Принимать то, что дано. Письмо второе

Письмо второе

"Недостаточно принимать людей такими, каковы они есть; надо желать их

такими -- вот суть подлинной любви". Высказывание это принадлежит Алену; он

преподает нам весьма поучительный урок. Есть много смиренных и безрадостных

женщин. Они принимают мужа и детей такими, "какие они есть", но при этом не

обходятся без жалоб на них. "Не везет мне, -- говорят они, -- я могла бы

выйти замуж за более удачливого или умного человека, который добился бы

большего. У меня бы могли быть более способные и ласковые дети. Я знаю, что

не в моих силах переделать их; я принимаю то, что мне даровано судьбой, но,

когда я вижусь со своей подругой, чей муж преуспевает, а дети блестяще сдают

экзамены, я испытываю легкую зависть и сожаление. И это вполне

естественно".

Нет, сударыня, это отнюдь не естественно. Во всяком случае, если вы

любите своих близких. В человеке, который нам по-настоящему дорог, нам

дорого все -- даже его недостатки. Без них он не был бы самим собой, а

значит, не имел бы тех качеств, которые привязывают вас к нему. Ваши дети

учатся не так успешно, как другие? Может быть, но разве они не милее и не

живее других? Ваш муж не пользуется достаточным авторитетом? Но зато он так

обаятелен. Ведь с характером происходит то же, что и с лицом. Когда любишь

по-настоящему, в любимом существе не замечаешь ни причуд, ни морщин. Я знаю,

что человек, который мне дорог, мало смыслит в искусстве и, если при нем

затронут эту тему, он наговорит немало чепухи. Что мне до того! Я не

краснею за него: в нем есть множество иных превосходных качеств. Ведь

человек -- нечто целое, и я не хочу ничего в нем менять. Иначе это будет уже

не мой муж и не мой ребенок.

Подлинная любовь все делает прекрасным. Ваш супруг слишком часто

употребляет одни и те же словечки? Пусть другие находят это смешным, вы к

ним уже привыкли, и они не режут вам слух. У него страсть к политике? Сперва

это вас забавляет, а потом вы начнете ее разделять. "А если его недостатки

убивают во мне любовь к нему?" -- спросите вы. Стало быть, вы его

недостаточно любите или у вас не хватает терпения. Должно пройти время,

прежде чем научишься жить с кем бы то ни было, даже со своими детьми, когда

они вырастают. Я вот что хочу сказать: существует два разных подхода к

людям. Первый состоит в том, чтобы взирать на них критическим оком --

возможно, это справедливо, но сурово, это подход равнодушных. Другой

соткан из нежности и юмора; при этом можно видеть все изъяны и недостатки,

но смотреть на них с улыбкой, а исправлять мягко и с шуткой на устах. Это

подход любящих.

И где доказательства тому, что вы были бы счастливее, будь ваши

близкие иными? Разве честолюбивый муж сделал бы вашу жизнь более приятной?

Кто знает? Важные посты связаны с большими неприятностями и тяжкой

ответственностью. Рискуешь их потерять, а падение болезненно. Но даже если

все сложится удачно, разве в этом источник радости? Едва добившись одного,

человек тут же тянется за другим. А вообще же никто не способен съесть

больше того, что позволяет желудок. А привязанность, дружба легче расцветают

в простой, непритязательной обстановке, чем в пустыне власти. Ваша

единственная беда заключается в том, что вы считаете себя несчастной и

мечтаете о том, чего у вас нет, вместо того, чтобы получать удовольствие от

того, чем вы обладаете. Скажите же самой себе: "Мой муж застенчив, зато он

мне мил. Мои дети не так уж талантливы, но они добрые и хорошие дети".

И тогда вы почувствуете себя счастливой. Ибо счастье именно в том и

состоит, чтобы не желать перемен в тех, кого любишь. Вот и я принимаю вас

такой, какая вы есть, -- незнакомой и непознаваемой. Прощайте.

Витамин "ПР"

Вы, как и все, знаете, querida, что великого Гюго, которого недавно так

пышно прославляли, целых пятьдесят лет боготворила Жюльетта Друэ*; вы

знаете, что она написала ему более двадцати тысяч писем и повторяла в них на

двадцать тысяч ладов (умудряясь при этом избежать однообразия): "Ты самый

великий, самый прекрасный... Любимый, прости мне мою безмерную любовь к

тебе... Видеть тебя -- значит жить;

слышать тебя -- значит мыслить; целовать тебя -- значит возноситься к

небесам... Здравствуй, мой возлюбленный, здравствуй... Как ты себя

чувствуешь нынче утром? Я же могу только одно -- благословлять тебя,

восторгаться тобой и любить тебя всей душою..."

Я уже отсюда слышу, как вы -- амазонка, вы -- жестокосердная, вы --

задира восклицаете: "Пятьдесят лет преклонения? Ах, до чего она ему, должно

быть, надоела!" А вот и нет, дорогая, не думайте так. Помнится, я и сам

частенько напоминал вам о необходимой мере кокетства; известно, что многие

мужчины и женщины пренебрегают тем, что дается им легко, и добиваются того,

что от них ускользает; я знаю, что Гюго много раз обманывал бедняжку

Жюльетту, даже в ту пору, когда она была еще хороша собой, и что она ужасно

страдала из-за этого. Но зато другие проходили "как ветер, как волна", а она

оставалась с ним всю жизнь.

Она оставалась с ним потому, что люди определенного типа, рожденные

для борьбы и нуждающиеся в доверии близких как в необходимом оружии --

художники, политики, выдающиеся деятели, -- испытывают потребность в

ежедневной дозе преданности и преклонения. Предпочтение, превознесение,

преклонение -- зсе эти близкие друг другу понятия содержат особый (витамин

-- "ПР", без него воля у них слабеет. Наше тело нуждается в кальции,

фосфоре; наш дух -- в ободрении и почете. Тело расцветает на солнце, дух --

в лучах любви.

Однообразие? Да, оно, без сомнения, порою утом

ляет. Я более чем уверен, что Гюго не прочел все двадцать тысяч писем

Жюльетты. Можно с легкостью вообразить один из "триумфальных дней" поэта,

когда, охваченный вдохновением, торопясь поскорее засесть за работу, он с

утра распечатывал нехитрое письмецо споен возлюбленной, быстро пробегал его,

убеждался, что это не более чем обычный набор излияний, прочитывал

заключительные строки: "Увы! Я люблю тебя больше, чем когда-либо, люблю, как

в первый вечер" -- и равнодушно складывал послание в ларец, в стопку ему

подобных. Бывало и так, что, влюбленный в другую, Гюго искал среди писем

конверт, надписанный отнюдь не рукою Жюльетты, а ее письма оставались

нераспечатанными.

Но наступали и такие дни, когда попавший в опалу поэт находился в

опасности, когда его переполняло отвращение ко всему на свете, когда против

его произведений строились козни, а он сам подвергался преследованиям.

Тогда тщеславные "охотницы на львов" искали себе другую добычу и только одна

Жюльетта неизменно оказывалась в пустыне или в изгнании рядом со своим

поэтом; тогда ее ежедневные письма и нежные признания помогали израненному и

затравленному льву вновь обрести силу. В такие минуты именно для Жюльетты

писал Виктор Гюго стихи, в которых после стольких лет старался определить,

чем сделалась их любовь:

Два сердца любящих теперь слились в одно.

Воспоминания сплотили нас давно,

Отныне нам не жить отдельно друг от друга.

(Ведь так, Жюльетта, так?) О, милая подруга,

И вечера покой, и луч веселый дня,

И дружба, и любовь -- ты все, все для меня!

Не кажется ли вам, что для того, чтобы в старости получать подобные

стихи, стоило поклоняться поэту в молодости? Дорогая, тотчас же напишите мне

трогательное послание, полное поклонения, а я обещаю сочинить сонет к

вашему юбилею. Прощайте.

Дата добавления: 2015-10-28