Анатолий Еременко, командир специального отряда из Центра

21 мая, суббота, утро

Дела отряда в Вятской области шли по-разному. По основному направлению никаких успехов не было: Крамцов с семьей Дегтяревых как под землю провалился. Поступило, правда, сообщение, что почти вся банда, образовавшаяся из контингента с Камышовской зоны, уничтожена, но это было явно не делом рук бывшего аспиранта, как бы сильно в нем поначалу ни ошиблись. Судя по сообщению, банду разнесли вместе с зоной артиллерией, а у Крамцова наличие таковой замечено не было.

А вот что касается остального… тут все не так плохо. В Вятскую область отряд ворвался своевременно. Начальство местных зон уже утратило нормальную связь с руководством, да и руководство вело себя нерешительно, так что никто никаких радикальных шагов в отношении контингента принимать не начинал, а все встречали отряд из федерального центра с чувством радостного облегчения. Хоть кто-то должен был взять ответственность за принятие решений на себя.

Дальнейший ход развития событий становился для руководства сюрпризом. Восемьдесят тяжело вооруженных вояк, двадцать эсбэшников плюс присоединившаяся «команда уродов» мгновенно захватывали всю власть, после чего начинался процесс «отделения агнцев от козлищ» среди тружеников режима. Самых морально устойчивых просто отстреливали силами морально неустойчивых кандидатов в «команду уродов» или отдавали зэкам, что случалось реже. Затем новосозданная банда быстро вооружалась из многочисленных арсеналов устаревшего оружия, тут и там разбросанного по области, которые отряд Еременко с помощью все тех же зэков захватывал легко и быстро. Все и везде принимали их за своих, в чем вскоре сильно раскаивались, но к тому времени сожалеть было поздно.

Результатом этих усилий стало то, что вся наименее заселенная часть области юго-западней Горького-16 перешла под власть бандитов, к тому же неплохо теперь вооруженных, а сам Еременко оказался поначалу желанным гостем в любой из банд. Его принимали, чествовали, много благодарили.

Между тем «команда уродов» разрослась почти до ста человек. Не много, в сущности, с десятка зон, большинство сотрудников предпочло сохранить совесть, а большинство просто ушло, не решившись связываться со «спецами», но и не перейдя на их сторону. Банда же «уродов» теперь обзавелась своим транспортом, вооружилась, вывезла свои семьи, у кого они были, и превратилась в достаточно организованное, не слишком боеспособное в военном плане, зато абсолютно беспощадное подразделение карателей. В серьезный бой их Еременко посылать бы не стал, не сдюжат они боя, а поручить массовую резню, например, – это запросто.

Кстати, состав «уродов» пополнили небольшим количеством уголовников из числа «сотрудничающих с режимом», превратившихся в смертников в своих освобожденных зонах. За свою нынешнюю безопасность они были готовы на все, никаких ограничителей у этих нелюдей уже не существовало.

Для повышения палаческой квалификации Еременко стал посылать группы «уродов» вместе с бандитами участвовать в карательных налетах на деревни, которые позволяли себе усомниться в праве бандитов обдирать их как липку, и на этом малопочетном, но полезном поприще «уроды» проявляли себя достойно, действуя изобретательно жестоко и совершенно безжалостно.

Еременко не зря столько времени уделял созданию этого отряда из помойных по сути своей людей. Грядущая немилость у Пасечника вырисовывалась отчетливо, а наличие такого подразделения давало возможность выкрутиться, если, случись, дела пойдут совсем плохо. Можно будет превратиться в самостоятельную единицу на территории, контролируемой Центром, например. Или просто сбежать, на худой конец, и обосноваться где-то еще. Или, чем черт не шутит, заменить собой Пасечника. Это сейчас все эсбэшники преданы лично ему, а вот «новые уроды» преданы уже Еременко, например.

Была у этого и оборотная сторона. Резко ухудшились отношения с вояками в отряде. Если те поначалу никаких эмоций не проявляли и тот же личный состав Камышовской колонии резали вполне спокойно, то по мере нарастания степени зверства в поведении новых подопечных Анатолия появились трения. Бывший спецназовец из «внутряков», капитан Циммерман, рыжий здоровила из казахских немцев, командовавший силовиками в отряде Еременко, сказал тому прямо, чтобы держал «уродов» отдельно от основных сил, а буде кто из них покажется на глаза военным, то пусть пеняет на себя: хорошо еще, если просто пристрелят.

Пришлось перевести «уродов» с десятком эсбэшников, ими командовавших, в отдельный лагерь, разместив на постой в деревне Малые Овраги, при этом ослабив и без того не слишком великую группу своих сотрудников. «Уроды» же притащились в деревню со всеми чадами и домочадцами, и эта несчастная деревня не обезлюдела лишь потому, что почти из каждого дома были взяты заложники. Еременко даже сочувствовал жителям, понимая, в какой переплет они попали, оказавшись в соседях с такой невероятной мразью, которую он сумел собрать в отряд.

Но отряд и был именно отрядом, а не бандой головорезов. Абсолютного подчинения Еременко добился, взяв себе в замы бывших начальника и помрежа из Камышовской зоны, а те в свою очередь ввели в отряде дисциплину самую что ни на есть драконовскую. Трое первых нарушителей оной были повешены с такой оперативностью, что личный состав обалдел. Причем всех повешенных держали неделю в петле, давая возможность их товарищам полюбоваться, как казненные теперь в посмертной злобе пытаются из петли вывернуться.

Бандиты перекрыли главную дорогу от Нижнего к Горькому-16 многими заслонами, и каждый из них получил размноженные фотографии Крамцова и Дегтяревых. Однако вскоре Еременко обнаружил, что большинство бандитов, пообещав на словах заняться поиском беглецов, делать этого вовсе и не собираются. У всех были другие заботы – как укрепить свою власть, как не быть скинутым с трона конкурентом, как крепче взнуздать крестьян в своем районе. В общем, не до еременковских забот им было. Да и сам Крап, на словах вроде бы даже подчинявшийся Анатолию, чем дальше, тем больше забивал на потребности своего вроде бы начальника, а тот чем дальше, тем яснее понимал, что держать Крапа в подчинении ему нечем. Тот был уже на своей земле и был на ней хозяином. А «фармкоровские» все больше и больше становились на этой земле гостями. Нежеланными.

Сегодня Еременко нанес Крапу визит, как он решил – последний. По результатам он собирался принять окончательное решение, как действовать дальше. Оставить все как есть и искать беглецов самостоятельно или провести какую-нибудь акцию устрашения для местных банд, заставив их задуматься, стоит ли игнорировать просьбы?

Игнорировать они их тогда точно не будут, но вот как именно не будут – с этим сложнее. Может быть, сочтут, что проще сотрудничать, а может, и наоборот, начнут всеобщую войну с ним. И тогда шансы его отрада будут очень невелики, несмотря на прекрасную выучку бойцов и оснащение. Подавляющий численный перевес тоже штука серьезная.

Общение с Крапом оставило конкретное впечатление: от Анатолия вежливо отмахиваются и предоставляют ему возможность решать свои проблемы своими же силами. Крап был вежлив, дружелюбен, напоил и накормил, продемонстрировал из окна своего кабинета (да, он и кабинетом обзавелся) экзекуцию, когда четырех беглых заложников, трех мужчин и женщину, скормили мутантам. Тех, тоже в прошлом людей, держали в большой клетке с дверью-шлюзом, куда и заталкивали поочередно жертвы. Зрелище собирало толпу зрителей из бандитов. Даже делались ставки, кто сколько продержится против двух обезьяноподобных мертвых тварей.

Затем последовали уверения в вечной дружбе, но по глазам своего собеседника Анатолий видел, что слова так и остаются словами. Тот даже не старался придать своему лицу мало-мальски уважительное выражение, говорил скучно, явно не пытаясь выглядеть убедительным. В общем, Еременко покинул бывший хлебозавод в мрачном настроении. Решения, что же делать дальше, пока принять не мог, хотя было горячее желание на хлебозавод напасть и самокоронованного местного царька отдать на растерзание своим «уродам». У тех тоже сарай с мутантами в деревне имелся, хорошие идеи быстро подхватываются на местах.

Дата добавления: 2015-10-28