Бабочки ускользающей неги. 3 страница

- О замужестве мы почему-то тогда не задумывались,- подхватила тему первая из сестер, – ведь молодые люди мелькали у нас перед глазами в таком количестве, что не то, что влюбиться, толком узнать их было некогда. Родители тоже этот вопрос не поднимали – так сильно увлекла всех нас их работа.

И вот однажды у нас в доме опять появился тот самый “коллега по работе”. Надо сказать, что он появлялся у нас крайне редко, т.к. с отцом они виделись в офисе одной фирмы, где были оговорены встречи. К нам же в дом он приходил, когда нужно было обсудить крайне важное событие, которое могло в скором времени проявиться, как большая проблема общего дела. Но на этот раз дело касалось нашей семьи – он принёс сведения о всплывших коллекциях бабочек, предположительно это могли быть экземпляры нашего деда. Кто-то инкогнито выставил на аукцион несколько экспонатов уникальной коллекции. Их было немного, но и это могло дать зацепку в поисках дедового наследия. Мама очень обрадовалась, а отец задумчиво потирал бороду и что-то бормотал под нос. Мы поняли, что у папы зарождается какой-то план, так как знали, что он тешил себя надеждой о том, что когда-нибудь коллекция всплывёт. Уж очень хотелось нашим родителям в память нашему деду восстановить коллекцию и вернуть на родину в знак вечной любви и благодарности за его подвиг перед наукой и перед нашей Родиной. Это было делом чести и, как потом мы узнали, целью всей жизни наших родителей.

Сбор информации продолжался несколько лет – каждый из “коллег по работе” при любой возможности пересылал нашему отцу любые сведения о всплывающих, то в одной стране, то в другой, коллекциях чешуекрылых. В руках отца оказывались статьи из журналов, газетные заметки, аукционные каталоги, фотографии, брошюры с анонсами и описанием выставок. Раз в месяц родители закрывались вот в таком кабинете и изучали все эти материалы, делая выводы – наши или нет бабочки. Но всё было тщетно, всё было не то, и выходили родители из кабинета грустные и задумчивые.

И вот, в день нашего тридцатилетия отцу нарочным пришла большая бандероль. Гостей тогда собралось немного, пару близких семье друзей, приехала кормилица из Китая, была наша Оки-сан и вот отец на глазах у всех начинает медленно вскрывать упаковку. Потом последовала вторая упаковка, под ней оказалась записка, на которой красивым витиеватым почерком было написано “С большим почтением и низким поклоном в память к графу Н.” Мама охнула и быстро опустилась на стул, мы с замиранием сердца ждали появления чего-то неожиданного, папа замер и оглядел присутствующих:

- Господа, чует моё сердце, что это весточка из прошлого.

- Так разворачивай скорей, - начали мы торопись его.

- Не могу, помогите мне, - отец присел на стул возле мамы.

Оки-сан быстро подошла к столу и ловким движением рук вскрыла последний пакет. В её руках оказался большой и увесистый альбом в чехле из бледно – розового бархата, в центре красовалась большая бабочка цвета милори…

- Как – как, - неожиданно перебила я свою рассказчицу. – Какого цвета?

- Цвет милори, милочка, - удивилась дама, - ты разве не знаешь название цветовой гаммы?

- У меня в голове давно крутилось такое название, и я всё время думала, откуда я знаю это слово? Ведь оно совсем не в обиходе.

- Да, ты права, это старинное французское название темно – голубого, ближе к синему, цвета. Это особенный сочный цвет синевы, с ярким, броским оттенком.

- Простите, - я чуть смутилась,- уж очень мучило меня это загадочное слово, которое я никогда в жизни не слыхала.

- Пустяки, но ты правильно сделала, что остановила меня, - Мэри взяла веер, и взмахнула пару раз, разгоняя невидимый поток воздуха.

- Нам тяжелы эти воспоминания, - Мэгги окончила реплику сестры. – Ведь с этого дня в нашей жизни стали происходить большие перемены, но всё по порядку.

Альбом был тяжелый, и Оки-сан еле приподняла его, демонстрируя всем присутствующим. Ах да, надо описать этот альбом. Бабочка темно – голубого цвета на бледно – розовом бархате так броско смотрелась, что нельзя было глаз отвести. Её контур и тельце были выложены черным бисером, всё полотно крыльев выстегано нитками из ириса, окрас крыльев плавно переходил от тельца к краям, от нежно синего с голубизной до сочно синего, густого. Четко просматривались тёмные прожилки на крыльях, усики и хоботок. Но самыми удивительными были длинные «хвосты» на крыльях, это когда крыло на своей вершине удлиненное. Так вот эти «хвосты» были и на верхних, и на задних крыльях! Такая бабочка встречается в природе крайне редко, она уникальна как по форме, так и по окрасу. И не зря она была вынесена на обложку альбома, она являлась символом уникального труда нашего деда. Этот альбом и сейчас находится у наших родителей.

В альбоме были выложены фотографии тех бабочек, которые были в коллекции нашего деда и эти фотографии были цветными, т.е. сделанными совсем недавно! Мы столпились гурьбой над альбомом и, медленно переворачивая лист за листом, с придыханием рассматривали снимки. Бабочки были одна краше другой, ни одного повторения, ни одного одинакового узора, но их оказалось только сто штук. На каждом листе, переложенном тонким пергаментом, было выложено всего по два снимка, и мама грустно сказала:

- Это самая малая часть папиной коллекции, таких альбомов должно быть штук тридцать, а может и больше, я уж и не полню всех экземпляров, но если бы увидела, сразу бы сказала – из папиной коллекции или нет.

- Не расстраивайся, дорогая, лиха беда – начало. Если к нам пришёл этот альбом, то значит, пришло время искать коллекцию, вот мы и начнём заниматься этим делом прямо сейчас.

- Что ты задумал, Николя? - мама с тревогой посмотрела на папу.

- Ах, дорогая, эта задумка уже много лет сидит вот тут и тут, - отец одной рукой прикоснулся к голове, второй к груди в области сердца. Я долго вынашивал план, искал компромиссы, подбирал возможные ходы и варианты, но звенья не складывались в слаженную цепочку. И вот сейчас я вдруг понял, что надо делать, как надо построить поиск, и наконец, кто этим будет заниматься.

Отец на мгновение замолчал, театрально выдержал паузу и, улыбаясь, весело прошептал:

- А заниматься будем все мы вместе и привлечём наших “коллег по работе”, но это чуть позже, сейчас давайте праздновать день рождения наших красавиц.

Вот так началась наша работа, вот так мы сделали свой первый шаг навстречу мечте всей нашей семьи. Вот так неожиданно мы втянулись в многолетние поиски, всевозможные приключения и невероятные интриги. Одна из них была для нас с сестрой, для наших родителей судьбоносной в полном смысле слова. Благодаря одному случаю, мы с сестрой осуществили свою заветную мечту, а родители заполучили львиную долю коллекции. Но, всё по-порядку.

Я была увлечена рассказом сестер, меня заинтриговала информация об их заветной мечте, о которой я до сих пор и не догадывалась. Как же мне в голову не пришло, что в тот период времени они были молодыми, красивыми, энергичными девушками и у них должны были быть элементарные девичьи желания! А какие, можно было только гадать. Но я решила не ломать на досуге голову, а ждать следующей встречи с дальнейшим разворачиванием событий.

И вот мы опять в кабинете сидим втроём, и я жду начала разговора. Сестры выкладывают на стол небольшие альбомы, несколько книг и журналов.

- Ну, милая, начнем. Сегодня мы расскажем тебе о долгожданном дне, который внес в нашу жизнь особую прелесть бытия, раскрыл для нас неизвестные чувства и легким движением руки создал для нас радостное будущее.

Меня охватил трепет – что я сейчас услышу такое, от чего сердце замрет на мгновение и адреналин взбудоражит всю меня!

Сестры замолчали и переглянулись:

- В этот день, - начала одна из сестер, - нам предстояло сыграть несколько ролей на “одной сцене”. Мы должны были отвлечь одновременно нескольких людей в ресторане, даже не так - помешать одним людям и отвлечь других.

- Особо нужно рассказать тебе об этом ресторане, - перехватила повествование вторая сестра. - Этот ресторан был особенным, может быль уникальным в своем роде, назывался он “Faberg pourdeux”, в переводе “ Фаберже для двоих ”. Его хозяин, старый француз с русскими корнями, боготворил такой продукт, как яйца. Да-да, обычные яйца птиц и все в этом ресторане было связано с изображением этого продукта, начиная с интерьера, заканчивая меню. Зал был в форме яйца - овальным, двухъярусным. Как будто нижняя часть зала – желток возлежала в верхней части – белок. Окрас интерьера соответствовал идее, стены были окрашены в матовый белый цвет, окна задрапированы матовыми шторами и такого же цвета тюлью в мелкую сеточку.

Столы располагались только в нижней части зала, в верхней части стояли буфетные столики, комоды с посудой для официантов. Особое внимание нужно уделить гостевым столам. Это произведение искусства! Вот смотри, у нас есть журнал с фотографиями.

Мэри быстро развернула журнал в нужном месте, на двух страницах располагалась цветная фотография зала ресторана, внизу второй страницы снимок столешницы одного из столов.

- Вот это да, - воскликнула я, - это же скопированный узор с ювелирных яиц Фаберже, как будто вид сверху. Даже форма столешницы повторяет форму яйца – с одной стороны зауженной, с другой стороны расширенной и чуть приплюснутой.

- Ну да, мы ведь тебе говорили, что хозяин ярый поклонник Фаберже, ювелирного мастера при императоре Николае. Он решил увековечить, таким образом, шедевры этого ювелира, повторив на каждой столешнице узор, украшающий пасхальные шкатулки в виде яиц. Надо заметить, что размер стола был таковым, что за ним могли разместиться только двое посетителей. И отметь, как было продумано расположение, что каждая пара сидит к соседям спиной!

Столиков было совсем немного – двенадцать, но их продуманное расположение создавало вокруг каждого места нахождения своеобразную зону уединения. Усаживаясь, пара автоматически попадала как бы в закрытое пространство, в котором третий был лишним, просто не было места для третьей особы. В зале столики стояли в шахматном порядке, располагаясь вдоль зала по четыре, в поперек зала – по три.

Таким образом, в трех рядах стояло по четыре столика. Перед первым рядом столов была небольшая зона танцпола, хотя нам объяснили, что еще никто ни разу не выходил вальсировать. В первом ряду первый и третий столики стояли вдоль танцпола, центральный стол - поперек. Второй ряд был выстроен по обратной схеме: центральный столик стоял вдоль, а первый и третий – поперек. Третий ряд соответствовал первому, а четвертый - второму.

Нас привели в этот ресторан, чтобы мы подробно изучили месторасположения каждого из столиков, осмотрелись, посидели в каждой зоне уединения, присмотрелись ко всем местам обзора. А задача была такова – через месяц здесь должна была состояться встреча двух людей, у одного из них находилась часть коллекции нашего деда, у другого – возможность откупить ее и вывезти за рубеж. Один из них хотел продать, второй - купить. Для успеха переговоров оба, и продавец, и лже – коллекционер, должны были воспользоваться услугами гипнотизеров, которые, в свою очередь, должны были повлиять на противоположную сторону своей энергетикой. Для такой встречи был зарезервирован центральный столик в первом ряду. Посидев за ним, мы внимательно осмотрелись и поняли, для чего были выбраны два крайних стола в третьем ряду. С тех мест перекрестно просматривался объект, который должен был попасть под гипнотическое влияние. Но это еще не все – было предположение, что лже – коллекционер мог привлечь агента – наблюдателя, который своими телепатическими способностями должен мешать «группе поддержки» противоположной стороны.

Выяснив обстановку, проиграв несколько вариантов нашей работы, мы покинули ресторан, тем более что через пять минут он должен был открыться. В холле уже стояло несколько посетителей, когда мы, опустив вуаль и укутавшись палантинами, выходили каждая с небольшим перерывом из разных дверей зала. У парадного входа мы по очереди столкнулись с элегантным мужчиной, в котором узнали агента – наблюдателя. Наше предположение подтвердилось! На улице в машине нас ждал отец, которому мы все и рассказали.

Рассказчица замолчала, и я заметила на лицах сестер загадочную томную улыбку.

«Вот это да, - подумала я. – Неужели этот агент был тайным влечением моих дам?»

Продолжила рассказ вторая сестра:

- Отец насторожился, узнав о том, что мы столкнулись с агентом и предложил встретиться с одним из “коллег по работе”, но нас больше волновало то, что именно нам придется столкнуться во время работы с этим человеком, а мы - то знали, на что он способен.

Это был необычный агент! Его привлекали к, такого рода, работе только состоятельные люди и щедро оплачивали его услуги. Он был способен на многое: умел ввести в транс, заговорить, загипнотизировать, очаровать, соблазнить. В наших кругах говорили, что он даже перещеголял самого Казанову. Своей безупречной внешностью, очаровательной улыбкой, атлетическим сложением он просто притягивал дам с высшего света и обводил их вокруг пальца. Поговаривали, что он и разбогател благодаря своим “талантам”. Но нас он заинтересовал совсем не этими способностями – нам захотелось опробовать на нем его же методы воздействия. Ну и еще, он нам нравился, как мужчина.

Мэгги замолчала и посмотрела на сестру. Меня это насторожило, услышу ли я продолжение этой истории? Ведь на пути к дедовой коллекции лежали чувства двух сестер к одному мужчине и к тому же, к объекту противостояния.

Сестры продолжали смотреть одна на другую, а я сидела, потупив свой взор на стол, делая вид, что рассматриваю картинки в раскрытом журнале. Молчание затягивалось, и я решила разрядить обстановку:

- А скажите, - указала я пальцем на фото в журнале, - удалось ли вам оценить меню этого необычного ресторанчика? Неужели в каждом блюде были использованы яйца?

- Ну конечно, милочка, - быстро отреагировала Мэри. – Меню было сплошь из яиц. Хотя, скажи мне, неужели в нашей каждодневной пище нет яиц? Утром мы едим, например, или омлет или яйца по-французски (пятиминутки). Любим котлеты, а там тоже есть яйца. Любой тортик печется с добавлением яиц. На самом деле, в обычном блюде зачастую присутствуют яйца, как незаменимый ингредиент.

Я, молча, кивала, соглашаясь с каждым словом хозяйки, а в голове все время крутилась мысль о том, что, дай Бог, эти дамы придут к обоюдному согласию продолжить разговор на незаконченную тему и приподнять завесу их тайных желаний.

- Давай закончим на сегодня рассказ, дорогая. Уже стемнело, наш водитель тебя отвезет домой. И не спорь, так будет и тебе лучше, и нам спокойнее. А встретимся мы через неделю, как всегда, в два часа дня.

Эта неделя была для меня тяжким ожиданием. Понимая, что подошла к интригующим событиям, я вдруг испугалась, подумав, что сестры могут передумать и прекратить свое повествование. Мною овладело чувство ускользающей цели, вот я её уже чувствую, жду её появления и тут дымка рассеивается и… всё, то есть - ничего! Каждый раз, прослушивая диктофонные записи, я понимала, что еще шаг, и завеса спадет сама собой. Но неожиданная запинка рассказчицы, ее долгое молчание, последующий перерыв на целую неделю меня обескураживали и вводили в уныние. Я понимала – без дальнейшего повествования я не смогу правильно изложить ситуацию на бумаге. Та тайная информация есть кульминация мемуаров. Хотя, какие это мемуары, это чистой воды детектив!

Неделя тянулась так долго, дни так медленно отсчитывались часами, что семь дней показались мне целым месяцем мучительного ожидания. Каждый вечер я молила Бога о том, чтобы никто не позвонил и не отменил запланированную встречу на субботу, чтобы сестры не передумали, и всё произошло бы как всегда.

Подходя к дому сестер, я увидала своих дам, провожавших двух молодых людей. У калитки стоял автомобиль, а ребята паковали багаж. Постояв чуть поодаль, я решила пока не выдавать себя и дать спокойно распрощаться дамам с этими парнями. Чутье мне подсказывало, что никому из них не хотелось афишировать свои чувства у прохожих на виду, так как все происходило спешно, как будто отъезжающие опаздывали на самолет. Подождав, когда машина уедет, и дамы войдут в дом, я медленно направилась к ним в гости.

- Как ты вовремя, дорогая,- встретила меня Мэри, кивая вместо приветствия.- Проходи в кабинет и располагайся. Мы сейчас подойдем и продолжим.

Я облегченно вздохнула – слава Богу, мы таки продолжим прерванный рассказ.

На столике все также лежали альбомы, журналы и прочая литература, и я поняла, что в тот вечер сестры разошлись сильно взволнованные. Не успела я разложить свой инвентарь, как быстро вошли одна за другой мои гейши. Выглядели они прекрасно в японских кимоно.

- Не удивляйся, милочка, - сказала Мэгги, кивая мне вместо приветствия, - сегодня особенный день и потому мы должны выглядеть соответственно.

- Да, дорогая, - Мэри поддержала сестру,- нам предстоит рассказать тебе то, о чем мы никому и никогда не рассказывали. Только наши родители догадались о произошедшем, но вслух ЭТО не было сказано никогда!

Я, молча, взирала на стоящих передо мной сестер, и кивала в такт их словам. Затем наступила тишина, мы все трое смотрели друг на друга. Внезапно я спохватилась, что время-то идет впустую, и также, молча, указала каждой на кресло.

- Ах, да, милочка, время-то идет, - сестры быстро уселись напротив друг друга,- продолжим.

Они опять переглянулись, я почувствовала их скованность, то тут Мэгги взяла журнал и открыла его на той странице, где была фотография зала ресторана “ Фаберже для двоих ”.

- Вот тут всё и произошло, - начала Мэри, - помнишь это фото? Так вот, в этом зале произошел перелом в нашей жизни, в поисковой работе наших родителей и после этого начали сбываться мечты всех нас. Хочу напомнить тебе цель этой операции – мы должны были расстроить сделку двух людей, обладателя коллекции бабочек и лже – коллекционера, перекупщика. А заодно помешать Агенту, который должен был защищать перекупщика от гипнотического влияния со стороны конкурентов. Я понятно пояснила суть?

- Да, я все помню, - быстро отреагировала я на вопрос, - только вот не понятно мне, зачем надо было мешать этой сделке? Не легче ли было бы, потом у перекупщика выкупить воссоединенные части собранной ним коллекции?

- Какая ты внимательная, - похвалила меня Мэгги, - но дело в том, что всплывшие части дедовой коллекции находились здесь, на родине, а эти люди были, на самом деле, обычными торгашами. Наш дед использовал пословицу “ Если хочешь что-то спрятать – положи на видном месте ”. Так вот он и спрятал большую часть коллекции, предварительно разбив ее на несколько частей, у своих верных друзей - хранителей, но те люди давно ушли на небеса, а их жадные к чужому потомки решили нажиться. Если воссоединенная коллекция уйдет за границу, тогда наши родители могут или потерять след в такой огромной стране, как Америка, или не смогут выкупить ее. Такие вещи на долгие годы оседают в частных руках, а дожидаться, когда что-либо изменится у такого коллекционера и он выставит все это на аукцион, нашим родителям было не реально, ведь все мы стареем, болеем и умираем.

Я, молча, кивнула, понимая, какую поисковую работу проделал коллектив, собранный отцом моих дам, чтобы, в конечном итоге, наткнуться на неё на родине.

- Не скрою, сложно было найти и семьи, где хранились части коллекции, и перекупщика. Но никто не думал, что на арену событий выйдет Агент в лице старого нашего знакомого. Мы прекрасно знали все его способности и манеру работы. Такого рода специалистов приобщают в особых случаях. И когда мы увидали его в фойе ресторана, наши сердца так сильно забились, что, казалось, этот стук услышат все посетители.

Сестры переглянулись и кивнули друг другу, подтверждая свои эмоции в тот момент.

- Этот Агент, не будем называть его имя, так как его уже нет в живых, был божественно красив, великолепно эрудирован, умен, остроумен и обладал явными магическими способностями. Говорили, что он был потомком именитой цирковой династии фокусников и магов. В его жилах текла голубая кровь, в полном и переносном смысле. Он имел благородные черты лица, был строен, высок. Будучи шатеном, имел потрясающую шевелюру волос и неимоверного цвета большие, чуть раскосые глаза. Глаза маринового цвета- цвета морской волны. Обладая такими данными, он использовал их, покоряя такие вершины в жизни и по роду своих занятий, что можно было бы издать пятитомник его мемуаров. О его похождениях и успехах говорили в обществе только шепотом, потому что это было: во-первых, политически опасно, во-вторых, не прилично, в – третьих, просто стыдно. В его сети попадали и высокопоставленные личности, и знаменитые люди. Для него это было просто игрой, а многие кончали жизнь самоубийством, когда тайное становилось явью. Хотя он и не считал свою работу тайной, хвастаясь очередной победой или успешной авантюрой. Он был очень богат и потому очень многое себе позволял, ничего не боялся, никого не стеснялся. И вот нам предстояло его вывести из игры – помешать ему, отвлечь, обескуражить, запутать каким-то образом. Отец, узнав о его появлении, приказал нам собрать все сведения о методах его работы, узнать его слабости, увлечения. Короче, найти его аххилесову пяту и использовать это место для выполнения нашей задачи. Нам предстояло за две недели найти людей, так сказать его жертв, расспросить их, сделать соответствующие выводы и разработать план действий.

- И мы вложились в эти сроки, - перехватила инициативу вторая сестра. – Основной причиной его участия в этой встрече были все те же бабочки, он был одержим этими насекомыми, восхищался их природной красотой, считал самым совершенным божественным творением на земле. Но, коллекционером не был, а мечтал просто осмотреть всю коллекцию нашего деда и потому был, как бы, заинтересованным лицом в ее воссоединении в одних руках. Это было фатальным желанием.

У меня от рассказа сестер стало учащенно биться сердце, я слушала, представляя все это, и сама видела себя там, в том времени полноценной участницей.

- Дорогая, как ты себя чувствуешь, - вдруг спросила меня Мэри, остановив взмахом руки сестру, - ты вся красная. Наверно, подскочило давление. Выпей – ка чаю.

Я взяла чашку и сделала пару глотков остывшего чая, посмаковав дольку лимона:

- Все в порядке, просто я тепло оделась, а в комнате не очень прохладно, вы так хорошо протапливаете дом.

- Да, у нас автономное отопление, сами себе хозяева, - успокоилась Мэри, - но не будем отвлекаться.

- До дня переговоров, время “ Ч ”, оставалось ещё две недели. За это время мы сняли в гостинице, примыкающей к ресторану, две смежные комнаты с одной общей ванной. В ресторан из холла гостиницы можно было попасть через открытую веранду, обставленную всевозможными деревьями, цветами, кустарниками в кадках и вазонах. Продумав свои действия, мы тщательно подобрали гардероб, должным образом обустроили одну из спален – мы уже знали, что наше выступление окончится здесь, в номере гостиницы и потому должны были максимально приблизить интерьер комнаты к нашему замыслу. Своими помощниками мы выбрали бабочек!

- Вот это да, - вскрикнула я от неожиданности, - а каким же образом?

- Все очень просто. Бабочки были везде – на нас, на одежде, на веере, в виде подушек, на картинках, висящих на стенах, на коврах. Даже мыло в ванной было в форме бабочек. Родители предоставили нам право выбора и полное доверие в действиях – любой ценой отвлечь, вывести из игры, помешать свершиться сделке. Переговоры надо просто сорвать!

Рассказчица замолчала, опустила голову, пальцами рук прикрыв глаза. Вторая сестра отвела взгляд в сторону и уставилась в окно. Мне стало неловко от того, что этим двум женщинам предстоит рассказать то, о чем умалчивалось столько лет. Было видно, что эти воспоминания мучают их. Я вдруг осознала, что ими двигала в первую очередь любовь к этому человеку, одна любовь на двоих. А уж затем, долг перед погибшими предками и обязательства перед родителями. Такова история жизни!

- Что было, то было, - глубоко вздохнув, продолжила Мэри.- Такова история нашей долгой жизни.

- Наступил день “ Ч ”, - продолжила рассказ Мэгги. – Переговоры были начаться в девять вечера. В восемь к нам в номер постучался посыльный с запиской, что группы поддержки уже на месте и столик для нашего объекта уже сервируется. Наше “выступление” должно было состояться около десяти, но к тому времени одна из нас, Мэри, должна была находиться уже в зале за центральным столиком в последнем ряду, а я должна была зайти в зал и медленно идти к этому же столику, двигаясь по левому проходу между первым и вторым рядами. Таким образом, первым выходом было мое дефиле. Я была в образе гейши, в шикарном кимоно вишневого цвета с глубокими разрезами по бокам. Под платьем прозрачная телесного цвета юбка, сзади на талии большой розовый бант, выложенный фалдами в виде крыльев бабочки. Я была без грима гейши, но при полном вечернем макияже, с уложенными волосами и веночком ниспадающей небольшой веточки цветущей сакуры. Я должна была медленно двигаться в конец зала и “случайно” споткнуться возле нашего объекта, то есть, я должна была первой отвлечь Агента от его работы. Мне нужно было сделать так, чтобы он посмотрел на меня.

И вот я стою у дверей зала и внимательно рассматриваю публику – за центральным столиком в первом ряду сидят двое и оживленно ведут переговоры. Оба уже изрядно вымученные, чуть подвыпившие, спорят, жестикулируя, и тычут друг другу какие-то бумаги.

«Что-то у них не ладится, - промелькнуло в моей голове, - значит наш объект “заблокировал” вокруг их столика территорию и гипноз группы поддержки не доходит до цели. Это хорошо, но не то, что нам надо. Этим двоим нельзя дать договориться о сделке!»

Я медленно открываю дверь, пересекаю танцпол и направляюсь к проходу, обходя спорящих людей. Двигаясь по проходу межу столиками, я искала зацепку, чтобы создать видимость падения возле нашего объекта. И мне повезло – буквально перед моим вхождением в зону второго ряда, где сидел спиной ко мне и к спорящим торгашам наш объект, он вдруг выставляет на проход трость, держась вытянутой рукой за набалдашник. Острый конец трости входит в пол прямо у носка моего туфля. Я спотыкаюсь, резко останавливаюсь и, чтобы не упасть, хватаюсь правой рукой за тот же набалдашник. То есть, я облокотилась фактически на его руку, сильно сжав ее. Моя правая рука в момент резкого движения задела подол моего платья и обнажила мою правую ногу, обтянув её прозрачным подолом нижней юбки. Человек мгновенно реагирует на боль - его рука зажата моей, он резко поворачивает голову и смотрит в пол, где стоит его трость, затем его взгляд медленно скользит по моей ноге и на лице неподдельное удивление. На икре моей ноги он видит цветную татуировку бабочки, пьющую нектар из цветка. Надо сказать, что в то время цветных татуировок не было, на мою ногу был искусно нанесен смывающийся рисунок. Я выжидающе наблюдаю за ним, и мне казалось, что прошло минут десять, так долго он всматривался в узор на моей ноге. Затем он медленно поднял голову и наши взгляды встретились! Меня словно ударила молния – взгляд его глаз цвета морской волны нельзя было выдержать. Я вся затрепетала, волна горячего воздуха обдала меня с ног до головы, поднялась температура, закружилась голова, пересохло в горле. А в голове пульсировала фраза:

«Все получилось! Теперь нужно спокойно сделать шаг вперед, продемонстрировать ему мою спину, он увидит мой бант – бабочку, отвлечется еще на одно мгновение. Это даст возможность Мэри появиться перед ним с другой стороны»

Мэгги замолчала. Я смотрела на нее и видела перед собой уставшую пожилую женщину, пережившую еще раз встречу с судьбой. Она дрожащими руками взяла фужер с водой и залпом выпила ее.

- Я еле-еле отошла от потрясения, - продолжила рассказ Мэгги. – Убрав руку с набалдашника, я дала ему возможность убрать трость и сделала несмелый шаг в сторону, закрыв собой группу наблюдения, сидящую в крайнем ряду за третьим столиком у буфетного комода. Они тоже были задействованы, дабы создать “перекрестный огонь”. В этот момент справа появилась Мэри.

- Я наблюдала за сценой первого отвлечения, ожидая свой выход,- продолжила свой рассказ Мэри. - Мне нужно было поравняться с Мегги, закрыв собой группу наблюдения, сидящую в третье ряду у окна. Я должна была привлечь внимание к себе, дабы дать возможность уйти Мэгги в тень. Увидав реакцию сестры, я поняла, что еще больше должна приложить усилий, чтобы заставить уйти наш объект отсюда. На мне было сари бледно розового цвета, длинные волосы были заплетены в две толстые косы, с вплетенными нитями из цветов и жемчуга. Они ниспадали на плечи, грудь, скрывая полупрозрачный топ, но от увиденного я так разволновалась, что мои соски набухли, выдавая свое место нахождения. В руках у меня был вот этот веер, и я быстро его развернула, пытаясь скрыть свое волнение. Шелест плотно спрессованного шелка издал такой неожиданный звук, что наш объект мгновенно отреагировал на него и повернул голову в мою сторону. Я медленно шла по проходу, приближаясь к его столику, стараясь не смотреть на этого человека, но любопытство брало верх. В шаге от объекта я смело посмотрела на него и поймала на себе его любопытный взгляд, но мне было этого мало. Взмахнув несколько раз веером, я уловила его ищущий взгляд. Он пытался рассмотреть узор на веере, моя бабочка порхала, ускользая, прячась и вновь появляясь на полотне. Мужчина чуть поддался вперед, пытаясь рассмотреть движущуюся картинку, и тут я ловким движением кисти захлопнула веер. От такого действа накидка сползла с плеча, обнажив грудь и открытый живот. Наш объект обомлел – на моем животе красовалась бабочка – тату размером с ладонь, она четко просматривалась. Его взгляд блуждал по моему телу, от сосков до узора на животе, а мое тело предательски выдавало мое вожделение – грудь налилась, соски увеличивались прямо на глазах, живот колыхался от учащенного дыхания. Мужчина медленно поднялся и пошел за мной. Я шла как в тумане, едва улавливая входную дверь. Швейцар галантно открыл ее, выпуская нас. Я пыталась ускорить шаг, направляясь к открытой веранде. В голове промелькнула мысль:

Дата добавления: 2015-11-04