Попробуй удержать меня здесь, и посмотрим, куда тебя это заведет, брат. 7 страница

Когда он приподнял ее подбородок и посмотрел в лицо, она попыталась улыбнуться, но не смогла сделать этого из-за тяжелой и радостной надежды, которая переполняла сердце.

– Я не хотел, чтобы ты плакала…

– О, Боже… Зейдист, я люблю тебя.

Его глаза распахнулись так широко, что брови фактически достигли линии волос.

– Что?

– Я люблю тебя.

– Скажи еще раз.

– Я люблю тебя.

– Еще… пожалуйста, – прошептал он. – Мне нужно услышать это еще раз.

– Я люблю тебя…

В ответ он начал молиться Деве-Летописице на Древнем Языке.

Сжимая Бэллу в объятьях, зарывшись лицом в ее волосы, он благодарил божество с таким пылом и красноречием, что она снова зарыдала.

Когда шепот последней хвалы стих, он перешел на английский:

– Я был мертв, пока ты не нашла меня. Я дышал, но не жил. Я видел, но был слеп. Но пришла ты… и пробудила меня.

Она прикоснулась к его лицу. Медленным движением он сократил расстояние между их губами, подарив ей нежный поцелуй.

«Как ласково», – подумала она. Он был сильным, мощным… и таким ласковым с ней.

Но потом он отпрянул.

– Но, постой, почему ты здесь? В смысле, я рад…

– У меня будет малыш.

Он нахмурился. Открыл рот. Закрыл. Потряс головой.

– Извини… Что ты сказала?

– Я ношу малыша. – На этот раз ответа не последовало вообще. – Ты станешь отцом. – По-прежнему ничего. – Я беременна.

Так, у нее закончились вариации на тему предстоящих родов. Боже… А что, если он не хочет этого?

Зейдист начал покачиваться, кровь отлила от его лица.

– Ты носишь моего ребенка?

– Да, я…

Внезапно он с силой схватил ее за руку.

– С тобой все в порядке? Хэйверс сказал, что с тобой все в порядке?

– Пока да. Я слишком молода, но это может стать преимуществом во время родов. Хэйверс сказал, что с ребенком все хорошо, и моя свобода действий никак не ограничена… ну, разве что, мне нельзя будет дематериализоваться после шестого месяца. И, э-э-э… – Она покраснела. Она конкретно покраснела. – И мне нельзя будет заниматься сексом или кормить после четырнадцатого и до самого рождения. То есть, где-то до восемнадцатого.

Когда врач давал ей эти предостережения, она решила, что ей не придется волноваться об этом. Но сейчас…

Зейдист продолжал кивать, но выглядел не слишком хорошо.

– Я смогу позаботиться о тебе.

– Я знаю. С тобой я буду в безопасности.

Она упомянула об этом, потому что знала – это беспокоит его.

– Ты останешься здесь, со мной?

Она улыбнулась.

– Я была бы рада.

– Ты выйдешь за меня?

– Ты просишь?

– Да.

Но он все еще был совершенно зеленым, в прямом смысле этого слова – цветом походил на мятное мороженное. И эти автоматические вопросы начали пугать ее.

– Зейдист… ты, правда, рад этому? Эмм… ты не обязан на мне жениться, если не хочешь…

– Где твой брат?

Какой странный вопрос.

– Ривендж? Хм… дома, я полагаю.

– Мы идем к нему. Сейчас же.

Зейдист схватил ее за руку и потащил за собой к дверям.

– Зейдист…

– Мы получим его согласие и вступим в брак сегодня ночью. Поедем на машине Ви. Не хочу, чтобы ты снова дематериализовалась.

Зейдист тащил ее с такой скоростью, что ей приходилось бежать за ним.

– Подожди, Хэйверс сказал, что я могу это делать до…

– Не хочу рисковать.

– Зейдист, это необязательно.

Внезапно он остановился.

– Ты уверена, что хочешь моего ребенка?

– О, да. О, Господи, конечно, да. Сейчас даже сильнее… – Она улыбнулась ему. Взяла за руку. Положила ее себе на живот. – Ты будешь прекрасным отцом.

И тогда он потерял сознание.

* * *

Открыв глаза, Зейдист увидел Бэллу, склонившуюся над ним. Любовь сияла на ее лице. Их окружали все остальные жители дома – но для него существовала лишь она.

– Привет, – мягко сказала она.

Он поднял руку и прикоснулся к ее лицу.

Он не будет плакать. Он не будет…

О, да к черту все это.

Он улыбнулся ей, почувствовав, как слезы побежали по его лицу.

– Я надеюсь… что это маленькая девочка, похожая на…

Его голос сорвался. А потом он, наконец, сломался окончательно и разрыдался словно гребаный педик. На глазах у всех Братьев. И Бэт. И Мэри. Его слабость, наверняка, ужаснула Бэллу, но он ничего не мог поделать с собой. В первый раз за всю жизнь он чувствовал себя… счастливым. Удачливым. Везучим. Этот момент, это совершенное, сияющее, идеальное мгновение, когда он растянулся на спине в фойе, рядом со своей возлюбленной Бэллой, малышом внутри нее и Братством… был лучшим в его жизни.

Когда его жалкие рыдания стихли, Рейдж опустился на колени подле него – он улыбался так широко, что, казалось, его идеальные щеки были готовы лопнуть.

– Мы все прибежали, когда твоя туша свалилась на пол. Держись, папуля. Могу я научить маленького шалунишку драться?

Голливуд протянул руку, и когда Зейдист пожал ее в ответ, Роф присел рядом на корточки.

– Поздравляю, брат мой. Мои молитвы Деве-Летописице будут посвящены тебе, твоей шеллан и вашему малышу.

К тому времени, как свою радость начали выражать Вишес и Бутч, Зед сел. Вытер лицо. Господи, какой же он слюнтяй – всего себя зарыдал. Черт. Хорошо хоть, никто из них не обратил на это внимания.

Глубоко вздохнув, он оглянулся в поисках Фьюри… и увидел своего близнеца.

С того дня, как они забрали его у лессера, прошло два месяца – волосы его отрасли до подбородка, а шрам, который он сам себе сделал, давно пропал. Но глаза его были пустыми и грустными. А сейчас печаль в них только усилилась.

Фьюри вышел вперед, и все замолчали.

– Должно быть, мне понравиться быть дядей, – тихо сказал он. – Я так рад за тебя, Зед. За тебя тоже… Бэлла.

Зейдист схватил руку близнеца и сжал так сильно, что почувствовал его кости.

– Ты будешь хорошим дядей.

– И, может быть, хранителем? – Предложила Бэлла.

Фьюри склонил голову.

– Это честь – быть хранителем вашего малыша.

В фойе торопливо вошел Фритц, неся на подносе изящные стеклянные фужеры. Взволнованный доджен сиял от счастья.

– Чтобы отпраздновать событие.

Голоса смешивались между собой, раздавался звон передающихся из рук в руки бокалов, смех. Зейдист посмотрел на Бэллу, когда кто-то сунул ему в руку фужер.

– Я люблю тебя, – одними губами сказал он. Она улыбнулась в ответ и положила что-то в его ладонь. Свое ожерелье.

– Носи его с собой всегда, – прошептала она. – На удачу.

Он поцеловал ее руку.

– Всегда.

Внезапно Роф выпрямился во весь свой огромный рост, поднял бокал с шампанским и закинул голову назад. Его крик был таким громким, что, казалось, сами стены особняка пошатнулись.

– За малыша!

Все поднялись на ноги, подняли бокалы и прокричали во всю мощь своих легких:

– За малыша!

Ах, да… Естественно, стройный хор их голосов был достаточно громким, чтобы достичь священных ушей Девы-Летописицы. Этого требовали традиции.

«Какой правильный тост», – подумал Зед, притягивая Бэллу, чтобы поцеловать в губы.

– За малыша! – Еще раз проорали жители особняка.

– За тебя, – прошептал он Бэлле. – Налла.

Глава 50

– Да, ну, я мог бы обойтись и без обморока, – пробормотал Зед, заворачивая на подъездную дорожку, ведущую к дому, где временно жила семья Бэллы. – И не выплакивать себе все глаза. Точно, без этого было бы куда лучше. Господи.

– Я думаю, это было очень мило.

Застонав, он заглушил мотор, взял Сиг-Сойер и обошел Эскалейд, чтобы помочь ей выбраться. Черт возьми. Она уже открыла дверь и ступила на снег.

– Подожди меня, – рявкнул он, схватив ее за руку.

Она смерила его взглядом.

– Зейдист, я просто сойду с ума, если ты будешь обращаться со мной как с фарфоровой куклой все шестнадцать месяцев.

– Послушай, женщина, я не хочу, чтобы ты поскользнулась на этом льду. Ты же на каблуках.

– О, да ради Бога…

Захлопнув пассажирскую дверь, он быстро поцеловал ее, обнял за талию и повел ее по дорожке к большому дому в тюдорском стиле. Он внимательно осматривал покрытый снегом двор, палец на курке адски зудел.

– Зейдист, я хочу, чтобы ты убрал пистолет до того, как встретишься с моим братом.

– Без проблем. К тому времени мы уже будем в доме.

– Здесь на нас никто не нападет. Это Богом забытое место!

– Если ты думаешь, что я могу подвергнуть тебя и моего малыша хоть малейшему риску, ты выжила из ума.

Он знал, что сильно давит на нее, но ничего не мог с собой поделать. Он был связанным мужчиной. Со своей беременной женщиной. На земле была только пара вещей, более опасных и агрессивных. Этих ублюдков звали «ураган» и «торнадо».

Бэлла не стала с ним спорить. Вместо этого, улыбнувшись, она положила свою руку поверх его.

– Думаю, нужно быть осторожной в своих желаниях.

– Что ты имеешь в виду?

Когда они подошли к двери, он передвинул ее вперед, закрыв мощным телом. Ему не нравился свет на крыльце. Из-за него они были как на ладони.

– Я всегда хотела, чтобы ты стал моим связанным мужчиной.

Он поцеловал ее в шею.

– Ну, твое желание исполнилось. Я сильно связан. Очень сильно связан. Сильно, сильно, супер…

Наклонившись вперед, чтобы воспользоваться дверным молотком, он прижался к ней всем телом. Из глубины ее горла вырвалось тихое урчание, и она потерлась о него словно кошка. Он замер.

О, Боже. О… нет. У него была мгновенная эрекция. Одно легкое движение ее тела – и у него в штанах огромный…

Дверь распахнулась. Он ожидал увидеть на пороге доджена. Но вместо него обнаружил высокую стройную женщину с седыми волосами в длинном черном платье с кучей бриллиантов.

Проклятье. Мать Бэллы. Зед убрал пистолет в кобуру на пояснице и удостоверился, что его двубортный пиджак застегнут до самого низа. Он сцепил руки в замок прямо напротив ширинки.

Он был одет максимально скромно – в свой первый костюм. Его даже упаковали в моднявые туфли. Он хотел надеть водолазку, чтобы закрыть метки раба на шее, но Бэлла запретила ему. Позже он понял, что она была права. Не нужно было скрывать, кем он был. Кроме того, как бы он не был одет, членом какого Братства он бы не был, глимера все равно никогда бы не приняла его. И не только потому, что он был рабом крови, но и потому, как выглядел.

Но Бэлле было наплевать на них – ему тоже. Хотя он обещал себе выказывать максимальное уважение ее семье.

Бэлла шагнула вперед.

– Мамэн.

Когда они с матерью весьма сдержанно обнялись, Зед вошел в дом, закрыл дверь и оглянулся. Обстановка была богатой, под стать аристократичным обитателям, но занавески и обои его мало волновали. Его одобрения удостоилась система безопасности, установленная на окнах. Лазерные датчики в дверных проемах. И датчик движения на потолке. Огромный плюс. Огромный.

Бэлла отошла назад. Рядом с матерью она казалась очень напряженной, и он мог понять, почему. Ее платье и украшения ясно говорили о том, что женщина принадлежала к самому ядру аристократии. А аристократы обычно по теплоте могли сравниться лишь с сугробами.

– Мамэн, это Зейдист, мой мужчина.

Зейдист собрался с силами, когда женщина осмотрела его с головы до ног. Раз. Два… и, да, еще и третий раз.

О, черт… Это будет очень долгий вечер.

А потом ему стало интересно, знала ли эта женщина, что ее дочь еще и беременна от него?

Мать Бэллы вышла вперед, и он ожидал, что она протянет ему руку. Но она не шевелилась. Вместо этого ее глаза увлажнились.

Замечательно. И что ему теперь делать?

Ее мать упала вниз, к его ногам – ее черное платье закрыло его модные туфли.

– Спасибо, воин. Спасибо за то, что привел мою Бэллу домой.

Несколько мгновений он просто смотрел на женщину. Потом наклонился и осторожно поднял ее с пола. Неловко поддерживая ее, он взглянул на Бэллу… на лице которой было особенное выражение, присущее лишь людям, которые становятся свидетелями настоящих чудес. Откровенное «какого черта?!» смешивалось с изумлением.

Когда ее мать отошла в сторону и вытерла глаза, Бэлла, откашлявшись, спросила:

– Где Ривендж?

– Я здесь.

Низкий голос донесся из темного угла комнаты, и Зейдист взглянул налево – на огромного мужчину с тростью…

Черт. О… черт. Этого просто не могло быть.

Преподобный. Брат Бэллы был здоровяком-наркодилером с фиолетовыми глазами и ирокезом… Также, если верить Фьюри, он был еще и наполовину симпатом.

Что за гребаный кошмар?! Теоретически Братство уже давно должно было убрать его из города. Но вместо этого Зед собирался породниться с его семьей. Боже, а Бэлла вообще знала, кем был ее брат? И не только о его работе с наркотиками…

Зед взглянул на нее. «Вероятно, нет», – подсказала ему интуиция. Она не знала ни того, ни другого.

– Ривендж, это… Зейдист, – сказала она.

Зед снова посмотрел на мужчину. Пара фиолетовых глаз ответила ему ровным, немигающим взглядом, в котором за спокойствием проглядывался огонек, говоривший: «Какого черта?!». Черт, и как конкретно все это должно разрешиться?

– Рив? – Прошептала Бэлла. – Эмм… Зейдист?

Преподобный холодно улыбнулся.

– Ну, так ты собираешься жениться на моей сестре после того, как обрюхатил ее? Или это просто светский визит?

Обе женщины пораженно ахнули, и Зед почувствовал, как его глаза свернули черным. Многозначительно прижав Бэллу к своему боку, он почувствовал сильное желание обнажить клыки. Он собирался приложить все усилия к тому, чтобы не ставить никого в неловкое положение, но если этот красавчик еще раз разинет свой рот с подобной репликой, он будет вынужден вытащить его на улицу и выбить из него извинения за то, что расстроил дам.

Он был чертовски горд собой, когда в ответ лишь тихо зашипел.

– Да, я собираюсь жениться на ней. Кончишь грубить, и мы, возможно, пригласим тебя на церемонию. В противно случае, ты вылетишь из списка.

Глаза Преподобного блеснули. Но потом он неожиданно рассмеялся.

– Полегче, брат. Просто хотел удостовериться, что о моей сестре хорошо позаботятся.

Мужчина протянул руку. Зейдист встретил ее на полпути.

– Для тебя – «шурин». И о ней хорошо позаботятся, можешь быть спокоен.

Эпилог

Двадцать месяцев спустя…

О… какое мучение. Эта тренировка убьет его. Конечно, он хотел бы вступить в Братство или, по крайней мере, стать обычным солдатом, но как это вообще можно было пережить?

Когда тренировка по рукопашному бою наконец-то закончилось, недавно прошедший превращение кандидат остался без сил. Но он не хотел показывать свою слабость.

Как и все ученики, он ужасно боялся их учителя, великого война со шрамом, полноправного члена Братства. О нем ходило много слухов: убив лессера, он обычно съедал его; он убивал женщин ради удовольствия; этот шрам был делом его собственных рук – ему нравилась боль…

А еще он убивал учеников, допускавших ошибки.

– Идите в душ, – сказал воин, его низкий голос заполнял пространство спортзала. – Автобус уже ждет вас. Мы начинаем завтра, в четыре часа. Так что выспитесь получше.

Ученик понесся со всех ног вместе с остальными своими одноклассниками в душ. Боже… По крайней мере, все остальные чувствовали такое же облегчение и боль в каждой клеточке тела. Все они были похожи на коров: неподвижно стоя под душем, не мигая, не двигаясь от изнеможения.

Слава Богу, в ближайшие шестнадцать часов они больше не увидят этих чертовых синих матов.

Но, выйдя из душа, чтобы одеться, он понял, что забыл свою толстовку. Досадуя на свою память, он выскочил в коридор и проскользнул обратно в зал…

И остановился как вкопанный.

Напротив двери он увидел учителя. Сняв рубашку, он молотил по боксерской груше. Кольца в сосках сверкали, пока он пританцовывал вокруг своей мишени. Славная Дева в Забвении… На нем были метки раба крови, а спину покрывали многочисленные шрамы. Но, черт, двигаться он умел. Он обладал невероятной силой, быстротой и мощью. Смертоносной. Совершенно смертоносной.

Ученик понимал, что должен уйти, но просто не мог сдвинуться с места. Он никогда не видел ничего, что двигалось бы быстрее и било бы сильнее, чем кулаки этого мужчины. Очевидно, все слухи о нем были правдивы. Он был настоящим убийцей.

С металлическим щелчком открылась дверь на другом конце зала, и крик новорожденного малыша отдался эхом от высокого потолка. Кулаки война замерли на середине пути к груше, и он развернулся по направлению к красивой женщине, которая шла к нему, держа в руках младенца, завернутого в розовое покрывало. Выражение его лица стало мягче, словно расплавилось.

– Прости, что беспокоим тебя, – голос женщины едва перекрывал плач малышки. – Но она хочет к папочке.

Воин поцеловал женщину и взял младенца на руки, прижимая к широкой груди. Малышка потянулась руками к его шее и, обхватив ее, мгновенно успокоилась.

Воин обернулся и посмотрел на ученика спокойным взглядом.

– Автобус скоро приедет, сынок. Тебе лучше поторопиться.

Потом он подмигнул ему и отвернулся, положив руку на талию женщины, притягивая ее к себе и снова целуя в губы.

Ученик уставился на спину война, увидев наконец то, что было скрыто за всеми яростными движениями мощного тела. Поверх шрамов в верхней части спины на коже война были вырезаны два имени на Древнем Языке. Одно поверх другого.

Бэлла… и Налла.

Перевод: dojdlivaya, сушка-печенюшка, Selenti, РыжаяАня

Редактура: dojdlivaya, Seyadina[rutracker.org]

Приложения

Дата добавления: 2015-11-04