Глава 2. Родгау, 25 июня 2009, 23.50 и позже

(Родгау – маленкий город в земле Хессен. – прим.пер.).

Снаружи в тихой летней ночи дул теплый ветер. Однако в моем офисе, где каждую минуту раздавались телефонные звонки, было далеко не так тихо. Он находился на окраине промзоны – из тех, которые по вечерам выглядят вымершими. Я многие годы работаю в таком уединении и выбрал его сознательно: таким образом я могу спокойно вести деловые переговоры до поздней ночи, как этого требует разница времени с США. (В Германии закон запрещает сильно шуметь в собственной квартире после 22.00. О празднованиях дней рождений/свадеб и т.д соседей надо предупреждать заранее, иначе они с чистой совестью могут позвонить в полицию. Что уж говорить про офис. – прим.пер.). Немногим более часа назад мне позвонил хороший знакомый из Л.А., чтобы сообщить, что у Майкла Джексона очень плохо со здоровьем и что его жизнь поставлена на карту. Как бы зловеще это ни звучало, но моей первой реакцией был громкий смех.

Да этого же просто не может быть! Никогда, ни за что на свете, мне бы не пришла в голову мысль, что в этой новости может быть хоть толика правды.

Напротив, я предположил, что это сообщение объяснялось слишком хорошо знакомой мне тактикой Майкла: уклониться от предстоящего тура This is it под предлогом плохого самочувствия. С момента объявления его большого прощального турне билеты на все запланированные шоу были раскуплены. И Майкл Джексон, как самая крупная поп-звезда всех времен, больше, чем когда-либо, находился в центре внимания общественности. Тринадцатого июля 2009 года, всего лишь через восемнадцать дней, должны были начаться гастроли.

После этого телефонного разговора я был уверен, что пройдет совсем немного времени, и тур будет официально отменен из-за «проблем с сердцем» или чего-то подобного. Насколько я знал, для него это турне было неприемлемо, он не собирался больше участвовать в предприятиях такого рода, они были ему неприятны. Он дал себя уговорить на десять концертов, но тем временем, по желанию устроителей, речь шла уже о пятидесяти. Так что, на следующий день я ожидал сообщения в прессе, хитрого трюка, который на время освободил бы его от предыдущих договоренностей по причине «болезни».

Но я ошибался. Незадолго до полуночи мне позвонил знакомый, который находился недалеко от виллы Майкла и к этому времени располагал более точной информацией. Произошло нечто ужасное: Майкл умер. Кровь застыла в моих жилах, ведь тон этого сообщения не оставлял сомнений. Я был шокирован и не мог сдержать слез. Меня словно парализовало. Я был не в силах закончить этот разговор. Привыкнув сразу же энергично браться за решение любой проблемы, в этот раз я почувствовал, как меня охватывает непреодолимая слабость. Будто сквозь пелену я смотрел на плакаты, фотографии и сувениры в моем офисе – Майкл подарил их мне в благодарность за совместную работу. Всю мою жизнь меня тоже считали одиночкой, и – по крайней мере, некоторые так полагают – опытным стратегом в бизнесе. И все же, с Майклом Джексоном меня связывали не только многолетние деловые отношения.

В эту ночь я потерял друга.

Не успел я получить то сообщение, как новость разошлась по миру. Через несколько минут я уже не мог спастись от звонков и электронных писем. Положение было трагическое, я никак не мог собраться с мыслями. Телефоны звонили не переставая, мой почтовый ящик завис, ответить на все запросы об интервью также было невозможно. Прибавьте к этому звонки и электронные письма от многочисленных шокированных до глубины души поклонников, которые не могли и не хотели верить в смерть Майкла Джексона. Я быстро заметил, как эта новость взволновала мир, каким глубоким был шок – но и какое сильное неверие вызвала его смерть у многих в первые дни. Майкл Джексон мертв – это не может, не должно быть правдой! Все же на один вопрос, который мне то и дело задавали уже в ту ночь, я могу четко ответить «нет». Нет, Майкл Джексон совершенно точно не покончил с собой. Не только потому, что Майкл больше всего на свете любил своих детей, но также из-за того, что он еще очень многое собирался совершить в своей жизни. Добровольный уход из жизни просто не подходил ему. Майкл хотел жить.

О сне в ту ночь можно было забыть. Я все еще не отошел от шока; разом нахлынули бесчисленные воспоминания о проведенном вместе времени. Наша первая встреча, разговоры, длящиеся часами, турне HIStory, все те ужасные и прекрасные события, которые я пережил вместе с ним. Я забыл о времени, но, в конце концов – уже светало – сел в машину и отправился домой через пустынную территорию.

На следующее утро обнаружилось, что поток вопросов и соболезнований со всего мира за ночь не уменьшился. Но не только это. Многие поклонники впали в такой шок и отчаяние, что некоторые из них даже грозились покончить жизнь самоубийством. И сегодня, более чем через два года после смерти Майкла, я все еще получаю бесчисленные письма, свидетельствующие о том, какая огромная пустота осталась после смерти Майкла Джексона. Они спрашивают о том, каким Майкл был в действительности, хотят узнать больше; их не отпускают обстоятельства его смерти.

С тех пор, как Майкл умер, голоса его завзятых критиков также умолкли, и пренебрежительные эпитеты вроде Wacko Jacko были снова уважительно заменены на King of Pop. День смерти Майкла Джексона для многих людей стал одним из дней, в который они вместе пережили чрезвычайно важные события, о которых говорят – после этого мир никогда больше не будет таким, как прежде. Каждый точно помнит, что делал и где был, когда узнал эту новость. Каждый может рассказать свою историю об ощущениях от его смерти, ведь независимо от того, действительно ли вы были его поклонником или нет, его преждевременный уход пробил в мире музыки ощутимую брешь.

Через некоторое время шок сменился состоянием полного оцепенения. Миллионы поклонников, сотрудники, друзья и родственники Майкла пытались в течение этих дней забыться, чтобы хотя бы попытаться смириться с тем фактом, что его больше нет, и принять это. Как бы ни расстроила меня его смерть, как бы ни занимала она мои мысли, в первые дни я не стал связываться с его семьей. Никому не хотелось бы выражать кому-либо соболезнования, если сам еще толком не оправился, даже при самых положительных побуждениях.

Только через несколько дней я позвонил отцу Майкла, Джо. Это был короткий, тихий и печальный разговор с хорошим знакомым. Я знал его как жесткого бизнесмена, всегда готового предложить нестандартное решение или пошутить. Но во время разговора он казался человеком, который совершенно пал духом. В тот момент Джо еще понятия не имел, как он и прочие члены семьи Джексон должны вести себя по отношению к прессе, какими словами пояснить свою реакцию на смерть самого знаменитого и успешного из них. Он спросил меня, не приеду ли я на похороны в Лос-Анджелес. Я не был уверен, но потом, когда мне постепенно стало ясно, какие масштабы примет эта церемония, решил воздержаться от этого.

Затем, седьмого июля в Staples Center в Лос-Анджелесе состоялось официальное прощание с Майклом Джексоном. Бывшие соратники, такие как Дайана Росс, Берри Горди и Брук Шилдс, а также, разумеется, его семья оказали ему последние почести. Во всем мире миллионы зрителей наблюдали за церемонией с экранов. Меня она тоже не оставила равнодушным. Но все же я был рад, что попрощался с Майклом позже, когда страсти более-менее улеглись.

После смерти Майкла мы с Джо продолжали общаться, и это продолжается до сих пор. Про отцов, чьи сыновья умерли слишком рано, например, в войнах, говорят, будто бы их часто мучает чувство внутренней пустоты. Нормальная смена поколений нарушилась, дошла до абсурда, и собственное существование отныне кажется им бессмысленным.

Во всяком случае, Джо Джексон, будучи отцом, постоянно подчеркивает, как он любил и любит своего сына, какими бы сложными ни были порой их отношения. Когда-то я задал ему вопрос о тяжелой цепи у Джо на шее, на ней висел большой серебряный амулет в форме птицы. Опущенные крылья и хвостовые перья внизу в середине составляют букву «М».

– Это Майкл, – пояснил он значение украшения, которое носил над сердцем, – мой сын!

Майкл Джексон умер в тот момент, когда давным-давно лишился контроля над собственной жизнью. Благодаря хитроумным действиям системы, окружавшей его, ему просто не оставалось другого выхода. Его принудили выступать и провести турне This is it до конца, он сам больше ничего не решал. Майкла загнали в угол, из которого он уже не смог выбраться.

Одного знаменитого писателя спросили в его семьдесят пятый день рождения, как он себя чувствует, и тот ответил: «Будто бы я въехал в гараж, и стена все ближе и ближе». В этом случае, подобное заявление могло быть продиктовано неотвратимостью старости – неизбежно приближающегося времени, от которого никому не убежать. Но время Майкла, с точки зрения биологии, еще не вышло. У него отнял жизнь вовсе не преклонный возраст, а система, состоящая из лиц, выражающих чьи-либо интересы. Они годами захватывали все больше власти и контроля, ему же оставили совсем немного места для собственных идей и концепций.

По причине этого некоторые могут подумать, что смерть стала для него избавлением, как иногда для неизлечимых больных, или единственным возможным побегом из его тюрьмы. Я считаю, что это не так. Мир мог бы увидеть нового, совершенно другого Майкла Джексона и еще долгие годы наблюдать за ним. Майкла, который никогда не уставал развивать новые бизнес-модели и черпал силы в себе самом и своем творческом потенциале.

И сегодня я иногда думаю: черт, я же должен ему позвонить! Чтобы через мгновение понять, что это уже невозможно. Я на девять лет старше Майкла, и как-то я в шутку попросил его, когда придет время, пожалуйста, пусть он приедет на мои похороны. Представляю, какая суета и шумиха в прессе поднялась бы из-за него в маленьком тихом городе, где я жил. Он коротко рассмеялся и очень серьезно ответил:

– Please don`t talk about things like this! (Пожалуйста, не говори о таких вещах!)

Глава 3.НАЧАЛО – ЛОС АНЖЕЛЕС, СЕНТЯБРЬ 1995

Полет из Франкфурта в Л.А. проходил спокойно. Я уже даже немного вздремнул в самолете, когда вопрос - а что же я здесь делаю, заставил меня резко очнуться. Все верно, я находился в дороге к одному необычайному артисту, величайшей мировой Звезде. Никогда я бы не смог поверить, действительно однажды иметь такую возможность встретиться с Майклом Джексоном, но вот, еще немного, и я смогу презентировать ему одну, разработанную с моим участием, деловую идею лично!

Долгие годы я был активен в Merchandising-bussiness, работал с такими гигантами как Люфтганза и Харибо, и успешно внедрял всевозможные идеи маркетинга своих партнеров в жизнь. Около восьми месяцев до этого полета в Л.А, меня посетил один мой знакомый, который работал в то время для Red Bull, и специализировался на разработке новых энергетических напитков (energydrinks). Тема эта в середине 90-х была очень трендовой. Он спросил у меня совета о том, как оптимальнее вывести на маркт разработанный им напиток. Честно сказать, я тогда не имел ни малейшего понятия об этих напитках и их потенциальном успехе, и высказал поначалу свое сомнение. Однако же, после многочисленных разговоров на эту тему, нас озарило - нужно связать идею этого напитка с знаменитой звездой, с Popstar. Но с кем? Почему бы не с величайшей мировой звездой? - С Майклом Джексоном! И мы тут же расхохотались, мы конечно-же не оставляли этой идее никаких шансов.

Dose, с которой все начиналось

Напиток – старательно разработанный сотрудниками фирмы Wild in Heilderberg (Capri Sonne) – имел интересный персиковый вкус «Peach Flavor», и выпитый ледяным, являлся очень освежающим и необычным. Это был - совершенно в духе времени – изотонический «Healthy Drink», и уже скоро мы нарекли его «MJ Mystery Drink», в соотвествии с предстоящим HIStory World-Tour Майкла Джексона. Ну, и наконец, емкостью стала необычайно трендовая тогда Slim-Line-Dose в золотом исполнении с пропечатанными на ней красными буквами «frech-cool-maqic». И сегодня эти пустые дозы пользуются среди фанатов большой популярностью и дорого стоят, даже вроде можно еще найти нераспечатанные дозы по цене 800 долларов за штуку, с содержимым, которое нужно бы назвать античным - на 15 лет старше срока годности.

После того, как продукт был предложен Sony/USA и соответствующее письмо было тоже отправлено, я почти позабыл об этом деле, так как считал это скорее шуткой. И тем более велик был наш сюрприз, когда спустя, примерно, полгода, было получено приглашение от Сони с предложением, еще раз по всем правилам презентировать новый напиток уже на месте, и при этой возможности заодно и познакомиться с Майклом Джексоном. Все-таки речь здесь велась о его персоне и его имени, которые бы отвечали за этот напиток, и потому он был первый, кого нам нужно было убедить.

Во время перелета меня не оставляла одна и та же мысль – какое же это все-таки странное ощущение, если мечты вдруг становятся явью.

Сражение за артиста и за его маркетинговую стоимость было тогда очень велико. Майкл Джексон являлся продуктом, вокруг которого, даже в стороне от его музыки можно было отстроить бизнес громаднейших размеров. С тех пор, как Jay Coleman в 1983 и в 1985 годах заключил сделки «Pepsi-Deals» для Майкла Джексона более чем на пять и во втором случае более чем на десять миллионов долларов, презентабельность фигуры Майкла для этого юного освежительного напитка стала неоспоримой. Гениальность Колемана заключалась в том, чтобы ауру, свежесть и юность попзведы привнести в ассоциацию с маркой Пепси, что конечно же неожиданно и не слабо «состарило» Кока-Колу, а для Пепси принесло миллионные прибыли. Мы же разработали для Майкла Джексона его новый личный напиток– независимо от каких бы то ни было напиточных концернов. И учитывая объем Coleman-Deals, я осозновал, в какой области мы пытаемся двигаться.

Я должен буду соврать, если скажу, что уже тогда был поклонником Майкла Джексона. Конечно же в тех восьмидесятых или в начале девяностых, куда бы я не направлялся летним вечером в городе, будь то Европа или даже другой континент, музыка Майкла Джексона следовала за мной по пятам везде. И не важно, был ли это«Triller», «Beat it» или «Billie Jean» - как эхо прокатывались его песни через улицы и города, музыка Майкла Джексона казалась саундтреком целого поколения. Вот поэтому он являл собой термин для меня, он был феноменом! Но настоящим фанатом его музыки мне еще только предстояло стать.

Только мы прибыли в офис Сони, как тут же нас, моих партнеров и меня, на этом изолированном офисном этаже, подвергли некой странной процедуре. Мы должны были у мужчин, отвечающих за безопасность, обучиться тому, как правильно вставать и садиться для приветствия мировой звезды. Вообще-то нам показалось это несколько несеръезным, но мы конечно же старательно приступили к тренировке, не хватало бы еще, что бы наша встреча развалилась прямо перед целью. И вот, когда мы уже в который раз, упражнялись в правильном вставании, тихонечко открылась дверь и Майкл Джексон оказался вдруг в центре комнаты: Майкл Джексон прямо передо мной! Величайший художник мира оказался меньше и не таким представительным, как я ожидал, но при этом казался необычайно заряженным энергией и эластичным. В один миг мы все разом онемели и уставились на него. Встать? Сесть? Никто из нас уже и не вспомнил об этом, тем более, что все равно было слишком поздно. Майкл Джексон собственной персоной уже стоял перед нами. Так близко, что до него можно было дотронуться! Позднее я понял, что вот такое его неожиданное появление, было частью инсценировки. На сцене, как и в настоящей жизни, Майкл всегда любил свой Выход. Правильно спланированный сложный тайминг, хорошо разученная хореография, неожиданное появление из ниоткуда (обычно после долгих часов ожидания) – все это было для него обязательной частью его Выхода и его Личностью для общественности. Он инсценировал таким образом ауру неприступности, которая окутывала его таинственностью и уважением, эдакая невидимая дистанция, которую он в любой момент мог сам же и прервать, стоило ему лишь произнести дружественные слова, и то, почти невыносимое напряжение трепетного благоговения и уважения окружающих его, в момент рассеивалось ко всеобщему облегчению.

На Майкле Джексоне была черная шляпа, темные очки и черные брюки, отделанные по бокам золотой тесьмой, и еще черная рубаха, которая носилась не заправленной. После короткой паузы молчания, он уважительно поклонился в нашу сторону. Мы тоже выглядели стильно в наших черных костюмах и галстуках. Он присел на качели, и начал раскачиваться, ну совсем как мальчишка, вверх и вниз, легким движением положил ногу на ногу, итак - разговор мог начинаться.

Он был так приятен и мил, очень стесняющийся, почти пугливый, в любом случае он был совсем другим, чем я представлял себе King of Pop. Говорил он тихо и сконцентрированно и сразу приступил к делу.
Он бы очень охотно посмотрел на наш «MJ Mystery Drink». И ему была с гордостью продемонстрирована баночка с золотым дизайном и сверкающим лого. Уже при взгляде на баночку, Майкл Джексон был по-настоящему восхищен, и тут же он – действительный центр всего нашего проекта, решил, что Peach-Flavor-Drink он протестирует сейчас же сам. И стоило ему только приступить к открыванию, как тут же налетели люди из его безопасности и – быстрее чем мы успели моргнуть – предотвратили «опасную ситуацию». Они изъяли из рук попзвезды баночку, но не просто так, а с таким видом, как будто мы только что попытались отравить Короля. Тут уж, конечно, удержаться от смеха Майкл Джексон не смог, как скоро впрочем и все остальные, находящиеся в помещении, настолько неожиданно глупой и комичной выглядела эта ситуация. Да и зачем, спрашивается, нам травить как раз ту самую персону, которая одна-единственная и предоставляла успех нашему предприятию?

Но не смотря на всю комичность ситуации, мы получили и свой первый урок о том, насколько серьезно на самом деле, Megastar конролируем своим окружением. Множество вещей, уже тогда по видимому, он не мог решать сам. С кем ему вести дела или с кем встречаться лично – вся его жизнь была подчинена интересам, не являющимися его собственными.

С уверением от Сони, что наш совместный проект «движется по хорошему руслу», мы собрались в обратную дорогу. Сам Майкл Джексон высказался очень позитивно, хотя ему так ни разу и не предоставилась возможность попробовать этот напиток.

Напиток был запущен для пробы на нескольких концертах, а также для одной серьезной презентации в Амстердаме. Но в конце концов, это никогда не было реализовано. От того, что мы верили, что сам Майкл Джексон находится на нашей стороне, мы были конечно же разочарованы и расстроены такой неудачей. И даже существовало уже прекрасное Promotion-Video для этого напитка, сделанного на очень успешной в 80-ых и 90-ых годах «Torpedo Twins» (DoRoFilmproduktion, Rudi Dolezal и Hannes Rossaher). Нашему «MJ Mystery Drink» насчитали слишком высокие лицензионные сборы, так, что бы напиток мог реализовываться только через Майкла Джексона, но Сони, некогда уверявшая нас в полной поддержке, отказалась от своих обещаний. Уже тогда мне стало ясно, насколько жесток контроль Системы над художником, и что для всех остальных «не системных» любой вход сюда категорически воспрещен, даже если, как это было в нашем случае, все выплаты были произведены.

И все же - я познакомился с величайшим Popstar всех времен. Много ли найдется людей, которые смогут утверждать о себе такое же?

И неужели это уже конец?

Дата добавления: 2015-10-24