Период от крещения Руси до макариевских Соборов

В первый период канонизации обнаружилась одна специфическая особенность, суть которой заключалась в том, что телесные останки (мощи) угодника Божия были вскрываемы в надежде, что Бог, по молитвам почитающих сего угодника христиан, явит их чудотворными. Так, в надежде будущего явления чудес были открыты мощи князей страстотерпцев Бориса и Глеба³, княгини Ольги⁴, преподобного Феодосия Печерского⁵, князя Ярославского Феодора Черного и его сыновей⁶, а в более поздний период (1652 г.) совершено открытие мощей преподобного Даниила, князя Московского.

В месяцесловах этого времени⁷ указано до семидесяти усопших, почитавшихся Русской Церковью святыми, из них двадцать два имели общецерковное почитание⁸. Каждый из этих святых был прославлен прежде всего даром чудотворений, что являлось достаточным условием причисления угодника Божия к лику святых. Даже если угодником был явлен подвиг исповедничества или страдания за веру (князь Михаил Черниговский и боярин его Феодор, Великий князь Михаил Тверской), то летописец акцентирует внимание не на исповедничестве, а на чудотворениях.

Не исключительным в этом отношении представляется случай при­чтения к лику святых равноапостольного князя Владимира — крестителя Руси. Он довольно долго (более 200 лет) не пользовался общецерковным почитанием, невзирая на его заслуги перед Церковью, пока в день его кончины — 15 июля князь Новгородский Александр Ярославович не одержал победу на Неве, усматривая в том заступничество князя Владимира. С этого времени новгородцы установили празднование памяти князя Владимира как святого.

Нередким поводом к канонизации было обретение мощей угодника при копании фундаментов для перестройки церкви и совершение в связи с этим чудотворений. Сам факт открытия мощей не был условием канонизации, но промыслительное открытие, сопровождающееся чудотворениями, являлось вполне достаточным условием таковой (свя­титель Леонтий Ростовский).

Так, в 1439 г., когда в Новгороде один стоявший на паперти церковный гроб был пробит камнем и никто не знал, чьи нетленные мощи в нем почивают, архиепископ Новгородский Евфимий стал молить Бога — как говорится в “Сказании” об обретении мощей, — дабы стало явным, “кто есть лежащий во гробе оном”. И только после того, как “во едину нощь” (то есть через известный промежуток времени) епископу чудесным образом было открыто в видении, что в гробе том лежит архиепископ Исаия, “в схиме Иоанн”, сподобившийся “по­слу­жи­ти чудеси святей Богородице честному Ея Знамению” (то есть чело­век, известный своим благочестием при жизни), — только после этого возданы были почести прославленному нетлением мощей архиепископу Иоанну⁹. Точно так же, когда в Боровичах оказались чудотворные мощи неизвестного святого, то посланная туда в 1544 г. комиссия из духовных лиц “про житие его спрашивала священников, старост и волостных людей, каково его было житие”, узнав таким образом, что новоявленные мощи принадлежат Иакову Боровичскому¹⁰.

Инициатором канонизации могли быть различные носители церковного сознания: князь, епископ, народ, частное лицо. Например, почитание блаженного Прокопия Устюжского началось по частной инициативе одного лица, пришедшего в Устюг, построившего часовню над могилой блаженного и поместившего в ней образ Прокопия. Ут­вер­дилось это почитание, конечно, после благословения церковной власти, да и то, надо думать, по требованию устюжских “ратных людей”, которым было явление блаженного Прокопия при походе на Казань в 1471 г.¹¹.

В целом за обозреваемый период было установлено общецерковных и местных почитаний 68 святым¹².

Дата добавления: 2015-11-04