Родители Максима 13 страница

Например, тот смешной сон с единорогом. Единорог действительно упал на Войтевича, хоть и игрушечный, но все-таки это был единорог, этот сон Митя папе тоже рассказывал. И Анна Михайловна вернулась. Митя, конечно, немного перепутал, он думал, что к Наде вернется ее мама, но он же не знал. А сон сбылся точь-в-точь.

Но папа сказал — нет, он не может убить человека, значит, сон не сбудется. И Митя, подумав, немного успокоился.

Но потом, когда он шел по коридору на урок, его нечаянно толкнул школьный слесарь Толик. Он как раз что-то чинил, на полу стоял чемоданчик с инструментами, а в нем… та самая отвертка из сна — с оранжевой ручкой… Значит, все правда! Сон сбудется! Что же делать?!

Труп в лесу

Едва дождавшись утра, Павел первым делом отправился к Елене, чтобы рассказать об увиденном. Он был ужасно возбужден. Теперь в его руках такой компромат на Морозова — не отвертится!

Увидев его, Елена недовольно поморщилась. Павел видел, как он ей неприятен, но не собирался отступать, ведь он был уверен в своей правоте.

Он выложил ей все, что видел ночью в лесу.

— Ты с ума сошел, Павел! — возмутилась Елена. — У тебя галлюцинации!

Павел задрожал от бешенства:

— Вот как? Галлюцинации?! Я требую, чтобы ты немедленно отправилась со мной в лес! Я тебе докажу, ты поймешь наконец, что за тип твой Морозов!

— Твое поведение недопустимо! — возмутилась Елена.

— Вот что, или ты сейчас идешь со мной в лес, или я иду в полицию, и тогда посмотрим, — пригрозил Павел. Он был настроен весьма решительно. Елена, хоть и сомневалась, все же отправилась с ним.

Он не сразу нашел место, топтался, плутал, нервничал. Елена злилась и хотела было уйти, но наконец Павел вывел ее к тому самому дереву, за которым он прятался ночью. Указал на холмик взрыхленной земли и, не раздумывая, кинулся раскапывать. Долго возиться не пришлось. Труп был чуть присыпан землей, но это был труп собаки.

Елена в сердцах ушла, посоветовав напоследок бросить пить или искать себе другое место работы. Павел понял — его обвели вокруг пальца. Теперь бесполезно что-либо доказывать, все равно ему не поверят. Морозов оказался сильнее и умнее. Что ж, если он нравится Елене, значит, это теперь только ее трудности, а Павел больше так жить не может. Пусть сама расхлебывает.

Отголоски прошлого

Все-таки Виктору удалось выбить у Елены несколько дней за свой счет для Галины Васильевны, и она получила разрешение уехать.

Внешне Галина оставалась вполне спокойной, но на самом деле причин для волнений у нее было более чем достаточно. Одна из них — Денис, ее единственный внук, ближе его никого не оставалось в этом мире. Ему грозила постоянная опасность. Если с ней что-то случится, Дениса приберет к рукам Крылов, его биологический дед, а этого никак нельзя было допустить. Крылов и так вовсю заигрывал с мальчиком, стараясь расположить его к себе. Галина страшно переживала из-за всего этого, но пока поделать ничего не могла, только грозила Крылову в случае чего обратиться в соответствующие органы.

Еще одна причина — Галину вызвали в прокуратуру для дачи показаний по старому делу об убийстве Юрия Арефьева. Вызов стал для нее полной неожиданностью. Кому понадобилось поднимать старое дело? Что известно следователю? Появились новые факты или свидетели? Что ждет ее у следователя? И вернется ли она в школу?

Вопросов было много, а ответов — ни одного. И главное — никто не должен был узнать о том, куда и зачем она уезжает, даже Виктор. Но именно к нему она обратилась за помощью, чтобы в ее отсутствие он присмотрел за Денисом. Пряча глаза, отговорилась, мол, все нормально, ничего серьезного, старое дело, снимут показания и все… она скоро вернется… Виктор поверил, пообещал присмотреть за Денисом, проводил ее до остановки.

И вот Галина сидела перед следователем и заметно волновалась.

— Значит, вы не были знакомы с убитым Арефьевым Юрием Афанасьевичем, — уточнил следователь.

— Нет, я его не знала.

— Постарайтесь припомнить — ведь это было двенадцать лет назад, вы могли что-то забыть…

— У меня хорошая память на лица и имена. Если бы мы с ним встречались, я бы его вспомнила.

— Тут у меня показания сестры покойного… Ксении Афанасьевны Арефьевой… — сообщил следователь. — Она уверена, что именно вы убили ее брата.

Галине стало страшно. Двенадцать лет назад — в самое тяжелое для нее время, когда все отвернулись и родная дочь не пустила Галину на порог, она не выдержала, сломалась. Потеряла интерес к себе и жизни, жила где придется, нищенствовала… И вот однажды, когда прошлая жизнь, казалось, стерлась без следа, забылась, будто и не было тех страшных прожитых лет… Она сидела на скамейке, ела яблоко и не думала ни о чем, но кто-то бросил ей несколько монет и вдруг воскликнул радостно:

— Галина Васильевна? Ну, наконец-то я вас нашел! Вы что, меня не узнаете? Меня зовут Юрий Арефьев. Вы должны меня помнить. Мы с вами встречались в детском доме в усадьбе Щербатова.

Прошлое настигло ее. Она хотела спастись бегством, встала, сказала Арефьеву, что он обознался. Он не отстал:

— Я надеялся узнать о судьбе сына, которого у меня украли. Помните?

— Нет-нет, я ничего не помню.

Он так умолял, так просил о помощи, а ведь она могла ему помочь! В ней была вся его надежда! Она отказывалась, он не отпускал. Она не хотела возвращаться в прошлое.

Опомнившись, Галина взяла себя в руки и заявила следователю:

— Я никого не убивала! Я вообще не знала этого человека!

Следователь распечатал ее показания, дал на подпись. Сказал, что ее еще вызовут для очной ставки.

Она почти успокоилась, но в коридоре столкнулась с женщиной — это была та самая сестра, Ксения Арефьева. Едва увидев Галину, Арефьева мгновенно узнала ее и бросилась обвинять в убийстве брата. Арефьева пугала гораздо сильнее следователя прокуратуры, но в Галине жил гораздо более сильный страх, по сравнению с ним угрозы Арефьевой ничего не стоили, поэтому на все обвинения разгневанной женщины Галина равнодушно твердила:

— Я никого не убивала…

Закодированные файлы

Все-таки Вика нашла программу, которая могла раскодировать файлы на флешке Анны Гавриловой. С ее помощью удалось открыть следующий файл.

На экране ребята увидели маму Андрея, это явно была съемка другого сеанса, Гаврилова и Ирина были одеты в другую одежду.

Ирина сидела на диване. За спиной у нее виднелся шкаф со стеклянными дверцами. Она снова была под гипнозом. Рассказывала взволнованно:

— Мне надевают маску. Все как в тумане. Опять эта светлая комната и врачи. — Она поморщилась, воскликнула с отчаянием: — Мне страшно! Нет, я не хочу! Заберите меня отсюда!

— Ты слышишь, о чем говорят врачи? — взволнованно спросила Гаврилова.

— Они говорят… — Ирина вдруг заплакала, — Они говорят… про искусственное оплодотворение… и про ребенка. Про моего ребенка.

— Ира… А сколько тебе сейчас лет? — с сомнением переспросила Гаврилова.

— Мне? Тридцать семь.

Андрей остановил запись и недоуменно воскликнул:

— Как это тридцать семь? — Ребята переглянулись непонимающе.

Он еще раз кликнул на воспроизведение и услышал то же самое. Макс положил ему руку на плечо, чтобы успокоить. Но как тут успокоишься, когда узнаешь, что какие-то уроды мучали твою маму всю ее жизнь? И при чем тут искусственное оплодотворение? И о каком ребенке речь? Вспомнили о колыбельке в комнате, где держали маму Андрея… Даша предположила, что у Андрея может быть брат или еще одна сестра, а значит, похитителям нужна была не мама, а ее ребенок, из-за него ее и похитили…

Видео просматривали еще несколько раз. Останавливали, разглядывали кадры, увеличивали, как вдруг Вика заметила, что за спиной Ирины Исаевой в стеклянных дверцах шкафа отражается еще кто-то. Изображение получалось размытым, но все-таки было понятно, что на сеансе у психолога присутствовал некто третий. Рассмотреть его не удалось, зато благодаря Викиным манипуляциям с ноутбуком удалось услышать его голос. Мужчина говорил с кем-то по телефону. Но и голос его Андрею не показался знакомым.

— Милая, послушай, я не смогу за тобой заехать… Нет, никак не получается. У меня клиент.

Ребята переглянулись. Клиент, судя по всему, — мама Андрея, но клиент кого? Еще одного психолога? Нет, те говорят «пациент»… Тогда кто же этот незнакомец?

И снова Вику озарила идея:

— Ну, ладно, кто он такой, мы не знаем, зато можем выяснить, кому он звонил.

Она пробежалась пальцами по клавишам. На экране ноутбука появилась звуковая дорожка. Ребята услышали сигналы набора телефонного номера.

— Это тоновый набор, — объяснила Вика. — У каждой клавиши свой звук. Озвучка клавиш разных моделей телефонов разная. Включи свой мобильник — сравним, — обратилась она к Максиму.

Максим и Андрей достали мобильники и стали нажимать кнопки, прислушиваясь к звукам. Нет, не подходит… Вспомнили о Роме, вроде бы у него точно такой тон. Самого Ромы не было, он пошел на биологию, сдавать зачет по Дарвину.

Друзья снова встретились после уроков, наспех объяснили Роме, что к чему. Он толком и не понял, чего от него хотят, телефон протянул и наблюдал со стороны, как ребята по очереди подбирают цифры, причем подбирают на слух, сравнивая со звуками на видеозаписи. Наконец Андрей записал последнюю цифру — шесть.

Номер записан, что теперь?

Звонить или нет? Кто ответит: жена или любовница… кто-то совсем незнакомый и посторонний или враг, настоящий, ждущий именно этого звонка.

Звонить — решили ребята.

Андрей набрал номер.

Сначала все слышали длинные гудки из трубки, а потом из-за двери донесся сигнал мобильника, кто-то подошел…

— Отключись! Быстрее! — успела крикнуть Даша.

Дверь открылась, и на пороге возникла Юля со звонящим мобильником в руке.

— Андрей? Зачем ты мне звонишь? — спросила она недоуменно. Никто не шевельнулся, на Юлю уставились во все глаза. Макс сорвался с места, схватил ее за руку и подтащил к ноутбуку.

— Иди сюда. Сейчас ты нам все расскажешь! — Он ткнул пальцем в монитор. — Кто это? Ты его знаешь?

Юля посмотрела на экран, на размытый силуэт человека, отраженного в стеклянных дверях, удивилась, оглянулась на Максима:

— Я не понимаю…

— Говори, кто это! — заорал Максим.

— Это… мой папа, — растерянно ответила она.

Глава 17

Очная ставка

Галина встречалась с Арефьевым, она прекрасно помнила тот день, когда он нашел ее в сквере на скамейке. Она могла помочь ему и не хотела, было у нее такое плохое предчувствие… Не пообещай она ему тогда, возможно, он был бы жив до сих пор… Да и ей не пришлось бы сидеть сейчас в прокуратуре и бесстрастно врать молодому следователю. Она поглядывала на свидетеля — мужчину лет пятидесяти.

— Я встречался с Арефьевым накануне его… гибели. Я как раз зашел к нему попрощаться… Я надолго собирался за границу… Он мне сказал, что наконец-то разыскал Галину Смирнову… Она что-то знала о его пропавшем сыне… Вернее, умершем… Но Юра не верил в его смерть, считал, что ребенка подменили… Это старая история… Я не знаю подробностей… Юра много лет искал эту женщину, Галину Смирнову… Сначала она отказалась с ним разговаривать, а потом пообещала дать какую-то информацию. В тот день, когда он погиб, он ехал на встречу с ней.

Да, у нее хранились все документы на усыновленных детей, но об этом никто не должен узнать, иначе пострадают невинные люди, много людей. А значит…

Галина невозмутимо смотрела на следователя, поглощенного печатанием. Больше никто не пострадает, уж она об этом позаботится. Она на всю жизнь запомнила, как нашла убитого Юрия Арефьева среди коробок, служивших ей в те времена домом. Он лежал среди этих коробок, по груди расплывалось кровавое пятно, рядом валялся нож… Галина попыталась остановить кровь, но поняла, что Арефьев уже умер. В ужасе она вскочила и побежала прочь, прижимая к себе окровавленную кофту. Увидела мусорные баки, подбежала, затолкала туда кофту и услышала чьи-то шаги неподалеку. По переулку прямо к ней шел человек, она присела и увидела только его ноги. От страха она закрыла голову руками:

— Пожалуйста, не трогайте меня… Я ничего не сделала…

И услышала:

— Галина Васильевна…

Конечно, она не узнала его, не могла узнать. Но он напомнил — Витя, Поляков…

— Зачем ты здесь?

— Я искал вас повсюду. Что с вами случилось?

— Просто не повезло в жизни…

Он рассказал, что открыл в старой усадьбе школу-пансион, что очень нуждается в ее помощи… Он тогда спас ее, как и она когда-то спасла мальчика по имени Игорь Исаев.

Слезы навернулись на глаза. Галина взяла себя в руки и твердо сказала:

— Это какая-то ошибка. Я действительно имела отношение к детям и к вопросам усыновления — много лет я проработала в детском доме номер восемь. Но он закрылся в восьмидесятом году.

— Сколько лет было сыну Юрия Арефьева, когда он… как считают родные, был подменен? — спросил следователь у свидетеля.

— Он только родился, ему был месяц, может, полтора.

— Тогда это точно недоразумение, — уверенно кивнула Галина. — Наш детдом принимал детей с шести лет. Младенцев отправляли в Дом малютки.

— Вы извините, но я говорю со слов Юры, — стушевался свидетель. — Меня вообще не было в стране больше десяти лет. Когда я вернулся, Ксеня… Юрина сестра… рассказала мне о его смерти… Тогда я и вспомнил, что у него была назначена встреча… с вами…

— Возможно, вы его не так поняли… — ответила Галина и обратилась к следователю: — Мне очень жаль, но я ничем не могу вам помочь.

Галина присела в коридоре на стул для посетителей, надо было отдышаться после очной ставки и прийти в себя. Но отдохнуть ей не удалось. Из кабинета следователя выскочила разъяренная Ксения Арефьева и набросилась на Галину:

— Думаешь, наболтала следователю сказочку, и все, чистенькая?! Ты ответишь за убийство моего брата.

Подошел полицейский, отвел Арефьеву в сторону. Она не унималась, оглядывалась на Галину и кричала:

— Мы обе знаем правду! Клянусь, я докажу, что это сделала ты!

Полицейский увел ее, Галина осталась на месте, глотая слезы. Наконец вышел следователь и подписал ее пропуск. На ее вопрос, нужно ли еще приезжать, ответил — нет, оснований для заведения уголовного дела он не видит, так что Галина может ехать домой. Он простился, Галина вздохнула с облегчением, хотела было уйти, но услышала за спиной знакомый голос:

— Значит, тебя не посадят? А жаль. — Галина обернулась и увидела Крылова, — Мы с Денисом в твое отсутствие неплохо ладили. Ты нам только мешаешь.

— Держись от Дениса подальше, — с ненавистью выговорила она и кивнула на дверь кабинета: — А то ведь я могу передумать и кое-что рассказать об этих подмененных детях…

— И что? — усмехнулся Крылов. — Тебе же будет хуже. Все бумаги оформлены на тебя.

— Какой же ты мерзавец!

— Не надо эмоций, Галя, — поморщился Крылов. — Если бы ты была посдержанней, этот Арефьев до сих пор был бы жив. Так что его кровь на тебе.

— Когда-нибудь ты ответишь за все свои преступления.

— Не надо мне угрожать. — Он снова усмехнулся. — Ответим вместе. И я, как воспитанный человек, пропущу даму вперед.

Галина направилась к выходу из прокуратуры, Крылов последовал за ней. С ехидной вежливостью попытался помочь ей надеть плащ, Галина с негодованием выхватила его и вышла, чувствуя спиной полный превосходства взгляд Крылова.

Крылов рано ликовал, Галина не собиралась сдаваться. Только сначала надо было спрятать Дениса. Так спрятать, чтобы Крылов не смог дотянуться до внука и шантажировать им Галину…

Виктор вышел из школы и увидел Павла, идущего к своей машине, в одной руке сумка, в другой — бутылка…

— Паша! Ты куда? — окликнул он, но Павел не обернулся, сел в машину.

Виктор направился было к нему, но его самого окликнули.

— Поляков Виктор Николаевич?

— Да, это я. — Перед ним стоял курьер по доставке.

— Это вам. Распишитесь. — Он протянул небольшую посылку, Виктор машинально взял, расписался на квитанции.

Курьер ушел. Виктор снова взглянул на Павла, потом на посылку, увидел адрес отправителя «Switzerland». Виктор побледнел, оглянулся по сторонам, оторвал наклейку и спрятал в карман.

Павел со злостью захлопнул заднюю дверцу машины. Виктор торопливо подошел к нему, попытался выяснить, что случилось, остановить. Он видел, Павел пьян, ему нельзя за руль. Но тот не слушал, он был слишком зол на всех, особенно на Морозова и Елену.

— Я не психопат! Не алкоголик, — выкрикнул Павел, — так и передай им! А с меня хватит! — Он оттолкнул Виктора, сел за руль и нажал на газ.

Виктор в растерянности остался на месте. Он смотрела Павлу вслед и не знал, что делать.

Вспомнил о посылке, которую все время держал в руках, и торопливо направился к себе. Войдя в комнату, заперся, что делал крайне редко, сел на кровать, распечатал посылку и извлек маленький стальной чемоданчик. Осторожно открыл его. Изнутри повалил пар. Это была маленькая холодильная камера, в которой лежали три большие ампулы темного стекла.

Павел гнал по дороге, в салоне гремел жесткий рок, на пассажирском сиденье лежала початая бутылка коньяка. От злости мутился рассудок. Павел потянулся к бутылке, достал зубами пробку, глотнул, на пару секунд отвлекшись от дороги. Из-за поворота вынырнула встречная машина, резко прозвучал сигнал клаксона. Павел испуганно вывернул руль, машина едва успела разъехаться со встречной. Павел нажал на тормоза, безрезультатно, дернул ручник — не работает. Машина, потеряв управление, вылетела с шоссе и уткнулась в дерево.

Павел очнулся, когда его тащили из машины. Он с трудом открыл глаза и не сразу понял, где он и что с ним. Искореженная машина стояла в лесу, двое полицейских пытались привести Павла в чувство. Что-то спрашивали, ругались, орали на него. Павел ничего не понимал. Его обвиняли в убийстве! Но ведь он никого не убивал! Он не мог никого убить! И тогда ему указали на багажник, а там — разлагающийся труп Каверина…

Воронцову наконец-то удалось отыскать ту самую Ксению Арефьеву. В Интернете она числилась как организатор праздничных торжеств…

— Час от часу не легче, — хмыкнул Воронцов, но набрал номер.

— Да, я слушаю… Что? Журналист? Какой еще журналист?

— Я хочу написать о деле вашего брата Юрия, — осторожно прощупал почву Воронцов.

— Вы из газеты?

— Я работаю на несколько изданий. У вас найдется для меня пара минут? — Он не ожидал так скоро разговорить Ксению, но, видимо, у той тоже наболело, и она выложила ему все, что знала, о чем догадывалась и кого подозревала.

— А почему вы считаете, что это Галина Смирнова убила вашего брата? — уточнил Воронцов. Он старался говорить спокойно, но голос предательски дрожал. Он боялся поверить в свою удачу! Только бы Ксения не испугалась! Но она и не думала пугаться, она была в гневе:

— Мой брат узнал, что она была замешана в краже и подмене детей.

— В каком смысле?

— Моего племянника, Юрочкиного сына, украли, когда он был еще младенцем, — сообщила Ксения.

Воронцов оторопело сел на кровать.

— Тридцать семь лет назад моего племянника положили в больницу с высокой температурой. Больше мы его не видели. Два дня нас к нему не пускали, а потом сказали, что он умер, а тело выдали другого ребенка.

— Но подождите… — в волнении перебил ее Воронцов. — Одна Смирнова не смогла бы провернуть такое…

— Ей помогал один из врачей. Мой брат выяснил, что этот врач был связан с детским домом номер восемь.

Воронцов схватился за голову:

— Скажите, а как вы поняли, что тот мертвый мальчик — не ваш племянник?

— У моего племянника на мизинце левой руки от рождения не было ногтя, а у того ребенка все ногти были на месте.

Воронцов потрясенно застыл на месте, глядя в одну точку.

— Алло! Алло! Вы меня слышите? — неслось из трубки. Он молча отключил телефон, бросил его на кровать и вытянул перед собой дрожащие руки, потом резко нажал на ноготь мизинца на левой руке. Ноготь отошел, он был накладным…

Володе очень хотелось узнать, куда Князь увез спасенную Ирину Исаеву. Он несколько раз заводил разговор о ее судьбе, но Князь неизменно советовал не соваться не в свои дела. И чем же тогда Князь лучше тех, кто держал Ирину в подземелье? Что, если новый плен ничуть не лучше прежнего, а возможно, даже хуже, ведь Ирина не знает, что случилось с ее младшим сыном. И для чего ее держать взаперти? Прятать от всего мира? Для ее безопасности? А дети? Как же Андрей и Надя? Ведь они думают, что их мать погибла!

Во время очередной встречи с Князем Володе удалось установить маячок на его машину, и таким образом он без особого труда выяснил местонахождение Князя. Володя отыскал в пригороде особняк за глухой стеной, понаблюдал за ним, узнал, сколько охраны, где расположены камеры наблюдения, проследил за самим домом, нашел окно комнаты, где держали Ирину.

Володя ловко обманул охрану и проник в дом. Он понимал: у него очень мало времени, его наверняка засекли и вот-вот схватят, но решил рискнуть.

Он беспрепятственно проник в окно ее комнаты. Ирина испугалась, увидев его, но он напомнил, как спас ее в лесу от собак, и торопливо передал диск:

— С вашими старшими детьми все в порядке, здесь запись. Посмотреть сможете?

Ирина молча кивнула, пряча диск. Больше ничего сказать не удалось. Появились Князь с охраной, Володю скрутили и вывели вон.

Князь шутить не любил. Володя не раз убеждался в этом на собственной шкуре. Своим самоуправством Володя вывел Князя из себя, за такое можно было поплатиться жизнью, а Володя не собирался умирать, у него было слишком много дел, и он купил себе жизнь, рассказав Князю о сокровищнице. Как доказательство предъявил видеосъемку, сделанную на телефон. Князь смягчился и отпустил строптивого агента, приказав на будущее даже не пытаться играть против него.

Андрей всю ночь ломал голову, откуда Юлин отец мог знать его маму? И что он вообще делал в кабинете психолога? Ничего не придумал и снова подступил к Юле с расспросами. Но она и так была взвинчена до предела и ответила с вызовом:

— Не знаю я! Сколько можно меня мучить? Я сама всю ночь не спала!

— Юля, пойми, мы ни в чем тебя не обвиняем, просто хотим узнать, что случилось с мамой Андрея. Это видео — единственная наша зацепка, — увещевала Даша.

Измученная Юля отрицательно качала головой:

— Я правда понятия не имею, как папа там оказался.

— Может, твой отец когда-нибудь говорил о моей маме. Наталья Колчина, вспомни.

Нет, Юля ничего такого не помнила.

— Андрей, может, попытаться связаться с психологом, как ее, Гавриловой? Она-то точно должна все объяснить, — предположила Даша.

— Я пытался дозвониться, телефон заблокирован, — отмахнулся Андрей.

Тогда Даша обратилась к Юле:

— А твой папа случайно не был психологом? Где он вообще работал?

— В юридической конторе. Папа был адвокатом, — ответила Юля.

Вика усмехнулась.

— А в свободное время, видимо, таскался по сеансам гипноза. Набирался опыта, чтобы потом клиентов раскручивать.

Даша удивленно посмотрела на подругу и снова обратилась к Юле:

— Юля, это очень серьезно! После этих сеансов мама Андрея пропала. Ты должна рассказать нам все, что знаешь.

— Да что вы от меня хотите?! — чуть не заплакала Юля. — Его мать пропала! Да! Это очень серьезно. А мой отец умер! Понимаете, умер! В тот самый день! Это был наш последний разговор. Я его буду помнить до конца жизни. Папа позвонил и сказал, что не сможет заехать за мной, но я его уговорила, а по дороге он попал в аварию.

Она не выдержала, зарыдала и выскочила из комнаты.

Глава 18

Несчастье

— Доброе утро, — поздоровался Виктор, входя в кабинет директора. Он оглядел всех собравшихся учителей, спросил встревоженно: — Что случилось? Зачем Лена нас вызвала?

— Сами пребываем в неведении, — угрюмо отозвался Войтевич.

В кабинет вошла Елена в сопровождении оперативника и еще одного человека в штатском. Елена выглядела растерянной.

— Доброе утро. Это следователь Фоменко… Это… Оперуполномоченный Соколов.

Учителя недоуменно переглянулись. Воронцов поспешно отвернулся, Анна в ужасе застыла.

— А что, собственно, случилось? — послышались вопросы.

— Мы должны снять показания… — сообщил следователь.

— Извините, позвольте я введу коллег в курс дела… — перебила его Елена. Следователь разрешил. — Это касается Павла. Вчера ночью он попал в аварию, — нервничая, начала Елена.

— Что? — ошарашенно переспросил Виктор. — Подождите, но… Он жив?

— Да, с ним все хорошо… Отделался парой царапин… — растерянно произнесла Елена.

На этот раз следователь решил поделиться информацией:

— Лобанов прошел медицинское обследование, сейчас он находится в СИЗО.

— В СИЗО? Подождите, я не понимаю. Но за что? — переспросил Виктор.

— За убийство, — коротко ответил следователь. Он достал из папки фотографию, учителя склонились и увидели на снимке начавший разлагаться труп Каверина в багажнике машины Павла.

— По всей вероятности, смерть наступила несколько недель назад, — добавил следователь.

— Вы хотите сказать, что это сделал Паша? — Виктор был в шоке.

— Я никого не обвиняю, это прерогатива суда. Мы занимаемся расследованием, — сухо ответил следователь. — Елена Сергеевна, мы можем осмотреть комнаты Лобанова и Каверина?

— Конечно. Я вас провожу.

И она вывела их из кабинета, обменявшись с Виктором напряженными взглядами.

Андрей в который раз просматривал видео с его мамой на психологическом сеансе. Гавриловой он так и не дозвонился. Юля ничего не знала или притворялась, что не знает. Как ни ломал голову Андрей, загадки оставались загадками.

Утром ребята ушли в столовую, а он все еще сидел у ноутбука, потом вспомнил, что надо идти и ему, не стоит навлекать на себя подозрения.

Он сходил в душевую, а на обратном пути встретился с Анной, она куда-то торопилась, он тоже был погружен в свои мысли. Поздоровались, и Анна ушла, опустив голову.

Андрей разволновался, но когда вошел в комнату, его волнение превратилось в панику. Пропала ручка-флешка Гавриловой с видеозаписью. Вне себя Андрей выскочил из комнаты и побежал в столовую.

— Вы давно здесь?

— Да… а что? — переспросила удивленная его состоянием Даша.

— Кто-то украл флешку, — выпалил Андрей. — Я на пять минут всего вышел из комнаты. Возвращаюсь — а ее нет, — начал объяснять он.

— Надо было ее спрятать! — Даша расстроилась.

Андрей оглянулся:

— А Юля где? Она была на завтраке?

— Вроде нет. Думаешь, это она? — спросила Даша.

— Не знаю… Но я видел ее в коридоре, рядом с нашей комнатой, — вспомнил Андрей.

— И что вы теперь скажете? — Вика с вызовом взглянула на Максима. Его мнение было особенно важным, ведь он целовался с Юлей! Вика сама видела, она застукала их в душевой! Но Рома вступился за Юлю:

— Вик, хватит! У тебя уже просто паранойя какая-то. Юля могла просто мимо проходить!

Пока следователь допрашивал Елену и Виктора, Войтевич успел проинструктировать Анну, он дал четкие указания, что и как надо говорить следователю. Анне ужасно не хотелось клеветать на Павла, она к нему всегда хорошо относилась и не верила в его причастность к убийству. Она и так принесла Войтевичу флешку, украденную у Андрея. Тот чуть не застал ее, буквально чудом разминулись.

Войтевич флешку взял, сдержанно похвалил и потребовал новой подлости. Она попробовала отказаться — куда там! Он быстро припер ее к стенке. И Анна, понурив голову, согласилась сказать все так, как приказано…

— Ну да, Паша мог быть агрессивным и… ревнивым… Но в то же время он был очень милым и добрым, — говорила она следователю.

— Скажите, Анна Михайловна… а Лобанов угрожал вам когда-нибудь? — спросил несколько озадаченный ее ответами следователь. — Или кому-нибудь в вашем присутствии? — уточнил он. — Кому он угрожал?

Анна потупилась, сделала вид, что раздумывает, а потом сказала:

— Диме… Дмитрию Валерьевичу.

— У него были основания?

— Мы встречались с Павлом какое-то время, — начала Анна и продолжила уже откровенной ложью: — Но он слишком ревновал меня, не давал и шагу ступить. Мне все это надоело, и я ушла от него. Потом появился Дима…

— И как на это отреагировал Лобанов?

— Он был вне себя.

— Конкретнее. Лобанов угрожал Каверину? — напирал следователь.

— Да. — Она закрыла лицо руками. — Не понимаю, как Паша мог совершить такое. В голове не укладывается.

В библиотеку, где проходил опрос свидетелей, вошел оперативник, он принес пакетик с уликами, внутри лежали несколько таблеток…

— Аметоксин. Нашли в комнате Лобанова, — тихо сообщил он следователю.

— Спасибо. Сворачивайтесь.

Следователь предъявил таблетки Виктору:

— Эти таблетки мы нашли в комнате Павла Лобанова. Согласно результатам вскрытия, Каверин был отравлен именно этим препаратом.

Юля закрылась в кабинке туалета и рыдала, сидя на унитазе. Она не знала, как ей оправдаться перед ребятами, а они словно специально мучили ее вопросами, на которые она не могла ответить просто потому, что ничего не знала.

Дата добавления: 2015-11-04