Она старалась общаться с Мортом также, как и с остальными одногруппниками, но понимала, что ничего не получается. Не говоря ни слова друг другу о своих чувствах, Виана знала, что не будь она дочкой аринора, Морт в первый же день сделал бы её своей. А не будь Сэйла, она бы нисколько против этого не возражала.
Когда настала пора зимних каникул, она была уже на взводе. Чувства любви сразу к обоим мужчинам разрывали её - ведь выбрать надо кого-то одного. И тут всё её сомнения разрешились. Проснувшись в очередной раз от головной боли она посмотрела на ликом и со злости стукнула кулаком подушку. Через несколько часов с Деноса на каникулы прилетал Сэйл, и она ни за что не будет испытывать перед ним чувство вины за свою любовь к другому мужчине. Она любит Сэйла? Да! Она любит Морта? Да! Значит, она будет любить их обоих! И пусть кто-нибудь посмеет возразить в этом дочке аринора! Конечно, она не такая дура, чтобы мужчины знали друг о друге - ни один из них не согласился бы её делить. Но с этого момента она больше не будет мучиться, а постарается сделать счастливыми их обоих, и, возможно, это принесёт и ей долгожданное счастье.
В ту ночь она отдалась Сэйлу и поняла, что он прочно и навсегда занял место в её сердце. А когда каникулы кончились, она чуть приоткрыла щиты, давая заглянуть через них Морту, безмолвно говоря ему о своей любви. То, как озарились светом его темные глаза, наполнило её душу радостью, и она поздравила себя с верным решением.
И пока учёба не завершилась, счастливы и любимы были все трое...
Всё кончилось, когда Сэйл решил порадовать Виану и, сдав экстерном последние экзамены, прилетел на Терлинну на две недели раньше. В тот день ей снова, как и в самом начале, пришлось делать выбор.
Её любимые мужчины стояли друг напротив друга такие разные, но в тот миг такие одинаковые. Их глаза пылали, руки были крепко сжаты в кулаки, а ноги широко расставлены. Между ними разгоралась невидимая дуэль, они оба закрылись от неё и ушли в Эрану, пытаясь расплавить сопернику мозги. Никто не сдавался. И вскоре Виана поняла, что они оба сильны, невероятно сильны, и если бы знали о существовании соперника, то от её щитов уже давно ничего бы не осталось. Не двигаясь, с каменными суровыми лицами Морт и Сэйл причиняли друг другу боль, из ушей и носа у обоих текла ярко-красная кровь, тела покрылись потом, но никто из них не издал ни звука.
Крик вырвался у неё:
- Я ЛЮБЛЮ ВАС!
Когда мужчины обернулись и впились в неё глазами, требуя ответов, она прошептала:
- Люблю... обоих... перестаньте... пожалуйста...
Она сбросила щиты, открывая своё сердце, показывая откровенно глубину своих чувств к каждому, признаваясь снова и снова в своей любви... к обоим. Она вошла в Эрану, забирая их физическую боль на себя, успокаивая их и уговаривая не злиться и не мучить больше друг друга, ведь во всём виновата только она одна.
Когда из её носа потекла кровь и она пошатнулась от навалившейся усталости, они оба бросились к ней, ругаясь сквозь зубы. Теперь они смотрели только на неё, намеренно игнорируя соперника.
- Ты должна выбрать... - мрачно сказал Сэйл.
Морт, стоящий рядом, безоговорочно согласился со своим соперником и кивнул головой.
- Одного, - хрипло добавил он.
Виана закрыла глаза, чтобы не видеть их раненных, умоляющих взглядов, и наглухо закрылась щитами. Если бы она могла выбрать одного, то уже давно бы выбрала! И никогда бы не допустила такой сцены. Но она не могла!
- Выбирай! - донёсся до неё дружный и нетерпеливый приказ мужчин.
И тогда, сжав кулаки, она выдавила из себя:
- Сэйл...
Это имя стало победой для одного и приговором для другого. Но какой бы выбор Виана тогда не сделала, это разрезало её пополам.
Открыв глаза, она с болью посмотрела на Морта. Казалось, он на мгновение окаменел, в его черных глазах ничего не возможно было прочесть, а потом он, очнувшись, отшатнулся от неё и выдохнул:
- Проклинаю...
Он медленно попятился от неё к окну, резко сдвинул раму в сторону и, бросив на неё последний взгляд, прыгнул вниз...
Так она разбилась в первый раз...
Вместе с Мортом...
Морт оставил после себя черную тень, которая навсегда стала её спутницей в Эране. Как потом ни старались, ни Сэйл, ни отец избавиться от посмертного проклятья им не удавалось, слишком много ярости, обиды и разочарования вложил в него Морт. Совместными усилиями родственникам удалось сбить интенсивность неудач, которые посыпались на девушку после проклятия. Но не смотря на это, каждый год она что-нибудь себе ломала, а к кухне Сэйл вообще запретил подходить. Для Вианы это место стало личной боевой зоной, которую без ожогов и порезов она никогда теперь не покидала.
Была ли она счастлива после этого? Да, безусловно. Но каждый раз выходя в Эрану, для работы или чтобы телепортироваться, Виане казалось, что из тени проклятья на неё неотрывно смотрят любимые черные глаза. И раз в год, в день его смерти, она сбегала от своего мужа и семьи. В одиночестве она отправлялась на пик Диринара, куда однажды перенёс её Морт, чтобы с "вершины мира" прокричать всем о своей любви. Там, на высоте, даже в тёплой одежде ей было холодно, не хватало воздуха, но она упорно шептала белым облакам, обнимающим гору:
- Люблю... люблю...
Не сразу, но Виана однажды поняла, что Сэйл страшно жалеет, что когда-то заставил её выбирать. Теперь он готов был и на двух, и на трёх мужчин в её жизни, лишь бы только она была счастлива. Но другие ей были не нужны...
А потом Виана забеременела. Родился Аллан, затем появилась маленькая Энни, и семейная жизнь с Сэйлом приобрела другую глубину и новый смысл. Сожаления о прошлом остались в тени, а любовь и забота мужа, улыбки детей, их непосредственность и трогательность озарили её сердце.
... А потом её жизнь разбилась ещё раз...
Жарким солнечным днём Сэйл, Аллан и Энни полетели на пляж загорать и купаться. Виана сама упаковывала и складывала в аэрофлай еду, одежду, огромную кучу игрушек и здоровую надувную лодку. С утра ей нездоровилось, и Сэйл уже хотел остаться дома, но Виана его отговорила. День на пляже был давным-давно обещан малышам, и ей не хотелось их расстраивать. А если ей вдруг станет лучше, она тот час к ним прилетит, она обещает.
Но лучше не становилось, и скоро к физическому недомоганию стало примешиваться необъяснимое чувство тревоги. Что-то было не так... Она была настолько взволнована, что никак не могла выйти в Эрану, на звонки ликома Сэйл не отвечал, и Виана утешала себя тем, что он, наверно, купается. Но когда через некоторое время к ней домой телепортировались родители, она по выражению их лиц сразу всё поняла. Случилось самое худшее, и предчувствия не зря мучили её... Её самые любимые и родные люди взорвались в аэрофлае, когда подлетали к пляжу.
В тот миг Виана, как хрупкая ваза, разлетелась на множество осколков, каждый из которых стонал и кричал от боли. Слёзы текли не переставая, а жизнь потеряла всякий смысл...
Только присутствие родителей удержало её от самоубийства. А ещё новость о том, что у неё будет ребёнок... Ради малыша она заставляла себя вставать с постели, что-то есть и выгоняла себя на улицу, чтобы хоть там постоянно не плакать. Когда слёз совсем не осталось, в ней поселились пустота и безумно соблазнительные мысли о смерти. Только постоянное присутствие мамы, которая напоминала ей про малыша, да растущий животик, вид которого вызывал смешанные чувства горькой радости и солёного сожаления, удерживали её от опрометчивых поступков. Тем не менее она ходила на кухню и присматривалась к ножам, она рвалась в город, чтобы выбрать себе самый высокий небоскрёб, её тянуло в аптеку, где она с интересом рассматривала коробочки со снотворным...
Всё изменилось, когда она посмотрела в глаза новорожденного сына. У Руэрта были карие глаза. Теплые и родные глаза Сэйла. И Виана поняла, что жизнь всё-таки продолжается. Она научилась жить заново. Она снова улыбалась и смеялась, потому что, как бы плохо не было, невозможно не ответить на улыбку и смех любимого маленького сына. Она знала, что чересчур балует его, но ничего не могла с собой поделать. Он был у неё единственным. Родители утверждали, что она слишком "трясётся" и опекает Руэрта. И она с ними соглашалась, но продолжала "трястись" и опекать. Больше с её семьёй ничего плохого не случиться!
Она как всегда ошибалась...
В тот день Виана была дома одна. Сын был у бабушки, но уже скоро они должны были вновь увидеться - после обеда все встречались на благотворительном концерте. Она отправилась в душ, чтобы освежиться, и её личное проклятье выбрало именно этот момент, чтобы она поскользнулась. В очередной раз сломав ногу, Виана поняла, что никуда не пойдёт. Когда вызванный врач оказал первую медицинскую помощь и наложил временный гипс, к ней телепортировались мама с Руэртом.
- Опять, - огорчённо вздохнула Риния.
- Снова! - радостно завопил сын и побежал за красками.
- Ты зря ему всё позволяешь, - упрекнула её мама.
- Ничего не вижу плохого, чтобы он разрисовал этот скучный гипс весёлыми картинками.
- Дело не в этом. Концерт благотворительный, а он должен привыкать к таким мероприятиям. Теперь же он туда не пойдет.
Руэрт и в самом деле не хотел никуда идти. А Виана не особо и сопротивлялась его уговорам, ей не хотелось сидеть одной в огромном замке, и сын остался. Они включили экран, чтобы посмотреть концерт, на который так и не пошли, уселись на полу и стали дружно разрисовывать гипс смешными картинками. Через два дня у неё была запись на процедуру сращивания костей, а до того времени она будет щеголять по замку с оригинальной росписью на гипсе. На её, пусть и пристрастный, взгляд у сына был явный художественный талант.
Она весело смеялась над смешной рожицей, которую сын изобразил на ноге, когда на экране пропало изображение. Смех резко прервался, дурное предчувствие резко сдавило её горло, и она дрожащей рукой стала набирать на ликоме номер мамы. Одновременно Виана пыталась увидеть мать через Эрану, но в состоянии сильного волнения у неё как всегда ничего не получилось.
Через несколько мгновений экран снова ожил, и взволнованный диктор стал говорить страшные слова, которые жестоко впивались в мозг:
- Произошёл террористический акт... много убитых и раненных... точные данные уточняются... ответственность берёт на себя организация "Свобода от тей'линнов"...
Ликом мамы не отвечал... больше никогда...
А через две недели она потеряла и любимого брата. Он проводил какие-то эксперименты, и что-то внезапно пошло не так. Погибли все, кто находился в исследовательской лаборатории, в том числе и её руководитель Гарт Шал'Линн...
В те страшные дни она не отпускала руку сына, она спала с ним в одной кровати и однажды ночью, проснувшись от очередного кошмара, Виана поняла, что должна делать. Люди, которых она любит, больше не должны умирать. У них обязательно должен быть шанс выжить. И такой шанс может дать только клонирование. А это значило, что в ближайшее время она во что бы то ни стало клонирует Руэрта!
Конечно, она знала, что клонировать детей было запрещено законом. Но о каком законе может идти речь, когда близкие и родные люди уходят один за другим? Сколько раз можно склеивать себя по кусочкам? И сколько смертей она ещё сможет перенести?
Да, клонирование было определённой гарантией в случае смерти, но вот стандартную процедуру следовало изменить. Если она сделает матрицы тела и сознания сына, чтобы воспользоваться ими после его смерти, то их придется хранить в Центре клонирования, а об этом сразу же станет известно. Значит, она вынуждена нарушить ещё один закон - клонирование только после смерти. Она запустит процесс клонирования одновременно с переносом сознания, а потом отправит клона на какую-нибудь безопасную планету подальше от сферы деятельности сенсетивов. И если (пусть этого никогда-никогда не случиться!) несчастный случай всё же произойдёт, у её сына всегда будет второй шанс.
Виане пришлось врать, изворачиваться, влиять на сознание врачей и операторов Центра, лететь на отсталый Зиноб, но она всё-таки добилась своего. Только заглянув в карие глаза клонированного мальчика, глаза Руэрта, глаза Сэйла, она поняла, что сделала чудовищную ошибку. Перед ней, сжимая в руках любимую игрушку, стоял её сын. Второй сын... который упорно называл её мамой и искренне не понимал, что происходит.
Она не знала, как исправить то, что натворила. Мама, которая всегда её понимала, умерла, отец был в трауре, а старший брат, который был бы только рад поучить Виану жизни и дать ей дельный совет, уже никогда этого не сделает. Она попыталась успокоить свою совесть, пересылая для Деймира огромные деньги на Зиноб и требуя отчеты от доверенных лиц о его жизни. И в конце концов убедила себя, что у него всё отлично, а о её преступлении никто ничего не узнает. Но тайное всегда всплывает на поверхность.
Мирран тоже пришёл к выводу, что у его родных должен быть второй шанс и терять больше никого не намеревался. Дождавшись совершеннолетия своего старшего внука, он отправился вместе с ним в Центр клонирования. Там Мирран случайно наткнулся на врача (одного из тех немногих людей), кто помогал Виане в ту ночь, и понял, что мужчина подвергался ментальному воздействию. Врач мучился от чувства вины, но никак не мог вспомнить, что же такого плохого он совершил. В отце не зря текла кровь Шал'Линнов - он прочитал "закрытые" воспоминания и ужаснулся поступкам своей дочери.
Тогда Виана с лёгкостью и без возражений вынесла гнев разъярённого отца. Она сама чувствовала себя виноватой и готова была согласиться с любым наказанием. Особенно когда после полёта Миррана на Зиноб она узнала, что Деймир за всё это время не получил ни одного денежного перевода, а доверенные лица жестоко надругались над её доверием. Благополучная жизнь, которая, как она думала, была у её сына, оказалась миражом. Деймир, охваченный ненавистью, не намерен был никого впускать ни в своё прошлое, ни в своё сердце.
Уже гораздо позже, когда стрессовое состояние прошло, она осознала, что могла бы добиться своего и не преступая закона. В конце концов она была дочерью аринора, не последним сотрудником Центра клонирования и вполне могла бы добиться разрешения на хранение матриц тела и сознания сына.
Но хорошие, верные мысли сразу не рождаются, им необходимо время созреть. И если бы не её преступление, вызванное тревогой за сына, на свет никогда не появился бы Деймир. Мальчик, который когда-то был Руэртом, но вырос в кого-то другого. Мальчик, который, благодаря ей, прожил нелёгкую жизнь и теперь стал настоящим мужчиной. Не было бы сына, которого она предала и который теперь ненавидел её. Заслуженно ненавидел...
Виана натянула плед на голову не в силах смотреть на оптимистичное голубое небо и такой взволнованный в этот день океан. Но как бы она не укрывалась от своих проблем, когда-нибудь ей придётся снова посмотреть в глаза Деймиру.
И это будет уже скоро...
Глава 17
Глава о странности некоторых традиций и о клонировании (в последний раз).
Далеко внизу под аэрофлаем проплывали земли Зелёного континента. Дей не мог оторвать свои глаза от сменяющихся внизу пейзажей - изумрудные леса, окружали жёлтые, салатовые и тёмно-зелёные поля, кое-где мелькали голубые ленты рек, а вскоре показались и сверкающие зеркала озёр - они приближались к Ожерелью Терлинны. Многочисленные озёра то маленькие, то большие, то вытянутые, то круглые, широким полукругом делили огромный Зелёный континент на две части: восточную - небольшую и равнинную и западную - горно-лесистую. Между собой озёра соединялись подземными и надземными реками то спокойно-широкими, то извилисто-узкими, иногда встречались каменистые пороги, а ближе к океану и настоящие водопады. В детстве Дей всегда любил эти места и, когда мать брала его к деду в гости, он всегда просил её лететь именно этим путём. Теперь через много-много лет приятно было осознать, что Мирран не забыл любимый маршрут своего внука и направлял аэрофлай в сторону Ожерелья.
Деймир был рад, что дед при встрече не стал бросаться в объятия и, хотя всё же настоял на летней резиденции, но больше с разговорами не приставал, давая ему привыкнуть и осознать своё возвращение. Дей посмотрел в сторону кабины, где сейчас сидел Мирран. Обычно там было его место, он никому не позволял себя возить. Но сегодня он не смог бы справиться с эмоциями и сосредоточиться на управлении, а потому без всяких возражений сел на места для пассажиров. Отсюда деду было его не видно, что полностью устаивало Деймира, во время полёта он мог перестать контролировать выражение своего лица. Хотелось бы одеть привычную сурово-невозмутимую маску, чтобы никто не смог прочитать его эмоции, но Дей чувствовал, что сейчас это ему не под силу. Всевозможные чувства от радости до обиды просто распирали его, и это волей-неволей отражалось и в глазах, и в нервном движении губ, и в несвойственных ему дерганых движениях.
Он сжал в своей руке ладошку Тори, которую не выпускал с тех пор, как встретился с дедом. Она стала его якорем в этом океане чувств и эмоций и придавала ему уверенность, что всё будет хорошо. Дей накрыл ладонь девушки второй рукой. Как бы не повернулась теперь его судьба, самое главное в жизни он уже нашел. Его счастье, его ди нарри рядом с ним, а значит, всё остальное он как-нибудь переживёт.
- Дей? - Тори осторожно дёрнула свою руку, привлекая его внимание. - А где города?
- Сенсетивы их не любят. Если со времён моего детства здесь ничего не изменилось, то считается, что на Терлинне всего пять городов. Правильнее сказать мегаполисов. Три находятся здесь, на Зелёном континенте, один на Лиловом и один на Радужном.
- А вон там тогда что? - Тори показала вниз на небольшое поселение в форме круга, которое промелькнуло в густой зелени леса.
- Это чей-то семейный круг. Обычно в таких вот поместьях и живут сенсетивы. А несколько таких семейных кругов, расположенных рядом друг с другом, называются округами. - Дей был рад отвлечься от своих тревожных мыслей и поделиться с Тори своими знаниями о жизни на Терлинне. Что-то он помнил ещё с детства, а о чём-то читал в специальной литературе. - Но я ж не зря сказал, что городов насчитывается всего пять. Между нами говоря, округ тоже можно считать небольшим городом. Но для терлиннцев этот статус населённого пункта как приговор. Даже большое скопление семейных кругов они упорно называют округом и дают ему имя самой большой семьи, проживающей на этой территории. Города для терлиннцев - это скопление крупных предприятий, всевозможных "грязных" производств, бестолковых развлекательных центров. В общем, они искренне считают, что там можно только работать, шумно развлекаться, получать высококлассное лечение, но не жить. Хотя, насколько я знаю, и в округах есть небольшие производства, там также можно весело провести время и в случае необходимости получить профессиональную медпомощь.
- Ну и ладно, - улыбнулась Тори, - у каждого свои странности. Пять городов, так пять. Но я думала, что семейный круг - это что-то типа клана, а оказывается, всё намного серьёзнее - дома круглые или закруглённые, а если и встречаются вполне обычные прямоугольные, то участок обязательно круглый. Это что мода такая?
- Это помешательство! - рассмеялся Кэан. Он только что вышел из кабины пилота и опередил Дея, ответив на вопрос.
- Традиция, - поправил его Дей.
- Хреновая традиция. Очень, понимаешь, не рационально строить круглые дома или закруглять углы, так что если боги не услышат мои мольбы и я всё же стану аринором, то этот бред точно поддерживать не буду. Хотя туристам нравиться.
- А дед знает про твои взгляды? - спросил он брата.
- А то как же! Знаешь, как его это бесит? Но свои планы он от этого не меняет, к сожалению, мне не повезло первым родиться, - Кэан подчёркнуто тяжело вздохнул.
- Какая красота! - воскликнула Тори, прерывая жалобы Кэана, и все дружно посмотрели вниз.
Аэрофлай пролетал на большой высоте над Ожерельем Терлинны, и перед пассажирами во всей красе отрылась удивительная неповторимость Зелёного континента.
- Это что! - самодовольно заявил Кэан таким тоном, как будто он сам рыл каждую ямку для озёр и украшал округу зеленью деревьев. - Скоро долетим до Радужного, вот там ты будешь охать не переставая.
Мирран уверенно вел аэрофлай, но видно не удержался и решил поразить своих пассажиров. Он стал быстро терять высоту, чтобы эффектно пролететь над цепью озёр, а затем снова взмыть вверх, но уже на водами Южного океана. Кэан безумно гордый за свою планету увлечённо принялся расхваливать Радужный континент, где только-только наступала осень, и Тори, обрадованная такому гиду, засыпала его многочисленными вопросами. И откуда появилось Ожерелье, и почему у континентов такие цветные названия, и куда они всё-таки летят?
Дей молча смотрел в окно, вклиниваться в объяснения Кэана совсем не хотелось. Тот с азартом перечислял цветы и деревья, что растут на Радужном (надо же, сколько он помнит названий всякого гербария!), а Дей вдруг понял, что лично ему всегда больше нравилась суровая сдержанность Лилового континента, недалеко от которого располагался архипелаг Шанатэрр. Там, в семейном кругу Ша'Тэрров, он когда-то и жил. Вместе с матерью.
Внезапная страшная мысль острым шипом поразила Дея, и он крепче сжал ладонь своей ди нарри. А ведь он никогда не жил в сером замке на Шанатэрре! Никогда не был в Солнечной резиденции деда, куда они сейчас летели! Как клон, он родился в Центре клонирования и сразу же после этого отправился в полёт на Зиноб. А все воспоминания о доме на островах, о лете, проведённом у деда, не его, а Руэрта. Вообще все воспоминания - от самых смутных и ранних до уже более ярких и чётких, когда он уже был шестилетним мальчиком, - не его. Он прикрыл глаза и сжал зубы, сдерживая невольный стон. Иногда он ненавидел деда за то, что тот разрушил его иллюзии. Дей жил на Зинобе в полной уверенности, что его бросила мать за потерю экстрасенсорных способностей. И пусть он жил хреново. И это с трудом можно было назвать жизнью - больше подошло бы слово борьба. Пусть! Но зато насколько проще была его жизнь! Никаких проблем с самоопределением, никаких заморочек с родственниками и никакой головной боли, которая возникает, когда он пытается разложить всё по полочкам.
Тогда, на Зинобе, когда перед ним внезапно телепортировался Мирран, Дей не хотел его слушать, как будто знал, что дед появился, чтобы разрушить его привычный мир. Но дед попался настойчивый и сказал ему всё, что хотел...
"Та-ак, не думаем больше о дерьме и начинаем искать позитив!" - решительно приказал себе Дей.
Он опять, как и тогда на Зинобе, выкинул все тяжёлые и тревожащие его мысли из головы. В конце концов раз такие умные люди, как Мирран и Кэан, говорят ему, что он их родственник, Дей не будет с ними спорить. Позитива в его ситуации тоже хватает. Рядом с ним сидит самая лучшая девушка на свете, и скоро они будут в Солнечной резиденции, которая ему всегда нравилась гораздо больше, чем другая резиденция Шал'Линнов - знаменитый на весь мир "Кристалл Огня".
Когда-то давно Дей очень любил рисовать и каждому дому, резиденции, замку он давал своё, цветное название. Замок на Шанатэрре был Сизым, парадный дворец - Красным, а Солнечное поместье, где он проводил каждое лето, был для него Жёлтым. И хотя в самом замке ничего жёлтого, кроме золотистой крыши, не было (замок был сложен из молочного цвета фауринских блоков) - жёлтым было всё вокруг. С высоты птичьего полёта это было видно особенно хорошо. Небольшой округлый замок с тремя основными башенками и множеством декоративных пристроек стоял на холме, окруженный концентрическими кругами, состоящими из всевозможных оттенков жёлтой газонной травы и ковровых цветов. Из замка весёлыми змейками разбегались выложенные плитами дорожки и, спускаясь с холма, терялись в яркой зелени парка. Там, в тени деревьев рядом со скамейками, можно было встретить и другие цветы - томно-красные, стыдливо-розовые, нежно-голубые. С южной стороны холм игриво обнимала извилистая речка, украшенная многочисленными резными мостиками, а рядом с замком, примостилась стоянка для аэрофлаев, обсаженная невысокими изгибами экзотических деревьев.
Именно на эту стоянку они и приземлились. Дей вышел вместе со всеми из машины на выложенную жизнерадостной жёлтой плиткой площадку и медленно повернулся. Из замка уже спешили люди, что здесь работали, чтобы встретить прибывших гостей. Он напрягся под их приветливыми любопытными взглядами и вполуха слушал, как Мирран представляет всех друг другу. Знакомый с далёкого детства взгляд с хитринкой вдруг встретился с его острым и настороженным. Файрон - управляющий этим поместьем - всё ещё здесь работал. Рядом стояла Уна, его жена, и приветливо улыбалась. Она первая на правах экономки подошла к гостям и всех поприветствовала.
Основные приветствия, как самой обаятельной и привлекательной, достались Тори, Кэан, едва выскочив из аэрофлая, крикнул всем "привет" и тут же затерялся в замке, а к Дею подошли только "старые" знакомые - люди, которые работали в Солнечной резиденции ещё во времена его детства, остальные улыбались ему, но заговаривать не пытались.
- Ну, что упрямец, - Файрон совсем не такой худой и высокий, как ему помнилось, подошел незаметно, - Кэан всё-таки вернул тебя на родину.
- Правильно сделал, - подключилась к нему Уна, - тебе уже давно следовало вернуться.
- И вовсе он не похож на Руэрта, - выглянула из-за её плеча повариха Паула, что никогда не жалела пирожков для тех, кто заглядывал к ней на кухню.
Эти слова как-то сразу вывели Дея из того ступора, в котором он оказался, смутившись от приветственных слов.
- Как это не похож? - вырвалось у него.
- А так, - усмехнулась Паула, - ты вон какой сильный, крепкий и кулачищами своими наверняка ловко махаешь, а Руэрт ничего тяжелее кисточки принципиально не держит, так что если что...
- Так что если он будет носом крутить или зазнаваться, - продолжил Файрон, сверкая своими хитрющими глазами, - ты запросто его уделаешь. Прямо не терпится посмотреть.
Дей хмыкнул. Отчего-то стало тепло и приятно.
Замок совсем не изменился. Добавились какие-то ковры, поменялись на стенах какие-то картины, но в остальном всё осталось по-прежнему. Прямо под центральной башней находился небольшой холл, из которого через высокие узорчатые двери можно было попасть в главный зал. Из холла в разные стороны уходили две ажурные лестницы, поднявшись по которым можно было попасть в восточное и западное крыло замка. Именно там, на втором этаже, располагались спальни и комнаты для гостей с небольшими ванными и туалетными комнатами. Первый же этаж мог похвастаться изысканным бальным залом, внушительным залом для приёмов и огромной столовой, к которой примыкала кухня и несколько кабинетов с библиотекой. В восточной башне находилась отличная обзорная площадка, а западная вместила в себя несколько маленьких, но очень уютных комнат, в которых так замечательно было прятаться в детстве. Весь обслуживающий персонал жил в небольших коттеджах прямо за парком, и по вечерам в замке оставалась только семья, что когда-то так радовало Деймира. Дома, на Шанатэрре, в замке жили все вместе, и иногда, когда хотелось побыть в тишине и наедине с самим собой, этого не получалось - повсюду сновали люди, занятые своей работой.
Мысли о том, что он никогда здесь не был и всё помнит только благодаря воспоминаниям Руэрта, снова стали мучить Деймира. Сколько он не пытался прояснить для себя этот момент, ничего не получалось. Как бы ему ни было всё знакомо - он здесь в первый раз, и люди, которые так искренне ему улыбались, видели его сегодня впервые. Напряжение снова забилось в висках, причиняя боль, и только уже вечером, после праздничного ужина, когда он оказался в комнате, отведённой ему вместе с Тори, Дей смог немного расслабиться. Он в изнеможении рухнул на кровать и прикрыл глаза, слушая, как его красавица оживлённо делиться с ним своими впечатлениями.
- Ух, ты, Дей! Я даже не ожидала, что тут ТАК красиво. А люди! Сколько людей нас выбежало встречать! Все были такими приветливыми и милыми. Я почему-то думала, что сенсетивов ненавидят и прислуга у них состоит из роботов, а тут всё не так.
- Это всё из-за деда. Всё-таки он замечательный мужик, - отозвался с кровати Дей. - И богатый. Знаешь, сколько он им платит? За такие деньги могли бы и песню спеть при встрече, а не только мило улыбаться.
- Дей, - укоризненно произнесла Тори, присев рядом с ним, - ну, что с тобой? Ты не рад, что мы сюда прилетели? Хочешь, поселимся в гостинице? Я ничего против городов не имею.
Он устало улыбнулся и отрицательно покачал головой. Нет смысла куда-то улетать, ведь тревожащие его мысли от этого никуда не денутся. Чтобы выплеснуть своё раздражение, Дею сейчас не хватало Кирина с его спортивным залом. Или...
- Иди сюда, - он притянул к себе Тори и нежно обнял. Вдыхая её аромат, наслаждаясь её мягкостью и женственностью, он в который раз почувствовал, как всё плохое, что в нём было и в последние часы бурлило, требуя выхода, отступает, растворяясь в их поцелуе...
Уже гораздо позже, глубокой ночью, когда утомлённая Тори заснула в его объятьях, Дей долго не мог закрыть глаза. Он с тоской смотрел в потолок, в горле застыл непонятный ком. Все чувства кричали ему, что он наконец вернулся домой, и Дей искренне мечтал о том, чтобы так и было...
***
Утро было шумным. Дей проснулся от детских визгов и какого-то странного шума. Казалось, там, на улице, кто-то грохочет пустыми железными вёдрами, что-то очень шумно падает и куда-то катится, сопровождаемое восторженными детскими писками и криками. Он покосился на Тори, которая тихо спала в его объятьях, боясь, что эта какофония её разбудит. Но девушка даже не поморщилась и продолжала сладко сопеть, утомлённая предыдущей ночью. Осторожно переложив её со своего тела на кровать, Дей решил удовлетворить своё любопытство и узнать что происходит. Но не успел он одеться и выйти из комнаты, как под окнами раздался возмущённый рёв Кэана:
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |