Зо Сахаал. И затем финал красивой мечты развалился.

И затем финал красивой мечты развалился.

Сахаал возвращался в свои владения по темным и тайным путям, скользя по глубоким заброшенным шахтам давно разведанным маршрутом. Надо было как можно быстрее проскочить снежное поле перед Вратами Махариуса, чтобы находящийся без сознания пленник не превратился в ледышку. Ему предстоит ответить на пару вопросов. Хотя под яркой одеждой мажордома виднелся такой слой жира, который мог защитить хозяина в любой мороз.

Еще один декадентский слизень декадентского мира. Сахаалу понравится задавать ему вопросы.

Повелитель Ночи призраком проносился по опустевшему подулью, минуя поселения, совсем недавно сожженные и разоренные виндикторами. Крался через почерневшие деревни и опустевшие становища кочевников, думая, куда подевались все жители. Наверняка поголовно погибли или присоединились к его армии.

Его империи.

Эта мысль немного согрела Сахаала, вытесняя обиду и досаду от западни в зале у Врат Махариуса. Его армия. Его дети, готовые по приказу нанести удар любому противнику.

Хотя на задворках сознания Сахаала оставалась мысль, что всем им уготована смерть. Он бросит армию в челюсти врагов, неся анархию и безумие в перепуганный город. А потом по следу его жертвы прибудут братья из Легиона Повелителей Ночи. Они найдут подготовленную для них почву и расчищенные пути.

А с другой стороны, мысль о жертвоприношении душила Сахаала, наслаждавшегося своим государством. Их будущая смерть беспокоила его, принося оттенок грусти, который он не мог разумно объяснить.

Может… могло ли случиться, что он стал испытывать к ним нежность? Могла ли мантия господина стать удобной? Мог ли Повелитель Ночи быть соблазнен преданностью и почитанием наивного племени?

Или просто наслаждался властью, страхом и боялся их лишиться?

Похожее ли чувство испытывал Ночной Охотник к народам Ностромо Квинтуса — Темный Лорд, принесший мир и правосудие через страх и ужас? Любил ли он своих подданных — бесполезных червей? Что происходило в его сердце, когда прибыл Император и объявил его своим сыном?

Сахаал анализировал мысли.

Да, пожалуй, он гордился своими детьми. Их деяниями, которые омыли его славой и позором в равной мере. Они достигли большего, чем он мог мечтать.

Ударьте по рукам, чтобы враг не мог вас ранить.

Ударьте в сердце, чтобы забрать жизнь врага.

Руки были вывернуты из плеч — стартовые позиции батарей «земля—воздух» были атакованы самыми опытными воинами Семьи Теней. Их было установлено множество на поверхности улья, потребовалось много дней для их планомерного уничтожения, но капитаны преуспели. Оставшиеся батареи теперь живут в страхе, каждую минуту ожидая нападения неведомых преступников. Уже есть случаи дезертирства.

Сердце… с этим было легко. Незащищенные и неохраняемые, огромные вентили, по которым поднимался жар из сердца Эквиксуса, насыщающий улей энергией и теплом, стали легкой добычей. За несколько дней до того под руководством Пахвулти были изготовлены бомбы, сработавшие даже лучше, чем ожидалось. Трубы полопались, из них рванулись столбы пара и остывающей магмы. Целые ярусы остались в темноте и холоде.

Теперь настал черед гибнуть зерновым культурам в замерзающих гидропонных колериа.

Ополчение подавляло бунты, распределяло теплые одеяла, умиротворяло толпы. Когда с небес карающим мечом опустятся корабли Повелителей Ночи, людишки станут легкой добычей.

Город еще не упал бездыханным — Сахаал был реалистом и прекрасно все понимал, — но был ранен и терял силы от серьезных повреждений. А инфекция и разложение никогда не преминут вступить во владение им.

Когда настанет день удара, улей окажется перед самым страшным моментом в своей истории. Сколько толстопузых защитников встанут на пути Повелителен Ночи, когда нечего есть, а боевой дух отсутствует напрочь?

Сахаал предполагал, что очень немногие отважатся на подобный поступок.

И все благодаря его армии. Все благодаря Семье Теней и многочисленным беженцам, слепым мышкам, беспрекословно подчинявшимся командам. Он был их чемпионом. Лордом угнетенных. Повелителем обездоленных, сковавшим из кипящего негодования улья пылающий меч, омытый свежей кровью.

Сахаал проник в ржавые пещеры через секретный южный проход. Он решил вернуться без лишнего шума, уединиться и спокойно пытать глупца, что продолжал висеть на его согнутой руке. Скоро он узнает имя владельца Короны Нокс.

Повелитель Ночи вернулся в свои земли с радостью и гордостью в груди, сделав паузу перед последним поворотом, чтобы неспешно все осмотреть.

Челюсть Сахаала отвисла.

Болота горели.

Танки.

Он ведь должен был удивиться, почему виндикторы у Врат Махариуса, задумавшие сложную западню, пустили в бой одну пехоту. Прагматичный командующий ворвался бы внутрь на боевых машинах и открыл по Сахаалу огонь из пушек и мортир, пока не представилась бы возможность раздавить космодесантника гусеницами.

Сахаалу следовало догадаться об истинных причинах. Командующий виндикторов оказался умнее. Пока улей нагнивал и леденел, крича от ночных кошмаров, в которых людям являлся темно-синий демон с горящими огнем Хаоса глазами, главный префект ощутил, что реальная угроза исходит совсем не от одиночки Повелителя Ночи, а от армии, которую тот создает.

Сахаал почти восхитился умом человека. Он не обращал внимания на флер ужаса, а заглядывал в глубь, рассуждая с холодной эффективностью, которая так мила самому Сахаалу. Танки подобрались к ржавым пещерам, пока Повелителя Ночи не было. Вооруженные пушками и гаубицами, они понеслись на поселение, что некогда было его владением. Сахаал опоздал и мог лишь наблюдать.

Хотя все уже кончено.

Голос из вокс-передатчика, установленного на каждой машине, беспрерывно вещал:

— Повелитель Ночи мертв… вы не наши враги… расходитесь по домам… сопротивление бесполезно… Повелитель Ночи мертв…

Империя Сахаала рухнула.

Они надвигались клином, поджигая на своем пути все, что может гореть. Огромная фаланга «Саламандр» и «Химер» дробила в пыль препятствия на пути. Члены экипажей нагло сидели в открытых люках, сверкающая броня отражала пламя горящих построек. Несмотря на сильные разрушения, виндикторы еще предпринимали попытки различать врагов, вычленяя из общей толпы Семью Теней и сопротивляясь желанию открыть по ним беглый огонь.

Повелитель Ночи мертв… Мы пришли освободить вас от рабства… Повелитель Ночи мертв…

Это была великолепная выдумка. Решив выступить против объединенных сил Семьи Теней и беженцев, префекты понимали: у них мало надежды на быструю победу. А этим заявлением они могли сразу раздробить врагов, обращаясь к чувству самосохранения беженцев, разрушая путы ужаса, так долго пестуемые Сахаалом.

Беженцы опрометью бросились мимо наступающих танков, устремляясь по длинной северной дороге к своим опустелым жилищам верхнего подулья. Как насекомые, отбросившие ставшие тесными панцири, так и люди в один момент расторгли договор с Сахаалом. Они смогли забыть про страх и замаранные кровью руки, сбежали во тьму с благодарственной молитвой на устах, не оглядываясь назад.

Только Семья Теней не получила прощения. Они служили демону верой и правдой, по собственному выбору. Никто из них не мог заявить, что содержался в рабстве.

Танки собрались на берегах горящего острова, медленно разворачивая стволы орудий, как рыцари перед боем склоняют древки копий. Племя знало, зачем пришли боевые машины, многие из них побежали к префектам, пугая их боевым кличем и священными обвинениями, призывая на их головы гнев Императора.

Нелепо подумать, размышлял Сахаал, что столь набожное племя смогло так быстро развратиться. Ведь не префекты предали их Императора…

Как теперь действовать? Попытаться вмешаться? Будет ли прок?

Орудия открыли огонь. Грохот выстрелов породил под сводами пещеры дикое эхо, напоминавшее смех гигантов. Взметнулись гейзеры взрывов, вздулись облака дыма, из которых растеклось кроваво-красное пламя. Удушливая пелена мигом накрыла центр острова.

Семью Теней уничтожили, как мелких паразитов в щелях дома. Последний оплот его империи рухнул, и Сахаал опустился на колени, не в силах справиться с мощью нахлынувших эмоций. Он не понимал, где ужас превращается в горе, скорбь от потери — в безумие, а безумие перерастает в гнев.

Выпрямившись единым движением, Сахаал швырнул тело мажордома на пол, забыв о нем.

Гнев.

Да… следовало сосредоточиться на гневе.

Когти вылетели из ножен с максимальной скоростью, Повелитель Ночи запрокинул голову и закричал — это был невероятный вой, стирающий из разума мысли, очищающий тело и просветляющий разум. Он весь становился единым сгустком безграничной и неудержимой ярости.

Убить всех. Отомстить за его армию. Рвать танки голыми руками, биться до последнего, погибнуть в лучах славы, показав жалким людишкам, какова плата за жизнь Мастера Когтя. Он должен…

Должен?

Их слишком много. Его разум сейчас разорвется на куски. Сахаал спал на протяжении ста столетий, он уже не понимая, как можно сопротивляться горечи потерь и разочарования. Как можно сострадать к низшему существу.

Убей! — вопили голоса. — Сожги этот мир! Убей всех!

Сахаал был создан для войны. Он был оружием ужаса, умелым и беспощадным. Он никогда не предполагал, что окажется один, вдали от братьев, без мудрой поддержки Ночного Охотника. Не думал, что настолько пропитается человеческими эмоциями.

Он был слаб.

Он сходил с ума — и понимал это.

Спрятанный в пасти секретного туннеля, вокруг которого шевелились тени дальних пожаров, Сахаал бился в конвульсиях, сражаясь с атакой чужеродных чувств — отчаянием, утратой, неуверенностью, одиночеством. Он не знал, что может им противопоставить. У него больше не было империи, а вместе с ее гибелью рухнули и стены здравомыслия.

Повелитель Ночи падал в бесконечную тьму. Он катался по полу, как презренный человек, и не видел спасения. Бессознательность пожирала его целиком.

На Тсагуалсе Ночной Охотник произнес его имя и объявил первым из –наследников. Что он чувствовал в тот леденящий момент? Как выбор примарха изменил душу Сахаала?

Он не особенно удивился… Словно всегда ожидал этого.

Он ведь Мастер Когтя. Он истинный сын повелителя. Это было для него естественным.

Дикарь Ацербус ушел, не сказав ни слова.

На Тсагуалсе Ночной Охотник распустил капитанов и подозвал к трону Зо Сахаала.

— Придет день — и он будет твоим. Этот день близок.

И рассказал Сахаалу, как все произойдет: сжигающие мечты слова, после преследовавшие Мастера Когтя каждую ночь. Убийца-ассасин из храма Каллидиус придет за примархом, скользя в темноте, идя на стук его сердца по корчащимся галереям дворца. Никто не станет сопротивляться, никто не помешает ей. Пусть свершит свое ужасное дело.

Ночной Охотник мрачно смотрел на Сахаала, пока тот дрожащими губами не принес клятву послушания. Оружие заблокировать, всем скрыться в тенях. Не мешать. Убийца должна выполнить задание.

Пусть сыграет свою роль в бесконечной комедии.

Сахаал клялся — и ненавидел себя за это.

А потом Ночной Охотник, Конрад Керз. его повелитель, заставил Сахаала поклясться лично пронаблюдать за его смертью. Смотреть, оставаясь незамеченным, как все произойдет.

Застает поклясться священной ненавистью Легиона отомстить за ужасное оскорбление. Сахаал хотел прервать повелителя, но с тем же успехом он мог хотеть убить Ночного Охотника.

Он должен смотреть, как умрет повелитель. И когда гадина уйдет, выполнив кровавое дело, он вступит в должность примарха, сняв с трупа Корону Нокс. Сахаал возглавит Повелителей Ночи и поведет Легион вперед.

Он поклялся и в этом.

Сахаал поведет их туда, куда приказал повелитель, с безграничной ненавистью и безграничным терпением. Поднимет флаг Крестового Похода на Императора-Предателя, и все будет хорошо.

Его повелитель повернулся к нему и спросил, знает ли Сахаал недостаток, который сделал Повелителей Ночи слабыми. Что ослабило их сердца?

Сахаал не знал. Тогда Конрад Керз улыбнулся и рассказал.

Это имеет отношение к власти. Это имеет отношение к гневу. Это имеет отношение к тому ужасу, который Легион использует как оружие против всех врагов.

— Страх — это финальное оружие, — сказал Керз. — Он должен использоваться как инструмент достижения цели, не важно, стоит ли задача повелевать миром или устроить массовую резню. Как Ночной Охотник использовал грозные инструменты отца, так Легион должен использовать страх.

Но если сеять страх без причины, ужасать ради удовольствия — это путь в скверну. Тогда страх прекратит быть оружием и станет самостоятельной вещью — он будет требовать господства над другими, будет применяться для простого факта усмирения кого-либо. Будет заставлять устраивать бойню для удовольствия и злого умысла.

Этот путь ведет к мании величия.

Этот путь соблазняет властью — и он и есть недостаток каждого Повелителя Ночи. Вся жизнь Ночного Охотника прошла в попытках воспротивиться этому яду, занесенному в тело изначальным безумием. Керз страдал от него днем и мучился в кошмарах ночью.

Этот путь ведет в Хаос.

— Это гной в нашей крови… Это делает нас глупцами, мой наследник…

Ночной Охотник не позволил Легиону так легко уступить Темным Богам. Хаос — хороший союзник, он смертельный огонь, пожирающий врагов, но нельзя позволить ему переварить сам Легион.

— Лидер должен быть сильным. Не просто храбрым и умелым бойцом, иначе я бы выбрал Крига Ацербуса. Он прекрасный воин, но слишком любит получать удовольствие от работы, чтобы стать лидером. Слишком жаждет превосходства. Слишком легко поддается темному влиянию.

Потом Керз спросил Сахаала: понял ли тот, почему выбрали именно его?

Сахаал поклонился и солгал, что понял.

Ночной Охотник выбрал его наследником из-за его силы, которая лежит в самой могущественной из областей, в самом святом направлении.

В концентрации.

Сахаал не дрогнул от видений Ночного Охотника. Видений объединенного Легиона. Видений сфокусированной ненависти. Видений черно-синих судов, нападающих на саму Терру. Видений острых когтей, перереза-ющих горло Императору-Предателю.

Месть за предательство. Месть за сына, преданного отцом.

А затем мир.

Эффективность и мир через повиновение. Империум под ночным небом. Все — во имя Ночного Охотника. Вот концентрация. Вот цель.

Все это передал ему Конрад Керз, а Сахаал подтвердил клятвами, туманящими рассудок.

Убийца уже приближался.

Сахаал пробудился от близких выстрелов, в воздухе резко пахло озоном, а ледяной ветер неожиданно пахнул в лицо.

Кто-то снял с него шлем.

Во тьме звякал металл и происходило шевеление

— …где же этот клинок? — прошипела тень и тут же свалилась со стоном на колени.

Говоривший о ноже был убит.

В темноте раздался второй невнятный голос:

— Он… хотел… о Бог-Император… хотел перерезать ваше горло, милорд.

Сахаал открыл глаза и резко сел, готовясь к смертельному бою, поэтому озабоченное лицо в сантиметре от его носа привело Повелителя Ночи в ступор.

Перед ним стояла обвинитель Чианни.

За ее спиной полыхали и дымились болота. Танки занимались теперь финальной зачисткой, с них спрыгнули пешие команды, осматривающие все уголки и трупы. Выглядящие подозрительно тела виндикторы тыкали энергетическими булавами для проверки. На дальнем конце берега виднелись последние улепетывающие беженцы, направляющиеся к безопасной северной дороге. Здесь их более ничего не удерживало.

Сахаал потряс головой и медленно осознал случившееся.

Память о повелителе освободила его разум от безумия. Он проснулся освеженным, щупальца скверны отступили, закованные в цепи, о которых Сахаал даже не подозревал. Он был на краю соблазнения, о котором повелитель предупреждал столетия назад. Его соблазняли властью. Сахаал обнаружил в себе любовь к строительству империи и неконструктивному отношению к плебеям.

Он потерял концентрацию. Начал преследовать личные желания.

Хаос уже жарко шептал ему в ухо.

Теперь он все вспомнил — до мельчайших деталей. Как проснулся в «Крадущейся тьме» — помнил голоса, шепчущие о ярости и власти.

Теперь он свободен от них. Слова повелителя очистили его даже сквозь завесу времени и смерти. Над ним больше нет патроната Хаоса, никакие роящиеся твари не крутятся на границах сознания — зато он ощущает себя более живым, чем с самого момента прибытия на Эквиксус.

Аве Доминус Нокс!

Сахаал благодарно выдохнул, вдохновленный мудрой силой Ночного Охотника. Теперь он свободен от жажды правления. Свободен от жажды преклонения. Повелитель Ночи не желает властвовать и не ждет обожествления.

Он вновь сконцентрирован. Корона Нокс принадлежит ему, и вся проклятая Империя пожалеет о случившемся обмане.

Сахаал вернулся к действительности, осматриваясь по сторонам. Бредущие и проверяющие трупы префекты были уже недалеко.

Он посмотрел на Чианни и смущенно моргнул.

— Ты должна быть мертвой, — указал он на болота дрогнувшим пальцем.

— Я… я услышала вас, милорд, — прикусила губу Чианни, оглядываясь на копошащихся среди трупов виндикторов.

— Услышала меня?

— Д-да… Я была на дальнем берегу, наблюдала, как возвращаются ударные группы. Когда появились танки, я… — Голова жрицы опустилась, уши покраснели. — Признаю, я решила, что вы погибли. Они сказали нам, что убили вас. Милорд, я была… Простите меня, я сбежала!

Чианни рухнула на землю, с рыданием обхватив когтистые ноги Сахаала.

— Я опозорила вас! Простите! Сахаал нетерпеливо поморщился:

— Не бери в голову, лучше расскажи, что произошло?

— Я… О кровь Терры! Я услышала ваш крик. Вопль ненависти с юга.

Он помнил. Гнев и ярость, когда последняя коварная волна Хаоса пыталась испепелить его разум, а мозг не выдержал, отключившись.

— Остальные подумали, что я безумна, — пробормотала Чианни. — Они думали, я слышу то, что хочу услышать… Но я не могла уйти просто так. Уйти без проверки.

— И ты пришла сюда?

— Д-да. И как раз вовремя, милорд. — Лицо жрицы исказил гнев. — Это дерьмо варпа сумело сорвать с вас шлем. И у него был нож, милорд. Я не знала, живы вы или мертвы, но…

Голос Чианни прервался, женщина лишь показала пальцем в сторону убитого человека. Сахаал видел, как она беззвучно открывает рот.

И тут ужасное подозрение закралось в его голову

Он проследил за взглядом и увидел скорчившуюся в грязи фигуру, раскинувшую руки по сторонам. Посреди роскошной одежды дымилось отверстие, лицо было заляпано кровью. Толстая рука так и не рассталась с кинжалом, который негодяй не успел вонзить в Сахаала.

Мажордом. Он пришел в себя, пока Сахаал был без сознания. Он сумел снять шлем с Повелителя Ночи, а потом собирался перерезать горло чудовища.

И тут Чианни пристрелила его.

— Не-ет! — взревел Сахаал, вскочив на ноги и закрутившись волчком.

Потом Повелитель Ночи рванулся к Чианни и вцепился в нее громадными пальцами, готовясь немедленно убить. Глаза Сахаала светились, как два закатных солнца.

— Ты убила его! — крикнул он. — Ты, проклятое варпом дерьмо, убила его!

— М-милорд, он же хотел вас убить!!!

— Он был мне нужен! Он должен был сказать имя своего хозяина! А ты убила его!

Когти из его свободной руки выдвинулись вперед. Он поднес их к лицу Чианни, готовясь нанести финальный удар, вскрыть этот жалкий череп и вылить презренную кровь в болото. Плевать, что она действовала в его интересах. Плевать, что спасла жизнь. Корона Нокс. Только она имеет значение. А она опять лишила его ее!

— Но я знаю хозяина! — завопила вдруг Чианни, вращая глазами. — Я знаю хозяина этого человека!

Сахаал замер, сузив глаза. Он подумал, каким должен казаться жрице без шлема, его болезненный вид должен был ужаснуть ее. И действительно, Чианни старалась не задерживать взгляд на лице своего повелителя, чтобы ненароком не выказать отвращение.

Рассмотри получше своего «ангела», маленький человек…

— Ты лжешь, — прошипел он презрительно. — Думаешь так спасти свою жизнь.

— Нет! Вам только стоит посмотреть на его одежду! Посмотрите на нее!

— И что в ней примечательного?

— Полумесяц! Кольцо из звезд!

— Объясни.

— Милорд, это… геральдический знак, принадлежащий одному из домов улья! Благородный Дом Загри-фа! Этот человек работает на губернатора!

Дата добавления: 2015-10-02