Филантроп Клемент Уатт открывает новый городской приют для сирот 3 страница

— Конец маршрута, — объявил водитель.

Виктор почувствовал, что здесь начинается новый период его жизни.

Что же теперь? Машина вернется сюда к пяти часам, чтобы отвезти гостей обратно в отель, и у него есть три с половиной часа, для поисков. Но что же все-таки он ищет? Виктор вышел из фургончика и смотрел, как пикап выезжает из-под широко раскинувшихся тяжелых ветвей гигантского дуба.

Новоявленный детектив повернулся лицом к городу. Приветливо, подумал он, уютно и даже очаровательно, здесь есть что-то, что хочется впитать, с чем хочется сжиться.

Виктор стоял в конце короткой улочки с магазинчиками и конторами по обеим сторонам. Небольшие здания из кирпича, дерева или камня примыкали одно к другому. Похоже на главную улицу в Диснейленде, подумал он и не смог удержаться от улыбки.

Он зашагал по тротуару под аккуратными навесами, мимо ящиков с цветами, выставленных под окнами каждого магазина. Виктор оставил позади шляпный магазин «Нить времени» и теперь задержался перед «Машиной времени», где в витрине красовалась фотокамера-ящик с черной накидкой для фотографа и множество снимков, запечатлевших людей в костюмах девятнадцатого века. Виктору особенно понравился портрет сурового папаши, стоящего с ружьем на страже трех дочек-ангелочков в кружевах и лентах.

Затем он подошел к банку, приземистому кирпичному зданию: там в окнах тяжелые шторы из темно-зеленого сукна свисали на медных кольцах с начищенных до блеска медных карнизов. Виктор заглянул в окно и увидел прямо-таки кадр из вестерна: высокий, худой, усатый кассир с зеленым козырьком на лбу стоял за солидной дубовой конторкой. Ярко-красные резинки поддерживали его засученные рукава. Он с улыбкой слушал клиента, который совершенно не вписывался в картинку: ярко-оранжевые шорты, сиреневая майка, рюкзак из черного нейлона, безобразные красно-синие кроссовки портили всю сцену.

Виктор отвернулся и продолжил свой путь в удивительный мир. Он дошел уже почти до конца улочки, приближаясь к Первой авеню, пересекающей Главную улицу, где он находился, под прямым углом.

Наискосок, на углу, на вершине узорного железного столба красовались большие круглые часы. Прямо под ними были укреплены два глиняных горшка, откуда низвергался каскад белых и малиновых цветов. Было ровно два часа.

У меня есть три часа, напомнил себе Виктор. Три часа для чего? Как раз в этот момент где-то рядом раздался звон медного колокольчика. Виктор огляделся, но не увидел источника звука. Звон становился все громче, он сопровождался шумом маленького мотора, и вскоре из-за угла появилась «безлошадная повозка».

Лицо Виктора расплылось в улыбке. С того момента, как он покинул фургончик, он не видел ни одного автомобиля и успел забыть, что это такое. Когда сверкающая старинная машина проезжала мимо, Виктор увидел на дверце золотые буквы: «Свободный челнок». Водитель был наряжен в костюм прошлого века, как служащий банка, но пассажиры торчали, как поганки в своей яркой одежде из синтетики, с сумками через плечо и видеокамерами. Виктору стало неловко, что он тоже турист.

Но на самом-то деле он не турист — он прибыл, чтобы разрешить таинственную загадку. Виктор бросил взгляд на круглый циферблат. Было начало третьего.

Он вспомнил надпись на надгробном камне. Дата: 4 августа 1899. Что же случилось здесь столько лет тому назад? Виктор, казалось, грезил наяву. Придя в себя, он уставился на указатели на углу Первой авеню. Там виднелась небольшая металлическая табличка с зелеными буквами: «Библиотека». Вот оно! Библиотека! Надо взять газету за 4 августа 1899!

Виктор двинулся в направлении, указанном стрелкой. Он не знал, далеко ли ему придется идти, на какой стороне улицы находится библиотека, и поэтому внимательно осматривался. Он миновал множество магазинов — и встретил толпы туристов. Он услышал шум мотора и колокольчик возвращающейся «повозки». Но не замедлил шаг, чтобы полюбоваться ею, когда она прокатила мимо и свернула на Полевую улицу. Где же библиотека?

Очевидно, все улицы в этой части города кончались на Первой авеню. Пройдя по Главной улице, он миновал Поперечную, Полевую и теперь стоял на углу Уатт-стрит, которая, по-видимому, служила границей туристической зоны. Уатт-стрит пересекала Первую авеню и шла дальше. Здесь находилась первая остановка общественного транспорта, отсюда начиналось движение на улицах города. Пять металлических тумб перегораживали Первую авеню, не давая машинам заезжать в Старый город.

Вывески библиотеки видно не было, и Виктор решил, что, возможно, ее забыли установить. Он взглянул вдаль и заметил за три квартала трехэтажное здание из красного кирпича. Он пропустил машину, свернувшую на Уатт-стрит с Первой авеню, и направился к кирпичному строению. Может быть, библиотека помещается там, сказал себе Виктор. Он перешел Первую, затем Вторую улицу.

Озираясь в поисках вывески, Виктор обнаружил на другой стороне улицы очень старое двухэтажное здание из потемневшего кирпича. На втором этаже окна были небольшие, полукруглые. На первом этаже выделялась стеклянная дверь и рядом широкая витрина. Над ними нависали тенты из темно-зеленого холста. Большие золотые готические буквы занимали почти все стекло витрины; «Дейли Газет», Издается с 1880 года. Больше ста лет. Виктор улыбнулся. «Интересно, и здание такое же старое? Наверное, именно эта газета мне нужна». Он продолжил свой путь. Прямо перед ним лежала Парковая улица. Может быть, библиотека там.

Улица огибала внушительное трехэтажное здание из красного кирпича, где располагались суд и муниципалитет. Тут же перед зданием суда раскинулся тщательно подстриженный газон и клумбы с розами. Вокруг зеленел парк: очень большие старые деревья, извилистые аллейки, скамейки. Подходя к повороту, чтобы пересечь улицу, Виктор заметил еще один указатель «Библиотека», прикрепленный высоко на старомодном фонарном столбе. Он направлял путешественника дальше по улице.

Виктор шагал по Парковой улице. Должно быть, она не изменилась за сто лет, размышлял он. Царившие здесь тишина и спокойствие завораживали. Виктор миновал «Пансион Миллера», двухэтажный, кирпичный, с высокими узкими окнами и полосатым навесом на первом этаже. За стеклами прохожего манила массивная стойка бара, призывно блестели начищенные медные лампы, стояли деревянные стулья. Затем он прошел мимо аптеки доктора Симса, одноэтажного дома с белыми наличниками. В двух витринах красовались старинные глиняные кувшины и разноцветные бутылки с толстыми стенками. Виктор предположил, что это, возможно, не настоящая аптека, а музей, но не задержался здесь: его ждала библиотека.

Пройдя дальше, мимо Торгового дома Уолкера и нескольких зданий без вывесок, Виктор добрался до конца Парковой улицы. Перед ним стоял последний дом: двухэтажный, деревянный. На газоне перед ним была табличка: «Библиотека». Виктор открыл калитку, прошел по выложенной камнем дорожке, педнялся на крыльцо и вошел в парадную дверь.

В одном большом помещении было все, что должно быть в библиотеке: полки с книгами, столы и стулья, картотека, стойки с журналами, копировальный аппарат. Лестница вела на второй этаж, где, как решил Виктор, была та же самая картина. Каждый, войдя в дверь, попадал прямо к столу библиотекаря.

— Здравствуйте, я могу вам помочь?

Библиотекарша была молодая, миловидная, лет двадцати с небольшим, стройная, темноволосая, с синими глазами — таких красивых глаз Виктор прежде не видел.

— Да, спасибо, — ответил он, заметив, с какой милой старомодностью она одета: прямая темно-синяя юбка, белая блузка с кружевным воротничком, пышный бант-галстук из узкой голубой ленты.

- Я ищу местную газету за 1899 год.

— Это «Дейли Газет», — сказала она уверенно, — но у нас есть выпуски только за последние два года.

— Это та самая газета, мимо редакции которой я проходил на Главной улице? — спросил Виктор.

— Да, конечно, — библиотекарша улыбнулась, похоже, ей было приятно говорить с человеком, который что-то знает. — Это самая первая — и единственная — газета здесь. И дом она занимает тот же, что и сто лет назад.

— Бы не знаете, у них есть архив на микропленке?

— Интересно, что вы спрашиваете об этом, — сказала она как-то по-учительски. — Несколько месяцев назад ко мне уже обращались с подобной просьбой.

— Вы имеете в виду «Дейли Газет» за 1899 год? - голос Виктора дрогнул от волнения. Он надеялся, что ответ будет «нет».

— Да, за 1899. Что здесь случилось такого важного? — она улыбнулась и стала еще милее, чем прежде. Виктор не знал, как выпутаться.

— Я просто кое-что ищу. — Он вспомнил про микрофильм. — Смог ли тот человек найти копию газеты в редакции? — Виктор надеялся, что его ответ удовлетворит девушку.

— Не уверена, — отозвалась она, явно ничего не заподозрив, — но сюда он не возвращался, так что, наверное, нашел, что ему нужно, в редакции.

Виктора снова охватило волнение. «Очевидно, я опоздал», — решил он.

— Большое спасибо. Вы мне очень помогли. — Виктор улыбнулся и шагнул назад к двери.

— Заходите еще. Желаю удачи. — Ее глаза блеснули, она говорила искренне.

«Да, удача мне необходима», — подумал Виктор. Он улыбнулся на прощанье и покинул библиотеку.

Виктор быстро шел по Парковой улице — к зданию суда, затем к Первой авеню, свернув направо. Еще один небольшой квартал, и он добрался до здания редакции.

Поворачивая массивную медную дверную ручку, Виктор подумал, что ей уже, должно быть, больше ста лет, и снова обратил внимание на вывеску: «Издается с 1880 года». Наверняка у них нет таких старых архивов, удрученно размышлял он, открывая тяжелую стеклянную дверь.

Когда Виктор очутился внутри, чувство безнадежности усилилось. Здесь все совсем не так, как сто лет назад, повсюду компьютеры. «Дейли Газет», вероятно, начиналась как деревенская газетенка, но с тех пор ее статус, вероятно, изменился. Может быть, издание 1899 года превратилось теперь в маленький файл в одном из этих компьютеров.

Стойка отделяла приемную, где находился Виктор, от рабочего помещения, занимавшего весь первый этаж. Столы, стулья, бумаги, полно людей. Интересно, где у них печатные машины? Царившая здесь суета совершенно не соответствовала старомодному провинциальному внешнему облику здания.

Стройный мужчина лет сорока, в рубашке с закатанными рукавами, в зеленом козырьке, поднялся со своего места и подошел к стойке.

— Чем могу вам помочь? — осведомился он приветливо.

— Я ищу номер вашей газеты за 4 августа 1899 года, — ответил Виктор неуверенно.

— Хм, — служащий почесал подбородок, — это не так просто.

Он задумался, и надежды Виктора таяли.

— Вам надо поговорить с Сарой Джессап, женой хозяина. Она занималась этим.

«Занималась» — значит, надежда все-таки есть.

— Посмотрим... — Мужчина повернулся и оглядел помещение. — О, она здесь, вон сидит у окна, — Он указал на невысокую женщину лет под семьдесят, затем пропустил Виктора внутрь, за стойку. Тот вошел, поблагодарил своего собеседника и направился извилистым путем среди столов, коробок и бумажных кип к пожилой ламе. Он немного постоял перед ее столом, прежде чем она его заметила.

— Здравствуйте, молодой человек. Простите, замечталась.

Миссис Джессап выглядела моложаво и женственно, хотя была одета во фланелевую рубашку» брюки защитного цвета. Двигалась она быстро и явно знала толк в деле, бурлившем вокруг. Виктор почувствовал, что это как раз тот человек, который может ему помочь.

— Ничего, — Виктор улыбнулся. — Я пришел потому, что ищу номер вашей газеты за 4 августа 1899 года.

— Ну, это было еще до меня, — она засмеялась, — о тех временах я мало что расскажу.

— Но я уверен, вы знаете здесь все и обо всем.

— Не то, что раньше, — Сара улыбнулась, словно припоминая что-то. Несколько лет назад мы все тут разгребали, чтобы освободить место. У нас был большой склад, где хранились все старые номера, а когда мы купили машину для микросъемки, то смогли от них избавиться. И от угрозы пожара тоже.

«Так вот где стоят теперь печатные станки, — подумал Виктор, — в том складском помещении».

— Сейчас взгляну: где-то у меня был журнал с нужными вам записями. — Виктор воспрянул духом. — Ах, нет, он не здесь. Пойду проверю с Карлом. Да, молодой человек, а как вас зовут?

— Виктор. Виктор Трумэн.

— А меня Сара, и я скоро вернусь. Располагайтесь.

— Спасибо.

Женщина вскочила со стула и устремилась к противоположной стене, где находилась лестница, ведущая на второй этаж. Виктор заметил, как быстро она поднялась. Хорошая деревенская порода, сказал он себе и понял, что в ее годы вряд ли сможет сохранить такую энергию и бодрость.

Виктор сидел и гадал, кто чем занят из полутора десятков людей, окружавших его в этой комнате. Бросив взгляд на стол Сары, он решил, что она, наверное, работает больше других, хотя у нее и не было компьютера, только старомодный телефон с диском. Ее энергичной, деятельной натуре не требовались современные технологии.

Он услышал, как Сара спускается по деревянным ступенькам, и улыбнулся, когда она подошла к нему.

— Мой муж, Карл, сможет помочь вам. Регистрационный журнал у него в кабинете, — сказала она.

— Прекрасно! Благодарю вас за помощь, миссис Джессап! — Виктор встал как раз в тот момент, когда кто-то из служащих подошел и обратился к ней; Сара улыбнулась и кивнула ему на прощание.

Виктор помахал рукой и двинулся к лестнице. Поднимаясь, он решил, что ей тоже лет сто. Наверху оказалась еще одна большая комната. Посередине она была разделена перегородкой с широкой двустворчатой дверью. Вдали виднелись чертежные доски, высокие табуреты, длинные, хорошо освещенные стеклянные столы, за которыми готовился очередной номер.

Виктор находился сейчас в большом кабинете, Там стоял кожаный диван и слева от него, у стены, журнальный столик. Посередине деревянный стол для совещаний, вокруг него восемь стульев, повсюду груды коробок. В другом конце комнаты, лицом к входу, расположился громадный письменный стол. Если бы не компьютер, не яркие лампы в соседнем помещении, можно было бы подумать, что время остановилось здесь сто лет назад.

Из-за стола поднялся дородный краснолицый мужчина сангвинического вида.

— Привет. Я Карл Джессап.

Виктор быстро подошел к нему. Они обменялись рукопожатием.

— Здравствуйте, сэр. Я Виктор Трумэн. Мужчина улыбнулся и махнул рукой.

— Пожалуйста, присаживайтесь. Виктор уселся на деревянный стул с потертой кожаной обивкой и приступил к делу.

— Миссис Джессап была очень любезна, и я признателен, что вы готовы уделить мне время.

Карл Джессап взял со стола черный блокнот и улыбнулся.

— Сара сказала, что вам нужен номер нашей газеты конца прошлого века?

— Да, сэр. За 4 августа 1899 года.

— 1899 год... Ну, тебя-то тогда и в помине не было, молодой человек! Да и меня тоже, подумать только! — Старик усмехнулся, перелистывая черный блокнот.

— Нет, сэр. — Виктор чувствовал, что должен что-то объяснить добряку. — Я нашел старое...

«Нет, лучше не распространяйся об этом», — сказал себе Виктор.

—... Я увлекаюсь историей, и мне было бы интересно узнать — что происходило в мире в день моего рождения в конце прошлого века. — Виктор надеялся, что это прозвучало убедительно.

— Да, как говаривал мой отец, во многих отношениях жизнь была гораздо лучше, чем теперь. — Старик продолжал листать блокнот.

«Отлично, — решил Виктор, — он поверил мне!»

— Ну-ка, поглядим, приятель, похоже, тебе повезло. Мы не смогли добраться до самого 1880 года, когда мой отец основал эту газету. Видно, у него не было времени собирать материалы за первые лет десять. Ему приходилось тратить все силы, чтобы просто удержаться на плаву.

— Это потрясающе, — выдавил из себя Виктор, от волнения едва не сползая со стула.

— Здесь написано, что нужный фильм в коробке номер 16. Пойдем. — Мистер Джессап поднялся с деревянного вращающегося стула, стул протяжно заскрипел.

Виктор встал и направился за хозяином кабинета в другую комнату, где как раз готовился следующий номер. Они прошли между двумя рядами наклонных столов, где работали человек шесть или семь.

Это же чудо, что газеты так быстро печатаются и доставляются подписчикам, подумал Виктор. Направляясь к закрытой двери в противоположном конце здания, он удивлялся, неужели К.у. предвидел, что кто-нибудь сможет найти газету за 1899 год. А если бы отец мистера Джессапа вообще не начал собирать их? Ну, Виктор, размышлял он, на этот раз ты вышел на настоящую охоту!

Мистер Джессап распахнул дверь, нащупал шнурок выключателя — зажглась одна лампочка без абажура. Просторная кладовка почти доверху была наполнена пыльными коробками, старыми пишущими машинками и прочим хламом.

— Так, где же здесь номер 16, — мистер Джессап хмыкнул, оглядываясь вокруг. —Должно быть написано МФ16, то есть микрофильм, — объяснил он, нагибаясь, чтобы разобрать надписи на коробках.

— Столько хлопот. — Виктор сделал попытку извиниться.

— Брось, старик. Мы для того все это и держим. Правда, не думаю, чтобы кто-нибудь лазил сюда больше одного раза. Историческое общество однажды пользовалось архивом для какой-то книги, и был еще один парень вроде тебя.

— Когда? — Виктор насторожился.

— С год назад. Насколько помню, его интересовало то же время, что и тебя.

Виктору это совсем не понравилось.

— Точно, так и было, вот номер шестнадцатый не на месте, сверху. А должен быть внизу. Наверное, это я тогда не поставил на место. — Он потянулся и достал коробочку.

— Помочь? — Виктор приблизился. — Валяй. Врач говорит, что мне не стоит слишком напрягаться.

Виктор взял у него коробку МФ16.

— А теперь куда? — спросил он.

— Пошли отсюда. Давай за мной.

— А тот парень нашел, что искал? — Виктор волновался, что тайна может быть раскрыта, что он опоздал, что тот, другой, забрал микрофильм, который ему нужен.

— Думаю, что да. Что теперь вспоминать о нем? Виктор последовал за мистером Джессапом.

— Вот. Можешь поставить здесь. — Мистер Джессап указал на длинный стол. На нем валялось множество бумаг и газетных полос, которые мистер Джессап собрал в стопку и отодвинул на край стола. На другом конце стояло нечто громоздкое, накрытое серым клеенчатым чехлом. Мистер Джессап снял чехол, обнаружилось что-то вроде большого компьютерного экрана, а перед ним стеклянный стол. Поднялись клубы пыли, солнечные лучи пронизывали их.

— Вот она, — сказал мистер Джессап. — Теперь найдем фильм, который вам нужен...

Мистер Джессап открыл крышку картонной коробки. Внутри были разделители, помеченные сначала годом, потом месяцем, потом днем. Он нашел 1899, затем август, наконец, вытащил четыре пластиковых листочка.

— Вот то, что тебе нужно, приятель. Виктор воспрянул духом, он распрямился и улыбнулся.

— Теперь положим это сюда, на стекло. — Мистер Джессап щелкнул выключателем. Загорелся яркий свет, экран осветился. — Теперь подстроим.

Мистер Джессап повернул большую черную ручку возле стеклянного стола, и на экране внезапно возникло изображение старой газетной страницы. Сердце Виктора забилось быстрее.

— Готово, приятель. Теперь этими двумя ручками ты можешь передвигать картинку и найти, что тебе нужно. — Мистер Джессап придвинул стул, чтобы Виктор мог сесть.

— Спасибо огромное, — голос Виктора дрогнул от волнения.

Вся газета помещалась на одном листке пластика, примерно в 8 квадратных дюймов. Сперва Виктор двигал картинку наобум, было так интересно глядеть в прошлое через маленькое пластиковое окошко.

В тот день было несколько главных новостей: «Дело Клейтона закрыто»; «Смерть епископа Ньюмена»; «Циклон в нашем штате» и другие.

На второй и третьей страницах шли местные события; «Новые формы общества»; «Четыре судна сели на мель»; «Победа школьной команды»; «Роберт Дж. Эрвин избран»; «Рекордное путешествие». И вот... наконец:

Филантроп Клемент Уатт открывает новый городской приют для сирот

Вчера днем большое собрание дам и джентльменов приветствовало филантропа Клемента Уатта, произнесшего речь по случаю открытия нового сиротского приюта на Третьей улице между Третьей и Четвертой авеню.

Новый, площадью 6500 квадратных футов, приют был украшен национальными флагами, гербами штата и города.

Оратор, избравший темой своего выступления семейные связи и высокие чувства, полностью завладел вниманием публики, судя по бурным аплодисментам, вызвал живейший отклик в сердцах слушателей. К трибуне оратора сопровождали майор Квинси, преподобный Линдсей из церкви Сз. Павла, директор Винсент Коллинз, читавший Декларацию Независимости, губернатор Андервуд, мистер Джон Уилер, администратор нового приюта, достопочтенный Патрик Гэлвин.

Городской оркестр исполнил увертюру, включающую несколько народных мелодий, затем последовало благословение преподобного Линдсея, вознесшего благодарение Всевышнему за то, что «любовь и патриотизм соединяют всех нас узами доброты и братской привязанности».

Директор Коллинз прочитал Декларацию Независимости с большим воодушевлением и так разборчиво, что каждый слог был слышен во всех углах обширного двора. Ему восторженно аплодировали, и джентльмены на трибуне тепло поздравили его.

Мистер Томас И. Клиффорд спел «Американскую песнь» Келлера, а затем майор Квинси представил оратора — мистера Клемента Уатта.

Мистер Уатт был тепло встречен публикой. Он сделал шаг вперед. Прокашлялся, спокойно оглядел аудиторию — некоторые сидели, другие стояли на обширном газоне перед крыльцом. Говорил он следующее:

— Как я счастлив, что могу открыть этот скромный дом, заменяющий настоящий, тем детям, которым недостает всего того, что многие их сверстники воспринимают как должное: семьи — отца, матери, братьев, сестер. Пусть эта скромная замена удовлетворит хотя бы их потребность в пище, крове, общении до тех пор, пока они не смогут выйти отсюда в большой мир, предоставленные самим себе.

Я бы очень хотел, чтобы, когда это время наступит, дети задумались о том, что они видят в окружающем их мире, в лицах людей и, не и последнюю очередь, в самих себе.

Мне очень повезло, что к середине жизни я пришел к этой высшей форме мысли, о которой говорю вам сегодня. Пусть дети, которым случится назвать это место домом, стремятся к тому, что на первый взгляд кажется невозможным, тогда они наверняка встретят такого учителя, какого посчастливилось встретить мне. Ибо вещи не то, чем кажутся:

На житейском бранном поле

На биваке жизни будь –

Не рабом будь, а героем,

Закалившим в битвах грудь.

Не оплакивай Былого,

О Грядущем не мечтай.

Действуй только в Настоящем

И ему лишь доверяй!

Затем он объявил:

— Я оставляю этот колодец, чтобы указать путь тем, кто ищет выхода со всемирного поля битвы. С этими словами мистер Уатт не спеша спустился с крыльца, пересек лужайку перед городским оркестром и подошел к накрытому белым полотном предмету. Улыбаясь, он медленно снял покрывало, обнажив бронзовую крышу над колодцем. Там были написаны заключительные слова мистера Уатта.

Восхищенная публика наградила оратора аплодисментами, раздались приветственные крики, отдельные свистки. Оркестр исполнил «Моя страна — твоя страна».

Большой новый детский приют обеспечит постоянной уход 35 сиротам, пока они не достигнут совершеннолетия. Деятельность приюта полностью финансируется трестом, созданным миллионером-промышленником мистером Уаттом, который назначил поручителем местное отделение Первого национального банка.

Биография мистера Уатта — тайна для большинства из нас. Он всегда вежливо уклонялся от расспросов. Полагают, что он родом с восточного побережья, друг и доверенное лицо королей и президентов, создатель и глава нескольких крупных предприятий. Ходят слухи, что он по всей стране открывает и финансирует сиротские приюты, подобные тому, который открылся сегодня. Ему около пятидесяти, говорят, он вдовец. Мистер Уатт много путешествует, но возвращается в наш город примерно раз в месяц. У него есть собственная комната в пансионе Эммы на Парковой улице.

— Значит, это правда, — прошептал Виктор, глубоко вздохнув. Послание на надгробном камне не было обманом. Клемент Уатт оставил ключ к своей тайне. Виктор был теперь на правильном пути.

А если бы у мистера Джессапа не было аппарата для чтения микрофильмов? Если бы номер «Дейли Газет» за 4 августа 1899 года не сохранился?

Задумавшись об этом, Виктор уставился в окно, но внезапно заметил, что в комнате второго этажа остались только два человека: подросток, вытрясавший мусорные корзины, и он сам. Виктор взглянул на стенные часы. Без двадцати семь.

— Я опоздал на машину! — произнес Виктор вслух. Подросток глянул на него:

— Что-то случилось?

— Я совсем забыл о времени, — объяснил Виктор как бы самому себе. Он поднялся со стула, пересек комнату и заглянул в кабинет мистера Джессаш.

Владелец газеты что-то писал и прервался на середине предложения, подняв глаза на Виктора.

— Интересно было? Должно быть, ты нашел, что искал?

— Да, сэр, — ответил Виктор виновато. — Простите, что заставил вас ждать: я совсем забыл о времени.

— Да нет, ты меня не задержал: если бы мне надо было идти, я бы выгнал тебя.

— Спасибо. Вы так добры. Я бы хотел снять копию с одной небольшой статьи. Я бы мог заглянуть завтра.

— Пустяки! У нас есть аппарат и для этого. — Старик вытянул шею и крикнул в соседнюю комнату:

— Билли! Ты здесь?

— Да, мистер Джессап, иду. — Парнишка вошел в кабинет. — Да, сэр?

— Билли, ты умеешь снимать копии с микрофильмов?

— Да, мистер Джессап.

— Отлично. Этот парень покажет тебе, что он хочет скопировать.

— Спасибо. Это просто замечательно, — поблагодарил Виктор.

Они с Билли подошли к проектору, и он показал статью.

— Мне нужно всего несколько минут, — Билли замялся.

Виктор понял, что Билли хочет остаться один и вернулся в кабинет мистера Джессапа. Тот продолжал писать, но вновь остановился и улыбнулся Виктору.

— Вы так любезны, — обратился к нему Виктор. — Там, откуда я приехал, люди не так внимательны, как вы здесь.

— А, так вы из Нью-Йорка? — Старик усмехнулся.

— Нет, я из Лос-Анджелеса — долина Сан-Фернандо, — объяснил Виктор.

— Я думал, ты местный. Значит, не будешь подписываться на мою газету? — Старик засмеялся собственной шутке.

— Я бы с удовольствием, если бы жил здесь, но мы с женой на отдыхе.

Старик вопросительно наклонил голову. Виктор объяснил:

— Мы остановились в «Гранд-отеле» на несколько дней.

— «Гранд-отель» — замечательное место!

— Да, мы выиграли эту поездку на конкурсе. — Виктор не мог собраться с духом и сказать, что все сделала и выиграла поездку его жена.

— Что вы продаете? — поинтересовался его собеседник.

— Недвижимость.

— У вас там, наверное, цены очень высокие.

— Да, сэр, конечно.

Они замолчали, и Виктор воспользовался моментом, чтобы продолжить свое расследование.

— Мистер Джессап, вы не знаете, кто такой Клемент Уатт из здешних мест?

— Клемент Уатт? — Владелец газеты откинулся на спинку стула, глядя в потолок, и улыбнулся. — Я уже много лет не слышал этого имени. – Он смотрел куда-то сквозь стену, и надежды Виктора снова ожили. – Да, Клемент Уатт…

Виктор догадался, что старик собирается с мыслями и вот-вот расскажет что-то важное. Он пожалел, что не спросил раньше.

Наконец, издатель вернулся из мира грез и воспоминаний. Он подмигнул Виктору, наклонился вперед и сложил руки на столе перед собой.

Глава 5

—— Клемент Уатт — это легенда, — начал мистер Джессап, — слившаяся с захватывающей тайной. Его любили все, но никто не мог похвастаться близкой дружбой с ним. Он не был скрытным, но казалось, что он одновременно присутствует повсюду. — Старик скосил глаза и наморщил лоб, словно коснулся величайшей загадки мироздания. Виктор видел, что воспоминания доставляют ему удовольствие.

— Как это? — спросил Виктор, едва удерживаясь на краешке стула.

— Клемент Уатт был богат. Очень, очень богат. Но, как я понимаю, никто не знал, откуда это богатство. Кто-то слышал, что он, вроде бы, занимался торговлей, другие говорили, что у него большое собственное дело, но слухи всегда были противоречивы. Как будто дела Клемента Уатта были бесконечно разнообразны. Но вы ничего не знали, если не были с ним знакомы, а если вы были с ним знакомы, никогда не говорили о его делах.

— А вы знали его?

Как раз в этот момент вошел Билли, но он молчал.

Старик взглянул на него:

— Ты сделал копию для моего друга, Билли?

— Да, сэр. Очень хорошо получилось. — Билли был горд проделанной работой.

Виктор повернулся на стуле, и Билли подал листок. Виктор взял его и вгляделся в статью так, как будто это был портрет Кристины. Кристина! Виктор вспомнил, что опоздал на машину и не знает, как попасть обратно в «Гранд-отель». Пока он разберется с этим, надо бы ей позвонить. Но попозже. Он нащупал жилу, и Карл Джессап, похоже, приведет его к золотым россыпям.

— Большое спасибо. Отличная копия, — сказал Виктор.

— Всегда пожалуйста. — Билли почувствовал важность собственной персоны и был доволен оказанным ему вниманием.

Дата добавления: 2015-10-28