Северина заливалась соловьем, похоже, испытывая настоятельную потребность выговориться после долгих недель одиночества и не давая Игорю вставить ни слова. На сталкера она обращала внимания меньше, чем на шкаф или табуретку. А вот Кондор слушал ее внимательно, не переставая в уме просчитывать алгоритм действий на всякий случай. Прыгнуть за диван, опрокинуть столик-каталку на Северину и вывернуть пистолет из ладони.
И дело в шляпе — если, конечно, он не получит пулю в живот... Так что повременим, тем более пока что вроде нужды в этом нет. Но будем держать ухо востро... И вообще — с чего бы ему играть в героя? Те, кто играет в крутых героев, за Периметром не заживаются.
Взгляд его остановился на кулоне, болтавшемся на изящной сильной шее Северины. Грубоватое, явно не женское украшение серого металла — овальная пластинка со спичечный коробок на такой же серой цепочке. Кондор в очередной раз удивился — он узнал побрякушку. Это был медальон «Долга» — такой носили в группировке в самом начале, пока Воронин не пресек это как дурацкое пижонство, недостойное, по его мнению, настоящего бойца.
Правда, в центре, там, где обычно гравировалось звание и кличка носившего его, был вставлен черный, матово блестящий округлый предмет, похожий на шарик черного стекла с туманным огоньком в глубине. Артефакт? Ни на что известное вроде не похоже — но мало ли?
Таскать разные артефакты на цепочках было верным признаком сталкера-новичка. Более опытные избегали этого — потому как было хорошо известно, что даже самый безобидный артефакт, будучи вдруг активирован полем Зоны, мог наградить человека раком крови или просто прожечь тело до кости.
— Знаешь, Игорек, — продолжила между тем девушка, — пока ты там у себя на зеленой травке трахал своих культуристок и скалолазочек, я много думала — а чем же еще заниматься по ночам, когда вокруг на много камэ из мужиков только два старых шведских ученых пидора, ну и, само собой, зомби с кровососами... И надумала вот что: если уж я продалась Зоне душой и телом, так хоть получить за себя надо настоящую цену. Не-ет, меня теперь за дешево не купишь! Да и за дорого! Я сама хочу покупать что мне нужно! Я вот тоже хочу жить красиво! Хочу, чтобы у меня был дом в Беверли-Хиллз или Лондоне, хочу драгоценности от Картье и платья от Прада! Хочу блистать на великосветских тусовках, хочу яхту и круизы по Карибскому морю и Гавайям не тогда, когда со мной изволит расплатиться работодатель, а когда душа пожелает. Хочу, — она многозначительно повела глазами, — дорогой, чтобы, когда я постарею и перестану тебя возбуждать, к моим услугам был табун отборных молодых жеребцов с пляжей Малибу. Ну а если потянет на остренькое, то и девок. Хочу, наконец, прожить сто лет, спокойно покупая те эликсиры по двадцать тысяч баксов за инъекцию, которые в свое время сама делала. Вот так, дорогой! Имею ли я на это право? Нет, ты скажи, имею или нет? — Она порывисто вскочила.
— Рина, любимая... — Муратов запнулся. — Нам нужно поговорить спокойно...
— Игорь, — проворковала Северина, — давай без долгих прелюдий. Я сама иногда люблю, когда в постели, перед тем как трахнуть, мужчинка проявит внимание и ласку, но не путаю секс с делами.— Пойми, — тихо и очень серьезно произнес журналист, — что бы ты ни говорила, но то, что нашел Бэлческу, принадлежит всему человечеству.
— А, вот даже как?! — издевательски рассмеялась девушка. — Человечеству, значит?! Не находишь, что несколько смешно рассуждать о благе человечества в компании трех преступников? Впрочем, разве я против? Но неужто у всего человечества не найдется денег на небольшую виллу в Швейцарии для его благодетельницы? Всего на одну виллу?! — Голос ее сорвался на крик.
— Не знаю, понимаешь ли ты, что может случиться, если... — Игорь запнулся, мучительно переводя дыхание. — Хотя ты вроде ученый и должна осознавать это лучше меня. Но уразумей хотя бы одно: тебе в одиночку это дело не поднять — и никому не поднять! Тебя сожрут с костями — в лучшем случае просто аккуратно отберут добычу. В худшем...
— Та-ак... — процедила Северина. — Начинается! Ты это сам надумал или тебе успели подсказать?
— А если и подсказали, что с того?! — вспылил Игорь. — Умные учатся на чужих ошибках! А вот дураки гробятся на собственных! Вспомни хоть своего Агдама, хоть Туракино-ва. Они тоже много хотели, да мало получили!
При этих словах Кондор поневоле напрягся — ибо нашумевшая история доктора наук Туракинова, поднявшего ни с того ни с сего мятеж в одном из научных лагерей с привлечением Темных и наемников и натворившего дел пару лет назад, среди призонного люда активно обсуждалась. Что там и как именно было, военные и ученые сумели скрыть — зато четыре сбитых вертолета и кучу пострелянных миротворцев спрятать не удалось.
— И кто же конкретно внушил тебе эту мудрую мысль? — между тем осведомилась Северина. — Кого тебе твой Шаровенко сосватал? Беловол, Кондратьев, или бери выше — сам Дударь?
Тут Кондору стало совсем не по себе. Генерал Дударь — шеф Специального управления при правительстве Белоруссии, курировавший Зону от Минска, был личностью довольно известной: сталкерская молва связывала его имя с немалым числом щекотливых историй — в духе этой, куда он угодил благодаря Игорю.
— Можно подумать, я бы и сам не догадался... — опустив глаза, неуверенно произнес Муратов.
— Недурно. — Северина плюхнулась в кресло, закинув йогу за ногу. — И ты знаешь, я тоже давно догадалась, что одной это дело не потянуть. Нас тут трое. Что вы скажете об учреждении... назовем это акционерным обществом по реализации того, что мы нашли? Скажем, мне половину, а оставшаяся половина — вам двоим? По-моему, Игорь, это будет справедливо. И не волнуйтесь — есть у меня соображения, как натянуть нос всем, включая и мудаков в штатском. А ты, сталкер, что скажешь? — вдруг пытливо уставилась она на него.
— Я в эти ваши дела влезать не собираюсь, — бросил Кондор. — Сами реализуйте и продавайте, сами и садитесь на цугундер за свои дела. Мне бы получить свое вознаграждение. Я что? Я мясо радиоактивное, мне бы на водку хватило.
— Ох, прогадаешь, сталкер, ох, прогадаешь! — с чувством выразилась Северина. — Ведь не знаешь, от чего отказываешься! Ты думаешь небось, что ученая дура тут сбрендила и невесть что напридумывала, а теперь собирается свернуть себе шею на пустом месте?
Он помотал головой, хотя, если честно, что-то такое именно и думал.
— Не веришь? — вампирообразно ухмыльнулась Северина. — Правильно делаешь — тут никому верить нельзя. Но вот взгляни-ка хотя бы на это!
Она подошла к шкафу с тонированными стеклами и, раскрыв двери, вытащила наружу тронутый ржавчиной автомат.
— Вот полюбуйся — да внимательно смотри, — швырнула она оружие Кондору. Бросок вышел по-баскетбольному сильным — так, что он едва успел поймать. — Не бойся — он не заряжен.Он осмотрел ствол со всех сторон. И в самом деле странная штука была не похожа ни на один из автоматов, которые он держал в руках, а держал он их в руках немало.
— Это изделие мы нашли в коридорах минус седьмого этажа, — сообщила Северина. — Рядом с ним был труп в нестандартном снаряжении — правда, к сожалению, уже здорово подгнивший и сильно поеденный здешними мышками, так что толком определить, кто это, не удалось. Ну-ну, посмотри, ты ж должен понять, сталкер, вроде как стреляющие железки почти твоя специальность.
Кондор и в самом деле все больше погружался в недоумение.
Он мог поклясться, что ничего похожего не видел ни вживую, ни на картинках или в фильмах. Хотя... чувствовалось, что странное изделие имеет то же происхождение, что и до винтика знакомый АК-47: что-то изобличающее, так сказать, породу — как в собаке угадывается волк. Даже калибр был тот же самый.
Еще раз он пробежал взглядом по стали и дереву непонятного оружия. Все было в нем как-то не по правилам. Собранный по модерновой системе «блоупап», он тем не менее выглядел изделием времен давних. Вытянутая ствольная коробка, совмещенная с деревянным прикладом в виде приклепанного к стальной пятке дубового треугольника. Пистолетная рукоять, как на помповухе, и сильно искривленный толстый, видимо, двурядный магазин, против всяких правил вынесенный куда-то за спусковую скобу — наподобие как на австрийском штурм-карабине «АУГ». Возвратная пружина над стволом, замысловатая прицельная мушка; сверху на стволе — другая деревянная накладка и длинный дульный тормоз. «Окно» для выброса стреляных гильз справа, с откидывающейся вниз крышкой, и рукоятка затвора над цевьем. Предохранитель не сбоку, а вообще внутри спусковой скобы, перед крючком. Защелка магазина зачем-то была воткнута в низ рукоятки. И еще короткая цепочка с крюком, соединяющая спусковую скобу с донцем магазина. Все вместе казалось на первый взгляд неуклюжим и не особо ухватистым — но была вместе с тем в непонятном оружии какая-то особая законченность.
— Ты еще на номер посмотри и на дату, — елейно усмехнулась девчонка.
Кондор посмотрел.
— Номер 3244-48492. Сделано в СССР. 1992 г. И чего? Он бросил автомат на палас.
— Историю помнишь? — осведомилась девушка. — С девяносто второго должна уже идти «Мейд ин Раша». Свен незадолго до смерти пробил изделие по сетевому каталогу, — продолжила Северина. — Этот автомат известен и в нашем мире. Но он никогда не поступал в армию, и их осталось всего несколько штук в одном русском оружейном музее. Он был сделан очень давно, и с тех пор о нем никто не знал, кроме горстки любителей. Просто у нас в мире приняли на вооружение автомат Калашникова, а там — вот этот*. Вот и думай сам — рехнулись тут яйцего-ловые или нет? Ну ладно, — вдруг гибко поднялась она. — Пошли — это надо видеть... Посмотришь и поймешь. Сам все поймешь. Тогда и решишь, как быть...
До слуха Шторма донесся скрежет металла о металл, пробуждая от полудремы, затем в далеком прямоугольнике входа вспыхнул свет, прозвучали еле слышные голоса.
Он бросил взгляд на сканер — ПДА клиентов пришли в движение. Чудеса! Сперва кружили туда-сюда — не иначе искали ту хреновину, затем долго торчали на одном месте, теперь вот уходят. Нашли и валят обратно? Даже не передохнув? Видать, прижало!
* Описано реально существующее оружие — автомат Коробова ТКБ-408 1946 года, своеобразное изобретение не по заслугам забытого отечественного оружейника. (Желающие могут найти информацию в Интернете.)— Базука, давай! — бросил он полушепотом. Ответа не было. Он обернулся — и лишь различил в полумраке брошенный рюкзак последнего из боевиков.
Сглотнул и мысленно приказал себе не думать ни о чем — сосредоточившись на предстоящем деле. Куда сейчас пропал Базука и какого дьявола — уже не важно, даже если его уволокли сами Хозяева Зоны на ужин, потому что в прямоугольнике света уже мелькнули силуэты.
Он еще обдумывал факт исчезновения Базуки, а руки уже механически проверяли «штайр», пересчитывали обоймы в карманах комбеза, отмечали, хорошо ли выходит нож из ножен.
Первым вышел сталкер — его бы Шторм узнал без бинокля. За ним — второй: как его — Игорь? А кто это еще? Проклятие! Третий! Вернее, третья...
Шторм был близок к тому, чтобы поправить отвалившуюся челюсть.
Третьей была девчонка!!! Девчонка! Причем даже не в стандартном одеянии людей Зоны, а в прикиде какой-нибудь спортсменки на парковой беговой дорожке. Вот разве что пистолеты обычно бегуньи в городе с собой не таскают. Сурок вроде говорил, что там может быть кто-то третий, но про слабый пол даже не намекал.
Однако неужто она вот так пойдет по Зоне, как какая-нибудь рехнувшаяся «каблучиха» — царствие им небесное! Это когда до Периметра переть и переть!
Да у них и рюкзаков-то нет! Но потом он заметил еще кое-что — сравнительно с этим даже нестандартный внешний вид красотки отошел на задний план. А парни-то, кажется, еще и без оружия! Ну, дела! Выходит, что местная жительница их куда-то гонит под конвоем? Это что ж получается — не договорились насчет той штуки? Он скосил глаза на карман и замер: тусклым красным огоньком засветился верхний индикаторный диод датчика.
Искомое было у кого-то из троих.
Отлично! Думать и гадать будем после... За ними!
И он неслышной тенью скользнул вслед троице.
У выхода Северина задержалась на минуту — сменив тапочки на белые кроссовки.
— Ну, вперед, что ли? — кивнула она. — Надеюсь, глупостей никто делать не будет? — Ее пальцы чуть коснулись рукояти заткнутого за пояс пистолета.
Дальше был не очень долгий марш по широкому низкому бетонному коридору в свете редких фонарей. («Откуда они все же получают здесь энергию?»)
Пока они шли подобно арестантам, Кондор думал о предложении Северины. А ведь как бы не пришлось его принять — потому что если дело вдруг серьезное, то его просто так не выпустят.
Но с другой стороны — зачем этой ученой змеюке может понадобиться он, простой сталкер? Таскать сюда тушенку на горбу, пока они с Игорьком будет изучать этот свой «эффектор» в промежутках между е...лей? Или все дело в том, что об этом месте знает еще кое-кто, и прежде всего пресловутый Рогинский? Как заставить их забыть о существовании базы? Да очень просто! Вот тут опытный матерый боец вроде него и пригодится! Честно сказать, карьера профессионального ликвидатора на службе у отмороженной девчонки его привлекала меньше всего, что бы та ему ни сулила. Но об этом подумаем потом, а пока...
Стоп! Он замер на пороге неожиданно открывшегося взору обширного сводчатого зала. Тут не было ни прожекторов, ни ламп, но было достаточно светло, чтобы различить устья других проходов, ведущих сюда, ребра арок, поддерживающих купол, ровные плиты пола, уложенные как на аэродроме.
Свет исходил из центра зала — где словно полыхал исполинский костер в яме.
Кондор напрягся. Какая-то чужеродная энергетика присутствовала в самом воздухе подземелья. Нечто неуловимое, но как будто покалывающее череп изнутри крошеч-ными электроразрядами. Он еще посмотрел вокруг. Ничего не изменилось. Зал. Своды с арочными балками, как купол храма. А в центре — уходящая неведомо на какую глубину шахта диаметром метров десять, если не больше. Бетонный барьер где-то чуть больше метра высотой окружал его. И оттуда исходил непонятный свет. Свет, не похожий ни на что — ни на свет живого огня, ни на сияние электричества, ни на мертвенные переливы артефактов... Изредка в воздухе над колодцем вспыхивали синие искры — как редкие снежинки в лунном свете.
Кондор почувствовал, как учащенно забилось сердце.
— Неужели мы нашли... Их? Неужели и вправду пришельцы??? — пробормотал Игорь, глядя на танцующий свет в глубине.
Кондор лишь мысленно покачал головой — при чем тут какие-то пришельцы? Тем более что на шероховатом бетоне кольца красовались полустертые цифры — самые обычные, как маркируют блоки на ДСК.
— Подойдите, не бойтесь, — весело обратилась к ним девушка, подбежав к колодцу. — Сейчас здесь безопасно — вот если бы выброс... Ну или ключ активировался! Но на этот счет можете быть спокойными — перед выбросом пламя меняет цвет минут за пять, а ключ в надежных руках.
— Так вы... ты научилась этим управлять? — не сдержался Игорь.
— Не так, как хотелось бы, но мы нашли правильный путь. Если бы мои коллеги больше думали о науке, а не о задницах друг друга... Ну подойдите, чего вы боитесь?
Игорь сделал несколько шагов, но потом замер, махнув рукой. Зато Кондор решительно двинулся с места и, сделав десятка два шагов, подошел, при этом стараясь не выпускать Северину из поля зрения. Та, отметил он, несмотря на весь восторг и специфику момента, не забывала держать безопасную дистанцию, и пистолет был под рукой.
Он мысленно попросил милости у Черного Сталкера — по привычке — и перегнулся через барьер. И замер, парализованный невиданным зрелищем.
Внизу была бездонная глубина чистейшего света и огня. Часть чего-то неописуемо огромного, мерцающего, невероятного, перекатывающегося волнами несмешивающе-гося света — синего, нежно-голубого, темно-пурпурного, прозрачно-фиолетового. И самое удивительное — колодец, как воронка, расширялся книзу, бетон переходил в какой-то монолитный темно-серый материал стен, и как глубоко — неведомо. Аномалия? Аномалий такого размера просто не могло быть... Неужели же треклятая девчонка права и перед ними подобие Монолита?
Кондору стало жарко — он приказал себе успокоиться, но не смог. В какой-то момент в нем взял верх бывший проводник Института.
— Послушай, этого не может быть, — обратился он к Северине, расстегивая ворот. — Если бы это было так, то мы давно должны были сгореть все на фиг! Да мы бы просто не дошли — в аномалиях бы увязли!
Он потряс головой, не находя слов. Девушка обтянула майку, стала подбоченясь, положив руку на «беретту».
— Соображаешь, бродяга, — улыбнулась она. — Но ты же сам видишь... Ты жив, дошел, не сгорел — да и я, как ты заметил, наверное (смешок), в кровососа не переработалась. Возможно, свойства этого артефакта таковы, что его собственное поле «отжимает» в разные стороны или гасит все прочие аномалии. А может быть, тут вообще изначально особое место — не зря же, говорю, тут в разных мирах настроили всяких лабораторий вроде нашей. — Она усмехнулась. — Кто знает, может быть, не случайно рванул именно Чернобыль? Я над этим и не задумываюсь — не по профилю. Да и вообще, в этом разве что Бэлческу мог разобраться. Важно научиться этим нормально управлять, но куда важнее, чтобы это не ушло в руки чужаков. Это ведь как минимум потенциальный ключ к Зоне. Ты подумай:если повезет, у нас все и всё вот где будет! — и сжала изящную ладонь в кулак.
Кондору ничего не оставалось, как кивнуть. Ну и ну! И как теперь, скажите на милость, из этого выпутываться??
— И что теперь делать? —- растерянно осведомился Игорь.
— Придется подсуетиться, — покровительственно усмехнулась девушка. — Прикинуть, что да как, поднять все твои связи на тему, так сказать, обеспечения проекта. Тебя, Кондор, тоже касается, между прочим... Знаешь, сталкер, — вдруг продолжила Северина. — Я очень часто прихожу сюда и смотрю в этот колодец. Если смотреть долго — понимаешь, насколько это красиво! Может быть, нет в мире ничего красивее...
Кондор не знал, что ответить, но в следующий миг это потеряло всякое значение. Игорь вдруг развернулся к проходу, замерев на месте, а затем рука его рванулась к кобуре, откуда непостижимо быстро появился «кольт».
— Брось оружие! — скомандовал голос, обжегший Кондора жутким узнаванием, хотя кому он принадлежал, сталкер сейчас не мог вспомнить. Игорь молча вскинул пистолет, рывком уходя с линии огня, но выстрелить не успел: грохотнула очередь, арка осветилась вспышками, и спутник Кондора рухнул на бетонные плиты. Темные пятна на комбинезоне говорили сами за себя... Истошно и совсем не героически завизжала Северина. Оброненная в панике «беретта-пантера» запрыгала по плитам. Все это Кондор видел как сквозь дымку, лихорадочно вытаскивая оружие. Он даже успел его достать до того, как из прохода появился человек в хорошем, хотя и грязном защитном комбинезоне и со «штайром» в руках. Ствол его уже разворачивался в сторону сталкера, но можно было еще успеть разрядить во врага верный «Макаров».
И в этот момент рука предательски ослабела — в отсветах разгоравшихся сполохов он увидел лицо чужака. И Кондор узнал этого человека!
Да, тот сильно изменился, и над ним неплохо потрудился пластический хирург, но все же сталкер опознал его, как узнают спустя много лет в перестроенном и перекрашенном сооружении знакомый с детства дом. И голос! Голос, такой знакомый и привычный, уже полузабытый, но крепко сидящий в закоулках памяти.
«Рогач?! Не может быть!!»
«Извини, дружище, ничего личного!» — мысленно произнес Шторм, вскидывая «ТМП».
За его спиной из темноты неслышно появился старый бюрер, неловко зажимавший простреленный бок.
...Дальнейшее помнилось Кондору плохо — как набор кадров в скверном старом видеоклипе, сляпанном неумелым режиссером.
Смотрящий чуть не в глаза пистолет-пулемет, хриплый клич бюрера, долетевший из тоннеля, воскресший друг (??!) кувыркнувшись, недвижно рухнувший на пол. Игорь, полулежа выпускавший пули в проход, продолжающая верещать девчонка, сжимавшая голову руками.
По полу медленно катился непонятный сплюснутый цилиндр, оброненный Рогачем (???), — от него почему-то во все стороны разлетались темно-малиновые искры... Потом вдруг сияние стремительно заполнило ствол колодца, как будто радужно светящаяся жидкость ударила откуда-то снизу. Самое удивительное — Кондор не чувствовал опасности. Он вообще ничего не ощущал, кроме озноба и давящего звона в ушах. А световое полыхающее море колыхалось в колодце, и отражение волн ходило по потолку — синее, зеленое, багряное...
И это было последнее внятное воспоминание... Оно нахлынуло сразу со всех сторон, заполняя без остатка, повлекло за собой, как коварный водоворот ослабевшего пловца, как «птичья карусель» — жертву. Закручивало дымное, кружевное марево, свет играл, переливался в гранях тысяч сотканных из хрустального огня сталагмитов... Он еще успел подумать, что что-то подобное происходило с ним на Милитари, когда они угодили в странную анома-лию — наподобие увеличенной «машины времени»... Потом окружающее завибрировало, и последовал громовой силы удар.
Глава 20
Время исчезло. Тьма. Тишина... Полет в никуда... Свет. Мрак. Ощущение боли в разбитом теле... Слышались чьи-то голоса, но глухо, словно в трубе. Шаги исполина. Тусклый свет. Еще голоса... Еще шаги... И гул, вибрирующий, низкий, словно дальняя беседа исполинов или отзвуки камнепадов в ущельях. Дымная мгла заволакивала все, сворачивалась в кольца, кружилась, принимая десятки меняющихся обличий.
Потом навстречу Кондору из мглы вышли, о чем-то болтая, его знакомые сталкеры — Ром (разорван припять-кабаном), Квант (сгорел в «жарке» на Свалке), Вертел (убит патрульными на Периметре), Жаба (раненный, не дошел триста метров до убежища и попал под выброс).
Прошагал квад его приятеля Рыбака — убитый в полном составе бандой Темных из засады. Дикий и Босс — остались в подвале рухнувшего корпуса «Юпитера».
Грустно улыбнулась Джипси, сдвинув свой любимый пестрый пыльник, — мол, что поделаешь, май фрэнд: судьба!
Затем он оказался на пороге ресторана, вернее, каким-то образом перед ним из дымного сумрака выступил кусок зала по-настоящему роскошного кабака — не чета каким-то там «Штям» или «Иве»... Играл оркестр, седой дирижер в бархатном фраке взмахивал палочкой, кружились пары, официанты в черных безупречных костюмах мелькали неслышным тенями... *
Навстречу ему вышла Северина — платье, сшитое из тончайшей и, видать, очень дорогой ткани, радужная пыль бриллиантов на безупречной коже, золотистые волосы рас-
сыпались по плечам. В руке — изящный бокал с исходящим пузырьками шампанским...
— Ну что, бродяга?! — рассмеялась она. — Я же предупреждала, что прогадаешь? А ты отказался! Предлагаю последний раз — на моей швейцарской вилле освободилось место дворецкого. Как — пойдешь?
— У меня... квалификация неподходящая... — с трудом разжал он сведенные челюсти.
Северина опять расхохоталась — весело и непринужденно, и он увидел, что на шее и пальцах блестят не бриллианты, а кусочки льда...
Потом все опять заволокло клубящимся сумраком.
Мгла клубилась и сгущалась, затягивая окружающее... Затем навстречу ему вышла фигура в черном старинном плаще с капюшоном черного цвета. Под ним, однако, виделся вполне современный камуфляж с непонятными значками и лычками, на шее — респиратор на длинных ремнях. На поясе большой пистолет в лакированной деревянной кобуре — кажется, древний «маузер». А через плечо у незнакомца перекинута коса — чуть зазубренная, на потертом древке.
И Кондор почти не удивился, когда из-под капюшона на него уставился взгляд пустых глазниц черепа. В общем-то так и должна выглядеть смерть, снимающая свою жатву тут, вокруг Чернобыля.
Череп взирал на сталкера внимательно и даже беззлобно, нестрашно как-то — и Кондор мог бы поклясться, что инфернальный тип усмехается. Потом тот достал из нагрудного кармана пачку «Мальборо», неторопливо извлек сигарету... Зашарил по карманам — как шарит бывалый курильщик в поисках спичек или зажигалки. Повернулся к Кондору, выразительно протягивая руку и делая движение пальцами, будто поворачивая колесико зажигалки — мол, не богат огоньком? Сам не зная почему, Кондор вытащил свою зажигалку и бросил потустороннему визави. Прикурив, тот как ни в чем не бывало сунул блеснувшую золотом «Zippo» в кармашек мунди-pa. Пустив клуб дыма (интересно, чем он/оно вдыхает дым?), смерть посмотрела на Кондора как-то даже с сочувствием. Стянув белую парадную офицерскую перчатку, сделала приглашающий жест — мол, давай за мной...
— А иди ты!.. — ответил мысленно Кондор. Поворачиваться к курящему скелету спиной было страшновато, но Кондор почувствовал каким-то образом, что именно это надо сделать. И, повернувшись, тяжело зашагал прочь через сизую мглу.
...Сознание возвращалось — нехотя и медленно, словно после контузии. Голова гудела, как пустой котел. Во рту противный медный привкус. Кондор пошевелился и тут же зашипел от боли в спине и груди. Дышалось ощутимо тяжело, болели ребра.
«Только бы не спина — тогда все...» Открыв глаза, он осмотрелся.
Свет давал старый прожектор, светивший из соседнего тоннеля. Но ни арочных выходов в зал, ни самого зала с невероятным колодцем не имелось — как и никого из живых вокруг.
Он так и не понял — то ли зал с колодцем исчезли, уничтоженные катаклизмом, то ли он просто в бессознательном состоянии уполз в другую часть комплекса. Сильно болели ребра и давала о себе знать левая нога. Если перелом — тогда хана...
Дотянуться бы до аптечки, там остались стимуляторы — хотя бы таблетку «геркулеса»...
Он ощупал себя в поисках аптечки. Ее не было, зато в кобуре на поясе непонятным образом оказался ПМ.
Потом кто-то воткнул ему в шею иглу, влил в рот немного водки...
Открыв глаза, Кондор обнаружил склонившегося над ним журналиста, сидевшего рядом на полу. Подле него валялась вскрытая аптечка.
— Мур... — Рука поползла к кобуре, но остановилась. Даже если Игорь намерен его прирезать, то хуже уже не будет.
— Привет, дружище, — сообщил Игорь. — С возвращением с того света!
— Это ты меня сюда притащил? — осведомился Кондор. Тот промолчал.
— А где...
Игорь махнул рукой, всем своим видом показывая, что подобные вопросы считает нелепыми и неуместными.
— Нет времени долго говорить, дружище, — сообщил он. — Потому как если рассказывать мало — ты не поймешь, а долго — так до завтра проговорим. А надо уходить — чем быстрее, тем лучше...
— Ну, по дороге расскажешь, не важно, — бросил Кондор, мысленно считая до ста. Вот досчитает и поднимается на ноги...
— Нет, брат Кондор, не выйдет. Тебе придется уходить одному. — И он показал на левую ногу, кое-как замотанную бинтами. — Тот хмырь — он меня достал-таки. Кость задета, и сильно. И откуда он тут взялся? Да еще потом приложило...
С полминуты тянулось молчание.
— Ты уверен? — только и спросил сталкер.
— Не уверен — знаю. Со мной ты не дойдешь... — Он печально постучал по простреленному корпусу ПДА, висевшего на шее. — Я ж все-таки не новичок. Да и Северина... Не могу ее оставить. Попробую вернуться и поискать. Вот так, друг Кондор, — помнишь в начале, перед походом, ты говорил, что если чего — я должен тебя бросить и спасаться сам. А видишь, как все обернулось? Ну ладно, не время...
Он достал свой наладонник, нажал несколько клавиш.
— Метров триста отсюда вон по тому проходу. Там будет развилка, две железные лестницы — вверх и вниз в нише слева. Спустишься по той, что вниз, на два уровня, пройдешь прямо еще с полкилометра — там аварийный выход, помеченный как 062-С, — сказал он, всматриваясь в экран. — Там проходит резервная кабельная шахта — когда-то она выходила к антенному полю. Поднимешься по винтовой лестнице и выберешься наружу — это самый простой путь. И... — Он умолк, о чем-то напряженно задумавшись. — И знаешь, не надо никому говорить или вызывать помощь — считай, что ты свое дело сделал...
Потом все расплылось перед глазами Кондора, а когда сознание полностью к нему вернулось, Игоря уже не было.
Придя в себя, Кондор постарался сосредоточиться на насущном. Из тщательно застегнутого кармашка разгрузки вытащил небольшой пенал со снадобьями, которые в свое время купил у старика Ливси незадолго до его гибели.
Одна кустарно запаянная ампула в углепластиковом цилиндре-футлярчике с маленьким одноразовым шприцем, шесть таблеток разного цвета и формы — чтобы не перепутать в темноте, порошок в полиэтиленовом пакетике. Из другого кармана вытащил плитку соевого шоколада и, давясь, сгрыз всю — сейчас его организму потребуются белки и калории. Осторожно вскрыл ампулу, наполнил шприц и высадил в вену. Съел три пилюли — для начала. Положил под язык таблетку глюкозы с аскорбинкой. И принялся ждать. В ушах зашумело, а потом колючий огонь прокатился огненной лавиной по венам, взорвавшись цветным хороводом в голове. Сознание прояснилось. Слабость ушла. (Не совсем.) Боли тоже не было. (Почти.)
Он встал — движение отдавалось режущей тяжестью в мышцах.
— Черт, — пробормотал Кондор. — Надо отсюда сваливать...
Медленно, шипя и кривясь от боли, он подтянулся и сделал шаг.
Потолок плыл и кружился у него перед глазами. Он попробовал сфокусировать взгляд и двинулся. Вокруг был полумрак, разгоняемый только подрагивающим пламенем
экрана ПДА. Все еще сильно кружилась голова, но уже меньше. Вот и лестница.
Минут пять он собирался с силами, потом поставил ногу на ступеньку и сделал первый шаг. Затем второй, третий... На середине пятого десятка ступеней он посмотрел назад — и почти не удивился, увидев призрачное болотное мерцание «холодца», расползающееся по черным плитам пола... Все так и должно быть. Еще шаг. Еще... Сто ступеней.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 42 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |