Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АрхитектураБиологияГеографияДругоеИностранные языки
ИнформатикаИсторияКультураЛитератураМатематика
МедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогика
ПолитикаПравоПрограммированиеПсихологияРелигия
СоциологияСпортСтроительствоФизикаФилософия
ФинансыХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника

Эпос - (гр.рассказ, повествование) – один из трёх родов литературы, повествовательный род. Жанровые разновидности эпоса: сказка, новелла, повесть, рассказ, очерк, роман и т.д..



Эпос - (гр.рассказ, повествование) – один из трёх родов литературы, повествовательный род. Жанровые разновидности эпоса: сказка, новелла, повесть, рассказ, очерк, роман и т.д..

Эпос как род литературы воспроизводит внешнюю по отношению к автору, объективную действительность в её объективной сущности. Эпос использует разнообразные способы изложения – повествование, описание, диалог, монолог, авторские отступления. Эпические жанры обогащаются и совершенствуются. Развиваются приёмы композиции, средства изображения человека, обстоятельств его жизни, быта, достигается многостороннее изображение картины мира, общества.

Художественный текст похож на некий сплав повествовательной речи и высказываний персонажей.

Всё рассказанное даётся только через повествование. Эпос как литературный род очень свободно осваивает реальность во времени и пространстве. Он не знает ограничений в объеме текста. К эпосу также принадлежат романы-эпопеи.

К эпическим произведениям можно отнести роман Оноремпа де Бальзака «Отец Горио», роман Стендаля «Красное и чёрное», роман-эпопею Льва Толстого «Война и мир».

Все произведения художественной литературы делятся на три основных литературных (поэтических) рода: эпос, лирику и драму. Основой существования этих трех родов являются три возможных способа воспроизведения действительности посредством слова. Первый способ – это спокойный и последовательный рассказ о событиях, внешних по отношению к рассказчику и отошедших в прошлое. Подобное повествование называется эпическим или эпосом (от греч epos – рассказ).

Итак, эпос – это один из трех родов художественной литературы (наряду с лирикой и драмой), повествование, характеризующееся изображением событий, внешних по отношению к автору

Форма эпического повествования открывает огромные возможности для воспроизведения жизни людей как объективной реальности, не ограниченной ни временем, ни пространством. В произведениях большой эпической формы (например, в романах) образно воссоздается жизнь десятков и сотен людей на протяжении многих лет и даже целых десятилетий (вспомним роман-эпопею Л. Толстого «Война и мир»). Эпический способ дает также возможность создавать произведения, повествующие об отдельных эпизодах и сценах человеческой жизни в форме предельно короткого рассказа или очерка (4, 184).



В зависимости от протяженности изображаемого времени, охвата событий, в которых раскрываются человеческие характеры, различают крупные, средние и малые жанры эпоса.

Крупные формы эпоса – это: эпопея (1), героический эпос, известный в древности;

эпопея (2) – монументальное по охвату изображаемых событий прозаическое произведение, роман – изображение истории нескольких, иногда многих человеческих судеб на протяжении длительного времени.

Средние формы эпоса: повесть (иногда – новелла) – изображение истории одной человеческой жизни или нескольких периодов в жизни группы людей.

Малые формы: новелла или рассказ – изображение одного-двух эпизодов в жизни людей.

Рассмотрим кратко каждый из жанров (видов) эпоса.

Как уже отмечалось выше, существуют два вида эпопеи. Различают эпопею древнюю и эпопею как жанр повествовательной литературы.

^ Эпопея древняя (героический эпос) изображает, как правило героическое событие, представляющее общенародный интерес. Древняя эпопея появилась в эпоху раннего формирования народностей и народов. Тогда в ряде стран создавались героические песни, повествующие о наиболее знаменательных и славных событиях из истории того или иного народа. Главными предметами героических песен были такие явления и происшествия, которые имели общенародное значение.

Особенной высоты и силы достигли в древнем мире героические песни в древней Греции, искусство которой оставило эпоху в художественном развитии человечества. На основе развития и циклизации этих песен были созданы такие великие произведения древнегреческой литературы, как «Илиада» и «Одиссея», названные позднее эпопеями.

В дальнейшем своем развитии классическая эпопея в том виде, в каком она так полно и прекрасно предстала в древнегреческом искусстве, перестала существовать, так как породившая ее почва исчезает.

Правда, на протяжении ряда веков имели место более или менее удачные попытки подражания гомеровской эпопее. Например, «Энеида» Вергилия (I в.), «Лузиада» Камоэнса (XVI в.), «Освобожденный Иерусалим» Торкватто Тассо (XVI в.) и некоторые другие. Но тем не менее все эти произведения не смогли заменить собой героическую эпопею древности.

Тем не менее можно сказать, что классическая эпопея внесла свой вклад в дальнейшее литературное развитие, так как в последующие времена при соответствующих общественных обстоятельствах начали развиваться многие ее черты на новой основе и в новых проявлениях. Отдельные черты эпопеи выступают в произведениях великих писателей, рисующих значительные события из жизни их народов. Примером тому, как мы уже отмечали, может служить «Война и мир» Л. Толстого.

Кстати, следует отметить, что близким к эпопее видом поэзии, бытующим и в настоящее время, является поэма. Поэмой следует считать жанр большого стихотворного произведения лиро-эпического характера, поэтически воспроизводящего существенные стороны народной жизни (4, 189).

«Эпопеей нашего времени» В.Г. Белинский назвал роман.

Роман – это литературный жанр, эпическое произведение большой формы, в котором повествование сосредоточено на судьбах отдельной личности в ее отношении к окружающему миру, на становлении, развитии ее характера и самосознания. Роман — эпос нового времени; в отличие от народного эпоса, где индивид и народная душа нераздельны, в романе жизнь личности и общественная жизнь предстают как относительно самостоятельные; но «частная», внутренняя жизнь индивида раскрывается в нем «эпопейно», т. е. с выявлением ее общезначимого и общественного смысла.

К средним жанрам эпической литературы причисляют повесть.

Истоки повести как жанра уходят в далекое прошлое. В древнерусской литературе термин повесть имел очень широкое значение. Под повестью понималось всякое повествование о каких-либо событиях («Повесть временных лет», «Повесть о нашествии Батыя на Рязань» и др.». Современное значение термина повесть более узко и специфично. Повесть – это вид эпического произведения средней или большой формы, построенного в виде повествованиях о событиях в их естественной последовательности. Таковы, например, биографические повести С. Аксакова, Л. Толстого, М. Горького. следует обратить внимание на то, что свое крупнейшее произведение «Жизнь Клима Самгина» М. Горький назвал не романом, а повестью (4, 191)

Малые формы эпоса – новелла и рассказ.

Рассказ – это небольшое эпическое произведение с ограниченным числом персонажей. Сюжет рассказа обычно составляет какое-либо характерное событие, дающее писателю возможность поставить интересующую его жизненную проблему и показать своего героя (или героев) более или менее полно (4, 190). Часто рассказ соотносят с повестью как более развернутой формой повествования. Рассказ восходит к фольклорным жанрам (сказке, притче). Часто рассказ неотличим от новеллы, а с 18 в. — и очерка. Иногда новеллу и очерк рассматривают как полярные разновидности рассказа.

Рассказ с остро развивающимся сюжетом и неожиданной концовкой называют новеллой. По словам Гете, новелла – это «правдоподобный рассказ о неслыханном и замечательном событии». Новелла как разновидность рассказа отмечена строгостью сюжета и композиции отсутствием описательности и психологической рефлексии, необыденностью события, элементами символики (например, «Пиковая дама» А. С. Пушкина, «Легкое дыхание» И. А. Бунина).

Особая форма повествовательной литературы – очерк. По размеру очерк может быть близок к повести или рассказу, реже – к роману. В основе очерка – описание реально происходящих событий (3, 227).

Очерк – это небольшое повествовательно-описательное произведение со свободной композицией, которая служит открытому публицистическому решению жизненных проблем, интересующих писателя. Отдельные очерки могут быть объединены в циклы, составляющие целую книгу (или даже несколько книг).

Эпос (эпический род литературы)

В эпическом роде литературы (др. — гр. epos — слово, речь) организующим началом произведения является повествование о персонажах (действующих лицах), их судьбах, поступках, умонастроениях, о событиях в их жизни, составляющих сюжет. Это — цепь словесных сообщений или, проще говоря, рассказ о происшедшем ранее.

Повествованию присуща временная дистанция между ведением речи и предметом словесных обозначений. Оно (вспомним Аристотеля: поэт рассказывает «о событии как о чем-то отдельном от себя») ведется со стороны и, как правило, имеет грамматическую форму прошедшего времени. Для повествующего (рассказывающего) характерна позиция человека, вспоминающего об имевшем место ранее. Дистанция между временем изображаемого действия и временем повествования о нем составляет едва ли не самую существенную черту эпической формы.

Слово «повествование» в применении к литературе используется по-разному. В узком смысле — это развернутое обозначение словами того, что произошло однажды и имело временную протяженность. В более широком значении повествование включает в себя также описания, т. е. воссоздание посредством слов чего-то устойчивого, стабильного или вовсе неподвижного (таковы большая часть пейзажей, характеристики бытовой обстановки, черт наружности персонажей, их душевных состояний).

 

Описаниями являются также словесные изображения периодически повторяющегося. «Бывало, он еще в постеле: / К нему записочки несут», — говорится, например, об Онегине в первой главе пушкинского романа. Подобным же образом в повествовательную ткань входят авторские рассуждения, играющие немалую роль у Л. Н. Толстого, А. Франса, Т. Манна.

В эпических произведениях повествование подключает к себе и как бы обволакивает высказывания действующих лиц — их диалоги и монологи, в том числе внутренние, с ними активно взаимодействуя, их поясняя, дополняя и корректируя. И художественный текст оказывается сплавом повествовательной речи и высказываний персонажей.

Произведения эпического рода сполна используют арсенал художественных средств, доступных литературе, непринужденно и свободно осваивают реальность во времени и пространстве. При этом они не знают ограничений в объеме текста. Эпос как род литературы включает в себя как короткие рассказы (средневековая и возрожденческая новеллистика; юмористика О’Генри и раннего А.П. Чехова), так и произведения, рассчитанные на длительное слушание или чтение: эпопеи и романы, охватывающие жизнь с необычайной широтой. Таковы индийская «Махабхарата», древнегреческие «Илиада» и «Одиссея» Гомера, «Война и мир» Л. Н. Толстого, «Сага о Форсайтах» Дж. Голсуорси, «Унесенные ветром» М. Митчелл.

Эпическое произведение может «вобрать» в себя такое количество характеров, обстоятельств, событий, судеб, деталей, которое недоступно ни другим родам литературы, ни какому-нибудь иному виду искусства. При этом повествовательная форма способствует глубочайшему проникновению во внутренний мир человека. Ей вполне доступны характеры сложные, обладающие множеством черт и свойств, незавершенные и противоречивые, находящиеся в движении, становлении, развитии.

Эти возможности эпического рода литературы используются далеко не во всех произведениях. Но со словом «эпос» прочно связано представление о художественном воспроизведении жизни в ее целостности, о раскрытии сущности эпохи, о масштабности и монументальности творческого акта. Не существует (ни в сфере словесного искусства, ни за его пределами) групп художественных произведений, которые бы так свободно проникали одновременно и в глубину человеческого сознания и в ширь бытия людей, как это делают повести, романы, эпопеи.

В эпических произведениях глубоко значимо присутствие повествователя. Это — весьма специфическая форма художественного воспроизведения человека. Повествователь является посредником между изображенным и читателем, нередко выступая в роли свидетеля и истолкователя показанных лиц и событий.

Текст эпического произведения обычно не содержит сведений о судьбе повествующего, об его взаимоотношениях с действующими лицами, о том) когда, где и при каких обстоятельствах ведет он свой рассказ, об его мыслях и чувствах. Дух повествования, по словам Т. Манна, часто бывает «невесом, бесплотен и вездесущ»; и «нет для него разделения между «здесь» и «там». А вместе с тем речь повествователя обладает не только изобразительностью, но и выразительной значимостью; она характеризует не только объект высказывания, но и самого говорящего.

В любом эпическом произведении запечатлевается манера воспринимать действительность, присущая тому, кто повествует, свойственные ему видение мира и способ мышления. В этом смысле правомерно говорить об образе повествователя. Понятие это прочно вошло в обиход литературоведения благодаря Б. М. Эйхенбауму, В.В. Виноградову, М.М. Бахтину (работы 1920-х годов). Суммируя суждения этих ученых, Г.А. Гуковский в 1940-е годы писал: «Всякое изображение в искусстве образует представление не только об изображенном, но и об изображающем, носителе изложения <…> Повествователь — это не только более или менее конкретный образ <„.> но и некая образная идея, принцип и облик носителя речи, или иначе — непременно некая точка зрения на излагаемое, точка зрения психологическая, идеологическая и попросту географическая, так как невозможно описывать ниоткуда и не может быть описания без описателя».

Эпическая форма, говоря иначе, воспроизводит не только рассказываемое, но и рассказывающего, она художественно запечатлевает манеру говорить и воспринимать мир, а в конечном счете — склад ума и чувств повествователя. Облик повествователя обнаруживается не в действиях и не в прямых излияниях души, а в своеобразном повествовательном монологе. Выразительные начала такого монолога, являясь его вторичной функцией, вместе с тем очень важны.

Не может быть полноценного восприятия народных сказок без пристального внимания к их повествовательной манере, в которой за наивностью и бесхитростностью того, кто ведет рассказ, угадываются веселость и лукавство, жизненный опыт и мудрость. Невозможно почувствовать прелесть героических эпопей древности, не уловив возвышенного строя мыслей и чувств рапсода и сказителя. И уж тем более немыслимо понимание произведений А. С. Пушкина и Н. В. Гоголя, Л. Н. Толстого и Ф. М. Достоевского, Н. С. Лескова и И. С. Тургенева, А. П. Чехова и И. А. Бунина, М. А. Булгакова и А. П. Платонова вне постижения «голоса» повествователя. Живое восприятие эпического произведения всегда связано с пристальным вниманием к той манере, в которой ведется повествование. Чуткий к словесному искусству читатель видит в рассказе, повести или романе не только сообщение о жизни персонажей с ее подробностями, но и выразительно значимый монолог повествователя.

Литературе доступны разные способы повествования. Наиболее глубоко укоренен и Представлен тип повествования, при котором между персонажами и тем, кто сообщает о них, имеет место, так сказать, абсолютная дистанция. Повествователь рассказывает о событиях с невозмутимым спокойствием. Ему внятно все, присущ дар «всеведения». И его образ, образ существа, вознесшегося над миром, придает произведению колорит максимальной объективности. Многозначительно, что Гомера нередко уподобляли небожителям-олимпийцам и называли «божественным».

Художественные возможности такого повествования рассмотрены в немецкой классической эстетике эпохи романтизма. В эпосе «нужен рассказчик, — читаем мы у Шеллинга, — который невозмутимостью своего рассказа постоянно отвлекал бы нас от слишком большого участия к действующим лицам и направлял внимание слушателей на чистый результат». И далее: «Рассказчик чужд действующим лицам <…> он не только превосходит слушателей своим уравновешенным созерцанием и настраивает своим рассказом на этот лад, но как бы заступает место "необходимости"».

 

Основываясь на таких формах повествования, восходящих к Гомеру, классическая эстетика XIX в. утверждала, что эпический род литературы — это художественное воплощение особого, «эпического» миросозерцания, которое отмечено максимальной широтой взгляда на жизнь и ее спокойным, радостным приятием.

Сходные мысли о природе повествования высказал Т. Манн в статье «Искусство романа»: «Быть может, стихия повествования, это вечно-гомеровское начало, этот вещий дух минувшего, который бесконечен, как мир, и которому ведом весь мир, наиболее полно и достойно воплощает стихию поэзии». Писатель усматривает в повествовательной форме воплощение духа иронии, которая является не холодно-равнодушной издевкой, но исполнена сердечности и любви: «…это величие, питающее нежность к малому», «взгляд с высоты свободы, покоя и объективности, не омраченный никаким морализаторством».

Подобные представления о содержательных основах эпической формы (при всем том, что они опираются на многовековой художественный опыт) неполны и в значительной мере односторонни. Дистанция между повествователем и действующими лицами актуализируется не всегда. Об этом свидетельствует уже античная проза: в романах «Метаморфозы» («Золотой осел») Апулея и «Сатирикон» Петрония персонажи сами рассказывают о виденном и испытанном. В таких произведениях выражается взгляд на мир, не имеющий ничего общего с так называемым «эпическим миросозерцанием».

В литературе последних двух-трех столетий едва ли не возобладало субъективное повествование. Повествователь стал смотреть на мир глазами одного из персонажей, проникаясь его мыслями и впечатлениями. Яркий пример тому — подробная картина сражения при Ватерлоо в «Пармской обители» Стендаля. Эта битва воспроизведена отнюдь не по-гомеровски: повествователь как бы перевоплощается в героя, юного Фабрицио, и смотрит на происходящее его глазами.

Дистанция между ним и персонажем практически исчезает, точки зрения обоих совмещаются. Такому способу изображения порой отдавал дань Толстой. Бородинская битва в одной из глав «Войны и мира» показана в восприятии не искушенного в военном деле Пьера Безухова; военный совет в Филях подан в виде впечатлений девочки Малаши. В «Анне Карениной» скачки, в которых участвует Вронский, воспроизведены дважды: один раз пережитые им самим, другой — увиденные глазами Анны. Нечто подобное свойственно произведениям Ф.М. Достоевского и А.П. Чехова, Г. Флобера и Т. Манна. Герой, к которому приблизился повествователь, изображается как бы изнутри. «Нужно перенестись в действующее лицо», — замечал Флобер. При сближении повествователя с кем-либо из героев широко используется несобственно-прямая речь, так что голоса повествующего и действующего лица сливаются воедино. Совмещение точек зрения повествователя и персонажей в литературе XIX–XX вв. вызвано возросшим художественным интересом к своеобразию внутреннего мира людей, а главное — пониманием жизни как совокупности непохожих одно на другое отношений к реальности, качественно различных кругозоров и ценностных ориентаций.

Наиболее распространенная форма эпического повествования — это рассказ от третьего лица. Но повествующий вполне может выступить в произведении как некое «я». Таких персонифицированных повествователей, высказывающихся от собственного, «первого» лица, естественно называть рассказчиками. Рассказчик нередко является одновременно и персонажем произведения (Максим Максимыч в повести «Бэла» из «Героя нашего времени» М.Ю. Лермонтова, Гринев в «Капитанской дочке» А. С. Пушкина, Иван Васильевич в рассказе Л.Н. Толстого «После бала», Аркадий Долгорукий в «Подростке» Ф. М. Достоевского).

Фактами своей жизни и умонастроениями многие из рассказчиков-персонажей близки (хотя и не тождественны) писателям. Это имеет место в автобиографических произведениях (ранняя трилогия Л.Н. Толстого, «Лето Господне» и «Богомолье» И.С. Шмелева). Но чаще судьба, жизненные позиции, переживания героя, ставшего рассказчиком, заметно отличаются от того, что присуще автору («Робинзон Крузо» Д. Дефо, «Моя жизнь» А.П. Чехова). При этом в ряде произведений (эпистолярная, мемуарная, сказовая формы) повествующие высказываются в манере, которая не тождественна авторской и порой с ней расходится весьма резко. Способы повествования, используемые в эпических произведениях, как видно, весьма разнообразны.

 

эпос

Перевод

эпос

э́пос

(греч.?pos – рассказ, повествование), один из трёх основных родов литературы наряду с лирикой и драмой; повествует о внешних по отношению к автору действиях людей и о смене событий в окружающем мире. Это означает, что эпос отличается от других родов литературы прежде всего формой повествования. В эпическом произведении автор описывает поступки персонажей со стороны, повествуя от 3-го лица.
Лирика всегда представляет собой монолог лирического героя, а драма – многоголосую речь сценических лиц, сопровождаемую краткими авторскими ремарками. Эпос же допускает варьирование способов повествования. Основная форма (от 3-го лица) в рамках эпического произведения может сочетаться с диалогами персонажей, с внутренним монологом и даже «потоком сознания» его героя. Повествование могут вести не только сам автор или персонажи, но и такой специфический субъект повествования, как рассказчик (например, в «Повестях Белкина» А. С. Пушкина или в рассказах М. М. Зощенко). Рассказчик может быть введён автором в том случае, если ему требуется некий сторонний наблюдатель, сообщающий о событиях сюжета, а сам автор при этом не желает раскрывать перед читателями собственную точку зрения на события и поступки героев. Кроме того, эпос наделяет писателя широкими возможностями для создания пространственно-временных характеристик изображаемого мира. Эта широта связана с тем, что сюжетное время и время повествования не совпадают: о событиях, в которых принимают участие персонажи произведения, рассказчик всегда повествует отстранённо, как бы вспоминая о них (грамматическими приметами основного способа повествования при этом являются глагольные формы 3-го лица и прошедшего времени).
Кроме того, отстранённость повествователя от событий позволяет ему представить читателям различные временные отрезки единого фабульного действия или отдельной сюжетной линии в произвольном порядке. Так, Г. Гарсия Маркес в романе «Сто лет одиночества» смешивает времена уже в пределах начальной фразы: автор из настоящего времени повествования переносит нас в начальный момент сюжета, который должен переживаться персонажем как его собственное настоящее, но от которого повествователь немедленно отсчитывает «много лет». В эпосе повествование не всегда бывает привязано к определённой точке пространства: авторы часто используют возможность показать читателям, что происходило на протяжении одного и того же временного отрезка в различных точках пространства с разными персонажами. Например, И. А. Бунин строит сюжет своего рассказа «Старуха» на повествовании о параллельных, одновременных действиях героини и жителей уездного городка, столицы и далёких российских сёл. Это сообщает эпосу тот предельный масштаб описания действительности, который называют эпическим. Это закономерно сказывается на объёме текстов: самые объёмные в истории мировой литературы произведения – эпические (в древней Индии – «Махабхарата», в античной Греции – стихотворные эпопеи Гомера). Объём текста – один из признаков классификации эпических жанров, наряду с количеством основных персонажей и соответствующих им сюжетных линий, а также с временно́й протяжённостью сюжета и пространственной широтой изображаемого мира. Основными жанрами эпоса являются рассказ, повесть, роман и эпопея. К числу эпических относятся фольклорные жанры и связанные с индивидуально-авторским творчеством: притча, сказка, басня, баллада, героическая поэма.

Литература и язык. Современная иллюстрированная энциклопедия. — М.: Росмэн. Под редакцией проф. Горкина А.П. 2006.

Эпос

ЭПОС (по-гречески означает повествование, рассказ) — один из трех родов, на которые делится поэзия (эпос, лирика, драма). Он ведет свое психологическое происхождение от того свойства нашей души, в силу которого нам недостаточно жить, а еще есть у нас потребность свою и чужую жизнь рассказывать. Пережитое хочется задержать в слове, — не дать уйти прошлому. Человек и человечество в той или другой форме ведут какой то дневник; и вот эпос, повествование о событиях, служит одним из лучших и наиболее естественных проявлений такой человеческой летописи. Конечно, нельзя, рассказывать о делах и людях, не выражая к ним никакого чувства; и потому в эпические произведения невольно, в той или другой степени, проникает и лирика — особенно с тех пор, как личность стала выделять себя из окружающей среды, утверждать свои права и обнаруживать свою живую впечатлительность. С другой стороны, эпос не чужд и элементу драматическому, и рассказ прерывается диалогом, внешним проявлением той действенности, какая одинаково отличает и нашу жизнь, и нашу психику. Вообще, понятно, что лирика, эпос, драма в этой психике имеют некий единый корень, и потому невозможно резко и до конца отделить их друг от друга. Тем не менее мировая литература знает такие создания слова, которые представляют собою образцы эпоса в его наиболее чистом виде. Таковы, например, знаменитые поэмы «Илиада» и «Одиссея». Там автор (или авторы) себя совершенно устраняют, своих личных чувств и мнений не высказывает; в тени великих событий, у подножия героизма как бы затерялась его личность, или он намеренно ее затерял. Не в нем центр тяжести и центр интереса, а в объекте его изложения; и свиток этого изложения, хартия повествования, развертывается спокойно, бесстрастно, медлительно; такая черта эпоса называется объективностью. В связи с этим находится и то, что древний эпос катит волны своего рассказа торжественно и величаво; как бы смотрит из него серьезность и значительность самого бытия. Древний, типичный эпос будто читает книгу мира — по складам: он не спешит переходить от предмета к предмету, а подолгу сосредоточивается на каждом из них, описывает его во всех подробностях, не раз и не два раза, — прибегает к повторениям. Для эпика вся действительность еще нова и занимательна, не успела примелькаться, и оттого не упускает он ни одной детали явления, и всякая мелочь для него существенна. Недаром в обыденной речи мы употребляем такие выражения, как «эпическое миросозерцание», «эпическое спокойствие», «эпическая простота». Эпический поэт в поле своего наблюдения забирает возможно больший круг фактов и происшествий; картина, какую он предлагает, очень полна, очень богата содержанием, и соответственно этому, содержательность, предметность, конкретность составляют непременное условие эпоса. И те формы, в каких он раскрывает перед своими читателями всю эту полноту своих материалов, должны отличаться особой наглядностью и выразительностью. Эпик, рассказчик, уподобляется и скульптору, и живописцу: нам необходимо ощутить ту действительность, о какой он взялся поведать нам в строках и строфах своего произведения. К своей наблюдательности он должен приобщить и нас. Как и в поэзии вообще, в эпосе тоже можно различать два творческих русла: народное и личное, или стихийное и искусственное. Мы знаем эпические произведения, не принадлежащие какому-нибудь определенному автору, вышедшие из недр народного творчества, и знаем такие, которые созданы отдельными поэтами. Анонимные (безымянные), большей частью — грандиозные создания эпоса возникают тогда, когда народ еще не поднялся до письменности, а проявляет только устное творчество, и поистине из уст в уста, от поколения к поколению, как некий национальный клад, передает какое-нибудь важное сказание, корни которого теряются во тьме истории или мифологии. Сказание это, его основная легенда, на протяжении веков обрастает все новыми и новыми наслоениями и развивается в широкую эпопею, — словно течет полноводная река народного художественного слова, река духа. Впрочем, этот общий поток может разбиваться и на разрозненные струи; например, из животного эпоса (вроде «Рейнеке-Лиса») впоследствии выделяются басни, маленькие рассказы притчи, где героями выступают те или другие представители животного царства; или песнопение о народном герое разветвляется на отдельные богатырские песни о разных отдельных тоже носителях национального героизма (таковы, например, наши русские старины или былины). Несомненно, героические песни предназначались для исполнения хором, во главе которого стоял корифей, или запевала. И все эти певцы (баяны, рапсоды) были в глазах народа не свободными творцами-поэтами, которые могли бы давать полный простор своему индивидуальному вдохновению, а хранителями заветов прошлого, живою, олицетворенной памятью нации, временными сберегателями вечной традиции. Так характерно, что наука не верит, будто «Илиада» и «Одиссея» — произведение единоличное, творение одного автора, Гомера: этот научный скептицизм (недоверие), несмотря на внутреннее единство и эстетическую цельность, проникающую обе поэмы, имеет за себя все данные и соответствует тому установленному факту, что эпическое творчество народа не индивидуально, а коллективно. Вполне понятно, что народному эпосу свойственна идеализация: его герои — выше человеческого роста, и старина, изображаемая в нем, блещет всеми красками красоты. И такая идеализация все нарастает и нарастает, по мере того как, на протяжении поколений, рассказ постепенно отходит все дальше и дальше от того конкретного события, которое вызвало его. Ибо вообще время — это увеличительное стекло, и прошлое, рассматриваемое сквозь него, принимает размеры титанические; частности событий, мелкие признаки действий и деятелей отпадают, стираются, и воображению прошлое предстает в самых общих и величавых очертаниях; над образами народных любимцев, удостоившихся поэзии, сподобившихся войти под сень эпоса, сияет ореол славы. И оттого, что дела человеческого прошлого в эпосе так увеличены, так преувеличены, это человеческое переходит в божественное. Иными словами: на героев-богатырей переносятся из древней мифологии некоторые свойства и действия богов. Между богами и людьми теряется граница. От этого проигрывают боги, но выигрывают люди. Так в героический эпос входит элемент ми о логический. Если только что названный эпос (гомеровские поэмы у греков, «Песнь о Нибелунгах» у немцев, «Песнь о Роланде» у французов) слагается в стихийном процессе народного творчества, то с развитием культуры и литературы каким-нибудь выдающимся событием из истории своей родины вдохновляются уже и отдельные поэты: они сосредоточивают на нем свое художественное внимание, они усматривают в нем центр духовного бытия своей нации, то, в чем воплотились ее мощь, патриотизм, энергия, избранность и высокое назначение. И вместо богатырей народного эпоса, отличающихся главным образом физической силой, в таких поэмах, плодах личного таланта, выступают исторические деятели, вожди и правители народа, цари и мужи совета. Здесь конечно, место для идеализации — самое обширное, — но это — идеализация законная, уместная, эстетически оправданная, та, которая есть в каждом памятнике, в каждом монументе (ведь всякий памятник — преувеличение). В историко-героической поэме воздвигается именно памятник — великому событию или великому человеку народа; и воздвигается он — в теории — другим великим человеком народа — поэтом, баян платит дань богатырю, певец — герою; как сердце сердцу, гений гению весть подает. Дело рождает отклик слова. Отсюда естественно, что самолюбию каждого народа лестно не только иметь национального героя, но и увековечить его память в нетленных строках национальной поэзии. И вот после естественных цветов, так пышно поднявшихся на греческой почве, после гомеровских поэм, Рим лелеет уже цветок искусственный — талантом своего поэта, Виргилия, создает поэму «Энеида», которая имеет своей целью показать божественное происхождение Рима, основанного, по преданию, Энеем, сыном Анхиза и богини Афродиты. Или Вольтер во Франции прославляет короля Генриха IV в поэме «Генриада». Или у нас в XVIII-ом веке Херасков в поэме «Россиада» возвеличивает Ивана Грозного. Конечно, национальный эпос проявляется не только в поэмах: он прибегает и к другим своим формам; и ясно, например, что русским эпосом служит роман — знаменитые «Война и мир» Толстого, дивное творение, которое мы можем считать нашей «Илиадой» и нашей «Одиссеей» вместе, нашей двуединой эпопеей, где эпоха отечественной войны развертывается в картинах и войны именно, и мира, и потрясений, и спокойного быта. Мы только что сказали о разных формах эпоса. Действительно, изучая поэтическое творчество, легко убедиться в том, как многообразны те виды, какие принимает художественное повествование. Вот — баллада, небольшое эпическое или лироэпическое произведение, сюжетом которого является какое-нибудь фантастическое, необычайное деяние или событие; баллада пишется непременно стихами, и это еще более способствует зарождению в читателе того настроения необычности, приподнятости, иногда — жути, с которым и воспринимает читатель эту разновидность поэзии. Вот — сказка, всякому с детства знакомый рассказ о вымышленных происшествиях, небылица, которая даже не притязает на то, чтобы ее содержанию верили, и о которой сама народная мудрость свидетельствует: «сказка-складка, песня-быль». Вот — басня, короткий рассказ, где фигурируют животные, псевдонимы людей, и где, в строках и между строк, слышится нравственное поучение, более или менее элементарная мораль. Вот — роман, повесть, рассказ, очерк, новелла, все эти литературные формы, в которые укладывает писатель бесконечное разнообразие жизни. При этом необходимо заметить, что эпос вбирает в себя именно всю жизнь, не только в ее возвышенных, идеальных проявлениях, но и в ее повседневной обыкновенности. Если торжественные эпопеи, величественные поэмы древнего эпоса и его новых продолжений интересовались только героями, только исключительностью, сказывающейся на вершинах истории в подвигах человеческих вождей, то на ряду с таким героическим эпосом существует и другой — тот эпос действительности, который признает интересными и значительными не одно высоты существования и духа, но и все бытие сплошь. Можно сказать: в связи с общим характером исторического процесса замечается демократизация и в литературе,— честнее говоря, демократизация эпоса. Он вовсе не выделяет из реальности ее чрезвычайных моментов, он не брезгает опускаться в серую гущу быта. Как раз быт, скорее, чем события, привлекает к себе внимание художников эпиков такого типа. Они — у нас в России, приблизительно со времени «Евгения Онегина» — изображают семейный уклад заурядных людей, их скромную, маленькую жизнь, мелочи и подробности однообразных дней. Там, где живут, например, старосветские помещики Гоголя, «ни одно желание не перелетает» за частокол, окружающий маленький домик с его рыжиками и декоктами; однако вдохновился же писатель этой мирной идиллией и обессмертил ее в прекрасном произведении эпоса. Давно было провозглашено: где жизнь, там поэзия; видоизменяя эту истину, отметим, что где жизнь, там и эпос. Все достойно рассказа. Герои «Илиады» не в большей степени поддаются эпической поэтизации, чем не герои «Семейной хроники» Аксакова. Жизнь как она есть — неиссякаемый и чистый резервуар эпоса. И если мы раньше указали, что в эпос вообще проникает и стихия лиризма, то здесь прибавим, что и в самый реалистический эпос светлое дыхание лиричности тоже имеет вполне свободный доступ. Вспомните хотя бы поэму того же Гоголя «Мертвые души»; казалось бы, самозванный помещик Чичиков, такой неэффектный, такой пошлый, в герои эпоса не годится; однако — нет: о приключениях его, о странничестве этого нового Одиссея писатель рассказал так, что эстетическое впечатление от его страниц и благие объективные следы от них остались в русской литературе неизгладимо и навсегда; кроме того, страницы эти нередко прерываются знаменитыми лирическими отступлениями Гоголя, — и, значит, в этом — доказательство того, что внутреннее сочетание высокой лирической настроенности и эпичности повествования возможно и там, где сюжетом такого повествования автор выбирает самый прозаический уголок жизни и самые низменные интересы дюжинных людей. Все — на потребу слова, и все вмещает в себе поэзия рассказа, поэзия эпоса.

 


Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 843 | Нарушение авторских прав




<== предыдущая лекция | следующая лекция ==>
2)Алканы-Сигма-связи очень прочные,одинарные | 1. Мясо станет нежнее, если за час до готовки его смо­чить водкой. 2. Можно мясо перемешать с соевым соусом, оставить на ночь, а завтра жарить, оно получится очень сочным. 3. Говядина, баранина

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.016 сек.)