Аннотация 2 страница. – Когда начнется сама игра?

– Когда начнется сама игра?

– Кажется, в первых числах июля.

– Так скоро? – разом воскликнули девочки – ни Юля, ни Марина этого не ожидали.

– Да, с каждым новым туром количество участников будет сокращаться, и промежутки между турами уменьшатся, – терпеливо объяснял дядя-кузен. – Последний тур состоится третьего июля. А потом будет назначен день начала игры. Точно я знаю только то, что отсчет пойдет с полуночи. То есть игра начнется ровно в двенадцать ночи.

– А сколько она будет длиться?

– Тысячу двести часов.

– Что? – не поняли девочки.

– Пятьдесят суток, а это равняется тысяче двумстам часам.

– Очередная глупость! – хмыкнула Юля. – Для чего они это придумали?

– Никакая не глупость, – ответил Ник, – там все очень даже хитро придумано. По количеству часов, проведенных в Доме, участники получат денежное вознаграждение.

– Это что же, по рублю за час? – усмехнулась Юля.

– Ты почти угадала, но только не по рублю, а по десяти долларов.

– Это получается двенадцать тысяч долларов, – быстро сообразила Юля, – а Марина говорила, что дадут двадцать тысяч.

– Остальные восемь дадут в качестве приза победителю, – объяснил Николай.

– Значит, никто из участников в проигрыше не останется, правда? – вставила Марина.

– Да, и каждый участник будет стараться задержаться в Доме как можно дольше, потому что каждый час стоит денег. Видите, какой азарт?

Глаза Ника заблестели.

– Тут даже не только в деньгах дело! – возбужденно добавил он. – Это настоящая игра. Я уверен, что мне было бы почти так же интересно, если бы вместо денег давали просто очки. Но и от денег, конечно, тоже не стану отказываться! засмеялся он.

– А в чем будут заключаться эти отборочные туры? – полюбопытствовала Марина.

– Я толком и сам не знаю. На самом первом туре я просто заполнил анкету и послал ее по указанному в газете адресу. Через три недели получил открытку, что я прошел предварительный тур и допущен к следующему, второму. Кажется, там будет собеседование. А насчет третьего я совсем ничего не знаю. Наверное, все выяснится на собеседовании.

– А когда оно состоится?

– Двадцать пятого июня. Я как раз успею съездить домой и вернусь к сроку.

– Представляю, как на все это отреагируют твои родители! – сказала Юля.

– Я тоже очень хорошо это представляю, – ответил Ник, – поэтому не буду ничего им говорить. Если уж я попаду в число участников, они узнают обо всем по телевизору.

– А ты не думал, что они будут переживать?

– В этом нет ничего такого, из-за чего стоило бы сильно переживать. Я же не на войну отправляюсь.

– Тогда почему ты все держишь в тайне? – не отставала Юля.

– Потому что не хочу зря их волновать. Может, еще ничего не получится, а они уже напридумывают себе всякого. Вот как вы! – улыбнулся Ник и вдруг встрепенулся: – По– моему, мы уже перегрелись, нужно срочно освежиться.

Он вскочил и бросился к воде.

– Ну что, – спросила Марина, тоже вставая, – убедил он тебя?

– Конечно нет! – отозвалась Юля. – Но есть надежда, что он не пройдет отборочные туры.

– Нечего сказать, хорошенькая у тебя надежда! – возмутил ась Марина и пошла к воде, не позвав с собой Юлю.

«Что-то надо делать. Этого нельзя так оставлять», – думала Юля, глядя на плещущихся в холодной воде Марину и Николая.

Прошло два дня, наступил понедельник. Марина и Юля ходили грустные и поникшие. На это·были свои причины. Во-первых, рано утром Елена Викторовна и Александр Иванович уехали в город. А во-вторых, вечером уезжал Ник. Девочки решили проводить его до электрички. Будь их воля, они поехали бы с ним до самой Москвы и посадили в поезд, но Генриетта Амаровна и слышать ничего не хотела.

– Не хватало еще, чтобы вы на ночь глядя по вокзалам и по электричкам шастали! – заявила она. – Николай не маленький, сам прекрасно доберется.

Марина и Юля понимали, что бабушка права, но уж очень им не хотелось расставаться с веселым дядей-кузеном, который за это короткое время прочно вошел в их семью. К нему успели привязаться все. Николай нашел общий язык и с Александром Ивановичем – они даже на рыбалку вместе ходили. Елена Викторовна постоянно повторяла, что характером он похож на свою мать, с которой у нее всегда были очень хорошие отношения. Кроме того, Николаю удалось «внедриться» в сердце самой Генриетты Амаровны. Она хотя и крепилась, но тоже была огорчена его быстрым отъездом. В дорогу бабушка напекла для «внучка» целую гору пирожков, сварила курицу да еще насовала ему в сумку овощей и фруктов.

– Ну что вы, – смущенно отнекивался Ник, – я же не довезу – пропадет все.

– Смотря как есть будешь! – ответила Генриетта Амаровна.

Девочки уже не представляли себе, как проживут без Ника остаток летних каникул. Марина просто обожала своего брата. Юля тоже успела к нему привязаться. Если бы не его намерение участвовать в телешоу, она, наверное, так же восхищалась бы им, как Марина. Но Юля не переставая думала о том, на какой, по ее мнению, глупый и отчаянный шаг решился Николай. Сначала она еще пыталась хоть как-то отговорить его, но потом осознала тщетность своих попыток. Оставалось только наедятся, что он не пройдет какой-нибудь из трех предстоявших отборочных туров.

В пятом часу вечера вся компания, включая Генриетту Амаровну, отправилась провожать гостя. Но бабушка дошла с ними только до просеки, то есть меньше половины пути. Видимо, она поняла, что молодежь хочет пообщаться без посторонних. Напоследок она еще раз строго-настрого наказала девочкам не задерживаться на станции и сразу, как только Ник уедет, вернуться домой. Юля и Марина хмуро пообещали Генриетте Амаровне возвратиться не позже чем через час-полтора.

Как назло, стала портиться погода. Небо заволокло кучевыми облаками. Солнце выглядывало из-за них лишь изредка. Марина и Юля шли грустные и молчаливые. Один Николай по-прежнему был весел и жизнерадостен. Он все время повторял, что задержится у родителей недолго и скоро снова приедет.

Подошла электричка. Распрощавшись с девочками, Ник вошел в вагон.

– Постой! – неожиданно для себя самой воскликнула Юля.

– Что такое?

– Я тебя очень прошу: подумай хорошенько, пока еще есть время.

Все сразу поняли, о чем говорит Юля. Николай только улыбнулся в ответ.

– Опять ты за свое! – упрекнула подругу Марина.

– Я ему добра желаю, – грустно ответила Юля.

– Ну и зануда же ты, – сказала Марина. – Сколько можно повторять одно и то же?

Юля ничего не ответила. Про себя она решила, что сделает все возможное и заставит Ника передумать.

На следующий день с утра пораньше Марина заявила Юле, что хочет уехать в Москву.

– Понимаешь, – стала она убеждать подругу, опасаясь, что Юля не поедет с ней, – сюда вернуться мы всегда успеем. Можно и в городе пожить. Да и погода испортилась, вчера в новостях передавали, дождь зарядит не меньше чем на неделю. Так что мы ни искупаться, ни позагорать не сможем. А в городе хоть в кино можно пойти или еще куда-нибудь.

– Хватит меня уговаривать, – сказала Юля, – Мне и самой уже наскучило на даче жить.

– Значит, рсшено! – обрадовалась Марина и тут же стала предлагать план дальнейших действий. – Как приедем, сразу позвоним Тусе Крыловой. Очень любопытно узнать, как у нее дела.

Их одноклассница и подруга Туся Крылова пробовала себя на телевизионном поприще. Сначала ее пригласили сниматься в рекламном ролике, а потом, заметив ее талант, дали главную роль в молодежном сериале. Юле и Марине очень хотелось узнать, как у нее дела. Девочки были очень рады за подругу и даже немного гордились такой дружбой с будущей знаменитостью. А в том, что Туся Крылова непременно станет звездой, ни Юля, ни Марина ни капли не сомневались. К тому же девочки никогда не была на телевидении, и, конечно, им было любопытно взглянуть на него изнутри. У Юли были еще кое-какие планы но она не говорила о них Марине, так как понимала, что ничего хорошего из этого не выйдет.

Генриетта Амаровна нисколько не удивилась желанию девочек уехать в Москву.

– Ну что ж, – сказала бабушка, – если вам здесь стало скучно, то езжайте. А когда вам надоест глотать пыль в городе, вернетесь сюда.

– Мы приедем и Николая привезем, – сказала Марина.

– Я смотрю, понравился вам двоюродный братец? – добродушно усмехнулась Генриетта Амаровна.

– Конечно, – ответила Марина, – а разве можно его не полюбить?

– Парнишка хороший, – согласилась бабушка, – про таких говорят – «чистая душа». Но... – она задумчиво умолкла.

Марина и Юля заинтригован но на нее посмотрели.

– Что «но»? – не выдержала Марина.

– Про таких еще говорят: «без царя в голове».

– Это как понимать? – Марина выглядела немного воинственной.

Она была готова до последнего отстаивать своего брата.

– А так и понимать, что у него нет единого пути. Он все мечется, хочет сам для себя правду найти и никак выбрать не может. Тяжело ему придется, –заключила бабушка, сочувственно покачав головой.

– Так он же молодой еще! – запальчиво возразила Марина. – Он ищет эту свою правду и найдет ее, потому что умный и добрый.

– Найти-то найдет, – не стала спорить Генриетта Амаровна. – Только вот каких трудов ему это будет стоить...

Иногда пожилые люди бывают очень проницательными. Вот, казалось бы, бабушка уже ничем не могла бы удивить своих внучек, они видели ее каждый день, часто говорили с ней и думали, что хорошо знают ее. А тут вдруг она начинает говорить такие удивительные вещи. Марине и Юле на минуту показалось, что Генриетта Амаровна слышала все их разговоры и знает о его намерении. Марина решила проверить.

– С чего ты это взяла, бабушка? – спросила она, внимательно глядя на Генриетту Амаровну.

– Да видно по нему. Ты думаешь, я мало в жизни понимаю? Я знаю таких, как он.

– Он очень умный, бабушка! – возразила Марина. – И обязательно сделает правильный выбор.

Она скосила глаза на Юлю, надеясь найти у подруги поддержку. Но Юля молчала, уставившись в пол. Ей хотелось бы, чтобы Генриетта Амаровна ошибалась, но она знала, что та права.

– Такие, как он, – продолжала бабушка, – сначала наделают глупостей, а потом всю жизнь их расхлебывают.

– Не понимаю я, с чего ты это взяла? – упорствовала Марина, она даже слегка побледнела от гнева.

– Не понимаешь, потому что сама такая. Вон посмотри на Юлю. У этой всегда все в порядке с мыслями. Она знает, где черное, а где белое. Сначала подумает, а потом только сделает. А вы с твоим братцем сначала броситесь с головой в омут, а потом только начнете думать, нужно ли было это делать.

– Ты все это сама напридумывала, – Марина вскочила, – ничего такого нет. Коля очень умный. Никогда он не станет глупости делать.

С этими словами Марина повернул ась и выскочила за дверь.

– Вот глупая... – вздохнула Генриетта Амаровна, поглядев вслед внучке. – Удивляюсь я вам, обратилась она к молчавшей Юле, – вы такие разные, как огонь и лед, и такая между вами крепкая дружба.

Юле вдруг очень захотелось рассказать Генриетте Амаровне о затее Ника. Она открыла было рот, но какая-то сила, может, то самое благоразумие, о котором, говорила бабушка, заставило ее молчать. Зная характер Генриетты Амаровны, можно, было не сомневаться в том, как она воспримет такое известие. К тому же Юля не терпела предательства. А выдать Ника было бы самым настоящим предательством. Юля попыталась представить себе, что сделает бабушка, узнав о его затее. Она наверняка сообщит обо всем Елене Викторовне, а та сразу поставит в известность его родителей. Будет настоящий скандал. Марина да и сам Ник никогда не простят ей этого. И она сама будет винить себя во всех неприятностях. С другой стороны, Юля считала себя виноватой в том, что не сумела удержать его от этого шага.

«Но, может быть, его не возьмут, – успокаивала себя Юля, – у него не так много шансов».

Но тревожное состояние не отпускало ее.

На следующий день после отъезда Ника девочки уехали в Москву.

Они сразу позвонили Тусе Крыловой, но той не оказалось дома. Ее мама, Инна Дмитриевна, сказала Марине, что Туся на съемках и придет только вечером.

– Я передам ей, чтобы она позвонила вам, – сказала Инна Дмитриевна.

Попробовали позвонить Лизе Кукушкиной, закадычной подруге Туси, но и ее не смогли застать дома.

– Вот видишь, – заметила Юля, – все чем-то заняты, только мы с тобой как неприкаянные.

– Ничего, – утешила ее Марина, – вот приедет Ник, и у нас будет дело. Мы с тобой будем ходить вместе с ним на все отборочные туры и станем его болельщицами. И других девочек привлечем. Они должны познакомиться с нашим Ником. Он такой замечательный и сразу всем понравится, – с гордостью за брата добавила она.

У Юли были другие планы, но она не стала делиться ими с Мариной, так как уже успела понять, насколько подруга увлечена идеей об участии брата в телешоу. Приняв душ, Юля стала собираться. В Москве было так же пасмурно и прохладно, как и за городом. Юля надела джинсы и ветровку, захватила зонтик.

– Ты куда? – удивилась Марина, увидев Юлю в дверях.

– Мне нужно сходить в библиотеку.

– Без меня? – Марина надула губы.

Юля видела, что обижает подругу, но и взять Марину с собой она тоже никак не могла.

– Я ненадолго, – сказала она, – ты же не любишь ходить по улицам в дождь.

– Спасибо за заботу, – произнесла Марина, повернулась и пошла в свою комнату.

«Обиделась!» – заключила Юля и, вздохнув, вышла из квартиры.

Она думала о том, что Ник очень хороший парень, но, кажется, из-за него у них с Мариной начинают портиться отношения.

Юля действительно направилась в библиотеку, но ей нужны были не книги, а интернет-кафе, расположенное в том же здании. Она хотела найти побольше информации о телеиграх, которые называются реальными шоу. То, что раскопала Юля, еще больше укрепило ее в своей правоте.

Она выяснила много интересного. Оказалось, в мире уже давно практикуется эта разновидность шоу-бизнеса. В западных странах первые реальные шоу стали показывать еще в начале восьмидесятых годов. И только двадцать лет спустя эта волна докатилась до России. Чего только не придумывали телевизионщики, чтобы привлечь как можно больше зрителей! У Юли холодок по спине пробегал, когда она читала о некоторых из таких программ. К примеру, она вычитала, что в одной из западноевропейских стран изобрели игру, которая называлась «Сбежать из тюрьмы». Людей помещали в самую настоящую тюрьму, причем это были вовсе не уголовники, не преступники, а обычные люди. Надзирал за ними бывший начальник настоящего изолятора, и содержали их почти как настоящих преступников. Игроки должны совершить побег. Побеждал тот, кому удалась оказаться непойманным.

У Юли в голове не укладывалось, как можно придумать такую игру. И уже совсем не понимала она, как можно согласиться в ней участвовать. Вот она бы ни за какие деньги не согласилась это сделать. Но она понимала, что есть немало людей, которые с удовольствием попытают счастья в таких шоу. А после знакомства с Ником Юля убедилась, что это могут быть умные, интеллектуально развитые люди.

«Интересно, – размышляла Юля, оторвавшись от монитора, – неужели Николай не читал таких статей? Неужели он не может понять, как это ненормально?»

Если раньше у нее еще были сомнения, что она, может быть, ошибается, то теперь они начисто отпали. Юля все больше убеждалась в своей правоте. Если бы она была законодателем, то, наверное, первым делом запретила бы такие шоу. В Интернете она обнаружила несколько статей, в которых осуждались такие программы. Некоторые общественные деятели требовали запретить их, призывали рекламодателей не размещать свою рекламу в таких шоу. Но она понимала: это слишком прибыльное дело, чтобы бизнесмены отказались от него. Рейтинг у таких передач был одним из самых высоких. К тому же сейчас они вошли в моду благодаря своей новизне.

Юля распечатала несколько самых интересных статей, чтобы показать их Нику. Однако что-то подсказывало ей: этим его не убедишь, нужно другое, более надежное средство.

«Может быть, это хоть на Марину подействует, – надеялась Юля, – она должна прочесть эти статьи немедленно».

– Ну и что, – проговорила Марина, возвращая Юле статьи, – у нас много чего ругают. Так неужто мы все должны принимать на веру?

– О чем это вы спорите? – спросил Александр Иванович.

– А я и не знала, что ты уже дома! Юля обняла папу.

– Что, соскучились? – весело сказал Александр Иванович.

Как всегда, когда она увидела папу, ей стало легче и спокойнее. Александр Иванович был самым замечательным отцом на свете. С этим соглашалась и Марина, которая очень быстро нашла общий язык с Юлиным папой. Девочки видели, что он рад их возвращению.

– Хорошо, что вы сегодня приехали, а то я уж думал, мне придется в одиночестве ночевать.

Елена Викторовна в этот день работала в ночную смену.

– Что это у тебя? – поинтересовался Александр Иванович, указывая на листы бумаги в руках у дочери.

– Ничего особенного. – Юля свернула листы и убрала их в сумку.

– Секреты? – улыбнулся папа и больше об этом не заговаривал.

Юля очень ценила в Александре Ивановиче то, что он доверял ей и никогда не пытался надавить на нее, как это делали многие другие родители. Папа всегда уважал мнение дочери, прислушивался к нему и иногда даже спрашивал у Юли совета.

– Туся звонила, пока тебя не было, – сообщила Марина за ужином, – звала к себе на телевидение.

– Правда? – обрадовано воскликнула Юля. – Когда пойдем?

– Можно завтра, но ты особенно губы не раскатывай. На студию нас никто не пустит. Мы встретимся с ней у входа.

– Ну и ладно! – махнула рукой Юля. – Все равно здорово! Так хочется узнать, как это все происходит!

– Что происходит? – спросил Александр Иванович. – Скажите, если это не секрет.

– Мы про Тусю Крылову, – пояснила Марина.

– Про Тусю? А что с ней?

– Папа! – с мягким укором сказала Юля. – Мы же тебе рассказывали.

– Замотался совсем, – оправдывался Алек– – сандр Иванович, – забыл.

– Туся Крылова снимается сериале, – объяснила Марина.

– Ах да, теперь вспомнил! – воскликнул Александр Иванович. – И как, получается у нее?

– Наверное, получается, но точно мы еще не знаем.

– Завтра она нам все расскажет, – добавила Марина.

– А ты почему такая задумчивая? – обратился Александр Иванович к дочери.

Юля пожала плечами и ничего не ответила.

Папа посмотрел на нее странным взглядом и тоже промолчал.

Поздним вечером, когда Марина была в ванной, а Юля читала книгу, лежа на кровати, Александр Иванович постучал в комнату к Юле. Вид у него был заговорщический. Юля насторожилась.

– Я вот о чем хочу с тобой поговорить, – начал папа; садясь на кровать к дочери.

Юля отложила книжку.

– Помнишь, ты как-то сказала, что хотела бы побывать в больнице?

Юля кивнула.

– Времени у тебя сейчас много, можно и сходить, – предложил Александр Иванович.

– С чего это ты вдруг заговорил о больнице? – спросила Юля.

– Мне показалось, ты в последние дни о чем-то всерьез задумалась. А поскольку ваши с Мариной подруги уже, можно сказать, выбрали профессию или по крайней мере близки к этому, я решил, что и ты озабочена этой проблемой.

Юля не могла признаться папе, что именно ее беспокоит. С другой стороны, она действительно когда-то просила Александра Ивановича отвести ее на экскурсию в больницу. С некоторых пор Юля стала задумываться о своем будущем. Когда она была совсем маленькой и все спрашивали ее, кем она хочет быть, Юля неизменно отвечала, что станет доктором. Она обожала папу и считала, что он занимается самой благородной работой на свете. Много раз, гуляя с Александром Ивановичем по улице, Юля видела, как к нему подходили незнакомые люди и благодарили его.

– Вы спасли мне жизнь! Вы вернули с того света моего отца! – говорили эти люди со слезами на глазах.

Папа смущенно принимал благодарность, а Юля безумно гордилась им. Но со временем она стала задумываться и о других профессиях. Когда Юля пошла в первый класс, ей очень понравилось в школе, и она решила стать учительницей, но к пятому классу передумала. Как почти все девочки, она мечтала стать певицей, киноактрисой или еще какой-нибудь знаменитостью. Ей часто говорили о том, какая она красивая и сколько у нее нашлось бы поклонников. Но эти мечты забывались так же быстро, как и возникали. В глубине души Юля всегда стремилась стать врачом. Окончательно она поняла это в восьмом классе, когда у них начали преподавать анатомию человека. Но когда Юля заговорила об этом с папой, тот с сомнением покачал головой.

– Тебя привлекает романтика, – сказал тогда Александр Иванович, – ты, наверное, думаешь, это очень почетная профессия. Это так. Но ты не представляешь себе, насколько она трудна.

– Но ты же стал врачом! – возразила Юля. Разве ты об этом жалеешь?

– Разумеется, нет! Я ни разу в жизни не пожалел о своем выборе. Но, – Александр Иванович помолчал, подыскивая нужные слова, которые были бы понятны его тринадцатилетней дочери, – видишь ли, тогда были другие времена. Наша профессия, при всей ее почетности, не слишком доходная. К примеру, юрист или бухгалтер может заработать гораздо больше, чем хирург.

– Но ты сам говорил, что дело вовсе не в деньгах, а в том, чтобы человек любил свое дело! возразила Юля.

– Да, и я не отказываюсь от своих слов. Но я все же считаю, ты должна тщательно взвесить все преимущества и недостатки той профессии, которую собираешься выбрать. Наша профессия не только трудна, но и очень ответственна. Ведь от врача зависит здоровье и даже жизнь пациентов. Я считаю, что нет никого страшнее врача, который не любит свою работу и выполняет ее спустя рукава.

Юле стало не по себе – она не была уверена, что из нее может получиться хороший врач, тем более хирург. И она больше не напоминала об этом Александру Ивановичу. А тут вдруг папа сам заговорил с ней об этом. Юля даже растерялась.

– Так как? – спросил Александр Иванович. – Сходим ко мне в больницу?

– Давай, – согласилась Юля.

– Что-то я не чувствую особенного энтузиазма, – проговорил папа, вглядываясь в Юлино лицо. – Может быть, тебе не хочется?

– Нет, папа, мне хочется! – с жаром ответила Юля. – Мне давно этого хочется.

Юля говорила правду. Она очень хотела посмотреть воочию на то, чем занимается ее отец.

– Вот и прекрасно! – сказал Александр Иванович. – Значит, пойдем завтра же. У тебя нет дел на завтрашнее утро? Это займет немного времени, не больше двух часов.

– Я могу пойти утром, – согласилась Юля.

– Куда ты собралась? – спросила Марина, появляясь в комнате.

– К папе в больницу.

– А-а... – разочаровано ответила Марина она была в курсе, что Юля хочет стать врачом и совсем не одобряла ее выбор.

– Я даже не стану тебя приглашать пойти с нами, – обратился к ней Александр Иванович, – знаю, что ты все равно откажешься.

– Конечно откажусь! Чего я там не видела, в этой вашей больнице?

Александр Иванович и Юля дружно рассмеялись.

– Только не забудь, в три часа дня мы встречаемся с Тусей Крыловой.

– Она освободится не позже полудня, – ответил за Юлю Александр Иванович.

Юля опаздывала. Марина ждала ее уже почти полчаса. Хорошо, что и Туся Крылова задерживалась на студии. Марина неспокойно переминалась с ноги на ногу и постоянно взглядывала то на часы, то на выход из станции метро, откуда должна была появиться Юля. Это было не похоже на всегда обязательную и пунктуальную подругу. Но Марина, задетая тем, что Юля в последние дни все время демонстрирует несогласие с ней, подозревала, что и это опоздание запланировано нарочно. Марина очень сердилась на Юлю и уже начала придумывать всякие обидные словечки, как вдруг увидела подругу, идущую к ней. Когда Марина увидела выражение Юлиного Лица, ее гнев как рукой сняло. Юля была бледная, губы ее дрожали, словно она пыталась сдержать слезы.

– Что с тобой? – спросила Марина, подбежав навстречу подруге.

– Я только что из больницы, – с трудом вымолвила Юля и так взглянула на Марину, что у той мурашки по коже забегали и сердце сжалось.

– Да что случилось, наконец?! – воскликнула Марина, да так громко, что на них стали оборачиваться прохожие.

– Я потом тебе расскажу, когда успокоюсь, проговорила Юля, стараясь не встречаться глазами с подругой.

Ей казалось, она не выдержит и разрыдается, если начнет рассказывать Марине о том, как прошла ее «экскурсия» в больницу Александра Ивановича.

Юля не сомневалась, что этот день навсегда запомнится ей. Сначала папа привел ее в терапевтическое отделение. Она, как и Александр Иванович, была в белом халате, и некоторые из пациентов даже принимали ее за медсестру. В терапии оказалось не так уж и страшно. Люди в палатах почти не напоминали больных, разве только больничной одеждой. Просторные, довольно уютные палаты, некоторые даже с телевизорами. Больные читали газеты и книги, пили чай или просто беседовали между собой. Иногда раздавались веселые голоса и смех. В одной из палат пациенты играли в карты.

Потом Александр Иванович повел Юлю в хирургическое отделение, туда, где он проработал больше десяти лет. После посещения терапии Юля немного ободрилась. Она боялась, что папа будет показывать ей всякие ужасы, а все оказалось вполне безобидно.

– Неужели ты думал, что я испугаюсь? – Юля улыбнулась и взглянула на Александра Ивановича.

Он ничего не ответил, только взглянул на нее искоса и пошел дальше.

В хирургическом отделении тоже не было ничего особенно ужасного. Конечно, не очень приятно видеть пациентов, стонущих от боли, или медленно ковыляющих по коридору, когда они одной рукой держатся за стенку, а другой – за недавно прооперированное место. Но все они, или по крайней мере большинство из них, имели надежду на выздоровление. Самое страшное в их жизни было уже позади. Когда Юле было восемь лет, ей вырезали аппендикс. Она хорошо помнила, как чувствовала себя в первый день после операции. Она тоже ходила сгорбившись в три погибели, ей было больно поворачиваться на кровати, она не могла сидеть и только ходила или лежала. Но уже через несколько дней шов стал затягиваться. Через неделю Юлю выписали из больницы, а еще через некоторое время она бегала и играла во дворе как ни в чем не бывало. Ей казалось, что и эти люди, которых она видит в хирургическом отделении, тоже скоро станут здоровыми и позабудут о своих хворях.

Александр Иванович почти ничего не комментировал. Он только рассказывал, какую операцию перенес каждый пациент. Юля слушала внимательно. Она сочувствовала больным, но понимала, что они идут на поправку и, значит, скоро с ними все будет хорошо.

– А теперь, – произнес Александр Иванович, строго поглядев на дочь, – пойдем в ожоговое отделение. Сразу предупреждаю: зрелище там не из приятных. Если тебе станет плохо, скажи мне. В первый раз всегда трудно выдержать вид обожженных или обмороженных.

Юля напряглась, но постаралась выглядеть молодцом. Папа ни в коем случае не должен в ней разочароваться. Она должна показать ему, что у нее достаточно мужества и она сможет стать врачом. Но по мере того как они заходили в одну палату за другой, Юле все труднее было держать себя в руках. В фильмах всегда показывают людей с серьезными ожогами забинтованными. В жизни же, наоборот, пораженные ожогами места оставляют открытыми, и это поистине жуткое зрелище.

– Этому мальчику всего три с половиной года, – говорил папа, – он опрокинул на себя кастрюлю с кипящим супом. Пришлось делать пересадку кожи.

Юля слышала папин голос точно издалека: она смотрела на ребенка, спавшего тяжелым беспокойным сном. Рядом, на стуле, сидела молодая женщина, не сводившая глаз со своего маленького сына. По ее изможденному, землистого цвета лицу было ясно, сколько ей пришлось выстрадать.

– Теперь малыш вне опасности, – продолжал Александр Иванович, – даже шрамов не останется.

Мама ребенка кинула быстрый взгляд на Юлиного папу, и ее лицо немного просветлело.

Теперь Юля была уже неспособна сохранять мужество. Она едва сдерживалась, чтобы не заплакать прямо в палате.

– Я понимаю, что поступаю с тобой немилосердно, – сказал Александр Иванович, когда они вышли из отделения в больничный двор. – Но я уверен, что делаю правильно. Ты уже взрослая и должна знать, что тебя ожидает.

Александр Иванович не стал говорить дочери, что кроме этих отделений в больнице есть и другие. Например, онкологическое, где подавляющее большинство больных находится в безнадежном состоянии. Было еще и отделение, где содержались так называемые отказные дети с врожденной неизлечимой болезнью Дауна и другими отклонениями, из-за которых им никогда не стать полноценными людьми. От этих детишек отказались родители, и они находились на попечении государства. Судьба этих несчастных людей была решена с первых дней их рождения. Александр Иванович не говорил этого Юле, но она и сама понимала, что видела лишь малую часть из того, с чем приходится сталкиваться медикам.

– Ну вот, теперь ты можешь судить о моей профессии безо всяких иллюзий, – сказал папа, выбор остается за тобой.

Юля вышла на улицу и побрела куда глаза глядят. Она не могла понять, отчего ей так плохо. Конечно, Юля и раньше понимала, что в мире много боли и страдания, но ей никогда не приходилось соприкасаться со всем этим так близко.

Дата добавления: 2015-10-02