20 страница. Кинув через всю кухню на Джона взгляд, она увидела, каким бледным стало его лицо

Кинув через всю кухню на Джона взгляд, она увидела, каким бледным стало его лицо, а глаза слишком блестящими и понимала, что он вернулся в свое ссутулившееся, за столом хрупкое тельце… потрясенного добротой, впервые проявленной кем-то по отношению к нему за очень долгое время.

Звук шагов в коридоре отдавшихся в ее голове, напомнил, что Куин все еще был с ними – парень, слонялся без дела, со своим отбрасывающим словно тень поганым настроением.

Что ж, больше ему не обязательно было ходить за ними по пятам. Это была конечная остановка, последняя глава в истории Джона, значительно влиявшая на него теперешнего. И, к сожалению подразумевающая, что было правильным и целесообразным, вернуться обратно в особняк… где без сомнения Джон заставил бы ее еще немного поесть и попытался бы заставить ее покормиться еще раз.

Она не хотела возвращаться туда, пока еще не хотела. Мысленно она решила взять на одну эту ночь тайм-аут, поэтому у нее оставалось всего несколько часов в запасе, прежде чем встанет на тропу мщения… и потеряет эту едва возникшую связь между ней и Джоном, и глубокое понимание, испытываемое сейчас друг к другу.

Она не собиралась себя обманывать. Печальная реальность была мощной силой, связывающей их, но, тем не менее, такой хрупкой, что Хекс не сомневалась, что эта связь собиралась ухватиться за настоящее, потому что лучше сосредоточиться на нем, чем на прошлом.

– Куин, ты не мог бы нас оставить, пожалуйста.

Разноцветный взгляд парня метнулся к Джону, и серия манипуляций руками начала между ними торговлю.

– Твою мать, – выплюнул Куин, прежде чем развернуться и направиться к входной двери.

После того, как эхо, разносившееся по дому – стихло, она посмотрела на Джона:

– Где твоя спальня?

Он махнул рукой в сторону коридора, и она прошла за ним мимо множества комнат, имеющих современное обустройство и антикварные произведения искусства. Такое сочетание в этом месте создавало ощущение схожее на нахождение в музее искусств, в котором вы могли бы жить, и Хекс время от времени осматривалась, просовывая голову в открытые двери кабинетов и спален.

Спальня Джона располагалась в другом конце дома, и пока она добиралась до нее, Хекс могла только представить культурный шок. От мерзости до великолепия всего лишь сменив почтовый индекс. В отличие от того клоповника, эта комната была оформлена в сине-голубых тонах с полированной мебелью, мраморной ванной и ковром, таким массивным, что его ворс напоминал стрижку ежиком морского пехотинца.

Помимо всего прочего, в комнате имелась раздвижная стеклянная дверь, ведущая на уединенную террасу.

Джон подошел открыть шкаф, и она проследила взглядом за его сильной, массивной рукой проводящей по висящей на деревянных вешалках маленького размера одежде.

Уставившись на рубашки и брюки, его плечи напряглись, а одна рука сжалась в кулак. Он жалел о чем-то сделанном или о том, как он поступал и это не имело ничего общего с ней…

Тор. Дело было в Торе.

Он сожалел о тех вещах, позже произошедших между ними.

– Поговори с ним, – сказала она еле слышно. – Расскажи ему, что происходит. Вам обоим станет легче.

Джон кивнул и она почувствовала как укрепилась его решимость.

Боже, она не была точно уверенна, как это произошло – ну, с технической точки зрения, все как раз таки чертовски просто – но удивителен был сам факт того, что она снова подошла и обняла его сзади за талию. Прижавшись щекой между его лопаток, она была рада, почувствовать, как его руки накрывают ее.

Он общался очень многими, различными способами. И, иногда, прикосновение лучше слов выражало то, что ты хочешь сказать.

В темноте, она подвела его к кровати и они оба сели.

Когда она просто уставилась на него, он произнес губами:

«Что?»

– Ты уверен, что хочешь, чтобы я пошла туда? – Когда он кивнул, она посмотрела ему прямо в глаза. – Я знаю, что ты что-то пропустил. Я могу ощутить это. Есть промежуток между приютом и тем жилым домом.

Ни один мускул не дрогнул на его лице – он даже не моргнул. Но говорить с мужчиной, скрывающим свои реакции, было неуместно. Она знала о нем то, что знала.

– Все нормально, я не собиралась выспрашивать. И не собиралась давить на тебя.

Его слабый румянец она запомнит надолго, по крайней мере до тех пор, пока не исчезнет… и мысль о том, чтобы оставить его, заставила поднести кончики пальцев к его губам. Когда он дернулся от удивления, она сосредоточилась на его рте.

– Я хочу показать тебе что-то о себе, – сказала она низким, глубоким голосом. – И все же, это не для того, чтобы сравнять счет. А просто потому, что я так хочу.

Как было бы замечательно, взять его в свои места и провести по своей жизни, но узнав больше о ее прошлом, ему станет только тяжелее после ее самоубийства: однако, она любила Джона, и отправляясь за своим похитителем она не собиралась обманывать себя о своих шансах на выживание.

У Лэша были уловки.

Ужасные уловки, которыми он проделывал ужасные вещи.

В ее память ворвались ужасающие, уродливые воспоминания о ублюдке, заставляющие ее бедра дрожать, которые, тем не менее, служили топливом, толкающим ее к чему-то, чему она действительно была не готова. Но она не могла лечь в могилу, не прихватив Лэша с собой.

Не тогда, когда перед нею находился любимый мужчина.

– Я хочу тебя, – хрипло сказала она.

Потрясенные голубые глаза Джона разглядывали ее лицо, как бы ища признаки того, что он неверно ее понял. И затем через все его эмоции прорвалась горячая, дикая жажда, сметая их и не оставляя ничего, кроме побуждения полнокровного мужчины соединиться со своей парой.

К его чести, он сделал все возможное, чтобы усмирить этот инстинкт и удержаться за некое подобие рациональности. Но чтобы закончить эту борьбу между разумом и чувственностью ей только и пришлось, что прижаться своими губами к его.

О… Боже, его губы были такими мягкими.

Несмотря на чувства, клокотавшие в его крови, он сдерживал себя. Даже, когда она скользнула своим языком в его рот. И эта сдержанность, стала для нее облегчением, в то время как ее мысли перескакивали с одной на другую между тем, что она делала сейчас…

И тем, что было сделано в ее непростые минувшие дни.

Чтобы помочь себе сфокусироваться, она нащупала его грудь и провела своими ладонями по мускулистым выпуклостям в районе его сердца. Толкнув его на матрас, она вдохнула его личный и его Связующий с ней запах. От него исходил несравненный аромат темных специй, особенно в сравнении с тошнотворным лессеровским смрадом.

Что помогло ей абстрагироваться от того полученного не так давно горького опыта.

Поцелуй начинался как разведка, но быстро перестал быть таковым. Джон прижался плотнее, перекатив свое массивное тело на нее, скользя своей тяжелой ногой вверх, пока не перенес на нее вес с ее тела, в то же время, заключая Хекс в объятия, притягивая ее еще ближе к себе.

Он двигался не спеша, как и она.

И с ней все было в порядке, пока его рука не опустилась на ее грудь.

Прикосновение вырвало Хекс из этой комнаты, этой кровати, перенося ее от Джона и уединенного с ним момента в ад.

Борясь с помутнением рассудка, она изо всех сил пыталась сохранить связь с реальностью, с Джоном. Но когда его большой палец прошелся по ее соску, она вынудила свое тело оставаться спокойным. Лэшу нравилось удерживать ее внизу и вызывать неминуемое, царапая и щипая ее, потому что какой бы сильный кайф он не ловил от оргазмов, еще больший он испытывал от прелюдии, вынося ей мозг.

Психо-изящное действие – часть его натуры. Она непрерывно желала просто покончить с…

Джон толкнулся эрекцией в ее бедро.

Щелчок.

Достигнув предела, ее самообладание раскололось надвое: ее тело по собственной воле бросилось наутек, избегая контакта, разрушая их связь и такой прекрасный момент.

Вскочив с кровати, она ощутила ужас Джона, но была слишком поглощена необъяснимым собственным страхом. Расхаживая по кругу, она отчаянно пытаясь цепляться за реальность, глубоко дышала, но не от страсти, а от непроизвольной паники.

Ну, что за гадство.

Сраный Лэш… она собиралась прикончить его за одно только это. Не за то, через что ей пришлось пройти, а за то, в каком свете после этого она выставила себя перед Джоном.

– Мне так жаль, – простонала она. – Я не должна была этого начинать. Мне действительно очень жаль.

Успокоившись, она остановилась перед шкафом и посмотрела в зеркало, висящее на стене. Джон поднялся на ноги, пока она расхаживала, и остановился у стеклянной двери. Его руки были скрещены на груди, челюсти сжаты, когда он смотрел в ночь.

– Джон… дело не в тебе. Клянусь.

Качая головой, он не смотрел на нее.

Она потерла руками лицо. Молчание и напряжение, повисшее между ними, только усилили ее побуждение пуститься в бегство. Она просто не могла с этим справиться: ни с тем, что чувствует и делает Джону, ни со всем этим дерьмом с Лэшем.

Ее взгляд переместился к двери, а мускулы уже напряглись, ожидая ухода. Что было как раз по ее плану. Всю свою жизнь она полагалась на свою способность выкручиваться из передряг, уходить без объяснения, не оставляя никаких следов, кроме плотного воздуха.

Способность, хорошо служившая ей, как убийце.

– Джон…

Он повернул голову, с горящим сожалением взглядом, когда она встретилась с его отражением в стекле.

Пока он ждал, что она скажет, она раздумывала, над тем, что должна сказать ему, что будет лучше, если она уйдет. Она должна была бросить еще одно жалкое извинение, а затем дематериализоваться из комнаты… исчезнуть из его жизни.

Но все, что она смогла из себя выдавить – это его имя.

Он повернулся к ней лицом и произнес губами:

«Мне жаль. Иди. Все нормально. Иди».

Однако же, она не могла сдвинуться с места. А затем ее губы раскрылись. Когда она поняла, что слова подкатывают к горлу, она поверить не могла, что собирается произнести их. Откровение шло вразрез со всем, что она о себе знала.

«Бога Ради, неужели она собиралась это сделать?»

– Джон… я… я была…

Отведя взгляд, она оценила свое отражение. Ее впалые скулы и бледность были результатом гораздо большего, чем недостаток сна и кормления.

С внезапно накатившей на нее вспышкой гнева она выпалила:

– Лэш не был импотентом, понятно? Он не был… импотентом…

Температура в комнате упала столь резко и стремительно, что ее дыхание вышло облачком пара.

И то, что она увидела в зеркале, заставило ее развернуться, и сделать несколько шагов, подальше от Джона: голубые глаза пылали невообразимым светом, его верхняя губа поднялась, обнажая клыки, которые были настолько острыми и длинными, что смахивали скорее на кинжалы.

Все предметы в комнате завибрировали: лампы на прикроватных столиках, одежда на вешалках, настенное зеркало. Коллективное позвякивание переросло в гулкий рев и Хекс, едва удержав равновесие, пришлось ухватиться за бюро, в противном случае, рискуя упасть на задницу.

Воздух превратился в живой сгусток энергии. Перегруженный. Наэлектризованный.

Опасный.

Джон же был эпицентром бушующей силы, его руки сжались в кулаки с такой силой, что предплечья дрожали, а мышцы бедер плотнее обхватили кости, когда он встал в боевую стойку.

Джон откинул голову, широко раскрыв рот… и испустил боевой клич.

Звук, взорвавший все вокруг, был столь громогласен, что она была вынуждена прикрыть уши руками, и такой мощный, что почувствовала ударную волну на своем лица.

На мгновение она подумала, что он обрел дар речи… но не голосовые связки были источником этого рева.

Стекло раздвижной двери позади него разлетелось вдребезги, на тысячи мельчайших осколков, беспорядочным потоком разлетаясь по дому, падая на бетонный пол и ловя свет, как капли дождя…

Или скорее слезы.

ГЛАВА 40

Блэй понятия не имел, что Сакстон только что ему вручил.

Ну, да, сигара, и да, очень дорогая, но название не задержалось в его голове.

– Я думал, что она тебе понравится, – сказал мужчина, откидываясь в своем кожаном кресле, прикуривая. – У них мягкий вкус. Темный, но мягкий.

Блэй щелкнул своей зажигалкой Монтбланк и склонился к ней, прикуривая свою сигару. Делая затяжку, он ощущал взгляд Сакстона сосредоточенный на нем.

Уже в который раз.

Он все еще не мог привыкнуть к его вниманию, поэтому позволил своему взгляду поблуждать по помещению: сводчатый темно-зеленый потолок, черные глянцевые стены, темно-бордовые кожаные стулья и кабинки.

Короче говоря, он смотрел на все, что могло отвлечь от такого пристального взгляда Сакстона или голоса, или одеколона, или…

– Итак, скажи мне, – начал мужчина, выдыхая идеальное голубоватое облако, на мгновение затенившее черты его лица, – ты надел костюм в полоску до или после того, как я позвонил?

– До.

– Я знал, что у тебя есть чувство стиля.

– Серьезно?

– Конечно. – Сакстон смотрел на него через разделяющий их небольшой столик из красного дерева. – Иначе я бы не пригласил тебя на обед.

Обед, состоявшийся в ресторанчике «У Сэла» был… действительно изысканным. Они ели в обеденной зале, в уединенной обстановке, а Айэм приготовил для них специальные закуски, пасту, кофе с молоком и терамису на десерт. Сначала вино было белым, а затем красным.

Темы разговоров были нейтральными, но интересными, и прежде всего, ненавязчивыми. Намек на то «будут-ли-они-или-не-будут» проскальзывал в каждом слове, взгляде и движении тела.

«Итак… это было свидание», подумал Блэй. Ненавязчивая болтовня перетекла в разговор о книгах, которым отдавались предпочтения и музыке, от которой получали удовольствие.

Не удивительно, что Куин переходил прямо к сексу. У парня не было терпения к подобного рода тонкостям. К тому же, он не любил читать, а музыку, которую он слушал – тяжелый металл – могли вынести только сумасшедшие или глухие.

К ним подошел официант, одетый в черное.

– Могу я вам, ребята, предложить что-нибудь выпить?

Сакстон покатал сигару между указательным и большим пальцами.

– Две порции портвейна. Croft Vintage 1945 года, пожалуйста.

– Отличный выбор.

Взгляд Сакстона вернулся к Блэю.

– Знаю.

Блэй посмотрел в окно, у которого они сидели и задался вопросом, перестанет ли он когда-нибудь краснеть рядом с парнем.

– Дождь идет.

– Да, вижу.

Боже, этот голос. Слова Сакстона были такими же мягкими и приятными, как и сигара.

Блэй положил ногу на ногу.

Пока он копался в голове в поисках хоть чего-то, чтобы помогло бы разрядить затянувшееся молчание, а то это смахивало на умозаключения сраного Шерлока о погоде, которые были близки к приближающемуся вдохновению. Дело в том, что когда стало вырисовываться окончание свидания и несмотря на то, что они Сакстоном оплакивали утрату Доминика Дюнна и оба были фанатами Майлза Дэвиса, он не знал, как быть, когда дело дошло до прощания.

Был ли это случай: Перезвонишь, если захочешь повторить? Или более сложный, грязный и доставляющий удовольствие: Да, конечно, я приеду посмотреть твои гравюры.

На что его совесть заставила добавить: Даже притом, что раньше я никогда не делал этого с парнем и, несмотря на то, что кто-то, кроме Куина, будет всего лишь жалким мужским подобием для чего-то действительно стоящего.

– Когда ты в последний раз ходил на свидание, Блэйлок?

– Я… – Блэй сделал глубокую затяжку сигарой. – Давненько.

– Ты хоть что-нибудь себе позволял? Или постоянно в работе и поэтому не до игр?

– Что-то вроде того. – Ладно, безответная любовь точно не входила ни в одну из этих категорий, хотя категория «не до игр» была, конечно, прикрытием.

Сакстон улыбнулся.

– Я был рад, когда ты мне позвонил. И признаюсь немного удивлен.

– Почему?

– Мой кузен определенно… испытывает к тебе какие-то чувства.

Блэй повернул сигару и посмотрел на ее горящий уголек.

– Думаю, что ты очень преувеличил его интерес.

– А я думаю, что ты слишком вежлив, чтобы сказать мне, что это не мое дело.

– Здесь нет дела, поэтому и думать нечего. – Блэй улыбнулся официанту, когда парень поставил два стакана с портвейном на круглый столик и удалился. – Поверь мне.

– Знаешь, Куин довольно интересная личность. – Сакстон элегантно протянул руку и взял свой портвейн. – На самом деле, он один из моих любимых кузенов. Его неподчинение восхищает и он пережил то, что сломало бы даже лессера. Тем не менее, даже не знаю насколько легко его будет любить.

Блэй не хотел касаться этой темы.

– Так, как часто ты сюда приходишь?

Сакстон засмеялся, сверкнув своими бледными глазами.

– Не для дискуссии. – Нахмурившись, он оглянулся вокруг. – На самом деле, давненько я уже никуда не выбирался. Слишком много работы.

– Ты, кажется, говорил, что работаешь адвокатом в Старом Законе. Должно быть это довольно интересно.

– Я специализируюсь в кредитовании и имуществе, так что факт того, что бизнес процветает – равен нулю. В Фейде стало слишком много невинных с прошлого лета…

В кабинке по соседству, как напыщенные пьяньчужки заржала кучка жирных задниц в золотых часах и шелковых костюмах, да так громко, что самый голосистый из них опрокинулся вместе со своим стулом, столкнувшись со спинкой стула Сакстона.

Который чудом не опрокинулся, доказывая, что Сакстон хоть и был джентльменом, но отнюдь не котенком:

– Простите, не могли бы вы потише?

Неповоротливый боров повернулся, со своим толстым, жирным брюхом, как в «Смысле Жизни», и всего десерта этого заведения.

– Ага. Не мог бы. – Его водянистые глазки сузились. – Так или иначе, вам здесь не место.

И он не говорил, что они были вампирами.

Блэй сделал глоток своего портвейна, но дорогостоящий ликер на вкус стал как уксус… хотя горькое жжение во рту появилось не из-за того, что напиток испортился.

Мгновение спустя парень с грохотом откинулся назад с такой силой, что Сакстон чуть не пролил свой напиток.

– Пошел ты, – пробормотал мужчина, потянувшись за своим платком.

Человеческий идиот снова наклонился в их пространство и удивительно как этот пояс все еще не лопнул и не выбил кому-нибудь глаз.

– Мы прерываем вас двоих милых мальчиков от сосания твердых предметов?

Сакстон натянуто улыбнулся.

– Вы, определенно, прерываете нас.

– Ох, прости-и-ите. – Мужчина тут же устроил шоу, оттопырив мизинец вверх держа свою дешевую сигару. – Не хотел вас обидеть.

– Пойдем, – сказал Блэй, наклоняясь вперед и туша свою сигару.

– Я могу устроить для нас другой столик.

– Уже убегаете, мальчики? – протянул мистер Рот. – Собираетесь на вечеринку, где есть все типы сигар? Возможно, нам следует сопроводить вас, чтобы удостовериться, что вы хорошо добрались до места назначения.

Блэй удерживал свой взгляд на Сакстоне.

– В любом случае, уже поздно.

– Что означает, что это только середина нашего дня.

Блэй встал и потянулся в свой карман, но Сакстон поднял руку, останавливая его и вытащил свой бумажник.

– Нет, позволь мне.

Очередной раунд комментариев от Суперпузана-и-придурошного отравили воздух еще больше, и Блэй заскрежетал зубами. К счастью, у Сакстона не заняло много времени расплатиться с официантом, после чего они направились к выходу.

Снаружи, прохладный воздух подарил успокоение, став бальзамом для разбушевавшихся чувств и Блэй сделал глубокий вдох.

– Это место не всегда такое, как сегодня, – пробормотал Сакстон. – В противном случае, я бы никогда не привел тебя сюда.

– Все в порядке. – Блэй тронулся с места и почувствовал, что Сакстон идет рядом с ним.

Когда они подошли к началу переулка, то остановились, чтобы поймать такси до Торговой.

– Как ты себя чувствуешь после всего этого?

Стоял напротив другого мужчины, Блэй решил, что его жизнь слишком коротка, чтобы притворяться по поводу того что не понял значения слова «этого».

– Если честно, чувствую себя странновато.

– И это не из-за тех очаровашек.

– Я солгал. Я никогда раньше не был на свидании. – Это должно было заставить его вздернуть бровь и рассмеяться. – Ага, я тот еще игрок.

Учтивый вздох Сакстона и в его глазах проступила настоящая теплота.

– Что ж, я рад, что стал у тебя первым.

Блэй встретился с взглядом парня.

– Как ты узнал, что я гей?

– Я не и знал. Просто надеялся.

Блэй снова рассмеялся.

– Что ж, ты оказался прав. – После заминки он протянул ладонь. – Спасибо за сегодняшний вечер.

Когда Сакстон коснулся его руки, между ними проскочила искра чистого огня. – Ты понимаешь, что обычно свидания заканчиваются совсем иначе. С учетом заинтересованности обоих партнеров.

Блэй обнаружил, что не способен освободиться от ладони парня.

– О… правда?

Сакстон кивнул.

– Поцелуй – тут будет более уместней.

Блэй сосредоточился на губах мужчины и внезапно задумался, каковы они на вкус.

– Иди сюда, – пробормотал Сакстон, пряча их связь, увлекая его в убежище переулка.

Блэй последовал в темноту, увлеченный эротическими чарами, не желая их разрушать. Очутившись в укрытии здания, он почувствовал, как к его груди прижимается грудь мужчины а затем и бедра.

Поэтому он в точности знал, насколько был возбужден Сакстон.

Как и Сакстон о возбуждении Блэя.

– Скажи мне вот что, – прошептал Сакстон. – Ты когда-нибудь раньше целовал парня?

Блэй не хотел прямо сейчас думать о Куине и мотнул головой, чтобы избавиться от его образа. Когда это не сработало, и голубой с зеленым взгляд парня задержался в его разуме, Блэй сделал единственное, что гарантированно выбросило из головы все мысли о его влечении.

Он сократил расстояние между своим ртом и ртом Сакстона.

* * *

Куин понимал, что ему нужно было отправляться прямо домой. После того как его попросили из дома Тора, без сомнения для того, чтобы Джон и Хекс могли немного поболтать в горизонтальном положении он должен был вернуться в особняк, чтобы налакаться Herradura и заняться своим собственным гребаным делом.

Но не-е-ет же. Он принял форму у единственного сигарного бара в Колдвелле и наблюдал – как полный лузер под дождем – как Блэй и Сакстон заняли столик у переднего окна. Откуда ему представился прекрасный вид на бросаемые его кузеном изящные похотливые взгляды на его лучшего друга, потом на твердолобых – испортивших им встречу, и как они покидали бар, оставляя свои недопитые напитки.

Не желая быть пойманным на шпионаже, Куин дематериализовался в переулок рядом с местом…, которое быстро превратилось из неправильно выбранного в неправильно подобранную развлекательную программу.

Голос Сакстона разнесся в прохладном воздухе.

– Ты понимаешь, что обычно свидания заканчиваются совсем иначе. С учетом заинтересованности обоих партнеров.

– О… правда?

– Поцелуй – тут будет более уместней.

Куин почувствовал, как сжались его кулаки, и на какую-то долю секунды он решил выйти из-за мусорного контейнера, за которым он стоял. Но для чего? Вклиниться в их пространство и послужить красным светом – брейк парни?

Ага. Как же.

– Иди сюда, – произнес Сакстон.

Вот дерьмо, голос ублюдка был как у оператора секса по телефону. И… о, Боже, Блэй последовал за парнем в темноту.

Бывали времена, когда невероятно чуткий вампирский слух становился настоящей зубной болью. И конечно же… не помогало скрыть голову за кучей отбросов, тем более с такого близко расстояния и с таким ясным визуальным обзором.

Когда они натолкнулись друг на друга, рот Куина широко открылся. Но не потому, что он был потрясен и не потому, что хотел принять в этом участие.

Он просто не мог дышать. Казалось, что его ребра застыли вместе с его сердцем.

«Нет… нет, проклятье, нет…»

– Скажи мне вот что, – прошептал Сакстон. – Ты когда-нибудь раньше целовал парня?

«Да, целовал», хотелось выкрикнуть Куину…

Блэй покачал головой. На самом деле покачал головой.

Куин зажмурился и призвал себя к спокойствию, достаточному для того, чтобы дематериализоваться. Когда он принял форму перед особняком Братства, то дрожал, как дитя… быстро рассматривая возможность наклониться и удобрить кусты обедом, съеденным перед тем, как отправиться с Хекс и Джоном.

Пару выдохов спустя, он решил, что план «А» – быть хорошим и пьяным – наиболее привлекателен. С этой мыслью, он пошел в вестибюль, куда его впустил Фритц и затем направился на кухню.

Черт, может, он не зайдет дальше слов. Но Бог знал, что Сакстон не захочет останавливаться на одном-двух поцелуях в холодной, сырой аллее, и Блэй похоже, наконец, решил получить то, чего он так жаждал уже долгое время.

Что ж, у него еще полно времени, чтобы надраться в хлам, пока не вырубится.

«Иисус… Христос», подумал Куин, потерев грудь, снова и снова слыша голос своего кузена: «Скажи мне вот что. Ты когда-нибудь раньше целовал парня?»

И то, как Блэй покачал головой, глубоко врезалось в память Куина и это просто тащило его прямо из дальней кухни в кладовую, где хранился алкоголь.

Так избито. Напиваться, потому что ты не желаешь с чем-то смириться.

Но он также мог сделать одну вещь в своей жизни согласно традиции.

Вернувшись обратно на кухню, он понял, что, есть по крайней мере, одна спасительная благодать. Когда эти двое решат воссоединиться, то должны будут направиться в дом Сакстона, потому, что любым случайным посетителям доступ в дом короля заказан, всегда.

Выйдя в фойе, он замер.

В вестибюль только что проскользнул Блэй.

– Вернулся так скоро, – прокомментировал грубо Куин. – Только не говори, что мой кузен настолько быстр.

Блэй даже не сделал паузу, продолжая подниматься по лестнице.

– Твой кузен – джентльмен.

Куин пристроился за своим лучшим другом, следуя за ним попятам.

– Уверен? Из моего опыта, он просто выглядит, как джентльмен.

Это заставило Блэя обернуться.

– Раньше он тебе всегда нравился. И был твоим любимчиком. Я помню тебя говорящим о нем как о Боге.

– Я вырос из этого.

– Что ж, мне он нравится. Даже очень.

Куину захотелось рычать, но он подавил в себе этот порыв, откупорил бутылку Herradura, прихваченную с полки кладовой и сделал глоток.

– Поздравляю. Рад за вас.

– Ага. Тогда почему бы тебе не воспользоваться стаканом.

Куин прошел мимо своего приятеля и не остановился, когда Блэй спросил:

– Где Джон и Хекс?

– Отсутствуют. В мире. Их собственном.

– Я думал, ты должен оставаться с ними?

– Я был на время уволен. – Куин сделал паузу наверху лестницы и показал слезу, вытатуированную под его глазом. – Ради Бога, она – наемница. И очень хорошо может о нем позаботиться. Кроме того, они зависли в старом поместье Тора.

Когда он добрался до своей комнаты, Куин захлопнул дверь и снял с себя одежду. Сделав большой глоток из горла, он закрыл глаза и послал зов.

Прямо сейчас Лейла будет хорошей компанией.

Его реальной аллеей.

В конце концов, она обучалась сексу, и все чего ей хотелось – это использовать его в качестве эротического спортзала. Ему не нужно было волноваться о том, что он может сделать ей больно или о том, что она может привязаться к нему. Она профессионалка, что и говорить.

Или станет ею, когда он закончит с ней.

Что касательно Блэя? Он понятия не имел, почему парень вернулся домой вместо того, чтобы отправиться в постель Сакстона, но одно было ясно. Их двоих влекло друг к другу, а Сакстон не привык ждать, когда к нему придет то, чего он хотел.

В конце концов, Куин со своим кузеном были родственниками.

Но это и в малейшей степени не спасет сукиного сына, если он посмеет разбить сердце Блэя.

ГЛАВА 41

Вечеринка в загородном доме набирала обороты – толпа все прибывала паркуясь уже прямо на газоне, набивая своими телами весь нижний этаж. Большинство присутствующих были из тех, кого Лэш видел в Экстрим парке, но не только. И они все больше и больше продолжали приносить выпивку. Шесть коробок. Бутылки. Бочонки.

И одному только Богу было известно, что из нелегального было припрятанного по их карманам.

«Что за херня, – начал он задаваться вопросом. – Может, он ошибался и Омега появится благодаря его извращенной…»

С севера налетел порыв ветра, и Лэш замер совершенно неподвижно, блокируя свой разум, усиливая свое прикрытие.

Тень… Он спроектировал в себе, сквозь себя и вокруг себя тень.

Прибытию Омеги предшествовало затмение луны и те придурки, что находились внутри и понятия не имели, что делали… но это не имело никакого чертового значения. Из входной двери в потоке света льющегося изнутри вышел паренек.

На грязном разъезженном газоне в своем белом одеянии, развевающемся на его теле, принял форму кровный отец Лэша. Его появление еще больше понизило в округ температуру воздуха. Как только Омега принял форму, мелкий выскочка подошел к нему и они обнялись.

Дата добавления: 2015-11-04