Часть четвертая 6 страница

Пока он ехал, в глубине его души шевелилось воспоминание. Он видел могучих, облаченных в шкуры дикарей, вооруженных дубинами и копьями, существ, похожих на огромных волков в кожаной упряжи, высоких воинов с черными гривами волос, державших мечи из красного металла, кавалеристов с хищными птицами на плечах, рыцарей в рогатых шлемах, с драгоценными камнями на боевых топорах…

Полк за полком, состоящий из воинов-мужчин и воительниц, все они замерли в ожидании хозяина. И все они были знакомы ему, он был уверен, что какая-то часть его существа знает их. Та часть, что когда-то была богом. Он отринул эту мысль. «Я — это я, — подумал он сердито. — А не часть какого-то голодного призрака».

Бернаку почудился смех, но потом он понял, что это доносящееся откуда-то издалека конское ржание. Он оглянулся и замер.

Четыре всадника ждали его в центре огромной, заполненной войсками низины. Четыре Повелителя Теней. Трое были в доспехах, четвертый — в черно-красном одеянии.

— Это Черный Жрец, — пояснил его конь.

Бернак невесело улыбнулся. Второй раз он пользовался услугами Слуги Обакса, чтобы попасть в Королевство Сумрака, и хотя тот больше не вызывал в нем отвращения, все же несколько пугал его и заставлял чувствовать себя неуверенно. Бернак мог теперь управлять некоторыми магическими силами, о которых знал прежде лишь из легенд и преданий, но эти силы что-то забирали у него самого. Он мог забросать врагов огненными шарами, обрушить на их головы куски льда, мог обратить их в своих рабов, изменить их плоть, разум и дух, но и сам уже не ощущал себя прежним. Но место неведения, придававшего ему уверенности, постоянно замещали теперь судьба, сила и неясное знание, погребенное в нем.

Восемь голов, четыре в шлемах и капюшонах и четыре конских, повернулись в его сторону. Бернак остановил Обакса рядом с ними, откинулся назад и взглянул на них через отверстия собственного шлема, потом указал на неподвижные войска, обведя их закованной в доспех рукой:

— Что это?

— Сны бога, — ответил ему Черный Жрец.

— Наши сны, — добавил кто-то другой, со смешком.

— Это не мой сон! — резко возразил Бернак. Поддавшись внезапному порыву, он развязал ремни тяжелого, покрытого узорами шлема и стащил его с головы. Освободившись от тьмы перед глазами, он встряхнул головой и взглянул во внезапно пожелтевшие небеса. — И что теперь показывают в ваших снах?

Из-под алых складок ткани на голове Жреца донеслось глухое звериное ворчанье. Бернак усмехнулся.

— Смерть, — ответил Жрец. — Повсюду.

— Хватит! — прервал один из всадников. — Необходимо решить кое-что.

Бернак узнал этот голос. Он звучал чаше остальных в ту первую встречу. Обакс говорил, что обладатель этого голоса называет себя Сокрытым. Остальные двое именовались Трэлор и Гразаан. Сейчас он наблюдал их совсем близко и обратил внимание на различия в доспехах. Шлем Сокрытого был украшен змеями и ящерицами. На головном уборе второго были изображены морские чудовища (Трэлор, подсказал голос Обакса у него в голове), тогда как шлем третьего украшался пауками и скорпионами (Гразаан). Бернак посмотрел на собственный шлем, который он держал в руке: клыки и бивни, оскаленные рогатые морды.

— Смерть будет повсюду, — продолжал бормотать Жрец. — Мои ученики уже начали…

— Да, начали сеять ненужный страх, — перебил его Сокрытый. — Привлекать внимание к нашим планам раньше времени.

— Влияние этой Матери-блудницы должно быть уничтожено, — заявил Черный Жрец.

— Всему свое время! — возразил Сокрытый. — Когда наши армии выполнят свою задачу. — Он повернулся к Трэлору. — Спроси-ка этого коня, брат, как продвигается отбор нужных нам людей?

Трэлор вонзил шпоры в бока серого жеребца:

— Отвечай!

Конская голова покачалась из стороны в сторону, прежде чем невидящие глаза уставились вдаль, и челюсти разомкнулись:

— Гоз-з-спода… Слуги передали приказ всем, почти все военачальники повиновались и ведут своих людей на север Катриза…

— Почти все?

— Оскарг из Ангатанских гор не подчинился.

— Оскарг силен, — задумчиво произнес Трэлор, — он давно уже мозолит мне глаза. Что было сделано, чтобы заставить его?

Конь издал серию ритмических звуков, Бернак догадался, что это смех.

— Пока я говорю, стая ночных охотников уже летит к нему. Мы уверены, что его сын выедет в Катриз с большим войском до конца следующего дня.

— Прекрасно, — отозвался Трэлор. — Настало время напомнить старейшинам о силе их бога.

— А что с Порождениями Демона? — спросил Бернак.

Четыре головы разом повернулись к нему. Сокрытый негромко захихикал под своим шлемом:

— Слуги, эти незрячие рабы, постарались привлечь их внимание от нашего имени. — Он хлопнул своего коня по шее. — Но результаты пока не очень…

— Их владения лежат далеко, в Королевстве Руин, — отозвался конь. — Из десяти Слуг, отправленных в мысленный путь, только трое вернулись в целости и сохранности, а четверо вовсе не вернулись.

— Ответ был?

— Даз-з-з, был… ответ. «Мы служим… мы не служим тем, кто служит».

— И никто из вас не думал отправиться в этот мысленный путь сам? — засопел Бернак. — Или вы боитесь получить такой же ответ?

Повисло напряженное молчание, потом ответил Сокрытый:

— У тебя есть на это право. Порождения Демона подчиняются только Повелителю Сумерек, ни у кого из нас пока нет такой силы и такой воли.

— Порождения Демонов сейчас не очень нужны нам, — пояснил Черный Жрец. — Достаточно будет и могонских племен, и моих учеников.

— Кстати, — вмешался Гразаан, глядя на Бернака, — нам необходим кто-то, кто будет командовать армиями. Ты идеально подойдешь.

— А почему не ты? — спросил Бернак.

— Трэлор и я, у нас масса дел на севере, наш брат-жрец должен разобраться с этими проклятыми магами Силы Корня.

Бернак посмотрел на Сокрытого:

— А ты?

— У меня есть одно деликатное дело, требующее личного внимания.

Черный Жрец хохотнул:

— Когда мы узнаем, кто ты и где ты, брат, придем ли мы в восхищение или проклянем себя за доверчивость?

— Верьте всему, — сухо ответил Сокрытый. — Вместе мы сможем все, а поодиночке добудем для себя лишь тень величия. Ваше доверие будет вознаграждено, клянусь вам, братья.

Черный Жрец скептически хрюкнул, тогда как остальные закивали, соглашаясь. Сокрытый повернул голову к Бернаку:

— Итак, ты возьмешь на себя командование?

Бернак посмотрел на его украшенный змеями шлем и улыбнулся:

— Чем именно я буду командовать и каковы наши цели?

Змеи удовлетворенно кивнули.

— Наша армия будет в несколько раз превосходить армию врагов, и у нас особая цель. Слушай внимательно, брат…

Пробуждение и возвращение из Королевства Сумрака было мучительно. На той равнине, заполненной войсками, существование казалось чистым и безоблачным, похожим на сон, здесь же, сидя за длинным массивным столом перед старым закопченным очагом, он ощущал всем своим телом царящее вокруг убожество: пыль в воздухе, присохшую к башмакам грязь, запах старого дерева и пыльных гобеленов, даже запах застарелого пота, идущего от сидящего напротив Обакса, уронившего голову на руки.

Бернак улыбнулся. Ножки стула поехали по гладкому полу, когда он поднялся и подошел к огромному полукруглому окну, выходящему на Вербовочный Двор города Хоройи. У него за спиной раздалось шуршание — Обакс проснулся:

— Господин, вы хорошо себя чувствуете?

Бернак безразлично взирал на лежащий перед ним двор с распростертыми по нему безжизненными фигурами, вокруг которых, причитая и рыдая, суетились другие фигуры. До его ноздрей донесся запах дыма и крови.

— Можешь идти, — бросил он. — Пришли ко мне моих капитанов.

Когда Обакс вышел из огромной залы, Бернак отвернулся от окна, подошел к возвышению и пнул в бок лежащего у подножия трона человека.

— Вставай!

Бывший Командующий армией Южного Хоньира и глава Хоройи встал на колени, потом медленно поднялся на ноги. Лазурех был высоким человеком, но перед Бернаком он съежился, некогда гордые черты искажали сломанный нос и выражение непреодолимого ужаса на лице. Он только на миг осмелился посмотреть Бернаку в глаза, потом, дрожа, уставился в пол.

Чей-то предсмертный крик долетел со двора и разнесся под сводами зала. Бернак кивнул и усмехнулся:

— Ты готов служить мне, Лазурех?

Не поднимая головы, Лазурех зашевелил губами, словно пытаясь вспомнить слова:

— Чем… чем я могу быть полезен, господин?

Бернак взял поверженного полководца за подбородок и заставил его поднять голову.

— Всем! — ответил он.

Он посмотрел Лазуреху в глаза, передавая другому человеку собственную неуверенность и страхи. В голове Лазуреха вздымались дикие заросли отчаяния и опустошенности, буйно растущие на почве страха, страха перед зверем Бернаком и его силой. Как просто, оказывается, превратить страх в верность, а мрак незнания обратить в целеустремленность и уверенность, которые крепнут, когда впереди светит яркий, несущий жизнь огонь по имени Бернак, командир и Повелитель Теней.

Он отпустил Лазуреха, теперь тот стоял прямо, плечи расправлены, глаза преданно смотрят на хозяина. Неожиданно дверь зала распахнулась, и вошли трое капитанов, затянутых в кожу. Их доспехи поскрипывали при каждом движении, а звук шагов рождал эхо под потолком. Бернак обернулся к ним.

— Я скоро уеду, — объявил он. — В мое отсутствие вашим командиром будет Лазурех. Я могу уехать на несколько недель, но я буду с вами. Лазурех станет моей волей, моими глазами, а вы должны быть верны и послушны.

Трое капитанов нервно переглянулись, потом кивнули. Бернак позволил себе скривить рот в презрительной усмешке. Эти трое позволяли себе проявлять своеволие, но они были первыми: он заполучил их пять дней назад, когда его сила была еще сырой и грубой. В какой-то момент он решил связать их крепче, но потом передумал. Ему было интересно, как они будут сотрудничать с Лазурехом.

— Слушай мои приказы! — обратился он к бывшему военачальнику. — Защищать этот город, находить и уничтожать всяких провокаторов, призвать семерых из каждого десятка мужчин старше шестнадцати в городскую милицию, объединить всех торговцев в купеческую гильдию, начать ремонт стен и укреплений. Ах да, кормить всех беженцев еще неделю, потом собрать их и вывезти в Кейану. Спалить все их лачуги за городом. Казнить каждого, кто будет сопротивляться.

— Все будет, как вы скажете, — поклонился Лазурех.

— А теперь убирайтесь! — буркнул Бернак. — И найди себе одежду, подходящую к твоей новой должности.

Он подождал, пока Лазурех и три капитана уйдут, потом прошел через занавешенную арку, за троном, в большую комнату с длинным столом, заваленным знаменами, копьями и щитами. Справа была широкая винтовая лестница, уводящая наверх, — ее синие и зеленые ступени покрывал узор из виноградных лоз. Он поднялся по ней в башню, в просторную круглую комнату. Единственное окно закрывали прочные ставни, стены были завешены гобеленами с изображениями битв и преданий.

Посреди комнаты, раскинув руки, стояла Нерек. Перед ней лежала огромная полуразбитая дымящаяся кровать, простыни были скомканы и брошены на пол. Искры, нет, капли свечения стекали по ее пальцам. Она хлопнула в ладоши, и светящийся ком полетел в толстый матрас. Ткань лопнула, вывалился конский волос, а Бернак завороженно смотрел, как светящийся узел выписывает зигзаги над матрасом. Через несколько секунд он превратился в недобро горящий красным шарик, потом растаял, выбросив на прощание сноп искр, которые тоже померкли.

— Впечатляет, — одобрил Бернак.

Нерек развернулась, глаза ее яростно сверкали, ладони светились. Она увидела, что это он, и горячее свечение померкло.

— Я… учила огонь двигаться, — пояснила она, уронив руки.

— Магический огонь — опасная игрушка в неопытных руках.

— Тогда научи меня сам.

Бернак улыбнулся:

— Ты знаешь достаточно для того, что должна будешь сделать.

Лицо Нерек засветилось надеждой.

— Хорошо. Как я ее найду?

Он задумчиво посмотрел на девушку. Она совершенно отличалась от других своими странными чувствами, ее страх перед ним и страсть к нему перемежались приступами гнева и ярости. Но главное, что отличало ее от других, — то, как она пользовалась магией Источника, ни один из тех, кого он связал своей волей, не выказывал ни малейших способностей в этом направлении. Поэтому Бернак мирился с ее темпераментом, к тому же на самом деле она была создана из теневой части его самого, а замыслов этой части он и сам не понимал.

Да, оставалась эта воительница. И почему древняя тень, частица бога, которую он несет в себе, превратила юного прихлебателя именно в эту женщину? Какая-то проверка для самой Нерек? Бернак не был в этом уверен, но на Нерек возлагались обязательства, и он знал, что та будет стремиться к их выполнению.

Бернак осмотрелся, выбрал гобелен рядом с дверью и подозвал Нерек. Гобелен занимал почти всю стену, был расшит золотом и серебром и являл ряд сцен с приключениями короля и его рыцарей. Центральная картинка изображала короля отсекающим последнюю голову многоглавого чудовища. На заднем плане пылали деревья и кипело озеро.

— Как раз подойдет, — хмыкнул Бернак, касаясь края картинки пальцами.

Картинка с чудовищем тут же превратилась в сплошное бледно-зеленое пламя. Жуткое зрелище дополняло пятнышко в центре: казалось, все языки пламени уходят в воронку. Через миг вертящийся зеленый огонь превратился в медленно клубящийся сгусток тумана. На его фоне появились смутные образы, которые постепенно вырисовывались: деревня посреди лесистых холмов, с которых спускается поток. Трое всадников пересекают бревенчатый мост. Первым ехал неизвестный Бернаку мужчина, вторым оказалась женщина-маг, которая отбила его атаку в ущелье. А третей была Керен. Нерек затаила дыхание.

Маленький мальчик, который ехал вместе с женщиной-магом, подбежал к ближайшей хижине и заколотил в дверь. Из дому выскочили взрослые, дети, собаки. Всадники спешились и начали пожимать руки приветствовавшим их хозяевам. Бернак изменил угол зрения, поднялся над пейзажем, разглядывая леса и уходящие на запад поля, широкую реку, впадающую в море. Нерек вздохнула.

— Они все еще к западу от Руканги, в юго-восточной оконечности Гронанвеля, — пояснил Бернак. — Но непременно поедут потом через горы. Ты отправишься на север, в мой гарнизон в Нагирских горах. Я дам тебе письмо к командиру, а он предоставит десяток своих лучших солдат.

Тревога отразилась на ее лице.

— Если я поеду без тебя, как я узнаю, где их найти?

— Источник поможет тебе. Коснись его, вдохни, попробуй на вкус, и он поведет тебя навстречу твоей судьбе.

Она тяжело вздохнула, глядя на гобелен, потом кивнула:

— Когда я еду?

— Скоро, — ответил он, кладя тяжелую руку ей на плечо. — Очень скоро.

Гобелен у них за спиной рассыпался каскадом золы, мелкой, как пыль.

ГЛАВА 9

Король Орозиада: Чудище, ты обратило в пустыни мои города, истребило тысячи моих людей, отравило земли. Прежде чем я вынесу тебе приговор, скажи, зачем?

Чудовище Орграальшенот: Ты, слепой и глупый король! Потому, что только сильное оружие стоит уничтожать.

Предания Юларии, книга 3, 37

Заброшенная мельница представляла собой каменное квадратное двухэтажное строение с небольшой башенкой. Когда-то, во времена частых набегов разбойников с гор, эта постройка выполняла роль форта: стены сохранили низенький парапет и прорези для лучников. Потом форт почему-то перестроили под мельницу, а теперь она стояла темной и пустой, стены зарастали бурьяном, огромное мельничное колесо валялось на берегу потока и с каждым годом все больше врастало в грязь, на нем тоже росли сорняки. Прежним остался только поток, сбегающий с Бахрузских гор, несущий в себе отражения созвездий, чтобы потом утопить их в водах озера Одагаль.

Коделю удалось быстро завести лошадей и людей под своды мельницы, за что Таврик был ему очень признателен. Его рука невыносимо ныла от холодного ночного воздуха, боль начинала мутить рассудок, а желудок был готов вывернуться наизнанку…

По стенам горели факелы, вселяя жизнь в просторную пустую комнату с тяжелыми деревянными балками под потолком. Возле одной из стен валялся большой мельничный жернов с осью, толщиной в человеческую ногу, когда-то соединяющей его с водяным колесом, теперь ось валялась просто так, на жернове, оставив на граните пятна ржавчины. Пол замусорен и заляпан птичьим пометом: все это Кодель приказал вымести одному из своих людей. В очаге развели огонь, достали припасы из седельных сумок, разложили одеяла. Запах готовящейся пищи веселил сердце путникам.

Таврик достал свою походную постель, стараясь по возможности не попадаться на глаза остальным. Он кинул одеяло в нишу у двери, в стороне от других, и тяжело опустился на него. Его смущали и приводили в недоумение собственные мысли. Первый шок после ампутации прошел, но остались душевные и физические страдания. Он постоянно ловил себя на том, что пытается взять поводья, расстегнуть пуговицы, взять ложку несуществующей рукой, обманутый чувством, что она на месте. Он уставился на тугой сверток бинтов, перетянутый кожаными ремнями, который он поддерживал здоровой рукой, и прикрыл глаза, чтобы сдержать слезы, появлявшиеся каждый раз, когда он думал о своем отце, герцоге Патрейнском.

Обрывки воспоминаний тревожили его: вот он бежит вместе со своей собакой, вот скачет по пустошам Южного Катриза, ловчий сокол взлетает с толстой кожаной перчатки его отца. Он вспомнил ежегодные скачки в Тоброзе и чествования лучших наездников. Вспомнил, как его мать, леди Иллиан, учила его декламировать стихи и играть на четырехструнном кулесте. Он также вспомнил беззвучно рыдающего отца, когда она скончалась после долгой болезни. Потом ее вынесли во двор с фонтаном под сумрачное небо и пели над ней скорбные песни.

Позже были уроки владения мечом и луком, обязанности и ответственность, все это — во время растущего напряжения в отношениях герцога с могонскими племенами. Как-то его отец позвал его, усадил и рассказал, как хотел уехать вместе с остальными за море, в Кеременкул, после падения Империи. Но решил остаться, чтобы прикрывать от могонцев простых людей и не позволять им страдать сверх всякой меры.

Его отец. Слезы катились из глаз, капая на перетянутую культю. Даже отца он потерял, когда Архимаг Бардоу и Шин Хантика рассказали ему, кто был его настоящим родителем и какая ужасная ответственность возлагается теперь на него.

Кто-то подошел и сел рядом с ним, скрестив ноги. Это была сестра Ордена Матери, помощница Аббатисы Халимер, Пириса, круглолицая женщина лет сорока, одетая в короткий серый плащ и плотные грубые чулки. Она протянула ему деревянные миску и ложку, которые он принял с благодарностью и, поставив миску на колено, принялся за еду. Юноша уже почти доел, когда она спросила:

— Ну как, нравится?

Он кивнул с набитым ртом.

— Замечательно. Итак, кто был королем Мантинора во времена существования Лиги Яфрена?

Таврик застонал. С того самого момента, как они покинули Крусивель четыре дня назад, Пириса и Химбер, человек Бардоу, донимали его бесконечными лекциями и вопросами по истории и культуре Катримантинской Империи и предшествовавших ей государств. Кое-что из этого он знал неплохо, особенно то, что касалось Катриза и южных королевств, но вот о севере не знал почти ничего.

Пириса выжидающе улыбалась.

— Э-э, Тавалир… э… Второй.

— Третий. А его Верховный Канцлер?

Таврик ощутил, как по лицу катятся капли пота:

— Акрум?

— Окрум Банавский, который отправил какую армию на гибель у Дороги Раля?

Это он знал:

— Золотую Фалангу.

Сестра удовлетворенно кивнула, а юноша быстро доскреб остатки уже холодного варева и отставил в сторону миску.

— Некоторые из этих имен и названий могут быть незнакомы тебе, — продолжила Пириса. — Но для многих народов бывшей Империи это часть их жизни, прочная нить, связывающая прошлое с настоящим. — Она задумчиво улыбнулась. — Ты делаешь успехи.

— Спасибо, сестра. А Шин Химбер будет задавать мне вопросы сегодня?

— Нет. Его снова беспокоит спина, и он решил лечь пораньше. — Она кивнула на лежащий в углу сверток из одеял. — Но тебе следует заняться манускриптом, который он передал, чтобы быть готовым отвечать на вопросы утром. — Она одернула свой коротенький плащ и встала. — Тот, что оставила тебе я, тоже можешь перечитать.

Он подождал, пока она ушла на другую сторону помещения, потом глубоко вздохнул и взял небольшой коричневый сверток, в котором были все его нехитрые пожитки, потом вытащил оттуда тонкую книжку, потрепанные страницы которой были зажаты между прочными деревянными обложками, поцарапанными за долгие годы использования. Положив книгу на колени, он прочел то, что было написано на первой странице. «Корни Империи, или Краткий перечень монархов, оказавших влияние на формирование Катримантинской Империи». Он открыл главу, посвященную кланам Кейаны.

Потом снова вернулся к началу и стал перечитывать главу об Орозиаде из Эбро'Хета, легендарном короле, который объединил королевства в их борьбе с Порождениями Демона. Орозиада потерял левую руку в одной из битв с чудовищами, напавшими на его королевство. Но выжил и привел сперва свой народ, а за ним и все остальные к новой жизни, прогнав врагов и заставив их вернуться из Прекайна к себе, в Королевство Руин. Прекайн был отдан оставшимся в живых после войны магам и заклинателям, чтобы те превратили его в святое место, которое стало бы и их домом, при условии что они соберут своих товарищей и все вместе откроют там школу магии Силы Корня и Низшей Силы.

Империя, созданная Орозиадой, распалась во времена правления его внука Аллютра, но Прекайн сохранился нетронутым и еще долгое время оставался символом надежности…

В конце этой главы была помещена гравюра, изображающая Орозиаду, готовящегося к битве: в правой руке длинный меч, которым он опирается о землю, большой овальный щит в левой. Таврик посмотрел на свою руку, пытаясь представить нечто подобное, потом откинулся назад и прислонился к стене.

«Что толку, — подумал он. — Орозиада хотя бы мог пользоваться Низшей Силой, а у меня вовсе нет никаких способностей. И почему кто-то решил, что я смогу стать королем?»

Скрипнули дверные петли, и он увидел входящего через главную дверь Койрега Мазарета. Тот заметил, что Таврик смотрит на него, нервно улыбнулся и кивнул, потом подошел к своему месту у очага. Таврик нахмурился и отвернулся. Койрег Мазарет был странным человеком с часто меняющимся настроением, чья неуверенность и смущение сменялись вдруг неудержимой бравадой, и он был совсем не похож на своего брата, Командующего. Койрег несколько раз разговаривал с Тавриком, пока они ехали, показывал ему следы зверей, различные деревья, он умел понимать звуки леса и крики птиц, но не был наставником. Казалось, ему больше нравится общаться с Сефталом, старым слугой.

Таврик вернулся к своей книжке и успел прочитать еще полглавы о полководцах Империи, когда свет факела вдруг заколебался. Юноша удивился и смутился, увидев, что Кодель, из Детей Охотника, садится рядом с ним. С момента отъезда из Крусивеля Кодель не сказал ему и десятка слов, полагая, что он для Таврика пустое место, по причине своего происхождения. Таврик знал, что Дом Тор-Галантей обошел Дом Тор-Каварилл несколько поколений назад и что сторонники Дома Тор-Каварилл именовали себя Детьми Охотника и поклялись свергнуть Дом Тор-Галантей с престола. И теперь он сидел здесь, наследник этого дома, лицом к лицу с человеком, который поклялся отнять у него корону Империи.

Отчасти Таврик был бы счастлив, если бы так и произошло.

Лицо Коделя не выражало ничего.

— Сколько тебе лет?

— Летом исполнилось семнадцать, господин.

— Зови меня просто Кодель, а не господин. Значит, семнадцать. Спал уже с женщиной?

Таврик отрицательно покачал головой, чувствуя, как щеки заливает румянец.

— Убил кого-нибудь?

— Нет.

— Ну, хотя бы верхом ездишь. Каким оружием ты владеешь?

— Мечом, саблей, луком.

Кодель некоторое время молча смотрел на него, потом сказал:

— Покажи мне свою руку.

Краем глаза Таврик заметил Пирису, наблюдающую за тем, как он протягивает Коделю завернутую в тряпки культю. Кодель снял кожаный ремень и бинты:

— Хорошо.

Он обнажил недавно заживший обрубок. Таврик почувствовал странный трепет, когда грубые мужские пальцы провели по шраму, хотя в этом жесте было что-то мрачно-практичное и сочувственное одновременно.

После краткого осмотра Кодель начал менять бинты.

— В том месте, куда мы едем, есть кузнец, который умеет делать искусственные конечности из металла и дерева. Мы закажем ему несколько. Для щита, для лука и для остального. — Он поднялся. — Когда ты полностью выздоровеешь, мы посмотрим, что ты знаешь о сражениях на самом деле.

— Спасибо, — произнес Таврик.

Кодель хмыкнул и вернулся на свое место у огня.

Таврик почитал еще немного, пока усталость не сморила его окончательно. Задув стоящий рядом на полу факел, он улегся и натянул на себя одеяло, укрывшись с головой. На него неудержимо наваливался сон.

Юному Таврику снилось, что он стоит перед пылающим в ночи деревом, каждая веточка которого трепещет от огня и боли. Голос, звучащий со стороны произнес:

— Спаси их, спаси их!

Таврик повернулся и увидел в высоком зеркале своего отца, герцога Патрейнского.

— Как я могу? — закричал Таврик. — У меня нет силы!

Герцог покачал головой. Таврик проследил за его взглядом и увидел, что обе его руки целы и обе сделаны из сияющего металла. Потом из-за дерева вышла целая армия безликих железных воинов и набросилась на Таврика. Таврик сражался с ними своими блестящими руками, и воины распадались на части, оставляя на земле пустые обломки доспехов. Но другие, новые все шли и шли, наседая на него, пока он не вступил с ними в рукопашную схватку.

— Спаси их, спаси их! — снова раздался голос герцога.

Но в этот момент Таврик как раз вцепился в горло одного из нападающих, яростно встряхнул его, шлем упал с головы воина. Тот оказался женщиной неземной красоты с длинными золотистыми волосами и холодными, похожими на звезды глазами, чей взгляд пронзил его до самого сердца.

— Спаси нас, спаси нас! — крикнула женщина.

Но тут кто-то взял его за плечо…

Юношу мягко потрясли, он увидел над собой лицо Койрега. Следопыт приложил палец к губам, прежде чем Таврик успел сказать что-нибудь вслух.

— Что? — прошептал Таврик.

Койрег оглядел комнату, освещенную только красноватым светом догорающего очага и парой факелов. Отовсюду доносилось лишь сонное сопение.

— Есть кое-что, что ты должен знать о Коделе и Детях Охотника, — пробормотал он. — Хотел сказать тебе раньше, но пришлось ждать своей очереди стоять на часах.

— И что же?

— Скажу тебе на улице, — ответил Койрег, вздрогнув. — Чтобы точно никто не услышал.

Дрожа от холода, Таврик пошел за Койрегом. Небо было закрыто плотными облаками, дул ледяной ветер. Койрег махнул ему и пошел вдоль форта по дорожке из разломанных плиток, между которыми росли пучки густой травы. На углу форта навстречу им из тени вышла чья-то фигура. Это оказался слуга Койрега Сефтал.

— Хорошо, что вы здесь, молодой господин, — сказал слуга. — Все идет как и должно…

Искры посыпались у юноши из глаз, когда что-то тяжелое ударило его по затылку. Все вокруг завертелось, и бедняга потерял сознание.

…Ощущения вернулись сперва в виде боли. Во рту стоял привкус крови, голова трещала, рука пульсировала. Кто-то нес его на плече, как он догадался. Потом Таврик различил два голоса.

— Они? Мы уже давно должны были встретиться с ними!

— Прекрати хныкать! — Это был Сефтал, слуга. — Мы достаточно далеко отошли от форта, можно уже остановиться, вон там, под деревом. Они найдут нас, не бойся.

Его пронесли еще несколько шагов, потом Таврик ощутил, как его кладут на землю, — на всякий случай он не открывал глаз. Несколько минут не было слышно ничего, кроме тихой возни, потом Койрег заговорил:

— Я думал, что кто-нибудь из них уже должен быть здесь. Когда мы уходили, там уже началась битва.

— Они останутся там, пока не выполнят свою задачу. — Сефтал говорил несколько неуверенно. — В любом случае ни у одного из этих еретиков не будет времени вспомнить о нашем юном друге, который, если я не ошибаюсь, — Таврика звучно шлепнули по щеке, — уже очнулся. Сядь!

Таврик сел, опершись спиной на дерево. В жидком свете занимающейся зари лицо старика походило на физиономию мертвеца, его глаза казались черными провалами, наполненными какой-то жидкостью.

— Я рад, что мой удар не совсем испортил тебе мозги. Мой господин едва ли нашел бы применение идиоту.

Таврик вздрогнул:

— Чего вы хотите?

— Того же, чего и ты: Империи, вернувшей свое былое величие, с Императором и Силой Древа. Только мой господин Отец Пламени может вернуть это. Уже сейчас в Катризе собирается огромная армия, готовящаяся разгромить отступников и последних приверженцев Матери. Ты встанешь во главе ее со знаменем Огненного Древа, и никто не сможет устоять перед тобой.

— А что, если это не то, чего хочу я?

Дата добавления: 2015-11-03