На моем лице расцвела глупая улыбка. Эх, «зеленая» совсем во всех этих вопросах. Да, читала такое, но как-то не вдумывалась в написанное. Это будут мои первые роды. И было страшно! А кому, как ни тете Люде знать обо всем? Ведь она долгое время работала медицинской сестрой в гинекологическом отделении. Потом…. случилась страшная трагедия. Единственная дочь погибла в автокатастрофе! Возвращаясь поздно вечером с работы, не справилась с управлением и выехала на встречную полосу. В тот день шел дождь. Первый майский теплый, природа ожила, но не стало молодой двадцатипятилетней девушки, дочери Людмилы Егоровны. Однажды вечером женщина поведала печальную историю своей жизни и то, как осталась совсем одна, как не хотелось жить, когда похоронила свою кровинку и то, что семья Князевых для нее теперь родная.
Каждое утро мы с Альсом вставали в одно и то же время. Будильник был заведен ровно на шесть часов. Альсар сначала целовал меня, потом мой ну, очень, по-моему, мнению огромный животик, нежно здоровался с малышом и легко вскакивал с постели, чтобы умыться, одеться и отправиться на пробежку, после которой следовала небольшая тренировка прямо на спортивной площадке перед домом. Не то, постанывая, не то, похрюкивая, я медленно поднималась и наблюдала за ним. Его мускулистая и стройная фигура пробуждала во мне страстное желание заняться любовью, но закрывать глаза, чтобы не искушать себя было бы с моей стороны полным абсурдом. Одеваясь, он часто поглядывал на меня через плечо, лукаво улыбаясь, а я обычно злилась, показывая ему, язык и делала вид, что отвела взгляд. Почему-то иногда казалось, что стала неуклюжей и непривлекательной, что ужасно расстраивало. Молодой человек, покачивая головой, подходил и садился рядом, брал мои руки в свои и, заглядывая в глаза, говорил:
— Самая красивая, желанная, единственная, неповторимая, любимая…. Котенок, гони все дурные мысли прочь!
— Укушу! — грозилась я, но вместо этого целовала, не переставая удивляться его необычайной проницательности.
К тому времени, как он возвращался с пробежки, приходила Людмила Егоровна и под конвоем выводила меня на улицу, если не было дождя. Сидя на скамейке, я дышала свежим воздухом, грызла яблоко и наблюдала за тренировкой Альса. Больше всего нравилось смотреть, как парень подтягивался, а потом становился в стойку и поднимал одну ногу почти вертикально, по отношению к другой, демонстрируя отличную растяжку.
«Родится маленький, Альсар немного побудет с нами и на целый год нас покинет» — думала я, каждый раз, когда любимый заканчивал тренировку отжиманиями на кулаках.
Это было моей тайной, которой не собиралась ни с кем делиться. Альс все чаще своим поведением напоминал мне моего отца. Тот тоже занимался спортом, но что самое главное очень трепетно и нежно любил меня. Наверно Бог сжалился надо мной, забрав всех родных, подарил любовь и заботу такого человека, как Альсар.
С Инессой мы виделись, когда у нее были выходные дни. Она приезжала, и мы уходили гулять по парку. С момента разговора с Тиной прошло много времени и за него наше общение не выходило за рамки обычного — учитель и ученик.
Максим Алексеевич иногда наведывался и был очень рад со мной поговорить. Рината не видела очень давно, но, по сути, для чего нам было встречаться? Как-то вечером неспешно прогуливались с Несской по городу и обсуждали то, какое имя могло бы подойти малышу, в зависимости от пола, конечно. Когда поравнялись с кафе, то навстречу нам вышли Рин и Тина, в обнимку радостные и довольные. Улыбочки пропали с их лиц, когда они заметили нас. На этот раз Мартина прищурилась и, оглядев меня с ног до головы, сжала губы и отвернулась. Взгляд Юшина-младшего так же не отличался приветливостью.
— Эх, как она на тебя глянула! — высказалась Инесса.
— Как? — равнодушно спросила я.
— Убийственно! — тут же уточнила подруга и мило заулыбавшись, увлекла вперед. — Пойдем-пойдем! Тебе нужны позитивные эмоции. Давай в магазин «Мой кроха» заскочим. Распашонки, ползунки, чепчики. Знаешь, как настроение поднимется?
— Да, — согласилась я, тем более что и самой с некоторых пор нравилось любоваться детской одеждой и игрушками.
Последний весенний месяц ускользнул быстро, промелькнул, будто яркий метеорит, напоследок умывая природу майскими продолжительными дождями. Промчавшийся июнь был гораздо холоднее мая, но начавшийся июль порадовал хорошей и теплой погодой. Что было, кстати, после можно сказать жаркого мая и прохладного июня.
Тем вечером Альс задерживался на работе, его деда не было в городе, он сам лично вылетел в Германию, чтобы присутствовать на важных переговорах. Инесса и Андрей два дня назад улетели отдыхать на какой-то экзотический остров, звонить лишний раз и беспокоить ее не хотелось. Я заскучала, сидя на большой лоджии, смотрела на облачка причудливой формы и мечтала, пытаясь отвлечься. Телефон принял входящее сообщение, взяв трубку в руки, прочла следующее: «Любимая! Не скучай! Скоро буду! Люблю, целую! Альс»
На душе стало светлее от такого внимания, и я улыбнулась. В эти часы на дорогах обычно пробки.
— Лиля, — раздался растерянный голос тети Люды с нижнего уровня квартиры. — Иди сюда!
Все еще улыбаясь, наконец-то вышла в холл, но стоящая посередине новая детская коляска заставила меня замереть, а улыбка сразу погасла. На лице Людмилы Егоровны было выражение изумления и полного непонимания происходящего.
— Там курьер за дверью стоит. Э-э… надо расписаться, наверно тебе самой, — вымолвила женщина.
— Ничего не заказывала, — сдавленно пролепетала я.
— Нет?! — переспросила она и нахмурилась.
— Да, ничего! Не знаю кто….- осеклась, потому что поняла, чьих рук это дело.
Я прошла и распахнула дверь. Передо мной стоял высокий черноволосый парень, держа наготове документ, в котором следовало поставить подпись.
— Вы распишитесь, пожалуйста, — попросил он, протягивая бумагу.
Меня захлестнули злость и отчаяние. Я не хотела ничего покупать заранее, согласно примете. Мы договорились с Альсом, что когда малыш появится, то пока буду в роддоме, любимый купит все самое необходимое, а остальное по ходу. Слезы хлынули из моих глаз, и в этот момент, отодвинув в сторону курьера, в холл шагнул Альсар.
— Альс! — я бросилась к нему на шею и разрыдалась.
— Тише-тише! Не надо, сейчас все уладим, — тихо и ласково начал уговаривать молодой человек.
— Это ужасно! Альс! Твоя мать никак не хочет оставить нас в покое, — бормотала я, прижимаясь к его груди.
Рука Альсара нежно коснулась моей спины, медленно скользнула по позвоночнику вверх-вниз, а я расслышала сквозь свои всхлипы какое-то движение, после чего дверь закрылась.
Я сама отстранилась от Альсара и с опаской оглянулась назад. Никакой коляски не было и в помине. Неторопливо повернулась обратно, мои губы все еще дрожали, а из глаз текли слезы. Любимый ласково улыбнулся и осторожно смахнул соленые ручейки с моих щек, потом легко, будто пушинку поднял и понес в сторону кухни.
— Будем пить чай. Ты не против? — объявил он, усаживая меня на удобный и низкий диванчик кухонного уголка.
Я попыталась улыбнуться, но не получилось. И тогда лишь кивнула, утирая ладонью, оставшиеся слезы. Парень вымыл руки и принялся за приготовление чая. Что же творится? Не узнаю сама себя. Несколькими минутами раньше со мной чуть ли не случилась настоящая истерика. Страшно подумать, что могло быть дальше, если бы не появился Альс? И все-таки кто мог прислать эту злосчастную коляску? Как будто знал, что меня это выведет из состояния привычного равновесия или же, по крайней мере, надеялся на такой поворот. Умно, но зато, как жестоко! Я уже до умопомрачения любила малыша, а когда смотрела на его отца и осознавала, что этот парень мой…. В общем, крышу сносило и вовсе капитально! Альсар поставил передо мной на стол чашку, а сам присел рядом на корточки и взял мои ладошки в свои.
— Ромашковый. Тебе необходимо успокоиться. Котенок, думай о малышке и почувствуешь сразу, как все плохое отодвинется и уйдет, покажется сущей мелочью. Я с вами и люблю вас, мои девочки, — тихо произнес он.
— Ты….- мой шепот был еле слышным, — по-прежнему уверен, что это девочка?
— Да, — подтвердил Альс, а его глаза заискрились каким-то особенным блеском.
Этим вечером уснула в нежных объятиях Альсара, абсолютно умиротворенной. Мне снились необыкновенно добрые и красочные сны. Я сделала так, как попросил он: думала о крохе.
Последующие дни были выходными. Станислав Михайлович позвонил и сообщил, что задержится в Лейпциге на пару дней. Оказалось, он встретил старого приятеля и тот пригласил его к себе немного погостить.
В субботу неожиданно установилась слишком жаркая погода и наши планы по длительным прогулкам были нарушены. В воскресение жара не спала, а наоборот стала невыносимой, и мы снова остались дома до вечера. Я сидела на диване, в одной футболке и читала статью в журнале для будущих молодых мамочек. Альсар, лежа на животе, расположился на полу и тоже читал, но какую-то фантастическую повесть. Изредка я отвлекалась, чтобы стащить из стоящей рядом вазы персик или сливу и в это же время поглядывала на глубоко задумчивого парня. Со вчерашнего дня он явно чем-то очень озадачен, но пока молчит. Неужели позвонил матери, и она во всем призналась насчет коляски? Альс поднял глаза от книги, словно ощутив мой взгляд, и улыбнувшись, подобрался ко мне ползком. Усевшись на все том же полу, он начал нежно массировать мою стопу, не переставая улыбаться, глядя на меня снизу вверх.
— Ты ничего не хочешь мне сказать? — припомнила я его слова, когда он приехал за мной в дом дяди Максима.
— Да, хочу! — с готовностью отозвался молодой человек, а улыбка тотчас растаяла. — От тебя предпочитаю никогда ничего не скрывать, но учитывая твое нынешнее положение, не хочу лишний раз рисковать и расстраивать. Уверена, что готова услышать то, что скажу?
Закусив губу, размышляла мучительные минуты две, не отводя глаз от его карих и глубоких, на дне которых почему-то плескалась едва уловимая потаенная грусть. Он сомневался, и я тоже погрязла в распирающих душу сомнениях.
— Обещаю вести себя адекватно, — наконец решительно вымолвила я.
— Лиль, звонил вчера матери, но она все отрицает и…. я ей поверил, потому что догадываюсь, кто мог опуститься до такого с позволения сказать «подарка».
— Ринат?! Или же моя сестра?! — нетерпеливо перебила я, потерев переносицу.
Альсар тяжело вздохнул и, выпустив мою стопу из рук, поднялся с пола и сел на диван.
— Ринат? Вряд ли…. видишь ли, этот тип был с тобой исключительно из-за секса, пока не пресытился, для него ты не единственная женщина в мире.
— Значит Тинка…
— И не Мартина. Твоя младшая сестра помешана на дорогих и красивых шмотках, вечеринках и смазливых пацанах. Ее голова забита разной ерундой и до такого она не додумалась бы.
— Тогда кто? — мой голос прозвучал недоуменно.
— Яна… Яна Бахтина, — вздыхая, печально проговорил Альс.
— Бахтина?! — моему изумлению не было предела.
— Когда занимался танцами, меня поставили с ней в пару. У нас было очень большое будущее, как у пары, но…
— Ты бросил танцы, — закончила я.
— Да, именно так. Янка уже тогда неровно ко мне дышала, а еще ей хотелось всемирной славы, но только чтобы рядом был я. Прости, что теперь косяки из моего прошлого отражаются на тебе.
Я кивнула, обдумывая сказанное любимым. Аккуратно положив косточку от сливы, взяла персик и поднесла к губам. В этот же миг пронзительная мысль резко врезалась в мозг: он отец моего ребенка и он со мной, а это самое главное.
— Альс?
— Да, Котенок.
— Пойдем, погуляем?
— Капризуля ты моя, — тихо прошептал парень, и легонько проведя пальцем по моему носу, встал.
— Ты жалуешься? — с притворно-шутливым удивлением спросила я.
— Что ты? Разве посмею? — в тон мне ответил он и улыбнулся.
Несмотря на вечер, небо было, неправдоподобно синим. Мы не спеша прогулялись по парку, а потом утянула Альса в город. Я совсем успокоилась, чувствуя руку молодого человека на своей талии, прислонив голову к его плечу, просто наслаждалась этим покоем и счастьем.
— Пошли домой? Тебе пора отдыхать, — предложил Альсар, перемещая ладонь на мою спину и нежно поглаживая.
— Да, только… — я потянула его к витрине магазина «Мой кроха», мимо которого как раз проходили, — одним глазком гляну на пинеточки.
— Ну, хорошо, — рассмеялся Альс и сам увлек меня вперед в нужном направлении.
Я прекрасно знала, что на данный момент веду себя, как маленький избалованный ребенок, но ничего не могла с собой поделать. Как магнитом тянуло к этой витрине и возле нее все забывалось, а на душе становилось светло и радостно. Я была благодарна Альсу за то, что понимал меня.
Все дальнейшее случилось в какие-то считанные секунды, эти мизерные отрезки времени кому-то, возможно, стоили жизни, а для нас…. Я ничего не успела сообразить… это, как замедленная съемка в кино, но в нем ты — главный герой и все происходит в реальности, а не на экране. Давящий визг резины, испуганные крики переполошенных людей, мы обернулись… прямо на нас катилась машина, которая, врезавшись в другую припаркованную, выскочила с шоссе на тротуар и, продолжила по инерции свой смертоносный путь, смяв двоих людей. Альсар успел оттолкнуть меня в сторону, но сам был сбит, казалось неуправляемым автомобилем, послышался жуткий звон разбивающегося стекла. Я не смогла на это смотреть! Истошно и коротко закричав, прижалась к стене здания и закрыла глаза. Секунда… вторая, третья, четвертая…. минута. Боюсь открыть глаза, на слух все смешалось: беспокойные крики окружающего народа, вой сирен полицейской и скорой помощи. Кто-то касался моей руки, что-то говорил, но на мне, будто был надет непроницаемый колпак. Этот колпак мешал воспринимать действительность такой, какой она была на самом деле, а так же парализовал, не давая двигаться. Мои веки очень-очень медленно приподнялись, и сразу мое тело затрясло от озноба, мысли утонули в страхе. Я не знала, что с Альсом! Передо мной стояли две женщины и что-то говорили, глядя в лицо, но их слов не слышала. Повернув голову, увидела машину, торчавшую в разбитой витрине магазина и… лежащего на асфальте Альсара.
— Что с ним?! Он жив?! — прошептали мои непослушные губы.
— Вам нельзя волноваться, — мягко напомнила одна из женщин и тут же они посторонились, пропуская спешащих врачей.
Я снова закрыла глаза и заплакала. Боже! За что?! Малыш шевельнулся раз, другой и вдруг низ живота пронзила острая боль, заставившая меня согнуться и застонать.
— Давайте носилки! Здесь девушка беременная! — раздался требовательный голос фельдшера скорой.
Это было последнее, что расслышала, потому что потеряла сознание от боли и нахлынувших горьких переживаний.
Очнулась ночью в больничной палате и попыталась пошевелиться, но тело не слушалось, онемевшие конечности не желали двигаться. С большим трудом повернула набок голову, с кушетки персикового цвета поднялась молоденькая медсестра и подошла ближе.
— Как вы себя чувствуете? — заботливо спросила она, поправляя немного сползшую простыню.
— Ребенок?! Альсар?! — еле шевеля губами, спросила я.
— Позову Милу Станиславовну, — чуть улыбнувшись, сказала девушка и пошла к выходу.
Нет! Это же не может быть правдой! Неужели нас привезли в больницу Мелешиной?! Почему эта медсестра промолчала? Из отдаленных закоулков памяти всплыли недавние события, заставляя меня надрывно простонать. Сейчас, как будто разум и душа жили каждый сам по себе. Разум взывал к спокойствию, пока все не прояснилось, а душа хотела рыдать.
Я услышала, как дверь тихо открылась, и меня бросило в холодный пот при мысли о том, кто вошел в палату. Она приблизилась и остановилась рядом, избегая смотреть в мои глаза, прокашлялась и заговорила:
— У тебя начались схватки, мы вынуждены были ввести успокоительное со снотворным, чтобы остановить преждевременные роды.
— С ребенком все хорошо?!
— Да! Надеемся, что получится сохранить беременность.
— Что с Альсом?! — задав этот вопрос, мне все же удалось с огромным усилием слегка привстать.
— Он жив, но в тяжелом состоянии.
Глава 24
Вдох…. И задержала дыхание. Жив! Выдохнула с неимоверным облегчением, и устало откинулась на подушку, облизывая губы и пристально глядя на Мелешину. Знаю… нет, верю. Альс будет жить! Так нельзя! Нельзя ему умирать, ведь он скоро станет отцом. И должен порадоваться новорожденной дочке. Мы же специально не стали узнавать пол ребенка. Теперь я и сама поверила, что родится именно девочка.
— Когда смогу его увидеть?
— А ты уверена, что хочешь видеть его таким? — ее голос прозвучал сухо и холодно.
— Каким? — растерялась я.
— Каким? Бледным, как сама смерть, беспомощным, словом полуживым.
— Мила Станиславовна, — позвала появившаяся медсестра, — там ваш сын…
— Вот видишь, — пожала плечами она и пошла к дверям.
— Хочу видеть Альса. И еще хочу есть, — отважно бросила я вслед.
Мелешина задержалась на пороге и обратилась к медсестре: — Агнесса, накормите ее и побудьте пока здесь. Буду позже.
Они очень тихо о чем-то пошептались и разошлись. А я впервые в жизни про себя начала молиться Богу, прося, чтобы любимый выжил. Еда придала сил и, несмотря на опасения, приглядывающей за мной медсестры я встала с постели и начала ходить по палате. Так было легче думать, а когда прохаживаться надоело просто села на кровать и стала смотреть в окно, где занимался рассвет.
«Господи! Если тебе надо кого-то забрать, то забери меня, после того, как рожу! Но пусть Альс и малышка живут»! — сбилась со счета в который раз мысленно повторяла эти слова.
Первая неделя в больнице тянулась так, как будто время остановилось. Это было долгое ожидание того, когда же позволят увидеть Альса. Его мать приходила в мою палату по несколько раз в день, вежливо интересовалась моим состоянием, но в глаза смотрела редко. Несса позвонила сама, но я ее уверила, что все у нас в порядке, скрыв истинное положение вещей. Может она что-то и почувствовала, потому что в конце нашей беседы голос подруги стал обеспокоенным. Странным было то, что Станислав Михайлович не звонил. Да и до него дозвониться было невозможно. По большому счету я боялась говорить ему о том, что с нами произошло, потому что знала, что у него случаются сердечные приступы. Итак, получается, что осталась один на один с матерью Альсара, но надо выстоять. Я смогу! Ради ребенка, Альса и себя. Кормили меня хорошо, обращались вежливо и заботливо, но то, что Агнесса везде ходила за мной по пятам начало напрягать. В понедельник, прогуливаясь по больнице, забрела на третий этаж и, увидев возле одной из дверей двух высоких амбалов, поняла, что именно в той палате и лежит мой Альс.
— Он там? — решила уточнить, повернувшись к везде следовавшей за мной медсестре.
— Кто? — очень «искренне» изумилась она, делая вид, что не поняла о ком идет речь.
— Мой гражданский муж, — твердо ответила я.
— Мила Станиславовна…
— Все ясно, — не дослушав, перебила я и, заметив, что один из охранников ушел, направилась туда.
— Мила Станиславовна… — беспокойно заверещала Агнесса.
— Это уже слышала, — отмахнулась я, упорно продолжая свой путь.
Этот громила, одетый в ослепительно белую рубашку и черные брюки, лишь мельком скосил на меня свой взгляд и…. В этот момент я проговорила театральное — «Ах» и стала оседать на пол. Но когда охранник кинулся ко мне, чтобы подхватить, так как находился гораздо ближе медсестры, то я ловко прошмыгнула под его локтем и ринулась со всех ног к дверям заветной палаты.
Моему огорчению не было предела, потому что находившийся внутри пациент не был Альсаром. На кровати лежал пожилой и незнакомый мужчина.
— Выйдите отсюда сейчас же! — шикнул заглянувший амбал и потянул меня за руку в коридор.
— Простите, — потерянно промямлила я и попятилась назад.
«Ну, принцесса, заточенная в замке злой феи, что будешь делать? Где искать своего принца?» — высказался мой внутренний голос.
— Мила Станиславовна позже все объяснит, — вдруг сказала Агнесса. — Пойдемте вам кушать пора.
После обеда и тихого часа я спустилась на первый этаж и, усевшись на удобный и низенький диванчик, взяла со стоящего рядом столика журнал. Моя «надзирательница» убедившись, что все со мной хорошо отошла к коллегам на расположенный неподалеку ресепшен. Я открыла журнал на первой попавшейся странице, притворившись, что читаю. Но в голове, как всегда роились мысли. Изредка я поднимала глаза, чтобы глянуть, где Агнесса, а также полюбоваться на зеленые растения. Журчание декоративного фонтанчика немного успокаивало.
— Привет! — раздался знакомый голос и, подняв взгляд, увидела Мартину.
— Привет, — обрадовалась я настолько, что не смогла скрыть своей радости.
Она улыбнулась, и смешно сморщив нос, присела ко мне на диван, положив возле себя красную маленькую сумочку и белый пакет. С трудом верилось, что моя сестра все-таки пришла меня навестить.
— Эм… не знала, что ты любишь из фруктов. Поэтому купила то, что люблю сама: персики и яблоки.
— Здорово! Спасибо! Очень нравятся персики.
— Фу-ух, рада, что угадала. Как ты?
— В целом нормально, если не считать того, что чуть не родила раньше срока.
— Лиль, ты была права, — чуть краснея, призналась Тинка.
— Эй, ты можешь на меня положиться, — я ласково дотронулась до ее плеча.
— Да, знаю. Я просто дура малолетняя! Ты права, что общение с родным человеком намного важнее денег.
— Тин, что случилось? — почуяв неладное и нахмурившись, спросила я.
— Боюсь тебя расстраивать. Ты же добрая и будешь переживать. У тебя на лице написано — порядочная, — вздохнула сестра.
В этот миг малышка толкнулась несколько раз подряд, а я заулыбалась, видя, как в изумлении распахнулись глаза Мартины, которая все это заметила.
— Это ведь ребенок?
— Альс считает, что там — девочка.
— Можно… потрогать твой животик? — с необычайным благоговением попросила девушка.
— Конечно можно, — рассмеявшись, разрешила я и сама, взяв ее руку, положила на свой живот.
Малышка, будто почувствовав свою тетю, толкнулась именно под узенькую и теплую ладошку сестры.
— Она с тобой поздоровалась, — предположила я.
Мартина всхлипнула и, придвинувшись ближе, осторожно обняла за шею. — Ты простишь мою дурость?
— Какую дурость?! Разве что-то было?! Ну-ка рассказывай, что у тебя случилось?
Тинка отодвинулась и вытерла влажные глаза, но заговорила не сразу, видно собираясь с мыслями.
— Ринат меня бросил, а я, кажется, в него влюбилась на самом деле. Но дело даже не в этом, а в том, что он предложил мне выйти за него замуж. А через неделю случайно подслушала его разговор по телефону. Оказалось, что он прогорел с новым филиалом и занял денег у Владлена. Чтобы вернуть ему долг решил жениться на мне, зная, что на моей кредитке лежит приличная сумма, которая к тому же постоянно пополняется. Наверно Влад и рассказал Рину об этом. Вот видишь, какая я доверчивая дура!
Слышать исповедь сестры было грустно и горько. Ринату мало того, что он причинил мне боль, так еще паразит и за молоденькую девочку взялся. Одно слово — подлец! А ради наживы способен на все! Стало жаль Максима Алексеевича почти до слез. Как у такого человека мог вырасти такой сын? Вот бывает же по-всякому в жизни!
— Тин, не стоит Юшин тебя! Поверь! Ты красивая и у тебя все впереди. Это к лучшему, что вы расстались.
— Разум понимает, а сердце отказывается. Тебе такое знакомо? — печально вымолвила она.
— Да… когда Альс признался в своих чувствах. Мой разум шептал не поддаваться порывам любви, а сердце и душа летели к нему, как летит глупый мотылек на огонь.
— Как он?
— Мегера Станиславовна надежно его от меня спрятала.
— Ты не видела Альса? — немного недоуменно изумилась Мартина.
— Нет, — отозвалась я, покачав головой.
— Сука! — процедила Тинка, сжав кулачки и яростно засверкав голубыми глазами.
— Тише… — зашептала я, озираясь по сторонам. — Не надо тебе ее против себя еще больше настраивать. Тебе это ни к чему!
Будто в подтверждение моего опасения из-за стеклянных дверей лифта для медперсонала вышла Мелешина и направилась прямо к нам.
— Мартина, надеюсь, ты понимаешь, что сестру нежелательно беспокоить пустой болтовней? — иронично приподняв тонкую бровь, вверх спросила она.
— Позвоню тебе, — пообещала Тинка и, взяв сумочку, не оглядываясь, пошла на выход.
— Все хорошо?
— Да. Но надоела эта неопределенность! Или вы ведете меня к Альсу или….
— Не надо угрожать… девочка, — надменно произнесла женщина. — Идем!
Мы вошли в лифт и стали напротив друг друга. Я передернула плечами, потому что находиться с ней в маленьком закрытом пространстве было ужасно неуютно. Совсем неожиданно почувствовала себя Гердой, которая борется за Кая. Да, мать Альса очень похожа на Снежную королеву из одноименной сказки. Это точное сравнение заставило меня вздрогнуть и поежиться.
— Э-э… холодно? Наверно что-то с кондиционером, — тут же сделала она свой неправильный вывод.
Лифт замер, высвечивая цифру «четыре».
— Это реанимационное отделение, — объяснила Мелешина, поймав мой вопросительный взгляд.
Мы вышли из лифта, и, свернув направо, оказались в длинном светлом коридоре, по левую сторону которого были расположены восемь палат.
— Куда теперь? — решительно спросила я, делая шаг вперед.
— Стой! Подумай, как следует! — ее вкрадчивый голос не сулил ничего хорошего. — Тебе рожать, но родить надо вовремя. Или хочешь маяться от дум: «Выживет ли твой недоношенный ребенок?»
— Наш с Альсом ребенок! И ваша внучка! Все выживут! Номер палаты скажите, — устало, но уверенно произнесла я.
— Ты такая дерзкая! — воскликнула она.
— Номер?
— Третья от нас, но не вздумай входить внутрь. Можешь посмотреть на него в окно, — грозно предупредила Мелешина.
Я согласно кивнула, чтобы больше не слышать ее нравоучительных реплик, намереваясь все сделать по-своему. Мне необходимо коснуться его, прошептать о том, как сильно его люблю. Кто любил по-настоящему тот меня поймет. Я шла не спеша, крадучись, будто боясь разбудить спящего. Перестав дышать приблизилась к окну палаты и…… тихо ахнула, прикрыв рот рукой. Альсар лежал на высокой кровати, подключенный к специальному реанимационному медицинскому оборудованию, такой же белый, как и простыня, которой был прикрыт. Я смотрела на неподвижное тело, а перед глазами возникали совсем другие образы. Альс — танцующий, улыбающийся, шепчущий мне на ушко ласковые слова. Нет! Прочь сомнения! Он станет прежним, но всему свой срок. Надо набраться терпения и ждать!
— Что с ним?
— Тебе все травмы перечислить, которые мой сын получил по твоей милости. Ты учительница, а не врач! И не знаешь многих медицинских терминов, поэтому не вижу смысла все рассказывать. Состояние тяжелое, в день аварии его прооперировали. Он перед тобой! К чему лишние вопросы?
— Не надо ничего говорить, — зашептала я, прикладывая ладони к стеклу, с нежностью глядя на бледного молодого человека и мысленно представляя, что касаюсь любимого. — По крайней мере, его душа сейчас не ведает боли оттого, что родная мать не хочет ему счастья.
— Это ты, — взвилась женщина, — ты не хочешь ему счастья. — Тебе двадцать четыре, Альсу всего девятнадцать. Моему мальчику нужно учиться, чтобы получить престижную и высокооплачиваемую специальность. Тут нарисовалась ты и ноги раздвинула! Как в свое время твоя мать перед моим мужем. У нас все налаживалось и вдруг….- она замолчала.
— А вы не пробовали простить вашего мужа, мою мать и отпустить прошлое? — спросила я, глядя ей в глаза, не придав значения ее резкому высказыванию.
— В тот день… мы должны были отвезти сыновей к дедушке и бабушке. Намечался поход в театр вместе, но позвонила Арина. Я просила Альберта не ездить к ней и если бы он послушался, то возможно остался бы в живых, — тускло проговорила женщина в свою очередь не обратив внимания на мой вопрос.
— И моя мать тоже была бы жива, — подытожила я.
Сказанное Мелешиной натолкнуло меня на думы о том, что если бы я не повела Альсара гулять, если бы не пошли в город, если бы не остановились перед той витриной. Как много «если бы», но уже ничего не исправить. В том, что с нами произошло винила только себя и задыхалась от этого чувства вины. Одинокая слеза скатилась по моей щеке, но я проворно ее вытерла. Нельзя показывать, что мне плохо. Нельзя!
— Идем в твою палату!
— Хочу коснуться его, — решилась сказать я, но отшатнулась увидев непримиримый взгляд ледяных голубых глаз.
После ужина улеглась на кровать и отвернулась к стене. Вместо Агнессы приглядывать за мной была приставлена другая медсестра. На вид ей было лет сорок восемь- пятьдесят, со стройной и худенькой фигурой со спины она вполне бы сошла за двадцатилетнюю девушку. Долго не могла уснуть, глядя перед собой в одну точку и размышляя о том, что будет дальше. Наконец уставший организм взял свое и я уснула.
Здоровый и невредимый Альсар сидел на краю моей кровати, укачивая на руках ребенка, завернутого в пеленку розового цвета.
— Лиля, не бросай нас, — печально попросил он.
Я распахнула глаза, но не оттого, что так четко приснился Альс, а потому что низ живота пронзила боль… такая же, как тогда, в день несчастного случая. Сжавшись в комочек, и немного подтянув колени к животу, медлила. Но когда боль повторилась, снова и снова, отдаваясь в пояснице, стала еще сильнее и приобрела тянущий характер, не выдержала.
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 32 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |