Оригинальный текст © Dr. Karl E. H. Seigfried Перевод http://lady-gven.livejournal.com/

Оригинальный текст © Dr. Karl E. H. Seigfried
Перевод http://lady-gven.livejournal.com/

БОГИ И БОГИНИ

Часть 1.

В скандинавской мифологической космогонии существует сложный и разнообразный пантеон богов и богинь; две наиболее интригующие фигуры – Локи и Фрейя. Подробное изучение их многочисленных аспектов и сказок может выявить точки пересечения со многими другими богами, богинями и мистическими фигурами.

Вероятно, из всех богинь Фрейя самая сложная и загадочная. Её имя означает «женщина» и этимологически приводит к современному немецкому слову «Frau». После изучения её скандинавской и германской характеристик становится очевидно, что в ней синтезированы несколько элементов раннего германского представления о женственности. Подобно Одину, имеющему множество имен и аспектов, Фрейя появляется в различных формах по всему мистическому своду.

Фрейя часто отождествляется с Гулльвейг («сила золота») – персонажем из эддических «Прорицаний вёльвы» (Völuspá), чье появление непосредственно предшествует описанию первой войны в мире – конфликта между Асами (богами войны) и Ванами (богами плодородия).

Помнит войну она
первую в мире:
Гулльвейг погибла,
пронзенная копьями,
жгло ее пламя
в чертоге Одина,
трижды сожгли ее,
трижды рожденную,
и все же она
доселе живет. (перевод В.Тихомирова)

На первый взгляд, подобное кажется зверством. Однако, странные образы становятся более понятны, когда имя богини исследовано. Множество имён Одина объясняют грани его сложного характера. С Фрейей происходит то же самое. В этом фрагменте она названа «силой золота». Если она рассматривается как персонификация золота, как, скажем, Тор является олицетворением грома, то, очевидно, данный эпизод представляет процесс очистки золота путём многократной переплавки. Копья – щипцы, с помощью которых золото держали в кузнечном огне; повторяющееся сожжение – переплавка золота для выжигания примесей.

На протяжении всей мифологии Фрейя связана с золотом. Когда она отправляется бродить по Земле в поисках мужа (об этом – далее) она плачет золотыми слезами. Из-за этой истории «слёзы Фрейи» стали кеннингом или поэтическим иносказанием, используемым в скандинавской поэзии для обозначения золота. Брисингамен (Brísingamen – сверкающее ожерелье) - золотое ожерелье Фрейи, появляется в нескольких эддических поэмах. Согласно Снорри Стурлусону термины «пламя» и «огонь» в поэзии Севера часто связаны с золотом «так как оно красно», поэтому не следует предполагать, что ожерелье Фрейи было из огня; эта вещь была сделана из её любимого металла.

Völuspá продолжает:

Хейд её называли,
в домах встречая, —
вещей колдуньей, —
творила волшбу
жезлом колдовским;
умы покорялись
её чародейству
злым жёнам на радость. (пер. В.Тихомирова)

Собственно, имя «Heid» означает «блеск» и усиливает идентификацию Фрейи с золотом. Сейд – форма волшебства или колдовства, связанная с женщинами–практиками в Эддах и Сагах. Единственным мужчиной-практиком был Один; есть несколько эпизодов, в которых он обвинялся в женовидности из-за этой практики. По различным сообщениям исландских саг известно, что сейд был своего рода шаманской практикой, в которой принимала участие облачённая в соответствующий наряд пророчица, восседавшая на высоком месте и дававшая ответы на вопросы о будущем так же, как пророчица из «Прорицаний Вёльвы» или из «Снов Бальдра» (Baldrs draumar) отвечала на вопросы Одина.

В раннем германском мире ритуальные способности к пророчеству ассоциировались с женщинами, что зафиксировано и в мифологии, и в хронологии; женщины, обладающие ясновидением, занимали высокое положение внутри своего сообщества и оказывали на него большое влияние. В 98 г. н.э. Тацит писал, что германцы того времени «верили, что в женщинах находится элемент святости и дар пророчества, и поэтому не стоит с пренебрежением относится к спрошенным у них советам или с легкостью игнорировать их ответы. Во времена правления императора Веспасиана мы видели Веледу (Veleda) давно почитаемую многими германцами как божество; а ещё ранее они выказывали аналогичное почитание Ауринии (Aurinia) и многим другим». Пророчица Веледа, которую упоминает Тацит, была вождем племени Rhineland из Bructeri. Она занималась как политическими, так и духовными вопросами, и выступала в качестве арбитра во время переговоров1 между Римом и Кёльном.

Как Фрейя поспособствовала развязыванию первой войны? Она поселила в богах страстное желание. До её прибытия они, очевидно, пребывали в блаженном состоянии. Однако, в отличие от библейской Евы, Фрейя не изображается (в данном пункте мифологии) как соблазнительница, использующая ухищрения и манипуляции для достижения собственных целей. Наоборот, она наделена врожденной способностью, вызывающей слабости и вожделение у других богов. Являясь персонификаций золота и магии, она представляет собой как богатство и власть, так и желание овладевания этими двумя силами, не поддающееся контролю, что и приводит в движение события, которые неумолимо ведут к Рагнарёку. Очень рано в мифологическом графике времён появляются семена разрушения; кажется, боги почти с самого начала обречены на собственные неудачи.

Идея о женской магии чрезвычайно сильна в концепции германских народов; она продолжала развиваться и после окончания языческой эры. В 1930-х годах мой отец рос в Wolfingen, германской аграрной колонии, позже известной как часть Югославии. Это уложение было урегулировано в 1700-х годах «Дунайской Швабией» (Donauschwaben): германцы следовали вниз по Дунаю, в богатые сельскохозяйственные южные земли. Швабия (Schwaben) – современный термин, обозначающий тех, кто вышел из свебов2, древних германских племён, и уже были известны к моменту вооруженного столкновения с Юлием Цезарем в 58 году н.э. В деревне моего отца, изолированной от Германии, народные традиции и практики, относящиеся, по крайней мере, к 1700-м годам, продолжали существовать. Как говорили, женщины в нашей семье обладали своего рода ясновидением – пророческой силой, которая лежит в основе концепции сейда из историй о Фрейе. Конечно, в 1930-х никто не практиковал древнюю языческую магию буквально; древняя концепция сейда в своей основе деградировала до «женской интуиции», понятие о которой, возможно, возникло в дохристианское время. У нас есть доказательства того, что эта традиция – конкретная связь между женщиной и пророческим даром – продолжалась по крайней мере с 69 года н.э. (год, в котором пророчица Веледа впервые вошла историю) до 1940-х годов (когда немцы были изгнаны из Wolfingen во время Второй Мировой войны).

В свете связи с самоповешением Водана, главного бога континентальных германцев, также интересно отметить, что и в нашей семье были случаи самоубийства через повешение; последнее имело место в 1990-х годах. Может быть, Карл Юнг прав, утверждая, что существует коллективная память народа – определённые психологические понятия переживают многие века. Мы должны поразмышлять: психологическая структура выражается через религию или религиозная концепция определяет психологию личности.

[1] - Вероятно, речь идет о восстании в Германии 69-70гг. н.э.
В разгар борьбы Веспасиана и Вителлия начались волнения в Германии. Вождем восстания стал Юлий Цивилис из племени батавов, которое на протяжении десятилетий поставляло римской армии отличных бойцов. Батавов поддержали их западные соседи каннинефаты и фризы, а также тунгры. Цивилис начал с того, что захватил 24 римских корабля, плававших по Рейну. Против восставших выступили войска под командованием Муния Луперка — два римских легиона, вспомогательные отряды убиев и тревиров, а также находившаяся на службе у Рима батавская конница. Убш и тревиры сразу же разбежались в начале боя, батавские всадники перешли на сторону Цивилиса, а римляне смогли отступить в свои так называемые Старые лагеря. Более того, отряды батавов и каннинефатов, которые двигались к Риму для поддержки Вителлия, развернулись и пошли в Нижнюю Германию на соединение с Цивилисом. Их попытался остановить Геренний Галл, стоявший со своими войсками у Бонна. Однако его 3 тысяч легионеров и вспомогательных отрядов белгов было явно недостаточно. В битве под Бонном батавы одержали убедительную победу и двинулись далее. Вскоре у Цивилиса была уже настоящая армия. За оружие взялись все батавы, а к ним помимо других племен присоединились еще и бруктеры (жили между Эмсом и Липпе, доходя на севере до Северного моря) с тенктерами (жили к югу от бруктеров на территории, ограниченной Рейном, Руром и Сигом).

Восставшие осадили Старые лагеря, которые защищали 5 тысяч римлян во главе с Мунией Луперком и Нумизием Руфом. На помощь им двинулись войска под командованием Геренния Галла и Диллия Вокулы. В битве у Гелъдубы отряд Геренния Галла потерпел поражение. Тем временем воины Цивилиса набросились на союзных Риму убиев и разгромили их в битве у деревни Маркодур.

Цивилис направил отборные отряды под командованием Юлия Максима и своего племянника Клавдия Виктора для атаки войск Вокулы. Атака была неожиданной, и в этой битве при Асцибургии на реке Мерс римляне понесли тяжелые потери, но в то же время в тыл нападавшим ударили отряды басков, которые были набраны еще Гальбой и отправлены в Германию. Вся пехота германцев была уничтожена, а кавалерия бежала. Тем не менее, Цивилис, продолжавший осаду Старых лагерей, вскоре занял Гельдубу и одержал неподалеку от нее победу в конном бою. А Вокула повел своих солдат к Монгуциаку, осажденному восставшими хаттами, узипами и маттиаками. Обороняли же Монгуциак воины из племени тревиров.

Тем временем, стало известно о гибели Вителлин и победе Веспасиана, вернее его сторонников, поскольку сам Веспасиан находился в Египте. Вителлианские легионы, стоявшие в Германии, были готовы перейти на сторону германцев, нежели подчиниться Веспасиану. К Цивилису вскоре присоединились Классик — командующий кавалерией тревиров, находившихся на римской службе, еще один знатный тревир Юлий Тутор, а также лингон Юлий Сабин. Римляне столкнулись с серьезной угрозой общего выступления германцев и галлов, которое могло поставить под удар всю Империю, и, в первую очередь, Италию и Рим.

Тутор во главе большого отряда осадил Агриппинову колонию (современный Кельн), а Цивилису удалось взять Старые лагеря, защитники которых сдались, но были перебиты. После этого Цивилис занял земли племени сунуков, живших к западу от убиев у реки Маас. В районе современного Маастрихта у моста через Маас путь Цивилису преградил Квинт Лабиен с отрядами тунгров, не-рвиев и бетазиев. Битва у Мааса разворачивалась в узких горных проходах и протекала с переменным успехом, пока Цивилису не удалось в ходе сражения убедить сначала тунгров, а затем бетазиев и нервиев перейти на его сторону. Лабиену пришлось бежать с небольшой частью своих войск. Юлий Сабин во главе лингонов напал на секванов, живших между рекой Соной и Юрой, но потерпел поражение и бежал. Эта победа секванов положила начало урегулированию ситуации в Галлии.

Тем временем в Галлию были направлены римские войска под командованием Галла Анния и Петилия Цериала. 5 легионов двинулись через Пеннинские и Коттианские Альпы, часть войск пошла Грайскими горами. Из Британии был вызван один легион, из Испании — еще два. Все это говорит о том, что ситуация была действительно очень серьезная. Но вожди восстания выпустили контроль за ситуацией из своих рук. Цивилис гонялся по лесам Бельгии за Лабиеном, Классик проводил время в развлечениях, а Тутор упустил возможность занять Верхний Рейн и закрыть альпийские проходы. Под напором двух римских легионов, которыми командовал Секстилий Феликс, Тутор со своими тревирами отошел к Бингию (Бингену). Он сжег мост через реку Наву, однако не сумел помешать римлянам переправиться и разгромить его в битве при Бингии.

Петилий Цериал прибыл в Монгуциак и рьяно взялся за дело. Цивилис и Классик, узнав о разгроме Тутора, стали спешно собирать свои разбросанные отряды. Цериал атаковал город Ригодул (современный Риоль около Трира) и захватил его, нанеся поражение тревирам и белгам. Через день он вошел в Августу Тревиров (Трир), где к нему вернулись легионы, переходившие на сторону восставших. Цериал даровал им прощение и принял вновь на службу. Город находился на правом берегу реки Мозель, а римский лагерь был размещен на левом берегу, примыкая к горам. Именно оттуда по римским войскам нанесли свой удар белги. Битва при Августе Тревиров имела решающее значение. Цивилис и Классик подтянули к городу много войск и едва не добились успеха. Оборона римского лагеря была прорвана, кавалерия начала отступать, мост через Мозель был почти захвачен. Однако Цериалу удалось остановить надвигавшееся поражение. Один из легионов отбил атаки противников и заставил их отступить, что привело к всеобщему бегству. Кроме того, на руку римлянам сыграло и то обстоятельство, что многие германцы стали драться друг с другом из-за добычи. Дело кончилось тем, что римляне не только отстояли свой лагерь, но и захватили лагерь противника.

Даже после этого поражения силы восставших все еще были значительны. Цивилис двинулся к Агриппиновой колонии, куда также выступил и Цериал. Легат одного из легионов Фабий Приск покорил нервиев и тунгров, в свою очередь каннинефаты нанесли поражение нервиям в отместку за то, что они перешли на сторону римлян, также каннинефаты потопили много кораблей римского флота, подошедшего из Британии. Классику удалось одержать победу в битве при Новезии над кавалерийским отрядом римлян. Тем не менее, эти небольшие успехи уже не могли оказать влияние на общую ситуацию, и восстание вскоре закончилось.

[2] - Свебы (лат. Suevi, Suebi), собирательное название ряда германских племён (семноны, гермундуры, квады и др.), занимавших в 1 в. до н. э. — 2 в. н. э. бассейн Эльбы, Майна, Неккара, верхнего Рейна. Впервые описаны Цезарем, который в 58 до н. э. нанёс поражение свебам во главе с Ариовистом, перешедшим около 71 до н. э. Рейн и пытавшимся обосноваться в Галлии. Впоследствии (после Тацита) название «свебы» вытесняется в источниках названиями отдельных племён свевской группы, но не исчезает окончательно. Оно часто прилагается к квадам, основавшим в начале 5 в. своё королевство в Северо-Западной Испании («Северное королевство»). Потомками свебов (в частности, семнонов) были, по-видимому, алеманы (швабы).

Часть 2.

Как и с бесчисленными аспектами Одина, каждый из которых имеет свой собственный набор признаков, Фрейя в мифологии изображается в самых различных обликах. По версии «Прорицание Вельвы» (Völuspá) она нерушима как стихия и сила, как золото и магия. В то время как мы перемещаемся через период средневековья в раннее современное время, она сливается с Фрау Холле, персонажем народных сказок. В «Золоте Рейна» (Rhinegold) Вагнера личность Фрейи иногда упоминается под именем Хольда; композитор соединил двух богинь в одну исключительно германского происхождения. Название богини Хольды происходит от готского слова «Hold» («благосклонность» или «изящество»). Она была богиней племени свебов и, согласно Якобу Гримму, была «доброй, благожелательной, милосердной богиней или Леди».

Хольда пережила эпоху народных и волшебных сказок, и продолжала присутствовать в местных германских традициях 19-ого века как Фрау Хольда (Holda), Хульд (Hulde), Холле (Holle), Хулле (Hulle) и Холл (Holl). Она – доброжелательная личность, которая живет на небе и любезна с родом людей; только расстраивается, «когда замечает беспорядок в домашнем хозяйстве». Во время зим моего детства мой отец рассказывал мне, что по германской народной традиции, когда Фрау Холле мастерит свою кровать в небе, она перетряхивает свое одеяло и пушистые перья падают на землю в виде снега.

Более ранняя богиня Хольда, как Фрейя или германская богиня земли Нертус (Nerthus), ездит в повозке или фургоне. Проявляются более темные, вероятно более ранние аспекты её характера; она является столь же сложной и многогранной, как и другие боги скандинавского пантеона. Как и Один, она стремительно несётся в составе Дикой Охоты – роль, которая выстраивается в линию с ролью Фрейи, как своего рода супер-валькирии. В исландских сагах 14-ого столетия Хольда появляется как пророчица или знахарка под именем Хульдр (Huldr) и упоминается как возлюбленная Одина и мать рожденных от него полубогинь Торгердр (Thorgerđr) и Ирпы (Irpa). Как мы увидим чуть позже, несколько разновидностей богинь женского рода – Фрейя, Хольда и некоторые другие – имеют точки пересечения через их связь с Одином. Все эти богини могут рассматриваться как аспекты большего, более всеобъемлющего женского божества.

Фрейя так же связана с другой богиней, Идунн («омолаживающая»). В скандинавских мифах Идунн как и Фрейю возжелали великаны. В норвежской поэме Haustlöng («длинноосенняя»), написанной на рубеже 10-ого столетия, Локи помогает великану Тьяцци похитить богиню и её волшебные яблоки. Боги сохраняют вечную молодость и мощь через силу этих яблок, и поэтому они быстро начинают чувствовать влияние возраста из-за их отсутствия. Они заставляют Локи использовать его уловки для пользы дела, так что он превращается в сокола (при помощи волшебного плаща Фрейи), пробирается в дом великана, превращает пленённую богиню в орех и переносит её обратно к богам. Идунн, как и Сиф, жена Тора, представляется богиней урожая и весны, которая продолжает существовать в мифологической совокупности в основном через единственную сказку. Как и Сиф, она, возможно, когда-то была более всеохватывающей богиней Земли, или, возможно, она была одним из аспектов Фрейи или другой, более сложной женской фигуры.

Наиболее важной фигурой, связанной с Фрейей, является Фригг, жена Одина и королева богов. Если мы переместимся во времени в достаточно далекое прошлое, то нам станет ясно, что Фрейя и Фригг изначально являлись одной и той же фигурой, но в какой-то момент разделились на обособленные личности. Для мифологической концепции божественности, в которой отдельные боги имеют разные, часто противоречивые аспекты, не составит сложности предположить, что с течением времени некоторые аспекты могли отделяться и превращаться в самостоятельных персонажей.

С учетом сказанного, Фрейя (в значении «женщина») и Фригг (в значении «Леди»), несомненно, были первоначально идентичны. Как ранее упоминалось, Фрейя проливает золотые слёзы из-за пропажи своего мужа и сама путешествует по миру в его поисках. Его зовут Од (Ód) («неистовство») – несомненно, то же имя что и у Одина, которое переводится точно так же; оба имени происходят от германского «wüten» («неиствующий»). Имя изменилось: из-за смещения на Север отбросилось «W» и Водан превратился в Одина (Wodan – Odin); здесь окончание также было отброшено, чтобы получился Од. В немногих сохранившихся текстах, в которых упоминается фигура Ода, он путешествует по мирам как странник (wanderer) – очевидно, Странник (с большой «W») аспект самого Одина, сводящийся к характеру, наделенному только одной отличительной чертой.

Фрейя имеет особые отношения с Одином, которые становятся понятными, когда мы осознаем, что она также и Фригг, его жена. Одни посылает свои мысли в виде воронов, а Фрейя надевает плащ из перьев сокола, чтобы парить в небесах. Один сидит на Хлидскьяльве (Hliðskjálf) и посылает своих воронов в мир, как пророчицы сейда, о которых ранее упоминалось, совершают свои мистические предсказания, сидя на высоких местах; очевидно, что на основе шаманских практик существует связь между Одином и женскими образами. Примечательно, что зал Фрейи, располагающийся в божественном пространстве, носит название Сессрумнир (Sessrumnir) («комната для сидения»); это название может быть легко проассоциировано с высоким местом предсказательницы. Фрейя так же имеет связь с «ищущим мудрости» аспектом Одина. Подобно ему, она состязается в мудрости с мистическими личностями, как в эддической «Песни о Хюндле» (Hyndluljóð), в которой она устно препирается с великаншей и предсказательницей по имени Хюндла.

Часть 3.

Как и Один, Фрейя принимает мёртвых. В «Речах Гримнира» (Grímnismál) Один описывает Фолькванг (Fólkvang) («Людское поле»), чертог Фрейи в пределе богов. Само название её чертога относится к лишённым жизни, так как «людское поле» можно рассматривать как кеннинг «поля боя» («поле, где павшие лежат») или «кладбище» («место, где захоронены мёртвые»). В поэме говорится:

Фолькванг — девятый,
там Фрейя решает,
где сядут герои;
поровну воинов,
в битвах погибших,
с Одином делит. (пер. В. Тихомирова).

Действуя как валькирия, «та, что выбирает убитых», она помогает собирать тех, кто погиб в бою, и переносить их в Асгард, дом богов. Один приветствует погибших воинов, выбранных им для своего чертога, Вальгаллы («Зала Убитых»), и собирает их всех вместе, чтобы создать армию для решающей битвы во время Рагнарёка. Но нет никаких упоминаний о том, что Фрейя делает со своими мёртвыми.

Почему богиня любви так же и богиня смерти? Ответ может быть найден в её связи с золотом – богатством, которое должно быть выкопано из земли. Фрейя фундаментально связана с землёй, из которой вся жизнь выходит и в которую должна когда-нибудь вернуться. Современная популярная культура, характеризующая Фрейю как «богиню любви», чрезмерно упрощает её характер, пытаясь выстроить её в линию с римской Венерой. Скандинавский мифологический корпус даёт намного более сложную и детальную характеристику богини, область которой, кажется, - совокупность опыта жизни и смерти.

В более поздние периоды языческой эпохи Фрейя представала как олицетворение магических и сексуальных сторон женственности по германской концепции, а на Фригг были возложены аспекты супружества и материнства. Когда они объединяются в целое, то представляют собой концепцию, которая столь же богата и многогранна, как и у самого Одина – пара Всемать (Allmother) и Всеотец (Allfather). С приходом Христианства, эти два аспекта были ещё более преувеличены и ещё глубже разделены учеными, которые записывали и систематизировали мифологию.

Положительные аспекты германской богини были переданы Деве Марии; она изображается в виде Божьей Матери, плачущей о своем сыне, так же, как Фрейя плачет из-за пропавшего мужа. Так же Мария исполняет роль Фригг, богини-матери, которая ходатайствует перед богом-отцом от имени просящего человечества; Фригг играет эту роль во многих сказках из мифов и саг.

В период средневековья аспекты характера, которые рассматривались как негативные, были перемещены из божественности вниз, в ведьм. Ясновидение и тайные знания стали нечестивыми, и мудрые женщины (знахарки) языческих времен стали отверженными ведьмами времен христианских. Социальная и духовная роль женщины, некогда поддерживаемая в семье, теперь стала считаться запретной и нечестивой. Снорри, писавший во времена средневековой христианской Исландии, представляет версию Фрейи, находившейся на полпути между богиней и ведьмой, а её Земное Материнское плодородие (представленное кошками, которые тащат её фургон) изображается как своего рода сексуальная распущенность и развращённость.

Ясно, что приход Христианства внесло изменения в положение женщин в германском мире. В эпоху язычества женщины были духовными лидерами и играли одну из главных ролей в религиозной и политической жизни своей семьи и общины; часто религиозная/социальная семья/сообщество составляли одно и то же. То, что Хильда Эллис Дэвидсон (Hilda Ellis Davidson) пишет о друидах, может быть отнесено и к знахаркам: «Они поддерживали и сберегали религиозные учения, а также были связаны с предсказаниями и пророчествами. Они, несомненно, играли важную политическую роль, тем самым прокладывая путь к собственному запрету; но было трудно, во всяком случае в дохристианскую эру, разделять религиозную и светскую стороны жизни».

Термин «валькирия» буквально означает «тот, кто выбирает убитых». Кажется, это понятие выходит из ритуала и опускается до мифов, сказок и легенд. Первоначально валькирии были женщинами, которые проводили ритуальные жертвоприношения, используя узников. Они проходили среди взятых в плен и буквально «выбирали убитого» - тех, кого они впоследствии приносили в жертву.

Часть 4.

В своей Географике (Geographica), энциклопедии от 23 г.н.э, написанной на греческом языке, автор Роман Страбо (Roman Strabo) пишет о жрицах Кимбри (Cimbri) – германского племени, располагающегося на территории современной Дании. «Их жен», - пишет он, - «которые сопровождали их в походах, сопровождали жрицы, которые были провидицами; они были седыми, одетыми в белое, поверх были льняные плащи, крепившиеся пряжками, опоясаны были поясами из бронзы и босы; итак, с мечом в руках эти жрицы встречали в лагере взятых в плен и, перед тем как подвести их к медным сосудам, примерно двадцать амфор, короновали их венками; у них была высокая платформа, на которую поднималась жрица, а затем, склонившись над сосудом, перерезала горло каждого узника, которого туда поднимали; по крови, которая стекает в сосуды, другие жрицы читают пророчество, а третьи вскрывают тело и, рассматривая внутренности, произносят пророчества победы для своего народа; и во время сражения они будут бить по кожам, натянутым на плетеные корпуса их фургонов, и таким образом производить нереальный шум».

Существуют и последующие свидетельства существования этих духовных лидеров. Арабский автор Ибн Фадлан (Ibn Fadlan) описал похоронный обряд викинга, свидетелем которого он стал в 921 году н.э. на берегу Волги в России. Он пишет об «Ангеле Смерти», которая осуществляла руководство процессом, в том числе и убийством молодой девушки-рабыни, которая должна быть сожжена вместе с трупом. Самая опытная женщина «отвечает за всю церемонию, начиная с убранства покойного и заканчивая казнью рабыни». Она была «крепкой женщиной, с солидными формами и строгим выражение лица». Когда наступают последние минуты, «мужчины начинают бить по своим щитам деревянными палками, чтобы заглушить крики рабыни, для того, чтобы другие рабыни не испугались и не отказались умирать вместе со своими хозяевами». Этот шумовой эффект – эхо жриц Кимбри почти тысячелетней давности. Вызывающий ужас ритуал достигает своей кульминации, когда мужчины, вовлеченные в церемонию «заставили рабыню лечь слева от её мертвого хозяина. Двое держали её за руки, двое – за ноги, а Ангел Смерти ранил её шею петлей, заканчивающейся узлами на обоих концах, которые она передала в руки двум мужчинам, чтобы они затягивали петлю. Потом она выдвинулась вперёд, держа в руках кинжал с широким лезвием, который она неоднократно погружала между рёбер девочки, в то время как мужчины душили её, до тех пор, пока девочка не умерла». Роль германской жрицы либо менялась с течением времени, становясь разнообразной у разных племен, либо имела сложную структуру, которая включала в себя как пророчества с высокого места, так и руководящую роль в ритуальных жертвоприношениях. Ибн Фадлан работал с переводчиком, и кажется очевидным что его «ангел смерти» является тем же самым, что и скандинавский «тот, кто выбирает убитого».

В 1014 году англосаксонский епископ по имени Вульфстан (Wulfstan) опубликовал свою «Проповедь Волка для Англичан» («Sermo Lupi ad Anglos»). В соответствии с многовековой традицией, которая продолжается и по сей день, он возлагал вину за огромные беды (в данном случае – тридцать лет набегов викингов) на отсутствующие в его стане моральные устои. Он составляет список самых страшных типов грешников, которые его окружают, включая «wiccan» и «wælcyrian» - ведьм и валькирий. Это не мистический список демонов, а список людей, в который включены убийцы и грабители. Очевидно, что в это более позднее время знахарки и провидицы все ещё проявляли активность.

Эти женщины, по понятным причинам, были кровожадными и вселяющими ужас. Понятно, что вокруг них будут расти сказки, рассказывающиеся шёпотом, особенно, учитывая идею германского сообщества о том, что женщины изначально обладают таинственными силами. Это положило начало мифологическому понятию о валькирии как о волшебной деве, которая летает над полем битвы, выбирает убитых - в мистическом смысле, помечая определённых воинов для смерти на поле боя. Земная женщина, выбирающая тех, кто должен быть принесён в жертву, выделяется из небесной девы-воительницы, которая волшебными метками отмечает тех, кто умрет на поле боя. Материальное проявление первоначальных человеческих внешних очертаний – носящая плащ, пояс из бронзы и меч – является повторением мифологического набора признаков, свойственных богиням-воительницам. Фрейя в своем соколином плаще может рассматриваться как супер-валькирия в контексте основной версии воинствующей богини, едущей верхом, в более поздней мифологии.

Часть 5.

Локи и его чудовищное потомство настолько же сложны, как Фрейя и валькирии. В зависимости от рассматриваемого источника, Локи может быть другом для богов или смертельным врагом, озорным трикстером или могущественным воином при тщедушном попутчике, или гигантской мстительной силой. Многие из рассказов, в которых повествуется о Локи, появляются только в очень поздних источниках и могут быть выдумкой сказителей тех времен, когда старая вера ослабевала или уже исчезала.

Якоб Гримм, в своем трактате «Тевтонская мифология» от 1835 года, приводит замысловатый аргумент в пользу того, что суббота названа по имени Локи. В то время как другие дни имеют очевидный перевод римских дней в их германский языческий эквивалент, суббота не соответствует паттерну. Все остальные дни недели названы именами богов или богинь скандинавского пантеона: воскресенье – Соль (Sunday/Sol), понедельник – Мани (Monday/Mani), вторник – Тюр (Tuesday/Tyr), среда – Один (Wednesday/Odin), четверг – Тор (Thursday/Thor), пятница – Фрейя (Friday/Freya). Гримм утверждает, что суббота не несет в себе имя римского Сатурна, а названа в честь Sæter («insidiator» или «строящий козни») – имя, которое он связывает с Локи и подкрепляет версию англосаксонскими и древнескандинавскими источниками. Тем не менее, нет никакого исторического свидетельства о культе Локи или что ему когда-либо поклонялись как богу. Вместо этого есть несколько противоречивых образов скользкой фигуры.

Локи является самым известным обликом Трикстера – бог, который всё время навлекает на себя беды, его выходки приводят к чрезвычайным ошибкам, вынуждая других богов улаживать результаты его скандальных выходок, а благополучное окончание становится чем-то вроде побочного продукта его махинаций. Одна из наиболее интригующих этимологий его имени – ассоциация со словом шведского диалекта Locke («паук»), которая помещает Локи в мировой континуум Богов-Трикстеров в форме животных. В 1933 году французский филолог Жожр Дюмезил (Georges Dumézil) утверждал, что характеристика Локи как господина воров, является невероятно древней и может быть прослежена как одна из основополагающих концепций индоевропейской мифологии. Действительно, центральными темами многих рассказах о Локи становятся его способность к трансформации в животные формы и его кражи у богов. Для того чтобы украсть золотое ожерелье Фрейи, он превращается в блоху. Когда Хеймдалль, страж богов, противостоит ему, пытаясь загнать обратно, оба бога сражаются в образе тюленей. Мы уже видели, как Локи вынуждено помогал великану Тьяцци похитить Идунн и её золотые молодильные яблоки и как он сам превращался в сокола (при помощи волшебного плаща Фрейи), а богиню превращал в орех, чтобы доставить её в безопасное место.

Сочетание способности к трансформации и врожденной вороватости сопутствует идее, что в конечном счете проказы Локи приводят к выгоде богов и людей. Наиболее яркий пример этого попадется в одной из частей Эдды - «Языке поэзии» (Skáldskaparmál). После того, как Локи в шутку отрезал волосы у богини Сиф, Тор угрожает ему тяжкими телесными повреждениями, если он не сможет убедить дварфов сделать для неё новые волосы. Так или иначе, Локи убеждает пару дварфов не только сплести золотые волосы, но и смастерить корабль Скидбладнир (Skíðblaðnir) и копьё Гунгнир (Gungnir) («раскачивающийся»). Магическим образом волосы прикрепляются к голове Сиф и начинают расти. В «Саге об Инглингах» Снорри пишет, что корабль, доставшийся Фрейру, «достаточно велик, чтобы взять на борт всё воинство Асов, и поймать попутный ветер, как только парус будет поднят, куда бы он ни пошёл. Он построен настолько умело, что когда не находится в море, его можно сложить как тряпицу и убрать в карман». В эддической поэме «Речи Сигрдривы» (Sigrdrífumál) валькирия говорит Сигурду, что на копье вырезаны мистические руны. По словам Снорри, оно имеет магическую силу, которая «никогда не перестанет пронзать» и будет использоваться Одином во время последней битвы с чудовищным волком Фенриром, которая случится в Рагнарёк.

Затем Локи пошёл к другой паре дварфов и поспорил с ними, поставив на кон свою голову (достаточно распространенная ставка в мифологии), что они не смогут сделать три вещи столь же прекрасные, как три сокровища, которые сделала первая пара. Для того чтобы получить преимущество в пари, Локи превращается в муху и постоянно кусает дварфа, пока тот подготавливает кузнечные меха. Несмотря на его вмешательство, дварфы создают вепря Гуллинбурсти (Gullinbursti) («золотощетинный»), кольцо Драупнир (Draupnir) («капающий») и молот Мьёльнир (Mjolnir) («мучитель» или «дробящий»). По рассказам Снорри, вепрь «может бежать по водам и воздуху, ночью и днем, быстрее любого коня, и в темноте ночи, и в самой Стране Тьмы будет ему светло: так светится у него щетина». Кольцо, которое по некоторым размышлениям браслет, а не перстень, в каждую девятую ночь «накапывало» восемь колец, равных себе по размеру. Молот – могущественный молот Тора, наделённый магической силой никогда не пролетать мимо цели, всегда, после броска, возвращается в руки Громовержца, и может уменьшаться «до столь малого размера, что может быть спрятан под рубахой». Из-за вмешательства Локи в процесс ковки, ручка молота оказалась чуть коротковатой.

Триумвират, состоящий из Одина, Тора и Фрейра, посчитал, что молот – величайшее сокровище из всех, поскольку он будет их защитником в битве с инеистыми великанами и постановили, что дварфы выиграли пари. Естественно, Локи совсем не готов остаться без головы, и, используя свои магические сандалии, спасается бегством сквозь небо и море. По просьбе дварфов, Тор (неизменно следящий за правовым исполнением договоренностей) ловит убегающего Трикстера и возвращает его обратно. Когда дварфы пытаются отрезать Локи голову, он говорит им, что они могут взять только голову, не повредив при этом шею. В отчаянии из-за письменного пункта в договоре о «снятии головы», один из дварфов прокалывает губы Локи шилом и зашивает его рот. Обнаруженная в Дании резьба по камню эпохи викингов иногда считается изображением Локи из-за того, что на губах фигуры имеются стежки.

Злоключения Локи так же приносят выгоду человечеству. После того, как его действия привели к смерти бога Бальдра, Локи раз и навсегда был изгнан из компании богов. Скрываясь от гнева Асов, он проводит свои дни в виде лосося, плавая по дну реки. Пытаясь выяснить, чем могли бы воспользоваться боги, чтобы поймать его, он плел сеть, но завидев приближающееся воинство, кинул сеть в огонь. Квасир (Kvasir), мудрый Ван, видит пепел, оставшийся от сети, и понимает, что Локи делал. Боги связали свою собственную сеть и стали закидывать её в реку, решая использовать её таким образом, чтобы Локи не смог спрятаться в камнях на дне реки. Когда Локи пытается перепрыгнуть через сеть, Тор хватает его за хвост, чтобы он не ускользнул. Конечным результатом является то, что Локи, несмотря на свой анти героический характер, – что Хильда Эллис Дэвидсон называет «культурный герой, обеспечивающий выгоду для человечества» - в этом случае «изобретает» рыболовную сеть и идею драгирования речного дна. Он также предоставляет смешную Просто-Так Историю: после того, как Тор ловит рукой извивающуюся рыбу, Снорри заключает «именно по этой причине лосось сужается к хвосту».

Часть 6.

В конце концов, тёмная сторона Локи подтверждает, что он более тесно связан с великанами, чем с богами. Он и отец и мать выводка сверхъестественных существ; трое из его детей оказались проклятием богов, хотя один – мистический конь Слейпнир – становится конем Одина. От совокупления со злобной великаншей Ангрбодой (Angrboda)(«вредприносящей») у Локи в потомстве три величайших монстра скандинавской мифологии: Фенрир, Йормунганд и Хель.

Фенрир («обитатель болот») – громадный и ужасный волк. Когда щенок стал подрастать, боги поняли, что он достигнет невероятных размеров и начнет им угрожать. Они пытаются его связать, но он дважды рвет цепи, которыми его связывали. В конце концов, они преподносят ему оковы, выкованные волшебником-дварфом, и бросают ему вызов, чтобы он попробовал их разорвать. Он соглашается и позволяет им надеть на себя эти оковы, поскольку один из богов кладет ему в пасть свою руку в качестве страховки. Тюр смело предлагает ему свою руку, которую волк откусит, когда поймет, что оковы невозможно разрушить. Снорри, как ни в чем не бывало, пишет «когда волк брыкался, оковы становились более прочными, и чем сильнее он вырывался, тем крепче становились путы. Все смеялись, кроме Тюра. Он потерял руку». Волк остаётся связанным, с мечом в пасти, стоящим вертикально, до тех пор, пока не наступит финальная битва Рагнарёка, в которой он освободится и убьет Одина.

Тюр, в том виде, в каком он существует в скандинавском мифологическом корпусе, является загадочной фигурой, главным образом известной по этому столкновению с волком. Как и все другие боги, он, будучи инвалидом, будет принимать участие в финальной битве с великанами и чудовищами. У него есть только одна рука, у Одина – только один глаз, Фрейр отдал свой меч и должен сражаться, имея лишь рога, у Тора есть молот, но его рукоять коротка. Как полагают, Тюр является уменьшенной версией небесного бога раннего германского периода, чьё имя было преобразовано как Тиваз (Tîwaz). Этот бог, возможно, когда-то был основным богом некоторых племён, поскольку его имя означает «бог» и связано с греческим Зевсом и латинским Деусом (deus – бог, божество).

Йормунганд («могущественный посох») является Змеем Мидгарда – гигантским змеем, который лежит на дне океанов и опоясывает землю. Согласно мифологии, у него было несколько схваток с Тором; он считается заклятым врагом Бога Грома. В Рагнарёк его последняя битва с Тором закончится смертью обоих. Локи как отец и Волка и Змея, в буквальном смысле является «отцом зла» - его дети убивают двух наиболее могущественных богов скандинавской мифологии.

Хель – богиня, которая правит подземным миром мёртвых, известным как Нифльхейм («дом туманов»). В то время как Один и Фрейя делят павших в бою воинов, а Тор получает в собственность простых людей, Хель получает тех, кто умирает от старости и болезней. Как известно, старые викинги в последние минуты своей жизни наносили себе отметины наконечником копья в попытках избежать «соломенной смерти» - бесславный конец, лежа на соломенном матрасе, а не в пылу битвы. Снорри описывает Хель «Она наполовину чёрная, наполовину цвета тела и поэтому её легко опознать; она довольно печальна и имеет мрачный вид». Как и её чудовищные сибсы, Хель способствует уничтожению богов, лишив их Бальдра, светлого и прекрасного бога.

В нескольких эддических поэмах затрагивается история Бальдра. Сказка начинается со сновидения Бальдра о собственной кончине. Обеспокоенная Фрейя, его мать, берёт клятву со всего сущего, что никто не будет причинять ему вред – ни огонь, ни вода, ни камень, ни металл, ни животные, ни птицы, ни болезни, ни яды, ни змеи, ни деревья. Другие боги развлекают себя тем, что играючи бросают в Бальдра камни и оружие, которые не приносят никакого вреда светлому богу. Неизменно ревнивый Локи принимает женский облик (он неоднократно был замечен в изменении пола) и узнаёт у Фригг, что единственной вещью, способной причинить вред Бальдру, является омела, которую богиня посчитала слишком безвредной и незначительной, чтобы с ней возиться. Локи вручает дротики из омелы богу Хёду (Höðr), который не участвовал в играх из-за слепоты. Хёд («воин») является ещё одним персонажем, который, как полагают, происходит от более древнего бога, в этом случае – от бога войны; как слепой бог он олицетворяет произвольную природу благоприятного исхода сражения. Подстрекательства Локи приводят к тому, что слепой бог бросает дротик, который мгновенно убивает Бальдра.

Один посылает Хёрмуда (Hermóð) («воинский дух»), который является то ли его сыном, то ли слугой, вниз, к Хель, чтобы вернуть Бальдра в мир живых. Богиня мёртвых соглашается, но при условии, что всё живое будет его оплакивать. Все так и поступают, кроме одной подлой великанши, в которую, как подозревают, превратился Локи. Боги навсегда теряют Бальдра; Снорри пишет: «Один наиболее тяжело воспринял потерю Бальдра, поскольку лучше всех понимал насколько велики потерями и лишениями обернётся для Асов смерть Бальдра». Как правило, это следует понимать, что смерть Бальдра сигнализирует начало Рагнарёка, но более глубокий смысл в том, что смерть Бальдра сыграет против богов во время решающей битвы: они не только лишены некоторых частей тела и оружия, но и своего светлого союзника, Бога Света, который мог бы сражаться с силами тьмы.

Так же Бальдр может рассматриваться как бог солнца или лета. Когда он спускается, как делает солнце в ночное время или лето переходит в зиму, мир «плачет» - роса и иней видны повсюду – а его светимость и теплота любимы всеми. В «Прорицание вёльвы» пророчица описывает рождение нового мира после разрушительного Рагнарёка:

Заколосятся
хлеба без посева,
зло станет благом,
Бальдр вернется,
жить будет с Хёдом
у Хрофта в чертогах,
в жилище богов (пер. В.Тихомирова)

В новой эре, свободной от великанов и чудовищ, убийц и жертвоприношений, все будут жить в мире и гармонии, простив обиды.

После смерти Бальдра и его заключении в Хель, Локи спасается бегством, но, в конце концов, оказывается схваченным. К этому моменту игривый Трикстер исчез, и Локи раскрывается как великий и заклятый враг богов. Асы убивают его сына, рождённого от богини Сигюн («победоносная подруга»), и используют кишки ребенка, чтобы привязать Локи к трём каменным плитам, а над ним вешают змею, чей яд капает на лицо бога. Преданная жена Локи держит миску, в которую стекает яд, но всякий раз, когда она поворачивается в сторону, чтобы избавиться от содержимого миски, яд капает на его лицо и его корчи являются причиной землетрясений – последний финал Просто-Так Истории о боге, который теперь связан со скалами и землёй, как простейший великан.

Связанный Фенрир вырывается на свободу во времена Рагнарёка, то же произойдет со связанным Локи. Согласно «Прорицанию вёльвы», Локи будет управлять мистическим Нагльфаром (Naglfar)(«корабль мертвецов»), который привезёт всех врагов богов на финальную битву. Снорри описывает, как на земле начнутся наводнения из-за метаний и неистовства Змея Мидгарда и Нагльфар поплывет по воде. Пророчица из «Предсказания вёльвы» говорит, что корабль прибудет с Востока и его пассажиры будут «людьми Муспельхейма». Муспельхейм является огненной землёй в скандинавском мифе о творении, но само название происходит от старого высоко-немецкого «muspilli» («Судный День») – название, которое в этом мифологическом моменте, наконец обретает смысл. «Люди Муспельхейма» - великаны, которые неминуемо прибудут биться с богами, чтобы положить конец всему сущему. Возглавляя чудовищные силы, Локи утрачивает все свои божественные аспекты и всецело сливается с великанами.

Дата добавления: 2015-08-27