Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова

Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова

Исторический факультет

Доклад по теме

«Готика и схоластика»

Работу выполнила

студентка II курса д/о гр. 2052 исторического факультета МГУ

Безносенко А. М.

Руководитель семинара:

к. и. н., доц. Володарский В. М.

2013 г.

Где римский судия судил чужой народ,Стоит базилика,- и, радостный и первый,Как некогда Адам, распластывая нервы,Играет мышцами крестовый легкий свод. Но выдает себя снаружи тайный план:Здесь позаботилась подпружных арок сила,Чтоб масса грузная стены не сокрушила,И свода дерзкого бездействует таран. Стихийный лабиринт, непостижимый лес,Души готической рассудочная пропасть,Египетская мощь и христианства робость,С тростинкой рядом - дуб, и всюду царь - отвес. Но чем внимательней, твердыня Notre Dame,Я изучал твои чудовищные ребра,Тем чаще думал я: из тяжести недобройИ я когда-нибудь прекрасное создам. Осип Мандельштам1912

СОДЕРЖАНИЕ

1. Введение 3

2. Источники и историография 4

· Литературные источники 4

· Архитектурные и живописные источники 5

· Архитектурные источники 5

· Живописные источники 7

· Скульптура 8

· Историография 9

· Отечественная историография 9

· Зарубежная историография 10

3. Кратко об истории схоластики 12

· Патристика 12

· Схоластика 13

4. Основные вехи в развитии готики. Общая характеристика периода. 15

· Социально-экономическая характеристика периода 15

· Кратко об истории готики 16

5. Готика и схоластика: общие черты и их предпосылки 18

· Связь с Каролингским возрождением 18

· Область формирования 18

· «Универсалии» и их воплощения. Рациональность объяснений 19

· Готический храм как акциденция Града Небесного 21

· Внутренняя структура и логика 22

· Интерес к человеческой индивидуальности 24

· Представление о красоте и его воплощение 25

· Наличие множества течений 26

· Комплексность и завершенность 27

6. Заключение 29

7. Список источников и научной литературы 30

ВВЕДЕНИЕ

При слове "Средневековье" у людей сразу возникает целый ряд ассоциаций. Обычно вспоминаются крестовые походы, рыцарские турниры или костры неумолимых инквизиторов. Наряду с этим одним из самых ярких визуальных образов, связанных в человеческом сознании с понятием "Средние века", является, безусловно, готический храм.

О схоластике люди, не специализирующиеся в области философии или исторических наук, вспоминают реже. Мало кто назовет имена самых выдающихся ученых-схоластов, еще меньше тех, кто вспомнит их труды. Тем не менее, именно схоластика была одним из господствующих философских течений в Средневековье. Готика и схоластика долгое время сосуществовали бок о бок, первая царила в архитектуре, вторая - в общественной мысли. Неужели между ними отсутствует всякая связь? Если же связь есть, то какой она носит характер?

Еще несколько десятилетий назад такой вопрос показался бы бессмысленным, ведь ответ на него был очевиден: "Бытие определяет... сознание", как писал Карл Маркс. Значит, Церковь, пользуясь своими экономическими ресурсами, старалась повысить свой авторитет, чтобы осуществлять дальнейшую эксплуатацию зависимого класса. Для этого она укрепляла религиозное сознание общества с помощью особой идеологии (схоластики) и архитектурных образов (готика). Ярким примером такого подхода является работа советских исследователей Д. В. Джохадзе и Н. И. Стяжкина «Введение в историю западно-европейской[1] средневековой философии», где они напрямую связывают развитие схоластики с общественно-экономической формацией[2].

Безусловно, в мысли о том, что идеи во многом определяются окружающей действительностью, есть свое рациональное зерно. Но можно ли допустить иную постановку вопроса: способно ли сознание людей становиться определяющим фактором для существующих реалий? Если да, то можно ли найти этому подтверждение в истории средневековых схоластики и готики?

Решению этих вопросов посвящен этот доклад. Моя работа во многом осложнялась тем, что я привыкла иметь дело с философией и историей искусства только в контексте конкретных исторических событий. Я не ставлю своей целью провести глубокий искусствоведческий анализ, поскольку не владею достаточными для этого навыками. При наличии таких блестящих работ, как, например, «Готическая архитектура и схоластика» Э. Панофского подобная попытка при отсутствии у меня специальной подготовки неминуемо обернулась бы плагиатом. Тем не менее, я надеюсь, что мое исследование будет представлять собой некоторый интерес.

ИСТОЧНИКИ И ИСТОРИОГРАФИЯ

Характеризуя источники, послужившие основой для написания моего доклада, я считаю нужным отдельно выделить вещественные, изобразительные и литературные источники.

Литературные источники. Вне всяких сомнений, нельзя писать работу о средневековой философии, не ознакомившись с трудами виднейших ее представителей. Для меня основными источниками стали трактат Аврелия Августина «О Троице», «Сумма теологии» Фомы Аквинского, а также труды Северина Боэция «Утешение философией» и «Комментарии к Порфирию».

Аврелий Августин. «О Троице». Произведение «О Троице» Аврелия Августина (также известного как Блаженный Августин) является прекрасным образцом патристических философских взглядов. Августин, живший в 354-430 гг., был одним из отцов Церкви и почитается святым как у католиков, так и у православных христиан. Как можно понять из самого названия произведения, в нем Блаженный Августин рассуждает о троичной природе Бога, доказывает несостоятельность аргументов своих противников, приводит доводы в пользу теории креационизма. Подробнее о патристике, ее особенностях и отличиях от схоластики будет рассказано ниже.

Северин Боэций. «Утешение Философией» и «Комментарии к Порфирию». Северин Боэций (480-524 гг.) был приближенным остготского короля Теодориха. Ценитель и знаток античности, Боэций занимал важнейшие государственные должности, однако был казнен по обвинению в государственной измене. Именно в ожидании казни был написан один из самых известных и популярных трудов философа «Утешение Философией». Ранее было создано еще одно произведение, использованное мной как источник – «Комментарии к Порфирию» (т. е. комментарии к труду Порфирия о философии Аристотеля). Боэция можно назвать фигурой, олицетворяющей переход от патристики к схоластике: сохранив все лучшее от своих предшественников, труды философа олицетворяют собой переход к новым идеям. Одной из самых ярких черт зарождающейся схоластики будет смена основного авторитета для ученых: вместо Платона им станет Аристотель. В своих трудах Боэций (как впоследствии и другие схоласты) продолжает рассматривать проблему универсалий, о которой уже писали патристы и о которой подробнее будет рассказано в одном из нижеследующих разделов. Так, рассуждая о том, что есть благо, Боэций приходит к выводу, что все блага земные есть лишь проявления (акциденции) высшего, истинного блага[3] (универсалии - блага, исходящего от Бога).

Фома Аквинский. «Сумма теологии». Фома Аквинский (1225 или 1226 – 1274 гг.), почитающийся католической Церковью как святой, является центральной фигурой западноевропейской схоластики, а его «Сумма Теологии» по праву считается образцом средневековой философской мысли. «Сумма» представляет собой монументальный труд, разделенный на «вопросы», которые охватывают практически все стороны богословия. По всей видимости, Аквинат выделял в «вопросы» наиболее дискуссионные проблемы своего времени. В «Сумме» наивысшего расцвета достигают основные тенденции схоластики: четкое членение текста на структурные единицы, соподчиненные друг другу, строгость формулировок, вопросно-ответная структура. Особую ценность приобретает форма выражения мысли, при этом, однако, без потери внимания к содержанию.

К сожалению, в разделе, посвященном описанию источников, я не могу дать произведениям более развернутую характеристику, поскольку детальный анализ текста будет дан в основной части работы для того, чтобы ответить на главный вопрос: что же общего у схоластики и готики?

Нет нужды пояснять, что представляют собой архитектурные источники. Что касается источников живописных, то они подразделяются на монументальную живопись (сюда можно отнести соборные витражи) и миниатюрную живопись (миниатюры в средневековых книгах).

Архитектурные источники. Говоря об готической архитектуре, я в своей работе буду приводить в основном примеры соборов. Ниже будет сказано о том, что готика также использовалась, причем весьма активно, при строительстве светских городских сооружений. Однако наиболее ярко стиль проявлялся именно в постройках культового назначения. Кроме того, поскольку целью моей работы является сравнение готики со схоластикой, а схоласты писали в основном на религиозные темы, было бы логично искать связи именно с архитектурой соборов и капелл.

Итак, мне бы хотелось вкратце, не вдаваясь излишне в искусствоведческие подробности, рассказать о наиболее важных архитектурных памятниках, о которых пойдет речь в моей работе.

Базилика Сен-Дени считается первым готическим сооружением и была построена в 1130-1140-ых гг. Сен-Дени названа так в честь св. Дионисия. Аббат Сугерий считается тем, кто первым привнес в архитектуру новые течения, которые со временем превратятся в готический стиль. Именно Сугерий воплотил в Сен-Дени идею Божественного Света, отраженного в материальном, создав огромные застекленные витражи. Это стало возможным за счет изменения самой техники строительства. Сам аббат ссылается на авторитет собора Св. Софии в Константинополе.

В базилике Сен-Дени есть еще очень много общего с романским стилем: несмотря на появление характерных для готики вытянутых окон, они еще не заострены, округлые арки еще типично романские, стены Сен-Дени весьма массивны, и во всем здании нет еще той легкости и устремленности к небесам, которая появится в готической архитектуре чуть позднее.

Людовик IX был тем, кто в начале XIII в. отдал приказ перенести прах своих предков в эту базилику. С тех пор Сен-Дени стала усыпальницей французских королей. Здесь покоится прах почти всех французских монархов и их семейств.

Собор Парижской Богоматери был построен в 1163 – 1257 гг., впоследствии перестраивался во II половине XIV в. Он создавался тогда, когда влияние Парижа как столицы сильно возросло, и был призван подчеркнуть величие и силу города. Собор представляет собой один из последних образцов ранней готики, еще имеющей много сходства с романикой. Стены Нотр Дама весьма массивны. Характерные черты высокой готики, такие, как большие, вытянутые вертикально верхние окна и легкие арки, собор получает гораздо позднее, после перестроек. Собор Парижской Богоматери, как и большинство готических сооружений, возводился не одним архитектором и неоднократно перестраивался.

Шартрский собор, построенный в 1194-1220 гг., дает наиболее верное представление о первоначальном облике французских готических храмов. На месте собора издавна стояли церкви. Сегодня мы можем видеть третий по счету собор, стоящий на этом месте: первые два погибли в огне пожаров.

Собор создавался в преддверии расцвета французской готики. Наиболее интересными для историков и искусствоведов могут быть его окна и роза, сохранившиеся в первоначальном виде.

Шартрский собор, как и описанный выше собор в Париже, посвящен Богоматери. Что особенно интересно, в Шартре с 876 г. хранится Плащаница Девы Марии, являющаяся одной из самых почитаемых святынь у христиан.

Реймсский собор. Главный собор города Реймса, также возведенный в честь Богородицы, строился почти 200 лет: здание, заложенное в 1211 г., было завершено только в XV в. Именно здесь, а не в Париже, со времен Людовика Благочестивого проходили коронации французских королей. Собор воспринимался французами как некий символ национального единства.

Реймсский собор представляет собой образец строения высокой готики. Пропорции огромного здания отличаются вытянутостью, устремленностью вверх. Изменения, происходящие в готическом стиле, особенно заметны, если сравнивать западные фасады Реймсского собора и Собора Парижской Богоматери. Формы собора в Реймсе отличаются гораздо большей легкостью и воздушностью.

Интересен тот факт, что Реймсский собор также известен как «собор ангелов». Такое наименование он получил из-за обилия скульптурных изображений ангелов, украшающих его фасад.

Амьенский и Кельнский соборы относятся уже к наивысшему расцвету – началу упадка готики. В целом они довольно схожи между собой, Кельнский собор построен по типу Амьенского[4]. Эти соборы отличает огромное внутреннее пространство, которое уже не состоит в той гармонии с внешним обликом здания, как в период классической готики. Нарушается классическое равновесие частей собора – средний неф чрезвычайно просторен. Кельнский собор, кроме того, отличается легкостью и сухостью декора. Все это – первые черты поздней, «пламенеющей» готики.

Живописные источники. Как я уже сказала выше, к живописным источникам относится монументальная витражная живопись наряду с миниатюрами. При всем несходстве огромных витражных полотен с иллюстрациями средневековых книг, у витража и миниатюры больше общего, чем кажется. Так, появление т. н. «миниатюры на золотых фонах» принято связывать с влиянием витража[5]. Готические витражи, как и миниатюры, обладают яркой цветовой палитрой, фигуры изображаемых выразительны.

Витраж. Цветовая гамма витража – уникальное явление. Каждый витраж состоит из сотен фрагментов окрашенного стекла. Стеклу придавали желаемый оттенок с помощью оксидов различных металлов[6], после этого фрагменты тщательно соединялись в единое целое. Они должны были полностью соответствовать не только по форме, но и по цветовым оттенкам. О трудоемкости этого процесса свидетельствует то, что зачастую при создании новых картин использовали цветное стекло, когда-то уже бывшее в употреблении[7]. Процесс производства еще более усложнялся из-за хрупкости стекла, из которого надо было создать витражи огромных размеров (такие, например, как роза центрального портала собора Парижской Богоматери). Одними из наиболее выразительных образцов готического витражного искусства являются витражи и окна Реймсского собора, о котором уже было рассказано выше, и капеллы Людовика IX.

Миниатюра. XIII – XIV вв. – время развития и, возможно, наивысшего расцвета средневековой миниатюры. Книги создаются не только в монастырях: в это время появляются и активно функционируют светские мастерские по изготовлению книг. Изображения становятся более реалистичными, появляется светотень и иллюзия движения. Блестящий сравнительный анализ романской и готической миниатюр проводит историк искусства Э. Панофский в своей работе «Готика и схоластика». Если вкратце выделять основные тенденции, то их окажется две: в первую очередь, это структурное членение пространства рисунка, четко определенные границы изображения; во-вторых, изображения в готике становятся более живыми, чем романские миниатюры линеарно-плоскостного стиля[8]. Подробнее об изменениях в манере живописи, а также о том, были ли эти изменения связаны со схоластическим учением, речь пойдет ниже.

Скульптура является одним из основных элементов готического стиля в архитектуре. Невозможно представить себе готический собор без украшающих его фасады и интерьер многочисленных скульптурных изображений. Скульптура готики удивительным образом сочетала в себе, казалось бы, несочетаемые вещи: возвышенные мотивы, трагизм и надломленность в изображениях соседствуют с бытовыми сценками (примером могут служить знаменитые «каменные календари» в Амьене, изображавшие цикл сельскохозяйственных работ). Несмотря на то, что готический стиль господствовал в большинстве стран Европы, региональные отличия были весьма заметны: так, немецкая скульптура представляется более тяжеловесной, чем французская, и захватывает силой драматических образов. Именно она сыграла важную роль в формировании портретной скульптуры.

Как и в случае с миниатюрой, в одной из нижеследующих глав своего доклада я буду подробно разбирать особенности готического скульптурного изображения и пытаться понять, существует ли связь между художественным образом и схоластическим мышлением. В связи с этим нет смысла подробно останавливаться сейчас на отдельных деталях готической скульптуры. Обобщая, скажу, что в готике изображения (как человеческой фигуры, так и растений) становятся гораздо более реалистичными, чем в романике. Персонажи готической скульптуры вполне телесны, однако плоть скрывается за тяжелыми складками одеяния. Очень часто каждая скульптура находится в отдельной нише, характерна также скульптура-колонна. В своем докладе я разбираю особенности скульптуры в готическом соборе на примерах изваяний перспективного портала Реймсского собора, а также фасадных скульптур собора в Амьене.

Историография. Как готике, так и схоластике посвящено множество научных работ, отечественных и зарубежных. К сожалению, охватить все многообразие трудов, тем более в рамках студенческого доклада, не представляется возможным. Большинство монографий, о которых я расскажу ниже, написаны либо специалистами по истории искусства, следовательно, рассказывают о готике с точки зрения искусствоведения, либо историками философии, которые акцентировали внимание на схоластике как таковой, без ее связи с искусством. Однако можно выделить две работы – нашего соотечественника С. С. Ванеяна и американского специалиста немецкого происхождения Э. Панофского – в которых исследуется взаимопроникновение схоластики и готики.

Отечественная историография. На мой взгляд, характеристика отечественных работ была бы неполной без привлечения материала советских монографий. Ярким примером такого труда может быть монография советских специалистов по истории философии Д. В. Джохадзе и Н. И. Стяжкина «Введение в историю западно-европейской средневековой философии». Опубликованная в 1981 году, она отражает тенденцию, характерную для исследований той эпохи: сохраняя привычные формулировки, продолжая ссылаться на классиков марксизма-ленинизма, авторы подмечают тонкости схоластического стиля, выделяют основные принципы схоластики. Не употребляя терминов «акциденция» и «универсалия», Джохадзе и Стяжкин все же говорят о «форме» и «целостной сущности[9]» вещи.

Среди современных авторов, занимавшихся готикой и схоластикой, следует, безусловно, выделить Е. И. Ротенберга и С. С. Ванеяна. Е. И. Ротенберг, доктор искусствоведения, специалист в области западноевропейского искусства, является автором цикла работ, охватывающего практически всю историю искусства Западной Европы. В своем докладе я использовала одну из монографий этого цикла – «Искусство готической эпохи». Характеризуя основные черты средневековой готики, Ротенберг не проводит прямых параллелей со схоластикой, однако постоянно отсылает читателя к средневековому мировоззрению, мышлению человека «готической эпохи», а также к политическим событиям того времени. Доктор искусствоведения, доцент С. С. Ванеян, сотрудник кафедры всеобщей истории искусства исторического факультета МГУ, в своей работе «Тело символа. Архитектурный символизм в зеркале классической методологии» рассматривает многочисленные вопросы, связанные с сакральным зодчеством. В этой работе, как и в труде Э. Панофского, наглядно демонстрируется связь между схоластическими понятиями об универсалиях и их проявлениях и готическим храмом. Соборы готики представляют собой, с т. зр. Ванеяна, не более и не менее, как одну из ступеней на бесконечной лестнице акциденций. Кроме того, Ванеян связывает готическое храмовое строительство с легендой о Граале и о Храме Грааля, напоминанием о котором должен был стать готический собор.

Занимаясь готикой и схоластикой, я не могла обойтись без учебной литературы, которая была не менее полезна, чем специализированные монографии. В первую очередь, это пособия по философии авторов А. Г. Спиркина, а также коллектива преподавателей МГУ под редакцией А. Ф. Зотова и пр. Университетские учебники дают сжатую, но достаточно полную картину истории схоластики, что помогает ориентироваться во множестве имен, трудов и течений, которыми изобиловала средневековая философия.

Наконец, множество полезных сведений я почерпнула из справочной литературы. Здесь стоит упомянуть, в первую очередь, работу отечественного историка искусства В. Г. Власова «Стили в искусстве. Словарь», а также энциклопедии: Большую Российскую и «Историю зарубежного искусства» под редакцией М. Т. Кузьминой и Н. Л. Мальцевой. В этих работах можно найти как общие сведения о средневековом искусстве, о периодизации готики, ее основных вехах развития и центрах формирования, так и статьи, посвященные наиболее выдающимся памятникам готического искусства. Кроме того, собирая сведения об истории схоластики, я пользовалась философскими словарями.

Зарубежная историография. Исследовать какое-либо явление невозможно, если не знать, в каком историческом контексте оно возникло и развивалось. Поэтому бесценным для меня оказался труд «Феодальное общество» знаменитого французского медиевиста Марка Блока, основателя школы Анналов. Приводить здесь биографию этого выдающегося ученого, на мой взгляд, нет нужды. Работа Блока охватывает широкий период времени, поэтому можно без труда уловить связь между историческими событиями, обычаями, умонастроениями эпохи и развитием схоластики в философии и готики в искусстве. Кроме того, немало полезных сведений я почерпнула из работы известного немецкого историка Х. Бокмана «Немецкий орден. 12 глав из его истории». Хотя эта работа напрямую не связана ни с готикой, ни со схоластикой, она дает много информации о крестовых походах, оказавших огромное влияние на мировоззрение средневекового человека.

Среди работ, посвященных непосредственно проблемам готики и схоластики, следует непременно выделить монографию американского историка и искусствоведа, немца по происхождению Эрвина Панофского «Готическая архитектура и схоластика». Автор прямо ставит себе задачу исследовать связи между готикой и схоластикой, и, на мой взгляд, ему это блестяще удается. Панофский выделяет параллели между умозрительными конструкциями схоластов и архитектурными решениями готических храмов, сопровождая свои выводы обязательными иллюстрациями.

Кроме того, огромный интерес представляют собой современные работы ученых Оксфорда и Кембриджа, такие, как «The Cambridge companion to Medieval Philosophy» А. С. МакГрейда и «A companion to Medieval art: Romanesque and Gothic in Northern Europe» под редакцией Конрада Рудольфа. МакГрейд, историк философии Кембриджского университета, в своей работе рассказывает об истории возникновения схоластики, ее основных идеях и течениях, а также уделяет особое внимание факторам, повлиявшим на развитие схоластической мысли: например, учению Платона и Аристотеля и арабской философии. Конрад Рудольф, историк искусства из Оксфорда, в своей работе рассказывает о развитии романики и постепенной замене ее готикой, об основных чертах обоих стилей. Особенный интерес для меня представляли разделы, посвященные готической скульптуре: Рудольф отмечает такие ее черты, как замкнутость персонажей, их отдаленность друг от друга, тем самым развенчивая миф о том, что интерес к человеческой индивидуальности появился только в эпоху Возрождения. Однако для периода готики это индивидуальность особого толка: главное в изображаемых не то, что каждый из них неповторим как земной человек, а то, что они отдалены друг от друга в своей личной устремленности к Божественной благодати. Кроме того, я воспользовалась монографией специалиста из Понтификального института средневековых студий университета Торонто Арманда А. Мауэра «Medieval philosophy». В своей работе автор делает акцент на логическом инструментарии средневековых схоластов, восстанавливает ход рассуждения философов. Мауэр устанавливает «грани дозволенного» для человеческого разума, наличие которых предполагали схоласты: человек может и должен изучать и познавать окружающий его мир – акциденцию Божественной мысли, в то время как сама универсалия – помыслы Бога – остаются за гранью человеческого понимания. Мауэр формулирует один из основополагающих принципов средневековой схоластики: вся философия в целом и логика в частности должны стать опорой человека в познании мира, чтобы он смог через это познание укрепить свою веру.

Завершив обзор источников и использованной научной литературы, мне бы хотелось перейти к рассказу непосредственно о готике и схоластике.

КРАТКО ОБ ИСТОРИИ СХОЛАСТИКИ

Средневековая философия - очень сложный для изучения объект. Внутри нее выделяются различные течения, а также стоящие особняком работы отдельных выдающихся ученых. Рассмотреть здесь все разнообразие идей невозможно. В связи с этим хотелось бы остановиться лишь на основных вехах истории схоластического учения.

Прямой предшественницей средневековой философии была философия античная. Для последней было характерно большое разнообразие идей и концепций, не подчиненных единой религии. Это порождало возможность выбора среди божеств или же среди разных трактовок божества.

При римском императоре Константине Великом христианство становится фактически главенствующей религией в Римской Империи. С одной стороны, это укрепляло позиции Церкви, с другой - способствовало слиянию понятийного аппарата философии и религии. Христианские богословы постепенно отходят от резкой критики языческих философов. Одной из основных причин было то, что сама Церковь нуждалась в философском обосновании своего учения.

Патристика. Внутри средневековой философии принято выделать два периода: патристику (IV - VIII вв.) и схоластику (VI - XV вв.). Таким образом, патристика и схоластика не являются последовательными стадиями развития философии, а какое-то время даже сосуществуют вместе.

Патристика (от латинского pater - отец) представляет собой систему теолого-философских взглядов "отцов церкви", наиболее известными из которых были Климент Александрийский, Иоанн Златоуст и Августин Блаженный. Основной целью "отцов церкви" было обосновать и разработать идеи христианства. Патристика разделяется на восточную и западную. Основой разделения служит язык, на котором писались труды: соответственно греческий и латинский.

Одной из центральных идей патристики была мысль о философии как о "служанке богословия" (ancilla theologiae). Это выражение совершенно лишено того негативного смысла, который ему старались придать советские исследователи. По мнению Климента Александрийского, единственным путем к Богу служит вера, однако рациональные доказательства философии углубляют веру и поясняют ее, а следовательно, делают более надежной. Этот тезис получит свое развитие в трудах схоластов, в частности, в "Сумме Теологии" Фомы Аквинского.

Кроме того, нельзя не упомянуть о том, что патристика приняла учение Платона о сущностях, придавая ему христианское толкование. Основное содержание учения Платона таково: существуют универсалии – т. е. идеи вещей – и акциденции – индивидуальные воплощения этих идей. Блаженный Августин писал, что платоновские "идеи" есть не что иное, как мысли Творца перед моментом творения[10]. Кроме того, Августин, как уже упоминалось выше, обосновывает креационизм[11], т. е. учение о том, что все было сотворено Богом и существует только до тех пор, пока Бог не отнимет у него свою созидательную силу. Творение Богом вещей и человека предполагает, что Бог обладает идеями вещей и человека, т. е. их первообразами. При этом все сотворенное оказывается лишь несовершенной копией божественной идеи. Схоластика впоследствии воспримет эту концепцию "идей", однако несколько изменит ее.

Наконец, патристика аргументирует тезис о необходимости церковной организации как посредника между человеком и Богом. В целом патристика представляет собой первую попытку систематизации религиозного знания и представления его в виде единой и цельной концепции.

Схоластика. Как уже было упомянуто выше, смена патристики схоластикой не была резкой. Схоластика представляла собой продолжение патристики, возникшее в период расцвета последней. Тем не менее, принято связывать переход от патристики к схоластике с именем Северина Боэция, о котором уже рассказывалось выше. Важнейшим изменением по сравнению с патристикой является смена главного авторитета философов: место Платона занимает Аристотель. Это выражается в том, что платоновские мысли об отделенных от материального мира «идеях» сменяются аристотелевской концепцией о слиянности материи и формы («эйдоса», творческого фактора). Высшим творческим фактором, «формой форм» Аристотель считал божество[12]. О росте интереса к учению Аристотеля свидетельствует то, что Боэций считает необходимым написать комментарии к труду об Аристотеле (знаменитые «Комментарии к Порфирию»). Вполне закономерно, что эта работа Боэция изобилует ссылками на самого античного философа[13]. Боэций же переводит труды Аристотеля на латинский язык и вводит в литературный оборот огромное количество терминов, употребляемых до сих пор.

В истории схоластики принято выделять периоды формирования (V – X вв.), ранней (XI – XII вв.), высокой схоластики (XIII – середина XIV вв.) и, наконец, поздней схоластики и ее кризиса (XV – XVIII вв.)[14] Высокая схоластика отличается от ранней более высокой степенью разделенности теологии и философии. Переход же от высокой схоластики к поздней принято связывать с осуждением учения Уильяма Оккама[15], отрицавшего существование универсалий (1340 г.)

Сама идея об универсалиях и акциденциях продолжает развиваться. Все земные воплощения мыслей Творца начинают делить на акциденции первого и второго порядка. Проще всего, по примеру выдающегося российского историка искусства С. С. Ванеяна, объяснить это на примере Евхаристии[16]. Универсалия здесь – это принесение Иисусом Христом Самого Себя в жертву ради искупления человеческих грехов. Это освобождение от грехов повторяется в обряде Евхаристии (Причастия), т. е. обряд как таковой выступает здесь как акциденция первого порядка. Однако таинство Евхаристии не может быть осуществлено без хлеба и вина, а также без особой церковной утвари. Все это, употребляемое для совершения конкретного обряда, являет собой акциденцию второго порядка. Таким образом, Божественная мысль может быть отражена на многих ступенях бытия.

Крупные изменения внутри христианской церкви также влияют на развитие философской мысли. В 756 году возникает самостоятельное папское государство. Позднее могущественная церковь начнет гонения на инакомыслящих и сформирует с целью искоренения ересей монашеские ордена. Среди доминиканцев и францисканцев было немало философствующих богословов, что способствовало распространению схоластической философии. Кроме того, создаются школы: епископские, монастырские, придворные, городские и пр., а с XII-XIII вв. можно говорить о возникновении европейских университетов (одним из первых был Парижский – 1200 г.) Философия преподается на всех факультетах, что не только формирует мировоззрение слушателей, но и способствует более активному исследованию философских проблем.

Кроме того, свою лепту в развитие схоластики внесли крестовые походы. Несмотря на то, что их официальной целью провозглашалась война с неверными и освобождение Гроба Господня, влияние не могло быть односторонним, и в Европу проникают идеи восточной, в основном, разумеется, арабской, культуры[17].

При всех изменениях схоласты ставили перед собой прежнюю цель: рационально обосновать положения христианского вероучения. Подтверждение этому можно найти в трудах Боэция и, конечно, в работах центральной фигуры средневековой схоластики – Фомы Аквинского. В своем «Утешении философией» Боэций обосновывает безусловность божественного управления миром[18]. Три тома «Суммы Теологии» Фомы Аквинского представляют собой, как можно понять из одного названия, рассуждения о Боге и Его творениях. Строго соблюдая структуру изложения, Аквинат доказывает существование Бога (достаточно вспомнить его знаменитые пять доказательств бытия Божия[19]). О строении схоластических трактатов речь пойдет ниже.

О том, что философская дискуссия была более активной, чем в период патристики, свидетельствует разделение схоластов согласно их позиции по проблеме «универсалий» на универсалистов и номиналистов. Среди последних выделялись умеренные и крайние номиналисты. Подробнее об этом разделении также будет сказано в одной из нижеследующих глав доклада.

ОСНОВНЫЕ ВЕХИ В РАЗВИТИИ ГОТИКИ.

ОБЩАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПЕРИОДА

Название «готика» (от итальянского «gotico» - варварский) восходит к известному итальянскому художнику и архитектору Джорджо Вазари[20], отцу-основателю искусствоведения. Готическое искусство не имеет отношения к племени готов, термин был употреблен Вазари для того, чтобы отделить искусство Средневековья от произведений эпохи Возрождения и подчеркнуть превосходство последних.

Зарождение готического стиля в искусстве относится к концу XII – началу XIII вв. Историк искусства Е. И. Ротенберг склонен даже уточнять эту датировку, связывая начало готической эпохи с понтификатом Иннокентия III[21]. Это период большого могущества римской церкви. В течение XIII века ее авторитет будет снижаться, а позиции светской власти, напротив, окрепнут. Эти процессы завершатся знаменитым Авиньонским пленением пап (1309-1377). Не следует забывать об этой важнейшей тенденции, так как она найдет свое отражение в искусстве эпохи.

Социально-экономическая характеристика периода. 1095 год – год Клермонского собора, на котором папа Урбан II призвал к походу на восток против неверных – может считаться началом крестовых походов. Войны на востоке имели множество последствий для Европы, но здесь мне бы хотелось остановиться на одном – крестовые походы, несомненно, обогатили Европу и усилили ее экономический потенциал.

В целом для Европы XI – середины XIII вв. (на выделении таких хронологических рамок настаивает М. Блок[22]) характерен экономический подъем. Ресурсы, поступающие с востока, усиливают экономику Европы, дают мощный импульс для развития торговли и ремесла. Запад становится не только импортером экзотических товаров, но и экспортером собственной ремесленной продукции[23]. Развивается судоходство, прокладываются новые дороги. Кроме того, идет активная колонизация не только Святой Земли, но и западнославянских территорий (примером может служить знаменитый «Drang nach Osten[24]». Этот лозунг появился в немецких землях в VIII в. и изначально не имел той окраски, которую ему впоследствии придали национал-социалисты). Активное ремесленное производство и торговля не могут существовать, если нет мощных городов, играющих роль экономических центров.

Богатые и сильные города получают значительные вольности. Свидетельство этому – формирование в XIII веке Ганзейского союза. Город становится очагом формирования культуры, главной чертой которой является отдаление человека от сельской жизни, от природы. «Готика - изначальный пункт... противопоставления урбанизированного человека человеку вне города[25]». При этом городской житель ощущает свою принадлежность к этому городу, свою общность с другими его жителями. Готические соборы в городах, призванные собрать под своей кровлей практически все население города, служат «центральными, самыми показательными художественными объектами эпохи[26]».

Кратко об истории готики. Готический стиль пришел на смену романскому, господствовавшему в Европе в XI – XII вв. Для романской стилевой системы был характерен полицентрический характер, т. е. нельзя сказать, в какой именно области и даже в какой стране она зародилась. Совершенно иную ситуацию мы наблюдаем в случае с готическим стилем: можно с уверенностью сказать, что его родиной является Франция, а точнее, даже одна из областей – Иль-де-Франс[27], которая охватывает Париж и прилегающие территории.

Что касается периодизации истории готического стиля, то она не является единой для всей Европы. Так, в Германии, Англии, Испании, Австрии готика получает распространение в XIII веке, в Италии – позднее. К XV – XVI вв. готический стиль вытесняется ренессансным. Поскольку в разных областях Европы развитие готики имеет индивидуальные, отличающиеся друг от друга рамки, имеет смысл назвать лишь самые общие вехи становления, расцвета и упадка этого стиля.

Однако и здесь среди искусствоведов нет единства. Обычно принято выделять раннюю готику (первые черты появляются в архитектуре II четверти XII века, когда романика находится на пике своего развития). Своих вершин (т. н. «высокая готика») стиль достигает в XIII столетии, а угасание стиля приходится на XIV – XV вв. Готику этого периода принято называть «пламенеющей» из-за сходства строений с языками пламени[28].

Кроме того, существуют некоторые уточнения к приведенной выше периодизации. Так, авторы Большой российской энциклопедии после ранней и классической готики выделяют период т. н. «лучистой» готики (1230-1350 гг.), связывая это с увеличением окон и витражей, источающих лучи света, что стало возможным за счет совершенствования технологии каменной кладки. Пламенеющую готику историки искусства датируют 1350 г. – I половиной XVI в[29].

Хотя готический собор являет собой квинтэссенцию стиля и в нем мы можем наблюдать готику не только в архитектуре, но и в скульптуре и витражном искусстве, в готическом стиле возводились не только культовые здания. Могущественные города могут позволить себе постройку ратуш, крытых рынков, госпиталей и даже укреплений, в которых, безусловно, видны основные черты готики: многочисленные арки с заостренным верхом (заметно отличающиеся от округлых романских), узкие и высокие башни, колонны, богатые скульптурные украшения фасада, а также потрясающей красоты витражные окна. Важно отметить, что для здания в готическом стиле характерно четкое разделение пространства, его структурное членение, о чем будет подробнее сказано ниже, при выявлении общих черт готики и схоластики. Возведение таких сложных конструкций стало возможно благодаря использованию систем контрфорсов (противовесов), принимающих на себя основную нагрузку и тем самым позволяющих уменьшить толщину стен[30]. Следствие этого – появление непривычного простора, невозможного для сооружений с мощными стенами.

После краткого рассказа об истории развития готического стиля и общей характеристики эпохи можно перейти к основной цели доклада - сравнительному анализу готики и схоластики.

ГОТИКА И СХОЛАСТИКА: ОБЩИЕ ЧЕРТЫ И ИХ ПРЕДПОСЫЛКИ

Итак, после краткого рассказа об истории развития готики и схоластики можно приступить к выполнению главной задачи доклада – попытаться сравнить две столь несхожие на первый взгляд вещи, как стиль в искусстве и философское течение. И готика, и схоластика выражали господствующее умонастроение людей Средневековья, а конкретнее – XI – XV вв. Таким образом, схоластика и готика могут иметь между собой больше сходства, чем кажется на первый взгляд.

Связь с Каролингским возрождением. Каролингским возрождением, или Каролингским ренессансом, принято называть период приблизительно с конца VIII до середины IX вв. В это время наблюдался рост интереса к «семи свободным искусствам», толчок к развитию получает средневековый латинский язык. Это становится возможным благодаря знакомству Европы с образцами античной, в первую очередь римской, культуры, ее философией и словесностью. Ряд исследователей, в их числе знаменитый медиевист А. Я. Гуревич, связывают это с попытками Каролингов воссоздать Римскую империю. Так или иначе, знакомство с античной культурой дало мощнейший импульс для развития средневекового искусства и философии.

Область формирования. Как уже было сказано выше, для готики, как и для схоластики, можно четко определить область формирования, тогда как для их предшественников – романики и патристики соответственно – это невозможно. Более того, у готического стиля и схоластической философии одна родина – Париж и прилегающие к нему регионы[31]. Вряд ли это можно считать простой случайностью. Я рискну предположить, что это связано с двумя факторами. Во-первых, Франция XI – XV вв. известна как страна «классического феодализма». Феодальные отношения сформировались здесь раньше, чем в остальной Европе, и функционируют наиболее эффективно[32]. Как уже было сказано выше, стабильная экономика играет не последнюю роль в развитии культуры. Вторым фактором, по моему предположению, может быть то, что Париж – один из самых богатых городов севера Франции – долгое время вел борьбу за освобождение из-под власти своих сеньоров (т. н. «коммунальное движение»). Для этого Парижу приходилось прибегать к помощи короля, которая не всегда носила последовательный характер. Сложнейшая политическая борьба, на мой взгляд, способствует развитию общественной мысли и культуры в целом (достаточно вспомнить, каких высот достигла культура Руси периода феодальной раздробленности или городов-государств Италии).

«Универсалии» и их воплощения. Рациональность объяснений. Как мы помним, одной из основных проблем схоластической философии была проблема «универсалий». Это понятие, заимствованное схоластами у Платона и Аристотеля, обозначает некий первообраз, первоидею всего сущего[33]. К примеру, на земле существует множество растений, но все они представляют собой материальное воплощение идеи растения, то есть его «универсалии». Такое воплощение, как уже говорилось выше, называется акциденцией. Христианские мыслители очень хорошо восприняли эту концепцию античных философов, так как подобные категории были применимы в рассуждениях о мысли Бога о творении и самом Его творении – воплощении божественного помысла. Таким образом, весь материальный мир является отражением мыслей Творца.

Из этого постулата средневековые философы вывели потрясающую по своей смелости и логической стройности мысль: безусловно, Бог и Его помыслы трансцедентны, то есть не могут быть познаны человеком. Единственный способ как-то приблизиться к Богу – это вера. Одновременно с этим люди живут в мире, представляющем собой воплощение божественного помысла, т. е. «универсалии». Окружающий мир может быть познан логически, это нельзя оспорить. Эта идея очень четко сформулирована у канадского исследователя А. Мауэра: говоря о явлении, мы не можем настаивать, что оно обладает такими-то качествами, однако имеем право сказать, что оно выглядит обладающим ими («We may be wrong in judging that an oar in water is brown, but not that it appears to be brown[34]»). Следовательно, люди могут и должны исследовать материальные проявления этой «универсалии», чтобы таким образом укрепить веру и, следовательно, спасти свою душу[35].

Поскольку цель этой работы – определить, что есть общего между готикой и схоластикой, логично задаться вопросом: воплощена ли идея «универсалий» в готических храмах? На первый взгляд такая идея кажется абсурдной, поскольку храм – это своего рода Библия в камне. Его скульптуры и витражи (в других случаях – фрески, иконы и пр.) призваны рассказать библейскую историю. Ни в одном готическом соборе не получится обнаружить высеченных на стенах логических постулатов, объясняющих связь между «универсалией» и ее земными проявлениями.

Тем не менее, мысль об «универсалиях» все-таки воплощена средневековыми архитекторами, и ее воплощением является в первую очередь концепция храма в целом. Речь идет о том, что Э. Панофский в своей работе «Готическая архитектура и схоластика» называет «принципом прозрачности[36]». Чтобы понять, о чем идет речь, достаточно сравнить между собой романский и готический храмы – например, капеллу Кающихся грешников в Больё-сюр-Дордонь и знаменитый собор Парижской Богоматери. Любой храм представляет собой не просто изображение библейских сюжетов, это воплощение всей религиозной идеи вообще, один из важнейших религиозных символов, призванный объединить под своей кровлей верующих. При взгляде на толстые, мощные стены капеллы становится ясно: между верой и миром существует глухая, непреодолимая стена, и ничего общего между ними быть не может. Совсем другое ощущение возникает, если посмотреть на здание «твердыни Нотр Дам». Готика отделяет внутренний объем собора от внешнего пространства, однако предполагает «эффект его проекции сквозь внешнюю структуру[37]». Нефное строение храма может быть легко прочитано по фасаду. С. С. Ванеян пишет о «взаимной прозрачности земной и небесной сфер[38]»: собор, «взаимодействуя» с городской окружающей средой, одновременно сам является окружающей средой для того священного, что сокрыто внутри. И, наконец, сам за себя говорит тот факт, что в готических храмах алтарь не скрыт от глаз прихожан (в отличие, например, от православных соборов и церквей, где его заслоняет иконостас и Царские врата). Таким образом, в готике зашифровано следующее послание: между миром земным и Царством Господним существует связь, которая может быть понята человеком. Недоступным для рационального познания остается лишь святая святых веры.

Отражение схоластической идеи о дихотомии «универсалия - акциденция» можно попробовать выявить и в готической скульптуре. Вообще в готическом соборе отсутствуют иконы и фрески, главными элементами его украшения являются скульптуры, витражи и арочное строение самого храма. Говоря о храмовой скульптуре готики, Е. И. Ротенберг отмечает отход от «метафизических крайностей[39]» романики. Готические скульптурные изображения вполне реалистичны. В самом деле, если человеческое тело есть воплощение божественного помысла[40], то нет ничего постыдного в том, чтобы изобразить это воплощение таким, каким его видит глаз. В изображении появляется перспектива. При этом ошибкой было бы видеть здесь сходство с культом человеческого тела в эпоху Возрождения: в готической скульптуре плоть максимально скрыта и задрапирована (зато сама одежда очень разнообразна). Схожие явления мы можем наблюдать в готической миниатюре, где появляются «тонко наблюденные реалистические детали[41]»: орнаменты, изображающие бабочек, растения, животных. Рисуя человеческую фигуру, миниатюрист использует «струящиеся линии, создающие иллюзию движения[42]».

При этом скульпторы и художники делают акцент на вытянутых пропорциях, придают фигурам S-образный изгиб – «формулу одухотворенной невесомости[43]», подчеркивая внутреннее эмоциональное движение, подчинение плоти сильному духу (то есть подконтрольность творения воле Бога). Ярким примером могут служить скульптуры центрального портала Реймсского собора. Характеризуя их, британский историк искусства К. Рудольф пишет о наполненности душ персонажей божественной благодатью («…soul… is apparently filled with the glory of God[44]»).

Готический храм как акциденция Града Небесного. С. С. Ванеян также высказывает крайне интересную идею о том, что готический собор был акциденцией сам по себе[45]. Выше уже говорилось о том, что такое акциденции первого и второго порядка и как различаются их связи с универсалиями. В эпоху готики, по мнению Ванеяна, храм перестает быть просто местом для богослужений. Для христиан бесспорно существование Града Небесного (Нового Иерусалима), который станет домом для всех праведников. Образ Града Небесного отражен в легендарном Храме Святого Грааля, также видимого только праведникам. Храм Грааля – это своего рода «первохрам», недоступный обычному человеку – грешнику. Однако частицу его благодати можно постигнуть через его акциденцию – собор. Готический храм становится своего рода дарохранительницей: приходя в него, верующие должны унести в себе частицу от Храма Грааля, а через нее, в свою очередь, от Града Небесного. Это отсылает нас к дискуссии томистов с последователями Альберта Великого: может ли трансцедентное (т. е. божественное) быть хотя бы отчасти усвоено в своих акцидентальных свойствах (т. е. через черты, передаваемые его акциденциями)?

Внутренняя структура и логика. Вкратце рассказав об основных идеях, воплощенных в схоластических трактатах и готических храмах, следует остановить свое внимание на том, в какую конкретную форму эти идеи облекались. Выше уже было сказано, что главной целью философы-схоласты ставили логическое обоснование религиозных догм. Для этого лучше всего подходила жесткая, в высшей степени структурированная форма изложения. В качестве примера можно взять уже упомянутые мной труды Боэция и Фомы Аквинского.

Характерная черта схоластических трудов – это вопросно-ответная форма изложения. Она появляется уже у Боэция (например, в «Утешении философией» Философия задает Боэцию вопросы, отвечая на которые, он отказывается от ложных убеждений и приближается к истине). Вопросы звучат всегда конкретно, предполагая четкий ответ, например: «Что нужно сделать для отыскания высшего блага?» - «Должно восславить… Отца всего сущего[46]».

Примером высшей степени структурированности текста является, безусловно, «Сумма Теологии» Аквината. «Сумма» поделена на три тома, каждый из них, в свою очередь, разделяется на главы (названные «вопросами»). В начале каждой главы автор дает ее краткое содержание (выделяя основные проблемы, которые будут рассмотрены). Настоящими же вопросами являются разделы глав, т. к. их названия представляют собой краткие вопросительные предложения, к примеру: «Вопрос 5. О благе в целом. <…> Раздел 1. Действительно ли благо отличается от бытия?[47]»

Внутри каждого раздела рассматривается проблема, обозначенная в его заглавии. Аквинат активно применяет способ доказательства «от противного». В каждом из разделов приводятся сначала «возражения» (строго пронумерованные), затем идет мнение собственно Фомы Аквинского (пункт «Отвечаю»), затем автор дает ответы на возражения (также в порядке строгой очереди).

Ученые-схоласты были теми, кто сформулировал и предложил такие формы работы со знанием, которые применяются до сих пор. В любой книге, диссертации, курсовой работе, ученическом докладе можно найти членение на единообразные части и строгую иерархию этих частей – то есть структуру, впервые примененную схоластами в своих трудах, первый характерный признак схоластического стиля. Второй характеристикой этого стиля являются формы «тезис – доказательство», столь привычные нам сегодня, а также доказательства «от противного», о которых я уже говорила. Так, у Аквината читаем: «… невозможно, чтобы в одном и том же отношении и одним и тем же образом одна и та же вещь была и источником, и субъектом движения… Следовательно, все движущееся необходимо движется чем-то другим[48]». Эта цитата из доказательства бытия Божия «от движения» - характерный пример структуры «тезис – доказательство». Наконец, в конце каждого раздела обязательно находится вывод.

Таким образом, можно сказать, что тексты схоластов обладают следующими чертами: вопросно-ответной формой изложения, разделение текста на единообразные, иерархически соподчиненные части, новые формы обоснования постулатов и наличие обязательного вывода – итога рассуждения. При написании текстов схоласты руководствуются двумя главными принципами: manifestatio («проявление», демонстрация закономерностей) и concordatio («гармония»)[49]. Применяя их, богословы добиваются того, что предельно структурированный текст упорядочивает информацию и делает ее весьма удобной для восприятия.

Наблюдается ли что-нибудь похожее в архитектурном ансамбле готического собора? На этот вопрос можно с полной уверенностью отвечать утвердительно. В первую очередь, при взгляде на фасад здания видно деление на «логические уровни[50]», которое можно соотнести с внутренней иерархией схоластического трактата. Фасад церкви Сен-Никэз в Реймсе являет собой блестящий пример как вертикального, так и горизонтального членения на уровни. Далее, при том, что готическая постройка четко разделяется на галерею, апсиды, капеллы, своды всех этих частей будут иметь одинаковый с центральным нефом нервюрный свод. Здесь тоже можно увидеть общее со схоластическим стилем: все фрагменты, на которые делится текст, имеют единообразное строение.

Кроме того, Э. Панофский приводит пример проявления схоластического мышления в живописи, а точнее, в книжной миниатюре[51]. При сравнении миниатюр второй половины XI века и 1250-х гг. разница очевидна: в первом случае мы наблюдаем необрамленный, весьма хаотически выстроенный рисунок, тогда как более позднее изображение представляется выстроенным с большой тщательностью. Рисунок заключен в рамку, изображение делится на строго отделенные друг от друга части. Человеческие фигуры внутри каждого фрагмента имеют одинаковый рост. Здания изображаются на одном уровне, с одного и того же ракурса. Это ли не пример упорядоченности восприятия мира в эпоху готики и схоластики?

После того, как мы убедились, что сходство во внутренней логике готической архитектуры и схоластических рассуждений существует, должен возникнуть вопрос: чем оно обусловлено? Безусловно, заказ со стороны Церкви имел место. Это подтверждается тем фактом, что первые готические соборы возникают в монастырях (прежде всего бенедиктинских)[52], а в города такие архитектурные решения приходят позднее. Однако не следует забывать, что монахи занимаются все же служением Богу, и их познания в области архитектуры и инженерии обычно довольно ограниченны. Вряд ли священнослужители смогли бы строжайшим образом индоктринировать все элементы собора, от арочной системы до нервюрного свода. Следовательно, архитекторы, занимавшиеся строительством храмов, сами обладали мышлением, схожим с мышлением ученых-схоластов.

Для того, чтобы спроектировать сооружение, подобное, например, Кёльнскому собору, необходимо быть весьма образованным человеком. Теперь следует вспомнить, что XI, а в еще большей степени XII-XIII вв. – это время подъема образования в Европе, и что образование находилось в основном в руках схоластов. Так, в европейских университетах внедряются такие формы работы со студентами, которые актуальны до сих пор – семинары и диспуты. Даже если студент не получал специализированного богословского образования, он все равно вращался в круге схоластов, в атмосфере схоластических рассуждений. С получением такого образования человек приобретал новые формы мышления, и их главными чертами были стремление к структуре и разъяснению. Таким образом, схоластика не была исключительно инструментом богословия. Она превращалась в форму мировоззрения, присущую, однако, только образованной части общества.

Интерес к человеческой индивидуальности – еще один признак, общий как для философии схоластов, так и для средневековой готики. За человеком признается право на познание всего, за исключением самого Бога. Более того, в эпоху схоластики человек становится субъектом уже не эмпирического познания, а его более высокой ступени – познания с помощью логики. Результаты, которые могут быть достигнуты с помощью логического познания, зависят всецело от ума и одаренности человека.

Как уже было сказано неоднократно, основная цель схоластики – укрепить веру с помощью логики. Христианство уже делает спасение зависимым от самого человека, точнее, от его веры. Эта мысль находит свое выражение в словах Христа: «как веровал, да будет тебе» (Мф. VIII. 13). С приходом схоластики вера, абсолютно индивидуальная у каждого человека, должна быть подкреплена логическими рассуждениями, столь же индивидуальными.

Для того чтобы увидеть, как эта особенность мышления нашла свое выражение в готическом стиле, необходимо обратиться к изображению человека – к готической скульптуре. В качестве примера можно взять фигуры центрального портала собора в Реймсе. Выше уже говорилось, что готическая скульптура призвана изобразить богатый внутренний мир, устремленность души к Богу, приоритет духа над телом (без отрицания последнего), т. е. зависимость акциденции от универсалии. Кроме этого, обращает на себя внимание «замкнутость» скульптурных персонажей. Даже в скульптурных группах «Встреча Марии и Елизаветы», «Благовещение», призванных изобразить диалог, возникает ощущение скорее «внутреннего монолога[53]» каждого из персонажей. Еще сильнее подобная замкнутость выражена в скульптурах на фасаде Амьенского собора. Каждая статуя как бы заключена в рамку, совершенно отсутствует пространство вокруг нее. То же можно проследить и в плоскостных изображениях, например, в портрете архитектора Реймсского собора Гюго Либержьера, выполненном на его надгробии. К. Рудольф особенно подчеркивает подобную отдаленность статуй как характерный признак готики («each statue was distinct from the others[54]»), говоря об открытии в эту эпоху человеческой индивидуальности («the discovery of the individual[55]»).

Представление о красоте и его воплощение. Говоря о Боге, схоласты априори признавали Его источником всего благого в мире. После этого они могли рассуждать о природе самого блага («Наличествует ли в благе момент конечной причины?[56]» у Аквината и пр.) Такому же логическому рассмотрению подвергалась и красота. Так, Ульрих Страсбургский в своем стремлении во всем дойти до самой сути называет форму и свет в качестве «двух категорий, определяющих сущность красоты» (цит. по Е. И. Ротенбергу[57]). Красота у Ульриха Страсбургского – это в первую очередь красота Бога, акциденцией которой является вся земная красота.

Два слова - форма и свет - определяют сущность красоты у схоластов, и этими же двумя словами можно определить также сущность готического витража. По сути, витраж, как уже говорилось выше, – единственный цветной элемент в готическом соборе.

Однако всю свою красоту витраж являл только при прохождении сквозь него лучей света. К. Рудольф употребляет очень подходящую метафору, говоря о «затоплении[58]» витража светом. Действительно, у находящихся внутри собора должно возникать ощущение цветового и светового потока, льющегося на них сверху (невольно возникает ассоциация с Фаворским светом, который смогли увидеть апостолы Петр, Иаков и Иоанн). Витраж призван создавать в соборе ощущение особой оторванности от всего земного, присутствие истинной – божественной – красоты.

Наличие множества течений. В разделе, посвященном краткой истории схоластики, я упоминала о разделении схоластов на номиналистов, умеренных и крайних реалистов. Различие между этими течениями крылось в их отношении к универсалиям. Номиналисты, в первую очередь француз Росцелин, теолог и философ, полностью отрицали саму идею объективного существования. По их мнению, универсалии существовали только в человеческом сознании, представляя собой только имена вещей. Следовательно, общего нет, существует лишь индивидуальное, и только оно одно может быть предметом познания. Номиналистам противостояли реалисты. Они основывались на положении Аристотеля о неразрывной связи общего с единичным, а также выдвигали концепцию о трех видах существования универсалий: «до вещей» в мыслях творца, «в самих вещах» как их сущность и «после вещей», т. е. как отражение их в человеческом разуме. Крайние реалисты были ближе к идеям Платона, утверждая, что общее (т. е. идея) существует только вне вещей. Бурная дискуссия окончилась принятием Церковью позиции умеренных реалистов во главе с Фомой Аквинским. Крайний реализм не мог быть принят Церковью, потому что отрицаемая им материя была частично принята христианством в качестве одной из природ Христа. Что же касается номинализма, объяснять причины его осуждения Церковью нет нужды[59].

О силе дискуссии свидетельствует история выдающегося схоласта, богослова Пьера Абеляра (1079 – 1142 гг.) Блестяще образованный (кстати, обучавшийся в Париже), он прослыл непобедимым в ученых диспутах. Абеляр придерживался позиции умеренного номинализма (концептуализма): реальны конкретные предметы, но общие идеи также важны, т. к. представляют собой то понятие, которое образует наша духовная реальность. Абеляр привлек к себе множество слушателей и в конце концов стал руководить старейшей парижской аудиторией – Школой. Из-за своего таланта, смелости в спорах и, возможно, сложного характера Абеляр нажил себе множество врагов. В конце концов, Абеляр был признан Церковью еретиком и был вынужден сам сжечь свои книги[60].

Приведенные примеры показывают, что философская мысль Средневековья активно развивалась. Церковь, несмотря на все свое могущество, отнюдь не была в состоянии привести все учения к общему знаменателю, угодному ей. Странно было бы предположить, что в эпоху такого разнообразия течений общественной мысли искусство будет отличаться единством образцов и схожестью произведений.

Что же в готике? Ошибочно было бы думать, что ее развитие шло по прямой, от Сен-Дени до соборов высокого готического стиля. В различных регионах наблюдались разительно отличающиеся друг от друга течения, не покидавшие, впрочем, рамок готического стиля. Казалось бы, уже найдено общее для всей готики архитектурное решение: базилика с трехчастным нефом, трехчастный трансепт, полукруглая алтарная часть с венцом капелл и обходной галереей, отсутствие всяких башен, кроме двух фронтальных[61]. В это время строится собор в Сансе: строго вытянутая постройка с сильно укороченным трансептом. Ланские же архитекторы возвращаются к германской еще идее ансамблевой постройки: множество башен и сильно выступающий трехчастный трансепт. Что касается нефа, то столь привычное четырехчастное его строение тоже утвердилось не сразу: например, соборы в Бовэ или в Нормандии «щеголяют шестичастными сводами[62]».

В этом проявляется основная черта мировоззрения эпохи расцвета философии. Истина, как известно, рождается в спорах, и для того, чтобы найти наиболее близкий к идеальному вариант логической формулировки или архитектурного ансамбля, необходимо попытать счастья во всех направлениях. Никогда еще не было такого, чтобы шедевры (неважно, идет ли речь об искусстве или о философской мысли) рождались в спокойной обстановке, свободной от дискуссий и противоречий. На мой взгляд, именно это привело к тому, что готические соборы, как и схоластические трактаты, поражают своей красотой, цельностью и выверенностью.

Комплексность и завершенность. Наконец, как бы подводя итог, хотелось бы сказать о гармонии, присущей как работам схоластов, так и готическим постройкам. Выше уже говорилось о том, что схоластические труды, как и готические здания, объединяют в себе очень разнообразные, отличающиеся друг от друга, однако всегда объединенные в единое целое элементы. При взгляде на готический храм в первую очередь запечатлевается целостный образ, и лишь потом глаз начинает вычленять отдельные структурные элементы. Автор схоластического трактата ведет читателя, наоборот, от частного к общему. При этом философ и архитектор приходят к одинаковому результату: множество различных, иерархически соподчиненных элементов образуют комплексное целое.

Завершая основной раздел своего доклада, хочу сказать: даже после весьма поверхностного исследования, проведенного в студенческой работе, становится очевидно, что между готикой и схоластикой существует взаимосвязь. Стиль в искусстве и философское течение имеют между собой гораздо больше общего, чем можно было бы ожидать на первый взгляд. Итак, возвращаемся к вопросу, поставленному в начале работы: говоря о связи между готикой и схоластикой, бытие определяется сознанием или же наоборот?

Я начинала писать этот доклад, имея перед собой цель попытаться найти ответ на этот вопрос. Однако в процессе написания работы я пришла к выводу: невозможно сказать, что схоластика определила возникновение готики, как невозможен и обратный постулат. Этот вопрос неразрешим в первую очередь потому, что для готики, как и для схоластики, невозможно сказать, где же кончается сознание и начинается бытие: как в логике Аристотеля, идеи и мысли приобретают смысл и форму только тогда, когда они облечены материей, будь то текст, стройная структура которого видна даже до начала чтения, или ансамбль готического собора.

Дата добавления: 2015-08-27