Национально-освободительное движение и административные реформы

Крупные социальные перемены, происшедшие в Евро­пе в конце мировой войны, и в первую очередь Великая Октябрьская социалистическая революция в России, ока­зали на Бирму огромное влияние. Оно было и прямым, способствуя возникновению интереса к проблемам социа­лизма и к вопросам классовой борьбы, и косвенным, от­ражаясь в настроениях и переменах в английской коло­ниальной политике.

Парламентские выборы в Англии, спешно проведен­ные в декабре 1918 г. (дабы в них не успели принять участие возвращавшиеся с войны и зараженные новыми идеями солдаты), показали стремительное падение роли [186] либералов и появление новой силы в политической жиз­ни страны — лейбористов, которые через пять лет, в 1923 г., уже усилились настолько, что смогли сформиро­вать первое в истории Англии лейбористское правительст­во. В первые годы после войны в Англии быстрыми темпами росло профсоюзное движение: в 1920 г. уже бо­лее 8 млн. рабочих было объединено в тред-юнионах. Британское общество раскололось по вопросу о «домаш­ней» колониальной войне против стремившихся к незави­симости ирландцев. Все это не могло не отразиться на британской колониальной политике, которая всегда исхо­дила прежде всего из политической борьбы в самой Анг­лии.

Вскоре после окончания войны правительство Велико­британии было вынуждено пойти на некоторые уступки национальным интересам жрулнейших колоний, особенно тех, где оппозиция колониальному господству была ярко выражена. Наряду с этим оно стремилось для поддержа­ния расшатанной войной экономики выкачивать из коло­ний максимальную прибыль и принимало все меры, чтобы не упустить своих позиций в подвластных государствах.

Этой двойственностью и двусмысленностью характе­ризовались и действия британской администрации в Бирме.

Еще до окончания войны, в августе 1917 г., министр по делам Индии Монтегю заявил, что политика Англии имеет в виду «образование ответственного правительства в Индии как неотъемлемой части Британской империи». После войны, в 1919 г., был принят «Закон об управле­нии Индией», более известный как «Закон о диархии». По этому закону в непосредственном ведении британской администрации оставались такие ключевые посты, как оборона, внешняя политика, финансы, тогда как здраво­охранение, образование, сельское хозяйство и т. д. пере­давались в руки провинциальных властей, находящих­ся частично под контролем избираемых органов. Соот­ветственно расширялись законодательные советы и их права.

Сторонники традиционных методов управления коло­ниями были еще достаточно сильны, и потому законы о диархии были направлены в первую очередь не на дейст­вительное расширение участия населения колоний в уп­равлении, а на успокоение общественного мнения в Англии [187] и колониях без особого ущерба для доходов и власти метрополии.

Закон о диархии вызвал ожесточенное сопротивление в Индии, так как многочисленные благие пожелания ад­министрации о введении самоуправления по окончании войны оказались невыполненными.

Сравнительное спокойствие в политической жизни Бирмы привело авторов реформ к ошибочному заключе­нию, что в стране нет сил, желающих самоуправления. Поэтому Бирма была исключена из диархической систе­мы со следующей формулировкой: «Ее народ принадле­жит к другой расе, находящейся на другом этапе поли­тического развития, и ее проблемы совершенно особые». В законе утверждалось, что в Бирме нет сильного стрем­ления к выборным институтам. Более того, в ряде доку­ментов проводилась мысль о желательности отделения Бирмы от Индии, дабы предотвратить в будущем пагуб­ное влияние индийского национализма на Бирму — важ­ную сырьевую базу империи.

Бирманские политические организации также высту­пали за отделение Бирмы от Индии, однако требовали наряду с этим проведения в Бирме политических реформ, более широкого доступа бирманцев к государственной службе и т. п. «Отлучение» Бирмы от реформы вызвало в ней неожиданный для англичан взрыв негодования. Найти выход из создавшегося положения должен был на­значенный в 1918 т. в Бирму новый губернатор Р. Крэд-док. Колониальный администратор старой школы, сто­ронник сохранения статус-кво, Крэддок всегда появлялся в бирманских пагодах в обуви, подчеркивая тем самым свое пренебрежение к требованиям националистов. Не удивительно, что выработанный им план ничего не гово­рил о прямых выборах, предусматривал полное подчине­ние министров губернатору и в качестве избирателей на­зывал лишь деревенских старост — государственных чи­новников. Даже по сравнению с предложенной Индии ре­формой этот план был шагом назад.

Опубликование в конце 1918 г. «плана Крэддока» спо­собствовало дальнейшему размежеванию бирманских патриотических сил и привело к отходу от руководства БАМ «стариков», которые предпочли принять план, дабы не обострять отношений с администрацией. В политичес­кую деятельность втягивались все более широкие слои [188] бирманского общества. Этому способствовали события в Индии, где после расстрелов в Амритсаре (март—апрель 1919 г.) началась кампания гражданского неповиновения, распространившаяся на индийское население Бирмы.

В августе 1918 г. прошла всеобщая забастовка доке­ров (в основном индийцев), в следующем году забасто­вали конторские служащие компании «Бирма Ойл» в Енанджауне, которых поддержали рабочие-нефтяники. В 1920 г. состоялось несколько крупных забастовок. Не­спокойно было и в деревне. В этой обстановке осенью 1919 г. в Англию направилась делегация БАМ, которая должна была потребовать политических реформ для Бирмы. Формально поездка в Англию закончилась без­результатно, так как официальные круги игнорировали ее присутствие. Фактически делегации удалось наладить связи с некоторыми деятелями Англии, привлечь под­держку такой влиятельной газеты, как «Таймс», и даже добиться постановки вопроса о Бирме в палате общин (это обсуждение не состоялось из-за отсутствия кворума в парламенте). Если до поездки делегации Бирма прак­тически не упоминалась на страницах газет и в парла­менте, то начиная с 1919 г. «друзья Бирмы» в Лондоне пе­риодически публиковали сообщения о положении дел в далекой колонии; в палате общин неоднократно делались запросы о Бирме.

Молодые политики Бирмы возглавили национальное движение в сентябре 1920 г., когда на очередной ежегод­ной конференции БАМ было принято решение переимено­вать ее в Генеральный совет бирманских ассоциаций (ГСБА). Отныне в Бирме существовала чисто политичес­кая организация, не ограничивающая себя просветитель­скими целями. Конференция отвергла «план Крэддока» и призвала кбойкоту иностранных товаров. Было выдвину­то требование передать бирманцам земли, попавшие в ру­ки индийских ростовщиков. На съезде произошло полное размежевание «стариков» и «молодых», в результате чего вышедшие из ГСБА политики сохранили БАМ как чисто просветительско-религиозную организацию.

На съезде выяснилось, что ГСБА стал массовой орга­низацией и что число крестьян в нем значительно увели­чилось. Центральный совет ГСБА требовал ограничивать­ся легальными действиями, но в местных организациях на этот счет не было единства. Политика ненасильственного [189] сопротивления, бойкота и т. п., заимствованная частично из Индии, не всегда была ясна бирманцам, у кото­рых понятие сопротивления связывалось именно с воору­женной борьбой. Низовые организации ратовали за ликвидацию долгов ростовщикам, отмену налогов и стреми­лись к действительной борьбе за права крестьян. Харак­терно, что в деревнях параллельно с существованием ле­гальных отделений ГСБА в это время создаются первые тайные общества «бу-атины» — крестьянские общества «неподчинения», которые прибегали к потраве посевов и даже убийствам особо ненавистных старост и офицеров лесной охраны.

Несмотря на кампанию протеста и напряженное по­ложение, решение вопроса о распространении реформ на Бирму все затягивалось. Оппозиция исходила прежде все­го от кадровых колониальных администраторов в Нью-Дели, которые в секретной переписке с министерством по делам Индии повторяли доводы о неподготовленности Бирмы к реформам.

Решающую роль в этом конфликте сыграл универси­тетский бойкот, еще более обостривший обстановку в Бирме. Закон об учреждении Рангунского университета был принят в августе 1920 г. Создание университета ожи­далось в стране с нетерпением, так как до этого единст­венной возможностью для получения высшего образова­ния была отправка молодых людей за границу. Однако после опубликования закона об университете обнаружи­лось, что он никак не меняет создавшегося положения. В нем должно было обучаться (включая христианский Джадсоновский колледж) чуть более 1 тыс. человек; обу­чение было платным, а знание бирманского языка было необязательным. Если учесть, что значительная часть сту­дентов оказалась небирманской — в университет отдали своих детей состоятельные индийские, англо-индийские и англо-бирманские торговцы и чиновники, — то окажется, что для бирманцев дорога к высшему образованию была так же закрыта, как и ранее.

Форма протеста против открытия такого университета была подсказана опытом индийского национально-осво­бодительного движения: это был бойкот «западного про­свещения, воспитывающего рабов».

После нескольких митингов у пагоды Шведагон, на ко­торых учащиеся и активисты ГСБА требовали изменения [190] закона об университете и реформ в системе образования вообще, и после отказа правительства пойти на уступки была принята резолюция о бойкоте университета. Бойкот был объявлен в начале декабря 1920 г., через несколько дней после вступления в силу закона. Бойкот немедленно распространился на другие учебные заведения, и вскоре вся система просвещения была парализована. Даже в миссионерских школах пустовали классы. Одновременно с этим в качестве положительной альтернативы «запад­ному просвещению» в Бирме началось создание на част­ные средства «национальных школ». Некоторые из них просуществовали в течение нескольких лет, и из их стен вышли крупные деятели национально-освободитель­ного движения.

Бойкот не ограничился системой просвещения, но рас­пространился и на другие сферы жизни. Бойкотировались иностранные товары, крестьяне отказывались платить налоги, рабочие и служащие бастовали. Обстановка в стра­не настолько накалилась, что сам Крэддок отступил с первоначальных позиций и вопреки мнению делийских властей обратился в Лондон с просьбой провести требуе­мые реформы.

В марте 1921 г. законопроект о распространении на Бирму диархической системы былвнесен на обсуждение в палату лордов.

Однако эти меры запоздали: к 1921 г. диархия уже не удовлетворяла бирманскую общественность. Часть буд­дийских монахов, предводительствуемая У Оттамой, тре­бовала фактически полной независимости; левое крыло ГСБА выступало с программой «гомруля» — внутренней автономии в составе Британской империи. В октябре 1921 г. очередная конференция ГСБА приняла резолюцию о гомруле, за которую голосовали даже умеренные эле­менты. При этом из формулировки гомруля были исклю­чены слова «в составе империи», что давало возможность понимать резолюцию как требование независимости во­обще.

Когда в Бирму прибыла комиссия, призванная разра­ботать детали диархической системы, ГСБА постановил бойкотировать ее работу. Более того, бойкотировался да­же приезд в Рангун принца Уэльского, совершавшего по­ездку по Индии в надежде вызвать верноподданнические чувства в колонии. Разгневанная колониальная администрация [191] пошла на жесткие меры: в 1922 г. был введен «Закон против бойкота», по которому участники и орга­низаторы бойкота могли быть арестованы и заключены в тюрьмы. Тюрьмы были переполнены, причем в первую очередь власти постарались изолировать лидеров Гене­рального совета бирманских ассоциаций и других веду­щих деятелей бирманского национально-освободитель­ного движения.

Были приняты и «успокаивающие» меры. Губернатора Крзддока сменили. Сама система диархии трактовалась в Бирме шире, чем в других провинциях; право голоса было предоставлено всем главам семей, достигшим 18 лет, независимо от пола; в ведение Законодательного совета были переданы лесные ресурсы и т. д. Наконец, были сделаны попытки расколоть ГСБА, для чего уме­ренные деятели ГСБА привлекались на государственную службу и им обещали предоставить выгодные посты в ад­министрации.

Эта политика принесла свои плоды. В июне 1922 г. ГСБА раскололся. Восемь членов исполкома вышли из организации в знак несогласия с решением о бойкоте вы­боров, назначенных на ноябрь. Вскоре ГСБА покинули еще два десятка политиков умеренного направления, соз­давшие потом Националистическую партию. Несмотря на это, бойкот выборов прошел успешно и голосовало ме­нее 7% избирателей.

Образованный в Бирме Законодательный совет состо­ял из 103 членов, 79 из которых избирались, а остальные были назначены. Умеренные, столь вовремя покинувшие ГСБА, вошли в Законодательный совет, получив на вы­борах 28 мест. Двоим из них даже были предоставлены министерские посты.

Законодательный совет был лишен реальной власти, так каквсе бразды правления оставались в руках губер­натора, и даже если бы весь Законодательный совет вы­ступил против администрации, это ничем не грозило су­ществованию британской власти в Бирме. Совет был чисто совещательным органом, и политики, боровшиеся за ме­сто в нем, боролись скорее за власть, за близость кад­министрации, за популярность, которую можно было ис­пользовать в личных целях. Национально-освободитель­ное движение развивалось вне стен Совета, помимо него и вопреки ему. [192]

Дата добавления: 2015-11-03