Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АрхитектураБиологияГеографияДругоеИностранные языки
ИнформатикаИсторияКультураЛитератураМатематика
МедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогика
ПолитикаПравоПрограммированиеПсихологияРелигия
СоциологияСпортСтроительствоФизикаФилософия
ФинансыХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника

Гештальттерапия и гештальт-психология

Граница контакта | Взаимодействие организма и среды | Определение психологии и патологической психологии | Терапия как гештальт-анализ | Возбуждение - это доказательство реальности | Контекстуальный метод в применении к психотерапевтическим теориям | Некоторые различия в общих терапевтических установках | Ситуация хорошего контакта | Граница контакта и сознание | Возможности на границе контакта |


Читайте также:
  1. Гештальт-психология
  2. Гештальт-психология.
  3. ГЕШТАЛЬТТЕРАПИЯ
  4. Гештальттерапия и психоанализ
  5. Гештальттерапия синдромов стрессовых реакций
  6. ГЕШТАЛЬТТЕРАПИЯ. ОТ МЕТОДА К ТЕХНИКАМ

С другой стороны, давайте рассмотрим наше отношение к психологии нормы. Мы работаем с основными открытиями гештальтпсихологии, среди которых соотношение фигуры и фона, важность интерпретации целостности или расщепленности фигуры в рамках контекста актуальной ситуации, структурированное целое, которое не является всеобъемлющим, но не является и элементарной частицей; активная организующая сила целостностей и естественная тенденция к простоте формы; тенденция незавершенных ситуаций завершаться. Что же мы добавляем к этому?

Рассмотрим, например, целостный подход, подразумевающий единство социально-культурного, биологического и физического поля в каждом конкретном опыте. Это является основным тезисом гештальтпсихологии: следует с уважением относится к явлениям, представляющим собой единое целое; аналитически разделить их на фрагменты можно лишь ценой уничтожения того, что аналитик намеревался изучить. Применив опыт в лабораторных ситуациях, в которых исследуются восприятие и обучение (метод обычных психологов), можно обнаружить много интересного и продемонстрировать неадекватность методов ассоциаций, психологии рефлексов и так далее. Но такое применение данного тезиса не позволяет отвергнуть обычные научные представления, поскольку лабораторная ситуация сама по себе создает ограничения и не позволяет мысли выходить за определенную черту. Эта ситуация полностью определяет все, что появляется, а все, что появляется из ограничений, как раз и придает большинству гештальт-теорий особый формальный и статичный привкус. Мало что говорится о динамических взаимоотношениях фигуры и фона и о том, как фигура быстро трансформируется в фон для появления новой фигуры, пока не будет достигнута высшая точка контакта, пока не наступит удовлетворение, и жизненная ситуация действительно не будет завершена.

Но как можно сказать что-нибудь еще об этих вещах? Ведь контролируемая лабораторная ситуация на самом деле не является жизненной ситуацией, требующей немедленного разрешения. На самом деле живо заинтересован лишь экспериментатор, а его поведение не является темой исследований. Более того, стремясь к объективности (что похвально), иногда даже проявляя комическую приверженность к протестантской чистоте, гештальтисты старались избегнуть любых контактов с тем, что вызывает сильные эмоции и интерес; они анализировали решение именно тех человеческих проблем, которые не являются жизненно важными и неотложными. Часто создается впечатление, что они хотят сказать, будто в целостном поле уместно все, кроме факторов, вызывающих человеческий интерес; эти факторы «субъективны» и неуместны! Однако, с другой стороны, лишь то, что вызывает интерес, создает крепкую структуру. (Но когда проводятся эксперименты над животными, факторы, вызывающие интерес, оказываются вполне уместными, ведь обезьяны и куры - далеко не такие послушные подопытные субъекты, как люди.)

В результате, конечно же, гештальтпсихология оказалась изолированной от продолжающегося развития психологии, психоанализа и его производных, поскольку эти направления не смогли избежать насущных требований - терапии, педагогики, политики, криминологии и тому подобного.

3. Психология «сознательного» и «бессознательного»

Однако, очень жаль, что психоанализ прошел мимо гештальтпсихологии, поскольку в последней содержится адекватная теория осознавания, а развитие психоанализа с самого начала сдерживалось неадекватными, несмотря на то, что усиление осознавания всегда было высшей целью психотерапии. Разные школы концентрировались на разных методах повышения осознавания; использовались слова, физические упражнения, анализ характера, экспериментальные социальные ситуации и королевская дорога сновидений.

Почти с самого начала Фрейд открыл могучую истину «бессознательного», что привело к блестящим инсайтам о психосоматическом единстве, характерах людей и межличностных отношениях в обществе. Но почему-то из всех этих открытий никак не строится удовлетворительная теория самости. Мы считаем, что так происходит из-за неправильного понимания так называемой «сознательной» жизни. Психоанализ и большинство его производных (за исключением Ранка) все еще считают сознание либо пассивным приемником впечатлений, либо суммирующим и ассоциирующим аппаратом, либо рационализатором, либо вербализатором. Это то, что колеблется, размышляет, говорит и ничего не делает.

Мы, психотерапевты, опирающиеся на гештальт-психологию, будем исследовать в этой книге теорию и метод творческого осознавания, формирование фигуры / фона, в качестве связующего центра мощных, но разрозненных инсайтов о «бессознательном» и неадекватного представления о «сознательном».

4. Реинтеграция психологии «сознательного» и «бессознательного»

Однако, когда мы настаиваем на тезисе единства, на творческой силе структурированных целостностей и не только в неинтересных лабораторных условиях, но и в насущных ситуациях психотерапии, педагогики, личных и общественных отношений, тогда мы внезапно обнаруживаем, что зашли очень далеко в отрицании (по причине фундаментальной неприемлемости «разбирания на кусочки и уничтожения той вещи, которую мы намереваемся изучить») множества общепринятых допущений, подразделений и категорий. То, что обычно считается природой заболевания, мы считаем выражением невротического расщепления, существующего внутри пациента и общества. А призыв обратить внимание на то, что основные допущения являются невротическими, вызывает тревогу (и у авторов, и у читателей).

При невротическом расщеплении одна часть не осознается, или ее существование холодно признается, но она отчуждена и не вызывает интереса и заботы. Также обе части могут быть тщательно изолированы друг от друга. В этом случае создается впечатление, что они никак друг с другом не пересекаются, избегая конфликтов и поддерживая статус кво. Но если в реальной насущной ситуации (неважно, в кабинете врача или в общественной жизни) человек концентрирует осознавание на неосознаваемой части или на «неуместных» связях, тогда возникает тревога - результат торможения творческого воссоединения. Методом терапии является вхождение во все более тесный контакт с переживаемым кризисом, пока субъект не отождествится (рискуя прыгнуть в неизвестность) с наступающей творческой интеграцией расщепленного.

План этой книги

Эта книга концентрируется на основных невротических дихотомиях теории и пытается истолковать их, чтобы создать теорию самости и ее творческого действия. От проблем первичного восприятия и реальности мы перейдем к развитию человека и речи и, далее, к общественным, моральным и личностным проблемам. Мы последовательно будем рассматривать нижеперечисленные невротические дихотомии, некоторые из которых широко распространены, а некоторые растворились в истории психотерапии, но все еще присутствуют в остаточном виде, и некоторые (конечно же) представляют собой предрассудки самой психотерапии.

«Тело» и «Разум»: это расщепление все еще широко распространено, хотя среди лучших врачей психосоматическое единство считается само собой разумеющимся. Мы покажем, что привычная и ставшая неосознаваемой произвольность перед лицом хронической чрезвычайной ситуации, особенно угрозы органическому функционированию, сделала это калечащее расщепление неизбежным и почти всеобщим, выраженным в безрадостности и неуклюжести нашей культуры. (Глава 3. «Разум», «тело» и «внешний мир»)

«Самость» и «Внешний Мир»: это расщепление является частью веры, пронизывающей современную западную науку. Оно сходно с предыдущим, но делает большее ударение на политических и межличностных опасностях. К несчастью, философы недавнего времени, указавшие на абсурдность такого расщепления, сами по большей части были заражены или идеализмом, или материализмом. (Глава 3. «Разум», «тело» и «внешний мир» и Глава 4. Реальность, чрезвычайная ситуация и оценка)

«Эмоциональное» (субъективное) и «Реальное» (объективное): это расщепление также является частью научной веры и неразрывно связано с предыдущим. Оно является результатом избегания контакта и вовлеченности, а также произвольной изоляции сенсорных и моторных функций друг от друга. (История статистической социологии - это именно такие избегания, доведенные до уровня высокого искусства.) Мы постараемся показать, что реальность, по сути, является увлеченностью или «вовлеченностью». (Глава 4. Реальность, чрезвычайная ситуация и оценка).

«Инфантильное» и «Зрелое»: это расщепление представляет собой болезнь самой психотерапии, возникающую из личностей терапевтов и из социальной роли «лечения»: с одной стороны - мучительная озабоченность далеким прошлым, с другой - попытка приспособиться к стандарту взрослой реальности, который не стоит того, чтобы к нему приспосабливались. Детские черты обесцениваются, а их отсутствие лишает взрослых жизненной силы; другие черты, которые называют «инфантильными», представляют собой интроекции взрослых неврозов. (Глава 5. Созревание и вспоминание детства)

«Биологическое» и «Культурное»: это расщепление, ликвидация которого является предметом антропологии, стало в последние десятилетия окапываться именно в ней; таким образом (не говоря уже об идиотском расизме), человеческая природа превращается в нечто относительное и совершенно бессмысленное, как будто человек неограниченно пластичен. Мы попытаемся показать, что это расщепление - результат невротической очарованности артефактами и символами, их политикой и культурой, как будто они являются собственной движущей силой. (Глава 6. Человеческая природа и антропология невроза)

«Поэзия» и «Проза»: это расщепление, включающее в себя все предыдущие, является результатом невротической вербализации (и другого заместительного опыта) и отвращения к вербализации как реакции на нее; это расщепление заставляет некоторых современных семантиков и изобретателей научных и «базовых» языков обесценивать человеческую речь на том основании, что у нас будто бы достаточно других способов общения. Это не так, существует недостаток коммуникации. Универсальные термины, опять-таки, воспринимаются как механические абстракции, а не как выражения внутренних прозрений. И, соответственно, поэзия (и пластические искусства) становится все более изолированной и невразумительной. (Глава 7. Вербализация и поэзия)

«Спонтанное» и «Произвольное»: в целом, существует убеждение, что внезапность и вдохновение - удел особых людей, пребывающих в необычных эмоциональных состояниях или же людей на вечеринках, находящихся под влиянием алкоголя или гашиша; спонтанность вовсе не считается качеством любого переживания. И, соответственно, рассчитанное поведение направлено на пользу, но под ней понимается не то, что в наибольшей степени отвечает склонностям человека, а то, что полезно для чего-то еще. (Поэтому само удовольствие допускается лишь как средство, ведущее к здоровью и эффективному функционированию.) «Быть собой» - значит действовать опрометчиво, как будто в желании не может быть смысла; а «действовать разумно» означает воздерживаться и скучать.

«Личное» и «Общественное»: это всеобщее разделение продолжает разрушать общественную жизнь. Оно является причиной и следствием нашей технологии и экономики, которая разделяет «работу» и «хобби», а не труд или призвание, и робкой бюрократии, и заместительной «фронтовой» политики. Терапевты межличностных взаимоотношений пытаются исцелить это расщепление, что делает им честь, но даже эта школа, с тревогой контролирующая биологические и сексуальные факторы в поле, также обычно приводит не к реальному общественному удовлетворению, а лишь к формальному и символическому. (Глава 8. Антисоциальность и агрессия и Глава 9. Конфликт и само-угнетение)

«Любовь» и «Агрессия»: это расщепление всегда было результатом фрустрации инстинктов и самоподавления, обращения враждебности на собственное «я» и почитания реактивной бесстрастной вялости, в то время как только освобождение агрессии и готовность разрушить старые ситуации может восстановить эротический контакт. Но в последние десятилетия это положение стало еще более запутанным: сексуальная любовь стала высоко цениться, а различные агрессивные устремления обесцениваются как антисоциальные. Вероятно, мы поймем, каково качество нашего сексуального удовлетворения, если вспомним, что войны, которые мы ведем, становятся все более разрушительными и все менее яростными. (Глава 8. Антисоциальность и агрессия и Глава 9. Конфликт и само-угнетение),

«Бессознательное» и «Сознательное»: в абсолюте это замечательное разделение, доведенное психоаналитиками до совершенства, должно сделать любую психотерапию невозможной в принципе, поскольку пациент не может узнать о себе то, что для него непознаваемо. (Он осознаёт, или его можно заставить осознать, нарушения в структуре его актуального опыта.) Этому теоретическому расщеплению сопутствует недооценка реальности сновидений, галлюцинаций, игр и искусства и переоценка реальности сознательной произвольной речи, мыслей и интроспекции; в целом, этому расщеплению соответствует фрейдовское абсолютное разделение на «первичные» (очень ранние) и «вторичные» мыслительные процессы. Соответственно, «ид» и «эго» рассматриваются не как чередующиеся структуры самости, различающиеся лишь степенью: одна - крайнее расслабление и свободные ассоциации, другая - крайне сознательная произвольная организация для целей отождествления; - однако эта картина проявляется в ходе психотерапии каждую секунду. (Глава 10. Самость, эго, ид и личность; Глава 11. Критика психоаналитических теорий самости; Глава 12. Творческое приспособление: I.Пре-контакт и контактирование; Глава 13. Творческое приспособление: II. Финальный контакт и пост-контакт; Глава 14. Потеря эго-функции: 1. Вытеснение; Критика фрейдовской теории вытеснения)


Дата добавления: 2015-10-28; просмотров: 48 | Нарушение авторских прав


<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Гештальттерапия и психоанализ| Контекстуальный метод ведения дискуссии

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.008 сек.)