Экзистенциальная психотерапия 27 страница

Ответственность и экзистенциальная вина

Пытаясь активизировать сознание ответственности у пациента, те-
рапевт вскоре обнаруживает, что на терапевтической арене дает о себе
знать некое незваное присутствие. Это чувство вины - темная тень
ответственности, нередко вторгающаяся в пространство экзистенци-
альной психотерапии.
В терапии, основанной на экзистенциальной точке зрения, "вина"
имеет несколько иной смысл, чем в традиционной терапии, где она
обозначает эмоциональное состояние, связанное с переживанием
неправильных действий, - всепроникающее, высоко дискомфортное
состояние, характеризуемое тревогой в соединении с ощущением своей
"плохости". (Фрейд отмечает, что субъективно "чувство вины и чув-
ство неполноценности трудно различимы".) Можно разграничить

евротическую и "подлинную" вину - или, говоря словами Бубера,
1вину" и "чувства вины".
Невротическая вина происходит от воображаемых преступлений
пи мелких проступков, вызывающих непропорционально сильную
акцию) против другого человека, древних и современных табу, ро-
"тельских и социальных запретов. "Подлинная" вина обусловлена ре-
льным преступлением по отношению к другому человеку. Субъектив-
>ie дисфорические переживания в обоих случаях сходны, однако
гачение и терапевтическое преодоление этих двух форм вины очень
.зличаются: справиться с невротической виной возможно путем про-
аботки чувства собственной "плохости", бессознательной агрессив-
1сти и желания наказания, в то время как "подлинная" вина долж-
быть актуально или символически эквивалентно искуплена.
Экзистенциальная перспектива в психотерапии добавляет важное
эмерение к концепции вины. Во-первых, полное принятие ответ-
гвенности за свои действия расширяет границы вины, уменьшая воз-
Дожности бегства. Индивид уже не может спокойно удовлетвориться
кими алиби, как "Я не имел этого в виду", "Это был несчастный
учай", "Я не мог ничего сделать", "Я следовал непреодолимому
пульсу". Подлинная вина и ее роль в межличностных взаимодей-
виях часто бывает предметом диалога в экзистенциальной терапии.
Но экзистенциальная концепция вины добавляет также нечто еще
олее важное, чем расширение границ "подотчетности". Попросту
эворя, речь идет о следующем: человек несет вину не только за пре-
упления против других людей, моральных или социальных правил;
1 также за преступления против самого себя. Из всех экзистенциаль-
.IX философов наиболее полно разработали это представление Кьер-
lerop и Хайдеггер. Существенно, что Хайдеггер для обозначения вины
ответственности использует одно и то же слово (schuldig). После
бсуждения традиционных употреблений понятия "виновный" он за-
вляет: "Быть виновным также подразумевает быть ответственным за,
э есть являться источником, или автором, или по крайней мере слу-
айной причиной чего-либо?"".
Мы виновны в той же степени, в какой ответственны за себя и свой
(top. Вина - фундаментальная часть Casein (то есть человеческого
1-бытия-в"): "Быть виновным не есть производное от быть должным,
Запретив, быть должным становится возможным лишь на основе ис-
ходной виновности". Затем Хайдеггер развивает мысль о том, что
1видее виновности заложено значение не". Dasein неизменно кон-

"Преступление" имеется в виду, конечно, не в юридическом смысле, а в смысле
арушения правил, нанесения ущерба и вообще перехода неких границ. - Прим.
ереводчика.

ституирует и "неизменно отстает от собственных возможностей" "". Ти-
кам образом, вина интимно связана с возможностью, или потенцишь-
ностью. Когда "зов совести" услышан (зов, возвращающий нас к
осознанию своего "аутентичного" модуса бытия), мы неизменно "ви-
лении аутентичной возможности.
Многими авторами эта чрезвычайно важная концепция была раз-
работана более полно (и в значительно более ясной форме). К. пси-
хотерапии особое отношение имеет вклад Пауля Тиллиха. В "Муже-
стве быть" он говорит о тревоге, вызываемой у человека идеен
небытия, и различает три источника тревоги - три основных пути,
на которых небытие угрожает бытию. Два из них (смерть - угроза
объективному существованию - и бессмысленность - угроза духовному
существованию) рассматриваются мною в других разделах. Третий
имеет непосредственное отношение к настоящей дискуссии. Небытие
составляет опасность для бытия, угрожая нашему моральному само-
утверждению, и эта угроза заставляет нас испытывать вину и тревогу
самоосуждения. Слова Тиллиха предельно ясны:

"Бытие человека не только дано ему, но также требует-
ся от него. Он ответственен за него; в самом буквальном
смысле, он должен отвечать, если его спросят, что он сде-
лал из себя. Тот, кто спрашивает его, - его судья, и это не
кто иной, как он сам. Данная ситуация вызывает его тре-
вогу, которая в относительных терминах есть тревога вины,
в абсолютных - тревога самоотвергания, или самоосужде-
ния. От человека ожидается, чтобы он сделал из себя то,
чем он может стать, чтобы воплотить свою судьбу. Каждым
моральным актом, актом самоутверждения человек вносит
вклад в воплощение своей судьбы, в актуализацию того, чем
он потенциально является"".

Эта позиция - "От человека ожидается, чтобы он сделал из себя
то, чем он может стать, чтобы воплотить свою судьбу" - ведет про-
исхождение от Кьеркегора, описавшего форму отчаяния, связанного
с нежеланием быть собой. Саморефлексия (осознание вины) умеря-
ет отчаяние: не знать, что находишься в отчаянии, - это еще более
глубокая форма отчаяния". На то же обстоятельство указывал хасид-
ский раввин Сашья (Susya), который незадолго до своей смерти ска-
зал: "Когда я приду на небеса, там не спросят меня: Почему ты нс
был Моисеем? Вместо этого меня спросят: Почему ты не был Са-
шьей? Почему ты не стал тем, кем мог стать только ты?"" Отто Ранк

ITRO сознавал эту ситуацию и писал, что, предохраняя себя от слиш-
ш интенсивного или слишком быстрого проживания, мы чувству-

. себя виновными из-за неиспользованной жизни, непрожитой жизни в
." т _

Ролло Мэй высказал мысль об интерпретации вытеснения в кон-
фете отношений человека с его собственным потенциалом и о рас-
ении концепции бессознательного с тем, чтобы она включила
ализованный вытесненный индивидуальный потенциал:

"Если мы хотим понять вытеснение у данной личности,
мы должны поставить следующие вопросы: каково отноше-
ние этого человека к его собственным потенциальным возмож-
ностям? Что происходит такого, отчего он предпочитает или
вынужден предпочесть изгнать из сферы своего сознавания
нечто, что он знает, и на другом уровне знает, что он зна-
еот?... Бессознательное, таким образом, не следует рассмат-
ривать как резервуар культурально неприемлемых импуль-
сов, мыслей и желаний. Я определяю его скорее как
потенциальные возможности знания и переживания, кото-
рые индивид не может или не хочет актуализировать""".

В другом месте Мэй описывает чувство вины (экзистенциальной)
к "позитивную конструктивную эмоцию... восприятие различия
Ьжду тем, что представляет собой вещь и чем она должна была бы
Ыть". В этом смысле экзистенциальная вина (так же, как трево-
1) совместима с психическим здоровьем и даже необходима для него.
вКогда человек отрицает потенциальные возможности, терпит неудачу
1йх осуществлении, он находится в состоянии вины".
fe То, что каждое человеческое существо обладает уникальным набо-
эм потенциальных возможностей, которые стремятся быть воплощен-
дми, - древняя идея. "Энтелехия" Аристотеля относилась к полно-
f осуществлению потенциальной возможности. Четвертый смертный
ех, праздность, или леность, многими мыслителями интерпретиро-
1лся как "грех не делания в своей жизни того, что, как известно
иювеку, он может делать"". Это крайне популярная в современной
сихологии концепция, обнаруживаемая в работах почти каждого со-
еменного гуманистического или экзистенциального теоретика или те-
тевта. Она появлялась под многими названиями ("самоактуализа-
самореализация", "саморазвитие", "раскрытие потенциала",
"автономия" и т.д.), но основополагающая идея проста: каждое

Булера", Олпорта"", Род-

В особенности, у Бубера", Мэрфи
pea", ЮнгаT. Маслоу" и Хорни.

человеческое существо обладает прирожденными способностями и по-
тенциями и, более того, исходным знанием об этих потенциях. Тот,
кому не удается жить настолько полно, насколько возможно, испы-
тывает глубокое, сильное переживание, которое я называю здесь "эк-
зистенциальной виной".
Например, зрелые работы Карен Хорни прочно опираются на ту
идею, что при благоприятных условиях человек естественным образом
раскрывает свой врожденный потенциал точно так же, как желудь
развивается в мощное дерево". Фундаментальная работа Хорни "Не-
вроз и человеческий рост" имеет подзаголовок "Устремление к само-
реализации". По ее мнению, психопатология возникает тогда, когда
неблагоприятные обстоятельства препятствуют ребенку развиваться и
осуществлять заложенный в нем потенциал. Вследствие этого ребенок
теряет образ своего потенциального "я" и формирует другой обраа
"я" - "идеальное я", к которому направляет свою жизненную энер-
гию. Хотя Хорни не использует понятия вины, она, вне всякого со-
мнения, прекрасно сознает, какую цену платит индивид за невопло-
щение своей судьбы. Хорни говорит о чувстве отчуждения, об
отщепленности человека от того, чем он реально является, ведущей к
подавлению истинных чувств, желаний и мыслей. Однако при этом он
ощущает существование своего потенциального "я" и на бессознатель-
ном уровне непрерывно сравнивает его со своим "актуальным я" (то
есть с "я", актуально живущим в мире). Расхождение между тем, что
мы есть, и чем могли бы быть, заставляет нас презирать себя, и это
презрение нам приходится преодолевать всю свою жизнь.
Абрахам Маслоу, испытавший большое влияние Хорни, был, я
полагаю, первым, кто использовал термин "самоактуализация". Он
также был убежден, что люди естественным образом актуализуют
себя, когда обстоятельства их развития не столь враждебны, что они
вынуждены стремиться к безопасности, а не к росту (то есть форми-
ровать в себе "мотивацию недостатка" вместо "мотивации роста").

"Когда базисная [прирожденная] сущность личности от-
рицается или подавляется, человек заболевает, иногда явно,
иногда скрыто... Эта внутренняя сущность хрупка и чувстви-
тельна, она легко уступает стереотипу и культуральному
давлению... Даже будучи отрицаема, она втайне продолжа-
ет жить, непрестанно требуя актуализации... Каждое отступ-
ничество [от собственной сущности], каждое преступление
против своей природы фиксируется в нашем бессознатель-
ном и заставляет нас презирать себя"T.

Но как выявить свой потенциал? Как узнать его, встретившись с
IFO проявлением? Как мы узнаем, что потеряли свой путь? Хайдег-
Sjgep, Тиллих, Маслоу и Мэй ответили бы в унисон: "С помощью Вины!
", помощью Тревоги! Через зов бессознательного!" Они согласны между
<бой в том, что экзистенциальная вина - это позитивная конструк-
1вная сила, советчик, возвращающий нас к себе самим. Когда па-
денты заявляли Хорни, что не знают, чего хотят, она часто отвеча-
просто: "Вы когда-нибудь думали о том, чтобы спросить себя?" В
ентре своего существа мы знаем себя. Джон Стюарт Милль, опи-
ывая множественность "я", говорил о фундаментальном, перманен-
ном "я", которое обозначал как "стойкое я"". Никто не сказал об
том лучше святого Августина: "Есть некто внутри меня, кто большея,

1п"126

рем мое я ".
1 Роль экзистенциальной вины как советчика можно проиллюстри-
ювать клинической виньеткой. Пациентка обратилась ко мне в связи
1 тяжелой депрессией и чувством ничтожности. Ей было пятьдесят,
1 в течение тридцати двух лет она была замужем за сильно нарушен-
вым, язвительным человеком. Множество раз за свою жизнь она
думала о терапии, но отказывалась от этой мысли из-за опасений, что
1амоисследование приведет к распаду ее брака; она боялась встретиться
"; одиночеством, страданиями, утратой репутации, материальными
Лишениями и признанием неудачи. В конце концов она настолько
1>ышла из строя, что вынуждена была искать помощи. Однако, фи-
зически являясь в мой кабинет, фактически она не приняла на себя
внутреннее обязательство работать в терапии, и мы мало продвигались.
решающий прорыв произошел в один прекрасный день, когда она
Заговорила о старении и своем страхе смерти. Я попросил ее пред-
ставить себя близкой к смерти, оглянуться на прошедшую жизнь и опи-
сать возникающие чувства. Без колебаний она ответила: "Сожаление".
1Сожаление о чем?" - спросил я. "Сожаление о том, что я зря по-
тратила свою жизнь, так и не узнав, чем могла бы быть". "Сожале-
ние" (ее термин для экзистенциальной вины) было ключом к тера-
пии. С этого момента мы использовали его как гида. Хотя ей
1предстояли месяцы тяжелой работы в терапии, сомнений относительно
1исхода не было. Она осуществила самоисследование (и разорвала свой
1 брак) и ко времени завершения терапии была способна проживать свою
Йжизнь с ощущением возможностей, а не с сожалением.
1 Взаимосвязь между чувством вины, презрением к себе и самореа-
лизацией наглядно иллюстрируется случаем Брюса, пациента средних
1.лет, описанного мной в главе 5. С подросткового возраста Брюса по-
глощал интерес к сексу, особенно к женской груди. И в течение всей
1 своей жизни он презирал себя. От терапии он хотел "освобождения" -

освобождения от тревоги, ненависти к себе и упорного чувства вины,
которое грызло его изнутри. Сказать, что Брюс не ощущал себя ав-
тором собственной жизни, значит выразиться слишком мягко. Идея
о том, что он несет личную ответственность за свою жизненную си-
туацию, была для него словно фраза на незнакомом языке; он чув-
ствовал себя настолько одержимым, постоянно находился в таком
паническом состоянии, что, подобно Кафке, считал "за счастье быть
способным сидеть в уголке и дышать"T.
В течение долгих месяцев мы исследовали его чувства вины и не-
нависти к себе. Почему он чувствовал себя виноватым? Какие пре-
ступления совершил? Брюс признавался в банальных, заезженных,
мелких прегрешениях, навязчиво выставляя их напоказ сессию за сес-
сией: как ребенком он стащил какую-то сдачу у отца, завысил сум-
мы в страховочных исках, был нечестен в уплате налогов, украл ут-
реннюю газету у соседа и, главное, спал с женщинами. Мы подробно
изучали каждое прегрешение, всякий раз вновь обнаруживая, что
тяжесть самонаказания превосходит тяжесть преступления. Например,
при обсуждении своего промискуитета он осознал, что не причинил
вреда ни одной женщине: он хорошо обращался со своими любовни-
цами, не прибегал к обману и считался с их чувствами. Каждое из
своих "правонарушений" Брюс проработал на сознательном уровне,
осознав в результате, что он "невинен" и незаслуженно суров к себе.
Однако чувства вины и ненависти к себе ничуть не уменьшились.
Первый проблеск сознания ответственности у Брюса появился при
обсуждении им своего страха проявлять уверенность и напор. Он не
мог на должном уровне представлять свою компанию в публичных
дискуссиях, хотя профессиональное положение призывало его к это-
му. Особенно трудно ему было публично высказывать несогласие или
критику по отношению к другому; ничто не внушало ему больший
ужас, чем публичные дебаты. "Что может произойти в этой ситуа-
ции? - спросил я. - Что хуже всего?" Брюс ответил без всяких со-
мнений: "Выставление напоказ". Он боялся, что оппонент бестакт-
но прочтет вслух список всех постыдных сексуальных эпизодов в его
жизни. Он идентифицировался с кошмаром Леопольда Блума в "Улис-
се" Джеймса Джойса: подвергнутый суду за свои тайные желания, тот
чувствует себя униженным, когда его многочисленные грешки выс-
тавлены напоказ перед судом. Я задался вопросом, чего он боится
больше - того, что достоянием публики станут его прошлые или
нынешние сексуальные приключения? Брюс отвечал: "Нынешние. С
прошлыми делишками я мог сквитаться. Я мог бы сказать себе, а
может быть, даже и вслух: Да, тогда я был таким. Теперь я изме-
нился. Я другой человек".

Постепенно Брюс начал слышать собственные слова, которые, по
ществу, сводились к следующему: "Мое текущее поведение - то,
io я делаю прямо сейчас, - это источник моего страха перед прояв-
ением уверенности и напора, а также моего презрения к себе и чув-
гва вины". В конце концов Брюс осознал, что он сам и только он
ияется причиной своей ненависти к себе. Если он хочет лучше отно-
тгься к себе или даже любить себя, то должен перестать делать вещи,
эторых стыдится.
Но еще большее осознание было впереди. После того как Брюс
шял твердую позицию и впервые в жизни предпочел отказаться от
ексуальной победы (как было описано в главе 5), у него началось
ретепенное улучшение. В последующие месяцы с ним происходи-
о много разного (включая ожидаемый период импотенции), но по-
степенно его компульсивность стала уступать место способности вы-
рра. По мере изменения поведения, образ себя также решительно
снялся; его уверенность в себе и любовь к себе гигантски возраста-
1и. Постепенно, к концу терапии Брюс открыл два источника свое-
р чувства вины. Один происходил от его способа обесценивать свои
встречи с другими существами (о чем я скажу подробнее в главе 8).
1торым источником чувства вины было преступление, совершенное
1рюсом против самого себя. Значительную часть жизни его внима-
ие и энергия животным образом фокусировались нц сексе, на гру-
и, гениталиях, совокуплении, совращении и различных изощрен-
ых. экстравагантных модификациях сексуального акта. До своего
аменения в результате терапии Брюс редко давал волю своему уму,
едко думал о чем-то другом, редко читал (кроме как ради того, чтобы
(роизвести впечатление на женщину), редко слушал музыку (иначе
.ак в качестве прелюдии к сексу), редко эмоционально переживал ре-
яьную встречу с другим человеком. Брюс, умевший найти нужные
й1ова, заявил, что "жил как животное, в постоянном возбуждении
>т дерганья туда-сюда, создаваемого кусочком плоти, свисающим
Дежду ног". "Допустим, - сказал он однажды, - что мы имели бы
йззможность подробно изучать жизнь определенного вида насекомых.
Представьте, что мы обнаружили: самцы этих насекомых сходят с ума
Эт двух бугорков на грудной клетке самки и посвящают все свои дни
йа земле тому, чтобы найти способы коснуться этих бугорков. Что
бы мы подумали? Наверное, что это странный способ проводить свою
изнь. Уж конечно, в жизни есть нечто большее, чем прикоснове-
ния к бугоркам. Однако я был таким насекомым". Неудивительно,
Йто он испытывал чувство вины. Как сказал бы Тиллих, чувство вины
рэрюса происходило от жизнеотрицания и ограничения, от принесе-
ния себя в жертву и отказа стать тем, чем он мог стать.

Никто не изображал экзистенциальную вину более живо и захваты-
вающе, чем Франц Кафка. Отказ от признания и конфронтирования
экзистенциальной вины - повторяющаяся тема в творчестве Кафки.
"Процесс" начинается так: "Кто-то, по-видимому, оклеветал Иозефа
К., потому что, не сделав ничего дурного, он попал под арест".
Иозефу К. предлагают сознаться, но он заявляет: "Я ни в чем нс
виновен". Весь роман посвящен описанию попыток Иозефа К. осво-
бодиться от суда. Он ищет помощи из любого мыслимого источника.
но тщетно, потому что находится не перед обычным гражданским
судом. Как постепенно понимает читатель, Иозеф К. застигнут внут-
ренним судом - тем, что заседает в его скрытых глубинах T. Юлиус
Хойшер (Julius Heuscher) обращает внимание на физическое заражение
суда примитивным инстинктивным материалом: так, на судейских
столах разбросаны порнографические книги, а суд размещается в
низкой грязной мансарде трущобного здания.
Когда Иозеф К. входит в собор, к нему обращается священник.
который пытается помочь ему, побуждая взглянуть внутрь себя на свою
вину. Иозеф К. отвечает, что все это недоразумение, и затем даст
рациональное объяснение: "И как человек может считаться виновным
вообще? А мы тут все люди, что я, что другой". "Но все виновные
всегда так говорят", - взывает священник и вновь советует ему загля-
нуть внутрь себя, вместо того чтобы пытаться растворить свою вину и
коллективной вине. Когда Иозеф К. называет свой следующий шаг
("Буду и дальше искать помощи"), священник разражается гневом: "Ты
слишком много ищешь помощи у других". В конце концов он прон-
зительно кричит с кафедры: "Неужели ты уже за два шага ничего нс
видишь? "
Затем Иозеф К. надеется узнать у священника метод обойти суд -
"способ жить вне процесса", - подразумевая под этим метод жизни
вне "юрисдикции" собственной совести. По сути Иозеф К. спраши-
вает о том, возможно ли никогда не встретиться с экзистенциальной
виной. Священник отвечает, что надежда на бегство - это "заблуж-
дение", и рассказывает притчу "из Введения к Закону", описываю-
щую "это заблуждение", выразительную историю о поселянине и
привратнике. Поселянин просит, чтобы его пропустили к Закону.
Привратник перед одной из бесчисленных дверей приветствует его и
объявляет, что в данный момент пропустить его не может. Когда
поселянин пытается заглянуть в недра Закона, привратник предупреж-
дает его: "Если тебе так не терпится - попытайся войти, не слушай
моего запрета. Но знай: могущество мое велико. А ведь я только са-

ди ничтожный из стражей. Там, от покоя к покою, стоят приврат-
ки, один могущественнее другого. Уже третий из них внушал мне
выносимый страх".
? Тогда проситель решает подождать, пока ему разрешат войти. Он
1дет дни, недели, годы. Он ждет в стороне от входа всю свою жизнь.
IH стареет, его зрение слабеет, и уже умирая, задает привратнику
кэследний вопрос - вопрос, который никогда не задавал прежде:
1едь все люди стремятся к Закону, как же случилось, что за все эти
)лгие годы никто, кроме меня, не требовал, чтобы его пропусти-
д?" Привратник кричит изо всех сил (потому что и слух тоже отка-
йвает поселянину): "Никому сюда входа нет, эти врата были пред-
значены для тебя одного! Теперь пойду и запру их".
Иозеф К. не понимает притчу; более того, до самого конца, ког-
.он умирает "как собака", он продолжает искать помощи от како-
.-либо внешнего источника"". Кафка и сам, как он пишет в своем
евнике, вначале не понимал смысл притчи". Согласно БуберуT,
последствии Кафка в своих записных книжках полнее выразил смысл
ритчи: "Признание вины, безусловное признание вины, дверь рас-
хивается. Она ведет в дом мира, мутное отражение которого рас-
инулось вне стен". Поселянин в романе Кафки был виновен - не
рлько в том, что вел неживую жизнь, ожидал позволения от друго-
Д), не овладевал своей жизнью, не проходил через врата, предназ-
1аченные для него одного; он был виновен и в том, что не принимал
чою вину, не использовал ее как проводника вовнутрь, не сознавался
эезусловно" - акт. в результате которого врата бы "распахнулись".
Нам мало что рассказано о жизни Иозефа К. до зова вины, и по-
аму мы не можем точно обозначить основания его экзистенциальной
1ны. Однако мы можем обратиться к одной удивительно многое
роясняющей истории, принадлежащей Хойшеру (Heuscher), в кото-
зй речь идет о двойнике Иозефа К. - пациенте мистере Т., чьи об-
щения самому себе легко увидеть:

"Мистер Т. обратился ко мне за консультацией, пото-
му что больше не мог глотать. В течение недель он ограни-
чивался частыми маленькими глотками жидкости, в резуль-
тате потеряв около сорока фунтов. До болезни он делил свое
время между фабрикой, где его функции были интересны,
но четко определены, и домом, где его умная, но хрони-
чески невротичная, депрессивная алкоголичка-жена дела-
ла невозможными выходы в общество и прочие развлечения.
Сексуальная близость прекратилась уже много лет назад,
якобы по обоюдному согласию, и домашняя жизнь была

3десь и далее перевод Р. Райт-Ковалевой.
320

ограничена чтением, просмотром телепередач, безличны-
ми разговорами с женой, когда она была трезва, и эпизо-
дическими визитами дальнего родственника. Внушающий
симпатию и превосходный собеседник, мистер Т. тем не
менее не имел близкого друга, хотя очень хотел бы иметь.
Он никогда не пытался вести какую-либо социальную
жизнь, в которой не участвовала бы его жена. Увязший в
этом ригидном и ограниченном мире, он умно парировал
все предложения терапевта, касающиеся развития того или
иного потенциала, осуществления того или иного выбора".

За два года терапии симптоматика мистера Т. смягчилась, но жиз-
ненный стиль никак не изменился. Подобно Иозефу К., мистер Т.
не прислушивался к себе: в терапии он тщательно уклонялся от глу-
бинного исследования своей жизни. Однако он настаивал на продол-
жении терапии, и терапевт рассматривал его настойчивость как сви-
детельство скрытого от него самого ощущения возможности более
насыщенной жизни.
В один прекрасный день мистер Т. рассказал свой сон, изумив-
ший его предельной ясностью. Он не читал Кафку, но этот сон до
дрожи напоминал "Процесс", который,.как и многие произведения
Кафки, получил начало в сновидении. Он слишком длинен, чтобы
воспроизводить его здесь целиком, но вот начало:

"Я арестован полицией и отправлен в полицейское отде-
ление. Мне не сказали, за что я арестован, только пробур-
чали что-то о "мелком преступлении" и предложили при-
знать себя виновным. Когда я отказался, они стали угрожать
обвинением в тяжком преступлении. "Обвиняйте меня в чем
хотите", - огрызнулся я, и тогда они вменили мне тяжкое
преступление. В результате я был осужден и оказался на тю-
ремной ферме, поскольку, как сказал один из полицейс-
ких, это было место для "ненасильственных тяжких преступ-
лений". Вначале, когда мне предложили признать себя
виновным, я впал в панику; затем почувствовал гнев и за-
мешательство. Я так и не узнал, в чем был-обвинен, но за-
державший меня офицер сказал, что глупо было отказывать-
ся признать вину, поскольку за мелкое преступление меня
посадили бы всего на шесть месяцев, в то время как приго-
вор за тяжкое преступление - по крайней мере пять лет. Я
получил между пятью и тридцатью годами!"""

Мистер Т. и Йозеф К. оба были вызваны на суд экзистенциаль-
эй виной, и оба предпочли уклоняться от вызова, интерпретируя
ту традиционным образом. Оба заявляли о своей невиновности. В
энце концов, ни тот, ни другой не совершил преступления. "Это
элжно быть какое-то недоразумение", - рассуждали они и посвящали
рбя убеждению внешних авторитетов в ошибке правосудия. Но эк-
истенциальная вина не есть результат какого-либо преступного дей-
гвия, совершенного индивидом. Напротив! Экзистенциальная вина
од любым из своих многочисленных имен - "самоосуждение", "уг-
>1зения совести", "сожаление" и т.д.) происходит от упущения. Ио-
К. и мистер Т. оба виновны вследствие не сделанного ими в их в
1зни.
В переживаниях мистера Т. и Иозефа К. для психотерапевта зак-
эчен богатый смысл. "Вина" - это субъективное дисфорическое
стояние, переживаемое как "тревожная плохость". Однако субъек-
[вная вина может иметь различные значения. Терапевт должен по-
ючь пациенту различить реальную, невротическую и экзистенциаль-
1ую вину. Экзистенциальная вина - это нечто большее, чем
ясфорическое аффективное состояние, чем симптом, который дол-
;ен быть проработан и устранен. Терапевту следует рассматривать ее
fcK зов изнутри, который, если мы будем внимательны к нему, мо-
;ет стать нашим проводником к личностной самореализации. Тот,
х), подобно Иозефу К. или мистеру Т., испытывает экзистенциаль-
fK> вину, совершил преступление против своей судьбы. Жертва пре-
упления - собственное потенциальное "я". Искупление достигается
эгружением в "подлинное" призвание человеческого существа, ко-
inoe. как сказал Кьеркегор, есть "воля быть собой".

Дата добавления: 2015-08-27