Норманнская пословица

Глава II

Маленькие иронии жизни

Не хвались, что прожил день, пока не наступил вечер;

Не восхваляй женщину, пока она жива;

Не хвали меч, пока не опробовал его в бою,

Девушку – пока ее не взяли в жены;

Лед – пока не пересек по нему реку;

Пиво – пока оно не выпито.

Норманнская пословица

Я сидел на ступеньках, возле дома Исаака, который что-то готовил на кухне. На дворе стоял приятный запах жареного мяса, перемешанный с холодным кислым запахом огурцов и сладким ароматом плавящегося на кипящем масле теста. Солнце светило мне прямо в глаза, оборачивая мое лицо в какую-то световую маску. Тучи разбежались, и небо теперь было практически чистым, не считая редких барашков, отбившихся от стада. Но на горизонте все еще стоял черный замок нагромождения дождевой массы, наполненный дождем и электрическими разрядами. Он оставлял след из влаги и грусти за собой. Легкий теплый ветерок бегал по моим рукам и волосам. Я ощущал себя небывало спокойно, что не чувствовал уже очень долгое время. У меня внутри что-то жило, как паук, свившее гнездо рядом с моим сердцем и поедающее мои чувства, оставляя только боль и отчаянье. Но сейчас он, видимо, отправился по каким-то делам, а я снова стал прежним живым человеком – мне больше не надо было убегать от всего мира. Кажется, что попав на край земли, осталось только спрыгнуть с обрыва. И я боялся, что смогу сделать этот последний шаг. Эти несколько спокойных минут…

Слева послушался глухой тарахтящий звук мотора и проседающих колес, за которым последовал ярко ржавеющий на солнце грузовик Элли. Я проследил взглядом за его путешествием, пока он не остановился возле большого тенистого дома Фримана. Элли поприветствовала меня и вышла из машины. Ее пшеничные волосы были собраны в косичку сзади, но, непослушные, они все же лезли на бледноватое веснушчатое лицо, скрывая чарующий взгляд морских бунтующих глаз. Ее легкая фигура оленьими скачками обогнула скалистый металлический бампер и устремилась ко мне, все еще греющемуся остывшим октябрьским солнцем на деревянных ступеньках. На ней было легкое голубое платье цвета высушенного василька, которое согревал мягкий вязаный свитер светлого розового оттенка домашнего очага и белый невысокие туфли, приподнимавшие над землей ее и без того парящее воздушное тело. Она подошла ко мне и села на ступеньки рядом. Я почувствовал ее тепло и густой аромат сиреневого запаха, который обвился вокруг ее шеи и спрятался в ее волосах.

- Любуешься закатом? – просила она.

- Пытаюсь поймать спокойствие, и у меня неплохо получается, - ответил я.

- Тут оно часто водится, - слегка улыбнулась Элли, заглянув глубоким дыханием в мои глаза.

- Почему ты ездишь на этой развалюхе, - спросил я, не в силах оторвать от нее глаз.

- Мы на ней ездили когда-то всей семьей, она принадлежала еще моему деду – это, наверное, моя проблема, не могу отпустить воспоминания и все цепляюсь за прошлое, пытаюсь собрать его по кусочкам, хоть и знаю, что у меня ничего не выйдет.

- А вот я от своего наоборот пытаюсь спастись, но оно меня неизменно настигает, - вздохнул я, растворяясь в заходящем солнце.

- Ну, ладно, хватит грустить, пошли, я покажу тебе наш город, - весело прозвонила Элли и потащила меня за руку к машине.

- Исаак, - крикнул я Фриману, - Я ушел, вернусь поздно, не жди меня.

- Веселитесь, ребятки, - крикнул Исаак, - Но помните о вреде наркотиков, - и рассмеялся вслух.

Мы с Элли сели в машину, прибывшую из тридцатых годов прошлого века, и я почему-то почувствовал себя персонажем старого черно-белого фильма, из тех, которые заканчиваются хорошо. Дорога перед нами блестела радостью и надеждой. Элли завела мотор, развернула грузовичок, и мы отправились осматривать город.

- Знаешь, почему город назвали Новым Авалоном? – спросила у меня Элли, приготовившись поведать об этой городской тайне.

- Нет, расскажи, - попросил я.

- Основатель города, Артур Слейд, был помешан на английских легендах о короле Артуре, он, вроде бы, даже имя свое поменял специально. Так вот, по легенде, король Артур после смерти был отправлен своей кузиной, феей Морганой, на чудесный остров Авалон, где и по сей день ждет, когда понадобится людям, чтобы пробудится.

- Да, я знаю. Король под горой ждет своего часа. А Слейд, по-видимому, решил создать свой Авалон, - предположил я.

- Так считается, - сказала она, - Не очень интересная история, знаю, но в городе есть интересные места, - заверила она меня, - Вот, например, памятник мечу из озера – это опять из старых английских легенд.

Посреди чистой зеленой лужайки, трепещущей жизнью, стоял одинокий монумент каменного черного меча, который держала такая же черная мраморная кисть, вырывающаяся из земли.

- Я так и понял, Элли. Расскажи лучше о себе, чем занимаешь, чем живешь? – спросил я.

Она, сперва, оглянула меня поблескивающим изумрудным пламенем, а потом продолжила.

- Я родилась здесь, окончила школу, решила, что никуда не хочу уезжать, поэтому теперь помогаю Мику в его кафе. Он был другом моего отца, и я чувствую себя в некотором роде ответственной за него, не знаю почему. Много денег это не приносит, честно говоря. Приходится еще работать у Билла Толлберда в оружейном магазине, ты его видел в кафе.

- Разбираешься в оружии?

- Да, с детства пристрастилась. А еще меня Исаак понатаскал. Но я больше консультирую начинающих охотников, так как всю жизнь знакома с лесом. Я же говорила, что мой отец был егерем – вот. А ты? Расскажи что-нибудь о себе, ты еще ничего не сказал. Я даже думаю, что ты что-то от меня скрываешь. Скажи, ты, случаем, не преступник какой?

Я на секунду задумался, во что можно посвятить ее, чтобы не втягивать ее в мой затянутый паутиной мир.

- Нет, я не преступник, - сказал я, - Как я уже упоминал, мне пришлось какое-то время находиться под надзором правительства. Но наш отряд расформировали. Мы с Исааком не захотели больше оставаться, и разминулись на какое-то время, но поддерживали связь. У меня никого не осталось, к кому бы я мог приехать, поэтому я приехал сюда. А то дело, о котором я говорил, скорее предлог. Может, я пытаюсь найти дом.

- Надеюсь, ты его найдешь, Джон, - сказала Элли с мягкостью, - Так, а теперь мы снова на Главной улице, можешь увидеть ряды местных магазинчиков и других подобных заведений, - отвлеклась она.

Людей на улице почти не осталось, стройные колонны магазинов начинали погасать вместе с сегодняшним днем. Продавцы задвигали железные жалюзи и закрывали свои лавки, начинали загораться городские фонари. На некоторых я начал замечать объявления с фотографиями. На каждом столбе, стоящем вдоль дороги висело множество этих листовок, запечатлевших лица улыбающихся людей самого разного возраста, пола и расовой принадлежности.

- Откуда у вас столько пропавших? – спросил я у девушки.

- Последние несколько лет у нас пропадают люди, это, вообще-то настоящая катастрофа, но стараются об этом не говорить. У нас работают полиция округа, полиция штата, даже ФБР. Или делают вид, что работают, потому что на телевидение эту информацию не пропускают. Ничего так до сих пор и не нашли, ни единой зацепки. Как будто пропавших людей и вовсе никогда не существовало.

- А родственники? Ничего не предпринимают? – спросил я.

- Первое время была настоящая паника, все пытались как-то помочь друг другу и властям. Но потом что-то изменилось, не знаю почему. Люди почему-то больше не ищут своих близких, что меня до мурашек иногда пугает. Даже кажется, что старые городские легенды о Волчьем пастыре и Дикой охоте правда.

- Что за легенды? – поинтересовался я.

- Считается, что в наших лесах когда-то обитал лесной дух, которого называют Волчьим пастухом – он оберегает лес и всех, кто в нем живет, но людей не очень любит. Говорят, что когда люди построили тут завод, дух разозлился, и наслал болезнь, которая медленно убивало все вокруг. А когда завод закрыли, открыл охоту. Раз в месяц он устраивает ловлю людей, отправляя в погоню своих слуг – волков и бесов. А еще в лесу постоянно творится что-то неладное, ну, ты слышал. Так что это довольно жутко.

- Да уж. Я не верю в сверхъестественное, но тут, все же, что то действительно не так. Не думали, что это может быть какой-нибудь психопат или группа психопатов, которая хочет, чтобы люди верили в эти легенды? – спросил я.

- Была такая мысль. Коулмен и его помощники что- то там разрабатывают вместе со специальными агентами. Люди даже шутят, что у нас снимают очередной эпизод секретных материалов, - на этот раз с иронией, улыбнулась Элли.

- «Бойтесь затаившихся во тьме», - прочитал я черное граффити на стене, - Очень интересно.

- Я же говорила, Джон, - пошутила Элли, - А вот, кстати, памятник жизни, указала она на монумент странной формы, расположившийся рядом со зданием городской администрации.

- У автора очень специфические представления о жизни, - посмеялся я.

- Его спроектировал мистер Диллижанс, еще когда был молод, - сказала Элли, - Он вообще, интересный человек, когда не впадает в приступы маразма. Я, на самом деле, даже не знаю, сколько ему лет.

- Давай, заедем куда-нибудь, - предложил я ей.

- Тут есть бар неподалеку, - сказала она.

- Я не против, поехали, - сказал я, и мы свернули в сторону сужающейся улицы.

Очень скоро я увидел кричащую тусклым неоновым светом вывеску «Последний шанс», это было название бара. Вокруг него толпилось много людей и клубилось много табачного дыма, который наполнял шум голосов и частый смех.

- Для кого это «Последний шанс»? - спросил я, - По-моему, как-то странно называть так бар.

- Это заведение Густава Штернера, ты его тоже видел в кафе. Немец с такими смешными усами, он вложил в бар последние свои деньги, отсюда и название.

- Вот как, - сказал я, - Не так все просто.

Мы пошли внутрь, пробираясь сквозь толпу посетителей, тесно столпившихся в длинном помещении со старой музыкой и громкими разговорами. Потом как-то выбрались из болота скученных тел и сели за свободный столик, чудом оставшийся без внимания.

- Что будешь заказывать, - спросила Элли.

- Что-нибудь некрепкое или, вообще, безалкогольное, - ответил я.

- Ты что, на службе? – пошутила она.

- Если так можно сказать, не люблю слишком расслабляться, - сказал я, что-то заказав у официантки, моя спутница сделала также, - Странно, тут как будто бы весь город собрался.

- Нас с каждым днем становится все меньше – люди уезжают, забирают семьи. А кто остался, сам видишь, прожигают жизнь. Короче, Густав сейчас в прибыли.

- По-моему, топиться в алкоголе, только медленно умирать в тлеющем огне.

- Лучше сгореть пламенем, - сказала мне Элли и подняла тост.

- Может быть, - поддержал ее я.

- Твои татуировки, что они значат, - спросила она, рассматривая мои руки, исписанные рисунками.

- В основном я их сделал под влиянием одной псевдо христианской секты, в которой состоял какое-то время, - сказал я.

- Какой секты? – удивилась Элли, - Расскажи поподробнее.

- Я попал туда, когда был еще подростком, они называли себя Сынами света, считали себя продолжателями дела Кумранской общины. Меня подобрал на улице один из отцов общины и привел к себе. Мне тогда некуда было пойти, поэтому я остался. Но мои взгляды сильно расходились с тем, о чем думала община и тот человек, что меня нашел. Мне пришлось уйти, и я ничуть не жалею.

- Ты как будто все время бежишь от чего-то, Джон, - заметила Элли, на ее лице отразилась тень печали.

- Нет, все в порядке, во мне живет мятежный дух, не дающий мне покоя, я с этим смирился, - сказал я.

- А ты уверен, что смирился? - все еще грустно спросила девушка.

- Давай, лучше я тебе расскажу о татуировках, - предложил я.

- Мне было бы интересно, - ответила она.

- Эта змея, - я показал на змею, обвивающуюся вокруг моей левой руки, - Символ зла, обитающего в каждом - об этом напоминают ее рога - она показана на моей руке, поэтому она в моей власти и не может быть сокрыта во лжи. С другой стороны, это символ откровения, которое змей дал людям, а поэтому мудрости, но и в какой-то мере, и хитрости. Лилии, обвивающие змею – это знак благой вести, которую архангел Гавриил принес Марии. А вместе это все показывает то, кем я являюсь. Меня нарекли Гавриилом Сыны света, так как я должен был исполнить функцию вестника конца, начав священную войну против слуг Антихриста. И я знаю, как это звучит, поверь мне, - закончил я.

- Да уж, история, - сказала Элли, - Не то, что мои байки.

- Твои байки интереснее будут сумасшедшего дома, который я называю своей жизнью, - сказал я, - Я могу еще кое-что рассказать, если хочешь, - предложил я.

- Да, я хочу, - с нежностью произнесла Элли. В полутемном помещении она казалась каким-то призраком, ее взгляд потерялся где-то на мне, мягкие пряди волос осторожно касались шелковой кожи, подпрыгивая от легкого дуновения. Она сидела ко мне так близко, что я чувствовал, как бьется ее сердце, крошечными толчками позванивая по голубым венкам, нарисованным на руках, как поднимается ее грудь, забирая часть оставшегося воздуха, и теплое дыхание, проходящее мимо моей шеи.

- Сейчас, только вспомню, - протер я лицо руками, - Расскажу про свою собаку, - сказал я.

- У тебя была собака? – спросила она, - Как ее или его звали?

- Я назвал его Ахиллесом, - вспоминал я, - Белая немецкая овчарка. Такие довольно редко встречается. Когда мы познакомились, он был цепным псом, из тех, о которых пишут, «Осторожно! Злая собака!». Не знаю, что делал с ним хозяин, и зачем, но Ахиллес был довольно опасным зверем. Просто убийцей. Он готов был разорвать каждого, кто приблизится к нему. А дело было так - мне было лет двенадцать-тринадцать, и я был очень зажатым пареньком. Ни с кем не разговаривал, ходил тихо, почти незаметно. Но от этого почему-то выделялся среди остальных, что делало меня мишенью для хулиганов. Меня постоянно пытались задирать, но я всегда умел уйти от конфликта, пока это не доходило до драки. А когда доходило, поверь, многие жалели, что связались со мной. Не потому, что я всех побеждал, чаще всего как раз наоборот. А потому что я не боялся никого из них и дрался, как последний раз. Но одному парню это сильно не нравилось. Он решил, что если сможет вселить в меня страх, то, таким образом возвысится в глазах других негодяев, Пацаны загнали меня в угол. С фронта они, с тыла – разъяренный пес, пытающийся порвать железную сетку. Меня тогда здорово отделали, но я решил, что, раз не могу победить обоих противников, то стоит заручиться поддержкой одного из них. И это были не ребята, как ты, наверное, уже поняла. Я каждый день приходил к тому псу, что хотел вцепиться мне в горло своими хищными клыками, и кормил его. Он поначалу только огрызался, но через какое-то время стал смотреть на меня иначе. И тогда я стал с ним разговаривать. Несколько месяцев спустя я был его единственным другом, за которого он был готов убить любого. Вот тогда и пришел час расплаты. Та же самая ситуация повторилась, и они думали, что исход будет таким же. Но, не тут то было. Теперь здорово отделали их. Но сама понимаешь, что я ходил по краю. Еще чуть-чуть, и Ахиллес разорвал бы всех на части, я его еле сдержал. С тех пор ко мне никто не лез. Правда, органы правопорядка взяли меня на заметку.

- Вот это история, - удивилась Элли, - Пойду, схожу еще за выпивкой и вернусь, никуда не уходи.

- Хорошо, - ответил я, провожая ее удаляющийся аромат взглядом.

Мои мысли немного путались, кружилась голова, словно я был на борту терпящего бедствие корабля, капитан которого отдал швартовых, а оркестр все еще играл печальную серенаду на потопающей палубе. Люди превратились в бессмысленную стену спин и голосов, запутанных макаронным клубком на затылках. Тупая боль вырывалась из груди, она немного отдавала сладостью сексуальной близости и ноющей грусти, подступающей к горлу. Нечаянно, я прорвал плотину забытых воспоминаний, и теперь мой мозг забивала гвоздями агония из сделанных ошибок. И поэтому я не заметил своего таинственного гостя.

- Снова заперт в тюрьме? – спросил он, мрачно сверкая глазами из-под длинных каштановых волос, мне показалось, что он мне знаком, или, по крайней мере, я его уже видел. Его борода отдавала слегка рыжеватым оттенком и была такой же длинной, как и его волосы, спускающиеся на широкие развитые плечи, спрятанные под черной поношенной одеждой. Он допил со стакана, стоявшего на столе.

- О чем это ты? – спросил я.

- Ты прекрасно знаешь, о чем я, Гавриил, - сказал он. Меня удивило, что он знает мое имя.

- Кто ты такой, - спросил я незнакомца.

- Важно не то, кто такой я, - загадочно сказал он, - Важно то, кем являешься ты.

- Какая-то чушь…. Что тебе нужно? – спросил я.

- Ты запер себя в этой картонной коробке, среди картонных декораций, которые с легкостью сдует серый волк. Держишься за эту девушку, будто утопающий цепляется за айсберг, который вот-вот перевернется.

- Как и за кого держаться – это мое дело, не помню, чтобы спрашивал советов.

- Я знаю, что не спрашивал. Но позволь тебе все-таки дать один – берегись Черного короля, - сказал он, близко наклонившись к моему лицу, так что я почувствовал электрическое напряжение, образовавшееся между мной и им, словно должна была разразиться молния.

- Джон, разбудила меня Элли, - Ты чего спишь? – засверкала ее красивая улыбка.

- Сам не знаю, - ответил я, - Показалось…. Что это было реальностью.

- Что показалось? – спросила она.

- Не важно, - протер я глаза, чтобы убедится в действительности происходящего.

- Пошли, потанцуешь со мной, - пригласила меня на танец девушка.

- Я не очень хорошо умею, - признался я, - Но ты сама напросилась.

Мы протиснулись через столпотворение людей ближе к центру зала и заняли свободное место. Элли обвила своими руками мою шею и близко ко мне прижалась, поэтому я четко ощущал контуры ее тела, прячущиеся под одеждой. Я обнял ее в ответ, прижав еще ближе, и мы изобразили что-то вроде топтания вокруг окружности, которое вряд ли можно назвать танцем.

Я забыл о времени и о себе на какое-то время и не заметил, как мы оказались возле барной стойки и уже беседовали с Густавом.

- Здорово ты отделал тех гадов, парень, - сказал Густав.

- Основную часть вреда они нанесли себе сами, - сказал я.

- Все же, хотел бы заметить, что такие люди, как ты, здесь редкость. Большинство же трусы, не готовые вступиться даже за свое самоуважение, - говорил немец, - Этот Алистер Вернен скупает в округе земли за ничтожные гроши, и никто не смеет ему перечить, потому что боится. Особенно после пропажи нашего доброго старого мэра, так долго противостоящего ему.

- Ты забыл про Мика, - напомнила Элли.

- А что Мик? – сказал Густав, - Вернен почти уничтожил его. И я думаю, что эти молодцы, которые приходили утром к нему, люди Верена. Так что советовал бы ему быть осторожнее.

- Мик знает, что делает, - сказала Элли, - Да и я тоже.

- Ты уж присмотри за ней, парень, - обратился немец ко мне, - С тобой-то она не должна пропасть.

- Это точно, - с иронией, понятной только мне, ответил я.

Мне все еще не давал покоя тот мужик, появившийся из неоткуда и туда же возвратившийся. Я все прокручивал у себя в голове, где же мог его видеть, но память мне не давалась. И тут я заметил байкера, стоящего в углу замешанного помещения. Он изредка поглядывал на меня, стараясь не вызвать подозрения, но у него ничего не вышло. Потому что подозрение он уже вызвал.

- Я на минуту, - сказал я Элли, - И незаметно подобрался к байкеру, чтобы выяснить, зачем он меня палит.

- Эй, смотрящий, - обратился я к нему, - Ты в детектива, что ли, собрался поиграть?

- Дьявол, - успел выкрикнуть он, и рванул через весь зал прямо к выходу, загороженному людьми.

Я погнался за ним и очень быстро его нагнал, прибив ударом к стене.

- Тебя послали Патриархи, скотина? – спросил я, - Отвечай! – и вывихнул ему безымянный палец.

Он завизжал от боли, но его крик не был услышан в шумном помещении.

- Да, да, - судорожно ответил он, - Патриархи послали людей во все города и городки к западу. Тебе никуда не уйти, тебя найдут.

- А кто сказал, что я бегу, - ответил я, - Жду не дождусь увидеть моего старого приятеля Ронни.

- Ну, тогда тебе скоро выдастся такая возможность, потому что он уже в городе, - сказал байкер с нашивкой, выдающий какой-то филиал Патриархов.

- Что, повтори? - переспросил я.

- Ронни Лестер и головной филиал уже в Авалоне. Ищут тебя. Уже нашли. Отпусти, больно, блять, тебе и твоей сучке пиздец, - вопил он.

Я пробил его головой стену и оставил пускать слюни на полу. Прорвался через толпу людей к Элли, беседующей с Густавом, и увел ее.

- Джон, что происходит, почему мы уходим? – спросила она.

- Объясню по дороге, - сказал я, выводя нас через черный ход. Переулок был холодным и темным, в грязном асфальте леденела кусочками вода. Разбросанные мертвые листья подступали к ногам. Мы остановились, потому что в переулке нас уже ждали. Их было двенадцать человек – все злобные и татуированные дьявольскими рисунками. Каждый, казалось, не видел крайностей, зашивая в себя железо и чернила. Заросшие или безмерно бритые, их лица выражали только вечный голод по свежей крови. Словно гиены, приготовившиеся пировать над разорванным трупом.

- Смотрите, кто решил почтить нас своим присутствием, Убийца Королей, - сказал толстый байкер с мощными руками в центре.

- А он не один, - продолжил тот, что стоял рядом, осматривая звереющими глазами мою спутницу.

- Я вот всегда хотел спросить, вам кожаные штаны яйца не натирают? – высмеял я их, отводя испуганную Элли за спину.

Они вместе со мной посмеялись.

- Для того, кто умрет страшной смертью, - пригрозил мне толстяк, - Ты забавный червячок.

- Для того, кто и без того жирный, как пиздец, ты слишком сильно налегаешь на пончики, - продолжил я распалять их гнев, - Где Лестер? Давно хотел заехать по его наглой физиономии.

- Ты увидишь его перед смертью, - сказал он, - Может, и твоя подружка узнает его поближе.

- Да что ж к тебе все питают такое нездоровое влечение, Элли? – такой несерьезностью я хотел показать свою уверенность девушке, чтобы успокоить ее.

- Надо скромнее одеваться, наверное, - ответила она мне, крепко впиваясь пальцами мне в руку.

- Возьмите этого клоуна, - сказал жирный своим собачкам, которые в свою очередь собрались меня растерзать. Я приготовился к бою. Но меня прервали.

За моей спиной, в районе мусорных баков стоял паренек. С виду крепкий, с длинными светлыми волосами, собранными сзади в длинную косичку. Он курил. Я все ждал, что он сообразит и уйдет, не желая нарываться на неприятности. Но парень все не уходил, и я начал подумывать, что меня, возможно окружили. Он отодвинул меня в сторону, когда Черт Честер рявкнул своим людям напасть на меня. И оказалось, что он намного крепче, чем показалось на первый взгляд. Он бы примерно моего роста, но намного шире. Казался, даже, неистовым. Одет он, вроде, был совсем обычно, не считая многочисленных индейских амулетов и браслетов, навешанных на нем, как на рождественской елке.

- Отойди, - сказал он, - и пошел прямо на Патриархов, оскаливших зубы. Я решил не вмешиваться и посмотреть, что будет.

Он шел прямо на них, как ледокол, а когда настиг, начал буквально убивать. Причем безжалостно. Его резкие невидимые удары настигали, как голодные волки свои жертвы. Ломая ребра и круша черепа. Плавные отработанные движения человека, побывавшего во множестве битв. В моих глазах он показался мастером, а видел я много бойцов, так что не каждому давал такой почетный титул. Он разложил их буквально за несколько секунд, не приложив серьезных усилий. Напоследок он оставил Честера, что-то бормотавшего о пощаде. Но незнакомец был беспощаден, и свернул толстому Черту шею.

- Очень впечатляет, - заявил я, - Все еще ожидая от незнакомца нападения.

- Я не спрашивал твоей оценки, - грубо заявил он.

- Кто ты такой? – спросил я уже второй раз за вечер.

- Это тебя не касается, - заявил он, повернувшись ко мне, - Но уясни вот что, - он продолжил, - Если из-за тебя пострадает она, - указал он на Элли, странно смотревшую на незнакомца, - Я приду к тебе и оторву голову.

- Макс? – спросила Элли, рассматривая парня, запачканного кровью, - Почему…. Почему ты не сказал, что вернулся? Где ты был? – жалобно спросила она.

- У меня были обязанности, сестренка, - обратился он к девушке, - Которые я должен был исполнить.

- Но почему ты ничего мне не сказал. Я тебя искала так долго. А теперь ты возвращаешься и у меня на глазах убиваешь банду байкеров, даже не моргнув – я не понимаю, - на ее глазах навернулись слезы, она пошла в сторону парня.

- В моей жизни больше нет место для тебя Элли, смирись, - сказал он и ушел.

- Макс! – крикнула она, - Твою мать, - и побежала за ним, а я, конечно же, побежал за ней. Но за переулком, в который завернул Макс, никого не оказалось.

- Куда он делся? – спросила Элли.

- Что это сейчас было? – спросил я.

- Это Макс, мой брат. Он уехал пару лет назад, ничего не сказав. А теперь вернулся, и ты сам видишь, - она вытерла скопившиеся слезы.

- Пошли, - сказал я, - Нам лучше уйти, - и увел ее к машине.

Я не сразу заметил семейное сходство. Лишь когда начал анализировать произошедшее, прикинул, что цвет волос, а он довольно редко встречается, такой светло пшеничный, с особым живым оттенком, и зеленые, почти изумрудные глаза, у брата и сестры одинаковые. Плавные мягкие черты лица и скулы. Да они почти что близнецы.

- Вы близнецы, Элли? – поинтересовался я, она завела машину, перебросила на меня взгляд.

- Нет, Макс на два года младше, - ответила она, ее лицо отдавало серым оттенком нервного напряжения.

- Вы просто очень похожи, я только сейчас понял.

- Сегодня выдался очень интересный день, - иронично сказала она, - Даже не буду спрашивать о тех убийцах из переулка.

- Поехали к Айзеку, тебя надо защитить, пока я не разберусь с ними, - сказал я.

- Лучше ко мне, - возразила она, - Не беспокойся, у меня дома полно оружия. И я знаю, на что шла, когда предложила тебя подбросить, - сказала она мне.

- Сама поведешь? - поинтересовался я.

- Да, пока у меня руки не отвалились.

- Что может быть прекраснее новых знакомств?

- У меня в голове огромный список вещей только что прокрутился.

- И то правда, - согласился я, и мы поехали.

Сзади все еще шумела музыка, она гналась за нами еще какое-то время, прежде чем ее перебила гнетущая тишина ночной дороги. Воздух похолодел, он пробирался глубоко в легкие, отдавая сыростью. Совсем скоро по крыше заколотили маленькие частые капельки забирающего тепло и надежду октябрьского дождя.

- Какой план, Джон? Как будешь спасать себя, и меня в придачу? – поинтересовалась девушка.

- Я им нужен. Так пусть получают, - ответил я, - Если не подавятся.

- Хочешь драки?

- Я никогда не хочу драки, Элли. Они ее хотят. Они ее получат. Им кажется, что они выбрали поле битвы. Боюсь, им придется разочароваться.

- Значит, ты приехал сюда не только, чтобы повидать Исаака?

- Я не думал, что Патриархи так быстро меня найдут, - сказал я, - Я должен был рано или поздно встретиться с ними и завершить, то, что начал. Но то, что это произойдет здесь, не столько мой выбор. Я просто не собираюсь больше бегать.

- А зачем они тебя преследуют?

- Я убил их босса, - сказал я, - Запорол их дело, и освободил человека, вырезавшего их Орландский филиал.

- Ты, видимо, спросишь про моего брата? - сказал Элли, - Я знаю, вижу по глазам, что тебе интересно.

- Если не хочешь, не говори, - сказал я.

- Нет, все нормально, мне все равно надо выговориться. Я же девушка, а мы так устроены. В общем, наша мама заболела чем-то, и врачи не знали, как ей помочь. Она не одна болела, тогда многих подкосило. И никто не знал в чем причина, или не хотел об этом говорить вслух. Мой отец винил завод, и он его закрыл. Но маму все равно не смогли спасти. Отец горевал. Сильно горевал, много пил. Он очень сильно изменился, не в самую лучшую сторону. А однажды вообще пропал. Первое время я не принимала всерьез его пропажу. Он часто уходил в загулы, на неделю мог уйти. Но он все не возвращался, и я забеспокоилась. Обращалась в полицию, расклеивала объявления. Но ничего. Он как будто провалился сквозь землю. Отец не был особо популярной персоной, особенно после закрытия завода, так что многие были рады его пропаже. Кто-то дал наводку, что видел, как отца увозят с собой Джим Сильвер, Крис Костелло и их дружки. Но Коулмен не дал делу хода. Говорил, что Боб Смит не справился с горем и решил уехать из города. Я, конечно же, не могла в это поверить. Правда, со временем сомнений становилось все больше. Мне было лет четырнадцать, когда все это случилось, Максу двенадцать. Он тяжело все воспринял. Замкнулся в себе, перестал общаться с людьми. Говорил только со мной. Мы остались вдвоем против всех, и у нас никого кроме друг друга не было. Нас хотели отправить в приют, но Мик нас забрал к себе. Он говорил, что должен нашему отцу, что тот выручил его, когда у него ничего не осталось. Но Макс не мог найти покоя. Я это видела, и не знала, как помочь. Я до сих пор себя виню в том, что не смогла достучаться до него. Он убежал из дома, а сегодня, спустя столько лет вернулся. И даже не поздоровался.

- Нельзя спасти того, кто не хочет спасаться, Элли.

- Возможно, ты прав. Но он мой брат. Я не могу смотреть на то, кем он стал, и не винить себя.

- Знакомое до боли чувство, - сказал я.

Темные улицы освещал тусклый свет фонарей, перебиваемый каплями дождя. Легкий стелящийся ветер сносил водяные стены чуть в сторону и подбирал остатки скопившегося на тротуаре мусора листьев. Белые дорожные полосы сливались воедино и растекались по канавам. Элли грустно молчала, остановившись взглядом на дороге. Я тоже погрузился в себя, прикидывая план будущих действий. Ядовитое чувство беспокойства расплавляло мои внутренности, превращая их в кислый жгучий сок. Городские здания теперь казались готически мрачными и неприветливыми, изрисованные картинками и надписями.

- Что за «мертвая голова»? – спросил я у Элли, увидев необычный рисунок на пронесшейся мимо стене.

- Местная страшилка, - сказала она, - Считается, что жил тут однажды человек, который заключил сделку с дьяволом, отдав свою душу в обмен на благополучие. Но дьявол его обманул, забрал у него все, а тело оставил бродить по земле в поисках своей утраченной души. И теперь он ходит по лесу и выкрикивает свое имя, пытаясь себя найти. А так как тело умерло, то голова его высохла, и остался только череп, на который натянута кожа. Говорят, что если кто-то попадется ему на пути, то он разорвет его, чтобы узнать, не в пойманном ли теле спрятана его душа.

- Здесь много всяких легенд и суеверий, - заметил я.

- Мы огорожены от всего мира. Я думаю поэтому в людях сохраняется этот мистицизм, - сказала Элли, - Так же, наверное, было и в старые времена, когда людям было намного сложнее связаться друг с другом. И создавалась особая культура внутри группы, особая среда, в которой подобная деятельность культивировалась.

- Ты, похоже, размышляла на этот счет, - сказал я.

- Я какое-то время увлекалась местными легендами и преданиями, - поведала она, - Они, на самом деле, уходят намного дальше в прошлое, чем может показаться. Хоть городок и довольно молод, раньше на его месте было поселение. Называлось Светлое. Тут жил пилигримы из Восточной Европы. Моя семья родом оттуда. Моя настоящая фамилия, кстати, Ратибор. Но мой дед посчитал, что она слишком необычная для этих мест, поэтому изменил ее на более простую, Смит. Наверное, даже к лучшему, что он так сделал, потому что я итак всегда слишком выделялась. Из-за того, что стало с моей семьей. А такая фамилия мне популярности бы точно не прибавила. В общем, многие сказки остались от этих поселенцев. Некоторые со временем ассимилировались, как моя семья, но многие отсюда уехали. Рассказы о волчьем пастыре – это от них. А до тех старых поселенцев тут жил индейцы, но они почему-то покинули эти места. Тут даже проводились какие-то исследования в девяностых. - Вот мы и приехали.

Грузовик остановился, немного увязнув в дорожной грязи. Дом Элли был намного меньше дома Исаака. Белый и аккуратный, он стоял в самой гуще других подобных домиков, растянувшихся по всей длине каменной улицы. Тесно прижавшись друг к другу, они будто бы пытались согреться в это холодное ночное время.

- Пошли скорей, Джон, я вся промокла, - сказала Элли, выходя из машины.

- Не любишь дождь? – спросил я.

- Все его любят, но только из окон теплого дома, - выкрикнула девушка, перепрыгивая через глубокие черные лужи.

- А вот мне дождь придает сил, - сказал я, и отправился вдогонку.

Мы вошли внутрь. Элли включила свет, я увидел небольшую гостиную, заваленную всякими вещами и мебелью. Помещение создавало впечатление домашнего уюта, я давно не испытывал такого. Запах сладких духов, яблочного пирога и старого ковра носился по комнате. Мне он, почему-то, нравился. Элли куда-то быстро упрыгала и скрылась в одной из комнат. Я секунду постоял в прихожей, закопавшись в место, чувствуя себя чужеродным элементом в таком необычном для себя месте.

- Чувствуй себя, как дома, Джон, сейчас я что-нибудь налью тебе, - донеслось откуда-то из глубины помещения.

- Я уже, - ответил я и прошел внутрь.

Элли вышла ко мне. Она сняла свое промокшее платье и одела чистую белую футболку, облепившую ее мокрое тело. Она высушила волосы, но они все еще были сырыми и падали на лицо, с которого потекла краска. Но это делало девушку только красивее. Я почему-то ничего не мог сказать и просто пялился на нее. А она, почувствовав то же самое, пялилась на меня. Мы недолго стояли в этой пикантной тишине. Сделали несколько шагов друг к другу, а потом словно взорвались. Из моей головы как будто пошли акварельные искры, тело налилось свежей кровью. Я потерял голову. И мы впивались друг в друга, словно в живительный источник, исцеляющей раны. Она, ее волосы пахли дождем, кожа дрожала, руки скользили по моему торсу. Я чувствовал, как громко забилось ее сердце, как отяжелело ее дыхание, сквозь которое просачивался голос. Я поднял ее в воздух и прибил к стене. Она не сопротивлялась, в отличие от ее футболки, прилипшей к нежному телу…. В ту ночь земля действительно дрожала.

Дата добавления: 2015-10-28