Как дети божие, надеемся на себя, потому что вольные, пока Бога своего – Рода чтим. А сила его – в нашей силе. Спасение – в праведной жизни. Ведь вольный всегда вольный, а раб и на том свете раб, и 1 страница

Возрождение.

Кровь Чернобога.

Как дети божие, надеемся на себя, потому что вольные, пока Бога своего – Рода чтим. А сила его – в нашей силе. Спасение – в праведной жизни. Ведь вольный всегда вольный, а раб и на том свете раб, и рабом родится вновь.

Было время, когда светел был мой лик,

Было время, когда ясен был мой взор,

Было время, когда я не знал потерь,

Было время, когда не был Я одинок.

Но настал час недобрый, и в лихую годину,

Закатилось вдруг солнце, и всё потемнело,

Я вышел из дому, на поиски света,

Я открыл глаза – но не было мира.

И тогда, я вздрогнул, и мой стон стал ответом,

Всё, что я позабыл, вдруг меня коснулось,

И сердце в груди учащённо забилось.

И память ко мне из глубин вернулась.

Но настал час недобрый, и в лихую годину,

Закатилось вдруг солнце, и всё потемнело,

Я вышел из дому, на поиски света,

Я открыл глаза, но не было мира.

Было время, когда небом был мой дом,

Было время, когда имя было мечём,

Было время, когда ночь была днём,

Было время, когда не был болен Я сном.

Но настал час суровый, те кто знал те встанут,

Те кто помнил о Солнце, те червями не станут,

И когда лучи света, разорвут тени мрака,

Все они как один имена свои вспомнят!!!

Сварог мирно посапывал, пока лучик яркого солнца не пробился сквозь щель в оконце и не прилёг у него на лице, щекоча веки будто тонкими паутинками, что летают в конце лета. Парень разлепил веки и тут же увидел молодую девушку, что уперши руки в бока, мерила его строгим взглядом. «Опять началось» - Подумал парень и сладко зевнул.

- Что сегодня? – С иронией спросил он, сбрасывая тёплую медвежью шкуру на бок и потягиваясь до хруста костей.

-Храпишь!

-Нет, не храплю! – Ворчал Сварог.

-Храпишь, как дед старый! Я всю ночь ворочалась, да и тебя перевернуть на бок пыталась, но куда уж мне! Ты будто в груду камней превратился, не сдвинуть не пробудить! – Девушка возмущенно топнула ножкой. При этом тонкие брови, напоминающие полумесяцы, гневно сдвинулись к переносице. Из-под пушистых ресниц, на парня смотрели два серых камешка-глаза, а алеющий контур губ, презрительно изогнулся к низу, придавая лицу серьёзное выражение, но в то же время и забавляя Сварога, напоминая парню не разгневанную жену, а хитрого лисёнка, только-только вынырнувшего из норки и заметив своего родича, стащившего у него сытную косточку.

-Тише Зайка, разбудишь ребенка. Да и что с того, не я первый, не я последний, кто храпака ночью выводит. - Сварог скатился с печи и встал рядом с женой, вытягивая руки к потолочной балке и касаясь её шершавого волокна кончиками пальцев. Он подождал пока все мышцы насытятся горячей кровью и в голове не зашумит родничок, затем с шумом выдохнул.

Зайка, учитывая его не малый рост, едва доставала макушкой до его подбородка и бранила мужа. «Эх, проспал. Опять. Теперь спешить нужно, а то голод не тётка – пирожок не подсунет».

- Не передумал в лес? Снова лишь к ночи воротишься, уставший как лешак, и голодный как все домашние кикиморы! Куда сегодня? В дальние уголки неведомой чащи, рядом или может лучше в кузню, помогать стрыю*? – Зайка обняла его за шею. При этом парню пришлось нагнуться и невольно зарыться носом в темно-русые волны волос, приятно пахнувшие ромашкой и яблоневым цветом.

Ростом она достигала ему до подбородка, а характером, такая же вспыльчивая как и сам Сварог. И хотя часто ссорились, отходили очень быстро, вновь воркуя словно голубки. Редко ссора длилась дольше, чем солнце проходило по небу больше чем на две ладони.

Мысли вяло копошились в голове. Туман сна и утреннее вялое состояние постепенно покидало тело, наливаясь силой и желанием двигаться. Расталкивая соседей, вперед вырвалась одна мысль, наверняка в эту секунду наиболее тревожащая…

- О! Завтрак уже на столе? Какая ты у меня, все-таки, умница!

На ловы в лес схожу, силки проверю, принесу своим любимым много мяса... если повезёт. Зайцев обещаю отпускать, остальных домой таскать, – Улыбнулся охотник. Он прошел в соседнюю комнатку, где уже дымилась паром миска с гречневой кашей, забивая аппетитным ароматом все щели в доме. Рядом с миской, накрытый рушником с вышитыми петушками, лежал мягкий, горячий хлеб. Иногда, в их весь* купцы привозили на огромных возах мешки с перемолотой в муку пшеницей. В древлянских чащах земледелием заниматься не было никакой возможности, а там, где вырубывали лес, расчищая плодородную землю, стрый Сварога и глава этой веси – Будимир высаживал яблони. Уж очень любил он плоды этих деревьев. Он, уже долго работал с железом в кузне, и знал, что в яблоках оно тоже присутствует. Поэтому и говорил всем, чтобы ели побольше, «и тогда будете сами такими же прочными, как кус железа».

Сварог отломил кусочек душистого хлеба и понес к небольшой, искусно выструганной статуэтке Бога, положив на полочку. На статуэтке был изображен Дед Сварог*, отец богов и прадед всем людям, живущим под нашим солнцем. Имел он бороду и длинные волосы, перехваченные на лбу лентой. Вокруг головы изображен ореол, что сиянием своим озарял небо. Добрая, ласковая улыбка трогала губы Бога, выказывая любовь свою, к чадам непутёвым, что усложняют себе жизнь повседневными заботами и пустыми хлопотами. В левой руке он держал солнце с коловратом, а в правой огромный молот, которым и выковал некогда наш мир.

– Слава Роду и всем Богам пресветлым! Прими подношение моё, Дед Сварог, и услышь, как благодарят тебя внуки твои.

Положив хлеб к подножию, и в пояс поклонившись, он присел за грубо сколоченный дубовый стол, предвкушая сытный завтрак.

* * *

Зайка уже весело играла с дочкой, забавляя маленький живой комочек

погремушкой, сделанной из высушенного гусиного горла и деревянных шариков внутри.

- А кто мой маленький зайчик - побегайчик? – Весело спрашивала Зайка, потрясая погремушкой.

- Агу-у-у! – Засмеялась Светлая Радость, пытаясь поймать интересную вещицу.

Сварог усмехался, пережевывая завтрак. Сытная гречка с куском свежеиспечённого хлеба радовали голодный желудок.

С тех пор как он взял в жены Зайку из соседней веси, прошло, не много не мало, а два с половиной года. Но не сразу Боги наградили их ребенком. Наверное потому, что Зайка, когда была еще совсем девчушкой, бродячий волхв новой веры, назвавшийся священником, умудрился запудрить головы всей её семье, и провел крещение по своим обычаям. Но он, не переставая взывать к Роду – сотворителю мира, помощницам его Родоницам, и вот наконец она понесла, а затем и разродилась. В то время он пребывал в соседнем Заячьем логу и мальчишка, галопом гнав Будимирову Зорьку, принёс ему добрую весть: «Началось!». Весь путь домой он просил всех богов светлых о том, чтобы помогли, не бросили внучку свою, пусть даже и крещённую, но не утратившую веру в родных заступников. Примчавшись в Залешье, он уже принимал из рук Наты – стрыйки, маленький кричащий комочек, завёрнутый в его, Сварогову рубаху. Она сообщила, что ведьма Гряда, исполнявшая обязанности повитухи, просто выбилась из сил отгоняя марену от окон дома роженицы.

Ребёночек явился в свет здоровеньким, крепким, но чуть не погибла, оказалось что пуповина туго обмоталась вокруг маленькой шейки. И если бы не Перун Громовержец, метнувший молнию в нежить, и разогнав тени мелькающие за окнами, ещё не известно бы, чем всё закончилось. При ударе перуницы, яркий свет так озарил и без того светлое утро, что люди не могли не счесть это знамением, принесшим радость новой жизни. Поэтому, не долго думая ребёночка нарекли красивым именем – Светлая Радость.

С такими вот, тёплыми воспоминаниями, он не заметил как уже скребёт деревянной, расписной ложкой, по дну глиняной тарелки, с размалёванной красными треугольниками и чёрными точками каёмкой.

- Хорошо же все-таки, когда ни войн, ни болезней в округе нет, вот пойду, проверю силки, а потом на Торжок, куплю жене серьги бирюзовые, ей как раз под цвет глаз подойдут. Пусть глаза и не голубые как речная волна, но кажутся такими в ясный день. Ох, и обрадуется же, перед подругами вертеться будет как волчок. Все они бабы такие, похвастать любят больше чем жизнь!”

Спохватившись, понял, что суёт в рот уже пустую ложку, Сварог вышел из-за стола. Статуэтка Рода строго проводила его взглядом из горницы, пока он не скрылся за углом, перейдя в комнату к Зайке и Светлой Радости. Вдоль всей матицы – основной балки державшей крышу, были развешаны лечебные травы, помогающие при различных хворях. Деревий, Девясил, Зверобой и ещё многие-многие, помогающие в различных заболеваниях.

Половины названий Сварог даже и не знал, если, что действительно серьёзное приключится, то ведьма живёт совсем не далеко, на отшибе веси. Она- то всегда поможет.

Открыв сундук, он повытягивал оттуда свою охотничью одежду, развешивая её на крышке. Штаны из отлично выделанной лосиной кожи неплотно легли на ноги. А как же! В лесу нужна скорость, и если что-то будет стеснять ноги, то останешься голодным. А может быть разорванным более сильными и быстрыми охотниками леса. «Голодным ещё ничего! Если сам. Но еще хуже когда тебя ждут дома с добычей, а ты из-за тесных штанов проворонил олененка или того же зайца». Хотя жена к зайцам относилась с большим трепетом (все же, как считали, её род походит именно от этих пушистых зверьков с длинными ушами), поэтому зайчатина была на столе очень редко. То ли дело оленина, и мяса побольше, и нежнее оно, а какие из кожи сапоги мягкие, носить – одно удовольствие! Кое-как влез в тесную теперь рубаху – после двадцать второй зимы он начал по не многу прибавлять в весе, и вещи стали не такими просторными как прежде. Что ж, придется потерпеть, если повезет, то на рынке купит новую. Поверх неё тёплую куртку, мехом вовнутрь.

В доме имелось два маленьких окошка со ставнями. С восточной и южной сторон. На зиму их затягивали кабаньими пузырями, чтобы сохранять тепло, но и не терять солнечных лучей освещающих дом.

Колчан со стрелами был уже на плече, как вдруг Светлая Радость окликнула его с порога на своем непонятном детском языке. Обернувшись Сварог подошел к детской люльке и поцеловал дочь прямо в маленький носик.

--Не волнуйся, я скоро вернусь. – Прошептал он.

--У-у-у, о-о! – Махала, словно стрекозка крыльями, маленькими ручками Светлая Радость.

* * *

Уже было недалеко за полдень когда древлянин вышел из дома. Взгляд его упал на пасмурное небо, по которому будто тёмный вражеский боевой флот плыли корабли-тучи. Тусклый свет от солнца, что смог-таки пробиться сквозь плотную завесу, падал на серые кроны деревьев с которых уже давно облетела листва, и они стояли сонные как древние велеты, что жили в наших краях ещё когда Перун и Велес носились с деревянными мечами друг за другом. Дед Сварог был еще совсем молод, и любил прогуляться по молодым девкам, от которых и пошли его сыновья. А после и внуки во многих весях на землях наших. И хотя кровь Сварожья должна быть в каждом русиче, время неумолимо меняло людей, которые забывали, кто они и чьи внуки. Перенимая новые обычаи и верования они теряли силу, тесно связывающую их с Матерью Землёй и Отцом Небом. Прямые же его потомки рождались богатырями невиданной силы, повзрослев, они либо боронили кордоны наших славных земель, либо слыли великими кузнецами, ковавшими непробиваемую броню или заговорённое оружие, никогда не бьющее мимо.

«Что-то припозднился я с выходом сегодня. Солнышко ясное уже перевалило за средину. Видать торопится куда-то Даждьбог, на своей колеснице, озаряя золотым щитом леса наши славные. Как бы ночевать в лесу не пришлось. Оно-то конечно и не страшно когда огнивом сухой мох распалить и веток набросать, а все ж таки опасно, тот же леший не боится огня, его только послушай, потом три дня блудить по лесу будешь. И вроде бы всё знакомо, а ходишь кругами вокруг трех ёлок и не замечаешь этого».

«Это если повезёт». – Промелькнула мысль. – «А если совсем уж не повезет, так перевертень* учует, и тогда ноги в руки и беги без оглядки, сквозь ночные дебри, моля Рода о спасении». – Хотя перевертней Сварог ещё ни разу не видел, Будимир частенько рассказывал ему в детстве истории о всякой нежити, вылезшей из-под земли и рождающейся в наших землях.

Говорил даже, что ходил в дружине вместе с Олегом Вещим за море, на Византийские стены. Что перед походом они с Вещим нашли-таки в дебрях непролазных, избу странную. Войдя в неё, Олег стал пол мести да пыль со стола вытирать. А после, из мешка, что с собой принесли, выложил на стол свежезаколотого поросёнка. И в полночь, распахнулись двери избы, а в дом вошла старуха с помелом. Да такой силой необъятной от неё веяло, что стрый и сдвинуться с места не мог. Благо князь в придачу к своей хитрости лисьей ещё и волхвом был. Сговорился с ведьмой, подсунув ей поросёнка. Заручился поддержкой сильной, так как равнялась её сила силе самого Перуна Громовержца. А в незапамятные времена только ей, как духу войны, требы и приносили, прося о помощи в бою. Времена уходят, и даже боги стареют, уходя за далёкие чертоги, либо и вовсе исчезая, да теряясь среди бурлящего мира.

Пообещала старуха, что будет у русичей дух несгибаемый и, что богатые дары они увезут с тех стен непреступных. Сдержала слово. Как молвила тогда, так оно и сталось.

«В общем, нежити полно в лесах древлянских, и мавки, и переплуты, и русалки с водяными в омутах, и старик леший со своими внуками, и потерчата – огоньки блуждающие по лесу, всех и не перечесть». – Думал стрелок, шагая по мокрому, мягкому ковру огненно-красных листьев. Иногда из-под листьев выглядывали большие шляпки белых грибов, а иногда целые семьи рыжиков, но Сварог проходил мимо. Дома наквашено и так три бочки, до следующей осени хватит с головой, да ещё и останется. Грибами занимались женщины, Зайка и Ната очень любили прогуляться по окрестным борам, таская домой целые лукошка даров леса. Во время их прогулок, с маленькой Светлой Радостью оставался сам Сварог, нося её замотанную на руках по двору, причмокивая и цокая языком. От этого маленькая дочка, заливалась смехом и тянула крохотные ручонки к лицу стрелка.

Сварог уже давно ожидал холодов, но Ладе-Матушке до сих пор удавалось отвести Зиму Марену подальше. Сырой мох, вперемешку с ещё не успевшими перегнить листьями, тихонько шуршал под ногами. Мягко ступая по лесному ковру, он огибал веточки, чтобы не осторожным хрустом не выдать своего присутствия. Вблизи дороги зажурчало. Знакомый ручеек пропел звонкую песню о том, как он ждёт прихода весны, ведь скоро Марена скуёт его ледяными цепями. Маленький красный листик словно купеческая ладья, гордо несся по течению. Проведя его взглядом, Сварог пошел вдоль ручья немного отклонившись от протоптанной тропинки. Еле видная в зарослях тропа всё уводила и уводила молодого охотника вглубь бесконечного леса. Туда где вековые деревья правили в своем необозримом царстве, и редко где ступала нога человека. Плотные, колючие кусты так и норовили вцепиться иглами за дубленую куртку с пушистым мехом внутри.

Резкий свист над головой прозвучал до того неожиданно, что Сварог сперепугу шарахнулся в кусты, и выставив перед собой длинный нож с двумя старыми рунами, значения которых никто даже из стариков не знал, ждал нападения. Ничего не происходило. Но вот он увидел тусклый силуэт несущийся по кронам от него в чащу. Маленький лешаченок убегал подальше от напуганного охотника громко смеясь и сбивая на ходу желуди палкой.

– Вот же шельмец! Я твоему деду всё расскажу при встрече! Ох и выпорет же он тебя лозой, будешь знать как перехожих пугать, дубовая твоя башка! Лешаченок, уже не слыша последних слов Сварога, унесся вглубь леса. Спрятав острый нож за голенище охотник почуял неладное. На поверхности земли продавлен странный след похожий на вороний, только в длину был с локоть. – Не ужели вороны так повырастали? – Подумал он, но сразу отбросил эту глупую мысль. – Если бы они были таких размеров, то в округе уже не осталось бы ни одной коровы. И когда притрагиваешься к нему, то волосы на руке встают дыбом, а на лбу появляется испарина. Может лешаченок не хотел пугать, а просто таким способом хотел показать мне странный след? И кто же это мог быть?

«Навьи»! – Ужасная мысль прогремела в голове, послав мороз по всему телу. «А если нет, то кто? Кто бы ни был, в дом не сунуться, побояться воли Рода. Местная ведьма Гряда заговорила дом на совесть, даже домовой Тиша дрожал в страхе, спрятавшись за угол печи, когда ведьма читала заговор. Затем перелез под печь и закрылся там пустым чёрным чугунком. Зато потом, когда Гряда уже шла домой, оседлал трубу дымохода и половину ночи проклинал старуху всеми бранными словами, пока не утомился и не заснул на чердаке. После этого все родители веси долго шлёпали своих детей, которые умудрились запомнить Тишины проклятья». - При этих весёлых воспоминаньях страх немного отступил, придавая силы идти вперед. «Осталось не далеко до силков, вон и зарубки знакомые на деревьях. А там может и домой успею к ночи»…

Вот и знакомый куст, где стоит первый силок. Радость от предвкушения сытного ужина заполнила его сердце. Но подойдя ближе Сварог увидел странную картину: Заячьи ошмётки разбросаны вокруг ловушки, да и сам силок разорван на мелкие куски распушенных верёвок. «Странно! Такого еще никогда не было, чтоб силок порван был. И снова эти «вороньи» следы. Не много но всё же присутствуют, значит зверь был один. Хоть это утешает. Но лежат следы как то странно, будто у хозяина, не две, а четыре лапы. А вот и зеленоватая чешуйка среди листьев. Причём необычной формы, как рыбья, а заостренная треугольная, похожая на остриё стрелы.

Подняв чешуйку, он подбросил её в воздух, быстро ловя в руку. Поместилась на всю ладонь. «Ого! Это какой же должен быть зверь, никак размером с телёнка. И что ему, тогда этого зайца, на один зуб, да и только».

Разочарованно повертев в руке обрывок верёвки, он отбросил его в кусты и направился проверять остальные. Благо все в разных местах, найти кому-либо кроме него будет очень сложно. Так далеко, как в этот раз, Сварог ещё не ходил охотиться. Раньше оленюшки и дикие свиньи сами к домам подходили, в саду яблочном копались, хоть из окна бей, а в этом году дичь что-то ушла далеко в лес.

«Кто ж её спугнуть то мог? Может местного лешего обидели чем»? – Думал он, пригибаясь над низкими суками и уворачиваясь от цепких лоз терновника. Силки пустовали, а некоторые и вовсе были разорваны на ошмётки.

Свет всё быстрее и быстрее мерк, а это значит, что Солнце неустанно клонилось к закату. Последний силок оказался удачливее всех, он единственный уцелел, да ещё и жирный тетерев попался в ловушку, который уже до того устал трепыхаться, что не было сил даже клюнуть Сварога в руку. Света было всё меньше и охотнику пришлось искать место для ночлега. Ну вот, как чуял, что в лесу заночую. Правду говорят: «Кто рано встаёт –

тому Род подаёт». А с рассветом встал бы, уже кашку с мясом наминал бы.

Сзади тихонько треснула веточка. Молниеносно развернувшись, Сварог успел заметить невесомую волну черных волос, которые промелькнули за недалёким деревом. – Откуда в чаще женщина? Может ведьма?

Не столько из любопытства, сколько из осторожности (Ану-как среди сна горло перережет? С ведьмами такое бывает, нужна кровь, к примеру для волшбы, а кто ж ей за так отдаст свою руду, вот и добывает как может) он припустил за ней следом. Охотник бежал во весь опор, но так и не мог догнать мелькавший то в одной то в другой стороне женский силуэт. Откуда-то сбоку послышался девичий звонкий смех – Сварог рванул было на звук, но неожиданно для себя, рухнул подкошенный на землю, прелые прошлогодние листья забились в нос и в глаза, а тушка тетерева отлетела в сторону и почти зарылась в мягком ковре. Перекатившись на спину он обомлел: позади него стоял старичок с весёлыми словно у ребенка глазами, которые иногда поблескивали красноватыми огоньками.

Красная жилетка на нём была запахнута справа налево, подпоясанный ремнём из змеиной кожи, лапти перепутаны, а седая борода переброшена через плечо, на котором висела расписная торба. Потоптавшись на месте и повертев клюку, старик вдруг подал руку.

- Вставай, давай, а то простудишься. – Сварог принял руку старика, который к тому же (не нужно иметь семь пядей во лбу) ещё и леший.

-Взрослый мужик, а за девками гонишься как мальчонка безусый. Да и не за

девкой вовсе.

- А кто ж то по-твоему, лиса или зайчиха? – Ухмыльнулся охотник.

- Дурень! Это ж внучка моя – Мавка. Ну чего глаза вылупляешь, как будто тебя медведь за причинное место ухватил? Завела б тебя сейчас в болота, там и сгинул бы. Они ж вот-вот начнутся. Плохой из тебя охотник, если не учуял запах болотный.

И в правду воздух сырой и прелый, как не заметить.

- Я думал ведьма это. – Промямлил Сварог.

Леший громко засмеялся и стал хлопать в ладоши, при этом согнувшись в три погибели.

-- Ведьма? Ах-ха-ха! Думал? Хе-хе-хе! Ой, насмешил оболтус!– Смеялся старик, как вдруг приступ кашля скрутил его кажущееся немощным тело. – Кхе-кхе-кхе! Ой, нет у меня больше сил… - Просипел он в итоге. – Кашель жизни не даёт! Наверное потому, что иноверцы в наших краях шастают. Ну да ладно, ты лучше скажи мне, мил человек, откуда ж у ведьмы зелёная кожа, а? Да и многих ведьм ты видел, чтоб перед снегами нагишом по лесу бегали?

Пристыженный Сварог побоялся даже сказать о том, что и не видел то толком ничего кроме черных, как вороново крыло волос, да размытый силуэт меж стволов вековых. Но нельзя признаваться – засмеёт ведь старый, скажет, что вместо охоты, лучше бы у печи стоял – борщи варил.

- Чего ж ты кашляешь, дед? Я думал раз ты нежить, так и не болеешь. – Усмехнулся он.

- Да вот, случилось нечто такое, сынок, что даже сам Род удивился бы, если б узнал.

- Как это «если б узнал», разве Род не всемогущий?

- Так-то оно так, но понимаешь, Он начал мыслить о том, как бы сотворить мир более правильным, притомился от созерцания на свои творения, которые постоянно воюют, волю его не соблюдают, и прилёг отдохнуть. Уже зим двадцать спит. А тут ещё и эта вера другая, которую разносят, словно болезнь, эти проповедники - христиане. Повстречал я одного вчера, а он меня крестить начал, молитвы своему божку воздавать. И тут, чего-то, приболел я от слов его мерзких. С размаху как тресну его кулаком в лоб, аж искры выбил, а он как оклемался, да как даст дёру, путаясь в своих длинных полах чёрной рясы, визжа как лесной поросёнок и смешно падая. Пока он бежал, так все свои амулеты в образе крестов и растерял. А там где падали они, сама Мать Земля стонала и проклинала этого пакостника. Так я его гнал до самой опушки леса, покуда владения мои не закончились. Но чую, если бы сил меньше у меня осталось, мог и загубить, ведь, паршивец. Странная сила в словах ихних, как бы не сила, а наоборот – слабость. Всё равно что воду в огонь лить.

Пока леший рассказывал, они отошли подальше от сырых топей и нашли сухую поляну, где Сварог насобирал хвороста, и разжег огонь. Дед присел у костра блаженно выставив ноги к сухому теплу. – Бедный, как придет Марена Зима лешие и внучки ихние - Мавки проваливаются под землю, залезают в огромные дупла деревьев, под пни, и засыпают до прихода весны.

Ободрав перья с тетерева и выпотрошив птицу, древлянин сбегал за сырой землёй и обмазав тушку, превратил её в кругляш, который потом положит на угли. А пока, оставив возле костра, и стал дожидаться пока прогорят дрова. Леший из сумки вытащил связку свеженьких рыжиков и нанизал на тонкую палочку, а Сварог уже воткнул в землю рогачики, занявшись готовкой ужина.

Грибы вскоре поджарились и стали заполнять вкусным запахом воздух вокруг костра. Охотник высыпал ещё дымящиеся рыжики на лист коры. Парень, играясь прутиком в костре, дальше слушал лешего.

- И вот ещё, что хотел сказать тебе путник… кстати, как звать-величать тебя?

- Сварогом кличут люди.

- Не уж то сын? – Воскликнул Дед.

- Вот уж если б был им, так сидел бы с тобой лясы здесь точил! Волхв Велеслав, проходя мимо нашей веси, так и назвал меня, сказал, что искра

Сварожъя в моих глазах светит.

- Велеслав?!! Так он же мой хороший друг! И вот ещё что, благодаря искре

своей, ты сегодня жив остался. Но если б не было её, завела б тебя Мавка в топи черные, там и сгинул бы. – Вздохнул леший. – Я то, уже старый, не поспеваю всюду, а тут как учуял Сварожъю искру, так пришлось призывать Стрибожъих внуков – Ветров быстрых, они и домчали. А не учуял бы, ты бы с дедом своим уже обнимался в Ирие.

- Спасибо тебе дед, видать спас ты мою шкуру сегодня. – Опустил голову Сварог. – Так кто ж знал, что это внучка твоя была, они же обычно людям редко являются. Ну да, ладно. Ты что-то важное хотел поведать, или как?

Леший настороженно повёл ухом, затем обернулся по сторонам. Наклонившись ближе, заговорил полушепотом. – Да понимаешь, дела странные творятся в моем лесу. Небось видел уже следы «вороньи»?

- Угу. – Закивал охотник. – Я ещё голову ломал над величиной следа, а ты знаешь чей он?

- А какой бы из меня хозяин был, если б не знал, что в доме твориться? Я как эту тварь увидел, с ног свалился, сперепугу. Она как зашипит, словно на раскаленный металл воды кто вылил, на месте волчком завертелась, обернулась дымом черным, и пропала. Только её и видели. Сдается мне, что это происки самого Чернобога. А против него, сам понимаешь, не попру, силёнки не те, чтоб с Богами тягаться. Я думаю, Маренова свита готовит козни, разведывая пути в наш мир, иначе не могу объяснить странные сквозняки, как из распахнутой двери.

- Во дела-а-а…И что делать? – Грустно спросил Сварог.

- Велеслава тебе нужно искать, только он даст ответ, если знает конечно. А знает он многое, и как мир устроен, и человек, и даже нежить всякая. Он один из десяти великих. Тех, что когда-то остались живыми, там где живых не могло остаться.

- Как это? Расскажи про это!

- Время узнать об этом, скоро придёт, потерпи.

Древлянин, огорчённый его загадками, от тлеющего уголька зажег снова ветки, для света, а в тлеющую золу закопал тушку птицы. Леший тем временем продолжал.

- Волхва найдешь в соседней веси, он как раз проходит через неё.

- А ты откуда знаешь, весь-то далековато отсюда?

- Ох, молодежь! – Засмеялся дед. - А Стрибожъи внуки мне на что? Ветры далеко гуляют, а знают ещё больше.

-Так чего ж твои Ветры не знают что в лесу твориться? – Спросил охотник.

- Я ж тебе сказал, глупому, когда Боги дерутся, остальные не лезут, так как силы не те, вот и ветрам в сторонке держаться нужно. - Сварог скривил уголок рта в горькую усмешку.

Пришло время доставать из костра ужин. Разломив тетерева, охотник

протянул лешему половину. Старик заколебался. Сварог улыбнулся.

- Жирный братец, от кашля поможет, только прости, соли нет, придется как обычно.

Леший всё же решился. Отчистив острым ногтем землю, он вывалял ломоть в золе.

– Как-никак солоней будет.

Управившись с ужином, Сварог почувствовал, что здорово устал. Хоть и редко, но охотнику всё же приходилось спать под открытым небом. Зарывшись в листья он прошептал:

- А ты дед, что, спать не будешь?

- Спи Сварог, скоро зима придёт, отосплюсь вволю, до самой весны радостной, когда первотравы взойдут. Да и покараулить тебя нужно, а то охотник из тебя ещё слабенький, до утра и не протянешь. Я не от зверей тебя хранить буду, а от твари невиданной. Как придет, то и не услышишь. А она рядом ходит, чую, как шипит, где-то в лесу, бесится. Рыщет, чего бы живого найти.

Ласковая, шелковистая ночь, легла на лес, и уставший охотник провалился, в яркие, цветные сны, которые видел с самых малых лет.

* * *

Под ним несся галопом конь с огненной гривой и горящими словно угольки глазами. Мимо проносились низкие кусты и островки редкой, пожухлой травы. Оглянувшись, Сварог увидел сзади скачущую дружину. Странные воины носили, невиданные ещё ним, доспехи: металлические шлемы прикрывают щеки, а пластин на кожаной куртке столько, что и кожи то, совсем не видно. Отблески тусклого солнца немного слепили, превращая дружину в серебряную лавину. Впереди всех скакали четыре сотника, все на черных конях. Трое в таких же угольно чёрных панцирях, а четвертый в кольчуге отливающей золотистыми лучами. Неслись со вскинутыми к небу

боевыми топорами в руках. Клочья земли, выбитые стальными подковами лошадей, разлетались в разные стороны, оставляя на месте былого желтоватого ковра, глубокие выбоины. «Интересно, я бегу или веду войско»?..

Хлоп!!! Жирный желудь больно ударил Сварога в лоб. Ругнувшись, он медленно поднялся, отряхивая с себя листья. «Приснится же доброму человеку такое! И шутки у старика дурацкие! Не мог просто потрясти за плечо, сразу желудем, сразу в лоб! А может, всё тот же лешачёнок - шкодник? Ну да ладно, бес с ними!».

Лучи утреннего солнышка уже пробивались сквозь голые ветви, кое-где лаская ещё не успевшие опасть редкие листья. Лешего уже нигде не видно, ушел, старый, по своим делам лешачьим. Говорят люди, что все лешие – великие охотники до игры в кости, вот и проигрывают, иногда, белок и зайцев соседу. Хотя, у него сейчас работа поважнее игр будет. Может, найдет Лелю, которая ходит по полям да по балкам, а там и сам Перун со Сварогом узнают о делах темных, Бога черного. Помогут внукам своим, не бросят в беде. «Обидно только, что домой пустой приду. Семью то ведь тоже кормить нужно».

Собрав свои не многочисленные вещи, он перебросил колчан со стрелами через плечо, и огорченный, направился в сторону дома.

Дата добавления: 2015-08-27