Отомщенный любовник. 33 страница

– О Боже, – сказала она, подходя к нему. – Роф... что случилось?

– Фритц, – позвал он, притягивая к себе свою королеву. – Ты не подашь мне еды? Я проголодался. И захвати полотенце, мне надо привести себя в порядок. – Он покрепче прижал Бэт. – Ты не покажешь мне, куда сесть, любовь моя?

Наступило длительное молчание, в котором, несомненно, звенело «святое-дерьмо-что-это».

– Кто, черт возьми, поиграл твоей рожей в футбол?

Роф только пожал плечами и провел рукой по спине своей шеллан.

– У меня появился новый друг.

– Адский друг.

– Это она.

– Она?

У Рофа заурчало в животе.

– Послушайте, могу я присоединиться к трапезе или как?

Что-то вернуло всем сосредоточенность, и потом последовали все возможные разговоры и суета. Бэт провела его через комнату. Когда Роф сел, в его руку вложили влажное полотенце, а перед собой он учуял тяжелый аромат розмарина и ягненка.

– Да сядьте уже, ради бога, – сказал он им, вытирая лицо и шею. Когда заскрипели стулья, он нащупал нож и вилку и постучал по тарелке, обнаружив ягненка, молодой картофель и… горох. Ага, это был горох.

Ягненок был изумителен. Именно такой, как ему нравился.

– Ты точно уверен, что это был друг? – засомневался Рейдж.

– Да, – сказал он, нежно сжимая руку Бэт. – Уверен.

Глава 58

Двадцати четырех часов в Манхэттене достаточно, чтобы превратить даже сына Сатаны в нового человека.

Сидя за рулем Мерседеса, багажник и заднее сиденье которого были завалены мешками с Гуччи, Луи Виттоном, Армани и Эрмесом, Лэш чувствовал себя на седьмом небе. Он переночевал в номере Уолдорф[186], трахнул трех женщин – двух одновременно – и по-королевски наелся.

Направляясь по Северному шоссе к колонии симпатов, он посмотрел на свои новые, модные золотые «Картье Танк», пришедшие на замену фейковым «Джейкоб&Ко», которые были не его класса.

Проблемой была не цифра, на которую указывала часовая стрелка, а сама дата: он огребет от короля симпатов, но Лэшу было плевать. Впервые, с того момента как Омега обратил его, он чувствовал себя в своей тарелке. На нем были брюки из твила от Марка Джейкобса, шелковая рубашка от ЛВ, кашемировый жилет от Эрмес и туфли от Данхилл. Его член был истощен, желудок до сих пор не переварил съеденное в Le Cirque, и Лэш знал, что может в мгновение ока вернуться в Большое Яблоко[187] и повторить все сначала.

Если его парни не облажаются с работой.

По крайней мере, на этом фронте дела обстояли неплохо. Мистер Д звонил около часа назад и сообщил, что товар хорошо продается. Ситуация из разряда «хорошие-плохие новости». Выручка росла, а запасы быстро сокращались.

Однако лессеры были знакомы с убеждением[188], поэтому последнего парня, который собирался встретиться с ними ради большой закупки, не грохнули, а забрали к себе.

Мистер Д и другие поработают с ним, и не в деловом смысле слова.

Что напомнило Лэшу о времени, проведенном в городе.

Война с вампирами всегда будет протекать в Колдвелле, только если Братья не решат переехать. Но именно Манхэттен являлся одной из драг-столиц мира, и находился он близко, очень близко. Всего в часе езды.

На самом деле, целью поездки на юг был не простой шопинг на Пятой Авеню. Большую часть вечера он провел, путешествуя из клуба в клуб, изучая обстановку, типажи… ведь именно это покажет, какой товар берут покупатели. Рейверы любят экстази. Глянцевые, неугомонные нувориши, предпочитали кокс и экстази. Студенты выбирали траву и грибы, но также им можно толкнуть окситоцин и метамфетамин. Готам и эмо подавай экстази и лезвия. А торчки, шныряющие в переулках около клубов, искали крек, амфетамин и героин.

Если он смог вторгнуться на рынок Колдвелла, то сделает то же самое и в Манхэттене. Нет причин не мыслить масштабно.

Свернув на знакомую ему грунтовую дорогу, Лэш запустил руку под сиденье, доставая блестящий сороковой ЗИГ, который купил прошлой ночью в городе.

Незачем переодеваться в одежду для боя. Профессиональный убийца сделает свою работу, даже не вспотев.

Белый фермерский домик по-прежнему мило смотрелся на фоне покрытого снегом ландшафта, идеальный пейзаж для рождественской открытки. В ночи бледный дым валил из одной из его труб, мягкий лунный свет усиливал клубы, создавая тени, растянувшиеся по крыше дома. По другую сторону окон виднелась золотая иллюминация свечей, которая слегка двигалась, будто по комнатам сквозил легкий ветерок. А может, эти были те проклятые пауки.

Блин, вопреки уютному внешнему виду, от дома веяло ужасом.

Припарковав Мерседес под монастырской вывеской, он вышел из машины, и снег забился в его новенькие Данхилл. С проклятьем стряхнув дерьмо, Лэш задался вопросом, почему, черт возьми, гребаных симпатов не могли изолировать на территории Майами?

Неееет же, пожиратели грехов припарковали свою задницу в дюйме от границы с Канадой.

Но, с другой стороны, их никто не любил, так что все было обоснованно.

Открылась дверь фермерского дома, и появился король, его белая мантия колыхалась, блестящие красные глаза странно сияли.

– Ты опоздал. На несколько дней.

– Да ладно, твои свечи неплохо справляются.

– Мое время не так ценно, как истраченный впустую воск?

– Я этого не говорил.

– За тебя громко говорят твои поступки.

Лэш поднялся по лестнице с пистолетом в руке, и пока король наблюдал за его движениями, ему захотелось перепроверить, застегнута ли ширинка. И все же, когда он встал лицом к лицу с парнем, между ними снова пробежали искры по холодному воздуху.

Гребаный ад. Он так не играл. На самом деле, нет.

– Так мы займемся делами? – пробормотал Лэш, уставившись в кроваво-красные глаза, пытаясь сопротивляться их притяжению.

Король улыбнулся и поднял руку, с тремя костяшками на пальцах, к бриллиантам вокруг шеи.

– Да, думаю да. Пошли, я проведу тебя к твоей цели. Он в постели…

– Я думал, что ты носишь только красное, Принцесса. И какого лешего ты тут делаешь, Лэш?

Когда король напрягся, Лэш обернулся, поднимая пистолет. По лужайке к ним приближался… огромный мужчина с сияющими аметистовыми глазами и характерным ирокезом: Ривендж, сын Ремпуна.

Ублюдок не чувствовал себя на земле симпатов не в своей тарелке. Скорее наоборот, он вел себя как дома. И казался взбешенным.

Принцесса?

Быстрый взгляд через плечо открыл Лэшу… ничего такого, чего он не видел раньше. Тощенький парень, в белой мантии, волосы убраны в прическу… женскую, на самом деле.

В данных обстоятельствах, было хорошо, что ему пудрили мозги. Уж лучше хотеть трахнуть лживую женщину, чем иметь дело с фактом, что он был… ага, нет причин вдаваться в такие мысли, даже в своей голове.

Повернув голову, Лэш знал, что это странное вмешательство произошло как нельзя вовремя. Убрав Рива из драг-гонки, он освободит все возможные места для торговли в Колдвелле.

Когда его палец нажал на курок, король бросился вперед и ухватился за дуло пистолета.

– Не он! Не он!

***

Когда в ночи проревел выстрел, и пуля улетела в дерево, Ривендж уставился на борьбу за оружие между Лэшем и принцессой. На каком-то уровне ему было плевать, кто из них победит, пристрелят ли его или кого-то еще в процессе, и почему парень, которого давно убили, все еще дышал. Его жизнь закончится там, где и началась – в колонии. Умрет он сейчас, утром или через сто лет, от руки принцессы или же Лэша, исход был предрешен, а детали несущественны.

Хотя, может это наплевательское отношение лишь вопрос настроения? В конце концов, он был связанным мужчиной без своей пары, так что, говоря жаргоном путешественников, он хорошо упаковал свой багаж, выписался из комнаты отеля под названием «Жизнь», и сейчас спускался на лифте прямо в вестибюль ада.

По крайней мере, так думала его вампирская сторона. Другая же его часть проснулась в хорошем настроении: смертельная драма подстегивала его плохую сторону, и Рив не был удивлен, что симпат в нем выбил остатки дофамина, который он закачал в вены. Его зрение яркой вспышкой сменилось с полноцветного спектра и сплющилось, мантия принцессы стала красной, бриллианты на ее шее превратились в рубины. Очевидно, она постоянно носила белое, но он всегда смотрел на нее зрением пожирателя грехов, поэтому решил, что она одевалась в цвет крови.

Но, будто ему не плевать на ее гардероб?

Его плохая сторона вырвалась на волю, и Рив не мог не вмешаться в происходящее. Когда чувства затопили его тело, вырывая ноги и руки из онемения, он запрыгнул на крыльцо. Ненависть согревала его изнутри, и хотя ему совсем не прельщало объединяться с Лэшем, он хотел поиметь принцессу, и не в хорошем смысле этого слова.

Зайдя за нее, он обхватил ее за талию и оторвал от земли. Что позволило Лэшу вырвать оружие и отскочить в сторону.

Маленький говнюк превратился в здорового мужчину. Но это не все изменения, которые он претерпел. От него воняло сладостью зла, как от лессеров. Очевидно, из мертвых его вернул Омега, но зачем? И как?

Вопросы были из разряда тех, которые не особо заботили Рива. Однако ему очень хотелось сжать грудную клетку принцессы так сильно, чтобы она не смогла дышать. Она вонзила ногти в его предплечья сквозь шелковую рубашку, и Рив чертовски ясно осознал, что она вонзила бы в него зубы, представься такая возможность. Он не станет рисковать. Рив мертвой хваткой вцепился в шиньон Принцессы, держа ее голову под контролем.

– Из тебя вышел неплохой щит, сучка, – прорычал он ей на ухо.

Пока она пыталась заговорить, Лэш поправил свои, надо признать, модные шмотки, держа при этом ЗИГ в руке и направляя его в голову Рива.

– Рад видеть тебя, Преподобный. Я собирался тебя навестить, но ты сократил мне путь. Должен сказать, видеть тебя, мужчину, прячущимся за женщиной, мужчиной или что там оно такое, не льстит твоей репутации злобной задницы.

– Это не парень, и если бы меня не стошнило, я бы разорвал перед мантии, чтобы доказать это. И, слушай, просвети меня, а? Последний раз, когда я о тебе слышал, ты был мертв.

– Не так долго, как в итоге выяснилось. – Парень улыбнулся, сверкнув длинными, белыми клыками. – Она на самом деле женщина, да?

Принцесса вырывалась, и Рив пресек ее старания, почти оторвав череп от позвоночника. Когда она втянула воздух и застонала, Рив сказал:

– Да. Ты не знал, что симпаты – гермафродиты?

– Не могу выразить словами, какое это облегчение, осознавать, что она солгала.

– Вы двое – пара, созданная в аду.

– Я того же мнения. А сейчас, как насчет того, чтобы отпустить мою подружку?

– Твою подружку? Времени зря не теряешь, да? И я пропущу предложение относительно «отпустить». Мне понравится, если ты пристрелишь нас обоих.

Лэш нахмурился.

– Я считал тебя бойцом. Похоже, что ты – тряпка. Мне следовало придти к тебе в клуб и грохнуть прямо там.

– На самом деле, я мертв уже как десять минут. Так что, мне плевать. Хотя, интересно узнать, почему ты хочешь убить меня?

– Связи. Отнюдь не социальные.

Рив выгнул брови. Это Лэш убивал тех дилеров? Что за чертовщина? Хотя… парень год назад пытался толкать наркотики на территории ЗироСам, за что его и вышвырнули. Очевидно, сейчас, связавшись с Омегой, он вернулся к старой, приносящей доход привычке.

С плавной логикой ретроспективного взгляда, кусочки начали складываться в единую картину. Родителей Лэша убили первыми тем летом, во время набегов лессеров. Когда семьи начали обнаруживать мертвыми, в их, предположительно, тайных и хорошо защищенных домах, в головах Совета, Братства, каждого гражданского крутился один вопрос: как Общество за раз узнало столько адресов?

Все просто: Лэш был превращен Омегой и встал у руля.

Рив сильнее сжал грудную клетку принцессы, когда последние остатки онемения канули в небытие.

– Так ты хочешь залезть в мой бизнес, да? Это ты избавлялся от продавцов.

– Просто поднимался вверх по пищевой цепочке, так сказать. И если ты отправишься на тот свет, я окажусь на вершине, по крайней мере, в Колдвелле. Поэтому отпусти ее, или я пущу пулю тебе в лоб, и мы просто двинемся дальше…

Волна ужаса поднялась по крыльцу, окутывая Рива, принцессу и Лэша.

Переместив взгляд, Рив застыл. Ну и ну, кто бы мог подумать? Все закончится намного раньше, чем он ожидал.

По укрытой снегом лужайке, в мантиях рубиново-красного цвета, приближались семь симпатов, формируя угловой строй. В центре группы шел пожиратель грехов с тростью и прической, украшенной рубинами и черными шипами.

Дядя Рива. Король.

Он казался старше, но каким бы постаревшим и слабым не выглядело тело, его разум был сильным и темным, как и раньше, заставляя Рива содрогнуться, а принцессу – прекратить попытки вырваться из хватки. Даже Лэшу хватило ума отступить назад.

Личная охрана остановилась у изножья лестницы, холодный ветер, который сейчас Рив мог чувствовать на своем лице, колыхал их мантии.

Король заговорил слабым голосом, гнусаво растягивая «с».

– Добро пожаловать домой, мой дорогой племянник. И приветствую вас, гость.

Рив уставился на своего дядю. Он не видел мужчину… Господи, давно. Очень, очень давно. С похорон отца. Очевидно, годы не пощадили короля, и Рив улыбнулся, представляя, что принцесса обязана спать с этим сгорбившимся мешком костей.

– Добрый вечер, дядя, – сказал Рив. – А это Лэш, между прочим. Если ты не знаешь.

– Нас не представили подобающим образом, но, однако, мне известно о цели его пребывания на моей земле. – Король задержался взглядом на принцессе. – Моя дорогая девочка, ты думала, мне неизвестны твои регулярные визиты к Ривенджу? И думаешь, я не ведаю о твоих последних кознях? Боюсь, я скорее был привязан к тебе, поэтому допускал интрижки с твоим братом…

– Сводным братом, – вмешался Рив.

– … однако измену с лессерами я допустить не могу. По правде говоря, я восхищен твоей изобретательностью, учитывая, что я аннулировал мое завещание престола в твою пользу. Но вышеупомянутое восхищение никак не повлияет на меня. Ты недооценила меня, и за это неуважение я назначу наказание, в соответствии с твоими нуждами и желаниями.

Король кивнул, и, повинуясь внезапному инстинкту, Рив обернулся. Слишком поздно. Прямо за ним стоял симпат с занесенным мечом, рука парня уже зашлась в ударе… и хотя к нему надвигалось не лезвие, это было слабым утешением, когда рукоять чертового меча ударила Рива прямо по черепу.

Удар отдался вторым за эту ночь взрывом, и, в отличие от первого, в этот раз Рив не стоял на ногах, после того как померк свет и затих шум.

Глава 59

В десять утра Элена все еще не спала. Плененная в доме солнечным светом, она расхаживала по спальне, обхватив себя руками. Носки едва ли согревали ее.

Но, с другой стороны, она так замерзла изнутри, что с таким же успехом могла надеть электрические грили George Foreman и все равно мерзнуть. Казалось, шок понизил температуру тела, и ее внутренняя шкала указывала на деление «Морозильная камера» вместо отметки «Нормальная температура».

Ее отец крепко спал на другом конце коридора, и она периодически заглядывала в его комнату, проверяя. Часть Элены желала, чтобы он проснулся, потому что она хотела расспросить его о Реме, Монтреге и родственных связях…

Но, лучше его оставить в стороне от этого. Последнее, что им нужно – это расстроить отца тем, что может вообще ничего не значить. Конечно, она просмотрела рукопись и нашла эти имена, всего лишь одно упоминание среди всех многочисленных родственников. К тому же, воспоминания ее отца были несущественны. Сэкстон доказал это.

Одному Богу известно, что из этого выйдет.

Элена замерла посреди комнаты, внезапно устав от постоянного хождения. Неудачная идея. В мгновение, когда она остановилась, ее мысли обратились к Риву, поэтому она продолжила ходить на замерзших ногах. Блин, она никому не желала смерти, но была почти рада, что Монтрег умер, создав своим завещанием уйму беспорядка. Без этого, она бы тотчас сошла с ума, Элена была уверена в этом.

Рив…

Подтащив свое уставшее тело к краю кровати, она уперлась взглядом перед собой. На покрывале, в почти такой же спокойной, неподвижной гармонии, что и ее отец, лежала написанная им рукопись. Она подумала обо всем, что он облачил в слова на страницах, ясно понимая, в каком состоянии он был сейчас. Он был одурачен, обманут так же, как и она, введен в заблуждение честностью и порядочностью, потому что сам не мог вести себя так же расчетливо и жестоко, как остальные. То же самое произошло с ней. Сможет ли она снова положиться на свою способность читать людей?

Паранойя охватила ее разум и внутренности. Где была правда во всей лжи Рива? Была ли она вообще? Когда его образ мелькнул перед взором, она просмотрела свои воспоминания, гадая, где пролегала граница между правдой и вымыслом. Ей нужно узнать больше… Но проблема в том, что единственный, кто может заполнить пробелы, – мужчина, к которому она не подойдет на расстояние пушечного выстрела.

Обдумывая будущее, полное безжалостных вопросов без ответов, Элена поднесла дрожащие руки к лицу и откинула волосы назад. Жестко ухватившись за них, она натянула волосы, будто могла выдернуть кружащие, сумасшедшие мысли из головы.

Господи, что если обман Рива станет эквивалентом банкротства ее отца? Если он бросит ее в пучину безумия?

И это – второй раз, когда мужчина обманывал ее, не так ли? Ее жених поступил почти также… единственная разница в том, что он лгал всем, кроме нее.

Можно было подумать, что после первого предательства она выучила горький урок относительно доверия. Похоже, что нет.

Элена перестала расхаживать, ожидая… черт, она не знала, чего. Может, ее голова взорвется или что-то в этом духе.

Ничего не произошло. Также никакой надежды на когнитивную прополку путем выдергивания волос. Единственный эффект от этого – головная боль и прическа Вина Дизеля.

Повернувшись к кровати, она заметила ноутбук.

Выругавшись, Элена пересекла узкое пространство и села перед Деллом. Разжав мертвую хватку на волосах, она положила палец на тач-пад, выключая экранную заставку.

Интернет Эксплорер. Избранное: www.CaldwellCourierJournal.com.

Ей нужна доза чего-то реального. Рив остался в прошлом, а ее будущее не связано с лоснящимся юристом с шикарным предложением. Прямо сейчас, единственное, чему она могла вверить себя – это поиску работы: если Сэкстон и его бумаги провалятся, а она не найдет работу, ее и отца выставят на улицу, меньше чем через месяц.

И в этом не было ничего ложного и обманчивого.

Когда сайт «ККЖ» загрузился, Элена напомнила себе, что она – не ее отец, и что Рив – мужчина, втянувший ее в обман на… несколько дней? Да, он солгал ей. Но он был одетым с иголочки, супер сексуальным мачо, и в ретроспективе, она с самого начала не особо ему верила. Особенно с учетом того, что она успела узнать о мужчинах.

Его неудача, ее ошибка. И хотя осознание того, что ее склонили к этому идиотизму, не заставило ее подхватить помпоны и обратиться в чирлидерши, мысль, что в этом крылась некая внутренняя логика, несмотря на подставу, помогла почувствовать себя менее сумасшедшей…

Нахмурившись, Элена ближе наклонилась к ноутбуку. На главной странице веб-сайта красовалась фотография взорванного здания. Заголовок гласил: Взрыв сровнял с землей городской клуб. Под заголовком маленькими буквами было написано: ЗироСам – последняя жертва в драг-войне?

Она, не дыша, прочитала статью: расследование властей. Неизвестно, был ли кто-то в клубе на момент взрыва. Есть подозрение, чтобы детонаторов было несколько.

В отдельной колонке были перечислены имена людей, подозреваемых в торговле наркотиками, которые были найдены в Колдвелле мертвыми на прошлой неделе. Их было четверо. Все убиты профессионалом. Центральное отделение полиции расследует каждое из убийств, и среди подозреваемых был и владелец ЗироСам, Ричард Рейнольдс, также известный как Преподобный… который недавно пропал. Упомянуто, что Рейнольдс был в списке наблюдения ОПК[189] годами, хотя официально его никогда не привлекали.

Вывод был очевиден: Рив – настоящая мишень взрыва, потому что он убивал остальных.

Она вернулась к фотографиям разрушенного клуба. Никто не переживет такого. Никто. Полиция сообщит, что он мертв. Это может занять пару недель, но они найдут тело и объявят, что оно принадлежит Риву.

Элена не проронила ни слезинки. С губ не сорвалось ни одного всхлипа. Для этого она дошла до крайней точки. Она просто сидела в молчании, снова обхватив себя руками, уставившись взглядом в светящийся экран.

К ней пришла странная, но неотвратимая мысль: только одна вещь была страшнее того, что она увидела в клубе, той правды, которую она узнала о Риве. И это – чтение этой статьи перед тем, как направиться в центр.

Не то, чтобы она желала Риву смерти, Боже… нет. Даже после всего, что он навешал ей на уши, она не хотела, чтобы он умер жестокой смертью. Но она любила его, пока не узнала о лжи.

Она его… любила.

Ее сердце на самом деле принадлежало ему.

Сейчас на глазах выступили слезы, компьютерный экран стал размытым и нечетким, влага смывала картины взорванного клуба. Она влюбилась в Ривенджа. Быстро и страстно, их отношения прожили недолго, но чувства цвели по-прежнему.

С пронзительной болью она вспомнила его теплое тело, движущееся на ней, его связующий аромат в своем носу, его широкие плечи с бугрящимися мускулами, когда они занимались любовью. В те моменты он был красивым, щедрым любовником. Он по-настоящему наслаждался, доставляя ей удовольствие...

Но, этот образ был тем, во что он хотел заставить ее верить, и, будучи симпатом, он был мастером манипуляций. Хотя, Боже, она гадала, что именно он получил от нее? У нее не было денег, положения в обществе, ничего, что принесло бы ему пользу, и он никогда ничего не просил у нее, ни коим образом ее не использовал…

Элена остановила себя от погружения в радужное представление того, что произошло. Вся суть в том, что он не заслужил ее любви, и не потому, что был симпатом. Как бы странно это не оказалась, она бы смогла смириться с этим… хотя, наверное, это просто доказывало, как мало она знала о пожирателях грехов. Нет, все убила ложь и тот факт, что он торговал наркотиками.

Торговец наркотиками. Яркой вспышкой она вспоминала пациентов с передозировкой, которых ввозили через двери в клинику Хэйверса, тех молодых ребят, которые без веской причины подвергались опасности. Кого-то из них откачивали, но не всех, и даже одной смерти от того, что продавал Ривендж, было достаточно.

Смахнув слезы со щек, Элена вытерла ладони о брюки. Больше никаких слез. Она не могла позволить себе роскошь быть собой. Она должна позаботиться об отце.

Следующие полчаса она подыскивала работу.

Порой того факта, что вас вынуждают быть сильной, достаточно, чтобы на самом деле превратить себя в то, кем ты должен быть.

Когда ее глаза сдались и начали слипаться от усталости, Элена выключила компьютер и растянулась на кровати, рядом с рукописью отца. Она позволила векам упасть, и у нее возникло предчувствие, что сон ее не посетит. Ее тело могло стремиться к отдыху, но мозг не желал играть в «повторяй-за-мной».

Лежа в темноте, она пыталась успокоить себя, представляя старый дом, в котором жила с родителями перед тем, как все изменилось. Она представила, как ходит по большим комнатам, минуя красивый антиквариат, останавливаясь возле ваз со свежесрезанными в саду цветами.

Уловка сработала. Постепенно, ее разум погрузился в спокойное, элегантное место, поток мыслей замедлил свой ход, а потом и вовсе нажал на тормоза и припарковался в ее голове.

Когда к ней подкрался покой, странная убежденность пронзила грудь Элены, уверенно растекаясь по всему телу.

Ривендж был жив.

Ривендж был жив.

Противясь волне усталости, Элена боролась за рациональную мысль, желая определить «почему» и «что-за-черт» этой странной веры, но сон просочился в нее, унося прочь.

***

Роф сидел за своим столом, его руки осторожно блуждали по поверхности. Телефон, на месте. Нож для вскрытия конвертов в форме кинжала, есть. Бумаги, на месте. Где его…

Что-то рассыпалось со стуком. Верно, ручки и подставка для них.

Разлетелись повсюду. Так точно.

Подбирая все, что рассыпал, он услышал, как подошла Бэт, мягко ступая по ковру, желая помочь.

– Все в порядке, лилан, – сказал он ей. – Я соберу.

Он чувствовал, как она замерла у стола, и был благодарен ей за то, что она не вмешивается. Как бы по-детски это не звучало, он должен убрать за собой сам.

Похлопав по столу, он нашел последнюю ручку. По крайней мере, так он думал.

– Есть что-нибудь на полу? – спросил он.

– Еще одна. У твоей левой ноги.

– Спасибо. – Он наклонился, ощупал пол и сжал гладкий, похожий на сигарету предмет, который должен быть ручкой от Мон Блан. – Эту было бы трудно найти.

Выпрямляясь, он предусмотрительно определил местоположение края стола и убедился, что, садясь, не стукнется об него головой. Прогресс по сравнению с тем, что он сделал чуть раньше. Верно, он слажал с подставкой для ручек, но хорошо справился с выпрямлением. Не идеальный табель успеваемости, но, по крайней мере, он не ругался и не истекал кровью.

Так что, учитывая то, как он добирался на Последнюю Трапезу несколько часов назад, дела налаживались.

Роф закончил свой парад по столу, найдя лампу, которая стояла слева, и королевскую печать с воском, которую он ставил на документах.

– Не плачь, – нежно сказал он.

Бэт слегка шмыгнула нос.

– Как ты узнал?

Он постучал пальцем по носу.

– Почувствовал. – Он отодвинул кресло и похлопал по колену. – Иди сюда, садись. Позволь своему мужчине обнять тебя.

Он услышал, как его шеллан обогнула стол, и запах ее слез стал сильнее, потому что, что чем ближе она подходила к нему, тем интенсивней текли слезы. Как и всегда, он нашел ее талию, обернул вокруг нее руку и притянул Бэт к себе, изящное кресло заскрипело, привыкая к их весу. Улыбнувшись, Роф позволил рукам найти ее волнистые волосы, и погладил мягкие локоны.

– На ощупь ты прекрасна.

Задрожав, Бэт прислонилась к нему, и он обрадовался этому. В противовес тем моментам, когда он использовал руки в качестве глаз, или поднимал опрокинутое им, с ее телом в своих объятиях он чувствовал себя сильным. Большим. Мощным.

Он нуждался в этом прямо сейчас, и Бэт тоже, судя по тому, как она откинулась у него на груди.

– Знаешь, что я собираюсь сделать после того, как мы разберемся с бумагами? – прошептал он.

– Что?

– Я отнесу тебя в кровать и продержу там целый день. – Когда ее аромат вспыхнул, Роф удовлетворенно засмеялся. – И ты не будешь возражать, верно? Несмотря на то, что я собираюсь раздеть тебя и не позволю одеться.

– Совсем нет.

– Хорошо.

Они какое-то время сидели, обнявшись, пока голова Бэт не приподнялась с его плеча.

– Хочешь, займемся сейчас работой?

Роф повернул голову так, что, имей зрение, он бы смотрел на рабочий стол.

– Да, черт возьми… мне нужно. Не знаю почему. Просто нужно. Давай начнем потихоньку… где почтальонская сумка Фритца?

– Рядом со старым креслом Тора.

Когда Бэт наклонилась, ее попка потерлась о его член самым лучшим способом, и Роф, застонав, схватил ее бедра и двинулся вперед.

– Ммм, нужно что-то еще поднять с пола? Может, мне снова разбросать ручки? Опрокинуть телефон?

Гортанный смех Бэт был сексуальней самого изысканного белья.

– Если хочешь, чтобы я склонилась, нужно лишь попросить.

– Боже, Бэт, я люблю тебя. – Когда она выпрямилась, Роф повернул ее голову для поцелуя, задерживаясь на ее мягких губах, быстро лизнув их… он затвердел как камень. – Давай быстро закончим с бумажной работой, чтобы ты оказалась там, где я хочу тебя видеть.

– И где же?

– На мне.

Снова рассмеявшись, Бэт открыла кожаную папку, в которой Фритц собирал различные прошения и корреспонденцию. Раздавался шорох бумаги и глубокое дыхание его шеллан.

– Окей, – произнесла она. – Что у нас есть.

Было четыре свадебных прошения, которые нужно подписать и скрепить печатью, и, обычно, этот процесс занимал полторы минуты. Однако сейчас подпись и процедура с воском и печатью требовала скоординированных с Бэт усилий… но это было забавно, пока она сидела на коленях. Дальше шла стопка выписок банка на хозяйственные нужды. За ними – счета. Счета. Еще больше счетов. Все они, слава яйцам, отправятся к Вишесу, потому что Роф не занимался цифрами.

– И последнее, – сказала Бэт. – Большой конверт из конторы адвокатов.

Когда она потянулась вперед, несомненно, за ножом для вскрытия конвертов в форме кинжала, из стерлингового серебра, Роф скользнул ладонями вниз по ногам Бэт, а потом – вверх, по внутренней стороне бедер.

– Мне нравится, когда у тебя так захватывает дыхание, – сказал он, потираясь о ее затылок.

– Ты слышишь это?

– Уж поверь. – Он продолжил ласки, подумав, что, возможно, ему стоит развернуть ее и устроить на своей эрекции? Бог знал, он мог запереть дверь и отсюда. – Что в конверте, лилан? – Он опустил ладонь прямо между ее бедер, накрывая лоно, массируя. В этот раз она выдохнула его имя, и это было так сексуально. – Что там, женщина?

Дата добавления: 2015-11-04