Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АрхитектураБиологияГеографияДругоеИностранные языки
ИнформатикаИсторияКультураЛитератураМатематика
МедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогика
ПолитикаПравоПрограммированиеПсихологияРелигия
СоциологияСпортСтроительствоФизикаФилософия
ФинансыХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника

Ночь дальнего следования

Джентльмен | Колдовство | Праздник | Чем пахнут твои деньги | Не бойся никогда | Семеро в тачке, считая собаку | Черные птицы | Воля к власти | Движки революций | Глава пятая |


Читайте также:
  1. GG Часть III. Семь этапов исследования с помощью интервью
  2. А. Клинические исследования мученичества и аскетизма
  3. Алгоритмы лучевого исследования.
  4. Алгоритмы лучевого обследования при заболеваниях органов пищеварительной системы.
  5. Алгоритмы лучевого обследования при патологии органов дыхания и средостения.
  6. Алгоритмы лучевого обследования при патологии сердца.
  7. АНАЛИЗ И ИНТЕРПРЕТАЦИЯ РЕЗУЛЬТАТОВ ИССЛЕДОВАНИЯ.

Изнанку Большой Пушкарской улицы мне показал Боцман. Мой

знакомец год назад закодировался и тут же, как и все завязавшие

алкоголики, почувствовал, что без пьянства жизнь его вдруг стала

слишком правильной и – пустой. Не долго думая, на вакантное место

изгнанного порока Боцман пригласил следующий.

Мой знакомец пробил в Петербурге ареалы обитания ночных

бабочек и, вычислив самую недорогую сферу услуг, – на БП – стал

туда регулярно наведываться. По ночам там было небезопасно, и

трусоватый Боцман звал с собой меня, клятвенно обещая поить пивом

всю дорогу.

Я ездил и смотрел во все глаза, хотя иногда находиться рядом с

Боцманом было стыдно. На БП Боцман торговался, как на базаре.

– Что?! Триста?! – Орал он на маленькую большеглазую

проститутку у фонаря, – Да вон, на остановке за двести!

И демонстративно уходил. Однако все – и Боцман в том числе –

знали, что «за двести» здесь ловить было нечего. «Чек» героина в то

время стоил триста рублей.

Улица залита ядовитым светом фонарей. Через каждые двадцать-

тридцать метров – зыбкие женские фигуры. Кто-то из девушек стоит у

обочины, голосует. Другие парами или по одиночке неспешно

прогуливаются вдоль улицы. Почти все они одеты в светлое, мини-

юбки обязательны как деталь униформы. Зимой поддерживать имидж

нелегко, от питерского ветра, съедающего кости, им приходится

надевать несколько пар плотных колготок.

У меня в кармане пятисотка.

– Работаешь? – Задал я вопрос согласно правилам хорошего

съема первой встречной незнакомке. Рядом со мной остановилась

высокая черноглазая брюнетка. Несмотря на синие круги под глазами

она еще была красива.

– Да. Хаза есть, – сипловато и буднично ответила мне ночная

бабочка, машинально поправляя прическу.

– Пойдем. Триста, – сказал я.

– Четыреста, – ответила она.

– Пойдем, – сказал я. И неловко сунул ей деньги.

Мы нырнули в разбавленный желтым сумрак, прошли через какой-

то двор.

– Сюда, – сказала она. Чтобы пройти в парадную коммуналки, мне

пришлось согнуться вдвое. Сколько уже мартовских кроликов

побывали в этой питерской Норе? Я покосилсяна огромный камин,

замурованный на первом этаже недалеко от лифта. Когда-то здесь

жил какой-нибудь князь, белая кость, любитель верховой езды и

законодатель бальной моды…

– Гандоны есть? – Спросила моя спутница.

– Неа.

– Ладно, у меня есть, не парься.

Она открыла дверь на втором этаже.

– Пойдем на кухню.

Оказывается, она с двумя коллегами снимала в этой коммуналке

самую большую комнату. О реакции соседей я не спрашивал.

На кухне сидели две девчонки. Одна, маленькая и коренастая,

стояла у газовой плиты и следила за булькающей кастрюлей. Вторая –

на вид ей было лет тринадцать – сгорбившись и уткнув лицо в

сложенные руки, сидела за столом. На столе возвышалась початая

бутылка водки. И огромная шоколадка.

Я вспомнил, что пиво в моей бутылке закончилось полчаса назад.

– Ну, давайте знакомиться, – сказал я и посмотрел на коренастую,

– наливай.

Познакомились. Я предстал перед ними в амплуа будущего

дирижера. Маленькую и коренастую звали Вичка, ту, что

тринадцатилетняя, – Оленька. Моя спутница представилась Ольгой.

Так я им всем и поверил.

– Я в душ, скоро приду, – сказала мне Ольга и скрылась в недрах

коммуналки.

Я и Вичка хлопнули еще по стакану, благо никто не возражал.

Хрупкая Оленька подняла лицо, и я невольно вздрогнул. Лицо этой

девочки прожило раза в два с половиной больше, чем тело.

– А че ты удивляешься, – сказала захмелевшая Вичка, – она у нас

как малолетка по старикам и специализируется. Постоянные ее

клиенты. А у самой ребенку девять лет.

– Понятно, – пробормотал я, не зная, что сказать в ответ. А потом

увидел гитару.

Плохонькая, она уткнулась в противоположный угол.

– А хотите, че-нить сыграю? – Предложил я.

– Умеешь? – Без интереса поинтересовалась Оленька и опять

уткнулась в руки старым лицом.

– Давай, дирижер! – Оживилась Вичка. – «Наутилуса» знаешь?

Я сыграл им «Наутилуса» и – про белую ночь. Об английских

«зеленых рукавах» и старинных замках. Про чудеса и волшебство.

Из душа в одном халатике вернулась Ольга и тихонько села

неподалеку. Задумалась о чем-то ночными своими глазищами. А я не

мог остановиться, я смотрел на закопченные стены убогой кухни, на

жилистые руки хрупкой Оленьки и исколотую шею Вички, и мне

хотелось выжать из глухого голоса фанернойгитары самые красивые

звуки на свете.

Наши антракты заливались водкой.

– А я вот еще романс на стихи одной знакомой сочинил. Хотите? –

уже еле ворочал языком я.

– Хотим! – Подхватывали Вичка и очнувшаяся Оленька, а немного

удивленная, оставшаяся без оплаченной работы, Ольга поддакивала.

Внезапно входная дверь в коридоре с треском распахнулась.

Топот в темной прихожей материализовался в двух здоровенных

бритых мужчин с бессмысленными глазами. Один из них, что потолще,

покачиваясь, подошел ко мне. Я положил руку на стол рядом с почти

пустой водочной бутылкой.

Толстый, возвышаясь передо мной, начал исполнять танец своего

огромного живота. И я решительно не знал, как на это реагировать.

Девчонки расхохотались.

– Ты ему понравился! – Ободрила меня Вичка.

«Вот теперь ты, брат, встрял по-настоящему», – подумал я, пытаясь

отложить от себя гитару. В это время толстяк повернулся к своему

приятелю, поцеловал его в губы, и два голубя, о чем-то пьяно воркуя,

скрылись в ванной.

– Да не бойся их, они педики, безобидные, – сказала мне Ольга, –

спой лучше.

– А я и не боюсь, – выдавил я из своей пересохшей глотки и взял

гитару поудобнее.

– Молюсь оконному лучу, он бледен, тонок, прям,/Сегодня я с утра

молчу, а сердце – пополам, – откашлявшись, начал я.

– О-о-о!!! – Донеслось из ванной. Затем последовал шум

падающих предметов.

– На рукомойнике моем позеленела медь,/Но так играет луч на

нем, что весело глядеть, – почти с ненавистью возвысил голос я.

- А-а-а. Да-а-вай!!! – Из ванной рвались шум, рев и вой – там царила

Африка брачного сезона слонов.

–…Такой невинный и простой в вечерней тишине,/Но в этой

храмине пустой он – утешенье мне, – закончил я в миноре.

В ванной раздался взрывоподобный грохот и звон осколков –

очевидно, слоны своротили раковину. Затихло.

– Классно! – Сказала Ольга взволнованно. Вичка и Оленька

согласно закивали головами.

Из ванны вышла разгоряченная мужская парочка и по-английски

покинула нас. Хлопнула входная дверь.

– Сыграй еще, пожалуйста! – Попросила меня Ольга. – Ну,

пожалуйста!

– Наливай, – согласился я.

…Утром меня кто-то ласково потрепал по щеке. Я открыл глаза и

обнаружил себя проснувшимся на стуле кухни все той же коммуналки.

О, моя голова…

– Бутерброд будешь? – СпросилаОльга, возвращаясь к плите, где

опять что-то булькало.

– Не, я пойду, – просипел я.

– Я тебя провожу, – сказала Ольга.

В прихожей она вдруг чмокнула меня в щеку.

– Ты очень красивая, – сказал я.

Она улыбнулась и, чуть помедлив, закрыла за мной обшарпанную

дверь.

Я уехал, а она осталась. Меня заждался мой Строяк.


Дата добавления: 2015-10-02; просмотров: 40 | Нарушение авторских прав


<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Труба-23| Убить маргинала

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.012 сек.)