Е) Ответственность выпадает на долю человека

Биргит: Меня интересуют такие понятия, как «предаваться», «покоряться», «смиряться», в том числе в связи с ответственностью перед теми людьми, которые ко мне приходят. Я чувствую, что боюсь той огромной пустоты, когда я уже ничего не держу. Что тогда тут просто ничего больше нет.

Б. X.: Есть ответственность, которая достается человеку вследствие определенной динамики, и если я принимаю ее такой, как она мне выпадает, то я чувствую себя с ней уверенно. Но та ответственность, которую я себе присваиваю, плоха и для меня, и для клиентов.

Биргит: Разве не налагает ответственности одно уже то, что я работаю в психосоциальной сфере?

Б. X.: Вы слышали? Все, что я сказал, было напрасно.

Биргит: Я не могу уловить разницу.

Б. X.: В том-то и дело. Тогда тебе нужно сначала войти в процесс и почувствовать, в чем разница между «присваивать себе ответственность» и той ситуацией, когда ответственность выпадает кому-то на долю. Например, в Польше ответственность выпала на долю Валенсы, и он ее принял. Там, где она ему досталась и он ее принял, ему сопутствует успех. Если бы он ее отверг, он бы сломался.

Если в какой-то ситуации на меня ложится ответственность и я отказываюсь ее принять, что-то ломается в моей душе. Потому что я являюсь частью некоего большего контекста и я не могу себя из него «вынуть», когда на меня ложится ответственность. В этом случае я уже не волен сказать «да» или «нет».

Тогда правильно взять ответственность на себя. И совсем другое дело, когда я присваиваю себе ответственность. Тогда я оказываюсь оторван от тех сил, которые действуют, и мало что могу или ничего не могу сделать.

Попал однажды некий Геббельс в рай. В это невозможно поверить, но он туда попал. Но ему там показалось ужасно скучно, и он попросил показать ему ад. Апостол Петр ответил: «Пожалуйста!» — и дал ему заглянуть вниз. Там внизу было просто чудесно: и танцовщицы, и большие столы с едой, и дискомузыка, и актрисы — все, что ни пожелаешь. Геббельс сказал: «Вот то место, куда я хочу».

Петр ответил: «Пожалуйста!», а когда тот оказался внизу, его тут же схватили железными клещами черти и стали поджаривать. Геббельс завопил: «Но все выглядело совершенно по-другому!» «Да, — ответили черти, — это была наша пропаганда».

Карл: Меня интересует смирение и дерзость.

Б. X.: Я открою тебе один секрет: и в смирении можно быть дерзким. Для меня это вершина смирения. Примером для меня является генерал де Голль. Нельзя забывать о присущем смирению мужестве. Любое большое решение может приниматься только со страхом, трепетом и в смирении. Но кажется оно дерзким. Противоположность здесь — уклонение. Так что смирение — это еще и мужество на величие.

Дата добавления: 2015-10-24