Аннотация 4 страница. – Тебя здесь все знают.

– Тебя здесь все знают.

К восхищению в голосе Туся добавила уважения. Наверное, сам Станиславский был бы ею сейчас доволен.

– Мы все из одной команды, – поскромничал Гена, обнимая ее за талию.

Он повел ее ужинать в маленький уютный зал, который Туся не заметила в прошлый раз. Несколько мужчин, пока они шли к столику, проводили ее восхищенными взглядами. Она еще никогда так остро не ощущала своей красоты и молодости. Туся почувствовала, как по ее венам потоком побежал адреналин, – он пенился, шипел пузырьками. На время она даже забыла о своих опасениях. Гена уже не казался ей монстром. Он очень мило шутил, расспрашивал о подругах, школе. Но все же она старалась хоть немного продвинуться в, своем расследовании. Даже рассказала ему историю о рисунках Айвазовского, доставшихся ей в наследство от бабушки.

– Понимаешь, – говорила Туся, – мама ими не дорожит. Она даже не помнит, где они лежат. А мне нужны деньги, – врала она все более вдохновенно. – Вот если бы найти на них покупателя.

– А это действительно работы известного художника или подделка? – усмехнулся Гена, проявив некоторую заинтересованность к ее рассказу.

– Что ты! – возмутилась Туся совершенно искренне. – Настоящие рисунки. Три штуки, в прекрасном состоянии.

Тусе хотелось спросить – нет ли у Гены на них покупателя, но она побоялась; что это будет вы глядеть слишком откровенно. «Продвигаться нужно постепенно, – решила Туся, – не зря говорят: тише едешь – дальше будешь».

– Смотри-ка, – внезапно сказал Гена, кивнув в сторону двери.

Туся обернулась. В ресторан входили Михаил Юрьевич и Маргарита Николаевна. Он поддерживал ее под руку. А официант вел их к угловому столику, который недавно освободился.

– Пути Господни неисповедимы, – пошутил Гена, допивая шампанское.

– И все ведут в «Погребок монаха», – безрадостно отозвалась Туся.

Ей стало обидно за подругу. Лиза такая доверчивая, такая ранимая. Ее так легко обидеть. Потом Туся присмотрелась к Маргаритке. Что-то с ней было не так. И тут до нее дошло: Рита не улыбалась своей солнечной улыбкой – редкий случай.

Принесла их нелегкая именно в этот погребок и именно сегодня! Туся отвернулась, чтобы парочка не увидела ее.

Гена, должно быть, заметил, что она недовольна, и ободряюще сжал ее пальцы.

– Спокойно, Натали. Здесь не школа, а настоящая жизнь. Справишься?

– Ерунда, – небрежно бросила она в ответ. – Я с чем угодно справлюсь.

– Вот и умница. Пойдем-ка потанцуем, – предложил Гена.

Туся согласилась. Танцевать она любила. Гена был прекрасным танцором. Он умело вел Тусю, и ей только оставалось следовать за ним. Она старалась держать его на некотором расстоянии, но он уверенно притянул ее к себе. От такого тесного контакта по спине Туси побежали мурашки. А тут еще эта пара в углу, все время попадающаяся ей на глаза.

Почувствовав чей-то настойчивый взгляд, Миша обернулся и осмотрел столики, потом его глаза выхватили танцующую неподалеку пару. Надо же, Туся! Туся Крылова, подруга Лизы! И тут Миша впервые за целый день вспомнил о Лизе.

Он ждал ее, как они и договорились, возле стоянки. Появляться в коридорах школы без надобности ему не хотелось, Лиза опаздывала. Миша с нетерпением поглядывал на двери школы. И вдруг из них выскочила растерянная Рита и понеслась по лестнице с явным желанием сломать себе шею.

– Рит, ты куда?

– А, это ты...

Мише бросились в глаза отсутствующий взгляд, бледное лицо. Рита торопливо прошла мимо него к своей машине. Он догнал ее, взял за руку и развернул к себе:

– Что стряслось?

– Отец... – Рита судорожно вздохнула. – У него сердечный приступ. Мне его секретарша только что позвонила.

Рита достала из кармана шубы ключи от «Жигулей». Миша заметил, что руки у нее трясутся, она никак не могла попасть в замок. Он взял ключи, открыл дверцу. Он не даст ей сесть за руль в таком состоянии.

– Забирайся! – приказал он и указал на переднее сиденье.

Обойдя машину, он занял водительское место. Рита, к его удивлению, подчинилась.

– Куда его отвезли? – спросил Михаил, включая зажигание. Старенькая машина простояла на морозе, и он молил бога, чтобы она завелась. всевышний услышал его молитву.

Миша посмотрел в зеркало заднего вида, развернул машину и вывел ее со стоянки.

– Рита, что ты молчишь? Куда отвезли Бориса Ивановича?

– В пятьдесят пятую городскую больницу. – Она пригладила коротко стриженные виски. Рита всегда так делала, когда нервничала. У Миши сжалось сердце.

– Не волнуйся. Все обойдется. Я чувствую, понимаешь?

Рита посмотрела на него блестящими от слез глазами. Она старалась прочитать в Мишином лице уверенность, которую он сам не испытывал. Но он твердо знал, что сейчас Рита должна быть сильной и верить в лучшее; поэтому ободряюще улыбнулся и сказа:

– Я тебя когда-нибудь обманывал?

– Нет, – тихо призналась Рита.

– Вот видишь. Ты маме сказала?

– Я решила, что пока не буду ей ничего говорить.

– Правильно. Не стоит волновать ее. Все обойдется, – твердил Миша, как заклинание, пока они стояли на светофорах и мчались по Ленинскому проспекту.

Через сорок минут они уже входили в кардиологический корпус. А еще через полчаса Миша и Рита разговаривали с отцом Риты.

– Это надо же; придумала – сердечный приступ! Вот я задам жару этой вертихвостке, когда вернусь в министерство! – грохотал Борис Иванович.

– Ну это произойдет не завтра, – сказала женщина в белом халате, внезапно подвившаяся в комфортной палате.

– Это Ирина Васильевна, – отец Риты резко поубавил обороты, – мой лечащий врач.

– Вот, вот. И, как ваш лечащий врач, я считаю, что вам нужно несколько дней отдохнуть, попить таблетки, поделать процедуры. А мы за вашим давлением понаблюдаем.

Ирина Васильевна строго взглянула на Мишу и Риту.

– А вы, молодые люди, не слишком утомляйте наших беспокойных пациентов. Часы посещения вам известны. Кормят у нас хорошо, так что не таскайте сюда баночки с супом. Фрукты, овощи, сладкое...

– И соленое, – пошутил кто-то из больных.

– Соленое нельзя, – тут же охладила пыл Ирина Васильевна. – А вот то, что я перечислила до этого, плюс курага, изюм – это пожалуйста.

– В общем-то ничего страшного, обычная вещь в наше время. У вашего отца неожиданно подскочил о давление, – объясняла Ирина Васильевна, когда Миша с Ритой оказались в ее кабинете. – Он потерял сознание, и его секретарь, правильно поступила, вызвав «скорую помощь». Давление мы снизили, кардиограмма у него в норме. Думаю, что за неделю мы поставим его на ноги. Правда, мы, врачи, – народ суеверный, поэтому я лучше постучу по дереву, – что она и сделала, а потом сказала: – Ваш отец, видимо, много работал в последнее время, перенапрягся; а у него возраст. Ему ведь уже к шестидесяти?

– Да, пятьдесят восемь, – сказала Рита.

– Вот и не забывайте об этом, – посоветовала Ирина Васильевна, поднимаясь и тактично намекая тем самым, что беседа закончена. – Да, привезите ему вещи: бритву, тапочки, спортивный, костюм и туалетную бумагу, – напомнила она уже на выходе.

Им пришлось проделать путь от больницы до дома и в обратном порядке еще раз. Рита не собиралась откладывать это дело до утра, Миша не возражал..

– Спасибо тебе, – поблагодарила Рита, когда этот суматошный день подходил к концу.

Они сидели в салоне ее машины. Любовь Петровна, мать Риты, отпустила их, а сама осталась с отцом. Ей разрешили, потому что она была медицинским работником.

– Помнишь, до чего мы договорились много лет назад? – спросил Михаил Риту, перебирая ее потеплевшие пальчики.

– Помню. Дружба превыше всего, – отозвалась она, устало откидывая голову и прикрывая глаза. – Наверное, все могло быть иначе, если бы ты тогда не пригласил на Новый год Катю Лесину.

– Да, не самое мудрое из моих решений, должен я тебе сказать, – согласился он, усмехнувшись, а про себя решил: если Рита делает такое признание, значит, она все еще не пришла в себя.

– Ты протанцевал с ней всю ночь, а потом пошел провожать домой, – напомнила Рита.

Миша смотрел на ее усталое лицо и не мог оторваться. Из колонок тихо плыла мелодия. Он впервые слышал эту песню:

Такой простой вопрос возник в моей судьбе.

Мне не хватает слов, чтоб объяснить тебе...

На Ритином лице что-то промелькнуло – тень, след потаенной боли, промелькнуло и исчезло.

– А мне всегда не нравился твой Кирилл из десятого «В», – неожиданно заявил Миша. – Вы буквально не отходили друг от друга. Все носились со своими велосипедами, пока я не стал учить тебя водить машину.

– И Кирилл понял, что он лишний. Ты всегда лез в мои дела, – устало откликнулась она.

– Никогда! – возмутился он. – Я всего лишь давал тебе советы. А что у тебя с этим физкультурником? – Вопрос сорвался с его языка помимо воли.

– Ничего, – ответила Рита, поворачивая к нему голову. – Ничего и никого, глупый ты человек.

Она улыбнулась ему так, что он потерял голову. Он даже не успел понять, как их губы встретились. Это был мягкий, теплый поцелуй, но он наполнил сердце Михаила щемящей радостью. И не получишь ты, Игорек, ни мою Риту, «ни все такое прочее», промелькнуло в его сознании.

– Давай-ка поедем куда-нибудь перекусить, заявил он, неохотно отрываясь от ее губ. – Мой желудок настойчиво напоминает мне, что мы пропустили не только обед, но и ужин.

Так они оказались в модном «Погребке монаха».

– Что ты хочешь на десерт?

– Что? Я прослушала.

– Десерт, – терпеливо повторил Гена. – Может быть, хочешь мороженое?

– Мороженое было бы замечательно! Здесь так душно. – Туся опять бросила взгляд на Мишу и Риту. Ни стыда ни совести – глаз не могут оторвать друг от друга. Ужинают, шампанское пьют, наверное, за любовь, а как же Лиза? – Извини, Гена, я покину тебя на минуточку, – сказал она, поднимаясь со стула.

– Туалет слева по коридору, – подсказал Гена, бросая окурок в пепельницу.

Мне хорошо известно, где находится туалет, подумала Туся. Она была так расстроена увиденным, что забыла сумочку на столе.

Гена проводил Тусю внимательным взглядом. Хорошенькая, молоденькая; и, кажется, без комплексов. Немножко дикая, но это поправимо. Он давно положил на нее глаз. И уж сегодня сорвет с ее губок не один поцелуй, а может быть, и напросится в гости на ночь. Мамочки-то нет. И тут он заметил кожаную сумочку, сиротливо лежащую на краю стола.

Наверное, стоит взглянуть, что там внутри, раз уж ему предоставили такую возможность.

Спустя несколько секунд Гена листал записную книжку Туси. Так, так! А девочка-то способна удивить. 20.30 пришел сторож. 20.50 Гена вышел из школы. Пиво он любит «Клинское» светлое. Номер «вольво». Чепуха какая-то. А вот запись поинтереснее, Он и Гильберт ужинают в этом погребке. Даже указаны чаевые, что он отвалил гардеробщику. Интересно! Зачем же врать, что впервые здесь? Гена вспомнил о бриллиантах Алены. Она рассказала ему при встрече, что Натали интересовалась у нее: «Откуда такие дорогие сережки?» Два дня назад это показалось обычным женским любопытством. Но теперь... и вдруг между листков он наткнулся на фотографию, вернее, на обрезанный кусочек воспоминаний. Прошлый год – он и Олечка, тогда еще вместе. Как к Натали попал этот снимок? И вообще, не слишком ли близко она подобралась к нему? А ведь известно: мотылек, который близко подлетает к огню, может опалить крылышки.

Гена положил записную книжку на место, подозвал официанта и заказал десерт. Пора закругляться. Вечер оказался весьма плодотворным, но он закончился.

– Как там мое мороженое, не растаяло? – игриво спросила Туся, возвращаясь за столик.

– Ждет тебя с нетерпением, так же, как и я.

Быстренько расправляйся с ним и пойдем.

– А куда торопиться? – беззаботно отозвалась Туся, принимаясь за спелую клубнику, лежащую сверху сливочной фантазии.

– К сожалению, у меня возникли небольшие проблемы.

– Какие?

Взгляд Гены стал загадочным.

«Что-то не так!» – подумала Туся. Она не смогла бы определить, что ее насторожило. Какая-то скованность сквозила в его улыбке, в линии плеч, во всей фигуре. Туся сделала над собой усилие и приветливо улыбнулась:

– Извини, я не хотела быть навязчивой.

– Ну что ты! Просто пока ты пудрила носик, позвонили с работы. Мне нужно срочно туда подъехать.

– А, ну тогда вовсе необязательно есть мороженое. – Туся отодвинула от себя вазочку и поднялась. – Я могу взять такси, чтобы не задерживать тебя, – поспешно добавила она, чувствуя на себе пристальный взгляд Гены.

– Ни о чем не беспокойся. Я о тебе позабочусь.

Гена повел ее к выходу, крепко придерживая под руку.

– Смотри, это же Туся! – изумилась Рита. Рядом с ней шел высокий, широкоплечий парень. В, дверях он обернулся, и она узнала в нем охранника Гену.

– Знаю. – Миша не стал лукавить. – Я давно уже ее заметил, только не хотел тебя расстраивать. Накрашена как черт знает что, пьет шампанское, – заметил он раздраженным тоном.

– Меня беспокоит совсем другое: почему Туся здесь с этим Геной? Он не слишком подходящая компания для пятнадцатилетней девочки.

Именно это Рита и попыталась выяснить, как только появилась в школе.

* * *

– Туся, отвлекись на несколько минут от дежурства, – попросила она.

Туся бросила поливать цветы, стоящие на подоконнике, и подошла к учительнице.

– Давай поговорим.

Туся пожала плечами, но все же присела на первую парту перед учительским столом. Рита расположилась напротив и одернула юбку. В классе, кроме них, никого не было, поэтому она сразу же приступила к делу:

– Позавчера вечером я видела тебя в ресторане с одним из наших охранников.

– Я вас тоже видела. – Туся скривила губы в ухмылке.

Рита решила не обращать внимания на колкости. Она взрослый человек, может ужинать в дорогом ресторане с другом и не обязана ничего объяснять своей ученице.

– Пойми, Туся, этот Гена не для тебя, – настаивала Рита: – Я думаю, вам нужно прекратить ваши встречи.

– Почему вы запрещаете мне встречаться с человеком, который мне нравится? Может быть, это любовь?

– Он старше тебя.

– Ну и что?

– Он замкнутый человек.

– Все мы не без греха.

– Ну как с тобой говорить? – Рита пригладила волосы на висках, стараясь найти убедительные аргументы.

– А я не напрашивалась на этот разговор, – огрызнулась Туся..

Наступило секундное затишье, во время которого обе стороны занимались перегруппировкой сил.

– Эти встречи до добра не доведут, поверь мне, – начала Рита снова.

– А кто знает, что в этом мире есть добро, а что есть зло?

– Я не собираюсь сейчас дискутировать по этому вопросу.

– Вот все вы так, учителя. У всех у вас двойные стандарты, два мнения. Одно для себя, а другое для общего пользования.

– Хорошо, – твердо заявила Рита, – если ты не хочешь внять голосу разума, я поговорю с Геной.

Этого Туся никак не могла допустить.

– Лучше разберитесь с вашим Михаилом Юрьевичем, а то Лиза сегодня в школу не пришла, – вырвалось у нее, прежде чем она успела сообразить, что ляпнула.

Рита побледнела, поднялась и, не говоря ни слова, вышла.

– Ты почему так долго не открывала? – требовательно спросила Туся, бросая сумку в коридоре.

– Я спала, – ответила Лиза.

Она заснула под утро. Родители ушли на работу и не стали ее беспокоить. Проявили чуткость и понимание.

– Соня. Вот так и проспишь своего Михаила Юрьевича, – беззлобно пошутила Туся.

– А он уже не мой.

– Как это?

Туся ошарашенно уставилась на Лизу. Только сейчас она заметила, что у Лизы темные круги под глазами и потухший взгляд. До нее наконец-то дошло, почему ее подруга не появилась в школе.

– Вот так, – сказала Лиза, сглотнув ком, подступивший к горлу. Слез уже не было. Она выплакала их за ночь. – Да он и не был никогда моим. Я его себе придумала, как Дон Кихот придумал свою Дульцинею.

– Да. Рыцарь любил созданный им образ. Я тоже любила не Германа, а придуманного рыцаря в сверкающих доспехах, спешащего мне на помощь. Иллюзия любви, – задумчиво произнесла Туся.

– Как красиво звучит! – грустно отозвалась Лиза. – Когда-нибудь я напишу любовный роман и назову его именно так: «Иллюзия Любви». – «И обязательно опишу в нем сцену нашего с Мишей прощания», – подумала она про себя и поневоле вспомнила вчерашний вечер.

Она собиралась на свидание с Мишей с особым трепетом. Долго и тщательно укладывала волосы, подкрашивала лицо, выбирала наряд. Ей хотелось стать самой красивой для него, самой желанной. Ровно в семь часов она вошла в кафе на углу, окрыленная надеждой. Миша уже ждал ее там. Он усадил ее за столик и заказал им обоим кофе. В его голосе сквозило напряжение, и он смотрел куда угодно, но только не на нее.

После того как перед ними оказались две чашечки с горячим ароматным напитком, Миша натянуто произнес:

– Нам нужно поговорить.

Лиза кивнула головой, ощутив, как в ее душе восторг сменяется разочарованием. «Нам нужно поговорить...» – такими словами не начинают объяснение в любви, скорее, наоборот, подводят черту в отношениях. Миша наконец-то взглянул ей в глаза.

Где-то Лиза прочитала, что самое правдивое зеркало для женщины – это глаза любимого мужчины. Золотисто-карие глаза Михаила были одернуты дымкой печали, и, как Лиза ни старалась, она не смогла разглядеть в них свое отражение.

– Лиза! – позвал он.

– Да, – ответила она голосом, срывающимся а шепот.

– Прости меня. Я очень виноват перед тобой. Ты замечательная девушка, милая, искренняя, романтичная. – Миша выбирал слова с большой осторожностью, даже ко всему сейчас безучастная Лиза почувствовала это. Он мягко добавил: – Я поддался твоему очарованию. Мне было приятно твое внимание, но...

– Но ты меня не любишь, – заключила Лиза,. в глубине души надеясь, что Миша примется горячо уверять ее в обратном. Его красноречивое молчание говорило лучше всяких слов. Стало обидно и почему-то стыдно, как будто она пыталась украсть, чужое счастье.

Некоторое время они молчали и думали каждый о своем.

– Что же мы будем с этим делать? – спросил Михаил.

– Знаешь, давай просто обо всем забудем, предложила Лиза, озаренная свыше. – Представим себе, что это был еще один сказочный сон, который нам приснился, хорошо?

– Если ты этого хочешь, – растерянно произнес он.

– Да. Именно этого я и хочу. Ну, мне пора. – Лиза поднялась, ощутила слабость и постаралась скрыть ее за рассудительным тоном. – У меня еще уроки, и потом, скоро вечер выпускников, столько дел...

Она направилась к выходу, мысленно взывая к Мише: «Не отпускай меня! Верни! Еще не поздно!» Дверь кафе захлопнулась, и Лиза оказалась на морозе..

«Даже у сказочных историй не всегда бывает счастливый конец», – подумала она и удивилась, что еще не потеряла способность к здравомыслию. Мохнатые снежинки кружились в воздухе и падали на ее плечи. Она шла по аллее среди обледеневшего кружева ветвей и чувствовала себя одинокой и никому не нужной. Это чувство потерянности преследовало ее всю ночь. Но под утро она решила, что нельзя так падать духом. Что ж, ей не повезло, она полюбила безответной любовью, но это не повод, чтобы превращать свою жизнь в кошмар, да и о родителях нужно подумать. Папа не вынесет ее унылой физиономии, а мама начнет вздыхать чаще, чем обычно. К тому же в глубине души Лиза понимала, что родители правы: слишком многое разделяет ее и Мишу – разница в возрасте, в образе мыслей, в привычках.

– В общем, я даже довольна, что мы со всем разобрались, а то мне в последние дни было как-то неуютно, – сказала Лиза, изложив подруге упрощенную версию вчерашнего объяснения.

– Что же этот будущий педагог морочил тебе голову своими звонками и свиданиями? – спросила Туся. – Душой-то мы вместе, а как до дела дошло, так чай еще должен вскипеть!

– Туся, ну что ты такое говоришь! – Лиза попыталась урезонить подругу. – Разве можно винить человека за то, что он не разделяет твоих чувств!

– Можно!– не задумываясь отрезала Туся. – Тоже мне пуп вселенной! Рыжий, маленький и конопатый!

– Остынь, а то окна запотеют!

Подруги посмотрели друг на друга и невесело рассмеялись.

– Почему нам с тобой так фатально не везет в любви? – спросила Туся чуть позже.

– Наверное, потому, что мы еще только учимся любить, – ответила Лиза.

Туся согласилась с ней. Довод выглядел весьма разумно. Просто возраст у них такой, когда каждое увлечение невольно принимаешь за Великую Любовь, но разочаровываться все равно обидно и больно.

– Знаешь, что тебе сейчас нужно? – спросила Туся и тут же сама ответила: – Провести курс ароматерапии. – Она верила, что стрессы можно снять с помощью этих штучек.

– Прими ванну, лучше всего с экстрактом хвои.

– Ерунда.

– Не ерунда, – уперлась Туся, отбрасывая волосы нетерпеливым жестом. – Мне, например, помогает аромат сирени. Ты думаешь, Клеопатра от нечего делать купалась в бассейне, наполненном лепестками роз? Поверь мне, эта женщина умела расслабляться и знала толк в жизни.

– Да и толк в смерти тоже, – заметила Лиза.

– Что за глупые мысли? – переполошилась Туся. – Давай я лучше расскажу тебе анекдот, который мне Гена рассказал.

– Ну, давай.

– Встречаются пьяница и наркоман. Накирялись каждый своего зелья. Наркоман и говорит: «Эй, рожденный ползать, уйди со взлетной полосы». Правда, кайф!

– Вот именно, что кайф! Лучше скажи, чем ты собираешься заниматься? – заволновалась в. свою очередь Лиза. И не напрасно – ведь речь зашла о Гене.

– У меня планы не изменились. Подежурю на Чистых прудах.

– Не надоело? – спросила она. – Наверное, все деньги размотала на такси с этими слежками.

– Не все. К моему счастью, Гена редко пользуется «вольво», бережет. Он все чаще на метро или трамвае катается, – лукаво усмехнулась Туся, но тут же посерьезнела. – Я, между прочим, собиралась пригласить тебя на прогулку сегодня вечером, но, похоже, тебе не до этого.

– Извини, но сегодня я пас.

– Ничего, я справлюсь, мне не впервой, – Заявила Туся, ретиво вскакивая на ноги. – И знаешь что? Если за эти два дня ничего не прояснится, то я перестану разыгрывать из себя Шерлока Холмса.

– Ты это твердо решила? – с надеждой в голосе спросила Лиза.

– Честное октябрятское. – Туся пошла к выходу.

Только Лиза закрыла дверь за подругой, как раздался телефонный звонок. Она поспешила снять трубку.

– Лиза...

От звука этого голоса у нее подогнулись колени, и она опустилась на стул.

– Я узнал, что ты не пришла сегодня в школу. Что-то случилось?

– Ничего не случилось. Просто небольшая простуда.

Лиза сама удивилась своему сдержанному ответу. А ведь она сейчас испытывала такой восторг, что ее ноги не держали. Миша позвонил!

– А откуда ты узнал, что я не была в школе?

– Мне Рита сказала.

Рита. Конечно, Рита! Вечно Рита! И тут пришло понимание – он любит Риту, любит той любовью, о которой говорят: «Разлучить их может только смерть!» Лиза, конечно, догадывалась, просто не хотела признаваться себе в этом. Она даже делала вид, что не замечает оговорок, когда Миша по рассеянности вместо «Лиза» называл ее «Рита». Старалась продлить иллюзию любви! Нет, все-таки «Иллюзия Любви» – лишь красивое название для романа.

– Я волновался, решил позвонить, – услышала она неуверенный голос Миши и подумала: «Он испугался, что я, как и Туся, брошусь глотать таблетки или резать вены».

– Зря. Я хоть и романтическая особа, но никаких глупостей делать не собираюсь, – успокоила она его бодрым тоном. – Миша, у меня к тебе есть две просьбы.

– Да? – настороженно поинтересовался он.

– Не вини себя ни в чем.

– Хорошо, – медленно ответил Миша. – А вторая?

– Не звони мне больше. Так будет лучше.

Лиза положила трубку. Надо же, как больно рубить по живому! Слезы вновь подступили к глазам, но она прогнала их прочь.

«Ничего! Я сильная, я справлюсь! Я перестану плакать и распрощаюсь с прошлым. Я стану менее чувствительной барышней и начну изучать айкидо. А если и это не поможет, то я стану приверженцем фэн-шуй. Не зря же эта система направлена на то, чтобы приносить человеку удачу и благополучие».

Туся поужинала, надела плотный кашемировый свитер, джинсы, синюю мамину дубленку до колен и удобные кожаные ботинки на натуральном меху. Теперь ей никакой мороз ни по чем. Она нацепила черный парик с мохнатой челкой для конспирации, накрасила ядовитой сиреневой помадой губы, затем убрала в сумку фотоаппарат с заряженной светочувствительной пленкой и инфракрасной вспышкой. Это чудо техники Туся выпросила у своего двоюродного брата, который работал в спецотделе налоговой полиции. Он же и объяснил ей, как всем этим пользоваться, не догадываясь о планах сестрицы. Конечно, шансов получить качественные снимки с большого расстояния, да еще и в темноте, у нее практически не было, но чем черт не шутит... Туся не стала продолжать эту мысль, боясь сглазить вечернюю вылазку.

Она оказалась на Чистых прудах, когда стрелки часов показывали без десяти десять. На этот раз Тусю ждал приятный сюрприз. По аллее прогуливались Алена в длинной шубе с капюшоном и мужчина в светлом пальто. Он держал ее под руку, и они о чем-то увлеченно беседовали. Значит, встреча должна состояться сегодня, если, конечно, Гена на нее придет. Эти дни Туся не видела его, он словно пропал, канул, что называется, в воду. В его смену, в пятницу, дежурил другой парень. Туся дала Гене свой номер телефона, когда он усаживал ее в такси возле погребка, но он так и не позвонил. Скорее всего, занят. Ведь его вызывали на работу в связи с каким-то ЧП.

Туся нашла место, откуда она могла наблюдать за Аленой и ее спутником, оставаясь незамеченной.

На небе властвовала полная луна в окружении мерцающих звезд, снег поскрипывал под ногами прохожих. В сквере, освещенном тусклыми фонарями, прогуливались несколько парочек, которых грела любовь. На одной из скамеек раздавался смех компании и слышался стон гитары. Алена и ее ухажер продолжали дышать свежим воздухом, не обращая внимания на окружающих.

Прошло десять минут ожидания. Потом еще десять. Туся неловко переступала с ноги на ногу, размышляя о том, сколько времени ей еще предстоит изображать из себя брошенную на снегу возлюбленную, и тут она увидела Гену. Он шел к намеченной цели быстрыми шагами, но при нем ничего не было – ни сумки, ни свертка, ничего, кроме его нагловатой ухмылки.

Туся торопливо сняла варежки на кроличьем меху, достала фотоаппарат и бросилась под прикрытием деревьев вслед за охранником. Сердце бешено стучало в груди – сейчас или никогда! Зачем ей были нужны эти фотографии? Что они могли ей дать? В чем уличить? Она не желала анализировать. Ею овладел азарт охотника, который, выследив крупного хищника, бросается преследовать его, несмотря на грозящую ему самому опасность.

* * *

О! Как замечательно получились, ликовала Туся, перебирая готовые снимки.

Сбежав с двух последних уроков, она зашла в бывший Дом быта, чтобы забрать фотографии. Из двенадцати кадров отпечатали пять, остальные были загублены, но Туся радовалась и такому результату. Может, в ней, не успев родиться, умер великий фотограф?! Не фотографии, а мечта! Хорошо еще, что эта парочка проворачивала сделку в освещенном салоне машины, как раз через дорогу от двухэтажного дома, в подъезде которого и спряталась Туся с фотоаппаратом. Вот Гена отдает сверток. Четко видно его лицо и лицо покупателя, сзади расплывчатое лицо Алены. На другом снимке покупатель – мужчина в светлом пальто – вручает аккуратненькую пачку. Третий снимок – вообще шедевр века! – Гена считает наличные. А вот Алена уходит вместе с мужчиной. Интересно, что подумал тот, кто печатал эти снимки? Наверное, что Гена сутенер, занимающийся шантажом и вымогательством.

Туся собрала карточки, положила их в белый конверт, еще не зная, что будет с ними делать. Где-то в подсознании вертелась здравая мысль, что пора ей обратиться в соответствующие инстанции и рассказать о своих подозрениях, подкрепленных вещественными доказательствами. Чем бы Гена ни занимался, все равно понятно, что он темная лошадка.

Однако, как ни крути, а придется повременить со своими обвинительными речами. Сегодня вечер выпускников в школе! Законченный вовремя стенд, с помощью «лапушки»-физрука, уже висел в спортзале. Особенно учителям понравилось, что все подписи к фотографиям были в стиxax. Даже Кошка и та снизошла до похвалы.

Туся выскочила на улицу с улыбкой на устах.

– Здравствуй, Натали, – услышала она, и улыбка сползла с ее лица.

– Гена! – Туся тут же попыталась исправить совершенную ею ошибку – изобразила радость, которую не испытывала. – Что это ты тут делаешь?

– Тебя дожидаюсь, девочка моя! – Он резко схватил ее за руки и притянул к себе.

Туся бросила отчаянный взгляд по сторонам, пытаясь высвободиться из тисков. Мимо шла женщина, катила перед собой коляску. Она была поглощена орущим малышом. В двух шагах проскочил потертый «жигуль» и затормозил возле салона парикмахерской, но из него никто не вышел. Улочка была на удивление тихой и выглядела так мирно.

– Только пикни! – предупредил Гена свистящим шепотом.

Он силой втащил ее в салон «вольво», и никто, ни один человек даже не обратил на это внимания! Все выглядело так, как будто влюбленные ссорятся. Мало ли подобных сцен на улицах Москвы! Этим не удивишь. Вот если бы перестрелка или вооруженные люди в масках бросились громить банк, тогда, конечно, это привлекло бы внимание прохожих. А уж попозже и милиция подоспела бы. А так: спасение утопающих – дело рук самих утопающих.

Дата добавления: 2015-10-02