмотрел на Ольгу таким же взглядом, которым еще совсем недавно смотрела на нее я.
— Вика, это та девушка, что там в гробу лежала?..
— В каком гробу? Вы что несете оба?!
Ольга заметно нервничала и заерзала на стуле. Юрьевич присвистнул и не сводил с нее глаз.
— Послушай, а ты как оттуда выбралась? Там вроде крышка была такая плотная. Я сам трогал. Ее хрен поднимешь. А мы думали, ты забальзамированная. Ты чем дышала-то?
Ольга покрутила пальцем у виска и прошипела:
— Что вы ко мне с каким-то гробом прицепились? Я в гробах отродясь не лежала. Придет время, лягу. Но только не сейчас.
Неожиданно Ольга задрожала, на глазах появились слезы.
Я немного брезгливо взяла ее за руку и удивилась тому, что она была теплая.
— Оля, кто ты? — спросила я почти шепотом. Ольга не ответила на мой вопрос и посмотрела на садящегося рядом Юрьевича.
— А где вы видели гроб? — спросила она каким-то растерянным голосом.
— В домашнем мавзолее Просторова Сергея. Ольга опустила голову на стол и тихонько всхлипнула. Мы с Юрьевичем переглянулись, но даже не попытались ее успокоить. Ольга подняла голову, болезненно поморщилась и заговорила:
— У меня есть сестра. Мы близнецы, но воспитывались отдельно. Ее усыновила какая-то семья алкашей. Мы обрели друг друга только тогда, когда стали взрослыми. Я возненавидела ее сразу, как только увидела. Тот же подбородок, те же глаза и те же губы… Словно у меня появилась копия. Я всегда гордилась своей индивидуальностью и не хотела собственного повторения. Она приехала ко мне погостить на лето, а осталась дольше. Мы никогда не выходили из дома вместе, потому что никто не должен был знать, что у меня есть сестра-близнец. Никто. Она во всем мне завидовала и называлась моим именем. Даже завела себе какого-то лоха. Скорее всего, это и был Вадим. Просто она не могла оторвать что-либо лучше. Она мечтала о Сергее Просторове, с которым я встречалась… Боже мой, неужели он убил сам себя? А как же деньги и райская жизнь, которую он мне обещал?! Сестрица и сюда сунула свой любопытный нос, хотела у меня отмести классного мужика. Сука… Трахалась бы дальше со своим женатым лохом… Она пропала пару недель назад. Я подумала, что наконец-то она оставила меня в покое и поехала к себе в деревню. Ее не полюбила даже бабушка.
Ольга посмотрела на меня глазами, полными слез, и произнесла:
— Сама посуди, зачем человеку тень? Я возненавидела тот день, когда она меня нашла. Я всегда мечтала о том, чтобы с ней что-нибудь случилось. Чтобы ее не стало. Но я никогда не хотела потерять Просторова. Я не хотела вновь окунуться в ту нищенскую жизнь, из которой недавно вылезла… Сука, какая же она сука… И тут перешла мне дорогу…
Ольга взяла стоящую на столе бутылку и принялась пить прямо из горла.
— Сука, какая же сука… Не знаю, смогу ли я еще когда-нибудь найти такого же Просторова. Такие мужики на дороге не валяются. Она даже все мои повадки копировала… Строила из себя светскую львицу… Дешевка… Я знала, как она смотрела в окно и кусала локти, когда я уезжала с Просторовым в казино. Я чувствовала… Гадина… Сережа… Сереженька… а ведь он даже ничего не успел перевести на мой счет. Ни копейки, ни доллара. Козел… Сдох вместе со всем своим богатством.
Мы с Юрьевичем переглянулись и одновременно встали. Мы поняли, что рядом с этой женщиной нам просто нечего делать… Как только я отошла на несколько шагов, Юрьевич вернулся, наклонился над пьющей из горла Ольгой и суровым голосом произнес:
— Если ты все же захочешь похоронить свою сестру, то она лежит в подвале у Просторова.
Ольга никак не отреагировала на слова моего супруга и не переставала грязно ругаться в адрес своей сестры.
ЭПИЛОГ
Октябрь месяц. Наверно, в Москве уже холодно и вовсю опадают листья. Но мы с Юрьевичем этого не чувствуем. Потому что мы в Египте. Здесь жарко и так здорово!!! Мы живем в Шарм-эль-Шейхе, в красивом отеле. Я влюбилась в Египет сразу. Наверно, это произошло от того, что еще в детстве я мечтала стать египтологом. Ранним утром мы с моим дражайшим Юрьевичем выходим на балкон своего номера, который плавно переходит в самый настоящий сказочный сад с огромными ярко-красными цветами, и… смотрим на эту красоту, не разжимая объятий.
Кругом зелень, аккуратно стриженные газоны, пальмы и самые настоящие пески. Здесь есть красивый бассейн, уютный пляж, прекрасные рестораны с поистине изысканной кухней… Мы уже успели съездить к гигантским пирамидам, посмотреть знаменитых сфинксов. Мы были в Каире, обошли все музеи. Ездили к храмам Карнака и Луксора. Юрьевич потащил меня в самую настоящую пустыню на ужин и танцы с бедуинами. Я покаталась на верблюде и влюбилась в арабскую музыку.
А это безумно красивое море… С такой манящей синевой… Юрец увлекся подводным плаванием и говорит, что уже чувствует себя Ихтиандром.
Вот и сейчас мы лежим у самого моря и влюбленно смотрим друг на друга. Через пару дней мы должны вернуться домой, но нас не покидает ощущение, что мы обязательно вернемся сюда. Слишком многое еще хочется увидеть, узнать.
Юрец держит меня за руку и бесконечно повторяет:
— Господи, и как мы могли жить друг без друга столько лет?
А я смеюсь, пожимаю плечами, смахиваю слезы и прижимаюсь к нему как можно крепче…
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 31 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |